Текст книги "Великая Борьба"
Автор книги: Елена Уайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 43 страниц)
Глава 16
Первые протестанты в Америке
Английские реформаторы, хотя и отказались от католического вероучения, в то же время сохранили многие его формы. Хотя в основном они и отвергали авторитет и символ веры папства, но немало его обычаев и обрядов вошли и в богослужение англиканской церкви. Утверждалось, что эти традиции не являются вопросом совести; что, хотя в Писании они не упоминаются и, следовательно, несущественны, но вместе с тем и не запрещены и по сути не причиняют вреда. Их соблюдение могло уничтожить пропасть разделения между реформированными церквами и Римом и способствовать принятию католиками протестантской веры.
Для консерваторов и тех, кто склонен к компромиссу, эти доказательства казались вполне логичными. Но были и другие люди, которые рассуждали по-иному. Тот факт, что эти обычаи «перебрасывали мост между Римом и Реформацией», являлся, по их мнению, самым убедительным аргументом против их соблюдения. В них видели они символ своего рабства, от которого были освобождены, ярмо которого не желали больше надевать. Они указывали, что принципы богослужения Господь предначертал в Своем Слове, и люди не вправе ни прибавлять к ним, ни отнимать от них что-либо. Великое отступничество с того и началось, что авторитет Божий был дополнен авторитетом церкви. Сначала Рим установил запреты на то, что Бог не запрещал, а в конце концов запретил то, что было установлено Господом.
Многие искренне желали возвратиться к чистоте и простоте раннего христианства. Большинство обычаев англиканской церкви представлялись им памятниками язычества, и совесть не позволяла им принимать участие в таких служениях. Но церковь, пользуясь поддержкой светской власти, не допускала никаких отступлений от своих установлении. Закон обязывал всех посещать богослужения официальной церкви, какие-либо другие религиозные собрания были запрещены под угрозой тюремного заключения, высылки и смерти.
В начале XVII века взошедший на престол монарх заявил о своем твердом намерении «заставить всех пуритан признать авторитет англиканской церкви или же… покинуть страну, во избежание более строгих мер». Гонимые, преследуемые, бросаемые в тюрьмы, они не видели никакой надежды на лучшее время, и многие пришли к убеждению, что для всех, желающих служить Богу согласно своей совести, «Англия перестала быть местом, пригодным для житья». Некоторые наконец решились искать убежища в Голландии, но столкнулись с трудностями, лишениями, преследованиями. Их планы срывались, благодаря предателям они не раз оказывались в руках врагов, но непреодолимая настойчивость псе же победила, и они нашли убежище на гостеприимной земле Голландской республики.
Спасаясь бегством, они оставляли свои дома, имущество и средства к существованию. Оказавшись на чужбине среди людей с незнакомым языком и обычаями, они были вынуждены заниматься новым, незнакомым делом, чтобы заработать себе на кусок хлеба. Немолодые люди, которые всю жизнь трудились на земле, теперь осваивали различные технические профессии. Но они стойко принимали все, что выпадало на их долю, и не теряли времени в бездействии и жалобах. Не раз испытывая самую острую нужду, они благодарили Бога за благословения, которые получали от Него, находя наивысшую радость в свободе духовного общения. «Они смотрели на себя как на пилигримов и не обращали внимания на преходящее, но поднимали взор к Небу, своей дорогой отчизне, таким образом обретая покой».
Изгнание и лишения укрепили их веру и любовь. Они уповали на обетования Господа, и Он не оставил их в нужде. Божьи ангелы всегда были рядом, они ободряли и поддерживали странников. И когда рука Господня направила их через океан – к земле, где они могли бы основать свое государство и оставить в наследие своим потомкам религиозную свободу, они не колеблясь пошли вперед по пути, указанному провидением.
Господь допустил испытания для Своего народа, чтобы подготовить его к принятию Божественных милостей. Церковь была унижена для того, чтобы она могла возвыситься. Бог был готов вступиться за нее, чтобы показать миру: Он не забывает тех, кто уповает на Него. Он направлял все события таким образом, что гнев сатаны и замыслы нечестивцев способствовали бы проявлению Его славы и безопасности народа Божьего. Преследования и изгнание открыли путь к свободе.
