355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Елена Уайт » Великая Борьба » Текст книги (страница 8)
Великая Борьба
  • Текст добавлен: 25 сентября 2016, 22:31

Текст книги "Великая Борьба"


Автор книги: Елена Уайт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц)

Глава 7
Отделение Лютера от Рима

Среди тех, кто был призван вывести церковь из мрака папства к свету более совершенной и чистой веры, самое выдающееся место занимает Мартин Лютер. Ревностный, пламенный и преданный, не знающий другого страха, кроме Божьего, не признающий иного основания для веры, кроме Священного Писания, Лютер явился тем человеком, через кого Бог совершил великую работу по преобразованию церкви и просвещению мира.

Подобно первым вестникам Евангелия, Лютер вышел из бедноты. Свое раннее детство он провел в скромном домике немецкого горняка. Отец-рудокоп тяжелым трудом добывал средства к жизни. Он хотел, чтобы сын получил образование и стал юристом, но Бог решил сделать из него строителя великого храма, который созидался на протяжении целых столетий. Трудности, лишения и суровая дисциплина были той школой, в которой Безграничная Мудрость приготовляла Лютера для главного дела его жизни.

Отец Лютера был человеком решительным и упрямым, он обладал очень твердым характером, отличался смелостью и честностью. Он сохранял верность своему долгу, невзирая ни на какие обстоятельства. Здравый смысл побуждал его с недоверием смотреть на монахов. Он был крайне недоволен поступком Лютера, который без его согласия; поступил в монастырь, и прошло два года, прежде чем он примирился со своим сыном, но и тогда его взгляды оставались прежними.

Родители Лютера обращали особое внимание на воспитание я образование своих детей. Они старались наставлять их в познании Бога и развивать у них христианские добродетели. Часто в присутствия сына отец молился о том, чтобы Мартин всегда помнил о Боге я служил распространению Его истины. Все свои силы родителя отдавали детям, неуклонно и постоянно стремясь воспитать их для благочестивой и деятельной жизни. В своей решительности и твердости они порой слишком усердствовали, но сам реформатор находил, что, хотя родители иногда и ошибались, однако их воспитание заслуживало скорее одобрения, нежели порицания.

В школе, куда Лютер поступил очень рано, с ним обращались строго и даже сурово. Бедность его родителей была такова, что, отправившись учиться в другой город, он некоторое время вынужден был зарабатывать себе на пропитание пением, ходя от одной двери к другой, и часто голодал. Господствующие в то время мрачные суеверия, облеченные в форму религии, наполняли мальчика ужасом. Он ложился спать с тяжелым сердцем, с трепетом взирая в суровое будущее и испытывая постоянный страх при мысли о Боге, Которого представлял себе как строгого, неумолимого судью и жестокого тирана, а не как любящего Отца.

Все же, несмотря на многочисленные и такие сильные разочарования, Лютер неудержимо тянулся вперед, к высшему образцу морального и умственного совершенства, которого так жаждала его душа. Он жадно впитывал знания, его серьезный, деятельный ум стремился ко всему значительному и весомому.

Когда в 18-летнем возрасте он поступил в Эрфуртский университет, его материальное положение было намного лучше, чем в прежние годы. Трудолюбивые и бережливые родители Лютера к тому времени скопили деньги и теперь могли помочь своему сыну во всем необходимом. Общение с добрыми друзьями в какой-то степени рассеяло мрачные тени его детства. Он старательно изучал произведения лучших писателей, обогащая ум их яркими мыслями и делая мудрость мудрых своей собственностью. Даже в условиях самой суровой дисциплины, насаждаемой прежними учителями, он подавал большие надежды, а теперь, в более благоприятной обстановке, развитие его личности шло еще быстрее. Блестящая память, живое воображение, сильный интеллект и неусыпное прилежание вскоре помогли ему занять первое место среди своих товарищей. Благодаря духовной дисциплине его ум созревал и приобретал живость и проницательность, пригодившиеся потом в жизненной борьбе.

Лютер испытывал страх перед Богом, и это помогало ему не уклоняться в сторону от намеченных целей, помогало смиряться перед лицом Господа. Он сознавал свою постоянную зависимость от Божественной помощи и каждый день начинал с молитвы, сердце его было всегда обращено к Богу, Которого он умолял о поддержке и руководстве. «Хорошо помолиться, – говорил он часто, – лучше, чем наполовину выучить задание».

