Текст книги "Петербургские лабиринты"
Автор книги: Елена Езерская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– И все же я благодарю вас и… – Александр заговорщически оглянулся по сторонам, – и позвольте мне на минутку увести вас от наших милых дам. Я хотел бы предупредить вас.
– Я должна извиниться перед вами за это недоразумение, Анна, – тихо сказала Мария, когда Александр и Корф отошли.
– Недоразумение? Что вы! – улыбнулась Анна. – Благодаря этому недоразумению, я наконец-то смогла понять, что чувствует человек, которого я однажды подобным образом ввела в заблуждение.
– И он не простил вас? – в тоне принцессы Анне почудилось напряжение.
– Простил, но слишком поздно.
– Значит, я не могу рассчитывать на вашу дружбу?
– В России говорят – на ошибках учатся. И поэтому я не стану повторять ту давнюю ошибку. Я знаю, что чувствует человек, которого не хотят простить. И я никогда не поступлю так.
– Спасибо вам, милая Анна! – Мария неожиданно порывисто обняла Анну и убежала из зала.
– Не знал, что вы водите дружбу с августейшими особами, – раздался рядом знакомый гадкий голос.
– Я тоже, господин Шишкин.
– Если вы думаете, что это вам поможет стать примой, то смею вас заверить – в нашем деле такие знакомства совершенно бесполезны. Чтобы добиться успеха в обществе актрисе, прежде всего, нужен талант!
– Я не стремилась познакомиться с принцессой, это вышло случайно, – отвернулась от него Анна.
И как она не замечала, какой он приторный и отвратительный?! Неужели Владимир был прав в своем отношении к этому человеку?
– Эту бы страсть да на сцену! – ехидно поддел ее Шишкин.
– А вы знаете, господин Оболенский уверен, что у меня все получится.
– В таком случае, я просто счастлив, что Сергей Степанович не смог сегодня присутствовать на балу. Его вера в вас была бы подорвана! Вы слишком провинциальны, моя дорогая! И годитесь разве что для деревенских подмостков. Но здесь, в столице, публика куда более взыскательна. Взгляните на этих респектабельных господ! Вы чем-нибудь можете их удивить?
– Я верю в свои силы, – твердо сказала Анна.
– А я верю в вас, – вернувшийся Корф галантно поцеловал ей руку.
– Слово опекуна против слова постановщика? – скривился Шишкин. – Далеко же мы зайдем в нашем искусстве с таким воинствующим дилетантизмом в оценках!
– Чего он добивался от вас на этот раз? – недобро глядя вслед уходившему Шишкину, спросил Корф.
– Всего лишь напомнил, что моя карьера полностью зависит от него, – пожала плечами Анна.
– Пусть только еще раз сунется к вам, я быстро объясню ему, кто и от чего зависит, – буркнул Корф.
– Опять пытаешься вызвать кого-нибудь на дуэль?
– Андрей? – оглянулся Корф. – Ты? Какими судьбами?
– Анна, приветствую вас, – Долгорукий поцеловал Анне руку и кивнул Корфу. – Приехал побеседовать с государем о судьбе Лизы. Василий Андреевич обещал помочь с аудиенцией.
– Жуковский – известный при дворе заступник. Удачи тебе! – пожелал Корф.
– Она нам понадобится. Нашим семейством заинтересовался сам барон Бенкендорф…
Андрей не договорил – в этот момент к ним подошел распорядитель бала и попросил Анну следовать за ним. Анна взволнованно посмотрела на Корфа. Он нежно пожал ей руку и ободряюще улыбнулся: «Бог в помощь!»
– Что это еще за новости? – тихо спросил Корф, когда Анна оставила их с Долгоруким.
– Ему известно о возвращении Ольги и о том, что я отказал ей от дома, – так же тихо отвечал Андрей. – Будь осторожен – дальше ниточка потянется к тебе.
– Кто может сказать ему? – отмахнулся Корф.
– Этот человек, если захочет, весь город перевернет вверх дном в поисках ее следов.
– Надеюсь, что этого он еще не сделал. Потому что я запер Ольгу в своем доме на ключ.
– Как это неосмотрительно! – вскричал Андрей. – Ты представляешь, что будет, если люди Бенкендорфа схватят Ольгу в твоем доме!
