Текст книги "Близнецы и Робин Гуд"

Автор книги: Елена Чапаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава IV

ПРОВЕРКА НА ВШИВОСТЬ

Ну вот, закончилось то время, которое Ольга отвела братишке на то, чтоб он «пришел в себя». Спрятала «волшебные карты», чтоб Олег не подумал, будто она нисколько не переживала... Ольга, кстати, и в самом деле переживала. Но просто каждый переживает по-своему, понимаете? Не обязательно заламывать в этот момент руки или сидеть, горестно уставившись в одну точку. Можно и так – вопреки всему – репетировать фокус.

А дядя Миша Тур, например, он тоже цирковой артист, комический музыкант, когда его жене тете Алисе делали операцию, не мог ни есть, ни пить, ни спать, а только придумывал без конца шахматные задачи.

И потом, когда тетя Алиса выздоровела, он послал все эти решенные задачи в журнал «Шахматы Гарри Каспарова» и даже получил приз.

Вот как бывает. Поэтому Ольга себя нисколько не осуждала. А карты спрятала только, чтобы Олежке не обидно было. И спрятала их очень вовремя, потому что буквально через минуту Олежка сказал:

– Можно к тебе заглянуть? А Ольга сама тут же выскочила к нему на «нейтральную территорию» их номера, где стояло два стола для уроков, телевизор и два кресла. Она очень любила своего дорогого братишку и, собственно говоря, готова была кинуться к нему на шею. И так бы и сделала... года два назад. Но теперь ведь они уже стали «достаточно взрослые», как говорит бабушка. А телячьи нежности ко взрослым отношениям... как-то не подходят.

Но глазами-то Ольга ему, конечно, сказала, что все в порядке, она вовсе не сердится и даже во многом с ним согласна – лишь бы им не ссориться никогда!

В ответ Олежка смотрел на нее такими преданными, добрыми и любящими глазами... О, вы даже не представляете: двойняшки столько сказали друг другу этими взглядами, сколько иные люди не скажут и за полчаса разговора. Но дело в том, что близнецы действительно понимали друг друга с полуслова и с полувзгляда!

И, кстати, во взгляде брата Ольга уловила... какой-то вроде бы секрет, который он хочет ей рассказать, но как бы стесняется. И тогда она сказала наконец, – уже не взглядом, а-вслух:

– Да говори, чего ты!

Олежка мотнул головой и вынул из кармана какую-то бумажку...

Да, как говорится, вот так номер – Ольга, по правде говоря, ничего подобного просто не ожидала!

Оказывается, Робин Гуд, почувствовав, что Ольга не очень-то ему симпатизирует, улучив минутку, провел беседу с одним Олегом. Хочешь, дескать, стать членом нашей шайки благородных разбойников?

Естественно, Олежка хотел.

Тогда вот тебе план, найдешь указанное тут место. А там узнаешь, что делать дальше... У тебя лыжи есть?

Олежка смог лишь молча кивнуть. Оказалось, что ему предстоит идти в лес. А в лесу еще полно снега и без лыж никак не обойтись. А почему в лес, да потому что Робин Гуд ведь – лесной житель. Там с ним встречаться самое место.

За те две недели, которые близнецы прожили в Городе, они, конечно, недостаточно изучили его, однако все-таки могли ориентироваться. Им предстояло на автобусе ехать до улицы Сосновой, а дальше разбираться по выданной им карте... Вернее сказать, по плану, начерченному от руки на листке из тетради по математике.

И вот они приехали – это заняло минут двадцать. Лыжи здесь оказались в самый раз. Потому что высокие дома, которыми был заставлен центр города, где, кстати, находилась и гостиница «Зори», в которой жили Сильверы, там напрочь отсутствовали. Вместо них натуральные избы с полисадничками вокруг, с трубами, из которых поднимались в небо прямые дымки, с непролазными, далеко еще не растаявшими сугробами вдоль редкозубых заборов.

Прямо от остановки, перпендикулярно к Сосновой улице, шла дорога, которая была обозначена на том самодельном плане. И дорога эта шла прямо... в сосновый лес.

