Текст книги "Баллада о Звездной Республике - II (СИ)"

Автор книги: Елена Долгова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 8
В пустыне, за горизонтом

– Автопилот, сменить курс! Координаты…

Эрнесто назвал координаты на искаженном эсперанто и так быстро, что Демиург их не разобрал и, тем более, не запомнил. Гирокоптер, повинуясь приказу, развернулся к внешнему периметру Оклатеро.

– Забери оружие у трупов, – приказал Эрнесто. – Потом столкни их вниз – нужно облегчить машину.

О судьбе недавних сослуживцев терайа ничуть не сожалел.

– Возможно, ты не безнадежен, – сказал он, наблюдая, как Мартынов выполняет указания, забирая винтовку и пистолет, а потом толкает безжизненные тела вниз.

– Да ты вежливостью, как я вижу, не страдаешь. И любишь нагрузить человека грязной работой.

– Не страдаю ничем. Мы обсуждали ситуацию поняли, что вы, земляне, наивны. Имели бы побольше мозгов – в Оклатеро бы не сунулись. Контактировать нужно с Сопротивлением. Это мы представляем народ Теро.

– А у нас был выбор хотя бы из двух? – поинтересовался Мартынов не без сарказма. – Не помню, чтобы ваши люди присылали к нам парламентеров. Вот киллеров – точно помню.

От такой отповеди Эрнесто ничуть не смутился.

– Не стану оправдываться. Некоторые товарищи высказывались против вашей ликвидации, некоторые – за. Теперь их мнение едино. Ради тебя, человек, я сейчас рискую жизнью, и уже угробил свою работу под прикрытием.

– Нам долго еще лететь?

– Для начала нужно уйти от погони. Не уверен, что ИИ машины справится. Ты, вроде, пилот? Ну так садись за штурвал, плавное, сбросить «хвост».

– Гирокоптеры – не мой конек.

– Совсем не летал?

– Была небольшая практика в академии.

– Разберешься. Управление тут простое, справлялись даже бездельники-аристократы.

Мартынов огляделся. Погоня приближалась с двух сторон, две машины – сзади, одна – наперерез. Все они поднялись высоко над городом и двигались быстрее, чем беглецы.

– Отстреливаться тут есть чем?

– Тяжелого оружия, сам понимаешь, нет. Пистолет бесполезен, он просто станер. Могу высунуться и пострелять из винтовки, но это когда они приблизятся.

– А у них там что? Носовое орудие установлено?

– Там бортовой пулемет. Ментальная атака тоже будет.

– Ты псионик?

– Конечно.

– Прикрыть сумеешь? Что-то типа колпака вокруг машины?

– Ну, даешь, – Эрнесто расхохотался, сверкнув белозубой улыбкой. – Я псионик, а не колдун. Моя защита – атаковать противника встречным ударом. А ты прикройся шлемом, он под сиденьем валяется.

Мартынов нахлобучил шлем и взялся за штурвал, который оказался липким от крови. Машина сильно отличалось от «Кречета», «Беркута» или «Саеты» (чтоб было естественно), однако, отличалась она и от земного гирокоптера. Надписи на эсперанто Мартынова не смущали, ему не понравилось физическое ощущение от внешне легкой машины, управление оказалось жестковатым, но без привычной устойчивости.

– Давай, хомо, на тебя вся надежда, – подбадривал Эрнесто.

Демиург попытался прибавить скорость – это удалось, но не слишком. Попытался набрать высоту, и это в какой-то мере удалось, но затем гирокоптер рухнул в «воздушную яму».

– Фекуло! [дерьмо (эсперанто)] – заорал Эрнесто, когда машина вдобавок завалилась набок. – Ты, хомо, все же попробуй нас не прикончить, – добавил он, отдышавшись. – И не давай им приближаться бортом – начнется обстрел.

Пискнула и включилась бортовая рация. Кто-то на хорошем, но слишком быстром эсперанто предлагал сдаться и одновременно угрожал немыслимыми карами – Мартынов не слушал. Он сосредоточился на управлении, действуя наполовину интуитивно, и на этот раз дело пошло на лад. Гирокоптер выровнялся, периметр Оклатеро становилась все ближе. Эрнесто на заднем сиденье словно пал в транс – похоже, прощупывал разумы преследователей.

