сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)
Однажды утром Лоренс вдруг очнулся весь в липком поту, словно после навязчивого и тяжелого сна, хотя ему в эту ночь абсолютно ничего не снилось. Некоторое время он лежал, тревожно прислушиваясь к щебетанию птиц за окном, а потом все разом вспомнил, все свои горести, произошедшие с ним в последнее время. И любовь Алишера, которую альфа упорно продолжал к нему проявлять, лежащую на них обоих тяжким бременем, и рождение во втором своем выводке сразу троих омежек, разрушившее все мечты о идеальном, семейном счастье, и письменное признание без вины им изгнанного Кая, и еще многое другое, что перемешалось у него в голове в гнетущий сумбур.
Лоренс застонал от душевной боли и приподнялся на подушках. И тут же у его постели возник его неизменный спутник, слуга, компаньон и друг - Николас.
- Ваша светлость? - встревоженно спросил Ник. - Что желаете?
- Никогда больше не называй меня - ваша светлость, - устало ответил ему Лори. - Ты же мой друг. Обращался ты бы уж ко мне всегда по имени. Сколько можно говорить тебе...
- Да, ваша светлость, - подобострастно кивнул ему Николас, не желая отступать от своих принципов и заведенного уклада.
Лоренс сел на кровати, спустив ноги на пол, сладко потягиваясь и украдкой поглядывая на младшего омегу. Тот тут же метнулся в ванную комнату и включил воду, наполняющую ванну.
Лоренс на несколько мгновений глубоко призадумался. Уже много лет эта супружеская чета, состоящая из Алишера и Николаса, являлась самыми доверенными его прислужниками, от которых у него не было ни малейших тайн, которые видели его голым, больным, рожающим, беспомощным и почти сумасшедшим. И ни на единый миг он не усомнился в них обоих.
Поднажав на Зигфрида и Алишера, Лори устроил брак последнего с Николасом, хоть альфа не очень-то к этому и стремился, и Ник был безумно счастлив. Он ведь не забыл, как остался сиротой, и жил на улице, прозябая в нищете и страдая от голода и холода, когда никто из односельчан из-за обезображенного лица не согласился взять его к себе в дом. Кому нужен уродливый омега?
А Лоренс излечил ему шрамы и сделал своим доверенным слугой. А потом Ник заболел Алишером, приходил к этому альфе в течку не один раз, но влюбленный в своего хозяина стражник, мужественно отказывался раз за разом от близости с ним, пока сам Лори решительно не вмешался. Он настоял, чтобы Алишер сочетался браком с Николасом. Лоренсу было выгодно, чтобы двое его самых близких слуг постоянно находились при нем и были вместе, как супружеская пара. Счастью Ника просто не было предела, ведь Лори совершил для него, казалось, невозможное. Конечно, омежка знал, что супруг его безнадежно влюблен в его хозяина, однако ни в коем случае не роптал на судьбу.
А как же могло быть иначе? По его мнению, Лоренс был настолько прекрасен, что в него должны были быть влюблены все альфы этого мира. Он сам завидовал ему светлой завистью, его изяществу, грации, холодной и гордой красоте, всему тому, чего не было у него самого, так как Ник считал себя самым обыкновенным хотя это было не совсем так.
В клане Николасу отдавали должное почтение и называли победителем волков за то, что он выжил, когда на него и его родителей напала волчья стая. Все тогда погибли, кроме Ника.
Алишер был ему хорошим мужем, относился к нему с нежностью, выполнял все обязанности супруга, но, однако, не упускал возможности гульнуть на стороне, будто мстил за то, что Лоренс не мог быть его. Николас закрывал глаза на все эти измены. Он имел от Алишера два выводка по три альфенка, помогал с воспитанием омежек Лоренса, и был абсолютно счастлив.
Еще бы! Ведь Ник жил с любимым мужем, самым красивым альфой в клане, имел от него детей, преданно служил человеку, которому был благодарен по гроб жизни, к его услугам был удобный дом, а средства не ограничивали даже наибольшие его запросы!
Лоренс, приняв ванну, ласково и признательно погладил Ника по голове, а потом вспомнил про другого омегу, о котором постоянно беспокоилась его душа. Он подумал о Микаэле.
