Текст книги "Связанные по Жизни (СИ)"
Автор книги: Елена Богданова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)
– Надо бы наличные посчитать еще. – предложил Завхоз. За гостиницу выходит пять медяков в сутки, за раненых этот костолом по уходу за животными серебряный в день просит.
– Надо бы ему за такие цены скальпелем в анус потыкать, там видать датчик тревоги замкнуло. Япош, сходи пожалуйста к нему к нему с мачете и убеди ухаживать за ранеными за шесть монет в сутки, и пригрози, что на твоем замечательном ожерелье пятый клык, только человеческий появится, а то у меня уже от этого собачьего эскулапа тошнит. Он наших отборным мясом, что ли кормит?
Японец плотоядно оскалился и, взяв пайки, отправился навестить врача.
– Что у нас еще? – Скучным голосом спросил Петр.
– Завхоз достал из нагрудного кармана лист бумаги, сложенный вчетверо, развернул его т протянул Петру.
– Откуда бумага? – поинтересовался Петр.
– На свои купил. На глиняных табличках пусть арабы пишут, мы все-таки цивилизованные люди.
– Я не знаю ваш американский. – сознался Петр. – А налобник не переводит.
– Тогда слушай! – назидательно ответил Завхоз. – Сейчас в живых 15 людей. И нам срочно требуются: три комбинезона, две пары обуви, пять комплектов нижнего белья, одна большая сеть для ловли птицы, 15 бинтов, две лечебных мази, большой моток нитки, 5 метров лески для капканов.
– И во сколько это все нам встанет?
– Около 15 золотых.
– Ого! Ничего себе. А сколько мы в день получаем?
Завхоз достал из кармана вторую бумажку.
Таак, у тебя третий ранг «военачальника», это полимпериала в день, у четверых по третьему рангу «воина», это еще 12 серебра, у шестерых третий ранг «охотника», всего тоже 12 серебрушек, второй ранг торговли у тебя, у пятерых третий ранг «географии», третий ранг «биологии» у Муни и второй ранг по серебрушке. Еще у четверых по третьему «подземки», это еще 16 серых монет, у четверых по второму рангу того же, это …
– Итог подведи, центральный банк отряда… – перебил его Муня.
– Не мешай, у тебя всего три серебра на день выходит, так на чем я остановился? Четыре человека второго пещерного ранга по пять медяков, это еще два серебра. Мои не считаем, они на бумагу с карандашами уходят…
– В грызло получишь. – пообещал Игорь.
– Получается почти семь золотых в день, точнее 68 серебрушек. – быстро закончил Завхоз, едва услышав угрозу в свой адрес.
– То есть мы это все сможем закупить, если посидим здесь еще пару дней? – уточнил Петр.
– Точнее, три. Еще две пары ножниц нужны и опасное лезвие заказать не мешало бы.
– Шиздец какой-то. Ладно, два дня сидим, сократи там что-нибудь. Хотя не надо, нам ведь на три дня вперед зарплата положена. Надо еще купить здесь на рынке древков для копий и дротиков, а без лезвия пока обойдемся, красоваться здесь не перед кем. Если к реке не пойдем, надо воды натаскать в поселок, здесь помоемся и постираемся. Лопаты и топоры с кирками теперь есть, от Зова надо в нужных местах землянки выкопать, чтоб там от него прятаться, другого выхода я не вижу. Еще дальше карту открывать и на болото сходить, поискать железо.
– Не спасут землянки. – покачал головой Хунг. В каждых пяти минутах бега их рыть? Это ж сколько работы?
– Все равно придется делать. Да уж, проблема… – вздохнул Петр.
– Нас целых только тринадцать человек осталось, вот это – главная проблема. – вставил свое слово Ежик. – А если считать троих, что безвылазно сидят в лагере, вообще десять. Вот будет хотя бы двадцать, тогда решать и будем. Таким количеством лишь бы редкие вылазки делать. Драконы, курвы, теперь нас в покое не оставят. Об этом надо думать.
– Сейчас они наше место уже знают. Надо всем ловушки, как под поселком, изобретать. – добавил Пастух.
– Все, сдаюсь. – поднял руки Петр. – Уломали бесхарактерного, чертяки. Но за железом на болота все равно сходим. Наковальня ужас как нужна, чтоб стрелами с нормальными наконечниками отбиваться.
– Так надо сначала наше железо переплавить. – возразил Ежик. – вон его сколько без дела ржавеет. Куркуль ты, Петя.