Близнецы переглянулись... Нет-нет, не подумайте ничего плохого. Они вовсе не были трусами! Напротив, они были очень даже смелые ребята. А Олежка так и вовсе собирался стать детективом!

Но дело в том, что двойняшки были городскими... двойняшками, и перед лесом просто... ну, как бы слегка робели.

Конечно, в руках они держали карту. Но что значит этот листок, подрагивающий на Олежки-ной ладони даже при самом крохотном ветерке. Не так-то просто доверить ему свою судьбу! 1 Брат посмотрел на сестру:

–Знаешь...

И замолчал. А сказать он хотел, что вообще-то приглашали по-настоящему одного Олега и ей ходить совсем не обязательно. Вот уж в другой раз, когда они будут встречаться с Робин Гудом в другом, «более нестрашном» месте, он ее обязательно возьмет...

Но в ответ Олежка получил такой сердитый взгляд, что сразу пошел на попятную. Как ни в чем не бывало пожал плечами:

–Чего ты?.. Я ни грамма и не говорил! Они надели лыжи и отправились в глубь_ таинственно молчащего леса.

Но, по правде говоря, вскоре им стало немного стыдно своей... как бы это понеобидней выразиться... робости. Потому что солнышко над ними светило очень весеннее, птицы по веткам орали самые развеселые песни, а снег, превратившийся в полупрозрачные ледяные зерна, давал такое скольжение, что только катись! Они и катились... А сосковый лес, кстати, оказался всего лишь сосновым молодняком, посаженным явно недавно ровными рядками. В таком «лесу» просто стыдно бояться волков, медведей и прочих «чудищ».

Вскоре близнецы подошли к тому месту, которое было обозначено на плане как конечный пункт. Всего два поворота по той самой дороге, что начиналась от автобусной остановки, – метров пятьсот им пришлось проехать. И вот он, конечный пункт. На плане – это довольно нехудожественно изображенный зверь с гривой и надпись: «Лев», ачуть ниже: «Искать!»

Неведомым львом оказался большой бурый камень, каких тут много лежало, как уже сумели заметить близнецы.

Кто плохо учил географию, тому напомним, что такие камни, обкатанные за тысячи километров своего, прямо сказать, адского пути, валуны, во множестве лежат по полям и лесам северо-запада нашей с вами Родины. Их когда-то в древнейшие времена прикатил сюда ледник, который неизвестно почему с севера, из-за Полярного круга, надвигался на юг, выпахивал целые поля и рощи – снимал с матушки-земли скальп. И катил перед собой огромные камни, которые подцеплял по дороге или выковыривал из почвы.

Камни эти за безумно дальнюю дорогу обкатывались, оглаживались. И теперь вот застыли там, где их бросил отступающий под ударами потеплевшего климата ледник. Странные вечные памятники загадочному и грозному времени в жизни нашей планеты.

Вот около такого загадочного памятника и стояли сейчас близнецы. С очень большой натяжкой, но камень этот все-таки можно было принять за лежащего льва, который положил свою тяжеленную голову на вытянутые передние лапы.

А что же это такое: «Искать»?

Искать особенно не пришлось. Медленно объехав вокруг каменного чудовища, они тут же увидели на его задней левой лапе, на якобы лапе, подрагивающую под ветерком бумажку с липким краем. Такие продаются в канцелярских товарах.

«Идите туда. Черная собака» – было написано на той бумажке. И нарисована стрелочка... куда-то в сосенки, в чащу.

Тут близнецы опять вспомнили, что это все-таки... лес!

Но снова трусить им никак не хотелось. Ольга прижала бумажку ко львиной якобы ноге – чтобы лучше понять направление дальнейшего маршрута. А нога-то оказалась теплая. Конечно, всего лишь нагретая солнышком, но все равно •– как живая. И после этого стало как-то совсем не страшно. Ольга улыбнулась:

Айда! Неужели мы с тобой какую-то черную собаку испугаемся?!

А никто ее и не собирался бояться! – ответил Олег.

Они улыбнулись друг другу и продолжили свай путь.

