Текст книги "Ты моя жажда (СИ)"

Автор книги: Елена Бурунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 12

Наверное, весь Рим слышал, как взвыл от горя Мирослав, когда увидел бездыханное тело возлюбленной. Он подбежал к постели и, припав на колени, коснулся холодной руки Мерседес. Она не дождалась его. Сама вскрыла вену. Зачем любимая так жестоко поступила с Мирославом. Она же обещала дождаться его. Она говорила. Она. И где теперь его любимая? В христианском аду? Ведь самоубийство тяжкий грех, а она отважилась на такое. Умываясь кровавыми слезами, Мирослав несколько часов просидел, склонив голову перед Мерседес.

Он ненавидел себя за медлительность. Надо было сразу убить девчонку, а не слушать мольбы о пощаде. Пока он решал судьбу чужого ему человека, его любимая в отчаянье покончила с собой, не вынеся боли.

Моргана не обратила дитя, как утверждала мать. Лютеции шестнадцать самый минимальный порог обращения для смертного, но девчонка выглядит старше своих лет. Наверное, из-за черных, как воронок крыло, волос и темно-карих глаз. Высокая и статная с развитыми формами для своего возраста. Зачем она Моргане? Красивая девушка, и все. Никаких особых достоинств, чтобы так прятать ее за семью замками от других кланов.

Мирослав не убил девчонку. Вампир привез ее в Рим и спрятал в надежном месте. Тогда он думал поторговаться с Маркусом, если тот не даст позволения обратить Мерседес. Все-таки капитан палачей за столетия научился у отчима никому не доверять. Даже самым близким. Теперь все было бессмысленно. Мерседес мертва и Лютеция ему не нужна. Нужно отвезти ее матери. Пусть сама убивает игрушку Саргано, а Мирослав не может. Теперь не может. Что-то со смертью любимой надломилось в нем. Единственное, что хотел сейчас сын Зарины это тишины. Чтобы никто не возвращал его в одинокую реальность из мира грез, где они вдвоем с Мерседес.

Когда Мирослав пришел к матери, ее не было дома. Энжи тут же послал за госпожой, а убитого горем вампира проводил в ее покои.

– Где девчонка? – первое что спросила мать, открыв двери.

– Умерла, – прошептал сын, поднимая глаза на Зарину. – Мерседес умерла, мама.

Ох, ну что за тряпка стал ее сынок! Хорошо, что влияние этот шлюхи закончится с ее смертью. Сделав несколько шагов в сторону столика с кувшином, Зарина налила в кубок вина и подала рядом сидящему сыну. Может, это хоть как-то приведет его в себя. Алкоголь и на вампиров действует так же, как на людей. Немного расслабляет, ненадолго, правда, но эффект все же есть.

Сын замотал головой.

– Я не хочу пить, мама. Мерседес умерла.

– Я слышала, Мирослав, – раздраженно сказала она, впихнув ему в руку кубок. – Я хочу знать, где девчонка Саргано? Я за ней тебя посылала.

Как же она жестока! Собственная мать так безучастна к его горю. И это равнодушие со стороны родного когда-то человека взорвалось яростью в Мирославе. Он словно дал волю давно забытым инстинктам. Вампиры холодны и расчетливы. В Мирославе вскипал необузданный нрав волка. Другая его сторона брала верх у самоконтроля. Он со всей злостью бросил золотой кубок с вином в стену и вскочил. Глядя на мать глазами зверя, страшно зарычал:

– Ты можешь хотя бы сегодня подумать не о клане, а обо мне?! Мне сейчас необходима мать! Мне больно, мама. Больно здесь, – разорвав камзол с сорочкой, сын расцарапал до мяса свою грудь, где билось сердце.

Но Зарина спокойно посмотрела на потоки крови, текущие по телу сына на пол. Эти раны не опасны для вампира. Через несколько минут начнется процесс заживления, что даже не останется и шрамов. Зарину больше беспокоило то, что Мирослав позволил волку внутри себя выйти наружу. Бывшие оборотни самые сильные солдаты клана и поэтому очень ценные. Но у них есть один изъян. Такие полукровки подвержены приступам неконтролируемой ярости и могут убить даже вампира из своего клана. Помня об этом, Зарина попыталась успокоить разбушевавшегося сынишку.