– Упрямые скоты, – выругался он, наконец.

– Ты говорил, по ту сторону тоже псионики.

– Псионики-фанатики. Придется грубо жечь мозги, иллюзию на них не нагнать.

– Какую иллюзию?

– Картину аварии и нашей смерти, конечно.

Эрнесто снова замолчал. Преследователи сзади догоняли, но медленно. Беспокоил Мартынова тот гирокоптер, которые летел наперерез.

– Ты говоришь, там может быть бортовой пулемет… Это все?

– Все. Говорят, раньше была авиация с ракетами, пушками, бомбами и прочими плюшками. Говорят, были и зенитки – то, что стреляет вверх, усек?

– Да, я в курсе.

– Сейчас все деградировало. Нас на Теро осталось о пятьсот тысяч, хомо. Некому поддерживать технологии.

Мартынов перестал заниматься расспросами – ситуация в небе менялась стремительно. Гирокоптер, шедший не перерез, уже достиг своей цели – он завис воздухе прямо по курсу, вынуждая Мартынова или маневрировать или идти на таран.

– Осторожно! – заорал Эрнесто, который очнулся от транса, и в тот же миг заработал пулемет.

Три пули пробили лобовое стекло, одна почти задела висок Демиурга. Одновременно пришла волна псионического удара. Смягченная шлемом, она ощущалась как томительное безысходное страдание, смертная тоска, которая через миг превратилась в боль… и самые неприятные воспоминания всплыли в сознании Мартынова.

– Ничего! – бодро заявил Эрнесто. – Телекинетиков у нех нет – красота. А после такой наводки, ты, амико, если что, проблюешься.

Суервиро, наконец-то использовал свои способности телекинетика – пулеметчик, враз обмяк, упал на сначала станину, а потом изломанной куклой рухнул вниз.

– Дальше действуй сам, – прохрипел Эрнесто.

Супервиро ослабел, его лоб взмок, руки тряслись, глаза покраснели от лопнувших капилляров. Чужой гирокоптер, потеряв стрелка, летел совсем близко, параллельным курсом, не собираясь отставать.

«Ну, сейчас или никогда», – решил Мартынов и, сморгнув влажную пелену с глаз, повернул машину, немного опустился и ударил пропеллером по хрупкому хвостовому оперению врага.

Эффект не заставил себя ждать – пси-наводка мгновенно исчезла. Сломанный гирокоптер не рухнул и не загорелся, но плавно пошел вниз, неспособный к дальнейшей погоне.

– Уф! – сказал сразу же очухавшийся Эрнесто. – Ублюдки, похоже, выживут, а жаль. в остальном – ты молодец, амико.

Мартынов кивнул и промолчал – его беспокоило состояние собственной машины. Поврежденные лопасти мешали вертикальным маневрам.

– Там еще два гирокоптера.

– Ну, с этими я справлюсь. Развернись к ним бортом и зависни.

Эрнесто выбрал один из ремней аиуниции, пристегнулся карабином и конструкции кресла и перегнулся за борт с винтовкой в руках. Ветер трепал одежду и волосы, машину опасно болтало, но супервиро, похоже, не беспокоился.

– Фекуло! Промах… Бонега! Прямо в лоб ублюдку! Гони, хомо, гони, пока они не очухались.

Вражеская машина, пилот которой получил пулю в голову, очевидно, под управлением автопилота, принялась снижаться. Третий гирокоптер развернулся, решив не испытывать судьбу.

– Мы прорвались, – объявил терайа.

– Падаем, хоть и медленно, – разочаровал его Мартынов.

– Ну, тогда гони в пустыню.

– Тут везде пустыня.

– Гони на запад…

Демиург оценил обстановку. Оклатеро остался позади, но никакие другие поселения не нарушали монотонное однообразие пустоши. На западе высились горы. Начинало смеркаться, небо медленно блёкло. Эрнесто странно затих и больше не разговаривал.

– Эй, друг, ты в порядке?

– Ерунда, слегка зацепило.

Супервиро, и впрямь, оказался ранен, и мундир на боку набрякал багровым. Когда его зацепило, занятый пилотированием Мартынов не заметил – то ли при первой же атаке, а может, и при второй. Супервиро-терайа, очевидно, не обладали способностью к регенерации, а потому Эрнесто становился все бледнее.

