Текст книги "Крутой мэн и железная леди"

Автор книги: Елена Арсеньева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Набрала номер.

Женский голос:

– Алло?

Жена Саныча.

– Татьяна, доброе утро. Это ваша соседка, Алёна Дмитриева.

– О, Леночка, привет!

Алёна состроила гримасу.

Леночка! Она не выносит этого имени. Оно вообще придумано для другого человека и не имеет к ней отношения. Леночка – это сдобненькая такая пышечка, это наивная дурешка, которая верит в то, что ее любит муж, любит и заботится о ней. И никогда не бросит, никогда не разлюбит – никогда, даже если ей удастся наконец-то похудеть на десять тире пятнадцать кэгэ, от которых она страстно мечтает избавиться. Избавляется она от них преимущественно с помощью пирожных «трубочка» со сливочным кремом и ванильного зефира, а также пельменей и блинчиков с мясом. А еще Леночка мечтает наконец-то – несмотря на свои преклонные годы и превышение объема! – научиться танцевать. Один из парней, которые выступают в шоу ее приятельницы Жанны, подзарабатывает тем, что дает уроки бальных танцев. Этого парня зовут Игорь. Конечно, он сущий мальчишка по сравнению с Леночкой и, по большому счету, годится ей – ха-ха! – в сыновья, так что мужу совершенно незачем напрягаться по поводу того, что Леночка дважды в неделю бегает на эти занятия и возвращается с мечтательным выражением на разрумянившейся мордашке. Глаза ее словно уплывают от глаз мужа, улыбка мерцает на губах… Это совершенно ничего не значит, подумаешь, мало ли красивых маленьких мальчиков на свете, Игорь с его невероятными глазами – всего лишь один из них…

Ну где ж ты, Леночка? Ага! Угу! Как грустно и очень обычно всё вышло!

Надо было тебе, дорогая, лимон жевать, возвращаясь с танцевалки, поняла? Тогда у тебя до сих пор был бы муж и десять тире пятнадцать кэгэ лишнего весу! И ты на ночь спокойно лопала бы пирожные с кремом, а не эфемерные творожки «Чудо», упрекая себя за каждую лишнюю ложку…

– Татьяна, а Сан Саныча можно услышать?

– Саня сегодня еще в шесть утра уехал в Москву.

– Понятно, – растерянно протянула Алёна. – А по сотовому с ним можно связаться?

– А что, очень срочно? Очень надо? – насторожилась Татьяна.

Очень срочно? Очень надо?

– Да нет, ничего особенного, – пробормотала Алёна. – О, кстати, Татьяна! А вы случайно не знаете, как позвонить приятелю Сан Саныча? Его зовут Лев Муравьев, может быть, вы с ним знакомы?

– Ничего себе! – засмеялась Татьяна. – Конечно, знакома! Это ж наш с Санькой одноклассник, друг детства. Можно сказать, друг жизни! А вы-то его откуда знаете?

– Сан Саныч познакомил. Они у меня тут недавно целую ночь просидели…

– Что?!

Господи Боже… Що ж ты робишь, писательница Дмитриева?! Если на свою репутацию тебе плевать, то Сан Саныча подводить не надо. Да и Льва Муравьева – тоже. Может, Татьяна заодно и подружка детства его жены, может, она сейчас позвонит мадам Муравьевой и тако-ого ей наговорит…

– Тань, я же пишу детективы! – сказала Алёна укоризненно. – Лев… забыла отчество… меня консультировал по одному важному вопросу, а Сан Саныч смягчал обстановку. У нас со Львом просто воинствующий антагонизм какой-то, а Сан Саныч очень дипломатичный, сами знаете.

– Ну да, конечно, – не слишком-то доверчиво, но все же на полтона ниже протянула Татьяна. – И что, вы еще не закончили со Львом консультироваться, что ли?

– Нет, не закончила. Он мне до зарезу нужен!

– Не получится, – сообщила Татьяна. Мерещится в ее голосе оттенок злорадства или не мерещится?.. – Левушка вместе с Саней уехал.

– Батюшки, что ж это их разобрало? – простонала Алёна.

– Наш одноклассник будет в Москве сегодня проездом – из Нью-Йорка в Хабаровск летит. А у него день рождения. Ну, мальчики и рванули… Ничего, завтра утром вернутся.

– Спасибо, Таня. Счастливо, пока-пока!

Еще хорошо, что мальчики рванули не в Хабаровск и не в Нью-Йорк…

Так.

Ждать до завтра невтерпеж: слово БЕРЕГИСЬ! стучит в голову, как пепел Клааса в чье-то там сердце! И есть такое ощущение, что от Льва Муравьева и завтра никакого толку не добиться. Просто в очередной раз убедишься, что на мужчин надежды никакой. Значит, нужно обратиться за помощью к женщине.

Где Алёна увидела Влада? В «Барбарисе», у Жанны. А Жанна – женщина феноменальная во всех смыслах. Феноменально красивая, феноменально умная, феноменально хитрая, и память у нее тоже феноменальная. Практически всех своих пациентов… то есть тьфу, это из репертуара доктора Литвиненко, а у Жанны клиенты, а не пациенты! – всех своих постоянных клиентов она знает наизусть. И если Влад бывал в «Барбарисе» хотя бы дважды, Жанна вполне может знать о нем очень многое, потому что больше всего на свете она любит владеть информацией о своих знакомых. Собирать ее она умеет виртуозно – по крупицам и пускает в ход именно тогда, когда ей нужно.

Короче, надо ехать к Жанне.

Почему ехать, а не звонить? Да очень просто! А вдруг в «Барбарисе» окажется Игорь? В принципе, работа у танцоров начинается вечером, но на репетиции-то они приходят днем…

Однако, прежде чем ехать в «Барбарис», надо привести себя в порядок. Элементарно умыться, потому что все утро прошло в напряженном мыслительном процессе, до себя еще руки не дошли.

Но сначала вот что надо сделать.

Алёна включила компьютер, проверила новую почту – пусто-пусто. Ну и ладно, МОН, вы нам уже писали – теперь мы вам напишем, адресочек ваш известен! А что именно напишем?

Да уж что-нибудь сочиним, чай, писатели мы, не какие-нибудь работники ножа и топора…

Итак!

Кому: [email protected].

Тема сообщения: От А. Дмитриевой .

Теперь текст:

«Уважаемый господин МОН, у меня такое впечатление, что Ваш компьютер барахлит, потому что Ваши письма приходят ко мне в виде бессмысленного набора знаков. А у меня достаточно более важных дел, чем расшифровка того, что заведомо расшифровке не поддается. Поэтому прошу Вас больше мне не писать или посылать читаемые сообщения. Всего доброго! А. Дмитриева».

Отправить, доставить почту… Счастливого пути.

Теперь – быстренько в ванную.

Когда спустя минут сорок Алёна, уже намытая (нижегородская фишка!), подкрашенная и одетая, подошла выключить комп, ее ожидало новое сообщение. Нетрудно угадать, что пришло оно от МОНа: Re: От Алёны Дмитриевой .

На сей раз и тема, и сам текст были написаны совершенно нормальными буквами. Хотя вот его-то лучше надо было зашифровать! В нем значилось следующее:

«Я тебе в жизни не писал, так что отвяжись от меня, тварь. А этот адрес забудь, поняла?»

С превеликим удовольствием уничтожив сообщение и даже очистив папку с «Удаленными», Алёна выключила компьютер и вышла из квартиры. Ключ так и прыгал в руках.

Ну и МОН… Не писал, ну прямо-таки в жизни он ей не писал! А кто посылал эту непереводимую абракадабру, которая, если бы даже ее удалось расшифровать, оказалась бы, конечно, матом на перемате? И чем ему насолила Алёна Дмитриева? Почему она – тварь? Или МОН настолько разъярился оттого, что жертва его электронных упражнений вычислила-таки его адрес?

Подумаешь, бином Ньютона…

Алёна вышла на крыльцо и схватилась за голову: налетел сильнейший порыв ветра, взъерошил волосы, но этого мало: швырнул в лицо какую-то бумажку. Алёна брезгливо скомкала ее, хотела отшвырнуть, но тут же возникла смутная мысль, что она уже держала эту бумажку в руке.

Взглянула – и в самом деле – держала… Это оказался тот самый клетчатый листок с неверной надписью: БЕРЕГИСЬ! , который она вчера поздним вечером выбросила вон из своей комнаты и, как думала, из своей жизни!

Алёна, конечно, по сути своей была ворона высокого полета, но в подсказки судьбы вслушиваться умела. Бумажку она не стала снова выбрасывать, а, напротив, свернула ее и положила в карман курточки. И пробежала через арку на тротуар с совершенно определенным – и не слишком-то приятным! – чувством, что в спину ей устремлен чей-то пристальный взгляд.

Вернее, не в спину, а в правый бок. Как раз туда, где у человека находится печень.

Вот только бронежилета у Алёны не было!

* * *

Из полета моих мыслей

вокруг моего тела

В правительство

от пациента Простилкина,

которого все считают сумасшедшим

СРОЧНАЯ ШИФРОГРАММА

(= граф и сор моя ниша)

Срочно должен сообщить, что врачи держат меня здесь насильно, а я знаю средство спасения маленького мира и возвращения прошлого. Это не машина времени для всех, но я точно знаю, как вернуть в прошлое одну женщину.

Надо только набрать этот код и использовать свой последний шанс.

98-02

45-83

98-44

85-54

98-12

21-37

16-60

10-19

62-40

42-74

02-44

46-93

40-50

24-10

35-35

Помогите мне, правительство! Люди! Последний шанс спасти мир от подлецов и врагов!

Рассудок – суд срока. Предатель = дать тел(о). Лечили рабов – врачи болели.

Пациент Простилкин, которого сделали сумасшедшим насильно.

* * *

Жанна оказалась на месте, правда, Алёну к ней пропустили не сразу – у директрисы был какой-то посетитель. Охранник, или гардеробщик, или бог весть кто (может быть, даже и вышибала) – словом, какой-то невысокий парень в несвежей серой рубашке, маячивший в гардеробе, очень вежливо попросил ее посидеть в холле напротив бара на диванчике, что она с удовольствием и сделала, тем паче что отсюда была отлично видна небольшая полукруглая сцена, на которой репетировали танцоры.

Любезный бармен, узнав приятельницу директрисы, предложил чего-нибудь выпить, столь же любезный официант спросил, не принести ли кофе, но Алёна лишь бегло улыбнулась и уставилась на сцену.

Репетировали самбу. Точеный кудрявый Андрей крутил туда-сюда похожую на эльфа хорошенькую блондиночку Лену (шоу состояло из двух парней и девушки), а Игорь танцевал вокруг них, изображая негодование и ревность.

Алёна смотрела на предмет своих тайных воздыханий, прекрасно понимая, что лицо ее имеет выражение самого явного (и очень глупого) обожания, однако с этим решительно невозможно было что-либо поделать. Что характерно, примерно то же выражение возникало на лицах всех без исключения женщин, которые смотрели на Игоря – и когда он танцевал, и вообще когда шел по жизни своей танцующей походкой. Такая красота, такие глаза, такая улыбка… такой талант! Дал же бог человеку так много – и всё сразу. Причем он это прекрасно понимает и очень высоко себя ценит. Если Андрюшка транжирит свою сексуальность направо и налево (находились, находились дамы, которые от него просто-таки голову теряли!), то Игорь недоступен, неприступен и недостижим, несмотря на фейерверки убийственных взглядов и победительных улыбок, которые рассыпает на все четыре стороны. Немалое время понадобилось Алёне, чтобы понять: это всего лишь имидж первого красавца, героя-любовника, а на самом-то деле мальчишка уверен в себе, лишь когда танцует. В остальное же время он словно ждет от судьбы вообще и от каждой конкретной женщины в отдельности подвоха, стережется от них, избегает их приставаний, прекрасно понимая, что только лишь его уникальная красота, его яркая молодость, его завораживающая пластичность и непобедимое очарование влекут их, а до того, что он собой представляет на самом деле, каков его внутренний мир, им нет никакого дела.

Ну что ж, поразительна проницательность столь юного существа, на котором вовсе не стоит печати столь уж высокого интеллекта… Если в Алексе Алёна видела не только классного любовника, но и друга (чему способствовали и экстремальные обстоятельства их знакомства [10]10
  Об этом можно прочитать в романе Е. Арсеньевой «Репетиция конца света».


[Закрыть]), то рядом с Игорем она просто шалела от неодолимой силы своего физического влечения к нему. Положа руку на сердце, ей наплевать на его внутренний мир. Ей безразлично, есть этот самый мир у Игоря или внутри этой великолепной оболочки – пустота. Для нее Игорь – всего лишь роскошная вещь, словно бы некое совершенное произведение искусства, обладать которым Алёна хочет страстно, безумно, неодолимо… однако, заполучив вожделенное, не задвинет ли она его потом в какой-нибудь дальний угол своей жизни, где он будет покрываться пылью забвения?

А впрочем, знаешь что, писательница Дмитриева? Прав был психиатр Юрий Литвиненко: ты самый настоящий рефлексирующий «Достоевский». Зачем столько времени уделять занудному самокопанию? Общение людей строится исключительно по принципу ЛЕГО: или человек тебе подходит и складывается с тобой, сопрягается, смыкается – или этого нет. А какими вы там гранями сомкнетесь, какими выступами или впадинками зацепитесь друг за дружку – это совершенно не важно, главное – сам контакт. Так что, может быть, продолжая мыслить категориями ЛЕГО, ты просто не нашла в Игоре того выступа (ха-ха!), за который могла бы зацепиться своей выемкой (три ха-ха!)?

Что его может привлечь? Неземная Алёнина красота? Да ладно, нашлась тоже красавица… Курносая какая-то, верста коломенская. Мировая слава? Нет, нет у нее этой яркой заплаты на нищем рубище… впрочем, рубище не столь уж нищее, грех бога гневить. И хоть Алёна обожает попенять судьбе на скудные ресурсы, отпускаемые на жизнь, на самом-то деле она превеликая транжира, которая никак не усвоит основополагающего принципа всякой финансовой достаточности: жить надо по средствам! Конечно, не вредно было бы найти клад или хотя бы сподобиться от издательства такой милости, как резкое увеличение гонорара, однако мадам Дмитриева все-таки может позволить себе множество маленьких милых причуд. И шейпинг, и уроки танца, и массаж своей все еще лилейной мордочки минимум раз в неделю, и спортзал, если взбредет охота побегать на беговой дорожке… и не самые дешевые в мире творожки «Чудо», и вовсе уж дорогие креветки и авокадо, новые книжки, диски… кофточки-туфельки-бельишко-кремики-духи-шампуньки… да мало ли что может порадовать красивую одинокую женщину с отменным жизненным аппетитом! На кругосветные путешествия не хватает, что да, то да, и машину она себе никогда не купит… прежде всего потому, что органически не способна поладить с этим почти разумным, самодвижущимся железом.

В принципе, она вполне может быть довольна жизнью. А если не с кем осуществить принцип ЛЕГО… да, порою это донимает, и донимает изрядно. Всё-таки мужчинам проще! Вот сидел бы сейчас на ее месте какой-нибудь мэн – тот же Влад, условно говоря, – и смотрел бы на танцорку Лену, на откровенное мелькание ее стройных ножек и отработанно-призывный блеск глаз, и чувствовал бы такое же желание, которое испытывает Алёна всегда, когда смотрит на Игоря, и с горечью осознавал бы, что для Лены он – всего лишь добрый и щедрый приятель, и вдруг решил бы разом переломить этот шаблон (вот советовал же вчера психиатр Юрий Литвиненко ломать шаблоны!), и предложил бы Лене стать его любовницей… если не по любви, то хотя бы за деньги, за заботу о ней, за нежное обожание, которым он ее окружит… А интересно, сколько бы это ему стоило, сколько бы он мог ей предложить? Долларов сто в час – уж точно, о меньшем, наверное, и речи быть не может…

– Алёна, приветик! – Андрей спрыгнул со сцены, промелькнул мимо, махнул рукой, другой прижимая к уху мобильник. Выскочил в коридор – там лучше работала мобильная связь, чем в полуподвальном холле «Барбариса», закричал:

– Дорогая, честное слово, я буду самое позднее через полчаса! Мы уже практически закончили! Ну не сердись, любимая!

Интересно, кто у него любимая сегодня? Оля, Оксана, Женя, Света, Катя… как много девушек хороших, как много ласковых имен! Андрюшка прелесть, и как здорово, что он такой многовалентный, доставляет радость стольким прелестным девулькам. А тут заклинило на одном-разъедином, сходства с которым ищешь во всех других мужчинах, но не удается, не удается этот самообман, он по-прежнему остается единственным…

– Алёна, добрый вечер.

Алёна вскинула глаза, не осознавая того, что ее лицо приняло некое жертвенно-молитвенное выражение, словно она язычница, которая смотрит на идола, а вернее, солнцепоклонница, уставившаяся на обожаемое светило:

– Игорь… здравствуйте, радость моя.

Господи, какие у него глаза, глаза, глаза!.. Не глаза, а черные солнца. Черные туманы! Черный туман похож на обман…

Посмотрела на его левую руку. «Ориента» нет. Снял, чтобы часы не мешали в танце? Чтобы не свалились? Или просто надоели?

Не от чего огорчаться, ну чего ты, подруга? Очнись!

– Вы к Жанне Сергеевне? – спросил Игорь своим мягким, негромким, интимным каким-то голосом. – Или…

Разгоряченный, испарина на лбу, рубашка в пятнах пота, джинсы так и обливают длиннющие, сильные ноги… и все остальное. С ума сойти! Ну вот она и сошла.

– Я к вам, – вдруг ляпнула Алёна неожиданно для себя самой.

– Ко мне? Насчет урока договориться?

– Да. Нет. – Алёна в его присутствии всегда патологически глупела, но сейчас и вовсе перестала соображать. – Игорь, я… вы знаете, как я к вам отношусь. Я вами просто больна.

Черные солнца радостно сверкнули, но тут же поумерили сияние. Парень почуял неладное и насторожился.

Но Алёну уже было не остановить. Вся ее несбывшаяся любовь, многолетняя мечта об обладании этой красотой, все ее одинокие ночи и безумные сны, неутоленная страсть, ревность ко всем в мире женщинам, особенно к тем, кто моложе, страх перед будущим – это была какая-то отчаянная волна, волна-цунами, которая подхватила ее и понесла. И хотя какие-то люди мелькали вокруг – охранники-гардеробщики-вышибалы-бармены-официанты, – ей было уже не остановиться:

– Я больше просто не могу… не могу без вас. Игорь, я знаю, что вам не нравлюсь…

– Почему вы думаете, что вы мне не нравитесь? – тихо сказал он.

Алёна обмерла. Но взглянула в настороженные глаза и поняла, что это не более чем фигура речи, реверанс вежливости.

– Ну, Игорь!.. Я все прекрасно понимаю. Вы… я… Я не могу жить без вас. Я должна… я хочу… вы понимаете. Я знаю, вы не можете любить меня просто так. Вы… я… вы будете приходить ко мне…ну, на час. Сто долларов в час… вас устроит? Или… вы хотите больше?

Ресницы опущены, ни солнц, ни тумана.

Алёне стало страшно. Волна швырнула ее на землю и отхлынула. Господи, что она ему наговорила?!

– Игорь, я понимаю, вам это кажется полной дичью, особенно в первую минуту, вы мне сейчас ничего не говорите, подумайте, а потом…

Черт, черт, ну что эти люди вокруг носятся, будто стадо мух! То никого не было, а теперь вдруг – туда-сюда, туда-сюда!

– Не о чем думать. В жизни не делал этого за деньги, и начинать не собираюсь.

У Алёны зашумело в ушах, губы онемели.

– Игорь… что же, нет? Нет?! Может быть, когда-нибудь?..

– Нет. Никогда.

– Никогда? Вот как? – еле выговорила она трясущимися губами. – Тогда вы меня больше никогда не увидите!

Игорь зыркнул на нее исподлобья и снова опустил глаза.

Так. Понятно. Яснее не скажешь…

– Извините, вы Жанну Сергеевну ждете? – К Алёне наклонилась молодая женщина в черном костюмчике – администратор ресторана. – Она просит вас пройти.

Алёна не помня себя поднялась, на негнущихся ногах протопала через пустой зал, кое-как взобралась на сцену. Кажется, там сидела, отдыхая, Лена. Кажется, Лена что-то ей сказала. Кажется, из кабинета Жанны вышел какой-то рыжий-прерыжий парень в джинсовой рубашке, неожиданно синей по сравнению с этими огненными волосами. Алёна все видела словно сквозь туман. Черный туман похож на обман…

– Алёна, здравствуйте! – Жанна поднялась из-за стола. – Кофе хотите? А я смотрю, вы с Игорем болтаете, ну, думаю, ко мне пришли, наверное. Что это он такой убитый сидит?

Алёна проследила ее взгляд: напротив стола экран. Длиннофокусный объектив камеры наблюдения делает людей сущими уродами с дебильными лицами, но Игорь, который по-прежнему сидит на диванчике около бара, даже сейчас красив, как…

Как луна на небе, которую не достать!

Однако Жанна в своем репертуаре: бдит, следит, собирает информацию где может и как может! Но что это она так встревожилась, увидев Алёну с Игорем?.. А впрочем, разве это удивительно? Если Алёна страстно влюблена в этого мальчишку, то разве может не питать к нему страсть женщина, которая знает его с детских лет, которая, можно сказать, вырастила его и воспитала, сделала из него того блистательного танцора, каким он стал…

Материнские чувства? О да, конечно! Знаем мы эти материнские чувства зрелых красавиц к юным красавцам!

И, очень может статься, эти чувства небезответны?

– Убитый? – Алёна делано засмеялась. – Да вряд ли. Наверное, я его здорово повеселила.

– Это чем же?

Интересно, а микрофоны в камерах наблюдения есть? Ну и ладно, какая разница!

– Да вот предложила ему сто долларов за час любви, а он, конечно, отказался.

Зеленые, всегда насмешливо прищуренные глаза Жанны стали большими-пребольшими…

– А вам что, надоело быть потаскухой?

На миг у Алёны присох язык к гортани. Потом все же удалось промычать возмущенное:

– Что-о?!

– Ну, это анекдот такой, – пояснила Жанна, откровенно наслаждаясь ее шоком. – Чем отличается потаскуха от одиночки? Одиночка спит с одним, а потаскуха потаскует-потоскует, да и уснет одна.

Ну и ну… Умеет Жанна… это самое… эпатировать невинных барышень вроде писательницы Дмитриевой!

Алёна засмеялась – сначала несколько принужденно, потом от души. Итак, Жанна приняла ее откровения за не слишком-то удачную шутку. Естественно!

– А что касается Гошки, деньги ему нужны, он вообще любит деньги. Но сто долларов за такого качественного мальчонку маловато! Целый час его иметь – и всего за сто баксов… Нет, мало!

– А сколько надо было предлагать? – жадно спросила Алёна. – Двести? Триста?

Жанна задумчиво нахмурилась.

Стоп, приказала себе Алёна. Хватит об этом, а то Жанна ведь сообразительная дамочка… Очень сообразительная. Даже слишком! С нее вполне станется спросить у Игоря, правда ли, что писательница Дмитриева пыталась купить час его любви. Госссподи, ну кто тянул Алёну за язык?! Вот помело! Игорь ей в жизни этого не простит.

А впрочем, не сама ли Алёна всего лишь несколько минут назад пообещала ему вечную разлуку? Так какая ей разница, простит он ее или нет?

– Да ну его, Игоря. У меня к вам совершенно другое дело, Жанна. Может быть, вы помните, три дня назад, на вечеринке в честь Дали, ко мне подсел такой импозантный мэн в узких очках…

– Конечно, помню. Он еще всех доставал вопросом про Тараса Бульбу, да? Кстати, я потом для прикола спросила наших ребят, кто написал «Тараса Бульбу». Лена с Андрюшкой вообще не знали, а Игорь сказал, что Тарас Шевченко. Вы представляете?!

Нет, она не представляла. Господи Боже… Да и ладно, зачем ему еще умным быть, с такими-то глазищами?

– Что-то сегодня все кого-то ищут, – задумчиво сказала Жанна. – Только что приходил какой-то рыжий, ну прямо оранжевый парень, просил координаты Гриши Орлова – помните, стриптизера Нарцисса?

– Конечно, помню. «Робкий монстр», «Пионер всегда готов»…

– Вернее, «Пионер – всем ребятам пример», – уточнила Жанна. – Кстати, хорошо, что тогда не стали его ждать: этот придурок так диск и не привез, хотя мотался за ним по трем клубам. Дурак, лучше бы сразу домой поехал за запасным! Хотя он где-то чуть ли не на Автозаводе живет, пока туда, пока обратно… Так что «Пионера» в тот вечер не было. Но ничего, он все равно очень хорошо отработал. Да бог с ним! – Она махнула рукой. – Значит, так. Того мужчину, который вас интересует, зовут Влад Суриков, это владелец пивных магазинов и ларьков. В своих кругах у него кличка Бультерьер. Я правильно поняла, он вас в тот вечер отвез домой?

Интересно, у входа в «Барбарис» тоже установлены камеры наблюдения? А что, даже очень просто!

– Ну да, отвез, проводил…

– Отвез, проводил… – повторила Жанна, играя глазами. – А потом?

Вообще-то у Алёны с Жанной были довольно-таки доверительные отношения. Жанна почему-то весьма благоволила к Алексу и всегда с интересом выспрашивала у Алёны подробности их романа. И порою наша писательница оказывалась болтлива не в меру… Однако сейчас отчего-то не хотелось пускаться в описания того вечера!

– Потом – суп с котом, – кокетливо ответила она. – Жанна, а почему у него такая противная кличка – Бультерьер?

– Да потому что хватка у него, как у бультерьера – мертвая, – сказала Жанна, почти слово в слово как Влад, только почему-то очень сердито. – Особенно если речь идет о деньгах.

– В смысле?

– Да в прямом смысле, – пожала точеными плечами Жанна. – Вы ведь сами заплатили за свой ужин. Верно? Хоть он и тянулся шаловливыми ручонками к вашим плечикам и коленкам – я все видела, – погрозила она пальчиком, – но деньги вы мне сами отдали. Кстати, там четыреста пятьдесят получилось по счету, а пятьдесят я отдала официанту, как вы и просили.

Алёна торопливо кивнула. Для нее не было ничего ужасней, чем оказаться заподозренной в жадности, хотя пятьдесят рублей чаевых официанту были, с ее точки зрения, суммой несусветной. С другой стороны, ноблесс оближ, как говорят французы, что означает по-русски: назвался груздем – полезай в кузов.

– В принципе, я с Владом знакома на уровне здрасьте – до свиданья, координат его у меня нет, все, что я о нем знаю, это так, случайные слухи, – продолжала Жанна. – А вы почему им интересуетесь? Зацепило? Или для очередного романчика?

Алёна чуть не подпрыгнула от восторга. Общаясь с этим глупеньким мальчиком Игорем, который не знает, кто написал «Тараса Бульбу» и ни черта не понимает в любви, она и сама поглупела. А умная женщина Жанна моментально бросила ей подобающую подсказку, которой вообще все на свете можно объяснить.

– Конечно, для чего же еще? Он мне свою визитку дал на прощание, а я понять не могу, куда ее задевала. Но я так и знала, что вы мне что-нибудь да расскажете, вы же всё про всех знаете…

– Не всё и не про всех, но кое-что, – улыбнулась Жанна, которая была очень падка на лесть… а кто не падок? – Между прочим, Влад вами очень заинтересовался. Увидел вас в списке гостей – пристал как банный лист. Понимаю, ему очень польстило с писательницей познакомиться.

Ух-ух-ух, сколь тонкий намек! Субтильный, можно сказать. Дескать, ну что в тебе еще может прельстить?!

На такие намеки способны только женщины, которые называются «приятельницы». И оценить их могут тоже только женщины.

Да уж, Жанна – тонкая штучка. Тем и интересна!

– Но с Владом и правда была интересная история, вполне годится для психологического детектива, – продолжала «тонкая штучка». – Где-то года четыре назад – а впрочем, вру! уже шесть лет назад, как раз перед дефолтом, – он вдруг как-то очень притих, сделался грустен и невесел. А вообще всегда был таким бодрячком-острячком, таким веселым обаяшкой. Но тут что-то увял. Друзья его начали расспрашивать, он отмалчивался, а потом признался: у него нашли опухоль мозга, пока доброкачественную, но она вполне может преобразоваться в злокачественную. Это операбельно, но надо ехать в Америку: такие операции делают только там. Для этого нужно тридцать тысяч долларов. А у него таких денег сейчас нет, какие-то неудачные деловые операции, то да сё, словом, нет баксов. И продать нечего. Новый джип жена разбила, его еле-еле за десятку продашь, квартиру соседи затопили, там нужно делать капитальный ремонт, дача сгорела… словом, Иов отдыхает!

Алёна чуть заметно подняла брови. Жанна, конечно, чудо из чудес. То распальцовка так и прет, то сверкает изысканностью. Совершенно непредсказуемое существо… иногда даже кажется – вещество… Поразительная дамочка, а самое в ней изумительное – умение разговаривать с каждым человеком на его языке. Иногда страсть к эпатированию становится чрезмерной… а впрочем, может быть, именно она и делает Жанну по-настоящему обворожительной. Жанна – это блеск, Алёна рядом с ней занудная серая мышка, несмотря на внешность, интеллект, талант и прочие неоспоримые достоинства. Умение показать товар лицом – вот что есть у Жанны и чего нет у Алёны. То есть если у Жанны даже и товара нет, что-то такое все равно сверкает и манит, а Алёна будет со своим товаром сидеть в углу и лупать глазками. Типичная картина – как старик корову продавал: «Да мы молока не видали пока…» Еще хорошо, что Алёна патологически не завистлива. Не то рядом с такой подружайкой недолго было бы и тихо зачахнуть от комплекса неполноценности!

Можно не сомневаться: если бы Жанна предложила Игорю то, что ему предложила Алёна, он бы вприпрыжку к ней прибежал. За бесплатно! Да еще бы небось и сам сто баксов приплатил.

Умение играть людьми – это как мед Винни-Пуха. Или оно есть, или его нет.

– Короче, начал он собирать деньги на операцию, – продолжала Жанна. – Там тысчонку баксов, там две… там пять, там десять… да, один мужик, его близкий друг, бывший партнер по бизнесу, дал ему десять тысяч. Набралось сколько-то, Влад исчез из Нижнего. Ну, типа в Америку поехал – лечиться. Вдруг спустя месяц-два объявляется – и оказывается, что за это время он начал с каким-то типом новое дело. Арендовал хорошие помещения, открыл сеть магазинчиков и кафе – знаете, «Бочка»? А впрочем, вы ведь пива не пьете.

– Ну, вывески-то я видела, – кивнула Алёна. – То есть, я так понимаю, операция в Америке прошла успешно?

– Да не было никакой операции, вы что, не поняли? – свысока, словно дивясь такой несусветной простоте, спросила Жанна. – Влад просто-напросто навешал хорошей лапши на уши множеству своих приятелей. Наварил на этих денежках немалую прибыль, развернул торговлю… кстати, он появился снова в городе как раз после дефолта, буквально в сентябре–октябре, когда недвижимость шла за бесценок, и пару домов практически в центре успел поиметь в собственность. Причем все это было оформлено на имя его компаньона и очень долгое время оставалось шито-крыто. Но наконец его бывшие кредиторы все это расчухали и начали намекать ему, что не худо бы отдать долги. После дефолта у всех дела шли кое-как, только у Влада – отлично. Кстати, он был в свое время дружен с отцами – прародителями дефолта, Чужаниным и Сухаренко, царство ему небесное…

– Вернее, ни дна ему, ни покрышки, – перебила ее Алёна.

– Знаю, знаю, как вы его любили, Чупа-чупса! – хмыкнула Жанна. – Ну так вот дальше про нашего Бультерьера. Ему, значит, начали намекать, что пора возвращать долги. А он глазки вылупил: какие долги, вы что, мужики? Я же у вас не в долг брал, я по-дружески помочь просил… Вы мне и помогли!

Алёна нахмурилась. Что-то в этом роде она уже слышала…

– По-дружески?

– По-дружески! – ехидно повторила Жанна. – И в самом деле: никаких расписок, ничего не было. Брал он не бог весть какие большие суммы, но курочка по зернышку клюет. По самым грубым подсчетам, наковырял с разных людей около восьмидесяти тысяч долларов, которые и стали основой его нового предприятия. А кредиторов обломил. С одной стороны, за тысячу баксов и даже за пять убивать его не станут, с другой – все эти мужики не столь уж крупные бизнесмены, так себе, купи-продай. Какой-то дядька там с инфарктом в больницу угодил и даже вроде как помер, ну так что? А потом… потом начали ходили слухи, что наш Бультерьер своего нового компаньона сплавил в психушку. Или нет, это компаньон его в психушку засадил? Короче, толком не знаю, какие-то непроглядно-темные макли. Теперь-то у Влада только две «Бочки» остались, а было штук восемь по всему городу! То есть этот компаньон все же успел себя обезопасить, а ему как-то напакостить.