Текст книги "Русские легенды и предания"

Автор книги: Елена Грушко

Соавторы: Юрий Медведев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

В поверьях наших предков ветры обычно представали существами одушевленными. У них человеческий облик, они наделены разумом, волей, силой. Обитают ветры в местах труднодоступных, за тридевять земель, в море-окияне, на острове Буяне, или в небесных заоблачных царствах. Их множество, но главных четыре. В русских преданиях южный ветер облачен в красные одежды, северный – в черные, западный – в белые, а восточный – в зеленые.

Страшны ветры, что обращаются в леших, летящих на тройке быстрых коней-призраков. Но еще страшнее те, которые нападают на людей, вызывая мор («поветрие»), умопомрачение и «трясение членов», язвы, нарывы, опухоли (килы). Для лечения «ветровым духом» болезней обычно призывали колдунов.

ВОДА-ЦАРИЦА

Сказ о воде-царице

Жил-был пригожий молодец, потомственный кузнец. Присмотрел себе девицу в соседнем селе, свадьбу веселую справил. Год проходит, другой, третий – а детей у них нет как нет. И надумал кузнец обратиться к волхву за советом. Тот растопил воск, вылил в чашу с водой, а потом и говорит:

– Крепко сердита на тебя Вода-царица. Ведь вы, кузнецы, железо раскаленное в нее опускаете, с огнем непрестанно ссорите. Ступай на поклон к царице.

– Да где ж ее искать? – спрашивает кузнец.

– У Падун-камня, где река шумит-гуркотит. Так и быть, поутру свезу вас с женою туда.

Вот поплыли они на ладье к Падун-камню, где река шумит-гуркотит, стали кликать Воду-царицу. И явилась царица в серебряных струях падучих. Поведал ей кузнец свою печаль. А она отвечала:

– Помогу, так и быть, отвращу от тебя злые помыслы свои. Но коли сын у тебя родится, обещай у меня погостить три дня и три ночи. Скуешь мне серебряное ожерелье.

Связал себя словом кузнец, и домой они возвратились. А следующей весною – вот радость-то несказанная! – родила кузнецова жена сына. И отправился он, как обещал, в гости к Воде-царице. За три дня и три ночи выковал серебряное ожерелье – на загляденье! А когда из дворца царицына вышел на белый свет, то увидал у Падун-камня седую старуху, а с нею рядом – пригожего молодца, точь-в-точь он сам, и ясноглазого отрока.

– Гляди, сын мой, гляди, внучонок, вот здесь живет коварная Вода-царица. Это она много лет назад заманила к себе вашего отца и деда, а моего мужа, – причитала старуха.

Оказалось, не три дня и три ночи пробыл кузнец у Воды-царицы, а тридцать лет и три года. За это время и сам стал стариком.

Обнялись они все, расцеловались и поплыли в родное село. Оборотился на прощанье кузнец к Падун-камню, где вода шумит-гуркотит. И явилась опять Вода-царица в серебряных струях падучих. И молвила:

– Время течет незаметно, как вода в Небесной реке.

В древних поверьях вода – это кровь живой Матери-Сырой Земли, и опора, на которой покоится земля, и водораздел между миром живых и загробным царством.

Зовут ее в народе не иначе как «матушка», «царица». Языческие народы неизменно обоготворяли эту стихию как неиссякаемый источник жизни, как вечно живой родник, при помощи которого оплодотворялась другая великая стихия – земля.

Позднее, с распространением христианства, вера в божественное происхождение воды хотя и умерла, но на обломках ее выросло убеждение в святости и чудодейственной силе этой стихии. Одно из наследств седой старины – древняя, присущая не одному православному люду, слепая вера в родники и почтение к ним не как к источникам больших рек-кормилиц, а именно как к хранителям и раздавателям таинственных целебных сил. В доисторические времена вместо храмов посвящали богам ручьи и колодцы. Милостивым заботам этих существ и поручались такие места.

ВОДЯНИЦА

Дана и князь

Жила-была на свете красавица Дана. Волосы у нее золотые, тело белее водяной лилии. Позавидовала на красоту Даны злая мачеха и вознамерилась погубить падчерицу. Как-то раз позвала ее мачеха в жаркий день купаться близ водяной мельницы, да и утопила.

А у Даны был жених, молодой князь. Очень тосковал он о невесте и частенько приходил на то место, где погибла его любимая. Как-то задержался он до поздней ночи на берегу и вдруг видит: закрутились сами собой мельничные колеса, и на них стали подниматься из воды девицы-красавицы. Хохочут, поют песни, расчесывают белыми гребнями свои длинные зеленые волосы.