– Надо тебя перевязать.

– Нет, гони дальше. И… не трогай меня. Я сам.

– Приземлиться все равно придется, у нас поврежден винт.

– Ладно, как скажешь, – сдался наконец белый как мел Эрнесто.

Мартынов не без труда, но все же посадил неисправный гирокоптер. Винт замер, Колеса ткнулись в грунт. Демиург отпустил штурвал, поискал, обо что почистить руки в липкой крови, вытер их о красноватую землю, а потом помог Эрнесто выбраться из кабины.

– Аптека найдется?

– Должна валяться в кабине.

В гирокоптере аптечка и в самом деле нашлась – с чем-то вроде дезинфектора, старинными бинтами из марли, шприц-тюбиком и таблетками.

– Что это за лекарства? Я их не знаю.

– Обезболивающее и антибиотик. Дай сюжа таблетку, я ее проглочу. Укол тоже сделаю сам. Будешь перевязывать – перчатки надень обязательно. Мою кровь руками не трогай.

– Я и так вляпался в кровь. Ты же сам разнес солдатам головы.

– Ох, малбенита! [черт (эсперанто)] Порезов на коже нет?

– Все цело.

– Бери раствор хлоринола, мой руки, только осторожно, не наделай ссадин. Надень перчатки и запомни – береги здоровье, не хватай что попало.

«Это про феро», – подумал Мартынов, не ощущая, впрчоем, страха. Он откупорил вонючую жидкость, тщательно вымыл руки, потом, работая в перчатках, разрезал на Эрнесто мундир. Пуля прошла навылет вдоль седьмого ребра. Терайа терпеливо молчал, лишь иногда криво ухмылялся.

– А ты крут, амико.

– Почему?

– У нас мало кто не болен феро, и все чистенькие брезгают зараженными. Ни один гребаный аристократ не прикоснулся бы к моей ране.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал Демиург, заканчивая перевязку.

– Нельзя. Гирокоптер могу заметить. Пошли отсюда.

– Куда?

– Проще всего на запад, но, чтобы запутать следы, двинем на юг. Пистолет брось, он бьет только н оглушение. Винтовку возьми, патронов мало, но все равно пригодится.

… Они так и шли на юг, по красноватой, местами каменистой равнине, сначала при свете позднего дня, потом ориентируясь по закату над горами. Эрнесто сначала держался молодцом и всего лишь опирался о плечо Мартынова, но в конце концов обмяк, сделавшись инертным грузом.

– Привал, друг. Дальше не пойдем.

Стояла ночь. Небо усыпали звезды. Демиург посомневался, все же собрал сухие ветки и развел маленький костер за грудой валунов. Неподалеку шуршало и стрекотало, за кустами визжали и лаяли койоты.

– Это какой штат раньше был? – спросил Мартынов у Эрнесто.

– Невада.

– А я думал – Калифорния.

– Нет, это точно штат Невада. Был по крайней мере. Когда все хряснуло, Элфорд построил тут свой чертов город.

– Оклатеро?

– Восьмиугольник вранья, фрато [брат (эсперанто)].

Демиург решил не тревожить раненого расспросами, и Эрнесто вскоре погрузился в беспокойную дрему. Мартынов, которому спать мешала тревога, наблюдал за постепенным угасанием костра. Койот завыл в зарослях. Гремучая змея проползла на границе света и тени. Катус, покрытый красными цветами, источал странный запах. Мартынов лег поближе к огню и опустил веки, но не мог избавиться от воспоминания – Женя Нечаева в ущелье на Веруме, с широко распахнутыми глазами, во взгляде – гордость и подавленный страх. Она же на «Алконосте»– по другую сторону решетки, протягивает апельсин.

«В том, что случилось, есть и моя вина, Не надо идти против логики жизни, а я все время иду, и все время делаю только хуже. Корниенко сказал – девушка травмирована, больше не пилот. Я хотел ее утешить, придумал построить „Беркут“, позвал в штурманы, стал ее напарником, специально создал привязанность. Потом случайно вовлек в миссию на Теро и недооценил опасность. Следовало держаться подальше и оставить Эухениту на грунте. Она была бы немного несчастна, но зато жива…»

Мартынов задремал перед самым рассветом, а проснулся через три часа, от сильной жажды. Эрнесто тоже хотел пить, и решал эту проблему практически – ковырял грунт выбрав местечко по каким-то особым приметам. Вода и вправду вскоре появилась – мутная, перемешанная с песчинками, которые, впрочем, постепенно осели.