– Мне жаль, мой мальчик, что она так поступила с тобой, – осторожно подходя к Мирославу, говорила мать. – Ты так много для нее сделал, а Мерседес не оценила твоей помощи. Но милый мой это ее решение, и ты здесь ни при чем, мальчик мой.

Мирослав смотрел на мать, и в его глазах уже закипала не ярость, а растерянность. Он не говорил маме, как умерла любимая им женщина.

Зарина поздно поняла, что выдала себя. Она говорила, и тянулась ладонью к лицу сына, как он глубоко втянул в себя воздух и оскалился. Мирослав учуял запах крови Мерседес. Одно маленькое пятнышко крови стало последним доказательством причастности матери к смерти любимой.

Капитан палачей схватил за руку Зарину и в тусклом свете свечей увидел красную точку на белом манжете.

– Ты убила ее?! – не веря самому себе, спросил Мирослав. – Мама, это ее кровь!

Давно Зарина не чувствовала себя загнанной в угол. Хуже всего то, что она сама поспособствовала такой ситуации. Слишком спешила или так сильно ненавидела Мерседес, что, убив ее, испытала умиротворение. Она хотела освободить сына от власти смертной женщины. Хотела оградить его от боли, которая терзает душу вампира сильнее одиночества. Став вампиром человек лишается почти всех чувств. Жаль только среди них нет любви. Вот это коварное чувство почему-то остается, чтобы мучить из века в век бессмертного.

– Маркус бы не позволил дать ей бессмертие, милый, – стараясь сохранять хладнокровие, говорила Зарина, ведь от ее слов зависит судьба их обоих. – Я спасала тебя, мальчик мой. Мерседес сама просила меня сделать это, когда я объяснила ей, что будет после обращения. Она не хотела причинить тебе вред, – цинично лгала мать, изображая сочувствие, но сын не поверил в ее искренность.

Мирослав схватил уже за тонкую шею убийцу своей любимой и сдавил так сильно, что захрустели позвонки. Если Зарина было человеком, то умерла бы тут же, но она еще пыталась, сопя говорить.

– Остановись, я твоя мать. Сынок. Сынок.

Мирослав ослабил хватку и, заглянув в помутненные зеленные глаза матери, отшвырнул от себя.

– И только поэтому ты жива, – взвыл, как раненный волк, Мирослав.

– Я спасала тебя, – вжимаясь спиною в стену, оправдывалась Зарина.

– Ты убила меня, мама, – качая головой и отходя к дверям, растерянно шептал он. – Сегодня ты убила собственного сына, а не спасла.

– Мирослав, – снова потянулась к сыну Зарина, но он отшатнулся от нее, как от прокаженной.

– У тебя больше нет сына! А у меня нет матери!

И лучшего воина клана Феррат спрятала темнота. Он оставил Зарину в живых. Впервые за семьсот лет своего бессмертия ее жизнь висела на волоске. И этот волосок, чуть не оборвался рукою собственного сына. Неужели он действительно так любил Мерседес, что готов был рисковать своей жизнью и с легкостью убил бы мать, поставь его перед выбором.

ГЛАВА 13

Закадычные подружки рассорились и довольно серьезно. Они вместе уже пятьсот лет и до этого оборотня ни разу не ругались. Весь день Николет избегала любовницы, тайно надеясь, что та сама придет мириться. Но солнце уже село, а Айрин не спешила заключить в свои объятья подружку. Наследница клана день суетилась по делам. То к отцу наведалась, то к портному, то еще куда-то или кому-то, но только не к Николет. Она словно нарочно забыла о ее существовании или, скорее всего, считала, что обнаглевшая фаворитка сама должна сделать первый шаг. Так они и провели свой день поодиночке. И вечер, кстати, тоже. Николет осталась дома, а Айрин, накинув длинный плащ, со спускающимися на город сумерками ушла.

Куда она пошла? Нетрудно догадаться. Айрин бежала в трактир недалеко от речной пристани, окрыленная мечтой снова встретить Яна. Он же обещал найти ее первым. Вот сегодня ночью пусть и найдет. Тем более что у Айрин нужные для оборотня вести. Отец встретится с ним через три дня.

