Текст книги "Не имей сто рублей..."

Автор книги: Елена Горбачевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

31. Что было, пока меня не было

Санька купил шоколадку и, довольный, собирался уже распечатать ее и поделиться с мамой. Он был уже практически на выходе из кафешки, когда на него налетело нечто, сдавившее и скрутившее бедного ребенка. «Мама!» – только и успел он крикнуть, как его швырнуло наземь. Точнее, на одну из кушеток, стоявших в вестибюле кафе. Повезло! В общем, он очухался сразу же, только испугался сильно. Выбежал на улицу, а там – мама лежит трупом!

Санька все-таки был мужчиной, хотя и маленьким. К тому же всегда соображал быстро и правильно. Так что он мгновенно сложил два и два и понял, что маме повезло меньше, чем ему, что Ежик треснулся головой о тротуар.

Кругом стали собираться зеваки. Слышались разные реплики.

– Пьяная, наверное!

– Надо же, такая молодая…

– А, может быть, плохо человеку? Может, «скорую»?

– Как же, «плохо»! Перебрала, вот и плохо!

Расталкивая всех локтями, сын подбежал к матери, которая продолжала недвижимо лежать. Даже заметил, что ее волосы еще больше посветлели и потускнели.

– Мама, мамочка, что с тобой? – звал бедный ребенок.

А мама так и лежала в отключке. Но появление ребенка мгновенно изменило спектр мнений по поводу валявшейся девицы.

– Бедная женщина! Плохо стало прямо на улице!

– Надо же, такая молодая…

– Сердечный приступ…

– Может, эпилепсия? Ее прямо как швырнуло!

– Срочно нужно «скорую»!

– Да, конечно, «скорую»!

И по-прежнему никто не шевелился, пока ребенок, обращаясь ко всем сразу, не заорал на всю улицу:

– Да вызовет хоть кто-нибудь скорую помощь или нет!? Не видите что ли, моей маме плохо!

Какая-то сердобольная женщина тут же потрусила к автомату. Толпа становилась все гуще. А на вопросы «Что случилось?», которые задавали вновь прибывшие, сведущие люди давали самую разную информацию. От сердечного приступа до ограбления с убийством и родов прямо на улице.

Наконец прибыла машина с красными крестами. Врач и медсестра протиснулись сквозь толпу и стали выяснять детали. А Саня ничего толком не мог ответить. Кроме фамилии и адреса. Сказал только, что маме по-видимому стало плохо, и она упала и ударилась головой. Обоих погрузили в машину и помчались в Курасовщину, в больницу скорой помощи.

Только выкатили на каталке бесчувственное тело, как к нему бросилась целая бригада, а ребенка оттеснили в коридор, выдав ему мамин только что купленный спортивный костюм и кроссовки с распадающимися, полупрозрачными шнурками.

Вот тут парень чуть было не попал впросак. Стал просить телефонную карточку, чтобы позвонить домой. Напрочь забыл, что тогда их еще не было, а все телефоны были бесплатными. Но кто же из серьезных взрослых прислушается к бестолковым разговорам ребенка, к тому же пережившего стресс? Никто не обратил внимание на чепуху насчет карточек, а телефон ему показали. Сбегал позвонил домой. Занято. Вернулся обратно. Больше бегать не рискнул, хотел все узнать про маму.

И действительно. Спустя несколько минут вышел дядя доктор и сказал, что маму поместили в палату интенсивной терапии, что ему беспокоиться нечего, все будет хорошо, и надо ехать домой.

Он так и сделал. Только по дороге к остановке еще раз набрал номер. С тем же успехом.

А дома папа уже давным-давно подготовил велосипеды и даже приготовил обед. Весь извелся и изволновался. Тем более, что на него тоже налетела какая-то непонятная силовая волна и шваркнула изо всех сил. Правда, он шмякнулся на тахту безо всякого ущерба для собственной персоны.

Но того, что произошло, даже не мог предположить.