Однажды, просматривая книги в университетской библиотеке, Лютер обнаружил латинскую Библию. До этого он никогда не видел такую книгу и даже не подозревал о ее существовании. Во время общественных богослужений он слышал отдельные отрывки из Евангелия и Посланий и предполагал, что они-то и составляют Библию. А теперь впервые он увидел полную Библию. Со смешанным чувством благоговения и изумления он перелистывал священные страницы; с бьющимся сердцем, трепеща, читал слова жизни, временами останавливаясь и восклицая: «О, если бы Бог послал мне такую книгу!» Ангелы небесные окружали его, и лучи света, исходящие от престола Божьего, открыли ему сокровища истины. Он всегда боялся оскорбить Бога, а теперь, как никогда раньше, глубоко осознал свое греховное состояние.

Твердое желание получить прощение грехов и обрести мир с Богом побудило его поступить в монастырь. Там его заставляли выполнять самую черную работу и посылали просить милостыню. Он был в том возрасте, когда люди особенно чутко реагируют на мнения окружающих, и, выполняя порученное ему, он не мог не страдать, но терпеливо переносил унижения, считая это карой за свои грехи.

Каждую свободную минуту, которую удавалось выкроить, он посвящал занятиям, жертвуя даже временем, предназначенным для сна и скромной трапезы. Наибольшее удовлетворение приносило изучение Слова Божьего. Он обнаружил Библию, прикованную цепью к монастырской стене, и часто останавливался у этого места. Чем сильнее возрастало сознание собственной греховности, тем старательнее стремился он своими делами получить прощение и покой. Он вел очень строгий образ жизни, стремясь постом, бдением и бичеванием искоренить свои дурные наклонности, чего не мог достичь монашеским послушанием. Он не останавливался ни перед какой жертвой, чтобы очистить свое сердце и снискать одобрение Господа. «Я и в самом деле был благочестивым монахом, – говорил он впоследствии, – и исполнял предписания ордена точнее, чем даже могу это выразить словами. И если бы кто-либо из монахов своими подвигами мог бы заслужить Царство Небесное, то и я, без сомнения, имел бы на это право». «Если бы такое положение продлилось еще немного времени, то я довел бы себя до могилы». В результате суровых добровольных лишений он потерял много сил, начались судороги и обмороки, от которых он никогда уже не мог вполне избавиться. Но, несмотря на все усилия, его страждущая душа не находила покоя. Наконец он дошел до полного отчаяния.

Когда Лютеру начало казаться, что уже все потеряно, Бог послал ему друга и помощника. Благочестивый Штаупиц помог Лютеру понять Слово Божье; он отвлек его внимание от самого себя, помог освободиться от гнетущего сознания вины за нарушение закона Божьего и направил его взор на Иисуса – на прощающего грехи Спасителя… «Вместо того чтобы терзаться своими грехами, приди в объятия Искупителя. Уповай на Него, полагайся на праведность Его жизни, верь в искупительную силу Его смерти… Повинуйся Сыну Божьему. Он стал Человеком, чтобы дать тебе уверенность в благоволении Господа. Люби Его, ибо Он первый возлюбил тебя». Так говорил этот вестник благодати. Его слова произвели неотразимое впечатление на Лютера. После продолжительной борьбы с укоренившимися пороками он наконец смог познать истину, и в его мятущейся душе воцарился мир.

После принятия Лютером священнического сана он был приглашен на преподавательскую работу в Витгенбергский университет. Там он занялся изучением Библии на языках оригинала. И одновременно начал читать лекции по Библии, и его восхищенные слушатели смогли открыть для себя книги Псалмов, евангелистов и Послания. Штаупиц, его друг и учитель, побудил его с кафедры проповедовать Слово Божье. Лютер колебался, чувствуя себя недостойным обращаться к народу во имя Христа. Только после долгой внутренней борьбы он наконец уступил просьбам друзей. К тому времени он уже хорошо знал Библию, и благодать Божья покоилась на нем. Его красноречие покоряло слушателей: сила и ясность излагаемой им истины воздействовали на ум, а его воодушевление трогало их сердца.