Черная собака попалась им буквально через каких-нибудь пять-шесть минут пути. Они увидели ее еще издали, за сосенками. Потому что это была «черная собака» – то есть собака в кавычках, а по правде – новый валун. Причем раза в два больше того «льва». Огромный пес стоял на задних лапах и вилял пушистым хвостом... Ну, это в смысле – надо иметь хорошее воображение, чтобы так думать. Ольга его как раз имела. Остановились перед камнем:

Классная собачка... Но где же все-таки Робин Гуд?

Будем искать! – ответил Олег голосом опытного детектива. —За мной, коллега!

Они объехали камень... Ага, вот она и бумаженция очередная: «0,5 км на запад. Шар». Так-так-так, это уж игра какая-то. Теперь хотят узнать, сумеют ли близнецы определить, где запад... Вообще-то обидно. А с другой стороны, у него ведь серьезная команда, и вроде бы занимаются они серьезными делами – по крайней мере, тайными. Абы кого им брать не хочется – это вполне естественно!

А ты, кстати, заметил, – сказала Ольга, невольно понижая голос, – что записка первого плана и эти две приклеенные бумажки написаны разными ручками и разными... руками.

Ну... ну и что?

Ольга испытующе посмотрела на брата... Нет, Олежка не догадывался, о чем она собиралась его предупредить. И тогда, уже окончательно перейдя на шепот, Ольга сказала:

Наблюдатель!

В смысле?

Здесь может быть наблюдатель! – сказала она одними губами.

И тут же засмеялась, немного деланно, потому что хотела показать ему, что начинается двойная игра. Олежка лишь моргнул в ответ: О’кей, все понятно!

Давай наперегонки – кто первый до шара! – крикнула Ольга.

И помчалась что было сил, но нарочно не на запад, как было сказано в записке, а на север... Я не стану тут долго объяснять, как определять стороны света. Вы и сами это вполне можете понять. Особенно если учесть, что солнышко светило как сумасшедшее – вот тебе и восток. А все остальное уж – задание для учеников первого класса.

Но Ольга, как уже было сказано, побежала на север. И довольно далеко. Это еще и потому, что скольжение-то было отличное, даже слишком: когда снег подтаял, лыжи стараются «прострелить» назад. Но если как следует наклонить корпус вперед, все будет в полном' порядке. Лыжной науке их учили мама и бабушка Тома. Их любимый директор Роман Ильич был отличным лыжником, даже в свое время брал призы на первенстве Москвы. Да и сам детдом располагался в удобном для лыж месте – в Измайлове. Кто знает Москву, согласится со мной. Там огромный лесной массив, лыжных трасс – сколько твоей душе угодно, только гоняйся!

Впрочем, дело не в этом сейчас... Ольга вдруг резко затормозила, резко повернулась и поехала на запад, теперь уж точно на запад. Весеннее солнце припекало ей затылок.

Резко изменив направление, она собиралась установить, едет ли за ними кто-нибудь или нет. Потому что, когда бежишь за кем-то по лесу, сделать это незаметно довольно-таки тяжело.

Однако никто вроде за ними не гнался. Тогда Ольга остановилась. Брат подъехал к ней. Хотел закричать, что, дескать, ага, попалась, то есть продолжить игру.

Ольга приложила палец к губам. У нее появилась другая мысль. Повернула на юг, поехала, махнула Олежке рукой: делай, как я.

Если сейчас вы попробуете вычертить путь, который собиралась проделать Ольга, а за ней Олег, то получится: с полкилометра на север, потом столько же на запад, потом столько же на юг. И получится, что они должны были сейчас выйти к месту, указанному на бумажке, приклеенной к собаке, только... с противоположной стороны. То есть Ольга собиралась зайти противнику – если, конечно, таковой имелся – в тыл! Олег, который сперва не понял, что за странные перемещения совершает его сестра, наконец дотумкал и сказал себе: «Ну надо же!»

В самом деле, это и действительно было странно... отчасти. Олег Серегин собирался быть детективом с самого раннего детства. Об этом знали во всех цирках страны все артисты. И часто Олегу полушутя, полусерьезно дарили то маленькую, но очень мощную лупу, то огромные, на поллица темные очки и к ним седой парик с лысиной, которые совершенно меняли внешность, то подносили кобуру для будущего пистолета, то книгу «Методы расследования карманных краж в трамваях и автобусах города Курска». Ну и так далее и тому подобное – близнецов ведь все любили. Подарки, конечно, носили несколько шутливый оттенок. Но ведь в каждой шутке есть доля правды!