Просидев до полуночи в самой злачной забегаловке, кишащей отбросами римского общества, дочь Маркуса так и не дождалась своего оборотня. За несколько часов к ней кто только не подсаживался: наемники, обычные пьянчуги, сутенеры и даже шлюхи. О, еще и монах, горел желанием исповедать красивую девушку, явно жаждущую открыть свою душу перед богом. Айрин всем давала от ворот поворот, применяя магию внушения. Когда на лавочку рядом с ней бухнулся поддатый представитель клана Саргано, терпение молодой вампирши иссякло.

– А что здесь делает красотка Феррат? – пробурчал вампир, опрокинув глиняный кубок, наполненный не вином, а кровью.

– Охочусь, – быстро ответила Айрин и отвернулась от назойливого ухажера. Неужели по ней не видно, что сегодня дочери Маркуса не до любезностей, раз отогнала от себя его предшественников, жаждущих ласки. Можно, сказать им всем повезло. Айрин пришла не насытиться чьей-то кровью, а по делу. Ее личному и очень желанному делу.

– А давай поохотимся вместе, – предложил Саргано, и сунул кубок ей в руку. – Пей. Я изрядно накачал ту красивую шлюху, – кивнул он в сторону, якобы спящей девушки на мешках в углу трактира. – Ее кровь вперемежку с вином изумительна. Остыла, правда, но от этого не потеряла своего сладковато-терпкого вкуса.

– Спасибо, но мне по вкусу мужчины, – оскалившись, сказала Айрин, отсаживаясь дальше от пьяного вампира.

– Так можешь и мою кровь попробовать, – уже лез с поцелуями он. – Устроим небольшое пиршество с оргией.

Эта наглость взбесила наследницу Феррат. Вампир явно знал к кому предстает, но тем не менее язык свой нисколько не прикусывал, отпуская грязные предложения первородной. Словно специально хотел задеть, чувствуя превосходство Саргано над Феррат. И пусть их кланы были союзниками, но близившийся конклав разобщал больше, чем сближал. Может, статься так, что сегодня они друзья, а завтра враги. Но похоже, этот рядовой вампир уже так думал раз нарывался на грубость. Наивно полагая, что Айрин не ответит ему в людном месте.

Ну что же он оказался прав. Дочь Маркуса и Зарины, обладает не только красотой, но и умом. А если точнее, хитростью. Многообещающе улыбнувшись, она встала из-за стола и вышла на улицу. Вампир пошел за ней следом, облизываясь, как довольный кот, предвкушая скорое удовольствие в объятьях самой красивой представительницы их вида. Но стоило ему завернуть за угол, как неимоверной силы удар припечатал наглеца к стене.

– Хочешь чтобы я попробовала твоей крови в диком экстазе совокупляясь с тобой? – хищно прищурившись, спрашивала первородная.

В глазах наглеца застыл страх перед его известной судьбой. За язык придется заплатить.

– Нет, что-то ты Айрин?! – принялся оправдываться загнанный в ловушку вампир. – Я думал, ты, как и все матрены, пришла в такой злачной квартальчик за удовольствием.

– Пришла, – шипела вампирша, – но не за кровью и грошовой любовью. Я пришла за твоим сердцем, гаденыш.

Итак бледный вампир, побледнел еще больше. Недолго он прожил в качестве бессмертного. Всего каких-то сто пятьдесят лет, а ума не набрался. Говорили же ему: первородные это вампирская знать. Нет! Как голову от вседозволенности снесло после обращения, так до сих пор не встала на место. Ну как до сих пор? До встречи с Айрин. Теперь голову точно снесет и уже навсегда. Тоже мне бессмертие! Убить вампира сможет каждый, пронзив сердце или срубив башку. Это – не бессмертие дарует обращение, а вечную молодость. Жаль, молодой вампир поздно это понял. Ему бы извинится за хамство, но не успел и рот открыть. Рука первородной пробила грудную клетку и вырвало сердце наглеца. Оно еще билось в руке Айрин, прежде чем ее ладонь сжалась, раздавив этот кусок мяса, как мягкий ломоть хлеба. Только с хлеба не капает кровь.