Лютер по-прежнему оставался верным сыном папской церкви и даже мысли не допускал ни о чем ином. Божье провидение направило его в Рим. Путешествуя пешком, он по пути останавливался в монастырях. Одна итальянская обитель поразила его роскошью, богатством и пышностью. Получая средства из государственной казны, монахи жили в великолепных покоях, носили богатые одежды и изысканно питались. С глубокой скорбью Лютер сравнивал эту картину с самоотречением и лишениями своей жизни, и замешательство овладевало всеми его чувствами.

Наконец вдали он увидел город семи холмов. Тронутый до глубины души, Лютер бросился на землю, восклицая: «Приветствую тебя, священный Рим!» Он ходил по городу, посещал храмы, прислушивался к священникам и монахам, без устали рассказывавшим о различных чудесах, принимал участие во всех религиозных церемониях. Повсюду он видел картины, поражавшие его своим безобразием. Он видел, что беззаконие царит среди духовенства всех рангов. Он слышал непристойные шутки прелатов и приходил в ужас от их отвратительного богохульства, проявлявшегося даже во время богослужения. И среди монахов, и среди жителей города он замечал расточительность и распутство. Повсюду вместо праведности он встречал скверну. «Никто не может поверить, – писал он, – какие грехи и позорные дела совершаются в Риме; для того чтобы поверить, нужно видеть все это. Так что даже поговорки появились: «Если существует ад, то Рим построен на нем. Это пропасть, из которой исходят все грехи!"

В своем постановлении папа обещал отпущение грехов всем тем, кто на коленях поднимется по так называемой Пилатовой лестнице, о которой говорится, что по ней спускался наш Спаситель, выйдя из римского верховного судилища, и она, мол, каким-то чудом была перенесена из Иерусалима в Рим. Однажды, когда Лютер благоговейно на коленях поднимался по ней, вдруг громоподобный голос произнес: «Праведный верой жив будет!» Он вскочил на ноги и с ужасом и стыдом поспешно удалился. И с тех пор эти слова библейского текста всегда звучали в его душе. Внезапно он увидел всю обманчивость человеческой надежды спастись при помощи собственных дел и понял необходимость постоянной веры в заслуги Христа. Его глазам открылись обольщения папства. Отвратив свое лицо от Рима, он отвратил и сердце, и с того времени началось его удаление от папской церкви, пока наконец он окончательно не порвал всякую связь с ней.

После возвращения из Рима Лютер получил в Виттенбергском университете степень доктора богословия. Теперь он свободнее располагал своим временем и мог посвятить себя изучению Священного Писания, перед которым благоговел. Он дал торжественный обет все дни своей жизни усердно постигать Слово Божье и с верностью проповедовать его, а не папские догмы и изречения. Теперь это был уже не простой монах или профессор богословия, но влиятельный вестник Библии, призванный пасти стадо Божье, которое жаждало и алкало истины. Он решительно заявил, что единственным источником вероучения христиан должно быть Священное Писание. Эти слова наносили сокрушительный удар по самому основанию папской власти, в них заключался жизненно важный принцип Реформации.

Лютер видел, чем грозит превозношение человеческих теорий над Словом Божьим. Он отважно нападал на бесплодные выкладки схоластов, критикуя философию и богословие, которые так долго господствовали над умами людей. Отвергая их учение, Лютер указывал, что они не только бесполезны, но и вредны. При этом он старался направить своих слушателей от лжемудрствования философов и богословов к вечным истинам, изложенным пророками и апостолами.

Какую драгоценную весть нес он жаждущей толпе, которая с самым напряженным вниманием вслушивалась в его слова. Никогда еще люди не слыхали ничего подобного. Благая весть о любви Спасителя, уверенность в прощении и мир, дарованный Его искупительной кровью, – все это вселяло радость в их сердца и рождало бессмертную надежду. В Виттенберге был зажжен свет, который прольется на самые отдаленные уголки земли, становясь все ярче с приближением последних времен.

Но свет и тьма не мирятся друг с другом. Между истиной и заблуждением идет непримиримая борьба. Защищать и поддерживать что-то одно – означает бороться против другого и опровергать его. Наш Спаситель Сам сказал: «Не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34). Лютер же спустя несколько лет после начала своей реформаторской деятельности заметил: «Бог не ведет меня – Он толкает меня вперед. Он увлекает меня. Я больше не распоряжаюсь собой. Я хочу жить в покое, но вместо этого оказываюсь в самой гуще волнений и смятения». Теперь его ожидало настоящее поле битвы.