Мик сочетался законным браком со старшим братом Зигфрида, Вольфом, и они уехали жить на остров, который уже давно принадлежал альфе. На острове этом, кстати, супруги расположились совершенно недурно. В свое время Вольф недорого купил его со всеми имеющимися постройками - небольшой гостиницей, вертолетной площадкой, лодочной станцией. Так что, там было в общем-то все необходимое для современной и удобной жизни. Несмотря на обожание со стороны своего альфы, Микаэль не был счастлив, он так и продолжал страдать по Зигфриду, постоянно сравнивая его со своим супругом, разумеется, не в пользу последнего.
Иногда он приезжал погостить к Лоренсу. Омеги к тому времени пришли к согласию и общались вполне по-приятельски, переходя иногда на шутливые перепалки. Но Мики никогда долго у них не задерживался. Ему тяжело было видеть Зига и то, как тот проявлял свою любовь к Лоренсу, а вот на рыжика, по-прежнему, не обращал ни малейшего внимания.
Мики будто ждал какого-то чуда, с упорством приезжая к ним раз за разом, надеясь на то, что в один прекрасный день ему предложат здесь остаться. Но об этом, разумеется, даже речи не шло. Зиг только радовался, что им удалось пристроить Мики в брак к своему брату и отослать подальше с глаз долой. Лори был точно такого же мнения.
Так или иначе, судьба Мики сложилась совсем не плохо. Если бы он меньше витал в несбыточных мечтах и больше ценил то, что имел, то, пожалуй, рыжик даже мог бы быть счастлив. Однако, то ли мудрости ему для этого не хватало, то ли ума, то ли мужества, чтобы посмотреть правде в глаза, но он продолжал страдать, отравляя этим существование и Вольфу тоже. Лоренс не раз ссорился с Мики по этому поводу, только своего ума, как известно, в чужую голову не вложишь.
В ожидании завтрака Лоренс присел за туалетный столик и начал прихорашиваться, мыслями обратившись к своим старшим омежкам, которые, несмотря на свою ангельскую внешность давно, представляли для него проблему и причиняли немало хлопот.
Конечно, он был рад, что пока вроде удалось пристроить хотя бы Тейли, ведь этот омежка с детских лет водил компанию исключительно с альфами, обратившись в волка, носился с ними по лесу, порой отсутствуя, к великому беспокойству родителей, даже по целой неделе. Ругать и наказывать Тейли было бесполезно, он все равно сбегал и делал, что хотел, поэтому и сексуальную жизнь начал рано, спасибо, что хоть в подоле не принес. Поэтому, когда Тейли забрал Кай, родители вздохнули с явным облегчением. Лучше любой брак, чем неприкаянный шлюшонок, позорящий семью.
Теперь Лори вполне реально опасался, что Тейли на новом месте мог плохо себя проявить, и Кай, будучи самого строгого нрава, просто с позором вернет его назад. Или же, наоборот, сурово возьмется за воспитание омежки, и бедный детеныш исстрадается. Что было хуже - не известно, поэтому Лоренс решил, что нужно будет съездить и проведать своего бедового отпрыска при первой же возможности.
В то, что Кай собрался помирать, Лори совершенно не верил. Он считал, что даже если железный старикан вдруг и овдовеет, то запросто способен вновь найти себе нового альфу и родить еще один выводок, столько в нем было жизненной силы, поэтому и очки Кая, и его прихрамывающая походочка вызвали у омеги лишь иронию.
Мысли Лоренса перепрыгнули на второго старшего близнеца - Лейли, который пока оставался при нем. Тут тоже было о чем задуматься. Дело в том, что в отличие от активного и жизнерадостного Тейли, этот омежка постоянно пребывал в депрессии, страдал и рыдал. Причина была в том, что юный Лейли не желал быть оборотнем. Он мечтал быть обычным омежкой. И все, хоть убейся. Лейли никогда не обращался в волка, с завидным упорством постоянно спиливал свои клычки, которые, к его горю, вновь быстро отрастали, и без конца твердил, что хочет себе в супруги только и только настоящего альфу, человека.
Зигфрид и Лоренс просто не знали, что им делать. Отдать Лейли в мир людей? А кому он там нужен? Какой альфа поведется на подобное сокровище, способное произвести на свет выводок оборотней? Зигфрид бесился, ругался, уговаривал Лейли оставить все эти бредовые мысли и рассмотреть возможных женихов здесь, дома, но Лейли был непреклонен. Он отказывался от еды, целыми днями сидел у себя в комнате, лил слезы и умолял родителей, чтобы они его отпустили жить в город. Отпускать одного его, естественно, никто не собирался. Тогда Лейли начал угрожать, что сбежит, если его каприз не будет исполнен. Чтобы утихомирить его, Лори пообещал, что весной Лейли отвезут погостить к Ани и Артуру. И вот, весна наступила, пора было исполнять обещание...