То есть Олежка «официально» был признан будущим сыщиком.

А хитроумные планы раз за разом почему-то придумывала Ольга. Вначале это Олега настораживало. А потом он... не то чтобы смирился, а стал принимать это как должное. Ведь Ольга всегда была рядом– Так зачем беспокоиться, кто там чего придумал. Важно, чтобы преступление было раскрыто. А таких раскрытых преступлений у них становилось все больше – регулярные читатели «Черного котенка» не дадут мне соврать!

Ольга не могла, конечно, знать точно, правильно ли они идут. Но душой чувствовала; да, правильно! И с некоторых пор стала двигаться совсем медленно, вообще не шевеля ногами, только слегка отталкиваясь палками и таким образом производя минимальный шум. Она искала глазами валун. Однако ничего похожего нигде в поле зрения не было!

Хм... Может, Робин Гуд придумал что-нибудь похитрее?

Но оказалось, ничего похитрее он не придумывал... Практически одновременно Ольга увидела поляну и большой снежный... шар на ней. Из таких примерно шаров лепят снежных баб.. Только этот шар был значительно крупнее «снеж-нобабских». Ну, это понятно – его же делали для заметности.

Ольга замерла, и сейчас же Олег остановился. Вместе, в четыре глаза, они стали осматривать поляну и ее «окрестности». Удобство их позиции заключалось в том, что они стояли на некотором возвышении – холм, не холм, а так себе – некая земляная волна. Близнецы как раз находились на ее гребне, за сосенками, которые, как известно, любят расти именно на местах, что повыше – тут они особенно пушисты. То есть деревья отлично прятали сыщиков.

И через какое-то время они увидели то, а вернее, того, кого искали. Вон он стоит, голубь сизокрылый! Притаился, спрятался..'. Но от направления со стороны камня-собаки, а ведь двойняшки вышли почти с противоположного края.

Это был один из робин-гудской свиты, по фамилии Синцов. А звали, кажется, Вадим. Он не учился в их классе, вообще был, кажется, из какого-то шестого, а не седьмого. Ольга его просто видела рядом с Робин Гудом и случайно услышала имя... Таким образом, приходилось признать, что она Робином интересовалась. Так подумала Ольга, и ей стало досадно!

Может быть, именно поэтому она и придумала свой хитрый план. Вот что они сделали... Только прежде надо сказать: когда речь идет о двойняшках, то само собой имеется в виду, что они очень похожи. Но сказать так об Ольге и Олеге – это значило не сказать ничего. Они были просто как две капли воды и даже более – как какие-нибудь две молекулы... хотя толком эти самые молекулы пока никто рассмотреть не смог.

Ольга прошептала брату лить три-четыре слова, и тот все понял. Тихо поехал назад, а потом налево, налево, налево, чтобы выйти Синцову теперь уже точно в тыл. Ольга же постояла еще минут пять, а потом направилась на поляну. И тут надо заметить, что в поведении ее неуловимо что-то изменилось.

Она больше не была... девочкой!

Да, точнс! Если б какой-нибудь известный режиссер увидел сейчас Ольгу, то непременно пригласил бы ее сниматься в своем новом фильме. Это просто удивительно, как за одну секунду она сумела перевоплотиться в мальчишку... Собственно, в Олежку: та же решительность в каждом движении, какой-то лихой напор. Она и ехала, и толкалась палками не так, как несколько минут назад, а по-другому, по-олеговски.

Может, кто-то и заметил бы разницу – потому что Ольга невольно слегка подтрунивала над Олежкиной манерой быть всегда и везде юным «русским богатырем». Но Синцов таких тонкостей заприметить, конечно, не мог. Он спокойно наблюдал за «Олегом», понимая, что задание, данное ему Робин Гудом, выполнено успешно.