Католическая церковь вела торговлю благодатью Божьей. Возле ее алтарей стояли столы менял, и воздух оглашался криками продающих и покупающих. Под предлогом сбора средств для постройки храма Святого Петра в Риме папой была открыта всенародная продажа индульгенций. Ценой преступления предстояло воздвигнуть храм для прославления Божьего имени, ценой беззакония – заложить краеугольный камень! Но то, что должно было послужить величию Рима, нанесло его могуществу и великолепию самый сокрушительный удар. Действия папства привели к появлению его самых решительных и сильных врагов, началась борьба, потрясшая папский трон, свергнувшая тиару с папы.

Чиновник по имени Тецель, руководивший продажей индульгенций в Германии, был ранее уличен в самых низких преступлениях против общества и закона Божьего, но избежал заслуженного наказания, более того, ему поручили осуществлять корыстолюбивые и бессовестные замыслы папства. С неподражаемым бесстыдством он рассказывал самые невероятные басни о чудесах, стремясь прельстить невежественный и суеверный народ. Если бы Слово Божье было доступно людям, то их нельзя было бы обмануть так легко. Библию потому и скрывали от народа, чтобы держать его под контролем римской церкви и умножать власть и богатство ее высокомерных вождей.

Впереди Тецеля, вступавшего в город, шел глашатай, восклицавший: «Благодать Божья и святого отца теперь у ваших ворот». И народ приветствовал нечестивого обманщика как Самого Бога, сошедшего к ним с небес. В церкви шла отвратительная торговля, и Тецель с кафедры превозносил индульгенцию как самый драгоценный дар Божий. Он объяснял, что индульгенции отпускают их обладателю грехи, которые тот совершает как в настоящем, так и в будущем, и что даже «нет необходимости в раскаянии». Более того, он уверял своих слушателей, что индульгенции обладают силой спасать не только живых, но и умерших, и стоит только деньгам зазвенеть в его ящике, как душа вылетает из чистилища и попадает на небо.

Когда Симон-волхв предложил апостолам приобрести у них за деньги силу, чтобы совершать чудеса, Петр ответил ему: «Серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги» (Деян. 8: 20). Но предложение Тецеля было подхвачено тысячами. Золото и серебро рекой текли в его кассу. Спасение, которое можно было купить за деньги, приобреталось легче, чем спасение, которое требовало от грешника раскаяния, веры и постоянных усилий в борьбе с грехом.

Ученые и благочестивые мужи католической церкви восстали против положения об индульгенциях и отвергли его как не соответствующее здравому смыслу. Ни один прелат не дерзнул поднять свой голос против неправедной торговли, но эти мужи были обеспокоены, и многие серьезно задавались вопросом, не совершит ли Господь каким-либо путем очищение церкви?

Лютер, который все еще оставался ревностным приверженцем папства, пришел в ужас при этой богохульной дерзости торговцев индульгенциями. Многие из его прихода, купив себе отпущение грехов, приходили к нему как к своему пастору и, признаваясь в различных прегрешениях, ожидали получить прощение не потому, что они раскаивались и желали начать новую жизнь, но потому, что приобрели индульгенции. Лютер отказывался исповедовать их, говоря, что если они не раскаются и не переменят образа жизни, то погибнут. Встревоженные, они возвращались к Тецелю и жаловались ему, что их пастор отказывается принимать исповедь, а некоторые, более смелые, требовали, чтобы им возвратили деньги. Это страшно разгневало монаха. Извергая самые страшные проклятия, он велел зажечь костры в общественных местах, заявляя, что «получил от папы приказ сжигать всех еретиков, которые осмеливаются восставать против его святейших индульгенций».

Тогда Лютер стал смело бороться за правду. Он серьезно и торжественно предостерегал народ с кафедры. Вскрывая всю мерзость греха, он учил, что собственными делами человек не может уменьшить свою вину или же избежать наказания. Только раскаяние перед Богом, только вера во Христа может дать грешнику спасение. Благодать Христа нельзя приобрести за деньги – это безвозмездный дар. Лютер советовал не покупать индульгенций, но с верой взирать на распятого Искупителя. Делился собственным горьким опытом, когда путем самоунижения и истязаний он надеялся получить спасение, заверяя своих слушателей, что только тогда обрел мир и радость, когда перестал полагаться на себя и с верой обратился ко Христу.