Лоренс тяжело вздохнул. А вот младший его выводок из трех омежек пока только радовал. Пусть эти дети родились и не такими красивыми, а весьма посредственной внешности, зато характеры у них были золотые - добрые, послушные и милые. Хоть с ними проблем не было. Хотя... Им только по девять лет, все еще могло быть впереди...
Болезненно поморщившись, Лори вспомнил о своей недавней болезни - депрессии в которую он впал после выкидыша. Ему было очень неприятно об этом вспоминать, он не понимал, как он смог настолько отдаться своему горю, что просто погрузился в кому, забыв о муже, о детях, всех своих обязанностях. Конечно, как говорили, ему лекарства в этом "помогли". И все же, он был крайне раздосадован на себя, обнаружив, что может настолько глубоко пасть духом.
И вновь Зигфрид проявил себя по отношению к нему благородно и на высоте. А ведь другой бы альфа, наделенный властью, запросто мог бы воспользоваться сложившейся ситуацией и избавиться от супруга, нарожавшего ему столько омежек! Упек бы навсегда в психиатрическую клинику, и все! Или тут же завел роман на стороне, объявив первого своего омегу больным, и никто бы ему даже слова не сказал. Однако, Зиг все то время не отходил от Лоренса, и даже Кая пригласил, чтобы его спасти. За это омега чувствовал к своему альфе огромную, всепоглощающую благодарность.
Как же дорог был ему Зиг! Ведь он и омежек признал, представив их всему клану, словно своих принцев, и никогда ни словом не упрекнул ни в чем. И даже терпел его роман с Алишером. А это был, безусловно, роман, хоть они и не преступали определенную грань, однако, Лоренса все эти годы влекло к Алишеру так, что порой он просто голову терял.
Однажды ему пришлось поговорить об этом с Зигфридом, и это был не лучший момент. Они были вдвоем, он внезапно задумался об Алишере. И вдруг обратил внимание, что зрачки супруга вдруг по-звериному сузились, а сами глаза покраснели, словно налились кровью. Лоренс так перепугался, что оцепенел, ему показалось, что Зиг прочел его мысли и способен сейчас убить!
- Что с тобой? - выдохнул Лоренс. - Зиг, прошу тебя, не надо! Я...
- Не уступай ему, - глухо прорычал в ответ оборотень, а потом встряхнулся, стараясь впасть в нормальное состояние. - Не уступай. Сейчас ты для него - мечта, он тебя боготворит. Если ты уступишь, то превратишься для него просто в дырку. Тогда придет конец всему. Ты должен это понимать. Будут полностью уничтожены и твои отношения с Алишером, и мои отношения с единственным, который возле меня остался, братом, и наша с тобой любовь. Я понимаю, что соблазн велик, тем более, что вы оба знаете, что я вас прощу. И все же, уже никогда и ничего не будет, как и прежде. Ты сам потом почувствуешь себя грязным и будешь горько сожалеть о том, что проявил слабость.
Лоренс потрясенно его слушал, а потом качнул головой в знак согласия и пролепетал:
- Да, но я и не думал...
- Думал! - резко оборвал его Зигфрид. - Неужели именно в нем ты чувствуешь своего истинного? Если все так серьезно, то давай разведемся, и оба уезжайте, куда хотите, с глаз моих долой. Но если ты все же сомневаешься, то не делай глупостей, Лоренс, не ломай всем нам жизнь!
Лоренс тогда бросился к своему альфе, быстро залез к нему на колени и, дрожа всем телом, крепко к нему прижался. Его вдруг обуял ужас. Зиг все знал и так тонко чувствовал! Как же он переживал, должно быть! И все из-за тех блудливых мыслей, которые порой владели омегой, и от которых у него не было сил избавиться. Чем же он тогда был лучше и сильнее Микаэля?
Лоренс в тот день железно поклялся себе, что никогда и ни при каких обстоятельствах не уступит Алишеру и не опозорит своего лорда, который был так великодушен к его недостаткам и слабостям!
И чем же он сам благодарил своего альфу за это великодушие? Тем, что нарожал ему пятерых омежек? Тем, что уселся возле него, словно собака на сене, препятствуя лорду выполнить свой долг перед кланом? Лори определенно точно знал, что у него нет никаких прав так поступать. Лорд, подобный Зигфриду, мог иметь в супругах несколько омег.