– Да еще какой! – подтвердил знакомый голос.
– Сэм! – обрадовался Муня. – Полюбуйся, какое у нас ожерелье для мэрии припасено! Только вот денежки зажали, все завтраками кормят, иудушки заморские.
– В чем проблема? – не понял ковбой.
– Проблема в том, что стулья уже есть, а денег за них нет. Смотри, сколько уродцев зеленых завалили, а ваши несчастный золотой с мелочью жабятся отдать.
– Ничего себе, – вырвалось у Сэма. – Где вы их столько наколотили?
– Сами пришли, отыскали наш лагерь и напали. Только обломались, твари, всего один убежал, если не сдох по дороге обратно. До самого слияния гнали когтистых. – гордо ответил Муня. – А как у вас делишки, много по лесным помойкам врагов набили?
– Ерунда, только трое шлялись. – махнул рукой Сэм. – Вот мы и удивлялись, обычно по восемь приходили, а сейчас трое, причем у подножья гор лазили. А тут, оказывается, вон чего… Потери какие?
– Восемь жмуриков и двое тяжелых – мрачно ответил Петр.
– Так это мало для такого боя, у нас два в лесу, четыре охотника и у китаез трое только от Зова шандарахнулись. Очень уж неожиданно он наступил. – весело сказал Сэм.
– Мы все в лагере сидели в то время, успели спрятаться.
– Тогда вы совсем в шоколаде по сравнению с нами. Да еще такую кучу драконов набили. Теперь будут знать, где стоит лазать, а где можно и без яиц остаться или что там у них свисает между лап, недосуг было внимание обратить до сих пор. Как наши новенькие, которых я привел?
– Троих нету, четвертый тяжелый. Опыта еще не набрались, сдурику высовывались, где не надо.
– Не повезло ребятам. – нахмурился Сэм.
– Не повезло и вашему агенту. – злорадно подумал Петр. – Вот, зараза, люди погибли, а ему хоть бы хны. Они что там на Западе, все такие? – а вслух произнес – Сэм, не забалтывай меня, что там насчет денег? Мы сегодня закупиться по полной хотим, а денег не хватает.
– Денег всегда не хватает. – ухмыльнулся ковбой. – Погодь до вечера, Казначей с носильщиками вернется, рассчитаемся. Побежал я, дел, как всегда, по горло. Питера дождусь и к своим пойдем, помочь надо новые ловушки для драконов приготовить, и укрытие доделать, а то не дай бог опять Зов налетит.
Петр задумчиво смотрел на спешащего вприпрыжку американца.
– Мне послышалось, или они ждут какой-то груз, чтоб с нами расплатиться? – раздался сзади вопрос Выживальщика.
– Не послышалось. Что-то полезное видать нарыли в округе. И толкают это что-то хозяевам. Вот откуда у них денежки, значит.
– Узнать бы что толкают…
– Ты будущая контрразведка, ты и узнавай. Но я думаю, что пока кто-нибудь из бывших носильщиков к нам не перейдет, ни хрена мы не узнаем. Одно понятно, деньги в поселке появились.
– Без бумажки ты какашка, а без денег – нищеброд. – добавил счастливый и уже постриженный Муня.
– Ну как-то так. – согласился Петр. Значит нам тоже надо отыскать свое «золото». Вон, всего одни ножницы, а сколько счастья!
Тем временем за верандой Ляо устроили настоящую парикмахерскую. Несколько месяцев не знавшие стрижки бойцы стояли вокруг обреченного на процедуру добровольца и соревновались между собой в искусстве снятия с головы лишней растительности, горячо споря, у кого лучше выходит. Очередной доброволец, похожий на только что выздоровевшего от лишая, поднимался с пенька, потирая уколотые ножницами уши и ругая на весь свет обучающихся на нем будущих криворуких цирюльников. А они, весело галдя, комментировали то, что называли стрижкой, высматривая вокруг себя новую жертву. Но делать было нечего, всем изрядно надоело вымывать после еды остатки похлебки из головы и жрать собственные волосы. Повязки из собственного старого белья на лбу спасали, но не очень. Ножницы в каталоге конторы нашли аж за 17 серебра, поэтому взяли только одни. Опасной бритвы там не было и пришлось обрезать бороды ими же. Но это было намного лучше, раньше для этого пользовались вообще мачете, и стрижка больше напоминала казнь. На такой же пенек клали подбородки и отрубали лишнее, иногда слегка промахиваясь. Отрубленных подбородков не было, но бороды после экзекуции приобретали характерный вид промаха по шее. Боящегося таким образом побриться просто хватали за бороду и пилили тем же мачете. Выходило дольше и еще болезненней. С появлением же ножниц процедура стала, по крайней мере безопасней, и от желающих подвергнуть себя гигиеническому истязанию отбоя не было. А последующая борьба с разнообразными насекомыми, резвящимися на коже обещала быть глобальной, от них страдали, почти как от драконов, разве что без смертных случаев.