Вынужденные отделиться от англиканской церкви пуритане сплотились, дав торжественное обещание, что будут, как свободный народ Божий, «ходить по всем Его путям, уже известным им или еще неведомым». В этом и выражался истинный дух реформы, жизненный принцип протестантизма; с этим намерением пилигримы и оставили Голландию, чтобы обрести новую родину в Новом Свете. Джон Робинсон, их пастор, который, по провидению Божьему, не поехал вместе с ними, прощаясь с изгнанниками, сказал: «Братья! Мы скоро расстанемся с вами, и только Господь ведает, увижу ли я еще раз ваши лица. Но позволит ли нам Господь увидеться или нет, я умоляю вас перед Богом и Его святыми ангелами: следуйте за мной только в том, в чем я следовал Христу. Если Бог пошлет вам еще новый свет через кого-либо другого, будьте готовы принять его, как вы принимали и от меня всякую истину; ибо я твердо знаю, что у Господа еще много света и истины, которые должны быть открыты в Его Слове.
Что касается меня, то я глубоко страдаю от нынешнего состояния реформированных церквей, которые достигли определенного этапа в религиозном развитии и не желают больше сделать ни одного шага дальше, чем основоположники Реформации. Лютеране не желают смотреть дальше, чем видел Лютер… кальвинисты, как вы видите, так и застыли на том месте, где были оставлены этим великим мужем Божьим, который, однако, не знал всего. Как прискорбно, что церкви оказались в столь жалком состоянии. Основатели их в свое время несли свет миру, но все же они не постигли всю глубину наставлений Господа, – если бы они теперь были живы, то смогли бы воспринять новый свет, как некогда приняли его первые лучи».
«Помните обещание, которое вы давали в церкви, – ходить всеми путями Господа, уже известными вам, и теми, которые откроются в будущем. Помните о пашем обещании и завете с Богом и друг с другом принимать всякий свет и истину, которые откроются вам через Его Слово, запечатленное на бумаге. Но будьте осторожны, умоляю пас; прежде чем принять истину, взвешивайте, сравнивайте с другими местами Писания, ибо невозможно, чтобы христианский мир, так недавно вышедший из непроницаемого антихристианского мрака, мог сразу же воспринять полноту совершенного познания».
Стремление обрести свободу совести воодушевляло пилигримов мужественно переносить все невзгоды продолжительного путешествия через океан, псе лишения и опасности жизни в необитаемых краях, с благословением Божьим заложить на берегах Америки основание могущественной нации. Но несмотря на свою честность и богобоязненность, пилигримы все же не понимали то всей полноте значения великого принципа религиозной свободы. Свободой, приобретенной ими ценой таких огромных жертв, они не были готовы поделиться с другими. «Даже среди выдающихся мыслителей и моралистов XVII века очень немногие имели правильное представление о величайшем принципе Нового Завета, признающем Бога единственным Судьей человеческой веры». Учение о том, что Бог дал церкви право господствовать над совестью, определять и наказывать ересь, – одно из самых глубоко укоренившихся заблуждений папства. Отрекаясь от католического вероучения, реформаторы в то же самое время не был и вполне свободны от его духа религиозной нетерпимости. Еще не рассеялся полностью тот густой мрак, которым в течение долгих столетий папство окутывало все христианство. Один из видных деятелей штата Массачусетс сказал: «Это веротерпимость сделала мир антихристианским; и нет беды в том, что церковь наказывает еретиков». Колонисты приняли постановление, по которому только члены церкви имели право голоса в гражданском правлении. Была создана своего рода государственная церковь, и все люди были обязаны поддерживать духовенство, а городские власти получили полномочия пресекать всякую ересь. Таким образом, светская власть оказалась в руках церкви. Подобные меры вскоре привели к неизбежному последствию – гонениям.