– Перестань пугать меня! – прервал его Корф. – Сейчас будет выступление Анны. И я хочу послушать ее.
– Я бы посоветовал тебе быть осторожнее, – заметил Андрей. – Любовь часто лишает нас этого важного чувства.
– О чем ты? – смутился Корф.
– Не хочешь признаваться, не надо, – пожал плечами Андрей. – Но я считал бы правильным побыстрее выдворить эту даму из твоего дома.
– Господа, – к ним незаметно подошел Жуковский, – я рад, что встретил вас прежде Бенкендорфа. Судя по всему, Калиновская во дворце.
– Не может быть! – воскликнул Корф.
– Я предупреждал, что эта женщина опасна! – прошипел Андрей, одергивая Корфа. – Тише, нам не стоит привлекать к себе внимания.
– Увы, Владимир, – развел руками Жуковский, – но боюсь, это так, и сейчас жандармы осматривают каждое домино в этом зале.
– Домино? – удивился Корф. – Насколько я помню, это костюм Анны… Ах, ты подлая дрянь! Это я о служанке, мстительная чертовка показала на Анну Ох, и разделаюсь я с ней, когда вернусь…
– Послушайте, Владимир, – остановил его Жуковский, – если вы можете предположить, как одета Ольга, постарайтесь найти ее раньше ищеек Бенкендорфа. А я постараюсь отвлечь цесаревича, чтобы не дать ей возможности встретиться с ним.
– Согласен, – кивнул Корф. – А ты, Андрей?
– Я? – на мгновение растерялся Долгорукий. – Пожалуй, я составлю компанию Василию Андреевичу и воспользуюсь случаем заручиться поддержкой наследника в моем непростом семейном вопросе.
– Удачи тебе, – грустно улыбнулся Владимир и повернулся уйти, как столкнулся лицом к лицу с самим Бенкендорфом.
– Господин барон, – сухо сказал внешне непроницаемый шеф жандармов, – мне необходимо с вами поговорить.
– Прямо сейчас? Дело в том, что поет воспитанница моего отца, и я хотел бы дослушать арию…
– Сию же минуту, – не повышая голоса, требовательно сказал Бенкендорф.
– И чем я заслужил ваше внимание? – с нескрываемой иронией поинтересовался Корф.
– Перестаньте паясничать, барон, – Бенкендорф сразу пресек его попытку перевести разговор в шутливое русло. – Нам все известно. Ваша служанка призналась, что в вашем доме жила гостья, описание которой в точности соответствует наружности разыскиваемой нами госпожи Калиновской, коей строжайшим образом запрещено покидать пределы Польши.
– Я не знаю, о ком вы говорите, – улыбнулся Корф. – Признаю, что у меня гостила госпожа Елена Болотова. Неужели принимать гостей стало противозаконно? Надеюсь, я могу идти?
– В таком случае, эту беседу нам продолжить придется в другом месте, – с угрозой в голосе сказал Бенкендорф. – Конвой, надеюсь, не надо приглашать?
– К чему? Эти места мне хорошо знакомы.
– Следуйте за мной, – так же не повышая тона, велел Бенкендорф.
– Владимир! – воскликнула вернувшаяся Анна. – Вы уходите?
– А! – махнул рукой Корф. – Возникли неотложные дела.
– Что-то случилось? – побледнела Анна.
– Ничего страшного. Потом я все объясню, и мы вместе посмеемся над этим недоразумением. Да, чуть не забыл – поздравляю вас! Вы замечательно пели. А теперь возвращайтесь к вашим поклонникам. Они ждут вас! А я… Я встретил старых друзей. Только и всего.
– Владимир… – прошептала Анна, глядя, как Корф уходит вслед за неизвестным ей генералом.
А вокруг Анны уже начала кружиться толпа восторженных почитателей. Крики «Brava!», «Bravissima!» неслись со всех сторон. И вдруг Анна почувствовала, как кто-то с силой схватил ее за локоть.
– Вы просто прелесть, дорогая! Вы превзошли все мои ожидания!
– Ваши ожидания? – возмутилась Анна. – А не вы ли, господин Шишкин, недавно утверждали, что у меня нет никакого таланта?!
– Господи, как вы наивны! Это же простой педагогический прием, который, однако, возымел действие. Благодаря нашим занятиям, вы достигли оглушительного триумфа.