Глава 36
За наем новичков ответственным Петр назначил Муню, несмотря на то, что тот упирался всеми двумястами с чем-то костями. Окончательно поссорившись с казначеем и упирая на то, мэрия сама виновата в том, что не вовремя отдала призовые, почему они здесь и задержались. Утром на площади в стороне от всех перед прилетом шаттла стояли все двенадцать относительно приведших себя в порядок бойцов отряда. Со следами недавних шрамов, в волчьих жилетках, украшенных клыками драконов и обвешанные с ног до головы оружием, бойцы выглядели очень нетипично среди остальных жителей поселка в унылых заповедных комбезах. Очень долго спорили насчет плаката, которым решили заменить бессмысленные выкрики других вербовщиков в свои этнические группы. Сначала загорелись купить широкую доску и на ней намалевать лозунги, но Муня зарубил этот проект на корню, сказав, что таких досок он в поселке не встречал, держать ее над головой способны лишь атланты, а не те, которых он наблюдает рядом с собой и вообще она будет напоминать не плакат, а гроб со всеми вытекающими мыслями у тех, кто прилетит. Тогда просто сгоняли в контору, купили там светлую рубаху от нижнего белья, превратили в корявый прямоугольник и сажей на ней намалевали лозунг. Насчет лозунга тоже знатно погалдели, ожесточенно споря. Были объявлены и отметены следующие фразы: «Русский добровольческий отряд», «Батальон наемников Заповедника», «Защитники горной обители», «Орден Святой Марии», «Солдаты Удачи», «Сражайся или сдохнешь» и тому подобные. Остановились на нейтральном – «Ландскнехты Заповедника». Как выразился сам Муня, получилось бестолково, но громко. Но все равно звучало гораздо лучше, чем «Серые гуси Петра великого» и Петр быстро согласился, сказав, что в любой момент название можно и переделать, а пока пусть рисуют это и вывесят в их окне гостиницы, в которой они жили. Несмотря на нелепость композиции кривой белой тряпки с накарябанными на ней сажей словами, растянутой на окне фасада, внимание она привлекала немаленькое. В мэрии возмутились таким самоуправством и велели снять нелепый флаг. Его, конечно, сняли, но только для того, чтобы снова повесить при прилете шаттла.
Зов пришелся на этот раз с девятой на десятую ночь. Совсем уж обыденно вскочили с деревянных настилов и, громко ругаясь заспанными голосами, ушли пережидать неприятное для организмов мероприятие в глухие без окошек помещения, которые были для этого расположены по одному на каждом этаже. Жители поселка тоже обошлись легким испугом, дело то было ночью. Игорю все же удалось застукать вечером караван носильщиков во главе с казначеем, вернувшихся с загадочным грузом. Их возвращение осталось бы незамеченным, ну возвращаются люди с небольшими полупустыми мешками, что там может быть интересного? Сильно помогла обнаружить караван фигура Казначея, идущая, в отличие от остальных вместе с двумя рабочими. Выживальщик предположил, что в мешках у них драгоценные камни или металлы, намытые в реке или добытые из породы, если уж только двоих сопровождал старший. То, что это что-то приносит неплохой доход в казну поселка, Петр уже понял по вновь начинающему оживать рынку на площади. Сегодня они тщательно по нему прошли, намереваясь заказать древки для своих копий. Несмотря на существенную блокаду ящеров, ассортимент товаров на нем изменился. Мясо и рыба подорожали вдвое, предложения стало меньше. Зато более дорогие товары типа хорошей глиняной посуды, остатки которой распродал Моджахед, стали разнообразнее и их охотно брали даже простые горожане. Предметов роскоши по-прежнему не наблюдалось, зато появились различные инструменты по вырезке из дерева и кости, а также достаточно неплохо выделанные шкуры. Стоили они значительно дороже остального, но спросом так или иначе пользовались. Попадались даже металлические инструменты, обработанные напильниками, но стоившие раза в два дешевле, чем в конторе. С одним из торговцев, торгующим всякими железными крючками и загогулинами, втиснутыми в деревянную основу, удалось разговориться. Он поведал, что купил железный пруток, обрабатывает его, делая все эти штуки для резьбы по кости. Металл в прутках так себе, но тверже всего остального. А вообще он на Земле одно время работал дантистом и мечтает купить в конторе необходимые инструменты для этой работы и открыть здесь маленький бизнес по этому профилю. А фигурки из кости, сделанные здесь, пользуются спросом в конторе, хотя платят за них мало из-за плохого качества. Информация с рынка оказалось полезной, и Петр намотал ее на ус, даже завязав ее на нем узелком. Получалось, заработать здесь можно было и разными поделками, просто сдавая их в контору для хозяйских барыг-перекупщиков.
