Текст книги "Он меня достал. Она меня достала (СИ)"
Автор книги: Елена Блашкун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
Глава 15
Июльское солнце только-только поднималось, лаская верхушки деревьев своими лучами. Жара еще не стала невыносимой, как обычно бывает в это время года, так что Алекс вполне мог себе позволить одеться во все черное, не боясь того, что уже через полчаса будет совершенно мокрым. В руке у него был букет красивых алых роз, которому была бы рада любая девушка, если бы не одно «но» – их количество было четным. В этот самый день пять лет назад умерла Анна Суворова.
Громов очень не любил ужасные традиционные поминания с гостями, ресторанами и воспоминаниями об ушедшем – он считал это слишком личным и не хотел ни с кем делится даже теми крупицами прошлого, которое у него осталось. Единственный, с кем он готов был бы разделить этот день, был его отец, но у Дмитрия не получилось вырваться и прилететь домой на годовщину смерти первой супруги. Впрочем, оба понимали, что место имеет исключительно символическую ценность.
Проснувшись сегодня утром, Алекс даже не стал никому ничего говорить – ни дед, ни Алиса не нужны были ему сегодня на кладбище. Впрочем, отношения между ними все еще оставались натянутыми. Сколько так будет продолжаться, он не знал и пока решил все пустить на самотек.
Свернув на знакомую аллею, Громов на секунду замер, а затем быстро сделав несколько шагов назад, укрывшись от пытливых взглядов. Могила его матери выделялась на общем фоне, поскольку над ней возвышался скорбящий ангел, вырезанный из гранита, так что найти нужное место не составляло труда. Тем более в этот ранний час на пустынном кладбище. Мужчина был уверен, что кроме него тут будет еще разве что заспанный сторож да пара копателей могил, если для них найдется работа, но он ошибся. Прямо перед статуей ангела стояла Ника. Как и он сам, девушка была одета в черный классический костюм, а ее волосы были собраны в тугой узел и спрятаны под аккуратной шляпкой. Лицо прикрывала легкая темная вуаль, похожая как те, что одевают на похороны, чтобы скрыть слезы.
Губы девушки шевелились, но речи не было слышно – наверно, она говорила едва слышным шепотом. Судя по тому, как время от времени менялось выражения ее лица, а на губах то и дело появлялась улыбка – она говорила со своей подругой. Совсем так же, как и при жизни Ани.
Это было очень необычное зрелище, так что Алекс решил не прерывать Нику. Наверняка ведь она не стала бы так делать, если бы его мать была для нее посторонним человеком. Вдруг выражение лица девушки изменилось, и она подняла глаза к небу, украдкой убрав слезы со щек. Интересно, что могло так растрогать ее? Или, возможно, она снова расстроилась из-за того, что подруги нет рядом?
Алексу непременно захотелось услышать то, о чем говорит Ника, и он вышел из своего укрытия. Девушка стояла к нему спиной и не знала, что он следит за ней, так что продолжила свою исповедь:
– …и все же, Ань, я уверена в одном – твоим сыновьям без тебя плохо. Они слишком гордые, чтобы признаться, но это так. Они скучают, хотя и не показывают этого. Особенно Алекс. Кстати, он очень занятный парень, должна тебе сказать. В жизни не признает, что может нуждаться в ком-то – слишком самостоятельный и гордый. А еще он был в восторге от того, как мы преобразили «Эдем». Конечно, не показал этого, но глаза все выдали. Он влюблен в твое детище, как и ты сама. Жаль, что я раньше не знала этого – тогда бы я поступила с твоим наследством совершенно иначе, – на минуту Ника запнулась, сжимая в руке клатч. – Аня, мне тебя тоже не хватает. Мне тоже плохо без тебя. Я запуталась в слишком многих вещах и, боюсь, без чужого совета не справлюсь. А вы с Мариной были единственными людьми, с которым я могла поговорить обо всем на свете. Но теперь я даже не знаю, что мне делать – все стало слишком сложно. Ты всегда была честной со мной и не боялась говорить даже то, что я не хотела слышать. Это давало мне силы поступить правильно, хотя это и было сложно или неприятно. Твой сын – лучший мужчина из тех, кого я знаю, но стоит ли рисковать, разрушая все то, что уже есть в моей жизни? Я не хочу причинять ему боль, но и не знаю, как мне поступить – за последние месяцы все слишком изменилось.
