Текст книги "Измена. Попаданка на сносях (СИ)"

Автор книги: Елена Белильщикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Плевать, что девушки в этом мире не звали первыми на свидание. Плевать, что Александр – развратник всех времен и народов. Я хотела хоть немного загладить вину после визита Люси. Хоть немного развлечь Александра, пускай на душе у меня тяжело и грустно. Пусть хоть… у одного из нас будет легче?

– Давай! – оживился Александр. – А куда ты хочешь? В магазины? Купить тебе что-то украшение или…

Я улыбнулась от его почти детского восторга. Он едва удержался от того, чтобы подхватить меня на руки и закружить по кухне. Наверное, побоялся навредить ребенку.

– Нет, – тихо ответила я и зачем-то посмотрела в окно, на выложенную камнем мостовую. – Поехали на поле? Я знаю, неподалеку от города есть поле сильфин. Красивых желтых цветов, похожих на зем… на те цветы, что росли у моего дома в детстве.

– А разве твои родители переезжали когда-то? – нахмурился Александр. – Не припомню у их окон этих цветов. Они довольно редкие…

– Да я так называла обычные желтые цветы, – с усилием улыбнулась я, понимая, что снова едва не проговорилась. – Я маленькая была. И не знала названий цветов…

Ехать мы решили в экипаже. Благо, Александр подготовился. И хотя я мечтала втайне запрыгнуть на коня и помчать в далекие дали в обнимку с мужем, я этого не могла сделать. У меня был слишком большой срок беременности, так что рисковать я не могла.

Когда мы уже тряслись в экипаже, я прилипла к окну и даже не смотрела на Александра. Тот, как всегда, мерил меня задумчивым, подозрительным взглядом.

– Что с тобой случилось, Клэр? Ты же ненавидела природу всегда. А к этим цветам ты всегда питала отвращение.

Я застыла с идеально выпрямленной спиной, лицом в окне экипажа. Почти возненавидев в этот момент Александра за его проницательность.

– Да ты откуда знаешь?!

Все мои нервы, стянутые клубком, вдруг натянулись и выплеснулись наружу взрывом легкой истерики. Когда я начала барабанить кулаками по груди Александра.

– Тебя никогда не было рядом со мной, Алекс! Ты сделал мне предложение, как одной из фарфоровых куколок на балу в честь дня рождения короля! Тебя привлекла моя мордашка, не больше! Если бы тебе под руку попалась Салли, Молли, Келли, ты с тем же успехом сделал предложение любой из них! Тебе плевать на нас… девушек. На любую из них, на меня! Ты протанцевал всего пару танцев и отправился делать предложение! Естественно, тебе ни один почтенный родитель не мог отказать! Еще бы-ы, хорошая партия, блистательный военный, богатый, готовый сложить голову во благо отчизны, оставить молодую жену не менее молодой вдовой! Да пошли вы к черту с вашими договорными браками, я мужа хочу, а не молиться за него ночами, гадая, чей штык пробил его сердце!

Ой-ой-ой… кажется, на этот раз я перегнула палку? Глаза Александра медленно округлились и стали, как у нас говорят, по пять копеек.

– Ты так обо мне переживаешь?! – вдруг неверяще выдохнул он и схватил меня в объятия, прижимая к себе крепко-крепко, так, что я едва не задохнулась. – Ты… ты уже говорила об этом. Там, в доме. Но я не понял, не поверил… Понимаешь, мы с тобой когда, ну… познакомились, – Александр покраснел и смутился, но продолжил. – Все было так, как ты описала. Почти так. Ты не была для меня случайной девушкой на балу. Я влюбился в тебя задолго до предложения, как мальчишка. И ждал твоего первого появления на балу, чтобы сделать предложение. А до этого ты была слишком юна, и твои родители не принимали ничьи предложения руки и сердца. Они… очень старомодны. Но у меня всегда возникало ощущение, что ты… не была влюблена в меня. Ни капельки. Да, тебе польстило предложение от блистательного офицера. Но если бы тебя позвал замуж Жером, Пьер, Никс… ты так же согласилась бы.