Спустя одиннадцать лет после основания первой колонии в Новый Свет приехал Роджер Уильямс. Подобно первым пилигримам, он стремился сюда, чтобы обрести свободу, но, в отличие от них, понимал, что свобода – неотъемлемое право всех людей, независимо от их вероисповедания. Он был искренним искателем правды, разделяя вместе с Робинсоном мнение, что вся полнота света Слова Божьего миром еще не воспринята. Уильямс «был первым человеком в современном христианстве, который в основу гражданского правления заложил принципы свободы совести и равенства убеждений перед лицом закона». Он заявил, что власть обязана пресекать преступления, но ни в коем случае не попирать свободу совести. «Общество или же представители власти, – сказал он, – могут решать, как люди должны относиться друг к другу, но когда они пытаются предначертать, как человек должен относиться к Богу, то они превышают свои полномочия и создают опасное положение, ибо само собой разумеется, что если кто-то обладает властью, то сегодня он может навязывать одно вероисповедание, а завтра – совсем другое. Так поступали в Англии многие короли и королевы, подобные решения принимались папами и соборами римской церкви. В результате в вопросах веры возникло немало неразберихи».
Посещать богослужения официальной церкви требовалось под угрозой штрафа или же тюремного заключения. Уильямс осудил этот закон; одним из самых худших положений английского законодательства было требование обязательного посещения церкви местного прихода. Принуждение людей к объединению с теми, кто исповедовал другую веру, он оценивал как открытое и прямое нарушение их естественных прав; заставлять же посещать богослужения неверующих и далеких от религии людей – значило поощрять лицемерие. «Никого, – говорил он, – нельзя принуждать посещать богослужения или же помогать церкви материально». «Как? – изумлялись его противники, – разве трудящемуся не полагается платить?» «Да, – отвечал он, – но платить должны те, кто нанял служителя».
Роджера Уильямса уважали и любили как верного служителя, человека редчайших дарований, неподкупной честности и широкого сердца, но его настойчивое отрицание права светской власти управлять церковью и требование религиозной свободы эта власть стерпеть не смогла. Опасаясь, что претворение в жизнь его идей разрушит государственные устои и ниспровергнет правительство, власть имущие постановили изгнать Уильямса из колонии. Чтобы избежать ареста, он был вынужден в лютый мороз скрываться в глухом лесу.
«В течение четырнадцати недель, – впоследствии вспоминал он, – я скитался, не имея ни крова, ни куска хлеба. Но вороны кормили меня в пустыне, и дуплистые деревья не раз служили мне убежищем». Он продолжил свой мучительный путь через непроходимые заснеженные леса, пока наконец не набрел на индейское племя, и вскоре завоевал уважение и любовь индейцев, наставляя их в евангельских истинах.
После долгих месяцев скитаний он добрался до берегов Нарагенсетского залива, где и заложил основание первого штата, в котором, в полном смысле этого слова, признавалось право на религиозную свободу. Фундаментальным принципом колонии Роджера Уильямса было следующее положение: «Каждый человек имеет свободу служить Богу согласно велению своей совести». Его небольшой штат Род-Айленд стал убежищем для всех преследуемых, и он все увеличивался и процветал, пока его фундаментальные принципы – гражданская и религиозная свобода – не стали краеугольными камнями Американской республики.
В важнейшем документе, который наши предки выдвинули как закон о правах – в Декларации независимости – они заявили: «Мы считаем очевидными следующие истины: все люди сотворены равными и все они наделены Творцом определенными неотъемлемыми правами, к числу которых принадлежит жизнь, свобода и стремление к счастью». Конституция гарантирует, самым недвусмысленным образом, неприкосновенность совести: «Религиозные убеждения не могут служить основанием или препятствием для получения ответственного поста в Соединенных Штатах». «Конгресс не должен законом обязывать исповедание какой-либо религии или же запрещать ее исповедание».
«Авторы Конституции признали незыблемость принципа, согласно которому отношения человека с Богом неподвластны человеческим законам, а права совести неприкосновенны. Эта истина не нуждается в доказательствах – она живет в нашей душе. Именно она, вопреки всем человеческим законам, и помогла многим мученикам переносить пытки и костер. Они сознавали, что их долг перед Богом выше всяких человеческих установлении, что человек не властен над их совестью. Этот врожденный принцип невозможно искоренить».
Когда в европейских странах распространились слухи о том, что существует государство, где каждый человек может наслаждаться плодами своих трудов и слушаться голоса своей совести, тысячи людей устремились к берегам Нового Света. Колонии быстро росли. Штат Массачусетс особым законом предлагал убежище и безвозмездную помощь христианам любой национальности, которые прибудут из-за океана, «спасаясь от войны, голода и преследований». Так беженцы и гонимые люди стали силой закона гостями государства. И спустя двадцать лет после того, как первый пароход бросил свой якорь в Плимуте, многие тысячи пилигримов поселились в Новой Англии.
Ради желанной свободы «они были согласны вести самый скромный и самоотверженный образ жизни. Они рассчитывали получить от земли только вознаграждение за свои труды. Никакие заманчивые картины обогащения не обольщали их… Они радовались медленному, но верному совершенствованию государственного устройства, своими слезами поливая дерево свободы, пока оно не пустило глубокие корни».
Библия была для них основанием веры, источником мудрости и уставом свободы. Ее принципы прилежно изучались дома, в школе и церкви, и плодами этого стали бережливость, здравый смысл, целомудрие и воздержание. Можно было прожить целые годы в пуританских колониях и «не встретить ни одного пьяного, не услыхать ни одного проклятия и не увидеть нищего». Это было живое свидетельство того, что библейские принципы – верная гарантия национального величия. Слабые обособленные поселения превратились в конфедерацию могущественных штатов, и мир с удивлением отмечал, что возможно процветание и покой «церкви без папы и государства без короля».
Но к берегам Америки постоянно прибывали люди, намерения которых не имели ничего общего с побуждениями первых пилигримов. Хотя первозданная вера и чистота оказывали могучее преобразующее влияние, оно заметно слабело по мере того, как увеличивалось число тех, кто искал здесь только материальных выгод.
Принятые первыми колонистами постановления о том, что только члены церкви имеют право голоса, а также и право занимать ответственные посты в гражданских органах власти, привели к пагубным последствиям. Такие меры были предприняты для сохранения государства, но вызвали они разложение церкви. Поскольку вероисповедание было условием участия в выборах и общественной деятельности, многие, желая занять определенное положение в государстве, становились членами церкви лишь формально, сердца их остались безучастны. Таким образом, церкви состояли в основном из необращенных, даже среди служителей были люди, не только проповедовавшие превратные идеи, но и ничего не знавшие о преобразующей силе Святого Духа. Последствия этого были пагубны, как не раз случалось в истории церкви со времен Константина и до наших дней, когда церковь пытались созидать с помощью государства, когда обращались к светской власти для поддержания Евангелия Того, Кто сказал: «Мое царство не от мира сего». Связь церкви с государством, пусть даже незначительная, направленная на то, чтобы приблизить мир к церкви, в действительности же только приближает церковь к миру.
Истина постоянно открывается, все христиане должны быть готовы принять свет, который может воссиять со страниц святого Слова Божьего, – этот великий принцип, который так благородно отстаивали Робинсон и Роджер Уильямс, был утрачен их потомками. Протестантские церкви Америки и Европы, получив величайшие благословения Реформации, не пошли вперед по пути реформы. Хотя время от времени и появлялись верные мужи, возвещая новую истину и разоблачая долго господствовавшие заблуждения, большинство, подобно иудеям во дни Христа или папистам во времена Лютера, довольствовались верой своих отцов и не желали изменить своего образа жизни. Поэтому религия вновь скатилась к формализму, к своим прежним заблуждениям и суевериям, которые сами по себе были бы изжиты, если бы церковь продолжала «ходить во свете» Слова Божьего. Дух Реформации постепенно угас, пока в протестантских церквах не назрела такая же огромная потребность в реформе, как это было в римской церкви во времена Лютера. Там царила та же светскость и духовное оцепенение, благоговение перед человеческими мнениями и подмена учения Слова Божьего теориями, созданными людьми.
Повсеместное распространение Библии в начале XIX века и великий свет, просиявший над миром, не привели к соответствующему успеху в познании истины и религиозной практике. Сатана больше не мог, как раньше, скрывать Слою Божье от народа, ибо оно стало доступным для всех, но для достижения своей цели он побудил многих не дорожить им. Пренебрегая возможностью изучать Писание, люди по-прежнему принимали ложные толкования и держались учений, не имеющих никакого основания в Библии.
Видя безуспешность своих усилий уничтожить истину при помощи гонений, сатана вновь возвратился к принципу соглашательства, который привел в свое время к великому отступничеству и образованию римской церкви. Теперь он обольщал христиан соединиться уже не с язычниками, а с теми, кто своей преданностью земным благам проявили себя как истинные идолопоклонники, поклонявшиеся деревянным изображениям. Последствия этого союза были не менее губительны, чем в прошлом: под маской религии воспитывались гордость, роскошь, и церкви разлагались. Сатана продолжал извращать библейские истины; традиции, погубившие миллионы душ, пустили глубокие корни. Церковь, вместо того чтобы бороться за «веру, однажды преданную святым», приняла эти традиции и защищала их.
Так были уничтожены те принципы, за которые боролись страдали реформаторы.
Глава 17
Вестники рассвета
Одной из самых торжественных и величественных истин, которые открывает нам Библия, является истина о Втором пришествии Христа – так завершится искупление человечества. Для странствующего народа Божьего, столько времени пребывающего во «мраке и тени смертной», обетование о Втором пришествии Того, Кто есть «жизнь и воскресение» и Кто опять соберет Своих изгнанных детей, является драгоценной и радостной надеждой. Учение о Втором пришествии составляет основное содержание Священного Писания. С того дня, как первая чета с грустью простилась с Едемом, дети веры начали ждать пришествия Обетованного, Который уничтожил бы власть губителя и возвратил потерянный рай. Пришествие Мессии во славе было средоточием всех надежд святых мужей древности. Енох, седьмой от Адама, жившего некогда в раю, который 300 лет на земле «ходил пред Богом», был удостоен издали взирать на грядущего Избавителя. «Вот, – говорит он, – се, идет Господь со тьмами святых (Ангелов) Своих – сотворить суд над всеми» (Иуда 14:15). Патриарх Иов в ночь своих страданий восклицает с непоколебимым упованием: «Я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого» (Иов. 19:25-27).
Пришествие Христа, знаменующее торжество праведности, вдохновляло авторов священных книг на самые возвышенные и восторженные изречения. Библейские поэты и пророки находили слова, пылающие небесным огнем. Псалмопевец пел о силе и величии Израильского Царя: «С Сиона, который есть верх красоты, является Бог. Грядет Бог наш, и не в безмолвии… Он призывает свыше небо и землю, судить народ Свой» (Пс. 49:2-4). «Да веселятся небеса, и да торжествует земля; да шумит море и что наполняет его…. пред лицем Господа; ибо идет, ибо идет судить землю. Он будет судить вселенную по правде, и народы – по истине Своей»(Пс. 95:11, 13).
Пророк Исаия говорит: «Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряньте и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя – роса растений, и земля извергнет мертвецов». «Поглощена будет смерть навеки, и отрет Господь Бог слезы со всех лиц, и снимет поношение с народа Своего по всей земле; ибо так говорит Господь. И скажут в тот день: вот Он, Бог наш! на Него мы уповали, и Он спас нас! Сей есть Господь; на Него уповали мы; возрадуемся и возвеселимся во спасении Его» (Ис. 26:19; 25:8-9).
И Аввакум, восхищенный святым видением, созерцал явление Его: «Бог от Фемана грядет и Святый – от горы Фаран. Покрыло небеса величие Его, и славою Его наполнилась земля. Блеск ее – как солнечный свет». «Он стал – и поколебал землю; воззрел – ив трепет привел народы; вековые горы распались, первобытные холмы опали; пути Его – вечные». «Ты вошел на коней Твоих, на колесницы Твои спасительные?.. Увидевши Тебя, вострепетали горы, ринулись воды; бездна дала голос свой, высоко подняла руки свои; солнце и луна остановились на месте своем пред светом летающих стрел Твоих… пред сиянием сверкающих копьев Твоих… Ты выступаешь для спасения народа Твоего, для спасения помазанного Твоего» (Авв. 3:3-13).
Перед тем как расстаться со Своими учениками. Спаситель утешил их заверением, что Он придет вновь: «Да не смущается сердце ваше… В доме Отца Моего обителей много… «Я иду приготовить место вам». И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе» (Ин. 14:1-3). «Приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы» (Мф. 25:31-32).
Ангелы, задержавшиеся после вознесения Христа на Елеонской горе, повторили ученикам обетование о Его возвращении: «Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деян. 1:11). И апостол Павел, воодушевленный Духом Святым, свидетельствовал: «Потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба» (1 Фее. 4:16). И пророк с острова Патмос говорит: «Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око» (Откр. 1:7).
Вокруг пришествия Христа сосредоточена слава «совершения всего, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века» (Деян. 3:21). Тогда будет положен конец господству зла; «царство мира» станет «царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков» (Откр. 11:15). «И явится слава Господня, и узрит это всякая плоть» (Ис. 40:5). «Господь Бог проявит правду и славу пред всеми народами» (Ис. 61:11). «Господь Саваоф будет великолепным венцом и славною диадемою для остатка народа Своего» (Ис. 28:5).
Тогда на всей земле наступит долгожданное царство мира Мессии. «Так, Господь утешит Сион, утешит все развалины его, и сделает пустыни его, как рай, и степь его, как сад Господа» (Ис. 51:3). «Слава Ливана дастся ей, великолепие Кармила и Сарона» (Ис. 35:2). «Не будут уже называть тебя «оставленным», и землю твою не будут более называть «пустынею», но будут называть тебя: «Мое благоволение к нему», а землю твою – «замужнею». «И как жених радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой» (Ис. 62:4-5).
Пришествие Господа во все века окрыляло надеждой Его последователей. Прощаясь с учениками на Елеонской горе. Спаситель обещал возвратиться, это освещало будущее Его учеников, наполняя их сердца радостью и надеждой, которые не могли вытеснить никакие скорби и испытания. Среди страданий и преследований «явление Великого Бога и нашего Спасителя Иисуса Христа» было для них «блаженным упованием». Когда фессалоникийские христиане со скорбью хоронили своих близких, тех, кто так твердо надеялся своими глазами видеть пришествие Господа, апостол Павел, их наставник, напоминал им о воскресении, которое произойдет во время явления Спасителя. Тогда мертвые во Христе встанут и вместе с живыми «будут восхищены», чтобы встретить Господа. «И так, – говорит он, – всегда с Господом будем». «Итак утешайте друг друга сими словами» (1 Фес. 4:16-18).
На скалистом острове Патмос возлюбленный ученик слыхал обетование: «ей, гряду скоро», и выражая пожелание Церкви всех веков, ответил «Ей, гряди. Господи Иисусе!» (Откр. 22:20).
Из темниц, из пламени костров и с эшафотов, где святые и мученики свидетельствовали об истине, через все столетия доносится их голос веры и надежды. Будучи «уверены в Его воскресении, а также и в своем во время Его пришествия», говорит один из этих христиан, «они с презрением относились к смерти, они были выше нее». Они были согласны сойти в могилу, чтобы потом «выйти из нее освобожденными». Они ожидали Господа «на облаках небесных в славе Отца», «Который должен принести праведным спасение». Вальденсы питали подобную же веру. Уиклиф ожидал явления Искупителя как надежду церкви.
Лютер говорил: «Я почему-то убежден, что день суда наступит не позже, чем через 300 лет. Бог не захочет и не сможет больше терпеть этот нечестивый мир… Великий день наступит, когда это развратное царство будет свергнуто».
«Этот древний мир недалек от своего конца», – говорил Меланхтон. Кальвин убеждал верующих «не колебаться, но с надеждой ожидать пришествия Христа как одного из самых великих событий», подчеркивая, что «вся христианская семья должна ожидать этого дня,… мы должны ощущать голод по Христу; мы должны искать Его, размышлять о Нем, пока не взойдет заря того великого дня, когда наш Господь во всей Своей полноте явит славу Своего царства».
«Разве наш Господь Иисус не в человеческой плоти вознесся на небо? – говорил Нокс, шотландский реформатор. – И разве Он не возвратится вновь? Мы знаем, что Он вернется, и это будет скоро». Ридли и Латимер, которые отдали свою жизнь за истину, с верой ожидали пришествия Господа. Ридли писал: «Я верю и нисколько не сомневаюсь в том, что мир идет к своему концу. И поэтому вместе с Иоанном, слугой Божиим, давайте обратимся всем сердцем к нашему Спасителю Иисусу Христу: гряди. Господи Иисусе, гряди!
«Мысли о пришествии Господа,– говорил Бакстер,– являются для меня самыми отрадными и радостными». Вера и характер праведников Божьих проявляются в том, чтобы они с любовью и блаженным упованием ждали Его пришествия. Если смерть будет последним врагом, уничтоженным воскресением, то это должно нас заставить молиться и жаждать Второго пришествия Христа, когда будет одержана полная и совершенная победа». «Скорейшего наступления этого дня должны с верой ожидать все верующие; в этот день завершится работа их искупления и будут осуществлены все желания и стремления их души. О, Господи, поспеши, приблизь этот блаженный день!» Такова была надежда апостольской Церкви, «Церкви в пустыне» и реформаторов.
Пророчество не только предсказывает цель пришествия Христа и то, как оно будет осуществляться, но и указывает на признаки, по которым люди могут узнать его приближение. Иисус говорит: «И будут знамения в солнце и луне и звездах» (Лк. 21:25). «Солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются. Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою» (Мк. 13:24-26). Иоанн Богослов так описывает начальные признаки Второго пришествия: «… Произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь» (Откр. 6:12).
Эти знамения явились до начала XIX века. В 1755 году произошло одно из самых разрушительных землетрясений, когда-либо отмеченных в истории. Хотя оно и стало известным как Лиссабонское землетрясение, однако действие его распространилось на большую часть Европы, Африки и Америки. Оно ощущалось в Гренландии, Вест-Индии, на острове Мадейра, в Швеции и Норвегии, Великобритании и Ирландии. Оно охватило территорию не менее четырех миллионов квадратных миль. В Африке толчки были так же сильны, как и в Европе. Большая часть Алжира оказалась разрушена, а недалеко от Марокко земная бездна поглотила деревню с ее восемью или десятью тысячами жителей. На побережья Испании и Африки обрушилась огромная волна, смывшая города и опустошившая целые области.
В Испании и Португалии ощущались чрезвычайно сильные толчки. Рассказывали, что на Кадис устремилась волна, достигавшая 18 метров. Горы, «самые высокие в Португалии, содрогались до самого основания; вершины некоторых из них разверзлись, принимая при этом самые причудливые формы; огромнейшие скалы обрушились на близлежащие деревни. Сообщалось, что при этом из горных расселин извергалось пламя».
В Лиссабоне «сперва послышался громоподобный подземный гул, и тут же сильнейший толчок разрушил большую часть города. В какие-нибудь шесть минут погибло около 60 тысяч человек. Море вначале отступило, обнажив песчаные отмели, а затем поднялось на 15 метров выше своего обычного уровня. Из других необыкновенных происшествий, случившихся во время катастрофы в Лиссабоне, можно отметить уничтоженную стихией набережную из чистейшего мрамора. Ее сооружение обошлось в колоссальную сумму денег. В надежде укрыться от падающих обломков там собралось очень много людей, но вдруг вся набережная погрузилась в море, и ни один из погибших не показался на его поверхности».
Подземный толчок моментально разрушил все церкви и монастыри, почти все большие здания и четвертую часть жилых домов. Приблизительно через два часа после толчка возник пожар в некоторых кварталах, и в течение трех дней в городе бушевал страшный огонь, полностью разрушивший его. Землетрясение произошло в праздничный день, когда все церкви и монастыри были полны людей, и только очень немногим удалось спастись». «Ужас, охвативший народ, не поддается описанию. Никто не плакал. Это было выше слез. Люди метались из стороны в сторону; обезумевшие от ужаса и неожиданности, они били себя в грудь и кричали: «Настал конец миру!» Матери, забыв о своих детях, бегали с распятием в руках. К несчастью, многие в поисках спасения бросились в церкви, ища защиты, но напрасно выставлялись напоказ мощи, напрасно несчастные люди падали на землю и простирали руки к алтарям – общая участь постигла иконы, священников и народ». Как потом установили, в тот страшный день погибло около 90 тысяч человек.