Ника замолчала, едва ли не с мольбой глядя на ангела, но тот, ожидаемо, не ответил. Алекс понимал, что эти слова не были предназначены для его ушей, а потому решил нарушить тишину и сделать вид, что ничего не слышал, хотя на самом деле в его голове роилось множество вопросов. Было бы нечестно продолжать слушать исповедь девушки, особенно, если она может говорить о тебе.
– Здравствуй, Ника. Рад тебя видеть, – произнес он. Слова прозвучали глухо – он сам не ожидал такого. Девушка быстро обернулась, удивленная тем, что кто-то нарушил ее уединение. Глаза под вуалью пристально посмотрели на лицо Алекса, стараясь понять, слышал ли он то, о чем она говорила. Но Громов был опытным игроком, так что сумел сделать вид, что подошел всего несколько секунд назад.
– Привет, Алекс. Я тоже рада тебя видеть, – ответила Майер. – Прости, я думала, что в это время тут никого не будет. Не хотелось бы мешать вам.
– Судя по тому, насколько вы были близки с моей матерью, ты уж точно не могла бы помешать. Тем более, что ты почти что член семьи, – Алексу показалось, что после этих его слов на лице девушки на секунду мелькнула неуверенность и грусть. Интересно, почему так? Впрочем, времени подумать Ника ему не оставила, быстро засобиравшись.
– Возможно ты и прав. Но мне в любом случае уже пора – сегодня очень много дел и я просто не успею все сделать, если задержусь еще хотя бы на несколько минут. Пока, – натянуто улыбнувшись, девушка и быстрым шагом направилась к воротам. И почему Алексу казалось, что Ника сдерживалась изо всех сил, чтобы не побежать?
Громов смотрел вслед Майер и думал о том, что же она хотела сказать, изливая свою душу надгробию? Он уже несколько недель не видел Нику и за это время точно понял одно – она его избегает. Что стало причиной? Для него это было не меньшей загадкой чем ее слова. Почему-то Алексу казалось, что к этому причастен Сережа, но расспросить обо всем было некого. Разве что брата или его невесту напрямую прижимать, да и то не факт, что поможет. Ника будет отпираться и твердить, что ему все только кажется. А Серж, даже если дела обстоят иначе, скажет, что именно он убедил невесту забыть о его существовании. Так что, как не крути – честного ответа ждать не приходилось.
В отличие от Майер, его визит к матери должен был стать бессловесным, так что мужчина молча тряхнул головой, прогоняя неуместные в этот момент мысли и положил розы у ног ангела. Да, ему тоже не хватало мамы, но за столько лет он не только привык к ее физическому отсутствию, но и научился мысленно общаться с ней, вспоминая сказанные прежде слова, или же предполагая, что она могла бы сказать в той или иной ситуации. И делать это он мог не только на кладбище – Алекса в принципе удивляли люди, которые почему-то считали, что общаться с умершим можно только за металлической оградой строго выделенного места.
Впрочем, погрузится в свои мысли мужчина не успел, так как его уединение нарушили – из-за поворота показалась Алиса с Алексеем Николаевичем. На коленях у Суворова лежали белые калы, ярко контрастировавшие с его темными брюками.
«Надо же – сегодня, похоже, никому не спиться!» – почему-то подумал Алекс, впрочем, без какого-либо раздражения.
В тот момент, когда Суворов заметил внука, на его лице появилось удивление, но мужчина тут же придал ему бесстрастное выражение, будто лично назначил Алексу встречу в столь ранний час на этом самом месте.
– Доброе утро, Алекс, – первым поздоровался Алексей Николаевич, делая вид, что никакой ссоры между ними и в помине не было.
– Доброе утро, дедушка, Алиса, – Громов взглянул на сестру, но та сразу же отвела взгляд, хотя было видно, что сначала девушка старалась тоже делать вид, что откровенного разговора между ними в машине не было.
– Алиса, поставь, пожалуйста цветы в вазу, – попросил мужчина, не глядя подавая ей калы.
– Да, конечно, – Алиса отошла, а Суворов продолжил: – Вижу, ты не первый, кто побывал сегодня на могиле Ани.
– Ника ушла всего несколько минут назад. Удивлен, что вы не встретились.
– Мы заехали на территорию на машине. Автомобиль припаркован совсем рядом – моих сил уже не хватит на то, чтобы самостоятельно дойти до нужного места, а заставлять твою сестру в одиночку так далеко везти коляску – сущее издевательство. Возможно, мы и видели ее, но, скажу честно – я не особо глядел в окно.
Между мужчинами повисло неловкое молчание, которое, снова нарушил Алексей Николаевич:
– Тебе не кажется, что пришло время прекратить нашу глупую ссору?