Александр умолк, передыхая. Я же медленно выдохнула.

«Вот меркантильная су… гадина была эта Клэр!» – подумала я.

Но Александр помедлив, продолжил, вонзая этими словами уже кинжал в мое сердце и проворачивая его:

– Ты не скрывала своего отношения ко мне. Но ты права, я очень быстро отправился на войну. Но я никогда не забуду, как ты сказала мне, что ты по-настоящему влюбилась в меня в письмах.

– Письмах? – тупо повторила я, сжимая пальцы Александра.

Тот счастливо кивнул.

– Когда я ушел на войну от молодой жены, я решил, что должен писать тебе письма! И писал их… много-много длинных писем. Романтичных, нежных или просто, в которых говорил о себе. О том, чем дышу. Чем живу. Ты… отвечала редко. И гораздо суше, чем я надеялся. Но отвечала! И я не переставал писать тебе. Надеясь, что сумею растопить твое ледяное сердце. Помнишь, как я звал тебя в письмах иногда «льдышка Клэр», а ты смеялась и рисовала забавную мордашку вместо подписи?

Я сглотнула, чувствуя, как в груди у меня что-то шевелится. Что-то нехорошее, черное. Словно клубок змей из заповедника, что я видела на Земле.

– Помню, как ты ответила однажды, что ты влюбилась в меня после этих писем. Призналась! О небо, как я был счастлив в этот день! Стыдно сказать, в тот вечер наш отряд едва не накрыли ловушкой, а я… не мог перестать улыбаться. Даже думая о близкой смерти, я думал о том, что наконец-то завоевал тебя, моя милая Клэр.

Мои глаза защипали слезы. От глупой, неуместной ревности. А Александр, зар-раза, продолжил ворочать раскаленным кинжалом в груди, провоцируя змей набрасываться и кусать меня все сильнее.

– Но знаешь, никогда, никогда, ни единого раза ты не писала мне, не говорила, что волнуешься за меня. Что переживаешь. Что боишься за мою жизнь. Что там?! Ты не психовала даже, когда меня забирали на войну. Ты гордо кивала и просила меня облечь себя подвигами воинскими, чтобы быть достойным сыном моего отца. Мне… было немного колко внутри. Но я утешал себя тем, что все жены моих друзей чувствуют и говорят так же! Но сейчас… ты сказала совсем иное!

Мои губы сложились в мягкую, испуганную, дрожащую улыбку.

– Да мне плевать на то, что подумает твой отец или мой! – выдохнула я горячо, обвивая шею Александра руками, чувствуя, как под ребрами жжет все так же горячо ревность и боль… к той, кого больше нет, но чье место я заняла. – Будь ты хоть дезертиром, я бы все равно тебя лю…

Я вовремя оборвала себя. Что за неуместные признания?! Что за бред рвался с моих губ? Я должна ненавидеть этого мужчину, а не льнуть к нему, как ополоумевшая кошка! Я не должна влюбляться в изменника, не должна ревновать его к прошлому. К его бывшей жене. Не должна, вообще, ревновать его ко всяким там хозяйкам ателье! Но… я ревновала.

Я с ума сходила от мысли, что могу потерять Александра. И понятия не имела, как мне теперь его отталкивать от себя? Не возвращаться же покорной женушкой под крылышко мужа? Чтобы он помыкал мной, догадавшись, что я плыву от него? Нет, еще чего… я интересна ему, лишь когда я добыча, которую он догоняет, завоевывает. Не больше. Сломленная жертва любви я стану ему не интересна и скучна. И он переключится на других… пташек. Которых нужно завоевывать.

