Текст книги "Меченая: Крест (СИ)"

Автор книги: Елена Филон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 3

– Как тебя звать-то?

Я впилась в торговца размытым взглядом. Задумавшись, совсем забыла о его присутствии.

– Что, нет имени? – Он обнажил жёлтые зубы в ехидной улыбочке.

Я раздражённо вздохнула, застёгивая чёрную кожаную куртку на металлическую молнию.

– Зеркала не найдётся?

– Ну... за определённую плату.

– Забудь.

Торговец хмыкнул и, скрестив руки на груди, подпёр спиной стену железного контейнера, в котором находился его склад.

– Ну так что, хороша вещица, а?

В полумраке разглядеть было сложно, но дырок вроде нет и размерчик мой.

Я понюхала рукав куртки.

– Натуральная кожа?

– Обижаешь, красотка... У меня только лучшие товары!

Вроде пахнет кожей. Свинной, или телячьей – не важно, главное, чтобы тварям меня в ней было сложнее унюхать, а так чёрт-с-два я бы попёрлась сюда за этой курткой. Да и желания знать с какого тела он её стащил нет никакого.

Торговец таращился на меня во все глаза, даже не пытаясь скрыть противной ухмылочки. Представляю, что за мерзкие мыслишки крутятся у него в голове – по лицу понять не сложно.

– Бельишко примерить точно не хочешь? – сипло поинтересовался он.

– Тебе напомнить про гарантийный талон? Или ты бессмертный?

Торговец вскинул руки ладонями вперёд и выпрямился.

– Молчу-молчу, забудь. Толкну какой-нибудь другой красотке.

Сдача крови ещё не закончилась, об этом свидетельствовали пустые улицы района Семи роз, обычно на них куча бомжей и попрошаек.

– Ну и у какой банды мы будем угонять мотоцикл? – поинтересовалась я, оборачиваясь по сторонам.

– У той, что сегодня дежурит.

Я нахмурилась:

– Байк у ворот?

– Дура что ли? – Торговец хрипло усмехнулся. – Нахрен он им там сдался? Он рядом с задней вышкой. Каждые три часа постовой седлает железного зверя и совершает объезд по периметру с внутренней стороны. Типа контроль у них такой, понимаешь? Может завалили где-кого, так надо ж труп убрать.

– Знаю я про этот их контроль...

Я перекинула сползающий рюкзак на другое плечо. Настроение – мрачнее некуда. Дурное предчувствие у меня по поводу всей этой затеи. А ведь всего пару часов назад я разливала по стаканам жёлтое пойло для компании из трёх вонючих мужиков и требовала, чтобы за него мне отдали обещанный бактерицидный пластырь.

– Не бойся, красотка, всё пройдёт в лучшем виде! – Торговец мне игриво подмигнул.

– Для тебя же лучше.

Через час мы были на месте. Спрятались в тени деревьев рядом с помятым трейлером, где, несомненно, кто-то жил. Или умер и сейчас разлагается.

– Видишь вышку? – Торговец кивнул вдаль на высокое металлическое сооружение. Даже не знаю, чем эта конструкция была раньше; похоже на подъёмный кран. – Каждые семь часов они меняются – те двое на верху, а каждые три часа один из них производит объезд. Мотоцикл вон за тем ограждением.

Я кивнула, прикидывая, как быстро смогу добежать до металлического сооружения, напоминающего клетку с раздвижными дверьми, располагающуюся у подножья вышки.

– Она не заперта?

– Нет, – отрезал торговец, ковыряясь в зубе оторванной с дерева веточкой. – Кому придёт в голову угонять байк под самым дулом винтовки?

Только спустя минуту он понял, что сказал.

– Эй, ты же не думаешь...

– Ты пойдёшь со мной, – сообщила я. – Ты говорил, опасность минимальная, верно? Так что пойдёшь со мной. И если надо отвлечёшь внимание на себя, пока я буду заниматься угоном.

Торговец побледнел и нервно заулыбался.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я решила будто бы ты отправляешь меня на верную смерть? Сделка есть сделка, – жестко добавила я, испепеляя его взглядом.

– Хм. Кажется, я начинаю понимать, за что ты получила свою метку. Любишь пожестче, да?

Я честно пыталась сдержаться, но мой локоть будто бы сам со свистом полетел в лицо торговца и тот рухнул на землю, сплёвывая кровь с разбитой губы.

– Я предупреждала.

– Справедливо, – скривился он.

В укрытие было принято оставаться до сумерек. Меня это не особо радовало, так как сматываться от тварей за периметром в темноте, самое жуткое из всего что можно представить, а ещё надо понять куда ехать, сориентироваться, ведь я понятия не имею, что творится там, за ограждением. Но если у меня будут фары и колёса, возможно всё будет не так уж и плохо.

– Смотри-смотри, они меняются. – Торговец пхнул меня в бок. От долгого сидения на корточках затекли ноги, и я плюхнулась в пожухлую траву. – Ой, прости, не такая уж неуязвимая, да? – Смех у него сдержать не получилось. Он слегка откашлялся. – Осталось дождаться пока один из бритоголовых совершит объезд и сразу выдвигаемся!

Бритоголовые? Банда Синеголовых – вот у кого сегодня дежурство. Это не те, кто отвечает за метку на моей руке, но и не те, кто убивает без разбирательств, так что если меня схватят, ещё можно рассчитывать на то, что перед смертью меня отведут на что-то вроде допроса.

– Как долго ты в Скале, девушка без имени? – Торговец принял расслабленную позу, прислонившись к стволу дерева и внимательно глядя на меня. – Тут таких авантюристов, как ты – мало, в курсе? Что, поджилки совсем не трясутся? Откуда, такая смелая?

У меня совсем не было желания обсуждать нечто подобное. Я сняла с запястья резинку и стянула длинные, немного вьющиеся волосы в небрежный пучок на затылке. Как только доберусь до первых ножниц – обрежу. Они уже почти достают поясницы. Надо было ещё в баре их остричь, не знаю, почему не сообразила.

– Эй, ты меня вообще не слушаешь?

– Чего тебе? – раздражилась я.

– Сколько ты здесь? – повторил торговец.

Я вздохнула, уперев локти в колени.

– С двенадцати лет, если тебе действительно интересно.

– Скала закалила тебя, судя по всему.

– Как и тебя, – кивнула я.

– Ну да, если мы всё ещё не жрём друг друга.

Картинка перед глазами возникла, как вспышка небесной молнии: я и мама, держащиеся за руки, стоим перед воротами Скалы и просим мужланов с дробовиками впустить нас внутрь. Мы бежали из города, на который твари напали два дня назад, а Скала была единственным близким городом в округе. Постовые отвели мою маму в крохотный трейлер, больше похожий на кабину туалета, их не было минут двадцать, а затем мама вернулась в разодранной одежде и с кровоподтёком на лице, тогда нас и пропустили в Скалу. Вот сколько стоил билет сюда.

Девять лет я живу в Скале. Девять гиблых лет. Я ненавижу это место каждой клеточкой своего тела.

– Так куда собралась? Может, расскажешь? – прервал размышление торговец. – Не уж-то на поиски лучшей жизни?

Я взглянула на него исподлобья.

– О, только не надо меня пугать своими прекрасными синими глазками, ты совсем не страшная.

– Я должна найти кое-кого.

Какого чёрта я ему это сказала?!

– Ого, кажется, наш разговор заладился! – воодушевился торговец.

Я уже собиралась ответить что-нибудь гаденькое, как внезапно, вечернюю тишину разрезал звук ревущего мотора.

Грязный чёрный мотоцикл, выезжал из клетки, как хищник из загона. Звучал не плохо, фары работают. Осталось угнать.

– Сколько в баке бензина? – спросила я.

– Точно не знаю. – Торговец пожал плечами. – Знаю, что он всегда заправленный тут стоит, они не пропускают ни одного патрулирования. Скверна их шёлковыми сделала.

Я сдвинула брови:

– Ты говорил – полный бак.

– Говорил, – уклончиво залепетал торговец, – я и сейчас так думаю, если тебе от этого легче станет. Чувствую, понимаешь? Да и тут недалеко есть заброшенный городишка, всего минут сорок езды; до него точно докатишь. А повезёт, так и топливо найдёшь!

Сомнительная перспектива.

– Его не будет в среднем минут тридцать, – продолжал торговец. – Потом твой ход, красотка.

– Джей. – Я снова плюхнулась в траву.

– Джей?.. Сдаётся мне, Джей, мы определённо станем друзьями! – Торговец довольно подмигнул мне.

Я невежливо улыбнулась:

– Боюсь огорчить тебя, но я не завожу друзей.

Торговец с пониманием вздохнул.

– Так кого ты собираешься найти? – поинтересовался он.

– Брось, ты ведь не думаешь, что я отвечу.

Мотоцикл вернулся быстрее, чем мы ожидали, к этому времени я уже сполна ощутила всю нервозность ситуации. Ладони были мокрыми, так что я старательно вытирала их о поношенные джинсы. Дыхание стало тяжёлым и, судя по всему, моё состояние было сильно заметно.

– Ну, слава Богу, – вздохнул торговец, глядя на меня, – а я-то было подумал, что ты из стали.

К клетке я подкралась незаметно. Солнце уже было почти за горизонтом, а тени деревьев укрывали меня от глаз двух с оружием на вышке. Отсюда – с близи, – вышка не казалась такой высокой, а это заметно убавляло мои шансы на то, чтобы выбраться живой.

– Они заняты, играют в карты, – нервно прошипел сбоку торговец. – Давай патроны и лезь в клетку за байком. Я своё дело сделал.

– Ещё нет, – шепнула я в ответ. – Разве ты видишь подо мной мотоцикл?

Одна из дверей была не задвинута и это не могло не быть подозрительным. Я скользнула в клетку и внутри всё похолодело. Чёрт возьми, а на что я рассчитывала? Всё не могло быть так просто! Мотоцикл был пристёгнут к решетке огромным амбарным замком на толстенной цепи, покрытой ржавчиной.

Я тихо выругалась, пытаясь что-нибудь придумать. Выход есть, но тогда моя спина непременно словит пулю.

– Давай патроны! – раздалось шипение из-за решётки.

– Здесь замок. Байк пристёгнут.

Торговец тоже владел набором отменного мата.

У меня нет другого выбора. Или сейчас, или никогда.

Я достала из рюкзака полупустую коробку патронов и второй пистолет.

– Держи и убирайся отсюда. – Я протянула коробку торговцу через решётку.

Он помедлил, но взял оплату.

– Они убьют тебя. Один твой выстрел и пули тех ребят, тут же полетят тебе в голову.

– Ты ещё здесь? – Я нацелилась на замок.

Пот струился со лба ручьями, напряжение в руках росло. Если с одного выстрела он не отвалиться, второго шанса уже не будет.

И я почти нажала на курок...

– Эй...

– О, Боже, свали уже отсюда! – зашипела я на торговца, чьё лицо в сумерках казалось призрачно-белым.

Он криво ухмыльнулся.

– Если выживешь и ещё разок решишь навестить Скалу, спроси Бетховена, помогу, чем смогу. И помни, у меня всегда самый лучший товар.

Я фыркнула.

– Это ты-то, Бетховен? Все помешались что ли на псевдонимах знаменитостей?

– Это наша история, Джей, – вздохнул Бетховен и я услышала его быстрые отдаляющиеся шаги.

И я выстрелила. С вышки донеслись крики, но мне повезло – амбарный замок валялся на земле. Оседлав байк, я вцепилась в руль руками и под оглушительный рёв мотора вырвалась из клетки. Сзади раздалась стрельба, пули свистели над головой, я не понимала, почему всё ещё жива. Но я была жива! Я мчалась по тёмным улицам, разрывая воздух напополам, резинка слетела с моих волос, превратив их в хвост кометы. Первые бабочки свободы запорхали в груди, но это был ещё не конец – мне предстояло прорваться через ворота.

Я не сомневалась – тревогу поднимут быстро. Только не зря я выбрала сегодняшний день для побега. 5 октября – двенадцатая годовщина Конца света. Сегодня этот день отмечают все: от нищих до главарей банд. Точнее заливают горе отвратительным жёлтым пойлом. Шанс того, что сегодняшние постовые на пропускном пункте будут пьяными, довольно высок. В этом городе пьют все, если у них, конечно, есть чем расплатиться за спиртное, причём пьют в самые обычные дни, так что я даже не сомневалась – сегодня будет пьян каждый! А если нет – я труп, однозначно.

Заглушив мотор недалеко от городских ворот, я связала волосы в узел без использования резинки и натянула на голову капюшон от кофты так, чтобы было сложнее догадаться, к какому полу я принадлежу. Если постовые с вышки ещё не успели поднять тревогу, а судя по тише у ворот – не успели, меня могут принять за своего и, по крайней мере, палить из ружей начнут не сразу. Только времени у меня от силы минуты две-три, после чего можно будет отказаться от идеи попрощаться с этой дырой.

Раздался громкий смех, за ним последовал свист, это постовые привлекали внимание проходящих мимо девушек довольно потрёпанной внешности. Это был мой шанс. Я завела мотор и помчалась прямо к воротам. Люди опешили, не понимая, кто на мотоцикле. Выставили оружие, но стрелять не спешили. Я подтянула подбородок к груди, чтобы разглядеть лицо было сложнее, сейчас я даже радовалась, что наступили сумерки.

Ворота не были укреплены так же сильно, как остальная стена, потому что день и ночь у них дежурили постовые – ворота никогда не оставались без присмотра, так что шанс на то, что деревянная подъёмная решётка с годами прогнила, и протаранить её большого труда не составит, был достаточно высок. Да и к чёрту всё! Лучше я подохну прямо здесь и сейчас, чем буду жить, как жила!

Мотоцикл набирал скорость, я выжимала из него всё, на что он был способен.

– Разве объезда не было?! – закричал постовой.

– Эй, стоять!!! – заорал второй. – Стоять я сказал, или я тебе башку сейчас прострелю! Мозги с асфальта соскребать будешь!

Я помчалась ещё быстрее.

Всё произошло за считанные секунды. Постовые открыли огонь в небо, неужели решили, что это злой розыгрыш товарищей по банде, и я остановлюсь? Обычно они не стесняются стрелять в упор.

Я просто до безумия везучая! Всегда такой была!

Ветер завывал в ушах, капюшон слетел, расплескав волосы. Я подняла голову, и деревянная решётка оказалась близко, как никогда. Протаранив её передом мотоцикла, гнилое дерево рассыпалось на тысячки кусков, задев мою голову и плечи. Шины засвистели по утоптанному песку, мотоцикл занесло, и я пролетела через руль, проехавшись левым боком по земле.

Боль пронзила тело, я с трудом подавила крик, рвущийся из нутра. Вскочила на ноги и уже спустя секунду мотоцикл вновь ревел подо мной.

Пули свистели над головой, но я-то знаю – много они на меня тратить не станут. Какой смысл, если меня всё равно сожрут твари? А мотоцикл они потом найдут и вернут. Твари не ездят на мотоциклах. Только вот в моей голове был совершенно иной расклад – я не собиралась сдаваться.

Рёв мотора и жгучая боль в левом плече родили в моём сердце совершенно новые эмоции. Кажется, я никогда в жизни не испытывала их прежде. Я улыбнулась. Впереди была свобода.

Я успела отъехать от Скалы километров десять, не больше, когда последние лучи осеннего солнца скрылись за горизонтом.

Глава 4

Мать продала меня.

Мы прожили в Скале чуть больше года, а потом она продала меня.

Мне было тринадцать.

Всё время ломаю голову, почему она плакала, когда прощалась, если добровольно выменяла дочь на право быть поварихой на кухне одной из банд в соседнем городе. Позже этот город был уничтожен после массового нападения тварей. Всё по стандартной схеме – люди перестали укреплять стены и пустили всё на самотёк. Даже не знаю, выжила ли мама.

Банда, которой она продала меня называется Скверна. Думаю, не стоит объяснять, что значит это слово?.. В Скале, это малокультурное общество головорезов, считается самым опасным, сильным и властным. Изначально банд было пять, но вскоре появилась Скверна, как следствие слияния двух больших группировок, которые не могли поделить лидерство и, в итоге, решили объединиться. О да, их альянс принёс плоды! Это была воистину самая сильная банда, а ещё самая гнусная, мерзкая и жестокая. Они прогнули под себя весь город. Остальные три банды продолжают своё существования только ради духа соперничества в Скале, ну и ради того, чтобы было с кем меняться на дежурство.

Поначалу у Скверны было два предводителя, но разве кто-то станет честно делить это место? Разумеется, нет. Не прошло и трёх месяцев с момента слияния, как одного из них не стало. Людям просто сообщили эту новость. Что конкретно произошло с тем человеком, никто не в курсе. Да и если честно... кого это вообще заботило?..

В тот год, когда мать продала меня, Скверна как раз-таки открывала несколько элитных борделей. Элитных по нынешним меркам. До сих пор считается, что Скверна содержит лучших женщин. Да и женщины эти тоже живут не плохо: их кормят, одевают, содержат. Их редко избивают, а убивают ещё реже – они под покровительством Скверны. Самым умелым и красивым из них, тем, кто просто гуру секса, на левое запястье ставят метку – круг с красным полумесяцем внутри. Среди своих их называют меченными, при простом люде просто элитными шлюхами. Они спят только с теми, кто поставил им метку – со своими покровителями. Это что-то вроде извращённой версии замужества. Некоторые даже рожают детей. Стоит притронуться к такой женщине, и Скверна тут же лишает обидчика головы. Остальные же женщины – без метки, – просто грязные шлюхи, дерьмо, пусто место.

Я говорила, что чертовски везучая? О, и это правда! Однажды мне сказали, что любое везение рано или поздно заканчивается, но пока что я не жалуюсь. Мне двадцать один и если бы не моё везение, возможно сейчас я даже была бы тварью. Или мертва.

Я знаю, что моя мама, по всей видимости, хотела как лучше, обрекая родную дочь на судьбу шлюхи под покровительством лучшей городской банды. Только в голове всё равно не укладывается, как она могла так поступить. Это дико и не правильно. Ведь я её дочь. Я думала, она любила меня по-настоящему.

Те ребята из Скверны, что проводили отбор для нового борделя, выкупили меня у матери и отправили на демонстрацию перед главным боссом. Я была самой младшей в группе и постоянно плакала.

Главного звали Завир, что означает "новый дом", это был псевдоним, настоящего его имени я так и не узнала.

Никогда не забуду, как он на меня смотрел, пронзая насквозь насыщенно-синими глазами – почти такого же цвета, как у меня. Он изучал моё лицо, моё тело, волосы... Так страшно, как тогда, мне не было ни разу в жизни. Меня трясло с головы до пят, сухие всхлипы вылетали изо рта, словно последние вздохи. Этот мужчина был не старым, но и не молодым, ему было около сорока. У него были густые тёмные волосы зачёсанные назад, высокие скулы и острый подбородок. А ещё, он всем своим существом источал страх и ужас, заражая им каждого, кто осмеливался лишь взглянуть на него.

Он долго смотрел на меня, затем схватил за руку и увёл прочь из зала. Я оказалась в комнате с кроватью, судя по всему, это была его спальня. Я зарыдала пуще прежнего, сотрясаясь всем телом. Я ждала ужасного. Того, после чего моё желание жить, явно перестанет быть таким сильным.

Но ничего не происходило, Завир просто смотрел на меня, долго, изучающе, слегка склонив голову на бок.

– Вытри слёзы, – сухо произнёс он, скорее даже приказал. Я поперхнулась всхлипом. – Слёзы удел слабых.

Эти слова я никогда не забуду. С того дня я не пролила ни слезинки. Клянусь.

Завир ничего со мной не сделал. Он накормил меня больше, чем того требовалось моему иссохшему детскому организму. Он дал мне чистую одежду и велел вымыться. А я всё ждала подвоха.

Но летели дни, затем недели, а подвоха всё не было. Завир был удивительно добр ко мне. Никто не касался меня, ни причинял вреда и не пытался изнасиловать. Меня поселили в отдельной комнате по соседству с Завиром и даже приставили ко мне что-то типа няни.

Надо сказать, я была вполне счастлива. После того, что мне пришлось пережить и увидеть за последние четыре года, то, что происходило сейчас, казалось настоящим раем.

Завир часто приходил ко мне в комнату по вечерам и рассказывал слегка жутковатые истории. Спать после них было страшно, но мне нравилось то, что я была единственной, к кому он относился с такой теплотой. Все остальные боялись его, как самого дьявола. В прочем, кем-то вроде дьявола Завир и был.

Однажды мне удосужилось видеть, как он собственноручно убил человека, задушив его голыми руками. Спустя месяц этот инцидент повторился. Завир был жестоким, это знали все. Но я была единственной, к кому он относился по-другому. И я не понимала почему.

Спустя полгода я узнала причину. На помощь мне пришла фотография в рамке в спальне Завира, с изображением маленькой девочки – моей ровесницы. У неё были ясные синие глаза, длинные каштановые волосы, маленький аккуратный носик и пухлые губки. Девочка улыбалась и казалась счастливой. Это была дочь Завира. Она погибла от зелёного дыма, а точнее стала... тварью. Он сам это видел.

Причина его доброты ко мне стала ясна. Я напоминала её. И это правда – я была безумно, просто до сумасшествия на неё похожа. Если бы мне сказали, что мы сёстры, я бы ни на миг не усомнилась, но это не могло быть правдой. Завир знал это, но по понятным причинам стал относиться ко мне, как к родной дочери; я буквально стала её заменой и, если честно, в то время я была рада стечению таких обстоятельств. Тогда я и поняла, что чертовски везучая.

Со временем я привыкла к существованию в самой сердцевине Скверны. Все со мной нянчились и можно сказать любили. Конечно же, моё нахождение рядом с Завиром не могло не зародить множество слухом о том, кем я ему прихожусь; многие считали, что ему просто нравятся маленькие девочки, но мне было всё равно, я знала правду – Завир никогда бы не причинил мне вред. Он даже звал меня именем дочери – Дженни. Поначалу мне это не нравилось, ведь на самом деле меня звали по-другому. Тогда я ещё держалась за своё имя, как и за своё прошлое. Мои родители назвали меня Сэйен, что с индийского означает "прекрасная". Не такой уж и прекрасной я оказалась, после всего, что совершила за свою недолгую жизнь.

Имя "Дженни" мне радости не прибавляло, но я ничего не смела возразить и, только после того, как Завир умер, я стала называть себя Джей. Удачное имя для того, кто хочет скрыть свой пол, да и созвучно с именем, что подарила мне Скверна. Я пришла к выводу, что Сэйен умерла в тот день, когда родная мать продала её. Сэйен больше не было. На замену ей пришла Дженни, а со смертью Завира родилась Джей.

Пока я жила под защитой Скверны и её предводителя, я толком не знала, что происходит в Скале. В большей степени это стало интересовать меня только спустя несколько лет. Я общалась с головорезами банды, расспрашивала няню, но каждый из них советовал мне не совать нос не в своё дело. Я в неопасности и мне совсем незачем думать о том, как за стенами моего убежища с голоду мрут люди, сдают кровь за еду... Мне не зачем знать, как выносятся новые законы, как укрепляются стены, как на них нападают твари. Всё это мне не нужно. Но я-то знала, что ничто не вечно, что однажды моя беспечная жизнь закончится и на смену ей придёт нечто другое, а другое, вовсе не значит – хорошее. Я, почему то была уверенна, что моя жизнь закончится где угодно, но точно не в Скале. И однажды попросила Завира научить меня всему, чего Скверна требует от новобранцев. Сначала он долго смеялся, искренне и заливисто, затем обнял, поцеловал в макушку и тихо сказал:

– Кажется, моя девочка выросла.

Моё обучение началось, когда мне было чуть больше четырнадцати. Это была настоящая армия, просто пытка, но я и не думала отступать. Я знала, что рано, или поздно моё невероятное везение даст сбой, наступят суровые дни и я должна быть готова!

Меня тренировали, как настоящего солдата. Мои мышцы укреплялись, тело подтягивалось и даже кожа, казалось, становилась жёстче. Вечером, раз в неделю, Завир лично уделял мне время и учил пользоваться оружием. Патроны нынче были дороже золота, но однажды, после метания ножей, он позволил мне один раз выстрелить, и я попала точно в центр мишени. Готова поклясться, что его глаза увлажнились. Конечно же, он попытался это скрыть, но я-то видела!

После этого он ещё раз обнял меня и тихо произнёс:

– Я горжусь тобой, Дженни, звёздочка моя. Ты единственное счастье, что осталось у меня в этой жизни. И теперь я волнуюсь за тебя на капельку меньше. Ты вся в меня.

Противоречивые чувства я испытывала к Завиру. С одной стороны, он спас мне жизнь, обеспечил всем, что в Новом мире имеют лишь единицы, стал мне почти отцом. Чего скрывать – я привязалась к нему. Но с другой стороны, он был жестоким убийцей, особо справедливым он тоже не был, да, он умел подчинять себе народ, вёл его за собой, но какими способами он этого добивался? Путём запугивания? Избиения? Уничтожения? Разве можно считать хорошим человека, который содержит притоны и бойцовские ямы по всему городу, а трупы тех, кого в них убивают, закапывает в общей могиле на заднем дворе своего дома, а некоторые отвозит тварям. А однажды я видела, как он перерезал горло человеку, просто за то, что он попросил у него воды. Возможно не очень вежливо, но это была всего лишь вода! Это ли не верх жестокости?

Он верил, что я такая же. Думал, что я иду по его стопам. Вот только это не так. Я чертовски хорошо притворялась. Каждый раз, когда Завир совершал нечто ужасное, я ставила для себя галочку – никогда в жизни не повторять этого. Тогда я решила, что если однажды и буду вынуждена убить, то совершу это только из крайней необходимости, но никак не за глоток воды. Так я думала раньше.

Однажды, когда мне почти стукнуло шестнадцать, Завир привёл меня в мрачный кабинет, где за столом сидел человек, с телом почти на сто процентов покрытым татуировками, и рассказал про метки.

Раньше я уже слышала о них, но никак не могла понять, зачем мне её делать. Всё было просто – для моей безопасности. Завир сказал, что однажды его может не оказаться рядом и ему будет спокойней, если моё тело будет под покровительством Скверны. В банде чтут законы и традиции, и даже, если однажды их предводитель сменится, никто и никогда в Скале и подобных ей городах не причинит мне вред. Потому что Скверну боятся все.

Это была татуировка шлюхи на моём левом запястье – чёрный круг с красным полумесяцем внутри. Это был знак моей личной защиты и неприкосновенности, это была моя особая система безопасности.

Завир предупредил, кем будут считать меня окружающие за пределами банды, и я это хорошо понимала, но мне было всё равно. Ведь теперь к моему телу сможет прикоснуться лишь тот, кому жизнь совсем не дорога. Завир выдал мне рацию для связи с ним в экстренных случаях, и с тех пор я всегда носила её при себе.

Я ненавидела эту метку за то, что она превратила меня в падшую женщину, но мне вновь безумно повезло, ведь только благодаря ей моё тело до сих пор остаётся невинным. Я знала, что в случае чего, Скверна защитит меня. Завир убьёт за меня любого, стоит только свиснуть, и всё потому, что я чертовски похожа на девочку, которая однажды стала тварью. Я тысячи раз мысленно говорила ей спасибо и просила прощение за то, что я заняла её место. За то, что мне повезло, а ей нет.

Через год предводителя банды Скверны не стало – сердечный приступ. Это казалось даже смешным. Более нелепой причины, чтобы прийти за Завиром, смерть и придумать не могла!

Я была рядом с Завиром. В последние минуты жизни его разум окончательно помутился – он посчитал, что перед ним сидит его родная дочь. Не просто похожая на неё девушка, а самая настоящая Дженни. Он говорил, как сильно любит меня и благодарил Бога за то, что он не забрал меня у него в тот день, когда мир сошёл с ума. А я? А я послушно кивала. Мне было жаль его, но не настолько, чтобы лить по нему слёзы. Мне просто было грустно. Жизнь продолжается, моя жизнь изменится, на смену одному тирану придёт другой, а мир, как гнил, так и продолжит гнить дальше.

Завир спросил у меня об одном желании, и я попросила отпустить меня из Скверны. Больше мне здесь было нечего делать. И скрипя умирающим сердцем, он дал мне свободу. Позволил самой решать, как жить дальше, только не отрекаться от покровительства Скверны – это было единственным условием. Моя безопасность должна быть превыше всего. Я знала, что банда так или иначе будет следовать по моим пятам и что уже задолго до его смерти им были выданы указания на мой счёт, но, по крайней мере, петля на моей шее была немного ослаблена, замкнутый круг разрушен.

Мне дали свободу, весьма ограниченную, но свободу. Моё тело по-прежнему было неприкосновенно – банда чтила свои законы, – но вот работать меня заставили, я даже думаю – отрабатывать, за все годы "райской" жизни.

Тогда я познакомилась со Скалой по-настоящему, впервые за всё время нахождения здесь. И это было ужасно до отвращения. Это был не город, это был ад.