И вот настал праздничный день – прилет сюда очередных бедолаг, выбравших вместо камеры на долгие годы новую жизнь на не слишком гостеприимной планете, взявшей жизни уже многих людей. Помня о негласном договоре с мэрией, часть отряда во главе с Петром расселась опять на веранде китайца, а Выживальщик с парой бойцов вывесил «флаг» отряда в окне, рассчитывая, что хоть кто-то да заинтересуется их перфомансом. Мэрию на этот раз послали туда, куда Макар, будучи в подпитии, гнал драконов, объяснив, что зарплату надо выдавать вовремя, а то и бунт устроят. Но все их расчеты мигом обломались. Едва новенькие «поселенцы» стали выходить из дверей «космопорта», к ним вышел Кинг-Конг, служивший теперь личным телохранителем мэра и зычным голосом приказал строиться в две шеренги, заставив умолкнуть большинство зазывал, а потом повел всех в подъезд мэрии. Народ на площади обескураженно гадал, что это было. Через полчаса строй новеньких также организованно вышел на улицу, чтобы скрыться уже за дверями конторы. Оттуда уже выходили переодетыми по одному и построились в четыре ряда. Шагающий рядом с Кинг-Конгом заместитель мэра стал громко выкрикивать фамилии, и услышавшие их люди покидали строй, подходя к нему. Когда в шеренгах осталось меньше половины состава, объявленные в списке ушли опять в мэрию, а на остальных заместитель махнул рукой толпе, мол разбирайте. Оставшиеся новенькие, ошарашенные таким приемом, и изумленные посельчане смотрели друг на друга, не зная, что делать. В этот момент из мэрии выбежал Выживальщик с частью бойцов и размахивая флагом, проорал:
– Кто хочет быть наемником или ремесленником в действительно вольном поселении, а не в этом, пропахшем диктатурой и коррупцией шмурдяке, подходите к веранде. Независимый отряд «Ландскнехтов Заповедника» приветствует ваш выбор. У нас нет национальности, с нами только свобода. – и гордо направился чуть ли не строевым шагом, как на параде, к веранде. Толпа вокруг опомнилась и стала звать земляков. Еще более офигевшие бывшие зэки растерянно топтались на месте, не решаясь подходить к горланящей толпе, стоявшей от них в паре десятков метров. Но, немного постояв в нерешительности, они все же стали расходиться и расспрашивать, кто чем здесь занимается и что вообще происходит. Тут из мэрии стали выходить некоторые из отобранных замом мэра, грязно ругаясь на забравших их внутрь и быстро двинулись к центру площади, вслушиваясь в крики зазывал. С веранды бойцы смотрели на все это безобразие, с пренебрежением отпуская язвительные комментарии.
– Хорошо сказал, Игорек. – похлопал по плечу Выживальщика Пастух. – Тебе бы в ораторы на митингах идти.
– Иди в пень, дружище. – ласково попросил Игорь. – Еще скажи на броневик влезть и оттуда речи толкать. Все равно эта биомасса ни хрена не понимает, что ей предложили. Все манны ждут звездной, а действительность такова, что куда ни плюнь, везде либо война, либо тяжелая работа. И не расслабишься, ни наркоты, ни бухла, ни баб. Мы в этом плане от других не сильно отличаемся, если вдуматься.
– Но, но, что за упаднические мыслишки. – возмутился Муня. – Если сам не веришь, так дай возможность поверить другим. Все равно у нас лучше, чем в этом гадюшнике. Ляо, там заварился твой божественный отвар? – крикнул он. – Тут коллаборанту надо успокоиться, а то сейчас нашу доктрину хаять начнет.