– Благодаря? Скорее вопреки! Сейчас же отпустите меня!
– А что случится, если я этого не сделаю? – криво усмехнулся Шишкин. – Позовете на помощь своего опекуна?
– Да!
– Зовите, зовите громче, но он не придет. Я видел, как его увел с собой граф Бенкендорф. А после его приглашений редко кто возвращается.
– Так вот кто это был… – вздрогнула Анна.
– Нуте-с, вы надумали?
– О чем вы? – изумилась Анна.
– О том, чтобы не тратить время на пустые развлечения и немедленно приступить к репетициям у меня дома, для дальнейшего, так сказать, совершенствования вашего мастерства, – Шишкин сделал попытку обнять ее, но Анна с силой его оттолкнула.
– Подите прочь! – воскликнула Анна и выбежала из зала.
– Надеюсь, не я – причина вашего поспешного бегства? – с тревогой в голосе спросила принцесса Мария, неожиданно столкнувшись с ней в коридоре.
– О нет, ваше высочество, – Анна склонилась в поклоне.
– Что вы, Анна! – остановила ее Мария. – Пожалуйста, ведите себя со мной так, как будто мы все еще сидим у вас дома и пьем чай, как две старые подруги.
– Но это больше невозможно, – покачала головой Анна.
– Почему? – растерялась Мария. – Вы же обещали, что простите мне мой невольный обман.
– Дело не в вас, ваше высочество… Дело в том, что Владимира только что арестовали.
– Владимира? Ах, ваш молодой опекун! Тот, кому отдано ваше сердце, не правда ли? – ласково спросила Мария. – В чем его обвиняют? Расскажите, и я постараюсь вам помочь.
Слушая Анну, Мария с каждой минутой рассказа бледнела все больше и больше. И когда Анна закончила, воцарилась долгая тишина. Теперь настало время Анны побледнеть. Она прекрасно понимала, что Владимир оказался замешан в дело, которое оборачивалось против принцессы. И хватит ли у юной невесты Александра мужества и мудрости, чтобы понять благородные цели, которые преследовал Корф, пытаясь удержать Ольгу у себя в доме? Наконец, Мария вздохнула и нарушила молчание.
– Оставайтесь здесь, Анна, я тотчас переговорю с Его Величеством, и уверена – он послушает меня…
* * *
– Что?! – вскричал Николай, когда Мария подошла к нему с просьбой освободить барона Владимира Корфа. – Это сделано с моего ведома и по моему приказу!
– Я умоляю вас, – тихо, но настойчиво повторила Мария. – Барон Корф не виноват.
– Откуда вы знаете?
– Я получила эти сведения из первых рук…
– Дорогое дитя, – остановил ее Николай, – вам не следует вмешиваться в дела, о которых вы не имеете ни малейшего понятия.
– Ваше Величество, уверяю вас, что знаю больше, чем вы думаете.
– Вот как? – сурово сказал Николай. – Тогда, вероятно, вы знаете, что барон Корф арестован за то, что помогал некой фрейлине увидеться с Александром? Поймите, Мария, в данном случае я защищаю ваши интересы.
– Я знаю, за что арестован барон Корф. Как благородный человек, он не мог выдать полиции страстно влюбленную женщину, попросившую у него убежища, но и позволить ей встретиться с его высочеством он тоже не мог. Насколько мне известно, барон Корф хотел отправить эту фрейлину домой.
– Вы, кажется, жалеете и ее?
– Я понимаю ее чувства, – кивнула Мария. – Если бы меня разлучили с Александром насильно, я бы…
– Еще немного, и я бы прослезился! – воскликнул Николай. – Мари, эта интриганка не стоит вашего внимания!
– Но я прошу вас не за нее. Меня беспокоит судьба барона Корфа.
– Дался вам этот Корф!
– Ваше Величество, я не хочу, чтобы кто-нибудь однажды упрекнул меня в том, что я преследую свою соперницу и человека, принявшего участие в ее судьбе.
– Надо же, – растерялся Николай, – я никогда не думал об этом деле с такой стороны… Пожалуй, вы явили нам пример государственного мышления. Браво, принцесса! Хорошо, я пойду вам навстречу. Вы – истинное дитя трона и станете прекрасной императрицей. Александру повезло, и я поздравляю вас!