Тецель по-прежнему продолжал вести свою торговлю и выдвигать нечестивые претензии, и Лютер решил принять более твердые меры против этого вопиющего злоупотребления. И вскоре ему представилась возможность для этого. В Витгенбергской церкви было много мощей, которые по большим праздникам выставлялись перед народом, и всем, кто приходил в церковь и исповедовался, отпускались грехи. В такие дни собиралось особенно много народу. Приближался один из самых больших праздников – день «всех святых». В канун этого праздника Лютер, смешавшись с толпой, направляющейся в церковь, прикрепил к ее дверям лист с 95-ю тезисами против индульгенций. При этом он заявил, что готов защищать свои тезисы в университете в присутствии своих противников.

Его предложение привлекло всеобщее внимание. Все читали и перечитывали его тезисы. В городе и в университете поднялось большое волнение. В тезисах Лютера говорилось о том, что ни папе, ни какому другому человеку никогда не была дана власть прощать грехи и отменять наказание за них. Что все это не что иное, как обман и ловкий способ добывания денег, основанный на суевериях народа;

что это коварный план сатаны губить души тех, кто доверяются ему. И дальше самым ясным образом объяснялось, что самым драгоценным сокровищем церкви является Евангелие Христа и что содержащаяся в нем благодать Божья даром дается каждому, кто ищет ее путем раскаяния и веры.

Тезисы Лютера бросали вызов врагам истины, но никто не осмелился принять его. Буквально через несколько дней вся Германия уже знала о поднятых Лютером вопросах, а вскоре о них заговорил весь христианский мир. Многие из благочестивых католиков, которые со скорбью смотрели на страшное беззаконие, господствующее в церкви, но не знали, как воспрепятствовать ему, с великой радостью читали тезисы Лютера, слыша в них голос Божий. Они видели в этом милосердную руку Бога, желающего положить конец потоку беззаконий, исходящему от римского престола. Князья и магистраты втайне ликовали, что будет ограничена высокомерная папская власть, отказывавшая людям в праве оспаривать ее решения.

Суеверная толпа, падкая на грех, была напугана тем, что у нее отнимут этот сладкий обман, которым усыплялись все страхи и опасения. Ловкое духовенство, поощрявшее преступность, почувствовало угрозу своим доходам и страшно возмущалось. Реформатора ожидала встреча с самыми яростными врагами. Некоторые осуждали его за излишнюю поспешность и горячность. Другие обвиняли в самонадеянности, считая, что действует он не по воле Божьей, а руководствуется гордостью и напускной смелостью. «Кто не знает, – отвечал Лютер, – что человек, выдвигающий какую-нибудь новую идею, зачастую имеет вид гордеца, что он неизбежно вызывает много споров… Почему Христос и все остальные мученики были преданы смерти? Потому что на них смотрели как на больших гордецов, с презрением относящихся к мудрости того времени, ведь они смело выдвигали новые идеи, не посоветовавшись при этом смиренно с носителями устаревших традиций и понятий».

И еще он говорил: «То, что я делаю, будет совершено не человеческим благоразумием, но по изволению Божьему. Если эта работа от Бога, кто сможет остановить ее? Если же это не от Бога, кто сможет продвигать ее вперед? Здесь не моя воля, ни их и не наша, но Твоя да будет воля, о святой Отец, Сущий на небесах».

Хотя Лютер в этой работе был руководим Духом Божьим, ему предстояла самая суровая борьба. Подобно могучему потоку, обрушились на него упреки врагов, и, конечно, неправильное истолкование его намерений, несправедливые оценки его личности и поступков – все это, вместе взятое, не прошло бесследно. Он был уверен в том, что руководители народа как в церкви, так и в учебных заведениях с готовностью объединятся с ним вместе в деле Реформации. Сердце Лютера наполнялось радостью и надеждой, когда он слышал слова ободрения от высокопоставленных лиц и видел, что они понимают его. Он верил, что для церкви взойдет заря светлого утра. Но вскоре и эти поощрения превратились в упреки и порицания. Многие государственные и церковные сановники были убеждены в истинности тезисов Лютера, но очень скоро им стало ясно, что за принятием учения Лютера неизбежно последуют большие перемены. Просвещение и реформа в народе фактически означали подрыв всевластия Рима; было ясно, что скоро иссякнут щедрые поступления в его казну, питавшие роскошь папского двора. Более того, учить народ самостоятельно думать и действовать, учить видеть в Христе единственную надежду на спасение – означало расшатывать папский трон, что в конце концов сокрушило бы и авторитет этих сановников. Они отказывались принять путь познания, предложенный им Богом. Выступая против человека, посланного просвещать их, они тем самым выступили против Христа и истины.