– Пей, амико.

– Сначала ты. Рана-то у тебя…

Они напились из скудного источника и снова побрели, на это раз прямиком на запад. Суепрвиро двигался хоть и не быстро, но почти самостоятельно, однако, глаза его ввалились, а вокруг них залегли черные тени.

– Есть не хочешь? – поинтересовался Мартынов, чтобы прервать молчание.

– Нет.

– А я вот хочу, да и тебе не повредит.

– Можно устроить дневку и поохотиться, хотя ящерицы – не та еда, ради которой стоит рисковать.

– Думаешь, погоня не отстала?

– Скорее всего, отстала. Элфорду ты не нужен. Разве что для публичной казни. Может быть, он решил, что пустыня тебя убьет. А вот девчонка ему очень нужна для его поганых дел… Эй, фрато, ты чего напрягся? Я не насчет потрахаться, а про сознание новых супервиро.

– Что за cупервиро?

– «Детки» нашего тирана, продвинутые сверхлюди, гарантированно без феро.

– Значит у всех остальных супервиро оно есть?

– Конечно.Я же заставил тебя помыть руки и надеть перчатки. Слава космосу, ты не стал спорить.

– Жестковато у вас тут.

– Да не мягко, но мне сейчас трудно болтать. Дойдем до места – сам все узнаешь…

… Эрнесто восстанавливался все-таки неплохо. Он еще пару раз находил воду, а вечером сам развел костер, предоставив товарищу право охотиться. Мартынов потратил три патрона и сумел добыть двух сусликов. Их зажарили на углях съели без соли, которой все равно не было. Ночь прошла беспокойно – Мартынов слышал шум моторов и отдаленные крики людей. Он он видел огни фонарей и сидел в тени, прижавшись спиной к валуну, с винтовкой на коленях, сам неподвижный, будто камень. Хворост в костер не подбрасывали, угли давно потухли. Чуть позже раздались два выстрела и жалобный визг койота. В этот миг Эрнесто начал храпеть, пришлось разбудить его толчком.

– Тихо! – почти беззвучно прошептал Мартынов.

Супервиро прислушался, не вставая.

– Они не от Элфорда, – шепнул он Мартынову в ответ.

– Тогда от кого?

– Наркопортантой.

– Чего-чего?

– То, что на испанском называют «наркотрафикантес». Не бойся, амико, до них километр, и они под дурью, так что они нас не услышат. Эти молодчики возят свой товар с юга – оттуда, где раньше была Мексика.

– Почему ты упомянул испанский?

– Так ты болтал на нем во сне. Наверное, это язык твоей матери.

– Там, на Земле, я родился в стране, которая называется Аргентина.

Эрнесто, казалось, изумился.

– Ты будешь смеяться, бродяга, но я тоже родился в земле с этим названием и был ублюдочным мутантом не всегда.

– Мне сказали, будто супервиро созданы уже давно.

– Оклатеро – город предательства, брат, там каждое второе слово – ложь.

«Наркопортантой» еще постреляли в темноту, но скоро утихомирились. Теперь издали доносился только хохот, а потом и вовсе наступила тишина. Мартынов прикинул, не следует ли убраться подальше, но потом передумал – в темноте, с раненым на руках, на каменистой неровной почве, среди кактусов и змей он рисковал упасть и как минимум наделать шуму.

Эрнесто этой ночью сильно мерз, не спал и кутался в ставший лохмотьями мундир.

– А как ты оказался в Оклатеро, камарадо? – спросил Мартынов, рассматривая рисунок чужих звезд.

– Как-как… ну, обычное дело, как. Мои родители считались обеспеченными, но денег на лекарство от феро в конце концов не хватило… Продали дом, наскребли на полтора укола… Патро [отец (эсперанто)] вколол патрино [матери (эсперанто)] неполную дозу и мне – все остальное. Себе он ничего не остаил и умер через две недели, патрино продержалась полгода. Она и отдала меня агентам Оклатеро – тогда как раз набирали материал для трансмутации из хомо в супервиро.

– Ты согласился?

– Мне было двенадцать лет, и меня не спросили. Патрино решила, что так обеспечит мое будущее. Ну а дальше… Конечно, трансмутация – не сахар. Да и потом было тяжело. Я выучил это хреново эсперанто, получил пси-способности, но поначалу сильно болела голова. Постепенно привык, все притупилось, совесть тоже. Я служил Элфорду и видел всякое, такое, что вы, хомо, не видели никогда.

– А почему ушел в Сопротивление?

– Мне приказали ликвидировать двоих пацанов. Они не подошли для трансмутации – что-то не так то ли с группой крови, то ли ее формулой. Ребят могли просто усыпить, но Элфорд хотел представит их смерть как преступление своих врагов. Знаешь, у меня не поднялась рука, вывел ребят за периметр и отпустил. Хотел и сам сбежать через пару дней, но тут явился связной и предложил помогать Сопротивлению под прикрытием. Я согласился. Теперь, правда, комедии конец, и в твоем деле я спалился.

Эрнесто снова улыбнулся, его зубы сверкнули даже в темноте.

– Если бы ты сбежал, то перестал бы получать лекарство от феро, – заметил Мартынов.

– Да, знаю. Но моя жизнь и так взаймы. К тому же, у Сопротивления есть немого лекарства.

– Они его синтезируют?

– Просто реквизируют. У жирных скотов, которые издеваются над людьми.

Эрнесто замолчал. Кажется, заснул. «Этот парень чем-то похож на меня, – подумал Мартынов. – Такой же сирота, и тоже поменял сторону, сбежав от своей версии Элфорда».

…К утру «наркотрафикантес» исчезли – укатили на своих джипах дальше на север.

Мартынов встал и принялся разминать онемевшие после ночного холода руки и ноги. Он уже предвидел неумолимый полуденный зной. Беглецы двинули в путь и шли так до двух часов пополудни. Природа заметно переменилась. Равнина превратилась в усеянное красными скалами плато, а потом окончательно сменилась горами. Эрнесто указал Мартынову вход в неширокое ущелье.

– Уже недолго, – прохрипел он, тяжело дыша. – Нужно пройти вот эту тропу до конца.

– А дальше что?

– Увидишь.

В ущелье груды валунов то и дело загромождали проход. Тень немного приглушала полуденный зной, однако жажда все сильнее мучила Мартынова. Прошло около часа, и тропа сделалась шире, а потом и вовсе привела беглецов в окруженную скалами долину.

Мартынов потер тыльной стороной ладони обожженное солнцем лицо, прищурился и онемел от изумления. Из-под циклопической груды валунов проглядывал кусок серебристой обшивки. На видимом фрагменте борта сохранилась полустертая надпись характерным, знакомым «техническим» русским шрифтом: «…ност». Недостающая часть названия напрашивалась сама собой. Здесь, на Теро, под чужим небом, под гигантским каменным завалом, покоился космический корабль, носивший название «Алконост».

Глава 9
На обломках

– Старый космический корабль. Русский. Лежит тут давно. Внутри у нас убежище.

Супервиро свистнул. Ему ответили особенный – протяжным, похожим на птичий крик. Снайпер, укрывшийся в скалах, высунулся и помахал рукой.

– Надеюсь, теперь нас не пристрелят, – захохотал Эрнесто.

… Люк «Алконоста» давно исчез под грудой камней, но в металлической обшивке корабля зияла квадратная дыра, закрытая изнутри кусокм брезента. Терайа сдвинул полог и протиснулся внутрь первым.

– Заходи, фрато, только смотри под ноги. Внутри все очень не просто.

… «Алконост»-копия имел такую же форму веретена, что и «Алконост» с Земли. Чтобы создать псевдо-гравитацию, в нем применяли центробежную силу, направленную от трюма к внешним палубам. В момент приземления вращение прекратилось. Гравитация сделалась земной, и свойства ярусов исказились странным образом. В одних отсеках местами поменялись пол и потолок, в других – пол и стены. Правильная ориентация сохранилась лишь в погруженной в грунт части корабля – там, по крайней мере, пол оставался внизу.

– Ну, немного странно, – посетовал терайа, – но зато, если что, удобно обороняться, да и генератор до сих пор работает.

– Как долго тут продержался ваш штаб?

– Говорят, больше десяти лет, но, если честно, нас тут никто не ищет. Вокруг пустыня, воды нет, еды нет, рядом тропа наркотрафикантес, а эти парни не любят чужих. Все реквизиции мы делаем в Оклатеро или в городах поменьше, а здесь стараемся сидеть тихо. Кое-какую еду собираем. Кое-какую берем понемногу из трюма – там еще остались концентраты. Есть лекарства, но от феро они не помогают.

– Жестко.

– Нормально. Пошли, держись рядом, а то некоторые конструкции расшатались…

Недавняя рана, похоже, больше не беспокоила Эрнесто. Он двигался лишь чуть сковано, даже когда пришлось спускаться вниз по веревочной, подвешенной на скобах лестнице. Везде ощущалась атмосфера запустения. Металл потемнел или заржавел, на стенах повисли клочья паутины, осколки хрустели под ногами. Зияли пустыми дырами шкафы для скафандров, вырванное «с мясом» оборудование голопроекторов. давно исчезло Аварийные лампы, впрочем, работали и включались, реагируя на появление людей.

«Что здесь у них было? Если судить по нашему „Алконосту“ – госпиталь и офицерская жилая палуба».

Где-тов темном углу заверещала крыса. Металлические распорки скрипели под тяжсестью огромного корабля. Свет в очередной раз погас, но больше не включился. Эрнесто выругался и достал фонарик.

– Проводку мы чинили, но кабель – так себе. Его почему-то грызут крысы. Даже когда их бьет током, они все равно лезут.

Луч фонаря выхватил из тьмы искореженную дверь. На на ней сохранилась табличка с надписью и Мартынов молча стиснул зубы, прочитав ее.

«Капитан первого ранга С. Г. Сибирцев».

– Что здесь случилось?

– Жесткая посадка.

– Много людей погибло?

– Скоро сам все узнаешь.

Освещение снова заработало, и Эрнесто убрал фонарик. Близ конца спуска гостей встретили. Незнакомый вооруженный парень произнес фразу, очень похожую на пароль, и отступил в сторону, получив от Эрнесто отзыв.

Мартынов спрыгнул на палубный настил и очутился в помещении, где пол наконец-то находился на положенном ему месте. Коридор вел куда-то в полутьму, в помещение, перегороженное местами спиленными решетками. 'Да это же гауптвахта, – понял Демиург, лично знакомый с этим отсеком корабля.

– Чего таращишься, друг? – поинтересовался наблюдательный супервиро. – Думаешь, тут раньше была тюряга? Точно, угадал. Мы ее благоустроили и сделали общагу. Заходи, фрато. Нас ждут.

Проем двери больше не загораживала решетка. Кто-то, сломав переборки, соорудил из трех камер одну большую комнату. Сейчас в самом ее центре стояли длинный деревянный стол и десяток стульев. Во главе стола устроилась немолодая женщина, которая поднялась навстречу гостю и протянула Мартынову руку.

– Я – команданто [командир (эсперанто)] Елена Нечаева. Рада познакомиться.

… Имена могут совпадать, однофамильцы тоже не редкость, но явное семейное сходство нельзя не заметить. Перед Мартыновым стояла мать Эухениты, точнее, женщина, которая могла быть ее матерью в мире Теро. Здешняя Нечаева, впрчоем, отличалась от фотографий собственного земного доппельгангера. Она выглядела, поджарой, почти истощенной, коротко стригла волосы, носила «пустынный» камуфляж и портупею с кобурой на поясе. Эта женщина словно прожила долгую жизнь, но каким-то чудом избежала усталости. Сухая кожа лица, огрубелые ладони, в холодном взгляде – решимость. «Что я ей скажу? Признаюсь – оставил, мол, Эухениту в в лапах Элфорда?»

Эта мысль опалила Демиурга огнем, но он лишь пожал протянутую руку.

– Андрей Мартынов, земной пилот. Участник экспедиции на Росс.

– Рада знакомству, присаживайтесь.

Еще двое терайа появились из глубин корабля и расположились за столом вместе с Эрнесто. Один из них выглядел совсем как человек, второй, судя по форме лба и разрезу глаз, был мутантом-псиоником.

– Вы голодны, товарищ Мартынов?

– Не особенно.

– Стесняться не надо, еда у нас имеется, а вы проделали долгий путь.

– Пить очень хочется, а поесть могу и потом. Сейчас важнее понять, что происходит.

– Как скажете. Рамон, принеси ему и Эрнесто по бутылке нашей газировки… Кстати, не удивляйтесь привкусу, товарищ Мартынов. Вода здесь у нас из системы регенерации. Она все еще безопасна, но уже не слишком вкусна.

– Я не привередлив.

Демиург взял бутылку и быстрыми глотками осушил ее на треть, чувствуя, как отступает жажда, оставляя во рту легкую горечь.

– Так лучше. Спасибо за все, за то что выручили – тоже. Я – ваш вечный должник, сеньора.

– Пожалуйста. Мы сделали все, что смогли.

– В Оклатеро осталась моя спутница.

– И что?

– Помогите вытащить и ее.

– Людей не дам. После того, как Эрнесто оттуда сбежал, наших агентов во дворце не осталось.

– Дайте хотя бы оружие и карту Оклатеро. Я вернусь туда один.

Нечаева задумалась. Длинные тонкие пальцы постукивали по грубой крышке стола.

– Я понимаю вашу тревогу, но такие дела быстро не делаются, – наконец, заговорила она, – Вы уйдете и, конечо, погибнете. Получится, что наш операция проведена зря, парни погибли зря, Эрнесто раскрыл себя зря.

– Хотите силой удержать меня в штабе?

– Хочу, но не имею права… Ладно. Мы дадим вам кое-что поважнее, чем карта столицы – точную информацию о ситуации на Теро. Узнаете правду – примете взвешенное решение. Что вам наболтали во дворце?

– Что планета процветает, но имеются случаи лихорадки феро. Что возбудитель создали мятежные сверхлюди. Я познакомился с хронологией от придворного историка, но она, как я понимаю, сомнительна.

– В точку. Вас обманули, исказили события и многое скрыли. Я была участиней тех события, и о многом могу рассказать…

– Эта информация в обмен на что-то другое?

Нечаева отрицательно качнула стриженой головой.

– Правду я вам расскажу безо всяких условий.

Приготовившись слушать, Мартынов отодвинул полупустую бутылку с водой.

* * *

Рассказ Елены Нечаевой

– Всего д вадцать лет назад Теро представляла собой сообщество стран, мелкие разногласия между которыми успешно разрешала Лига Земли. Времена голода, войн и социальной несправедливости остались далеко позади. Мы были свободны, обеспечены, стремились к созиданию и не боялись завтрашнего дня – мы его ждали. Совместными усилиями народов продолжалось покорение космоса. Меня пригласили участвовать в проекте межзвездных путешествий «Алконост», и я приняла о предложение с радостью.

– Кем вы там собирались служить? – вмешался Мартынов, который слушал очень внимательно.

– Ксенолингвистом и начальником научной части. Экспедиция сулила громадный прорыв в исследованиях… Так думала я тогда, но еще не знала, какую цену придется заплатить.

– «Алконост» так и не отравился в полет?

– Не успел. Установку для старта монтировали близ пояса Койпера. Там же собирали астероидный материал. В облаке камней земляне заметили пустой инопланетный корабль. Нашли его, надо сказать, не мы, а частная компания «Рacific Treats».

– Что за компания? Вам известно, кто именно отыскал артефакт? – спросил Мартынов с максимально спокойным выражением лица, но чувствуя неистовую пульсацию собственных вен.

– Компания – одна из старейших на Земле. Специализировалась на космических и океанических исследованиях. Нашел чужой корабль наемный работник компании, капитан-аргентинец, известный под именем Андреас Мартинес. Все его трофеи доставили на Землю, разобрали и тщательно изучили, после чего миссия «Алконоста», как нам тогда казалось, потеряла всякий смысл.

– Почему?

– Специалисты «Рacific Treats» обнаружили и расшифровали описание технологии, которая теперь называется «трубой». Это возможность перемешаться не только внутри нашей Вселенной, но и в разные точки Мультиверса при помощи дырочной телепортации. Простите, камарадо Мартынов, я не физик и не смогу прояснить детали. В любом случае, через пять лет установка была построена, а потом первые путешественники вошли в портал и очутились на планете, которую вы называете Росс-128b или Верум. Это был триумф, и Лига Земли стоя аплодировала Уильяму Элфорду, который раздвинул границы наших возможностей…

– Элфорд который, тот самый?

– Да, он был мажоритарным акционером «Рacific Treats», фактически ее полным владельцем.

– Вы его знали?

На лицо Нечаевой набежала тень.

– Я лично – очень поверхностно, но вот моя дочь… «Рacific Treats» спонсировала мировые чемпионаты, а Евгения посвятила себя спорту и гонкам на реактивной доске. Она называла это «опираться крылом о ветер». История, извините, слишком личная, я расскажу ее потом, а пока вернемся к истории «дырочных» перемещений.

– Я вас слушаю.

– В тот же год Элфорд организовал фонд, по его словам нацеленный на усовершенствование человека. Это была амбициозная программа развития телепатических способностей ради добровольного объединения свободных людей в некий суперразум.

– Разве такие способности – не обман?

– Обман? Мы считали планы по созданию супервиро-псиоников результатом заблуждения, но, как оказалось, ошиблись сами. Специалисты Элфорда экспериментировали с геномом человека, а потом научились стимулировать мозг уже родившихся детей и даже подростков.

– Чего Элфорд добивался?

На лбу Нечаевой прорезалась косая морщинка.

– Возможно, он всегда оставался психопатом. Возможно, он родился относительно нормальным человеком, но потом постепенноизменился. Однако, существует и другое объяснение – до поры до времени владелец «Рacific Treats» оставался марионеткой хорошо законспирированной тайной организации. Суть в том, что транснациональные корпорации Земли лишились власти двести лет назад, но потомки прежней элиты не смирились и создали тайную ложу «Стальные триады».

– Зачем?

– Ради исторического реванша. Подробностей мы, к сожалению, не узнаем – Элфорд расправился со всеми, кто пытался им манипулировать. Со «Стальными Триадами» тоже.

– А при чем тут псионики-мутанты?

– Их создавали не ради выдуманного и суперразума, а ради подчинения обычных людей, то есть, как солдат-телепатов. Однако, кое-что пошло не так, и телепатические способности супервиро оказались довольно скромными… Эрнесто, ты умеешь влиять на мысли?

– Ну, как сказать, товарищи… – пионик сверкнул добродушной улыбкой. – Я вижу, конечно, когда мне врут. Слабаку могу подкинуть иллюзию, но поменять кому-нибудь убеждения… Жаль, не получится, а то бы я распропагандировал самого Элфорда!

Остальные терайа расхохотались, Нечаева только грустно улыбнулась.

– В общем, успех получился ограниченным, а планы оставались амбициозными, – продолжила она. – На основе донесений разведки, мы восстановили ход событий. После неудачи с ментальным контролем, противник не сдался, в лабораториях «Рacific Treats» разработали новый возбудитель болезни. Элфорд опробовал его сначала на собственной жене, а потом и на дочери…

– Зачем такая жестокость?

– Каждая по-своему, но эти женщины мешали его планам. Кроме того, дочь Элфорда не была его ребенком в нормальном смысле слова – ее синтезировали искусственно, и привязанность мистера президента оказалась невелика.

– Паршивая подробность.

– Человек, который легко уничтожил свою семью, еще меньше церемонился со своими сообщниками. В один недобрый день Элфорд пустил в ход возбудитель и ударил сразу по двум целям – по «Стальным триадам» и по «Лиге Земли».

– Как?

– Триады он заразил на ритуальном ужине тайной ложи. Лигу, говорят, через вакцину от обычного гриппа.

– Слишком много подробностей, сеньора. Как вы могли такое узнать? Как я могу верить, что это не выдумки?

– Моя дочь… – Нечаева на миг склонила голову, но потом выпрямилась, будто обрела стальной стержень. – Элфорд был любителем гонок и поклонником успехов Евгении. Она входила в его окружение и до пандемии, и после нее, а потому тайно снабжала информацией нас. Я уже говорила, что это слишком личное… Служба безопасности вычислила наших разведчиков. Не знаю, как умирала моя девочка… Во всяком случае, я она нас не предала.