К веранде уверенной походкой подошел худощавый брюнет в очках лет сорока.
– Мне сказали, что русские тут сидят. Это вы?
– Ну, мы. – ответил Петр, с интересом рассматривая человека. Тот, в свою очередь уставился на знамя с черной надписью на нижнем белье.
– А что за странное название на вашей портянке, немецкие наемники, да еще и «Заповедника»? Неподобающее название для русского отряда.
– Где ты видишь русских, генацвале? – спросил Пастух. – тут русскоговорящие, да и тех меньше половины наберется. А с той фигней на голове, что на тебя надели, и так всех понимаешь, дорогой. А название, если лучше придумаешь, новое нарисуем.
– Веселенькая у вас униформа. Вам ее такую выдали? Это вроде из волков сшито, или я ошибаюсь? – продолжил расспрашивать брюнет. К веранде, между тем, подошло еще несколько человек и тоже с любопытством стали рассматривать бойцов и их воинственные прикиды образца пиратской эпохи.
– Не ошибаешься, из них, родимых. – поддакнул Муня. – Это замысел такой. Тут на планете, она как раз Заповедником называется, собрали волков со всей Вселенной. Есть обычные, местные, есть двуногие, это все вокруг тебя, а есть и пострашнее, очень зубастые. Наш отряд из подвида двуногих, просто выделиться захотелось.
– Муня, перестань молоть чепуху. – вмешался Петр. – Здесь за убийство ящеров, которые людей сожрать пытаются, платят звонкой монетой. Вот мы, большей частью, и сражаемся. Но есть и мирные, они очень редко вступают в бой, занимаясь своим ремеслом. Мы живем не в поселке, а в трех часах ходьбы отсюда, в предгорье. Ходим сюда за зарплатой и торгуем. А одеты так, потому что все то, что привозится извне, очень дорого, а гуманитарная помощь туземцам не полагается.
Разглядев скопление людей, к веранде подходило все больше и больше народу и вслушивалось в разговор.
– Ну, типа этого мне перед отлетом рассказывали. – с облегчением сказал брюнет. – Я то сначала испугался, строят, водят, как в колонии, потом орут непонятное. Я хочу остаться с вами, ребята.
Муня протянул ему кружку. Попробовав, брюнет удивился.
– Это что?
– Привыкай к местному чаю, лучше только в паре световых лет отсюда – засмеялся Игорь, смотря, как брюнет осторожно пробует напиток с незнакомым ему вкусом.
Денег, как всегда, на закупку необходимого не хватило, и решили, что останутся в поселке до утра, а завтра после открытия конторы уже двинутся к себе. До вечера к ним в отряд записалось аж пятеро, и Петр от счастья разве что по потолку не бегал. Днем побеседовал с Питером, который заявился с очередными претензиями и прямо обвинил в нарушении негласного договора. В ответ Петр сказал, что сами виноваты с задержкой выплат, именно из-за этого они задержались в поселке и вынуждены были здесь пережидать Зов и поднял цену за клык дракона на пять медяков, сказав, что лечение бойцов их разоряет. Поссорились знатно. С криками, угрозами и нецензурной лексикой, так, что их ругань слышал в вечерней тишине весь поселок. Но до рукопашной не дошло, хотя руки у обоих порой чесались не на шутку. Немного остыв, вроде бы снова договорились, что вербовка фортом новеньких открыто проводиться не будет, но приходить теперь в поселок станут по возможности чаще и препятствовать пополнению отряда городское начальство не будет и расплачиваться станет вовремя по новым ценам. Питер был вынужден признать, что действия форта в войне с ящерами сильно помогли поселку, и передвигаться в округе стало безопаснее. Поэтому, как ни крути, но новое пополнение бойцов форта было выгодно и мэрии. А еще договорились обмениваться разведанными по нахождению драконов и по возможности наблюдать за их перемещением и численностью. Как заметил про себя Петр, договорились о тех же яйцах, только в профиль, но хоть награду за клыки удалось поднять.