Как же досадно было, что полностью сбывалось предсказание Кая, что он повторит его судьбу! Все верно, увы. Как и Кай, Лори имел влюбленного в себя стражника, и вынужден был постоянно вести борьбу с собой, чтобы не согрешить. Как и Кай, он обязан теперь совладать со своей бешеной ревностью, сломить свою гордость и уступить место рядом с Зигфридом другому.
Лоренс смотрел на себя в зеркало, но не видел в нем собственного отражения, автоматически, уже в тысячный раз, проводя по своим волосам гребнем. Он даже не заметил, что завтрак принесли, что пришел Лейли, и они вместе с Николасом давно ожидают его к столу.
И все же, у него оставалось последнее право, которым он и собирался воспользоваться. По сложившейся традиции, Лоренс был наделен властью сам выбрать второго супруга для своего лорда, такого, которого он сочтет нужным.
Мысленно он попытался представить себе его, этого соперника, который займет с его молчаливого согласия место в постели рядом с лордом. Каким же он будет? Каков должен быть омега, чтобы он понравился Зигфриду и, одновременно, Лори смог смириться с его существованием и присутствием в их семье?
Для осуществления этого плана необходимо было ехать в город и посоветоваться с Ани, а потом там же и искать... Внезапно Лоренсу вдруг стало дурно, в груди защемило, голова закружилась и он начал задыхаться. Неужели он решится? Да, он был должен, обязан сделать это.
- Ник, приоткрой пожалуйста окно, - слабым голосом попросил он.
- Папочка, - тем временем заныл Лейли. - Папочка, ведь уже пришла весна, а ты мне обещал... Когда же мы поедем в город? Когда?
Лоренс с трудом отдышался, пришел в себя, а потом, с обычной улыбкой, обернулся к Лейли и ласково произнес спокойным и ровным голосом:
- Скоро, сыночек, очень скоро. Сегодня же вечером я переговорю об этом с нашим лордом, и мы начнем собирать вещи.
========== 7. Кристиан и Хел. ==========
С того дня, как Кристиан впервые встретил Зигфрида, жизнь его внезапно превратилась в прекрасный и радужный сон, полный самых тревожных и одновременно великолепных предчувствий. Он находился под глубоким впечатлением, постоянно, вспоминая об этом оборотне, а иногда, по ночам, его сердце обрывалось куда-то прямо в глубину его естества, и сладкая истома растекалась по всему телу.
Кристи сам не понимал, что с ним творится, как и в какой степени он хочет этого альфу, но твердо осознавал, что он желал бы видеть рядом с собой Зига и как супруга, и как друга, и как отца, лишь бы тот стал его защитником в этом жестоком мире. Подсознательно он сразу понял, что Зиг - именно тот, кто сможет дать достойный отпор любой несправедливости, даже его собственному деспотичному и злобному отцу.
А отца Кристи боялись многие. Приезжающий в гости Говэн, порой, в разговоре начинал заискивать перед Мордаунтом и говорил гораздо более тихо и миролюбиво, особенно, когда Морди вдруг громогласно воспламенялся в адрес кого-нибудь сочной, бранной речью.
Кристи всем сердцем ненавидел своего законного отца такой лютой ненавистью, что ему от нее самому порой становилось страшно. Иногда, еще до рождения их альфенка, и папа Хел, пребывая с супругом то стонал, то кричал и просил пощады, из-за стены, Кристи невольно хотелось взяться за топор и обрушить его на голову своего жестокого родителя. Все его нутро начинало трястись от бессильной ярости, и он отчаянно кусал подушку, чувствуя, что он либо, все же, убьет того, кто породил его на свет, либо сам покончит с собой, так как был не в силах был выносить то, что творилось в их, так называемой, семье.
Кристи часто слышал, как по ночам сдавленно, стараясь не шуметь, рядом всхлипывал в рыданиях его папа, при этом стараясь делать вид, что спит. Никогда Кристи не сможет простить отцу то, что тот сделал с его папой! Никогда!
Хотя Кристи не знал иного обращения, он остро чувствовал, что все должно было по идее происходить иначе. Он знал, что другие омеги не ходили в синяках, не сжимались в комок при появлении их альф, а свое мнение высказывали твердо и уверенно, к тому же еще и хвастались подарками от своих супругов.