А якобы Олег постоял возле снежного комка, ни с того ни с сего рубанул его палкой, потом еще и еще раз. Тут Синцов забеспокоился: во время этой «рубки» могла пропасть в снегу его записка с приказом, как Олегу надо действовать дальше. Но этот глупый тип словно специально не желал замечать записки, а потом ни с того ни с сего вдруг уселся на снежный шар – прямо на то место, где и лежала записка!

Вот болван!

А ведь Робину после не объяснишь, что он, Синцов, тут ни при чем, а во всем виноват этот олух царя небесного!

Именно в этот момент дозорный почувство-валу себя между лопатками нож. Иголос... Олега проговорил:

– Стоять! Не двигаться... Так или иначе, тебя ожидает смерть! Но ценою правды ты можешь купить себе смерть легкую!

И потом еще что-то из репертуара злодея в средневековых телесериалах. И потом, естественно, смех – безжалостный и немного высокомерный, потому что они все-таки обдурили этого типа.

Но и Синцов оказался не так прост. Он вдруг прыгнул вперед, сделал длинный кувырок... Олег не стал за ним бросаться – куда он денется, этот малолетка, этот явный небоксер по сравнению с таким чемпионом, как он, Олег Серегин!

Однако случилось непредвиденное.

Увы, не проходят даром ни высокомерный смех, ни обзывание, хотя бы и про себя, человека малолеткой. Синцов выхватил из-за пазухи рогатку – что ж, вполне современная замена средневекового лука:

Стоять! Стреляю без предупреждения!

Да брось ты... – начал Олег.

Но шутки с этим робин-гудовским солдатом оказались плохи! Едва Олег сделал шаг, вязаная шапочка с помпоном слетела у него с головы, сшибленная стальным шариком, пущенным из рогатки... 0-го-го1 Если б такой шарик попал Олегу в лоб... никто б не позавидовал, честное слово! И смелый воин невольно остановился. А Синцов, этот, в общем-то, хиляк, вскочил на свои хлипкие ноги... Но взгляд у него при этом был решительный и суровый:

–Стоять! – процедил он сквозь зубы. – Иначе башку расшибу...

Нет и еще раз нет: Олег далеко не был трусом. Напротив, он был очень смелым человеком. Таким уж, наверное, родился. Но,' кроме того, Олег еще и воспитывал в себе это чувство, потому что втайне гордился им и считал – справедливо, я думаю! – данную черту характера одной из самых главных у мужчины. Однако именно как человек смелый он мог хладнокровно оценить ситуацию. И сейчас Олег понимал: Синцов выстрелит, это точно! Для него самое главное – выполнить приказ дорогого Робин Гуда... поэтому Олег сжал зубы и остановился.

– Слушай меня дальше, – все тем же стальным голосом продолжал Синцов. – Сейчас ты пойдешь к тому шару, где стоит... твоя сестра. Вы возьмете мою инструкцию и...

Но ничего более он сказать не успел.

Между прочим, сам виноват! Чем упиваться своей победой, ему бы лучше следить за Олеж-киным лицом. Особенно – за его глазами, потому что они смотрели не на Синцова, а куда-то сквозь него.

Они смотрели на Ольгу, на его потрясающую сестричку, которая наклонилась, слепила два крепких снежка, совершенно бесшумно сделала три шага вперед... ей, конечно, хотелось бы еще немного сократить дистанцию, но это было уже рискованно. Подняла левую руку, показала три пальца. Это, как догадался Олег, означало, что она будет бить на счет «три».

Загнула один' палец, второй, третий. И тут же изо всей силы швырнула снежок Синцову в спину. И не думайте, что получить с семи-вось-ми шагов ледяным снежком – это не больно. Это больно и даже очень! В ярости Синцов повернулся к своей врагине. Взвизгнув, стальная бледная молния полетела в Ольгу. Причем Синцов хотел попасть ей куда-нибудь в лицо – чтобы, гадина такая, на всю жизнь запомнила, как шутить с таким парнем!

Он выстрелил точно, однако стальная пуля пробила лишь пустоту, потому что... едва снежок разлетелся в брызги о сутуловатую синцовскую спину, Ольга сделала длиннющий прыжок в сторону и ушла с головой в снег. И она сделала правильно, потому что... «от первого выстрела тебе, дрянь, уйти удалось, но от второго...»

Ольга отлично видела, с какой скоростью Синцов перезаряжает свое оружие! Поэтому и решила: пули, так или иначе, не избежать, но хотя бы не в голову, не в лицо.

Однако тут уж действовал Олег. Раздосадованный Синцов успел перезарядить рогатку, но выстрелить не успел, потому что на плечи ему обрушилась лавина. Это Олег в один шаг и в один прыжок накрыл его. Куда там хилому стрелку устоять против такого натиска. Он надломился буквально, как хрупкий тополек из сказки.

Олег же довольно беспощадно вдавил его физиономию в снег:

Ну? Будешь отвечать на вопросы?!

На какие еще, на фиг, вопросы? – отплевываясь от снега, вопил Синцов.

Даже представить себе было невозможно, что столь тщедушное тельце мбжет произвести такой рев. Именно это сказала Ольга с подчеркнутым презрением.

Ты послушай все-таки нас, Синцов, и пойми: мы пленных не убиваем. Но если враг не сдается, то мы его пленным считать не можем. И казнь для него – акт справедливости, не так ли?

У современных девчонок не поймешь, когда она шутит, когда говорит всерьез. А Синцов, который участвовал в самых разных «мероприятиях», вполне допускал, что его сейчас просто зароют в снегу. И потом жди до мая, когда какой-нибудь любитель ландышей не наткнется на одинокий труп...

–Чего вам надо? – спросил он глухо. Надо было близнецам не так уж много: они

хотели понять, зачем было устроено это странное блуждание по лесу, что оно давало Робин Гуду?

Ответы Синцова были довольно невнятны, но все-таки удалось понять, что вся эта игра была затеяна лишь для того, чтобы, как и предполагала Ольга, проверить их.

Дело в том, что вокруг Города стеной стояли дремучие леса. Но и в самом Городе встречались рощицы, которые иной раз оставались нетронутыми наступлением строителей, а иной раз были даже специально посажены горожанами. Как вот эта, кстати. Робин хотел испытать Серегина в «условиях, приближенных к военным» – по существу в парке, пользуясь тем, что Олег не знал Города. Дремучий сосновый бор, в который попали Ольга и Олег, можно было в принципе пройти насквозь за полчаса. Но ведь это надо знать...

Примерно через час Робин Гуд будет у себя «в штабе»...

Что за штаб? – быстро спросила Ольга.

Ну, просто штаб, и все, – ответил Синцов неохотно.

Где он?

У нее появилась недурная идейка... В последней бумажке, лежащей на снежном шаре, было сказано, что Олега ждут на углу улиц таких-то и таких-то. А там, как объяснял им Синцов, их должен встретить еще один из рыцарей Робин Гуда и сопроводить в штаб.

А неплохо бы, подумала Ольга, нагрянуть в тот штаб самим и не в назначенные Робином часы, а раньше!

Так ты скажешь нам адрес? – спросила она зловеще. Потому что уже чувствовала: Синцов станет запираться.

На кой вам адрес-то? – спросил Синцов угрюмо и одновременно жалобно. – Все равно вы через два часа там будете.

Понятно! – сказала Ольга голосом палача. – Понятно... – и бросила Олегу так, словно они это злодеяние совершали уже не в первый раз: – Давай шарф. Сейчас этот тип узнает, как ужасна смерть от удушения шерстью!

Олег едва сдерживался от хохота. А бедному Синцову было вовсе не до смеха. Он отчаянно дернулся, чтобы вырваться на волю... Куда там!

Отпустите меня, сволочи! – и вдруг закончил совсем не тем, с чего начал: – Я все скажу!

Все можешь оставить себе, – зловеще проговорил Олег. – Нам нужен только адрес!

Тут вдруг Синцов заплакал – то ли боялся Робин Гуда, то ли не хотел его терять. Но еще больше он боялся страшной пытки шерстяным шарфом, которая может стоить ему жизни. И сквозь почти девчоночьи рыдания он продудел:

Улица Щорса, дом шесть, второй подъезд, в подвале.

Пароль, условный стук?

Нет. Там охрана стоит.

Близнецы переглянулись: ну, стало быть, придется эту охрану преодолеть!