Все планы шли прахом. Да фиг с ними, с планами, нужно было срочно выручать Ежика! А как это сделать, если он, Ежик этот самый, лежит в больнице без сознания? Сережа, который всегда отличался завидным хладнокровием и умением контролировать ситуацию, впервые совершенно не знал, что делать. Просто тупо сидел на тахте, уставившись в стену.

Зазвонил телефон. Обычно никто из нашей семьи не брал трубку, поскольку мы были дома нелегально. Даже соседа предупредили, что нас нет. Да и не звонил нам никто, поскольку практически все знакомые и родственники знали, что мы в отъезде.

А телефон просто надрывался. Соседа дома не было, и поэтому Сережа решился на отчаянный шаг. Взять трубку, а в случае чего представиться Сашкой и сказать, что нас никого нет. Это звонил тот самый доктор с сообщением. Надо же, выполнил свое обещание!

Что уж говорить о том, как обрадовались мужчины тому, что Ежик наконец очухался! Всю эту ерунду насчет предынфарктного состояния Сережа благополучно пропустил мимо ушей, и они мигом помчались в больницу.

32. Разумеется, к врачу нужно. Только к другому

Я находилась совершенно недалеко от дома, на улице Кузьмы Чорного. Там еще дома строятся такие красивые. Мы с Сережей частенько мечтали получить там квартиру.

И вот прямо передо мной вдоль по этой улице прогуливались два закадычных друга – Борис Николаевич и Блин Клинтон. Они что-то рассказывали друг другу веселое, периодически хлопая по плечу или давая дружеского тумака. Борис Николаевич что-то слишком разошелся и, проявляя высшую степень симпатии, так огрел своего друга Билла, что тот свалился наземь и ударился головой об асфальт. Перелом височной кости и немедленная смерть, почему-то я сразу же это поняла.

Борис Николаевич ужасно испугался. Это же международный скандал! А последствия даже страшно себе представить! Он моментально сообразил, что нужно как можно быстрее избавиться от трупа, и потащил Блина Клинтона на стройку, прятать. Закопал его в щебенку и строительный мусор, и тут только скумекал, что остался нежелательный свидетель преступления, то есть я! Свидетеля необходимо было тоже убрать как можно быстрее, и за мной погналась огромная черная машина. Которая почему-то с одинаковым успехом ездила как по дороге, так и по стройке, не напрягаясь преодолевала кучи песка и ямы. Я бегу, а она, эта машина, уже вот-вот настигнет!

Вдруг что-то стало сверкать и трещать.

Мне удалось не только проснуться, но и сообразить, что начинается новая серия «Санта-просто-мачехи». Пока изображение принимало удобосмотримый вид, я даже успела подумать, что нормальному человеку такой сон вряд ли приснился бы. Похоже, что докторишки погорячились, заявив, что у меня нет сотрясения мозга.

Картинка все больше и больше прояснялась. Ручеек весело струился между мрачных елок. Солнце с трудом пробивалось сквозь густые ветви, и под деревьями лежали темные тени. Вода была прозрачной и чистой. Где-то в ветвях заливался зяблик, да издалека доносился голос кукушки. Подул ветерок, и закачались кроны деревьев.

И снова та же картина. Зяблики с кукушками, солнечные блики на воде. И ничего больше. Совсем даже неинтересно! Почти как в настоящем сериале, когда ради объема жертвуют сюжетом, и все события, которые можно запросто уместить в один коротенький фильм, растягивают на целую кучу серий.

Скучно!

А, вот, наконец, и какое-то действие. К ручейку подошел лось и принялся жадно пить.

Как в том анекдоте, когда лось с бодуна пришел на водопой и не заметил засаду охотников. Просто для него ничего не существовало, кроме жесточайшего сушняка. Ну, а охотники принялись по нему стрелять. Вроде и попадают, а дичь никак не реагирует, пьет себе воду, и все. Разозлились охотники, ружья побросали. А лось сам себе и думает: «Интересно получается! Я все пью и пью, а мне все хуже и хуже!»

Но тут никаких охотников не было, лось мирно напился и побрел своей дорогой.