Алекс искренне удивился тому, что дед решил спрятать гордость подальше и первым пойти на мировую. Это говорило о многом, так что продолжать обижаться мужчина не видел смысла, тем более, что в действительности уже не испытывал тех ярких чувств, как в первые дни после разговора с Суворовым.
– Возможно, – согласился Алекс.
– Что ж, тогда давай немного пройдемся. Думаю, нам есть о чем поговорить. Алиса, можешь пойти пока в машину, – бросил Суворов девушке, которая уже закончила заниматься цветами.
– Хорошо, дедушка, – Алиса прилежно сложила руки, и на секунду Алекс засомневался – неужели она могла так поступить с Никой? За столь ангельской внешностью просто не могло скрываться подобное холоднокровие. Мужчина мотнул головой – и все же, внешность бывает обманчивой, и все, что случилось – правда. Алиса сама призналась ему в этом, и ни капли не сожалела о случившемся. Да уж, возможно для нее это было самым лучшим выходом из сложившейся ситуации, однако она не имела никакого права решать за других.
– Итак, Алекс, прежде всего я хотел бы закрыть вопрос с «Эдемом». Да, я согласен, что с моей стороны было не совсем честно скрывать от тебя подобное положение дел, но, согласись, объяснить все было бы куда сложнее. Я не учел тот факт, что ты сразу же невзлюбил Веронику, так что обязательно постараешься найти изъян в ее работе. Да еще и с твоей скрупулёзностью! Это был серьезный промах с моей стороны.
Понимая, к чему клонит Алексей Николаевич, Громов остановил его:
– Дедушка, не стоит заходить так далеко и думать то, чего нет. Давай говорить с тобой на чистоту – с самого начала моего возвращения в Украину ты ненавязчиво пытался убедить меня стать твоим приемником и заняться всеми делами. Вместе с тем ты посвящал меня только в те вопросы, которые, по твоему мнению, мне надо было решать в данный момент. Я не привык так работать, да и не смогу. Не говоря уже о том, что я не хочу становиться твоим наследником в том смысле, как ты это видишь. Меня взбесил именно факт того, что ты скрывал от меня всю информацию, которую мог посчитать неудобной для себя. Твои мысли о том, что я мог быть обижен на маму или кого-то из вас за то, что она завещала «Эдем» посторонней девчонке – не имеют под собой никаких веских оснований. И знаешь почему? За несколько месяцев до своей смерти мама подготовила документы для того, чтобы еще при жизни передать мне все права на гостиницу, но я отказался. Я прямо сказал ей, что хочу заниматься своим делом, а не продолжать ее. Тем более, что возвращаться я не планировал. И она поняла меня и даже не обиделась. Как и в случае с тобой, мой ответ основывается не на какой-то эфемерной антипатии к вам, а на обычном желании основать что-то свое.
Алексей Николаевич молчал – слова Алекса его очень удивили. Судя по всему, он даже не догадывался о том, что дочь могла решать такие серьезные вопросы, не посоветовавшись с ним. Более того – Аня вписала своего отца в завещание только после того, как Алекс отверг ее предложение.
Громов прекрасно помнил тот разговор с матерью и знал, что она, в отличие от деда, с уважением отнеслась к его отказу. Единственное, что она сказала, было:
– Что ж, ты вырос настоящим сыном своего отца – та же гордость, решительность и уверенность в собственных силах. Не удивлюсь, если ты даже выбрал для себя предельный срок создания успешной компании, – с улыбкой произнесла Аня, кутаясь в шерстяную шаль – болезнь сделала ее чувствительной к малейшим перепадам температуры.
– К моим сорока годам она выйдет на международный уровень, – коротко ответил Алекс, ничуть не смущаясь.
– И как же продвигаются твои дела?
– Пока я разрабатываю проект. Есть много деталей.
Аня хитро посмотрела на сына – какое счастье, что со временем их отношения наладились, и они смогли понять друг друга. Хотя, конечно, во многом это была заслуга только ее бывшего мужа – именно он смог вправить Алексу мозги, когда тот и слушать о ней не хотел. Теперь же маленький мальчик вырос и превратился в настоящего мужчину, который разбивал сердца женщин и заставлял соперников на всех полях от злости скрипеть зубами.
– Что ж… Удивлена? Нет. Впечатлена? Однозначно да. Не скажу, что меня радует твой отказ, но я понимаю твое желание создать что-то свое и не зависеть ни от кого. Тем более, что у тебя это точно получится. Единственное, о чем прошу – проследи за тем, чтобы в своем соперничестве Сережа и мой отец не превратили «Эдем» в сомнительную забегаловку – им это под силу, уж поверь.