Уже в лагере к Петру подошел новенький, который расспрашивал про все у них в поселке и сказал, что надо бы поговорить наедине, добавив, что он тоже русский. Петр молча указал на налобник и тихо ответил, что вечером может и удастся, а повысив голос, уже громче заявил, что ему сейчас некогда. Новенький кивнул головой, мол понял, а сам сделал вид, что обиделся. Помогала такая детская конспирация или их фокусы со снятием налобников давно вычислили, Петр не знал, но лишний раз светить важные разговоры, по его мнению, не собирался. И вечером в малом гроте, сделав вид, что уснули, теплой дружной компашкой сели послушать, что им поведает земляк. История его посадки была еще хлеще, чем у Выживальщика. Бывший военврач устроился хирургом в одну из больниц. Из-за того, что его щемили на работе, хотя врач, по его собственным словам он был хороший, начал бухать и через некоторое время стали подрагивать руки. В конце концов все закончилось тем, что важного пациента он не смог спасти, и его родственники решили отомстить. Умерший дед оказался родственником важной персоны и его обвинили аж в покушении на убийство, а чтоб было наверняка, на всякий случай состряпали дело о покушении на изнасилование, приплетя к нему соседку, с которой он давно был на ножах. Следак, ведший его дело, откровенно сочувствовал, он то и предложил схему с попаданием в Заповедник, выйдя по каким-то своим связям на людей, интересующимся этим вопросом. После этого на него завели еще одно дело, связанное с оппозицией и передали информацию о нем в нужные места. Интернет поднял шумиху об очередном узнике совести ну и так далее. В результате он оказался здесь с бесценной в данное время профессией. Перед полетом его проинструктировали насчет поиска русской общины, мягко намекнув, что именно в ней он должен оказаться. Правда это была или ложь, гадать не стали, свой хирург нужен был, как воздух, пусть и с подрагивающими руками. Еще он передал, что ими довольны и просили любым образам выставлять власти поселка в невыгодном свете. Насчет просьбы все посмеялись, по своим причинам все и так иногда получалось, как хотели неведомые покровители, но ссориться и дальше с мэрией не было никакого желания. Скорее всего в ней частично сидели такие же засланные казачки, которые и мутили воду, ссоря форт с поселком. После этого рассказа вспомнили о беседе Муни с Куратором и вовсю поржали, взахлеб пересказывая подробности этого дурацкого разговора о происхождении яда. На этом и закончили, вернувшись к общему костру, где тоже обсуждали новые новости, вытащенные из только что прилетевших.
Главный источник информации был бывший военный, участвовавший в миссиях в Ираке и Афганистане, где и приторговывал чем-то сильно запрещенным, насколько все поняли. Сюда его скоренько засунули, поскольку в прессе в очередной раз поднялась шумиха и надо было по-быстрому замять это дело, пока о нем не раструбят на весь мир. Под нехилым давлением он вызвался стать добровольцем в Заповедник, чтоб не быть окончательно утилизированным или схватить пожизненное. Он рассказал, что из таких, как он, секретными службами уже собрана небольшая группа из торговцев наркотой и нежелательных свидетелей разных неприятных событий в жизни страны. Шумиха по поводу инопланетной колонии поутихла, на Земле поняли, что дивиденды от этого не такие уж и большие, а вот потери в людях даже очень немаленькие и дальше станут присылать таких же ненужных, как он, не особо рекламируя их прошлое. Об этом он прочитал в одной статье одного ушлого корреспондента, который прозрачно намекал, что проект «отверженные обществом еще послужат нашей великой цивилизации» прикрыт, зато все правительства теперь пытаются засунуть сюда неугодных или опасных для властей людей. Сам он был чертовски зол и обижен на то, что оказался здесь и поэтому, когда его стали вербовать в мэрии, все сразу усек и послал в одно неприятное отхожее место. Его просто бесило, что точно такие же ублюдки, как на Земле, опять хотят распоряжаться его судьбой и, не раздумывая, решил встать в пику им под знамена форта и записаться в наемники. Благо, эта профессия ему была хорошо знакома.
Из всего сказанного бывшим воякой, Петр заключил одно: – Заповедник продолжит быть обителью разного рода отбросов общества, но контингент их может поменяться, возможно даже в лучшую сторону, если здесь появятся разного рода оппозиционеры, а не только отъявленные бандюки и прочая мерзота. А вот случайных людей, получивших большие сроки вроде его, Корейца и Ежика, станет меньше. Да и добровольцев, желающих поменять длительное заключение на достаточно скорую смерть в пасти ящеров, станет явно меньше. Восемьдесят человек в месяц для населения Земли как маленькая росинка под палящим солнцем пустыни.