– Благодарю вас, Ваше Величество, – смутилась Мария и грустно добавила:
– А для себя я могу что-нибудь попросить, если у вас, конечно, еще осталось желание выполнять чьи-либо капризы?
– Для вас, дорогая моя, – все, что пожелаете, – кивнул Николай.
– Позвольте мне уехать в Дармштадт.
– Что это значит, принцесса? – улыбка медленно сошла с лица императора.
– Я бы хотела немного отдохнуть от двора. Мои силы на пределе. Мне необходимо собраться с мыслями и подготовиться к предстоящей свадьбе.
– Значит, вы не передумали? – с облегчением вздохнул Николай.
– Я верю Александру и никому его не уступлю. Но я так устала! – Мария вдруг разрыдалась, и Николай по-отечески привлек ее к себе и обнял.
– Вы – очень сильная, дитя мое, и даже не подозреваете, насколько, – Николай погладил принцессу по голове. – Но я понимаю вас. Корона – одна из самых страшных тяжестей, и надо обладать мощью титана, чтобы не повредить шею, нося ее. Вы можете ехать.
– Благодарю вас, Ваше Величество, – прошептала Мария и, осторожно освободившись из объятий императора и поклонившись ему, ушла.
Когда она вернулась туда, где оставила Анну, девушки там не оказалось. Она не поверила мне, – подумала Мария. – Я обречена терять друзей!
В действительности все вышло иначе – Анну увел с собой один из офицеров Бенкендорфа. Изобретательному Александру Христофоровичу вдруг пришла в голову мысль, что воспитанница, с которой так нежно прощался Корф перед тем, как покинуть бал, может стать важным рычагом воздействия на строптивого барона. И поэтому, ожидая, пока офицер привезет к нему для допроса еще и девицу Платонову, он снова и снова пытался разговорить своего подследственного.
– Повторяю еще раз, – монотонно твердил в ответ на его вопросы Корф, – я не видел Ольгу Калиновскую с тех пор, как она покинула Россию. Более того, воспоминания о ней не доставляют мне ни малейшего удовольствия. Встреча с этой женщиной в прошлом доставила мне немало неприятностей.
– Тем более удивительно, – развел руками Бенкендорф, – что виновница стольких ваших бед живет в вашем доме.
– Женщину, остановившуюся в моем доме, зовут Елена Болотова, – не сдавался Корф.
– Барон, – ласково сказал Бенкендорф, – мыто с вами оба знаем, что Болотова и Калиновская – одно и то же лицо.
– У вас неверные сведения. Ошибки допускает даже тайная полиция.
– Однако я устал от вашего упрямства, господин барон. Ваша служанка…
– Моя служанка никогда не видела Ольгу Калиновскую. Что же касается ее показаний, то под давлением любой способен оговорить не только другого, но и себя самого.
– Не представляйте меня монстром даже в собственном воображении, – улыбнулся Бенкендорф. – Вы сами накликали на себя беду. И не только на себя. Насколько мне известно, в вашем доме живет еще одна особа, которая тоже может быть замешана в этом деле. Думаю, настало время привлечь к нашему разговору и ее.
– Не трогайте Анну! – Владимир побледнел и попытался встать со стула, но Бенкендорф сильным движением, опустив ему руку на плечо, заставил его снова сесть.
– Теперь-то вы понимаете, что такое переживать за своих близких? – тихо сказал Бенкендорф, наклоняясь к самому уху Корфа. – А как, по-вашему, должен чувствовать себя Государь, зная, что по дворцу разгуливает женщина, которая грозит подорвать устои монаршей семьи и государства?
– На уроках закона Божьего меня учили, что любовь созидает мир, а не разрушает его.
– А вы еретик, барон, – усмехнулся Бенкендорф. – Я не против любви. Я возражаю, если ею пользуются, как орудием давления на того, кого любят.
– А разве не это вы сейчас пытались проделать со мной? – Корф с вызовом поднял глаза на Бенкендорфа.
– Если бы вы действительно любили, то вели бы себя более благоразумно и не отказались от сотрудничества. Подумайте над этим, барон, а пока я немного пообщаюсь с вашей возлюбленной… Простите, воспитанницей вашего батюшки, благослови Господь его душу!