Ничего не понимаю!

Но вот блики солнца стали перемешиваться с радужными вспышками, затрещали разряды, и моим глазам предстала белая унылость больничной палаты.

Сон был значительно более динамичным и интересным, чем эта информация из прошлого!

Я стала думать, почему же таким неинформативным было это «включение». То, что длилось оно от силы минут десять, меня уже не удивило. Особенно если учесть те выводы насчет углубления во времени нашей «дырки», которые мы сделали после второй «серии». Чем дальше вглубь времен, тем большая энергия требуется для передачи информации. Как говорится, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Но почему не было отражено практически никаких событий?

А, может быть, события и были. Только такие, которые я не видела. Что-то связанное с этим мирным леском, случилось несколько раньше или позже. А что представителей Homo Sapiens не было обнаружено, так это может быть обусловлено тем, что в более древние времена плотность населения была значительно ниже.

Я еще продолжала размышлять над увиденным, как в палату буквально ворвались мои мужчины во взятых напрокат белых халатах. Следом за ними топал доктор.

– Спасибо Вам большое, что передали мою просьбу, – обратилась я к нему после приветствий.

– Не за что, – он даже несколько смутился. – Только вы тут не долго, вашей маме нужен покой и только покой!

Санька открыл было уже рот, чтобы возразить, да я вовремя сделала страшные глаза. А Сережа согласно кивал:

– Что Вы, мы буквально на пять минут, мы же все понимаем!

Доктор удалился с чувством выполненного долга.

– Ежик, что случилось? – спросил муж, как только за врачом закрылась дверь.

– Если бы я знала! Знаешь, такое проклятие было: «а чтоб тебя приподняло да шарахнуло»? Так вот, именно так со мной и получилось. Приподняло и долбануло башкой об асфальт.

Мужики переглянулись.

– Да, нам обоим больше повезло. Саньку швырнуло на кушетку в кафе, а меня шибануло вообще на тахту. А что врачи говорят?

– Утверждают, что сотрясения мозга нет. Хотя после того сна, что мне только что приснился, я в этом сомневаюсь. А так несут какую-то ахинею насчет предынфарктного состояния.

– А что за сон? – спросил Санька.

– Какое еще предынфарктное состояние? – одновременно с ним воскликнул Сережа.

И в каком же порядке отвечать, скажите на милость? Я в двух словах обрисовала развитие отношений между двумя президентами и заодно спросила, видели ли они «третью серию». Ну, да. В тех же подробностях, что и я. Причем прямо в троллейбусе. Чуть нужную остановку не проворонили. Значит, все нормально, и я принялась рассказывать о собственном здоровье.

– Не понравилась моя кардиограмма. Сердце, говорят, почти не прослушивается. Не буду же я им объяснять, что вскоре оно, как и вся я, даже заметным не будет. Еще в психушку отправят.

– А домой тебя забрать никак нельзя?

– И слышать об этом не хотят! Только строгий постельный режим, круглосуточное наблюдение. Еще бы, такой интересный случай для медицинской науки!

– Да, весело! – Сережа глубоко вздохнул. – А ты при всем при том выглядишь значительно лучше, чем утром!

– Спасибо за комплимент. Главное, вовремя!

– Да нет, я имею в виду, что волосы не такие прозрачные.

– С чего бы это? – задумалась я. – Слушай, они мне капельницу ставили с сердечными препаратами и витаминами. Так, может, это из-за нее?

– Вряд ли роль сыграли лекарства, а вот витамины вполне могли повлиять. Только все равно нужно тебя отсюда как-то забирать!

– Ага, в трусах, полупрозрачной майке и босиком!

– Обижаешь, Ежик! – вступил в разговор Саня. – Я все твои вещички прихватил!

Уже легче. Только сейчас все равно не удастся удрать, в коридорах полно персонала.

– Сережа, а я на каком этаже?

– На пятом, – сказал он с явным сожалением. Похоже, мысль о побеге через окно пришла в голову ему еще раньше, чем мне самой.

– Ладно, – продолжала я размышлять вслух. – А коридоры на ключ запираются?

– Нет, есть какие-то двери, ведущие на лестницу, но их, похоже, никогда не запирают. Только медицинский пост находится прямо напротив твоей палаты!

– Ну, это не страшно! Медсестра-то не железная, отлучится хоть куда-нибудь на пять минут, я и выскользну. Спущусь на первый этаж, а там – через окно!

– А как ты собираешься на первом этаже мимо поста проскочить?

– Очень просто. Спортивный костюм – самая нормальная одежда для больницы. Скажу медсестре, что у нас на этаже туалет занят, а мне терпеть невмоготу. Оттуда и удеру. Саня, сбегай быстренько, посмотри, где туалет, чтобы я потом не путалась.

Ребенок обернулся мигом. Оказывается, по коридору направо. Судя по всему, такая же планировка и на первом этаже, так что на том и порешили. Что начиная с одиннадцати часов Сережа будет ждать меня под окном туалета на первом этаже, чтобы на всякий случай подстраховать. А я уже выберу момент, когда медсестра отлучится. Не Бог весть какой план, но лучшего не было, да и времени на его разработку тоже. Ибо только мы успели договорить, как заявился доктор и сказал, что пора оставить больную в покое. Санька еле успел сунуть мне под матрас пакет с одежками.

– Сережа, – сказала я самым невинным тоном. – Было бы неплохо, если бы ты купил витаминчиков. И еще какого-нибудь элеутерококка или женьшеня. Как ты понимаешь, это достаточно эффективные средства для больной тети Маши.

Сначала Сережа округлил глаза, потому как слыхом не слыхивал ни о какой тете Маше, ни о больной, ни о здоровой, но быстро сообразил, что к чему.

– Обязательно куплю! Прямо сейчас, а то тает старушка прямо на глазах!

Мужчины ушли, а я откинулась на подушки, изображая смирение и полнейшую покорность судьбе. К полному удовольствию медперсонала. И стала продумывать детали наспех состряпанного плана.

33. Лучше в руках синица, чем под кроватью – утка

Какой все-таки Саня молодец! Догадался забрать мои вещички из приемного покоя, да и сюда принес в полном комплекте. Все предусмотрел. Что ни говори, а на него можно положиться! И ведь не первый раз уже меня выручает подобным образом.

Нет, до сего момента мне никогда не доводилось ниоткуда убегать. Ни из больницы, ни, упаси Боже, из чего-нибудь построже. Как говорится, не была, не состояла, не привлекалась. Просто однажды произошел один забавный случай. Как водится в нашей семье, в папино отсутствие. В тот раз папа был в Канаде, откуда и привез особо замечательный дождевик канареечного цвета с надписью «Niagara», в котором он щеголял во время нашего похода.

Так вот, собралась я по своим делам, коих, как обычно, было великое множество. Поскольку мы живем на первом этаже, то наружный термометр у нас уже несколько лет как сперли, а новый вешать неохота, потому что судьба его предрешена заранее. В общем, температуру воздуха я узнать не могла, просто посмотрела в окошко, где ярко светило солнышко, и вырядилась в шелковые брючки, блузочку и трикотажный жакет.

Вот дура-то!

Солнышко скрылось спустя минут пять после моего выхода из дому, набежали тучи, подул пронизывающий ветер. Короче говоря, стало так холодно, что выдыхаемый воздух тут же превращался в пар. А еще май называется, думала я с тоской, пытаясь не очень громко стучать зубами.

Ко всем погодным напастям добавлялся очередной финансовый кризис нашей семьи, который не позволял мне зайти в какой-нибудь кафетерий и согреться чашечкой кофе. Но тут спасительная мысль посетила мою бедную голову. Я же совсем близко от места работы моей подруги Ирины, той самой, с которой в 92-м году мы еще не были знакомы и потому не могли нарисоваться в гости. Ну не даст ведь пропасть, подумала я и зашла к ней на чашечку кофе.

Поскольку незадолго перед моим приходом у них происходило какое-то там «мероприятие», то Ирина угостила меня не только кофе, но и щедрой рукой плеснула в чашку с этим благословенным напитком еще и коньячку. Который оказался как нельзя кстати. Руки из синюшных стали обыкновенными, да и нос приобрел нормальный цвет. Зубы перестали предательски клацать, и я смогла позвонить по телефону ребенку. У нас с ним предстояли еще кое-какие делишки на вечер, так что я вполне резонно обратилась к нему за помощью.

– Алло! Сынок? Я у тети Иры на работе. Холод ужасный, а я легко оделась. Не в службу, а в дружбу: захвати из дому мою куртку и джинсы и отвези это все к бабушке. Там встретимся и дальше – как запланировали.

Все было нормально. Отогревшись, я быстренько нырнула в метро и доехала до родительской квартиры, где меня уже ждал Саня вместе с вещичками. Мы даже все успели сделать.

Но дело не в этом.

Едва папа вернулся домой, как сын начал:

– Ты представляешь, папа! Что наш Ежик утворил, пока тебя не было! Пошел к тете Ире на работу, напился там пьян и упал в лужу. Изгваздался в грязь так, что я вынужден был везти к бабушке сменные вещички, а то в таком виде его точно бы милиция задержала. Представляешь?!

Одно не учел сынок. Папа не только достаточно хорошо знал свою жену, за которой таких приключений не водилось, но еще и знал тетю Иру, которая вообще не пьет спиртного. И в компании которой, следовательно, достаточно сложно нарезаться до поросячьего визга, а падение в лужу подразумевает именно такую степень опьянения. Так что, даже не выясняя деталей, он сказал:

– Так, хорошо. А что было на самом деле?

Я рассказала всю историю, а сын только разочарованно вздыхал. Надо же, на этот раз папа ну совсем не поверил!

И вот сейчас я с теплотой распаковывала пакет с вещичками, собранный руками сынишки. Все было на месте. Прекрасно.

После ужина, который мне принесли прямо в палату (Вам кофе в постель или в чашку?), я целенаправленно ждала отбоя, всячески изображая из себя несчастную страдалицу, у которой не осталось даже сил, чтобы самостоятельно поковырять в носу. А в то же время улучила момент и напялила на себя спортивные брюки и кроссовки, прямо в которых (да простят меня больничные прачки!) улеглась под одеяло. Мастерку я засунула под подушку. Так, чтобы забрать ее можно было за секунду. Я ждала.

Пришла медсестра с градусником. Не та, что мне втолковывала про русский язык, наверное, та уже сменилась. Что ж, хорошо. Эта не выглядела такой бдительной цербершей.

Надо же, чем бы ни заболел человек, а график температуры – дело строго обязательное. Слабым голосом изможденной мученицы я попросила ее не закрывать дверь в палату, потому как очень душно.

– Может быть, окно открыть? – предложила она.

– Не стоит, я боюсь сквозняков, а простуда в моем состоянии – совершенно лишнее явление, – говорила я, всем своим видом изображая такую слабость, что даже последняя тупица должна была догадаться, что такое немощное существо сквозняком может просто-напросто унести.

– А свет в коридоре вам не будет мешать?

– Нет, что Вы!

Забрав градусник и выдав мне порцию лекарств, она удалилась, а я принялась ждать.

Сложность состояла в том, чтобы, изображая спящую, ненароком не уснуть на самом деле. Потому как если я усну, то так до утра и просплю. И останусь тут растаивать, а Сережа будет впустую торчать всю ночь под окнами, проклиная меня всякими нехорошими словами. При одной мысли об этом весь сон как рукой сняло.

Часы, которые мне заблаговременно оставил Сережа, показывали уже четверть двенадцатого, а медсестра словно приросла к своему стулу и книжке. Я уже начинала терять терпение. Что у нее, мочевой пузырь величиной с цистерну, что ли? Стрелки неумолимо ползли по кругу, а она знай себе странички переворачивала. Наконец к ней подошла другая девушка в таком же халатике. Коллега. Они стали о чем-то перешептываться вполголоса.

– Нет, что ты! Тут у меня девушка в предынфарктном состоянии, какой чай! – донесся до меня голос «моей».

– Так всего на пару минут! – уговаривала ее пришедшая. – Уже и торт порезан.

– Не знаю…

– Да не убежит никуда твоя предынфарктная!

Ну, нет! Дудки! Именно это я и собиралась сделать, изо всех сил притворяясь мирно спящей.

– Ладно. На пару минут, действительно, можно.

Она заглянула в мою палату.

– Спит. Дышит ровно, так что все в порядке.

Надо же, какая добросовестная! Прямо неловко ее подводить. Да уж очень жить хочется!

Как только их шаги затихли в глубине коридора, я выскользнула из-под одеяла, набросила мастерку и походкой ниндзя стала пробираться к лестнице.

Голова кружилась так, что приходилось держаться за стенку. Как же я убегу в таком состоянии? Молча, сказала я себе. Если жить хочешь, так удерешь!

Больные – люди дисциплинированные, и поэтому на лестнице я никого не встретила. Тихонько спустилась на первый этаж. Как там Саня говорил? По коридору направо? Делая вид, что все происходит так, как и должно, я спокойно шла по коридору. Поравнялась с постом. Все нормально. Сидит себе медсестра, что-то пишет в журнале. Я уже было благополучно минула ее, как мне вслед прозвучало:

– Эй, девушка, куда это Вы?

– В туалет, – ответила я как можно спокойнее.

– Я Вас не знаю! С какого Вы этажа?

Что прикажете отвечать? «С пятого»? А если там все такие же лежачие, как и я?

Я улыбнулась, стараясь изобразить крайнее смущение.

– Конечно, я не с Вашего этажа. Вы уж извините, тут такое дело…

Я наклонилась и стала доверительно шептать ей прямо в ухо:

– Понимаете, у нас там кто-то заперся в туалете. Уже минут десять не выходит. А мне срочно нужно… Я быстренько! А то мне мочегонные препараты дают, так я совсем… – в общем, городила я нечто нечленораздельно, смотрела на нее преданными собачьими глазами и в конце концов получила разрешение.

А если там решетка на окне? Будет, как в фильме «Ее звали Никита». Только вот подготовки секретного агента у меня нет и вряд ли удастся тогда удрать через прачечную.

Решетки не было. Но окно не открывалось, наверное, с самого дня постройки и было намертво закрашено. А отперла шпингалеты и стала дергать изо всех сил. Безрезультатно. Что же делать? Меня же только на минутку пустили! Чего доброго, припрется сейчас сюда эта медсестра и станет спрашивать, что за веревочку я проглотила, что сижу так долго. Я дернула из последних сил. Вдруг рама сама по себе стала шевелиться. Сережа! Это он принялся мне помогать. Я рванула, он толкнул, рама перекосилась, и на пол со звоном посыпалось стекло!

Вдали послышались шаги. У меня оставались считанные секунды!

Высадив ногой остатки стекла, я выскочила через окно, попав прямо на руки Сереже.

– Плохо дело! Стекло разбилось, и сейчас они все сюда сбегутся! – «обрадовала» я мужа.

– Не волнуйся, нас ждет машина!

Ну прямо как в заправском детективе! Мы бегом рванули через газоны, а вслед уже доносился возмущенный голос медсестры, призывающей на мою голову все кары небесные.

Как хорошо, что я догадалась не сказать, с какого я этажа! Пока «моя» медсестра напьется чаю, у нас есть несколько минут форы. На полном ходу мы перемахнули через забор и вскочили в машину. Водитель несколько странно покосился на таких необычных пассажиров, но ничего не сказал. В конце концов, не возле тюрьмы же он стоял! Правда, эта поездка обошлась нам в пять долларов, которые Сережа заплатил, не торгуясь, чем еще больше удивил шофера. В общем, в начале второго ночи мы были дома. Не так уж плохо для дилетантов!