Я скрипнула зубами, когда моя голова так некстати подбросила воспоминания. Я вспомнила старый сундук, окованный металлом, стоящий на чердаке моего… нашего… в общем, дома Александра! Вспомнила теплые золотые пылинки, кружащиеся в воздухе. И пожелтевшие страницы писем с убористым разборчивым подчерком. О, у Александра красивый подчерк, нечего сказать! И вспомнила слова… как ударом под дых, сразившие меня: «В день нашей свадьбы, во всем белом, ты кружилась под разноцветными витражами собора, отбрасывавшими радугу на твое платье, будто святая, будто спустившаяся с небес, моя неземная Клэр…»

Мне захотелось вцепиться в лицо Александру, так нелогично, хоть и прошло столько времени после того письма. И зашипеть: «Это я неземная Клэр, я, а не она! Я спустилась с небес, я, а не она! Это мне… ты должен был писать эти слова!»

Внутри будто сжался клубок змей так сильно, что я охнула. А внутренний голос строго напомнил, отчитывая меня: «Да будь ты настоящей, а не подделкой Клэр, Алекс на тебя бы и не глянул. Какой ты была раньше, на Земле? Серая мышка, бледное лицо, русые волосы, голубые до прозрачности глаза… бесцветная уродина, мимо которой проходили все понравившиеся тебе мужчины! Алекс был бы одним из тех, кто прошел мимо… Не обольщайся! Алекс и в этом мире никогда не полюбит попаданку. В его сердце слишком ярко пылает любовь к настоящей Клэр!»

Я закрыла глаза и уронила внезапно отяжелевшую голову на грудь Александру. И разрыдалась, как ребенок. На удивление, он ничего не спросил. Лишь обнял крепче, погладил по голове и прижался губами к моему влажному от слез виску. Может, догадался о чем-то?

Мне было уже плевать… Я слишком устала держать свой страх в себе. И впервые позволила себе роскошь. Поплакать на груди у мужчины. Собственного мужа.

***

Когда мы с Александром очутились на поле, усыпанным крупными желтыми цветами с дивным ароматом, я пришла в полнейший восторг. И закружилась среди цветов, раскинув руки. Зажмурившись от счастья. Я сорвала цветок и сунула в него нос, не помня себя от счастья. На Земле я давным-давно не бывала на поле с цветами. Мой «возлюбленный» фыркал про насекомых, про то, что лучше купить розы… безжизненные розы, которые нельзя прижать к груди, испачкать нос в желтую пыльцу. Впервые я почувствовала внутреннюю свободу. Меня никто не ограничивал в моих простейших порывах. Не то, что на Земле! Александр лишь разнежено улыбался, наблюдая за мной, прячась в тенечке.

– Смеешься надо мной? – смутившись, я подошла к нему.

Он медленно покачал головой.

– Думаю, какая ты красивая.

К счастью, в этот раз Александр и не вспомнил о своей ненаглядной прошлой Клэр. А лишь притянул меня к себе и принялся целовать… Долго, сладко, так, что у меня закружилась голова. А потом он уронил меня в цветы. И явственно продемонстрировал, что, даже беременная, я его интересую. Но мой инстинкт самосохранения сработал, и я оттолкнула Александра.

– Эй, не лезь! Секс в мои планы сейчас не входит!

– А когда войдет? – лукаво прищурился муж, совсем не обидевшись на грубый посыл его личности в дальние дали.

– После дождичка в четверг! – прошипела я и поправила платье.

Александр не стал настаивать на «продолжении банкета». Наверное, он тоже боялся разрушить те хрупкие ниточки доверия, протянувшиеся между нами. Мне это нравилось в нем. Я лежала в тени какого-то худосочного дерева, одиноко стоящего посреди поля цветов. И косилась на Александра. Тот расстегнул пуговицы рубашки, сбросил накидку. Александр выглядел сексуально и маняще. Я пробежалась пальцами по его груди и решилась задать вопрос, мучивший меня с самого начала поездки.

– Скажи, Алекс, а если бы каким-то чудом Рейвен был жив, ты бы… ну…

– Что «ну»? – лениво спросил муж.

Я замялась. Тема была сложная для нас обоих. Постоянно, когда мы говорили о прошлом Александра, мы натыкались на острые углы непонимания.

– Ты хотел бы его убить? – наконец выпалила я. – Или простил, забыл, оставил в покое? Вы же… вроде как квиты? Ну, ты так говорил.

Красивые брови Александра сошлись в прямую линию. Он резко вскочил на ноги. И впервые за последнее время обжег меня злым взглядом, от которого я дернулась, как от удара кнута.

– Не лезь не в свое дело, Клэр! Это наше с Рейвеном личное дело! – отрезал он, а я едва дышала, молча наблюдая за ним. – Вернее, было нашим делом. К счастью, он давно кормит червей.

Успокоившись, Александр не стал садиться в цветы. А откинулся на ствол дерева. По лицу его пронеслась темная тень.

– Ты не понимаешь, Клэр. Наша вражда стала смыслом моей жизни после плена. Я должен был отомстить ему, понимаешь? Такое, то, что он сотворил, не прощают… Я сломался бы морально. Погиб бы физически. После плена. Если бы не огонь моей ненависти к Рейвену. Не желание взять над ним верх. И уничтожить.

Голос Александра стал низким, рычащим. Ох, лучше бы он меня ударил! Мои щеки горели, как от пощечин, когда я вскочила на ноги, сверкая глазами. Мне надоело соревноваться с призраками! Сначала эта чертова Клэр, в тело которой я попала! Теперь еще ненавистный враг Рейвен! Ну, вот пусть и торчал бы с ним, мертвым или живым, а ко мне не лез! Если Александру все дороже, чем я!

– У тебя столько принципов, Алекс! – проговорила я дрожащим, звенящим тоном. – А если бы… ну, не знаю, Рейвен схватил меня! И потребовал бы унизиться перед ним! Ради спасения моей жизни! Что бы ты тогда поставил выше всего на свете? Вашу великую вражду или меня, свою жену, и ребенка? Что бы ты сделал, Алекс? Унизился бы перед врагом, простил бы врага ради меня и малыша?

– Я убил бы его! – Александр стоял перед мной, сжимая кулаки, благородные тонкие черты лица заострились от гнева. – Спас бы тебя ценой своей жизни! Но не унизился бы! Лучше смерть, чем унижение или примирение с врагом! С таким врагом, как Рейвен!

– Все понятно, – горько бросила я, отворачиваясь. – Все-таки вражда тебе дороже, чем истинные чувства ко мне. И после этого ты хочешь, чтобы я вернулась к тебе домой, снова стала твоей женой? К чему эти красивые слова о любви ко мне, Алекс? К чему было вспоминать о письмах, которыми ты влюбил меня в себя? Ты… просто не умеешь любить. Ненавидеть – да, это ты прекрасно умеешь! Мне даже жаль, что Рейвен не находится сейчас на этом поле. И не слышал этой тирады! Думаю, ему польстило бы, что он, враг, стал смыслом твоей жизни, Алекс. А я – нет. Не стала. И никогда не стану. Так и останусь для тебя красивой фарфоровой куколкой, украшением твоей гостиной!

Глава 10

– Да какая муха тебя укусила, Клэр?! – взорвался Александр, сверкая глазами так, что если бы взгляды убивали, я уже валялась бы бездыханная в цветах. – Если бы не то, что Рейвен мертв, я бы и вправду подумал… вспомнил… тот факт, что ты мне заявила!

– О, о том, что я его любовница? – вспыхнула я. – К сожалению, я чиста перед небом и тобой, муж! Но если твой Рейвен не такой упрямый и твердолобый, как ты, то, возможно, я не отказалась бы ею стать! Ставки куда выше, чем если бы я переспала с мужем хозяйки ателье, правда, милый?

– Так ты мне мстишь?! – задохнулся от возмущения Александр, и я сама удивилась, как он не замахнулся пощечиной, не ударил меня после моих слов. – Или попросту хочешь моего унижения?! Чтобы я валялся в ногах своего врага, расплачиваясь таким образом за грех недо-измены с той барышней из ателье?

– Тебе можно делать месть смыслом жизни, а мне нельзя? – нехорошо усмехнулась я, отступая на пару шагов от мужа. – Двойные стандарты у тебя какие-то, Алекс.

Кажется, он был не в курсе, что значит слова «двойные стандарты». Потому что моргнул и тоже отступил, увеличивая расстояние между нами. С моих губ сорвалась новая горькая усмешка:

– Глупый ты, Алекс. Столько лет живешь на свете и не знаешь одну простую истину. Унизить человека может только он сам. Истина внутри, не на поверхности. Помни об этом.

Развернувшись, я побрела по полю сильфин. Они уже не радовали меня. Внутри у меня было гадко. Мы снова поссорились с Александром. Из-за ерунды, по сути. Рейвен – лишь воспоминания. Не стоило о нем упоминать и скатываться в глубокую философию. Но где-то внутри я чувствовала, что если уж меня хотят вернуть, то наша новая, хрупкая маленькая семья должна быть у Александра на первом месте. А не его прошлое… олицетворенное самым изощренным, коварным врагом, навек подчинившем душу мужа себе. Даже после смерти Рейвен продолжал мучить Александра. И меня пугала та невидимая, но прочная связь, которая протянулась между двумя мужчинами. И не разорвалась до сих пор.

***

Я залезла в экипаж и откинула голову назад, приготовившись скучать. Но Александр довольно быстро остыл и залез ко мне, приобняв за плечи.

– Прости, Клэр. Я испортил тебе свидание. Я заглажу вину, – миролюбиво проговорил он. – Давай забудем этот глупый разговор? И о Рейвене забудем. Ты права. Он прошлое. Не стоит ворошить прошлое, еще беду накликаем. Только призрака нам не хватало в нашем доме!

«Куда ты сегодня вернешься один! – рвалось обиженное восклицание с моих губ. – И не только сегодня, если будешь так по-скотски себя вести!»

Но я понимала, что не стоит отталкивать Александра, если я не хочу окончательно испортить наши отношения. Поэтому вздохнула и кивнула, упершись лбом в его плечо.

– Чего бы тебе хотелось, Клэр? – спросил Александр, пропуская мои волосы сквозь свои пальцы. – Какой-то небольшой подарок для поднятия настроения?

«Да что ты так и норовишь подкупить меня?» – хотелось брякнуть мне.

Я снова сцепила зубы. И вежливо ответила. Совсем не то, что ожидал Александр.

– Я не хочу подарков, Алекс. Украшений, платьев, мне это все не интересно. Я хочу… письмо.

– Что?!

Кажется, мне удалось его удивить. Брови Александра снова поползли вверх. Я ангельски улыбнулась.

– Письма. Как те, что ты писал мне с войны.

– Но я же рядом с тобой?! – завопил Александр в ужасе, что я тронулась разумом.

Я рассмеялась.

– Я знаю. Но представь… что ты на войне. И я твоя молодая жена. С которой ты только сегодня познакомился. И тут же уехал. Представь, что ты меня совсем не знаешь. А у нас была всего лишь одна встреча…

– На которой мы поссорились? – понимающе хмыкнул Александр, проводя большим пальцем по моим губам.

Я вспыхнула:

– Да что ты придрался к этой ссоре! Извиняться я не собираюсь! Это мое мнение, мое право, я имею смелость и высказываю это мнение!

– Остынь, Клэр! – на этот раз смеялся уже Александр, в его глазах плясали смешинки. – Я не отбирал у тебя право голоса. Просто… уточнил предпочтения.

Его голос вдруг стал хриплым. Сексуальным. И палец скользнул ниже, к моей груди, обрисовывая ее белое полукружье через платье. Я покраснела и смутилась.

– Ты это так сказал, словно уточнял предпочтения в сексе! – пожаловалась я Александру.

Наверное, зря. Потому что он приник к моим губам в поцелуе, шепнув невинно:

– Ну, ты же не знаешь, какое письмо я тебе напишу, моя милая женушка. Мы же еще не знакомы… может, это будет эротическое послание, призванное тебя смутить?

Мы вернулись в мой домик, и Александр начал собираться домой. К его чести, он не предлагал мне поехать с ним. Лишь предложил прислать в помощь Альфреда. Я отказалась. Когда у меня в доме находился чужой мужчина, у меня возникало ощущение, что за мной следят. И обо всем докладывают мужу.

– Не думай, что так легко от меня отвязалась, – проговорил на прощание Александр, стоя уже на пороге. – Ты сама нарекла меня любовником. Придется поддерживать легенду. И заходить почаще.

– На моем сроке мне вредны половые отношения, – фыркнула я, сложив руки на груди, пытаясь принять независимый вид.

Александр покачал головой и сорвал с моих губ короткий поцелуй.

– Тогда мне тем более следует или украсть тебя обратно, или остаться, чтобы держать под присмотром… – его ладонь скользнула на мой живот и задержалась на нем.

Я слабо улыбнулась. Как объяснить средневековому мужчине, еще и являющемуся мужем, что я хочу самостоятельности?

– Со мной все будет в порядке, – отрезала я и выскользнула из-под ладони Александра.

Он рассмеялся и взъерошил мои волосы.

– Ты упряма, как ослица! Но я не стану волновать тебя. Я пойду. Будь осторожна. Не ставь гордость выше своего здоровья или здоровья нашего малыша. Возвращайся скорее, Клэр, я тебя прошу.

Я проглотила колкость о том, что боюсь вернуться не вовремя и найти в своей постели еще одну: «Я ее не люблю, милая, она просто греет мне постель, пока ты беременна, у мужчины же есть свои потребности!». И кивнула.

– Лучше напиши мне письмо, – мечтательно протянула я. – Много писем…

– Вот как! – удивился и рассмеялся Александр. – Значит, уже много писем? Ты все-таки хочешь притвориться, что мы незнакомы?

«Мы и так незнакомы, дурак!» – хотелось выпалить мне, но я не стала рисковать.

От подобных фраз слишком легко перейти черту. И признаться, что я попаданка. Мне это не было нужно сейчас.

– Только не следи за мной, прошу, – негромко попросила я. – Иначе я снова сбегу! Да так, что ты меня не найдешь, как бы ты ни старался!

Зря я это сказала. Угрозы Александр воспринимал плохо. Он перехватил мои запястья, толкая меня к стене. И впился в мою шею горячим поцелуем, словно от бессилия, пытаясь оставить на мне хоть какую-то метку.

– Не смей! – прорычал разозленный Александр. – Что за угрозы? Ты хочешь лишить меня наследника? Спрятать его от меня? Решила вот так воздействовать на меня?

Я широко распахнула глаза и ничего не ответила. Только уставилась на Александра. Значит, он думал, я могу так поступить?! Он такого низкого мнения обо мне? Мне уже захотелось сбежать. Назло мужу, который опалял горячим дыханием мою шею. И не выпускал меня из крепких объятий. Но я вырвалась и оттолкнула его.

– Иди уже! – прошипела я Александру. – Видеть тебя после такого не желаю!

В очередной раз мы умудрились поссориться на ровном месте. Я недоумевала, как это у нас вот так легко получается. Если мы оба нравимся друг другу, но совершенно не можем найти общий язык? Александр не стал упорствовать. Одарив меня злым взглядом, он вышел, треснув дверью так, что на пол осыпалось минимум полведра побелки. И я побрела в гостиную, где задумалась, что язык мой – враг мой. Если про слежку поначалу я сказала только затем, чтобы избавиться от гиперопеки мужа, то сейчас я была больше, чем уверена, вокруг моего дома Александр выставит караул, вооруженный до зубов. Подобных оскорблений мой муж не прощает никому. И я еще поплачусь за свои угрозы, которые брякнула просто так, не намереваясь осуществить их всерьез.

***

На деньги, вырученные за продажу драгоценностей, я смогла закупить кружев. К счастью, на городской площади как раз устроили ярмарку. Мастера приехали со всех уголков Денлана. Более того, здесь были даже иностранцы! Я купила отрез тончайшей ткани, почти просвечивающейся, похожей на ощупь на шелк, у черноглазого гравидца. Он вовсю улыбался и заигрывал, предлагая украсть за море. Я поспешила ускользнуть из его палатки. Мало ли! Вдруг и правда украдет.

Через пару часов в моей сумке чего только не было! И кружева любой толщины и узора, и тонкие парящие ткани, и атласные ленты, и бусинки разных цветов. Мне уже не терпелось взяться за дело!

Хорошо, что в школе я труды не прогуливала, более того, задания выполняла с интересом. Так что хорошо помнила, как строятся выкройки. Может, потому что уроки вела учительница, любящая ярко и эффектно одеваться. Пока мальчики строгали табуретки, она стучала каблуками, проходя мимо нас, ведя с нами «наши-девичьи» беседы. И неважно, что этой «девочке» было за пятьдесят. С высоты своего жизненного опыта она рассказывала, какой крой лучше поддерживает грудь, а какой – поднимает ягодицы.

Правда, ни платьев, ни юбок я в школе не нашила, зато теория в голове отложилась. Самое время применить ее на практике!

Ворвавшись домой, я сразу принялась за дело. Благо, стол в спальне стоял у самого окна, света было предостаточно. Так что я до вечера просидела, подготавливая выкройки, вырезая и наметывая заготовки из ткани и кружев. Не то же самое, как на куклу, конечно. Но растянув в воздухе первые трусики из розовых кружев с кокетливыми бантиками по бокам, я довольно кивнула. Результат оправдал ожидания!

За пару дней в корзинке возле стола скопилось немало комплектов. Были там и миленькие ангельские комплекты, закрытые и невинные на первый взгляд, но сплошь из кружева. И варианты а-ля фам фаталь: например, узкие черные кусочки ткани, отороченные алым кружевом. И максимальные наборы, с тугими корсетами, подчеркивающими талию, и соблазнительными чулочками на подвязках.

Помимо всего прочего, я подготовила заказ для Люси. Она теперь периодически ко мне заглядывала. Поначалу в ее взгляде читалась подозрительность. Боялась, видно, вдруг про любовника – это все сказки, а на деле я тут притон организовываю. Хотя как это можно делать с таким животом, непонятно. Но может, есть на свете-Кэрнитене извращенцы, которых заводят исключительно беременные распутные девки? Но сейчас Люси вроде бы немного успокоилась. И обрадовалась, услышав, что все готово.

– А можно примерить? – она всплеснула руками, как маленькая девочка, которой не терпелось поиграть с новой куклой.

– Конечно, – я с улыбкой отвела Люси наверх.

Она переоделась, примерив один из комплектов, который я для нее приготовила. Бюстгальтер из черной ткани удачно поддерживал ее пышную грудь, тонкие трусики не скрывали крутую линию бедер. Ярко-голубые ленточки, прямо в цвет глаз, создавали контраст. Так, что взгляд сразу падал на белье, а значит, и на фигуру Люси.

– Ух ты! – она покрутилась перед зеркалом. – У меня никогда такого не было. Негоже, конечно, перед мужчиной в таком. Но вот если перед мужем, то он, наверно, и порадуется.

Люси постоянно говорила так, быстро-быстро, будто оправдываясь, чтобы ее ни за что не посчитали развратницей. Хотя судя по румянцу на ее щеках, я подозревала, что может, она и заходила со своим ухажером дальше поцелуев в щечку. Впрочем, не мое дело! А вот у Люси с личными границами было похуже. Ведь она, повернувшись ко мне, взяла меня за руку.

– Послушай, Клэр, может, это не мое дело, но… я должна спросить!