Владимир вздрогнул и сам не понял – то ли от резкого стука входной двери, то ли от ужаса…
* * *
– Так вы утверждаете, что госпожа Болотова – не госпожа Болотова? – с сомнением покачала головой Анна.
– Хуже того, и барон Корф об этом знал, – Бенкендорф с интересом посмотрел на Анну.
– Я не верю, что Владимир Иванович мог принимать у себя в доме человека, которому запрещен въезд в Россию. Его семья всегда была лояльна и отличается добропорядочностью.
– Дорогая моя, вы или слишком наивны и доверчивы, или… – Бенкендорф улыбнулся. – А кто занимался с вами актерским ремеслом?
– Иван Иванович Корф, он обучал меня драматическому искусству, – спокойно пояснила Анна. – А какое это имеет отношение к вашим вопросам о госпоже Болотовой?
– Так, почудилось что-то, не обращайте внимания, – махнул рукой Бенкендорф. – И какие же отношения были между бароном и его гостьей?
– Мне показалось, романтические.
– Связь, да? Что ж, я этого не исключаю. Ведь борон Корф дрался из-за нее на дуэли… Знаете, он, по-моему, принадлежит к тем мужчинам, кто легко играет чувствами. Удовлетворяя свое самолюбие, а, возможно, и вашу привязанность к нему, он тоже умело использовал и вас в этой игре. А вы, разумеется, не догадывались, что происходило на самом деле. А на самом деле – он помогал польской шпионке.
– Боже мой, да зачем же он стал бы это делать? – продолжала удивляться Анна.
– Честно говоря, мне и самому не хочется верить, что барон замешан в политических интригах. Я весьма расположен к нему – боевой офицер, смелый, честный. Помогите ему!
– Я? – растерялась Анна.
– Конечно, поговорите с ним, убедите признаться. Я готов поклясться, что, желая оправдаться перед вами, он расскажет все. Все, как было, как есть. Хорошо?
Анна кивнула. Она казалась прелестным перепуганным ребенком с лучистым взглядом огромных голубых глаз. Бенкендорф еще раз внимательно заглянул в эти глаза и кивнул Анне:
– Следуйте за мной.
– Мне разрешили повидаться с вами, – робко промолвила Анна, входя в ту комнату для допросов, где сидел Корф.
– В этом не было никакой необходимости, – сухо сказал Корф и отвернулся.
– Владимир Иванович! – Анна бросилась ему на шею. – Скажите им, скажите… Ведь вы же не виноваты! Это все та ужасная женщина… Она обманула вас? Эта польская шпионка?
– Анна, опомнитесь… – растерялся Корф. – Неужели они и вам заморочили голову? Ту женщину зовут Елена Болотова.
– Я хочу вам помочь, – едва слышно шепнула Анна Корфу и тотчас снова заговорила намеренно громко и отчетливо:
– Откройтесь мне! Расскажите вашу тайну!
– Боюсь, что никакой тайны нет, – пожал плечами Корф.
– А я боюсь, что мне придется задержать эту очаровательную особу, если вы не одумаетесь, – в комнату вернулся Бенкендорф и, обернувшись к Анне, зааплодировал. – Браво! Старый барон Корф недаром считался среди театралов хорошим знатоком искусства перевоплощения. Однако вы зря старались, сударыня. Легковерных зрителей здесь нет.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – смутилась Анна.
– Нет, понимаете! Мне кажется, что вы тоже замешаны в этом заговоре и пытаетесь выгородить своего сообщника. Так сколько заплатила вам эта Калиновская?
– Да как вы смеете?! – закричал Корф. – Анна здесь совершенно ни при чем!
– А кто при чем? – Бенкендорф Немедленно подошел к нему ближе и заглянул в лицо. – Расскажите, наконец, все как есть, барон, и тогда это прелестное создание, вероятно, избежит тюрьмы.
– У меня гостила Елена Болотова, и я настаиваю…
– У вас нет права настаивать, – жестко оборвал его Бенкендорф. – Барон, вам не кажется, что мы все время ходим по кругу? Я жду от вас совершенно других слов, или мне придется задержать госпожу Анну Платонову.
В этот момент в дверь постучали, и вошел адъютант Бенкендорфа.
– Александр Христофорович, Его Величество передал для вас этот документ.
– Давайте, – с некоторым неудовольствием сказал Бенкендорф, которого прервали на самом важном моменте допроса. – Что это?
– Приказ об освобождении от преследования барона Владимира Корфа и актрисы госпожи Анны Платоновой.
– Мы свободны? – не веря своему счастью, воскликнула Анна.
– Именно так, – сдержанно подтвердил Бенкендорф. – Вы можете идти.
Обсуждать приказы государя или подвергать их сомнению он не мог и не умел. И по недолгому размышлению решил, что это – даже к лучшему. Офицеры, проводившие обыск в зале во время бала, не смогли найти Калиновскую. Не исключено, что она так и не решилась появиться на балу, а значит… Значит, только Корф может привести его к беглянке. И если Калиновская до сих пор в Петербурге, она либо предпримет еще одну попытку встретиться с наследником, либо решит, что упустила свой шанс, и попытается бежать.
Бенкендорф вызвал адъютанта и велел составить уведомление для всех городских застав относительно Калиновской – описание, возможную одежду и особые приметы – едва уловимый польский акцент…
– Итак, мы снова вместе и вольны ехать, куда пожелаем. Куда вы хотели бы поехать, Анна? Впрочем, что я говорю? – сказал Корф, выходя на улицу и поднимая воротник своей шубы. – Вас ждет сцена. И сегодняшний успех – лишь малая толика того, что ожидает вас в Императорском театре.
– А куда намерены ехать вы, Владимир? – тихо спросила Анна.
– Я собираюсь вернуться в Двугорское. Здесь мне более нечего делать. Ольга, судя по всему, сбежала, и теперь ее уже не догнать. Если у нее хватило здравомыслия, то она вернулась домой, если нет – значит, направилась навстречу своей гибели.
– Почему она обязательно должна погибнуть? – удивилась Анна.
– Она любит, и любит безумно, а это – прямая дорога в ад. Уж мне-то сие известно лучше всех.
– Так вы любили ее?
– А кто вам сказал, что я говорю об Ольге?
– В таком случае, вы, по своему обыкновению и присущему вам эгоизму, опять подумали, только о себе и один решили за всех, – Анна остановилась, и Корф вынужден был остановиться рядом с ней.
С залива потянуло ветром, и принялась припорашивать метель. Анна спрятала лицо в высокий воротник и вздохнула.
– За всех? – переспросил Корф. – Я помню, вам не нравилось, когда я принимал решения за вас.
– Я поняла, что ошибалась.
– Повтори… – Корф взял Анну за плечи и повернул к себе лицом. Анна с трудом разлепила покрывавшиеся инеем ресницы, и Корф смутился под ее пристальным и все понимающим взглядом. – Повторите, Анна, что вы сейчас сказали.
– Мне кажется, что, принимая решение уехать в имение, вы, по непонятной мне причине, оставляете дома самую важную часть вашей жизни.
– А разве у меня есть такая? – не веря своему счастью, прошептал Корф.
– Да, и, по-моему, это – я, – решительно сказала Анна.
– Но… Как же театр? Вы не можете вот так все бросить и уехать? В глушь, в деревню, с опальным и разжалованным дворянином, оставшимся без гроша в кармане и без надежд на будущее?
– Могу, – кивнула Анна. – Вы молчите? Почему? Вы боитесь?
– Н-нет… – пробормотал Корф.
– Так вы возьмете меня с собой?
– Да, черт возьми! Да!..
* * *
– Мари! Мне сказали, вы уезжаете? – Александр вбежал в комнату принцессы, не помня себя от горя и растерянности. – Как это могло случиться? Чем я обидел вас?
– Боже, ваше высочество, – вздохнула Мария, – вас неверно информировали. Наши договоренности в силе, я просто попросила императора разрешения навестить родной Дармштадт.
– Договоренности? – ужаснулся Александр. – Вы говорите так, словно решение о свадьбе было подписано, как пакт о ненападении. А я говорю с вами о чувствах… О тех, что вы испытываете ко мне, и о тех, что я питаю к вам.
– Послушайте, Александр Николаевич, – умоляющим тоном сказала Мария, – помните, вы говорили мне на балу: наша любовь зависит от умения доверять друг другу. Прошу вас, не задавайте мне вопросов. И просто поверьте, что моя любовь к вам неизменна, и я вернусь в Россию, чтобы до конца пройти с вами тот путь, что предначертан мне судьбой.
– Мари, поверьте, я не хочу причинять вам страдания, мне лишь жаль, что наш последний перед вашим отъездом разговор получился таким печальным. И я хочу, чтобы вы тоже знали – в моем сердце нет места другой женщине. Мне нужны только вы. Вы напишете мне?
– Я буду вам писать, – кивнула Мария. – Часто, очень часто…
Потом она жестом дала понять Александру, чтобы он оставил ее. И, едва за ним закрылась дверь, выплеснула все эмоции, мучившие ее весь этот кошмарный вечер – упала головою в подушки и разрыдалась.
А Александр вернулся к себе. Войдя в кабинет, он заметил у стола какого-то человека в костюме пажа. Александру показалось, что это одна из ищеек Бенкендорфа, и он, сделав вид, что вооружен, постарался придать своему голосу максимум твердости и приказал:
– Извольте перестать рыться в моих бумагах, господин хороший! Ваше место – в подворотне, а не в кабинете наследника престола!
Паж вздрогнул и обернулся.
– Наконец-то ты пришел… – только и смогла вымолвить Ольга. – Сашенька, милый, это я! Я вернулась.
– Оля… – Александр покачнулся. – Почему ты здесь?
– Разве я смогла бы жить без тебя? – Ольга бросилась к нему, припала на грудь. – Я сбежала при первой возможности!
– Ты сошла с ума! – Александр едва не оттолкнул ее. Ему претила сама мысль, что кто-нибудь мог случайно войти в, кабинет и застать их. – Как ты проникла во дворец?
– Небеса хранили меня и помогали мне! – Ольга, казалось, не замечала его холодности.
– Но тебя, наверное, уже ищут!
– О, да! – рассмеялась Ольга. – Господа жандармы переполошили всех дам на балу, но никто не догадался искать меня здесь.
– Ты была на маскараде? – Александр вдруг все понял, и все стало на свои места: странная назойливость Жуковского, буквально не отходившего от него ни на шаг, секреты отца с Бенкендорфом и даже трагически необъяснимое решение Марии вернуться в Дармштадт. Боже, она все знала! И только он пребывал в неведении и веселился, как ребенок. – Но как ты добралась до Петербурга?
– Это невероятно долгая история, – легкомысленно махнула рукой Ольга. – Мне пришлось воспользоваться гостеприимством семьи жениха княжны Репниной, а потом я гостила у барона Корфа.
– Они осмелились помогать тебе? – воскликнул Александр.
– Если бы, – усмехнулась Ольга. – Все наперебой уговаривали меня вернуться в Польшу, а Корф даже собирался сделать это насильно. Но я убежала от него! И вот я здесь, рядом с тобой, и больше нас не разлучат ни люди, ни расстояния!
– Скоро я женюсь, – тихо сказал Александр, в который раз отстраняясь от льнувшей к нему Ольги.
– Женись, я просто хочу, чтобы все было так же, как раньше, словно мы никогда не расставались. Ты – все, что мне нужно! Я не хочу другой судьбы, другой любви, я буду твоей наложницей, только не прогоняй меня, – обиженная его настороженностью, Ольга вдруг расплакалась и упала перед ним на колени.
– Оля, встань! – Александр принялся поднимать ее. – Не надо унижаться, родная… Ты навсегда останешься в моем сердце, я никогда не забуду тебя. Но пойми: я полюбил принцессу Марию, и я не смогу причинить ей боль. Все кончено, мы никогда не сможем быть вместе.
– Я не верю тебе, – Ольга принялась целовать его руки. – Нет, нет! Это не правда! Ты любишь меня! Ты не любишь ее, и ты не будешь с нею счастлив.
– Тебе лучше уехать, – Александр отвел взгляд.
– Матерь Божья! – вскричала Ольга. – Ради этой встречи я пожертвовала свободой, репутацией, своим будущим, наконец! Я пожертвовала всем ради тебя, и что нашла, проделав тысячу верст, скрываясь под чужим именем, пройдя через столькие унижения? Скупые слова… Холодный тон… Пустой взгляд…
– Я не просил этих жертв, – пожал плечами Александр. – И не лгал тебе, призывая вернуться. Ты уехала – я был уверен, что это навсегда.
– И немедленно завел интрижку с моей подругой?
– Я не собираюсь оправдываться ни перед тобой, ни перед кем бы то ни было. Тем более, что интрижка, как ты изволила выразиться, – плод воображения одной из заменивших тебя фрейлин.
– Однако ты быстро вычеркнул меня из своей жизни, – с горьким сарказмом заметила Ольга.
– Нет, я просто начал новую жизнь.
– Вот как? – Ольга вдруг успокоилась и с ненавистью посмотрела на него. – И что мне теперь прикажешь делать?
– Я помогу тебе вернуться в Польшу, – спокойно сказал Александр, обрадовавшись, что разговор принял вполне деловой и ясный характер. – Мне искренне жаль, что нам с тобой приходится так расставаться, но иначе и быть не могло. Мы дождемся, когда все во дворце уснут, и я выведу тебя. Только прошу: не покидай кабинета, а я пока позабочусь о нашем камуфляже.
Оставив Ольгу, Александр отправился к Жуковскому и все рассказал ему – без прикрас и эмоций. Василий Андреевич побледнел, но быстро взял себя в руки.
– Сопровождать Ольгу до границы? Это очень опасно, ваше высочество, вас могут хватиться. И тогда разразится скандал, – покачал головой осторожный Жуковский.
– Придумайте что-нибудь, скажите, что я уехал вслед за Марией. Этому поверят и не станут меня искать, а я тем временем успею избавиться от Ольги.
– Я попытаюсь, – кивнул Жуковский, – но, боюсь, что одному мне не справиться. А, знаете, ваше высочество, мне кажется, во дворце есть человек, который будет рад помочь вам в этом. Осуществляйте свою часть вашего замысла, а я поговорю с одной весьма влиятельной персоной.
И Жуковский направился прямо в покои императрицы.
Александра его позднему визиту удивилась, но все же согласилась выслушать.
– Я давно знаю вас, Василий Андреевич, вы совсем не умеете скрывать волнение. Не томите – что случилось?
– Сегодня Ольга Калиновская пыталась встретиться с Александром Николаевичем и убедить его вернуть ее ко двору.
– А я-то думаю, что это Александр Христофорович зачастил, – Александра свела брови и скривила рот. – Надеюсь, интриганку арестовали?
– Увы, – развел руками Жуковский. – Ей удалось бежать, но…
– Да не тяните вы!
– Его высочество решил лично проследить за возвращением госпожи Калиновской в Польшу, – выдохнул Жуковский.
– Не собираетесь ли вы объявить мне, что он бежит из-под венца? – недавнего добродушия императрицы как ни бывало.
– Ни в коем случае! – принялся успокаивать ее Жуковский. – Его высочество больше не заинтересован в Калиновской. Он намерен свою жизнь, свою судьбу связать с принцессой Марией. Но, опасаясь возможных инцидентов, собственноручно выдворяет ее из страны.
– Это что – еще одна уловка? – Александра грозно и с подозрением воззрилась на него.
– Ваше Величество, – Жуковский приложил руку к сердцу, как будто присягал на верность, – клянусь, что в действиях его высочества нет ни капли былой страсти, и он руководствуется исключительно соображениями благоразумия. Я прошу вас, помогите вашему сыну завершить эту нелепую историю.
– Если все так, как вы говорите, то почему он сам ко мне не пришел?
– В настоящее время Александр Николаевич тайно везет Калиновскую из Петербурга…
– Да как вы могли, Василий Андреевич! – воскликнула Александра. – Позволить ему уехать с этой.., этой…
– Ваше Величество, – Жуковский глубоко поклонился императрице, – я могу лишь повторить то, что сказал его высочество своей невесте – доверьтесь мне. И поверьте своему сыну, который искренне любит вас, предан вам и семье и не променяет свою невесту ни на какую другую женщину в этом мире!
– Больно складно поете, – задумчиво сказала Александра. – Хорошо, что я должна сделать для Саши?
– Самую малость, – улыбнулся Жуковский. – Постарайтесь убедить Его Величество, что в ближайшие несколько дней наследника не будет во дворце. Скажем, он поехал в свой удел поразмыслить о будущем и пережить в одиночестве разлуку с любимой невестой.