За спиной красивой убийцы раздались аплодисменты.

– Впечатляет, – послышался тут же и знакомый голос.

Ян. Он все-таки пришел. Опоздал на несколько часов. В первую их встречу оборотень уже сидел в трактире, когда Айрин пришла с Николет. Как-то глупо получалось. Она первородная и бегает за оборотнем, чтобы не убить, а отдаться ему снова. Отшвырнув вырванное сердце, вампирша вытерла руки о плащ и повернулась к Яну.

– Заждалась, милая? – довольно ухмыляясь, спросил он.

Ян следил за дочерью Маркуса. И пришел в этот трактир следом за ней, чтобы убедиться, что в этот раз за Айрин не приглядывают. Убивать еще одного шпиона Феррат оборотню не хотелось. Он приехал к их главе по делу, а отрывания голов вампирам вряд ли сослужит хорошую службу в предстоящих переговорах.

– Я тебя не ждала, Ян, – наливая себе цену, надула губки Айрин.

– Серьезно? А где же твоя ручная собачонка? Дома оставила, чтобы под ногами не путалась? – уже заигрывая, подмигнул оборотень.

– Ты о себе, сейчас сказал? – попыталась как-то сохранить лицо вампирша, но черт возьми, это было сложно. Красавчик оборотень заставлял ее сердце колотиться в груди без устали. И судя по самодовольному лицу Яна, это уже для него не секрет.

– Айрин, я не собачонка, – подходя ближе, сказал Ян. – Я волк.

Дочь Маркуса не успела ничего ответить, как оборотень набросился на нее. Прижимая красавицу спиной к стене, поднял ворох юбок и пробежал ладонью по бедру. Протяжный стон, сорвавшийся с пухлых губок девушки, стал сигналом к более решительным действиям. Ян не целовал шею, прокладывая дорожку к ложбинке между грудей в тугом корсаже. Он больно и жадно кусал Айрин, но такая ласка нравилась ей. Выгибаясь навстречу любовнику вампирша, сама поспешила высвободить уже и так рвущуюся плоть из гульфика. Шустрая девочка! Когда ее пальчики обхватили твердый член Яна, он готов был завыть от желания поскорее войти в горячее лоно страстной вампирши. Прижимая к тысячелетнии камням тело Айрин, оборотень закинул ее ноги себе за спину и резко вошел. Красотку Феррат эта напористость только привела в восторг. Видно, девочка соскучилась или совсем не знала настоящих мужчин.

Ощущая, как с каждым его толчком по телу любовницы пробегает дрожь, оборотень самодовольно ухмылялся. Ну вот среди множества волчиц, обычных женщин появилась еще и вампирша. Оказывается, и этих бессмертных красоток можно довести до экстаза без особых усилий. Молодой оборотень в своей статье отымел всех представительниц прекрасного пола. За эту слабость к женщинам Яна чуть не изгнали. Сероглазого красавца уж очень любила избранница вожака. Так что в этом деле он был мастак. И сейчас активно работая бедрами, волк доводил до исступления наследницу клана Феррат. Ее стоны, крики, мольбы не останавливаться, словно песней звучали в его ушах.

Никогда Айрин не испытывала таких ощущений, как с оборотнем. Это не нежные ручки и ласковый язычок Николет. То, что делал с ней Ян подобно чувственному взрыву. Каждое движение оборотня в ней, разлеталось безумным экстазом по телу. Он, словно вампир, выпил ее до дна. Но пил не кровь, а самоконтроль. Ведь рядом с Яном дочь Зарины забыла кто она. Ей хотелось только одного, чтобы эти мгновения никогда не закончились. Но даже бессмертные не властны над временем.

Резко вспыхнувшая страсть разгорелась до предела в их телах, прежде чем разлететься на тысячи искр. На секунду оборотень и вампир замерли, растворившись друг в друге. Это начало любви? Или первые шаги к самому сильному разочарованию. Ведь для каждого их семья превыше всего. Но сейчас в темном закоулке с трупом вампира под ногами, они не думали, что их ждем впереди. Они просто наслаждались друг другом, живя этим счастливым мгновением.