– Не думаю, что они будут спрашивать у меня совета.
– Не будут, в этом ты прав. Но каждому из них очень важна твоя поддержка. Особенно брату. Знаю, что вы в не лучших отношениях, и в этом есть и моя вина тоже, но поверь – я не знаю никого, чьим мнением он так же дорожил бы. Во всяком случае – из мужчин.
– Прости, но я не могу обещать того, в чем не буду уверен. Да и лезть в чужой монастырь не привык – сама знаешь. Но если будет надо – не откажу в помощи. Не знаю, за что он на меня так злится, но я ему не враг, да и нечего нам делить, – спокойно произнес Алекс, взяв руку матери в свою ладонь.
– Большего я и не могу просить, – грустно улыбнулась Аня.
Теперь же Громов подумал о том, что, возможно, это именно то, о чем говорила его мать – ему ведь ничего не стоит поддержать деда. И даже если он не изменит свою позицию по поводу наследства (а в этом он был уверен) – Суворову будет рад тому, что внук снова вернулся в семью.
– Значит, ты не в обиде на нас? – подытожил мужчина.
– Нет – нам нечего делить, – просто ответил Алекс.
– В таком случае, почему ты до сих пор не пришел ко мне?
– Потому что не вижу своей вины. Да и твои постоянные уговоры, честно говоря, порядком меня утомили. Дед, мы оба – взрослые люди, и перевоспитывать никого из нас не получится. Я же не говорю тебе как поступать, хотя далеко не со всем согласен, так что и ты, будь добр, оставь меня в покое. В сложившейся ситуации у нас есть всего два выхода – разругаться в пух и прах, и забыть о существовании друг друга, или же договорится и мирно общаться дальше. Кроме того, хотелось бы тебе напомнить, что кроме меня у тебя есть еще по крайней мере два любящих внука.
Суворов недовольно фыркнул и заерзал в кресле:
– И что же ты мне предлагаешь? Оставить все Алисе? Она же же-е-енщина, а они, как ты знаешь – ни черта не понимают в бизнесе! У нее в голове мозги, может и есть, только смотрят они явно не туда, куда надо! Сделать ее своей наследницей равносильно медленной и мучительной смерти дела всей моей жизни. Нет, этого я никак допустить не могу. И это еще я не вспоминал о том, что она мне не родная.
– И все же, именно Алиса находится с тобой рядом, а не мы с Сержем, – заметил Алекс. – Именно эта же-е-енщина (которая, кстати, пошла в медицинский только из-за тебя!) посвятила жизнь твоим капризам и постоянному недовольству. С твоей стороны по крайней мере нечестно говорить о ней в таком тоне.
– Твоя сестра (видишь – я все же признаю, что она – член нашей семьи!) не такая невинная овечка, какой хочет казаться. И поверь – у нее есть свой интерес для того, чтобы так опекать меня. Да и деньгами я ее никогда не обижал и делать этого не собираюсь.
В словах деда Алекс услышал нечто интересное об Алисе, или это ему только так показалось, учитывая то, что он узнал о девушке?
– Хорошо. Почему тогда ты скидываешь со счетов Сержа? Судя по тому, что я слышал, у него уже есть какой-то свой бизнес. Почему бы не развить в нем этот интерес, тем более, что все задатки есть?
Суворов снова хмыкнул, будто услышав смешную шутку:
– То, что он называет «бизнесом» – захудалый третьесортный клуб, который никогда и не видел приличной публики. Такие клоповники пачками закрывают во время очередного рейда полиции. Так что не надо мне говорить о задатках. Твой братец пыжится показать мне, что может быть самостоятельным, а сам, уж прости за грубость, собственную задницу прикрыть не может! Да и не люблю я рисковать. Его срыв – вопрос времени. Бывших наркоманов не бывает, так что доверять одному из них свой бизнес я не собираюсь. Если у Алисы это будет долгая и мучительная смерть, то в этом случае – скоропалительная кончина, не иначе.
Алексу было противно слушать то, что говорил его дед – неужели он на самом деле такого низкого мнения о своем внуке? Он же сам унижает Сережу и ни во что его не ставит. Так стоит ли тогда думать о том, что у парня будет шанс поменяться? Да и был ли он вообще? Если Суворов всегда так относился к младшему сыну Ани, то ничего удивительного нет в том, что тот и не старался найти любви предка.