И не поверил глазам князь, когда увидел среди них Дану.

Кинулся к мельничному колесу, желая схватить ее, но девушка уже прыгнула в воду. Князь – за ней. Но запутался в ее длинных зеленых волосах и не смог выплыть. Пошел ко дну…

Вот стоит он на золотом песке, а перед ним самоцветный дворец.

– Если хочешь вернуться – возвращайся прямо сейчас, не то поздно будет, – говорит Дана. – Еще минута – и уже никакая сила не сможет вернуть тебя к жизни.

– Нет, – говорит князь, – не вернусь. Без тебя мне жизнь не мила.

Крепко поцеловала его Дана – и стал после этого князь водяным царем той реки. Днем он вместе с Даной и другими русалками катается в глубине на рыбах, запряженных в золотую колесницу. А в лунные ночи выходят на берег пугать и удивлять добрых людей.

Водяница – очень древний мифологический образ. Водяна-водяница – жительница речных вод. Есть еще моряны – те живут в море.

Всякая водяница некогда была девушкой, но либо сама утонула, по нечаянности, либо была загублена чьей-то злой волею. Некоторые из них – те, что были крещены, – могут через два или три года воротиться к людям, особенно если не утонули, а были прокляты родителями и унесены на речное дно нечистой силой. Эти называются проклятые, или шутовки. Они воротятся домой, если крещеный человек наденет им крест на шею. Шутовки также выходят замуж за полюбившихся им смертных, которые сумеют отчитать их от заклятия.

Но большинству водяниц нет обратной дороги на землю. Только по ночам выходят они на берега, катаются на мельничном колесе (как и сам водяной, они страстно любят и эту забаву, и вообще мельницы и мельников), сидят на бережку, расчесывая свои прекрасные длинные волосы гребнем из щучьего хребта. Такой гребень обладает волшебной силой: причесываясь, водяница может напустить целую реку воды и даже затопить деревню, жители которой ее как-то прогневили.

Конечно, любимая забава водяниц – вредить людям. Некоторые вообще вызывают людей на разговор и топят их за насмешки над быстротой течения или шириной реки, в которой живут. Но чаще они просто путают сети рыбаков, цепляя за траву или коряги, помогают водяному ломать плотины и рушить мосты. Моряны – а они обычно великанши – поднимаясь в бурю из волн, качают корабли так, что те переворачиваются. Иногда на мостах или на мельницах водяницы нападают на людей, норовя утащить их под воду. Обессилить такую злую деву можно, выдрав у нее как можно больше волос.

Водяницы-моряны родственны античным сиренам. Они таятся у прибрежных скал, так что их длинные волосы можно принять за морскую пену, и стоит кораблю подойти поближе к опасным рифам, моряны высовываются из волн. Испуганный рулевой теряет голову, корабль сбивается с курса, становится игрушкой бурных волн, а корабельщики оказываются в воде, где их поджидают моряны.

Мало кому удается уйти от губительных объятий красавиц-морян.

ВОЛК

Волчий пастырь

Один мужик нашел в лесу, под старым пнем, клад. Еще и порадоваться не успел, а черт тут как тут: давай, мол, делить. Делили-делили до самого вечера – все никак сговориться не могут.

Вот хитрый черт и говорит:

– Давай поспорим. Кто первым звезду в небе увидит, того и клад.

Согласился мужик. Еще бы! Слыл он на селе самым дальнозорким. Задрал бороду в небо, высматривает звездочку. А черт прыг на дуб, добрался почти до верхушки и сидит верхом на ветке, озирается. «Эге, там-то ему сподручнее», – подумал мужик и тоже полез наверх.

И тут смотрят черт с мужиком – к дубу несется стая волков, погоняемая всадником на белом коне.

Остановился всадник под деревом и начал рассылать волков в разные стороны. И всякому наказывает, как и чем ему пропитаться.

Всех разослал, собирается дальше ехать. На ту пору тащится хромой волк и спрашивает:

– А где ж моя доля, Егорий?

– А твоя доля, – ответил всадник, – вон, на дубу сидит.

Волк ночь ждал и день ждал, чтобы мужик с чертом слезли с дуба, да так и не дождался. Отошел подальше и схоронился за куст.

Тем временем заметил черт в небе первую звездочку, спустился с дуба, схватил клад – и бежать. А волк выскочил из-за куста, настиг нечистого и тут же съел. А сокровище так и осталось валяться – волку-то оно на что?

Мужика же лишь через три дня дровосеки нашли на дубу: все никак слезать не хотел. Еле сняли беднягу с дерева, напоили-накормили. А потом и клад на всех разделили.

В сказках славян чаще всего из зверей действует волк. Осмысленность поведения волчьей стаи, хитрость, ум и отвага серых хищников всегда внушали не только страх, но и уважение. Недаром существовало в древности личное имя – Волк (до сих пор на Балканах мальчиков называют Вук, а у немцев – Вольф). Считалось, что волки уничтожают свои жертвы не поголовно, а выбирают только тех, кто обречен на погибель Егорием Храбрым, волчьим пастырем, то есть пастухом. Собственно говоря, этот образ слился с Егорием Храбрым уже в позднейшие, христианские времена. Древнейшие наши предки видели в нем прежде всего повелителя небесных волков, которые, словно гончие псы, участвуют вместе с Волчьим Пастырем в дикой охоте и носятся по небесам. Спускаясь на землю, Волчий Пастырь выезжает верхом на волке, щелкая бичом, гонит перед собою волчьи стаи и грозит им дубинкой.

Иногда он подходит к деревням в образе седого старика, но иногда сам оборачивается диким зверем – и тогда ни один пастух не может уберечь от него свои стада. В лесу он созывает к себе волков и каждому определяет его добычу. Кто бы это ни был – овца, корова, свинья, жеребенок или человек – он не избегнет своей участи, как бы ни был осторожен, потому что Волчий Пастырь неумолим, как сама Судьба.

Об этом говорят и пословицы:

«Что у волка в зубах, то Егорий дал»,

«Ловит волк роковую овцу»,

«Обреченная скотинка – уже не животинка».

Именно поэтому давленина – задавленное волком животное – никогда не употреблялось в пищу: ведь оно было предназначено хищнику самим Волчьим Пастырем.

ВОДЯНОЙ

Порите его пуще

Однажды летом рыбак поехал в лодке с товарищем острожничать. Наехали на такую рыбину, которая стоит по воде головой. Рыбак знал, что рыба завсегда стоит против воды, а эта рыба по воде, однако осмелился всадить ей острогу прямо в загривок.

Вдруг ни рыбины, ни остроги не стало. Делать нечего, пришлось повернуть к берегу и идти к шалашу. Пришли, развели костерок, сидят да греются. Вдруг приходят два мужичка и зовут одного из них, который всадил рыбине острогу. Говорят: волей или неволей, ты должен с нами идти. Делать нечего, пошел мужичок за ними.

Приходит в избу. В избе рыбак увидал острогу в спине у мужика, мужик стонет. Тогда старший сказал:

– Ну ладно, мужичок, вынимай острогу из спины. А вы, ребята, принесите розог.

Мужик вынул острогу, а больной не отдает ее. Старший велел больного стегать:

– Разве тебя отпускают затем, чтобы ты шалил да оборачивался щукой и пугал рыбаков? Порите его пуще – чтоб кожа от костей отставала.

Отпороли крепко-накрепко, а больной все не отдает острогу, так и не отдал. Мужика отвели в шалаш к товарищу, а товарищ уже давно его дожидается. Как только ушли те, мужик и бает:

– Давай, брат, оденем два кряжа своими одежонками, а сами уйдем, ляжем в малиннике.

Только успели спрятаться в малиннике, вдруг бежит тот, раненый да выпоротый, прямо к кряжам и втыкает в одного острогу.

– И тебе попало в бок! – говорит.

А мужик из малинника:

– Не в меня, а в кряж!

Так рыбак водяного черта и обманул.

Наши предки верили, что водяные – это потомки тех нечистиков, которых бог низвергнул с небес, а они упали в реки, озера и пруды.

Особенно любит водяной забираться на ночлег под водяную мельницу, возле самого колеса, оттого в старину всех мельников непременно числили колдунами. Однако есть у водяных и свои дома: в зарослях тростника и осоки выстроены у них богатые палаты из ракушек и самоцветных речных камушков. У водяных есть свои стада коров, лошадей, свиней и овец, которых по ночам выгоняют из вод и пасут на ближних лугах. Водяные женятся на русалках и красивых утопленницах.

В своей родной стихии водяной неодолим, а на земле сила его слабеет. Но уж на реках все рыбы ему подвластны, все бури, штормы и ураганы: он бережет пловца – или топит его; дает рыбаку счастливый улов – или рвет его сети.

Летом он бодрствует, а зимой спит, ибо зимние холода запирают дожди и застилают воды льдами. С началом же весны, в апреле, водяной пробуждается от зимней спячки, голодный и сердитый, как медведь: с досады ломает он лед, вздымает волны, разгоняет рыбу в разные стороны, а мелкую и совсем замучивает. В эту пору гневливого властелина реки ублажают жертвами: поливают воду маслом, даруют гусей – любимую птицу водяного.

ВОЛШЕБНЫЕ ПОМОЩНИКИ

Летучий корабль

У одного мужика было семеро сыновей, все один в одного, их так и звали – семь Семенов. Пришло им время идти в царскую службу. Царь спрашивает: кто из вас что делать умеет?

– Воровать, ваше царское величество, – ответил старший Семен.

– Ковать всякие дорогие вещи, краше которых ни у кого нет, – сказал второй.

– Птицу на лету стрелять! – сообщил третий.

– Если стрелок подстрелит птицу, я вместо собаки ее где хочешь разыщу! – воскликнул четвертый.

– А я с любого холма вижу, что в разных царствах делается, – похвастался пятый.

– Я умею делать корабли: тяп да ляп, будет готов корабль – в огне не горит, в воде не тонет, еще и по воздуху может полететь – потер руки шестой.

– От любой болезни вылечу человека! – проговорил седьмой.

И взял их царь на службу. Прошло какое-то время, царю приспела охота жениться. Пятый Семен поднялся на высоченную гору, глянул окрест – и высмотрел первую красавицу во всем свете, дочь заморского-загорского короля.

– Раздобудьте мне красавицу! – повелел царь.

Шестой Семен взял топор и – тяп да ляп – построил волшебный корабль.

Второй пошел в кузню и сковал золотой убор красоты невиданной.

Сели братья на корабль, тот поднялся в небо и полетел в заморские-загорские края. Опустился в тихой пристани, глазастый Семен высмотрел, что сейчас королевна одна в саду гуляет, коваль взял свое рукоделье и вместе с вором пошел во дворец убор золотой продавать. Там мамки-няньки и глазом моргнуть не успели, как вор украл королевну и принес ее на корабль.

Отсекли якоря, и взвился корабль в поднебесье. А королевне не по нраву пришлось, что ее похитили, – бросилась она с корабля, обернулась белой лебедью и полетела обратно домой. Тут третий Семен схватился за ружье да подшиб лебеди крылышко. Лебедь вновь обернулась девушкой. Упала она в море и начала тонуть, но за ней нырнул четвертый Семен и сразу вытащил. Опустился летучий корабль на морскую тугую волну, принял на борт королевну и четвертого Семена. Тут пригодился седьмой Семен – вмиг рану королевне вылечил.

Увидел королевну царь – и только головой покачал.

– Нет, – говорит, – ты мне небось во внучки годишься, а то и правнучки. Не хочу я губить твоей молодой красы. Выбирай себе мужа среди Семенов!

А самым бравым среди них был Сенька – корабельных дел мастер, он давно королевне приглянулся. За него она и вышла. И в свадебное путешествие полетели молодые на воздушном корабле.

Часто бывает так, что герой преданий, легенд и сказок не может сам исполнить порученной ему задачи (спасти царевну, добыть сокровище, освободить страну от Змея Горыныча и пр.), и ему на помощь приходят некие волшебные силы, принимающие облик либо загадочных, странных людей, либо это растения, звери, птицы, неодушевленные предметы.

Тут и сапоги-скороходы, и скатерть-самобранка, и шапка-невидимка, и золотая рыбка, и молодильные яблоки, что стариков обращают в удальцов-молодцов, – в общем, всех чудес подобных не счесть.

ВРЕМЕНА ГОДА

Небесные великаны

Жили-были старик со старухой. Как-то перебирали они горох, одна горошина и упала наземь. Искали, искали, не могли найти. А через неделю увидали старик да старуха, что горошинка дала росток. Стали ее поливать, вырос побег выше избы, и потом и под самое небо.

И полез старик на небо собирать горох. Лез, лез, видит – стоит гора преогромная, на ней деревни с избами, города с зубчатыми стенами, леса и водопады. Солнышко только взошло – появился из-за горы юноша на коне и с тугим луком в руках. Куда ни пошлет стрелу – там деревья зеленеют, люди земельку пашут.

Ближе к полудню выехал удалый молодец с соколом на руке. Снял колпачок с птичьей головы, подбросил сокола вверх: куда ни полетит птица, везде плоды на ветвях наливаются, нивы колосятся, стада на лужайках пасутся.

Повечеру показался всадник, трубящий в рог. В какую сторону ни протрубит, там груши-яблоки собирают, озимые пашут, свадьбы играют.

А совсем уже в сумраке явился старец седобородый на белом коне. Куда ни укажет трезубцем серебряным – везде ветра завывают, последние листья с деревьев сдирают, снегами леса и поля устилают.

Холодно стало старику, спустился он по стеблю гороховому на землю. А старуха уже его и ждать перестала: целый год он на небесах пропадал. Рассказал старик соседям о чудесах поднебесных. Кинулись те к ростку – каждый на небо попасть норовит, толкают друг друга. А стебель-то гороховый возьми и оборвись!

С тех пор уж никто на небе не бывал, где сутки проходят – как год на земле.

Год в представлении наших предков распадался на две половины – летнюю и зимнюю – и начинался с первого месяца весны – марта, когда природа как бы рождается вновь. Не зря сотворение мира и первого человека народные предания относят именно к марту.

В 1492 году церковные иерархи приняли для Руси константинопольский календарь, где первый месяц нового года – сентябрь. Январское же новогодье введено при Петре Великом.

Сами времена года получили названия, тесно связанные с состоянием растительного царства. «Весна», или «ярь», – это дословно «ясное, светлое, теплое время года». «Лето» в переводе с санскрита – «знойная, жаркая пора». Кстати, счет годам славяне вели по летам, то есть по числу летних периодов. «Осень» буквально значит «время желтых и красных листьев», а «зима» – «время падающих снегов».

ГАДАНИЯ

Сказание о Небесных сестрах

Жила-была девица, да такая красивая, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Раз пошла она к бабке-вещунье судьбу свою узнать. Долго перекладывала старуха бобы чародейные, в зеркало заглядывала с горящей лучиной в руке, в воду кидала тлеющий уголь вперемешку с золой из семи печей – и наконец изрекла:

– Ты родилась в Купальскую ночь, и любое твое желание сбудется. Но только в эту ночь. Ступай к лесному озеру, сядь на старый пень над обрывом – и увидишь вскоре Небесную сестру. Проси у нее, чего заблагорассудится.

Вот пришла наша девица-красавица в полночь к озеру, села на старый пень над обрывом, волосы расчесывает. И явилось в небе над лесом подобие зеркала в обрамлении из водяных лилий, а в зеркале – красавица, похожая на нее.

– Чего тебе надобно, земная сестрица? – спросила Небесная сестра. – Жениха разудалого? Перстенек золотой?

– Хочу побывать у тебя в гостях.

– Изволь. Желанье твое исполнится. Но только помни: ты будешь гостить у меня лишь до восхода солнечного, не то вся твоя судьба переменится. Согласна?.. Тогда закрой глаза. Откроешь не раньше, чем я скажу.

Открыла глаза девица – а кругом дива дивные. Дворцы хрустальные с золотыми куполами. На небесах играют все цвета радуги. Крылатые звери песни распевают. На деревьях вместо плодов каменья драгоценные.

Кинулась девица их собирать, перебегает от дерева к дереву. Уже и раз, и другой звала ее в путь обратный Небесная сестра – всё отмахивается девица, на измарагды, жемчуга, яхонты налюбоваться не может. А когда отмахнулась в третий раз, Небесная сестра и говорит:

– Ты сама изменила свою судьбу! Солнце на земле только что взошло. Теперь все эти сокровища – твои. Ты стала Небесной сестрой. И будешь ею до той поры, пока другая девица не явится тебе на смену. Я же отправляюсь на милую землю.

Но прежде чем Небесная сестра сокрылась из глаз, успела спросить девица:

– А кем станешь ты теперь на земле?

И та отвечала:

– Вещуньей.

Человек всегда тревожится о судьбе своей, об успехе дел, о здоровье, о любви, норовит вопросить будущее. Такими же были наши предки, древние славяне. Они гадали вот так: метали вверх деревянные кружки, с одной стороны белые, с другой – черные; ляжет бело – значит, добро, дело выгорит, удача ждет; а если черное – берегись беды. Вопрошали о будущем коня Святовидова. Гадали по полету и крикам птиц, животных. Вглядывались в движение огня и дыма в костре. Глядя в бегущую воду, гадали по ее течению, пене и струям. В зачарованную купальскую ночь юные девы опускали в волны венки с зажженными лучинками и следили за ними: у которой венок дальше всех проплывет, та будет всех счастливей, а у которой лучинка дольше гореть будет, та проживет долгую-предолгую жизнь!

Надобно знать, однако, что всякое гадание – штука опасная. Судьба не любит, когда ее пытают, а потому гадалки и ворожеи редко бывают счастливы, пусть даже и предрекают иным людям счастливую долю.