После жарких объятий Айрин поправляла платье и, удовлетворенно улыбаясь, просматривала на Яна. Тот уже стоял, прислонившись к стене, наблюдая за любовницей. Женские одежды в Риме это не сарафан просто так не поправишь.

И вот когда красотка Феррат привела себя в порядок, оборотень задал ей вопрос, ради которого пришел.

– Когда твой папочка встретится со мной?

– Скажи, а ты всегда сначала платье задираешь, а потом уже вопросы задаешь? – Айрин пыталась скрыть разочарование, улыбаясь пылкому любовнику, но голос ее предательски выдал.

После таких минут меньше всего хочется говорить о делах. И если честно, из головы Айрин вылетела причина их встречи. Чего не скажешь о Яне. Он-то не забывал ни на миг зачем ему нужна была близость с дочерью Маркуса.

– Люблю разговаривать со счастливыми женщинами, – подмигивая, признался оборотень.

– Только поэтому? – надувая губки спросила Айрин.

Не каждый день узнаешь: тебя вот так старательно отлюбили потому, что удовлетворенные женщины более покладисты. Окинув еще раз самоуверенного красавца, вампирша вынуждена была согласиться. Ну, что же ему есть чем гордиться. Айрин даже чувствует усталость и до сих пор пребывает в некой эйфории от любви с Яном.

– Ну что там с папой? – увильнул от ответа оборотень.

Он еще сам не разобрался в себе. К Айрин волк, конечно, неровно дышал. Что-то зацепило его в наследнице клана Феррат. Может, эта раскованность с которой она отдается Яну? Или эти зеленые кошачьи глаза, которые хитро прищуривает смотря на него. И вообще, оборотню все в ней нравилось. Жаль, что она не волчица, ну или на худой конец, необычная женщина. Тогда бы у них было будущее, а так его нет. Да ладно, что сейчас думать и гадать. Надо жить этим мгновение. И оно самое счастливое для двух врагов.

Айрин вскинула бровь, стараясь казаться спокойной, будто минуту назад ничего существенного и не произошло.

Что там с папой? Все хорошо. Вампирша подошла к Яну и, взяв его под руку, сказала:

– Давай сначала отойдем отсюда подальше.

Оборотень хохотнул. Вот что за девушка?! Трахаться рядом с трупом вполне нормально, а вот разговаривать опасается. Как будто мертвец расскажет их тайны.

– Я ничего смешного не сказала, – надула обидчиво губки Айрин, – а вот тебе следует не попадаться на глаза вампирам.

– Мое преимущество в том, что вы давно списали нас со счетов, милая. Никто из вампиров даже подумать не может, что оборотень спокойно разгуливает по вашему городу, – сказав это, Ян все же отошел с наследницей Феррат подальше от тела вампира Саргано.

– Мой отец встретится с тобой через три дня там, где он заключил договор с Будимиром, – идя под руку с оборотнем, поведала Айрин.

– Встречи с ним, я буду ждать не с таким нетерпением, как с тобой, моя клыкастая красавица, – наклонившись, прошептал на ухо вампирше Ян.

Неутомимый любовник нежно поцеловал Айрин за ушком. Явно давая ей понять, что новая встреча не за горами. Красотка Феррат многозначно улыбнулась оборотню. Она тоже будет ждать их свидания. Может, даже с таким нетерпением, что сама побежит разыскивать Яна.

– Я приду сюда завтра, – наклоняя голову набок, она подставила шею под теплые губы любовника.

– О, нет, моя милая, не сюда, – медленно прокладывать дорожку по тонкой шее к открытому плечику губами, шептал оборотень. – Завтра здесь будет уже опасно. Я сам приду к тебе.

– Ох, – вздохнула Айрин, чувствуя, как снова земля уходит из-под ног от его ласк. – Не думаю, что у меня тоже небезопасно.

Ян развернул любовницу к себе спиной.

– Никто не станет искать оборотня в доме главы клана Феррат, – поднимая подол платья и пристраиваясь сзади, хриплым голосом уже шептал любовник. – Ты сводишь меня сума, Айрин. Я не могу насытиться тобой.