В следующий момент интонация Алексея Николаевича кардинально поменялась, и в ней появились нотки сожаления:
– Пойми меня правильно, Алекс, твой брат…Я люблю его и жалею, что его жизнь складывается именно так. Но он слабовольный и бесхарактерный человек. Такой не способен вести серьезные дела и идти к цели, несмотря ни на что. У его невесты и то больше шансов управлять всем. Но, как бы то ни было – я не могу сделать Сержа своим приемником.
– И почему же?
Суворов молчал, наверняка жалея о том, что сказал, но Громов был настойчив.
– Дедушка, почему ты не можешь сделать его своим приемником? Что тебе мешает?
– Да потому что я должен быть уверен, что бизнес останется в семье! – резче, чем хотелось бы, ответил Алексей Николаевич. – И не делай вид, что ничего не знаешь – Алиса мне уже обо всем рассказала.
– То есть, ты не можешь оставить все Сержу, потому что он не может иметь детей? – Алекс остановился и обошел деда, чтобы посмотреть ему в глаза. Тот не отвел взгляд и даже не смутился.
– В том числе и из-за этого, но, все же, это не основная причина. Скажем так – его бесплодие является следствием того же, из-за чего он не может стать наследником.
Громов еще больше разозлился на деда – как он может так спокойно говорить об этом!
– Что ж, – холодно начал Алекс, – если ты знаешь, что он бесплоден, то, наверно, знаешь и все остальное. В частности, о том, почему его ребенок так и не родился.
– Если ты думаешь, что я буду осуждать Алису – ты глубоко ошибаешься. Она сделала то, что посчитала нужным для того, чтобы ребенок, родившейся в нашей семье, не был неполноценным уродом. Для него это была бы не жизнь, а существование. В таких вопросах нет места жалости и мягкотелости. Поверь, этот поступок в очередной раз подтверждает то, насколько сильной является твоя сестра. Кстати, если учитывать то, что Сергей до сих пор не рассказал о своем прошлом Нике, как, впрочем, и об операции, то это характеризует его не с лучшей стороны. Настоящий мужчина не стал бы так поступать. Впрочем, я вполне могу его понять – эта девушка стала первым, что смогло его так увлечь. Знаешь ли ты, что именно после появления Майер в «Эдеме», Серж завязал с наркотиками?
– Нет, этого я не знал.
– Что ж, теперь знаешь. И должен понимать, насколько она для него важна. Так что постарайся держать свое мнение при себе, даже если с чем-то не согласен, – холодно сказал Суворов и добавил, – и, если мои слова кажутся тебе слишком жестокими – вспомни о том, что мы договорились быть честными друг с другом. Ты знаешь, что я никогда не был сентиментальным, так что и в этом случае не стану менять своих взглядов – слишком стар для этого.
– Да, мы договорились быть честными, – скрепя зубы, согласился Алекс. – Я не стану лезть в дела Сержа, можешь не беспокоится об этом. Но того же хочу ждать и от вас. Мне не нравится то, что сейчас он видит во мне врага, и я хотел бы это изменить, а ваши с Алисой старания, боюсь, могут настроить его против меня еще больше.
– Ты взрослый мужчина, Алекс, и должен понимать, что люди отвечают только за свои поступки, но никак не за действия других людей. Так что я могу обещать тебе, что не стану вмешиваться в жизнь твоего брата, но ожидать того же от Алисы мы не можем. Но мы оба точно знаем одно – она никогда не станет действовать во вред Сержу.
Мужчины молча смотрели друг другу в глаза, будто соперничая за право оставить последнее слово за собой, и ни один из них не хотел уступать другому. Спор решился случайно, когда Алиса нарушила их уединение:
– Дедушка, нам лучше вернутся домой – солнце начинает припекать, так что тебе может стать плохо, – заботливо произнесла девушка, положив руки на плечи мужчины.
– Да, Алиса, ты права. Нам уже время ехать, – накрыв ее руку своей, согласился Суворов, и добавил: – Тем более, что мы уже обо всем договорились с Алексом, не так ли?
– Именно, – подтвердил Громов. И почему у него было такое чувство, что он подписывает контракт с ближайшим соратником дьявола?..
Когда две фигуры скрылись от него за очередным поворотом, Алекс негромко чертыхнулся. Что не так с его родственниками? Когда они успели стать такими жесткими и циничными? Или это он, наоборот, стал мягче и чувствительнее? В любом случае теперь не стоит рубить с плеча – сперва он постарается разобраться во всем, а уж потом решит, стоит ли вообще дорожить такими семейными узами.