Иногда Лютер задумывался о своей доле: он один сопротивлялся сильным мира сего. Порой его одолевали сомнения, действительно ли Бог ведет его к тому, чтобы бороться против власти церкви. «Кто я такой, – писал он, – чтобы сопротивляться папскому величию, перед которым трепещут земные цари и весь мир?.. Никто не знает, сколько я выстрадал в первые два года, и в какое отчаяние и скорбь я был повергнут». Но он не был оставлен. Когда исчезала всякая человеческая поддержка, тогда он взирал только на Бога и научился совершенно полагаться на Его всесильную руку.

Лютер писал, обращаясь к своему единомышленнику: «Мы не добьемся понимания Священного Писания ни усиленными занятиями, ни напряжением своего интеллекта. Твоя первая обязанность – начинать с молитвы, умоляя Бога, чтобы Он в Своей великой милости открыл тебе истинный смысл Своего Слова. Ибо единственным толкователем Слова Божьего является Сам Автор этого Слова, и Он Сам так сказал: «И будут все научены Богом». Не надейся достигнуть чего-либо собственными усилиями; полагайся только на Господа и на влияние Его Духа. Поверь мне, как человеку, пережившему все это на личном опыте». Все, кто призван Богом нести другим величественные истины, могут извлечь из этих слов очень полезный урок. Проповедуемые ими истины приведут в ярость сатану и тех людей, которые любят, чтобы их тешили баснями. Для борьбы с силами зла недостаточно человеческой мудрости и разума.

Если враги Лютера ссылались на обычаи и традиции или же на постановления и авторитет папы, то реформатор обращался к Библии и только к Библии. Разгневанные рабы формализма и суеверия они не могли опровергнуть доказательства, почерпнутые из Священного Писания, и жаждали только его крови, подобно тому, как иудеи жаждали крови Христа. «Он еретик! – кричали римские ревнители. – Разрешить этому страшному еретику жить хотя бы один час – значит совершать самый непростительный грех против церкви. На эшафот его немедленно!!!» Но жертвой их ярости Лютеру не суждено было стать. Он должен был выполнить работу, предназначенную ему Богом, и небесные ангелы защищали его. Тем не менее многие из тех, кто принял от Лютера драгоценный свет, стали предметом особенной ненависти сатаны и, в конечном итоге, ради истины бесстрашно пошли на страдания и смерть.

Учение Лютера привлекло к себе всю мыслящую Германию. Его проповеди и сочинения несли свет, который будил сознание тысяч людей. Живая вера занимала место мертвого формализма, в плену которого церковь находилась столь длительное время. Народ с каждым днем все больше утрачивал веру в суеверия католицизма. Оковы предрассудков постепенно разрушались. Слово Божье, которым, подобно обоюдоострому мечу, Лютер испытывал всякое учение и заявление, прокладывало путь к сердцу народа. Повсюду было заметно стремление к духовному просвещению и прогрессу. Все ощущали острую жажду истины. Ничего подобного не происходило на протяжении целых столетий. Народ, так долго надеявшийся на традиции и обряды, на земных заступников, обращался с мольбой раскаяния и веры к распятому Христу.

Это воодушевление продолжало вызывать все большие опасения папских сановников. Лютеру было предписано явиться в Рим для соответствующих объяснений. Друзья Лютера с ужасом встретили это повеление. Они сознавали, какая опасность угрожала их другу в этом нечестивом городе, обагренном кровью мучеников во имя Иисуса Христа. Протестуя против его поездки в Рим, они потребовали, чтобы Лютер дал все объяснения, оставаясь в Германии.

Их требование было наконец удовлетворено, и для слушания по делу Лютера приехал представитель папы с предписаниями, заранее объявившими Лютера еретиком. Папскому легату предстояло «осудить его и заключить в тюрьму». В случае же непокорности и невозможности арестовать реформатора легат был уполномочен «объявить его вне закона по всей Германии, а также и его приверженцев подвергнуть изгнанию, проклятию и отлучению от церкви». Кроме того, папа поручил своему легату ради абсолютного искоренения ядовитой ереси отлучить от церкви и подвергнуть гневу Рима всех тех, за исключением лишь императора, кто не пресек деятельность Лютера и его поборников, невзирая при этом на занимаемое положение в государстве и церкви.