Упираясь руками в стену дома, вампирша таяла, как снег на солнце, от его горячих рук. Это не Николет. Ласка мужчины и женщины отличается. Любовница была нежной и осторожной. А вот ласка оборотня напористой, непостоянной, сильной. Он и ласкал и требовал одновременно. Он и давал и брал, заставляя сходить сума от каждого прикосновения. И его руки оставляли ощутимый горящий след на коже. С ним она впервые почувствовала себя слабой и такой зависимой от мужской ласки.

Прижимаясь ближе к оборотню ягодицами, красотка Феррат уже чуть ли не дрожала от переполняющего ее желания. А любовник, словно нарочно медлил. И когда его возбужденная плоть только коснулась увлажненной промежности Айрин, та сама насадила себя на нее. Терпение не входило в список достоинств наследницы клана. Как можно покорно ждать удовольствия, когда оно так близко.

Удовлетворенный стон сорвался с губ вампирши, когда Ян проникал глубоко в нее. В этот раз оборотень не спешил. Он наслаждался каждым движением в лоне Айрин. А стоны девушки возносили его самооценку до немыслимых высот. Наследница клана Феррат, семьсот летняя бессмертная полностью в его власти. Черт возьми! Это делает его почти богом. А ведь Ян ничего для этого не сделал. Он просто родился мужиком и знает, как заставить женщин выть от удовольствия в его руках.

ГЛАВА 14

Забившись в угол, Лютеция сидела тихо, как мышка. Последняя свечка догорела несколько часов назад. В таком наглухо закрытом помещении нельзя было определить день сейчас или ночь, ведь время в этой кромешной темноте тянулось очень медленно. Мужчина, похитивший ее, уходя, оставил только кусок хлеба и кувшин воды. Эти крохи девушка уже съела, а воду выпила. Но когда это было? Вчера или позавчера? По урчанию в животе и пересохшим губам, Лютеция понимала, что не меньше суток уже прошло. С каждым пройденным часов в этом заключении ее страх умереть от обезвоживания становился реальностью. Бедняжка пыталась докричаться до кого-нибудь за массивной деревянной дверью. Она орала так громко пока голос совсем не осип, а слова стали походить на нечленораздельное хрипение. Потом молотила руками и ногами по дверям. Ладошки отбила так, что они распухли. Отчаявшись, Лютеция ударила со всей силой ногою по дверям и резкая боль заставила взвыть ее. Она ушибла, а, может, вывихнула лодыжку, но ступать на ногу теперь было невыносимо больно. Расплакавшись затворница, забилась в угол и приготовилась ждать своей незавидной участи.

Если бы бывшая воспитанница монастыря верила в бога так же рьяно, как все послушницы, то уже бы молилась, прося избавить ее от мучений голодной смерти. Но прожив десять лет под покровительством своей тетушки Морганы, девушка разочаровалась в боге.

Нет, тетка ее любила и безумно баловала. Только вот сосватала Лютеции жениха, от которого хочется убежать на край света, чем идти под венец. Сеньор Леонид Саргано – богатый и влиятельный вельможа Рима, мужчина в самом расцвете сил, хоть и чуть седовласый. Как сказала тетя: Лютеции очень повезло, что его взор пал на такую бедную невесту. Хоть сеньора Моргана и богата, только вот своей обедневшей родственнице безупречную родословную переписать не в силах.

Лютеция Магдалена Павези – самая везучая девочка. Ее подбросили на порог женского монастыря святой Марии. До семи лет Лютеции говорили, что она сирота и ее судьба – это служение богу. Но когда через порог монастыря переступила нога сеньоры Морганы Русси, ее жизнь изменилась. Оказалось, что девочка подкидыш дочка единственной кузины сеньоры Русси – Моники. Мать Лютеции, сбежав со своим любовником, тайно обвенчалась. Отец не пережил такого позора и скончался от апокалиптического удара, как только прочитал записку дочери. Его младший брат, епископ Павези, присвоил себе все наследство. Муж Моники узнав, что ему ничего не достанется, бросил ее беременной. Разродившись от бремени, брошеная жена оставила младенца под дверями монастыря. Сама же написала дяде письмо полное сожаления, что так опозорила свою семью, позволив проходимцу украсть ее сердце. Это письмо через семь лет случайно попало бездетной Моргане на похоронах епископа Павези. Тетка долго разыскивала мать Лютеции. Ее поиски увенчались успехом, к сожалению, наполовину. Рука помощи запоздала на целых семь лет. Бедняжка Моника умерла от потницы в самым злачном квартале Салерно, а ее дочка находится на попечении монашек. Хоть Лютеция и была наследницей почившего епископа, но по завещанию дяди ничего не получила. Он, как духовное лицо, все отписал церкви. Вот так и осталась сиротка на иждивении доброй тетушки.

Жилось ей очень хорошо на загородной вилле, пока сеньора Моргана не приехала в гости со своим другом и не сообщила радостную новость: Лютеция в день своего семнадцатилетния выйдет замуж за сеньора Саргано.

Месяц как начались приготовления к свадьбе, а тут средь бела дня врывается на виллу этот монстр и убивает всех. Он и Лютеция хотел убить. Уже занес клинок над ней, но что-то заставило его опустить руку. Ну уж-то слезы невинной девушки так разжалобили его или что-то другое? Убийца забрал Лютецию с виллы. Привез в какой-то город. Затащил в подземелье и запер в каменном склепе. Зачем? Ну, зачем она ему? Что нужно этому жестокому человеку от обычной сироты. Неужели решил шантажировать ее тетушку или богатого жениха?

Терзаемая болью и страхами Лютеция сидела на полу, ожидая возвращения похитителя. Но он не спешил к своей жертве. Бедняжка, просидев несколько суток в полном одиночестве, уже начала терять сознание от истощения, когда за дверями послышался лязг засовов.

Темноту развеял тусклый фонарь. За почерневшими от копоти стеклами на толстой свече, танцевал маленький огонек, но он заставил поморщиться Лютецию. За эти несколько дней проведенных во мраке глаза девушки отвыкли от света. Закрывая руками лицо, она простонала:

– Ты отпустишь меня? Моя тетя даст тебе столько золота, сколько попросишь, только не убивай меня.

Умирать совсем юной девушке не хотелось. Она только начинала жить и пусть ее ждет брак с нелюбимым человеком, но это хотя бы жизнь. Скучная и однообразная жизнь без любви, все же лучше чем смерть.

Похититель лишь скорчил гримасу на ее мольбу и отошел к столу. Поставив фонарь и корзину на массивную столешницу, он сел на стул.

– Я про тебя совсем забыл, – потянувшись к корзине, сказал мужчина. – Думал, приду, а ты уже сдохла.

От этой прямолинейности похитителя у Лютеции пробежали мурашки по телу. Он с таким безразличием говорил о ее смерти, словно она не человек, а какое-то животное. Прижавшись к холодным камням стены, похищенная девушка снова захныкала.

– О, нет! – рявкнул незнакомец. – Лучше заткнись и не зли меня! Иначе убью тебя раньше, чем узнаю зачем ты нужна Феррат?! Эти твари самых лучших своих бойцов приставили охранять тебя. Тебя простую смертную! На кой черт им обычная девка?! И на хрен ты моей матери нужна мертвая?!

Его крик заставил Лютеции уже не хныкать, а голосить. Она, закрывая ладонями лицо, начинала задыхаться от спазмов в горле. Это давно забытые приступы паники сковывали дыхание девушки. Последний такой приступ был пять лет назад, когда Лютеция увидела кошмар. Ее воспитательница ночью в коридоре набросилась на юношу-лакея и укусив его за шею, стала пить кровь. Тетушка прибежала на крик девочки, успокоила ее. «Это был сон. Только сон, милая. Ночной кошмар и он прошел», – шептала Моргана, обнимая и укладывая племянницу в постель. А утром Лютеция уже и сама не могла понять сон это был или явь. Воспитательница мило улыбалась, и совсем не походила на монстра. Только вот лакея больше Лютеция не видела. И сейчас страх с новой силой начинал бушевать в девушке, не давая ни вздохнуть, ни выдохнуть.

Увидев, что с девчонкой явно что-то не то, похититель бросился к ней. Взяв за руки, попытался внушить ей спокойствие:

– Смотри на меня, – уже не так громко говорил он. – Я не причиню тебе вред. Я не буду тебя убивать. Тише. Успокойся. Дыши. Ну, же, вдохнула и выдохнула.

Но, она все равно не могла успокоиться. Его магия внушения не действовала на девушку. От нехватки воздуха лицо Лютеции бледнели, а губы приобретали синюшный оттенок.

Она уже начала закатывать глаза и мужчина не на шутку испугался. Ее смерть ему была невыгодна. Пока игрушка Саргано дышит, он имеет козырь в руках. Можно поторговаться и с матерью и с Морганой или еще с кем. Совсем отчаявшись заставить девчонку дышать, он сильно тряхнул ее. И это подействовало! Она, испытав новый испуг, задышала часто и глубоко. Верно говорят: клин клином вышибают.

Придя в себя после приступа, Лютеция вскочила, но острая боль от лодыжки пронзила, как клинком по всей ноге.

– Ай, – воскликнула она и снова осела на пол.

Потирая ушибленную ногу, девушка посмотрела исподлобья на своего похитителя. Хоть она и боялась его, но больше просить и умолять не будет.

– Если ты не хочешь убить меня и тебе не нужно золото, тогда зачем ты украл меня? – прошипела, как змея, Лютеция.

– Может, ты сначала поешь, а потом будешь задавать вопросы, – предложил незнакомец, – а то боюсь, протянешь ноги вовсе обессилив.

Тут же подорвавшись с места, он сделал пару размашистых шагов к столу. Через мгновение перед Лютецией стояла корзина с едой, а похититель, вытащив из нее только бутылку, сидел на стуле и придирчиво рассматривал девушку.

Кто она? И почему так дорога Саргано? Зачем ее смерть выгодна матери? Эти вопросы стали не давать Мирослава покоя, как только он протрезвел после недельного загула. Боль от утраты Мерседес не утихла. Казалось, она стала еще невыносимей. Он закрывал глаза и видел образ бездыханной любимой на широкой кровати среди окровавленных простыней. А когда осознание того, что причиной смерти стал скальпель в руках родной матери, овладевало его рассудком, то хотелось вновь обратиться в волка и до хрипоты выть на луну. Жаль, что с кровью вампира в своих жилах, Мирослав утратил способность быть зверем. Тело лишилось магии перевоплощения, но не душа. Душа осталась внутри его звериной, как и инстинкты. И вот сейчас, глядя на девчонку, жадно жующую хлеб, эти самые инстинкты подсказывали Мирославу, что перед ним не простой человек. Принюхавшись сын Зарины, чуть уловил запах зверя исходивший от ее тела. Девчонка волчица, но не знает об этом и еще не обращалась. Обряд посвящения, который выпускал наружу силу волка, она не проходила, а, значит, может прожить долгие годы и так не узнать какая свирепая сущность заключена в ее хрупком теле. Это мужчины, достигнув пятнадцати лет, в первое полнолуние обращались в волка и гонимые охотничьими инстинктами бежали в лес. Там убив добычу, съедали ее. После этого уже каждую полную луну их внутренний волк требовал крови и теплого мяса. С женщинами в стаях было по-другому. Они сами не обращались в пятнадцать лет. Их обращали. Волчицы накануне полнолуния уводили в лес девочек и там заставляли съесть сердце любого убитого животного или человека. Каждая девочка, став в круг, завывая и вводя себя в транс, откусывала от сердца кусочек и передавала другой. Как только лунный свет их касался, то зверь, дремавший внутри, вырывался на волю. Этот обнять так и назывался «разбудить волка». Интересно то, что волчицы из стаи не зависели от циклов Луны. Они обращались, когда им хотелось: днем или ночью. Но, все равно уступали в силе мужчинам из своего рода. Мать Мирослава не прошла обряд и не могла обращаться в зверя, зато не утратила своей способности родить первородному вампиру наследника. Если бы в ней разбудили волка, то для Маркуса она бы утратила свою ценность. Но, Зарина последняя из царского рода Лютов. И таких больше нет. Ни один первородный не сможет дать жизнь своему ребенку. Его отчему повезло. Он стал единственным за тысячи лет, кто имел радость подержать на руках маленького вампира, рожденного естественным путем, а не обращенного. Рода царей – оборотней канули в небытие, и стали легендами. Так зачем Саргано эта волчица, думающая, что Моргана еще и ее родная тетка?