Все это как нельзя лучше показывало подлинный дух папства. В этом документе нет и намека на принципы христианского поведения или даже самую простую справедливость. Лютер жил и трудился очень далеко от Рима, он не имел возможности объяснить свои взгляды, однако еще до того, как началось разбирательство, его уже объявили еретиком и в один и тот же день провели расследование, обвинили, осудили и приговорили. И все это было сделано «святым отцом», который являлся высочайшим, непогрешимым авторитетом в церкви и государстве!!!

В это время, когда Лютер так сильно нуждался в сочувствии и совете истинного друга, по Божьему провидению, в Виттенберг был послан Меланхтон. Молодой, скромный, застенчивый, Меланхтон своими здравыми суждениями, обширными познаниями, красноречием, чистотой и искренностью завоевал всеобщее внимание и уважение. Его блестящие способности не заслоняли таких качеств его натуры, как чуткость и деликатность. Вскоре он стал убежденным последователем Евангелия и самым преданным другом Лютера и неоценимым помощником – его деликатность, внимательность и пунктуальность удачно дополняли мужественную и энергичную натуру Лютера. Их сотрудничество стало огромной опорой для Лютера, придав новую силу делу Реформации.

Местом суда был назначен Аугсбург, и Лютер пешком отправился туда. Над ним нависла серьезная опасность. Его грозили убить по дороге, и друзья умоляли его не рисковать, уговаривали даже на время покинуть Виттенберг и поселиться у кого-нибудь из приятелей. Но он не желал оставлять дела, определенного ему Богом. Он понимал, что должен быть верным защитником истины, невзирая ни на какие бури, бушующие вокруг. Он так и говорил: «Я подобен Иеремии – «человеку, который спорит и ссорится» (Иер. 15:10). И чем больше мне угрожают, тем больше я радуюсь… Они уже уничтожили мою честь и доброе имя. Осталось только одно: мое жалкое тело. Ну что ж, пусть они возьмут и это: они сократят мою жизнь на несколько часов. Но что касается моей души, они не смогут взять ее. Тот, кто стремится возвещать миру Слово Христа, должен быть готов умереть в любой момент».

Весть о прибытии Лютера в Аугсбург доставила папскому легату большое удовлетворение. Беспокойный еретик, обративший на себя внимание всего мира, казалось, теперь очутился во власти Рима, и легат решил сделать все, чтобы не выпустить его из своих рук. Реформатору не удалось получить охранную грамоту для себя. Друзья уговаривали его не являться к легату без такой грамоты и сами взялись достать ее у императора. Легат надеялся принудить Лютера к отречению, в противном же случае собирался доставить его в Рим, где он разделил бы участь Гуса и Иеронима. Подкупленные прелатом люди пытались убедить Лютера явиться к нему без охранной грамоты, полагаясь на его милость. Но реформатор решительно отказался прийти к папскому послу без документов, гарантировавших ему покровительство императора.

Тогда враги Лютера решили попытаться воздействовать на него добротой и любезным обхождением. При встречах с Лютером легат весьма дружески беседовал с ним, но требовал полностью подчиниться авторитету церкви и без каких-либо рассуждений и доказательств отречься от каждого пункта своего учения. Он, конечно, не сумел по достоинству оценить человека, с которым имел дело. Отвечая ему, Лютер выразил свое уважение к церкви, свое стремление к истине и готовность ответить на все вопросы, касающиеся его учения, и представить их на рассмотрение ведущих университетов. И одновременно он отказался подчиниться прелату, требовавшему от него безоговорочного отречения.

Ему без устали твердили одно: «Отрекись, отрекись!» Реформатор же, указав, что он основывается на Священном Писании, твердо заявил, что не может отречься от истины. Прелат, бессильный опровергнуть доказательства Лютера, то осыпал его ругательствами и упреками, то подкупал лестью, то гневно цитировал изречения отцов церкви и различных преданий, не давая ему возможности произнести ни единого слова. Видя бесполезность подобных разговоров, Лютер в конце концов получил неохотно выданное разрешение дать ответ в письменном виде.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю