Текст книги "Крутой мэн и железная леди"

Автор книги: Елена Арсеньева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ладно, – прохрипела Алёна. – Я сделаю всё, что ты хочешь.

И резким движением сдернула с себя куртку, скинула туфли, постаравшись, чтобы они с грохотом улетели в угол, принялась расстегивать брюки.

– Погоди, – вкрадчиво проговорил парень. – Не спеши! Я хочу увидеть не просто раздеванье, а хороший стриптиз. Вряд ли у тебя что-то получится без музыки.

Он отпустил Юрия – его голова со стуком упала на пол, словно у неживого, – и шагнул к магнитофону. Нажал на клавишу – и спустя мгновение раздались рваные аккорды аккордеона: незабываемое начало красивейшего на свете танго – «Champagne splаsh», «Брызги шампанского».

Потом гитара вплелась в мелодию, а аккордеон на время утих, чтобы стал слышнее ее страстный перебор, но вот снова зазвучал аккордеон, а гитара почти утихла…

Боже ты мой, любимая музыка… сколько же времени Алёна ее не слышала? У нее когда-то была пластинка – да, не диск, не магнитофонная запись, а именно черная граммофонная пластинка со всеми этими потрясающими танго: «Cumparsita», «Jalousie», «Santa Monica», «Chitarra Romana», «Adios pampa mio» – эту мелодию Алёна практически не могла слушать, потому что сразу начинала плакать от ее невероятной красоты, – но самым любимым все же оставались «Champagne splаsh». Пластинка разбилась… разбилась при переезде с дачи. Точно: на даче Алёна ее часто слушала. Танцевала под нее и…

Она замерла, неловко придерживая полурасстегнутые брюки и глядя на стоящего перед ней парня. У него было размалеванное лицо, да, но кожа на груди – гладкая, чуть загорелая без единого волоска. Мрамор. Даже не касаясь его, чувствуешь, что этот мрамор теплый. Алёна хрипло вздохнула, ощутив, что страх отпустил ее.

Ничто вроде бы не изменилось: Юрий неподвижно лежал на полу, и Инна жалась в углу, прижимая к животу окровавленную руку, а где-то на кухне умирал Ваня, а между тем Алёной вдруг овладело удивительное спокойствие. Этот парень со страшным, черно-лиловым лицом не причинит ей зла. Потому что… потому что когда-то, много лет назад, она тоже не причинила зла ему.

Было такое чувство, что кто-то нашептал ей в ухо это открытие. Закружилась голова от ощущения власти над ним!

Но он не должен догадаться, что она узнала его.

«Champagne splаsh»… Олег! Нарцисс!

Алёна медленно спустила на пол брюки и переступила через них. Она знала, как выглядит сейчас: серый короткий свитерок, отливающий серебром, черные стринги и черные гольфы до колен. Медленно потянула свитерок вверх.

И тут он бросился к ней.

Бедный мальчишка… Да, все-таки она испортила ему жизнь, но какое счастье, что он этого не понимает!

Он вообще сейчас ничего не понимал. Он прижимал ее к себе так, что она не могла дышать. Он был чуть выше ростом, и голову Алёны до боли прижал к своему загорелому плечу. Она чувствовала слабый горьковатый запах его тела, видела россыпь меленьких родинок под ключицей.

Эти родинки она тогда целовала – каждую по отдельности. А он потом целовал все ее родинки.

Господи, что это с ними произошло? Зачем?!

– Прости меня, – бормотал он, – прости меня!

– Это ты меня прости, Олег, – выдохнула Алёна. – Я понимаю, я все понимаю…

Его руки скользнули по спине вниз, к бедрам. «Champagne splаsh»! Наверное, это останется с ними навсегда. Может быть, музыка их околдовывает? Может быть, если бы он не поставил эту мелодию, между ними стояла бы его злость? А сейчас между ними не было ничего, кроме какой-то ненужной одежды…

Не было ничего и никого. Правда, в комнате Юрий, но он без сознания, а Инка не в себе. Да, телефон включен, но это чепуха, даже если кто-то что-то слушает, он вряд ли что-нибудь слышит и уж точно – ничего не видит! Поэтому можно… можно всё… Его пальцы все сильнее впивались в ее тело, и она тоже обнимала его все крепче, ощущая его окаменевшие от напряжения мышцы, его запаленное дыхание… И вдруг он дернулся, охнул и поник в ее руках.

Поник – и медленно выскользнул из ее объятий на пол.

Алёна смотрела помутившимися глазами и не понимала, кто это стоит над Олегом… какой-то маленький, широкоплечий, бледный… на нем смятый белый халат, а на запястьях и щиколотках обрывки скотча… на щеке налип пластырь… Руки стиснуты в замок. Да, таким «замком» и голову человеку проломить можно, не то что с ног сбить.

– Ваня?! – прошептала Алёна, не веря глазам.

Ну да, это был он.

Схватившись за голову, он покачнулся, наклонился над Олегом и вдруг что было силы пнул его в бок раз и другой.

– Не надо! – хрипло выкрикнула Алёна, хватая его за руку, и ахнула, подняла эту руку, разглядывая запястье, потом другое. Там, под полосами скотча, – никаких ран.

Что говорил Олег? У «санитара» взрезаны вены. Ну и где они взрезаны?

Он врал? Зачем?!

– Что с тобой было? – пробормотала Алёна.

– Сам не знаю! – Ваня ощупал голову. – Кто-то ударил по голове. Очнулся на полу, связанный. Сбросил со стола нож, кое-как пристроил его, смог перерезать… – Он тяжело выругался и снова пнул неподвижного Олега.

– Не надо, погоди, – слабыми руками оттолкнула его Алёна. – Не надо. Посмотри лучше, что с Юрием.

– Нормально, – прозвучало чуть слышно. – Я в порядке… Ох, Ванька, помоги встать…

Ваня, заплетая ногу за ногу, поплелся к нему, помог подняться на колени, потом выпрямиться. Теперь они стояли, цепляясь друг за друга, чуть покачиваясь.

– Пара хромых, запряженных с зарею, – процедил Юрий сквозь зубы. – Ничего, сейчас оклемаемся. А с этим что? Ну ты и приложил его, Ванька!

– Мне до лампочки, что с ним, – буркнул фельдшер.

– Он без сознания! – выдохнула Алёна, неловко натягивая брюки, как вдруг в дверях показался Пак.

Алёна замерла, полуодетая, глядя на него недоверчиво: раньше глаза у него были узкими, а теперь стали круглыми.

– Что тут? Что?.. – причитал он своим тонким голосом, который звучал еще пронзительней, чем прежде.

– Пошли вон! – раздался пронзительный крик, и Инна, с этим ремнем на шее, в боевой раскраске похожая не на человека, а на какое-то диковинное существо, сбежавшее из зоопарка, выскочила из своего угла. Все это время она стояла неподвижно, так что Алёна даже забыла о ее присутствии. Ну, теперь пришлось вспомнить! – Пошли вон!

– Да ты что? – возмущенно сказал Юрий. – Мы ж приехали тебя спасать!

– Это от нее спасаться нужно, да поскорей! – пробормотал Ваня.

Да уж! Инна размахивала кулаками, визжала, и было видно, что никакого ранения – ни колющего, ни режущего, ни проникающего – у нее на боку нет, только жирные мазки краски.

– Психдом! – пробормотал Юрий. – Натуральный психдом! Такое ощущение, что здесь мы и не нужны никому. Нет, хватит с нас этих разборок. Ребята, уходим!

– Погодите! – Алёна, наконец-то одевшись, обувшись и подняв куртку с сумкой, наклонилась над лежащим Олегом. – Ему надо помочь!

Юрий ловким движением прижал пальцы к шее парня, напряженно свел брови, потом усмехнулся:

– Жив, ничего, очухается. Сумасшедший, идиот! Крепко ты его, Ванька!

– А меня разве не крепко? Главное, сзади, я ж не ждал!

– Он тоже не ждал, – хмыкнул Юрий, хватая Алёну под руку и выталкивая за дверь. – Он был занят. Уходим, сказано!

Алёна пыталась сопротивляться, но руки у доктора Литвиненко были железные. До чего же быстро к нему вернулись силы!

Ваня и Пак прикрывали отступление.

Когда дверь захлопнулась, Юрий чуть ослабил хватку, и Алёна наконец-то вырвалась.

– Да вы что?! – крикнула она. – Да Ваня его, может быть, убил!

– А он, может быть, убил бы нас всех, – спокойно сказал Юрий. – Или ты думаешь, что сумела бы удержать его? Слабо верится. Закончилась бы музыка, и… Так что утихни, ладно? Или, может, укольчик тебе сделать, чтобы снять напряжение? Ваня, открой чемодан.

– Не нужно мне никакого… – сердито крикнула Алёна и не договорила.

Со скрежетом разошлись дверцы лифта, и на площадку вывалились два парня в серой форме и бронежилетах.

Алёна уставилась на них, совершенно завороженная.

Да, вот это были настоящие бронежилеты! Такие-то небось и гранатой не пробьешь! В таких-то Влад небось даже не почувствовал бы, что в него стреляют! А то надел, понимаешь, какую-то кофточку , а не бронежилет!

– Милиция! – рявкнул один из парней, с лицом тигра, по ошибке превратившегося в человека. – По вызову! Квартира семьдесят!

– Но каким образом?.. – начал было Юрий и замолк, когда Алёна достала из кармана мобильник и протянула ему.

– Мой телефон?! – не поверил он глазам. – Где ты его?.. Бог ты мой, я ж тебя за ним послал, совершенно забыл! И что у меня было 02 на быстром вызове – тоже забыл!

– Я его под крыльцом нашла, в полыни, – виновато созналась Алёна. – Ты выронил, а я нашла. Вернее, мы с Паком.

Юрий посмотрел сначала на Пака, потом на нее и медленно покачал головой.

– Боже мой! – спохватилась Алёна. – А мой-то мобильник там остался, в квартире!

– Граждане, – проговорил другой милиционер, с лицом скучным и даже где-то добродушным, – что происходило-то? Милицию вызывали или нет?

– Вызывали, вызывали, – кивнул Юрий и тут же схватился за голову: – Ох ты, господи! Такое чувство, что сейчас отвалится!

Видимо, Ваня испытывал сходные ощущения: он тоже взялся за голову и сделался даже не бледен, а несколько зеленоват.

– Нападение на бригаду «Скорой помощи», – важно доложил Пак.

– Да, пришлось отступить перед превосходящими силами противника, – подтвердил Юрий.

– А где они? – спросил парень с лицом тигра.

– Там, за дверью.

– Толя, давай, – кивнул «тигр».

– Я помогу, – сказал Ваня с кровожадными нотками в голосе, но тотчас снова покачнулся. – Нет, я не помогу…

– Не надо, мы сами, – сказал добродушный милиционер. – Вы, главное, не мешайтесь под ногами.

Алёна кинулась к двери и встала, загораживая ее собой.

– Не надо, не надо, – твердила она бессвязно. – Вы что?! Они же больные!

– Больные – значит, в больнице должны лежать, я так понимаю? – спросил добродушный. – Ну так и отвезем их в больницу, там их сразу вылечат.

– И тебя вылечат, и меня тоже вылечат, – пробормотал «тигр», наклонившись к замку и внимательно его разглядывая. – А, ну это мы легко… Вы только подвиньтесь, девушка.

– Не надо! – закричала Алёна, но ее никто не слушал.

Добродушный тихонько оттолкнул ее от двери. Алёна перелетела площадку и попала прямо в объятия Юрия.

– Да ты не волнуйся, – шепнул он. – Всё будет хорошо, ты просто переволновалась, ты… Все-таки давай я тебе укол сделаю?

Добродушный ударил по замку ногой, и дверь распахнулась.

– Ну вот, – с явным оттенком разочарования сказал милиционер. – Тоже мне, двери. И еще хотят, чтобы не увеличивалась статистика квартирных краж?!

– Врачи все остаются на площадке, – приказал «тигр». – И вы тоже, девушка! – Это адресовалось Алёне.

Она не могла ослушаться, даже если бы хотела – Юрий держал ее так крепко, словно не он только что валялся на полу без сознания.

Группа захвата ворвалась в квартиру, держа наготове пистолеты. Ну прямо фильм ужасов «Улицы разбитых фонарей»!

Какое-то время из квартиры доносились только тяжелые шаги, потом вышел добродушный.

– Ребята, а там пусто, – сообщил он ласково. – Объясните обстановку, а?

Да уж, объяснить обстановку оказалось непросто: квартира и в самом деле была пуста. Пуста! Нарцисс и Инна исчезли. На табуретке стояли баночки с краской, посреди комнаты валялись скомканные газеты и мобильник Алёны, а больше – ничего и никого.

Дверь на балкон была, впрочем, не запрета. Когда они на него вышли, человек с лицом тигра озадаченно присвистнул: с балкона вверх и вниз вела пожарная лестница, с двух сторон примыкали соседские лоджии. Получалось, беглецы могли улизнуть на все четыре стороны… а если учесть, что на каждом из боковых балконов тоже были пожарные лестницы, то количество лазеек умножалось в геометрической прогрессии.

– Можно считать, эти двое пропали бесследно! – усмехнулся Юрий.

– Почему двое? – слабым голосом выговорил Ваня. – Их было как минимум трое!

Юрий и Алёна уставились на него непонимающе.

– Минуточку, – сказал Юрий. – А кто третий?

– Не знаю, – пожал плечами Ваня. – Мы с этим придурком размалеванным вышли на кухню, стоим: он лицом к двери, я спиной, я ему что-то говорю насчет укола успокоительного, как вдруг меня раз кто-то по голове…

– А я думал, это парень тебя ударил, – недоверчиво проговорил Юрий.

– Нет, я в эту минуту на него смотрел. Девица?

– Да ты что, – покачал головой Юрий, – я ей зубы заговаривал.

– Тогда кто?!

– Алёна, а вы никого не видели?

– Никого. Я когда пришла, дверь была приоткрыта, я думала, нарочно для меня оставили…

– Ну да, дверь была открыта! – оживился Пак. – Чуть не забыл! Я за вами почему пришел? Потому что вызов! Вызов на Автозавод! Улица Поющего, шестнадцать. Там суицид.

– Ого! – присвистнул Юрий. – Дело серьезное. Мы помчались, мужики. Спасибо, что приехали.

И он протянул руку человеку-тигру.

– Пожалуйста, – кивнул тот, пожимая руку Юрия. – Не за что! Только помчимся мы все вместе. И не на улицу Поющего, а на Нижне-Волжскую набережную. Напишем заявление, протокол, разъясним, что и как происходило…

– Нет, – непреклонно покачал головой Юрий и тотчас сморщился от боли. – Вы извините, но суицид – это такая штука, которая не терпит отлагательств… Нет, никуда мы с вами не поедем. Извините.

– Если нужен штраф за ложный вызов, то вот моя визитка, – вмешалась Алёна, выдергивая карточку из кошелька и всовывая в руку растерявшемуся «тигру». – Можете меня вызвать повесткой или как угодно.

– А моя фамилия – доктор Литвиненко, «Скорая помощь» Ленинского района! – сказал Юрий. – Бригада, на вызов!

Одной рукой он втолкнул в лифт Алёну, другой – Ваню, вскочил сам, нажал на кнопку, втащил Пака, когда дверцы уже закрывались…

Алёна подняла голову, вслушиваясь.

– А вот они сейчас как помчатся по лестнице и как встретят нас внизу! – протянула она опасливо. – Или дадут сигнал в свою машину – они ведь явно не вдвоем приехали.

– Давайте поспорим, что мы спокойно уедем? – с улыбкой сказал Юрий. – Зачем ребятам возиться с явным висяком? Они просто счастливы, что мы сбежали: баба с возу, однозначно кобыле легче… Уверяю вас, наш вызов будет представлен как ложный. Спорим, а?

Алёна глянула на него исподлобья и отвернулась.

И правильно сделала, что не стала спорить: из милицейской хорошенькой «волжанки», стоявшей во дворе, на них даже не глянул никто.

Прежде всего потому, что глядеть было некому: «Волга» оказалась пуста.

– Алёна, вы с нами? – спросил Юрий, поворачивая к «Скорой».

Проворный Пак уже сидел на рулем.

– Нет. Я пешком. Мне тут рядом.

Помахала рукой, повернулась и пошла прочь.

– Алёна! – крикнул Юрий вслед, но она уже повернула за угол дома и бросилась бежать.

* * *

– Алло! Да, слушаю!

– Привет, это я.

– О Гос-споди, что, не мог раньше позвонить? Я только заснул. Взял моду, главное…

– Ничего, проснись. Новости.

– Опять гениальное открытие? Ну, давай.

– Мы тут кое-что нашли.

– Что?!

– Тихо, тихо. Нашли фото Константина с какой-то бабой. Думаю, это она и есть.

– Почему вы так решили?

– Потому что фотка очень плохая, смазанная, снята из-за угла. Украдкой снята. Мы ее раньше не замечали. Она под другую какую-то фотографию была засунута, похоже, спрятана, а тут альбом упал – все и вывалилось. – Что-то я плохо понимаю. Почему изображение некачественное, это ее фотография?

– Потому что Нинка на фото посмотрела и вспомнила, как ее мать все хотела на ту бабу, на любовницу Константина, взглянуть. А он же шифровался словно… ты же сам знаешь, какой он шифровальщик, сволочь!

– Знаю, знаю, из-за этого у нас и все проблемы. Ну, давай дальше. Я уже проснулся.

– Поздравляю. Короче, Нинка посмотрела на фотографию и вспомнила, значит, что мать следила за отцом, когда он куда-то уезжал. Это было еще до того, как он совсем семью бросил и к той бабе переехал. Один раз она, ну, Валентина, значит, взяла такси и поехала за мужем. Нинка про это забыла, а теперь вспомнила. Мать рассказывала, он сначала заехал на базар, купил цветов, фруктов, еды какой-то, а потом поехал к ней.

– Куда? Адрес? Или хотя бы улица?

– Нинка клянется, что мать ничего такого ей не сказала. То ли просто к слову не пришлось, то ли Нинка забыла.

– Ну хоть приблизительно? Хоть в каком районе?!

– Нет, она даже приблизительно не знает. Но это неважно.

– Как неважно?! Что значит неважно?!

– Молча. Не дергайся! Я знаю, где это!

– Откуда?!

– Тише, не ори. Я посмотрел на фотографию, и что-то мне показалось знакомым… Потом вспомнил. Я был в этом доме, в этом дворе. Если там Константин именно с той женщиной, значит, я знаю, где она живет.

– Какая улица?

– Да ты там тоже был.

– Не понял…

– Ладно, подробности при встрече. И еще я понял, почему он называл в письмах именно нашу барышню.

– Почему?

– А вот посмотришь на ту фотку и сразу все поймешь.

– Слушай, ты! Садист! Разбудить человека среди ночи и ничего ему не сказать!

– Не, я не садист. Я садомазохист. Потому что мне тоже жутко хочется сложившуюся ситуацию с тобой обкашлять, но это не телефонный разговор. Поэтому встретимся завтра и толком поговорим.

– Давай я сейчас приеду!

– Брось. Не тот случай. Фотография – всего только одна из наводок, не больше. Вот если бы мы разобрались с кодом – дело другое. А пока… не из-за чего пока срываться с места. Так что спокойной ночи.

– Был бы ты поближе, я б тебя убил, это точно.

– Буль-буль… руки коротки. Да и не надо об меня руки пачкать, я ж тебе еще пригожусь! А между прочим, баба эта Костина – просто смотреть не на что. Было бы из-за кого жизнь ломать, жену в гроб вгонять! Ни кожи, ни рожи, ни фигуры.

– Ну, во-первых, на вкус и цвет… а во-вторых, любовь, говорят, зла.

– Так оно, конечно.

– Кстати, о женах и любовницах. Ты вообще дома когда-нибудь бываешь или так все и сидишь у Нинки? Дождешься, что и за тобой тоже начнут с фотоаппаратом бегать, только это будут детективы из частного агентства, которые компромат для развода собирают.

– Ой, не смеши! Моя смирная и умная.

– Смирная и умная… Неужели есть такие женщины?

– Ну да, вернее, они такими становятся после многолетнего сурового перевоспитания. Слушай, ты завтра когда сможешь к нам подъехать?

– Только в семь утра. До работы. Или тогда уж послезавтра.

– С ума сошел, в семь утра! Давай так, я тебя вызвоню завтра и где-нибудь сам перехвачу. Ладненько? Все, пока. Отбой.

– Отбой, хрен с тобой…

* * *

С набережной Федоровского ведет множество троп и лестниц, в которых с непривычки довольно трудно разобраться. Правда, в них есть одно общее: все они ведут на Рождественскую улицу и на Нижневолжскую набережную, откуда можно сесть на маршрутку и уехать к Оперному театру. Домой.

Алёна, то и дело оступаясь, ринулась вниз по неудобным, стоптанным ступенькам – строители этих лестниц понятия не имели о «золотом сечении»! – и старалась ни о чем не думать. И все же одна мысль ее не оставляла.

«Он сошел с ума. Он сошел с ума!»

Олег, Нарцисс… Он сошел с ума! Сначала он пытался убить Влада, а сегодня напал на нее. И спасло ее только чудо.

Ну, с ней всё понятно – Олег ненавидел ее, может быть, винил в своих бедах. Господи, ну просто-таки современная версия старинных душещипательных романов – только версия модерновая, вывернутая наизнанку, поставленная с ног на голову! Традиционный вариант: немолодой развратник (друг дома, сосед, родственник, опекун) соблазняет юную девицу, которая после этого ступает на путь разврата. Однако не может простить своего падения растлившему ее дяденьке, лелеет планы мести и наконец воплощает их. Нынче все наоборот! Нынче дама… этаких-то лет… и со следами былой красоты на лице (жуткое выражение, конечно! Очень напоминает о полуразложившемся трупе!) соблазняет красивенького мальчонку, и это производит на него, бедняжку, столь тяжкое впечатление, что он кидается во все тяжкие, идет по рукам… но втихомолку скорбит по безвозвратно потерянной невинности и мечтает расквитаться с растлительницей. И…

И – что? Воплощает свои планы в жизнь? Неужели Алёна и впрямь верит: встреча с Нарциссом была им сегодня подстроена?

В принципе, это возможно при одном условии: в психологической бригаде у него должен быть сообщник, который дал бы ему сигнал, что птичка готова прилететь в сеть. И кто этот сообщник?

Пак? Подходящий вариант. В прошлом году, как уже было сказано, он нечаянно привез Алёну в западню. Какие у него резоны работать в паре с Нарциссом, совершенно непонятно, но ладно, допустим, что они есть. Именно Пак сообщил, что с набережной Федоровского (из Нижегородского района, заметьте себе, который обслуживается этой бригадой только в исключительных случаях!) поступил вызов. Пак назвал адрес, Пак торопил бригаду…

Может быть, сей вызов был выдумкой Пака?

Рискованно. Это ведь можно проверить.

Алёна достала телефон и набрала номер подстанции «Скорой помощи».

– Катя, еще раз здравствуйте, это Алёна Дмитриева. Там от Светы Львовой ничего не слышно?

– Ой, у них сегодня такая запарка, – жизнерадостно воскликнула Катя, – они даже до подстанции не доезжают, их сразу заворачивают на вызовы.

– Ну, если она все же появится, скажите, что я поехала домой. Мы тут как раз в Нижегородском районе…

– А, на Федоровского? Но Юрий Алексеевич вроде говорил, что уже уехали на Поющего?

– Они уехали, а я домой пошла.

– Новенький романчик писать? – возбужденно спросила Катя.

– Совершенно верно. До свиданья!

– До свиданья! Приходите к нам еще!

Очень трогательный энтузиазм. И совершенно исчерпывающая информация: вызов на набережную Федоровского поступал через центральную станцию.

Конечно, может быть, Нарцисс позвонил именно туда, но тогда не было никакой уверенности, что по адресу пришлют именно бригаду доктора Литвиненко, а не бригаду из родного района. Разве что если знать наверняка, что нижегородские психологи в это время выключены, суперзаняты, что определенно не приедут… А как это узнать?

В принципе, наверное, возможно. Например, могло быть заранее известно, что в такое-то время случится именно так.

Юрий! Юрий сам говорил, что подрабатывает еще и на нижегородской «Скорой»!

Так, значит, это Юрий навел на нее Нарцисса?

А каким образом они могут быть знакомы?

Самым простым, и это объяснить гораздо легче, чем знакомство Нарцисса и Пака. Нарцисс мог обратиться к Юрию как к врачу, они могут быть соседями, они… да мало ли точек соприкосновения в жизни! Мир тесен, да еще как!

Нет, Юрий в данной ситуации отпадает. Алёна сама видела, что с ним проделывал Нарцисс. Ударил по голове, грозил сломать шею…

Правда, Юрий вел себя как-то странно, он почему-то уверял, что Инка ранена… сначала плел что-то про психосоматику, потом – про ранение…

Подозрительно.

Но самое подозрительное – это поведение Вани!

Он якобы вышел с Нарциссом на кухню, его успокоить, но получил удар по голове – от кого? От какого-то неизвестного человека? Да был ли мальчик-то? Не инсценировка ли? Не просидел ли Ваня на кухне в камуфляже – обрывках скотча, – пока не сообразил, что ситуация вышла из-под контроля и вот-вот приедет милиция? Тогда он выскочил, сделал вид, что бьет Нарцисса по голове…

Чепуха. Во-первых, удар был настоящий. Олег упал без сознания, это точно. Кроме того, откуда Ване было знать, что Алёна тайно вызвала милицию?! Почему он вырвался из «плена» минута в минуту?

Нет, скорей всего Ваня и правда был обездвижен, связан и брошен, а насчет его взрезанных вен и раны Инки Олег сказал нарочно, чтобы напугать Алёну. Конечно, ради спасения людей она готова была не только раздеться перед каким-то психом, но и…

Тогда опять получается, что Олег точно знал, что она приедет. Даже диск приготовил – с тем самым танго, которое для них обоих так много значило. Чтобы пробудить в ней воспоминания! Правда, он не ожидал, что эти воспоминания его самого сломают, бедного мальчишку…

Ладно, без лирики. Без лирики – но с привлечением логики. А логика подсказывает: Нарцисс должен был знать о появлении Алёны, но не мог этого знать! Еще за час до приезда на набережную Федоровского она и сама не подозревала, что отправится на подстанцию Ленинского района и тем паче – что попадет в машину к доктору Литвиненко. Конечно, может статься, что именно в тот момент и пошла команда к Нарциссу и он моментально выстроил декорацию…

От кого пошла команда?

А не ломишься ли ты в открытую дверь, дорогая подруга? Тебе это вообще свойственно по жизни! Вот же страсть видеть не только то, что видно всем, но и то, что скрыто от постороннего глаза! И это здорово осложняет тебе жизнь. У кого-то из поэтов… у Георгия Иванова, кажется… есть на эту тему какая-то дивная фраза о таланте двойного зренья… только никак не вспомнить ее сейчас.

Бог с ней, со фразой. Бог с ним, с Георгием Ивановым. Может быть, здесь как раз ничего и не скрыто? Может, налицо элементарное совпадение?

И танго «Брызги шампанского» – совпадение? И заранее приготовленные пути для отступления?

Ну дураку ведь ясно, что Нарцисс не живет в этой квартире. Что-то такое говорила Жанна, будто живет он на Автозаводе, именно туда и нужно было ехать за диском… На Автозаводе, а не на набережной Федоровского! В этой квартире вообще никто не живет, сразу видно, она не приспособлена для жизни. Ею просто воспользовались для… для чего? Для того, чтобы полюбоваться стриптизом в исполнении заслуженной раздевальщицы Алёны Дмитриевой? Но тогда нужно было знать, что она здесь появится!

Опять за рыбу гроши…

А кстати, какую роль во всей этой истории играет Инна Простакова? Кто она, эта черная, вернее, разноцветная Кали?

Никакая она не Кали, никакая она не Инна Простакова. Наверняка имя и фамилия выдуманы.

Для чего?!

Алёна поскользнулась на покатой ступеньке и схватилась за шаткие металлические перила.

Автозавод, Автозавод… А где именно на Автозаводе живет Нарцисс? Сейчас Алёна это выяснит. Не зря же ноги словно сами собой принесли ее к тому дому, где находится адресное бюро!

Алёна обогнула здание, прошла под арку, поднялась на крыльцо и с опаской заглянула в знакомую дверь.

Таблички, извещающей о техническом перерыве, не видно. Значит, путь свободен!

И все-таки она чувствовала себя неуютно. Бочком подошла к чумазому столу, кое-как пристроилась на шатком стуле, достала ручку и написала на бланке:

Фамилия : Малышев.

Кажется, он был все-таки Малышев…

Имя : Олег.

Отчество : Николаевич.

Год рождения : 1984.

Не факт, конечно… но вроде бы тогда ему было шестнадцать. Тогда!

Место рождения : Нижний Новгород.

Может быть, и нет, но ладно, как-нибудь.

Мало шансов…

А зачем тебе эти шансы? Зачем тебе знать, где живет Малышев Олег Николаевич? Нет, не затем, чтобы вспомнить вместе с ним прошлое… сегодня ты могла убедиться, что ни ты, ни он это прошлое не забыли. А затем, чтобы предупредить: Николай Носачев знает о том, что Олег стрелял во Влада Сурикова. И намерен этой информацией распорядиться ко своей вящей выгоде, а значит…

Значит – что? Значит, надо помешать ему? Каким образом, интересно знать? Подстрелить его, как Олег чуть не подстрелил Влада?

«Алёна, а ты с ума не сошла?» – спросил кто-то усталым, тоскливым голосом.

Таким голосом обыкновенно беседовала со своей шалой ипостасью порядочная, разумная, трезвомыслящая женщина по имени Елена Дмитриевна Ярушкина.

Ну где ты, Леночка? Ага! Угу!

Пожелав Леночке оставаться там, где она есть, Алёна еще раз взглянула на бланк. Так, Малышев Олег Николаевич, 1984, Нижний Новгород…

Что?.. Малышев Олег Николаевич?!

Нет, вот так:

М алышев

О лег

Н иколаевич.

МОН.

МОН?! Так вот ты какой, цветочек аленький…

Так это был ты, Нарцисс?! Но почему ж ты с такой яростью отрицал, что пишешь загогулистые письма Алёне Дмитриевой?

Почему, почему! Да от злости, вот почему, от ненависти отрицал! Ведь и нападение это сегодняшнее было затеяно от злости, от ненависти, и только потом…

– Женщина, вы что же так долго не приходите?! – перебил ее мысли раздраженный голос.

Алёна растерянно воззрилась на фортку, потому что голос исходил именно оттуда. А еще из фортки торчала сухощавая, очень похожая на куриную лапку, ручонка, сжимавшая несколько листков бумаги.

– Вот ваши справки! Готовы! Шесть Суриковых В., пожалуйста, с вас сто двадцать рублей. А то заказывает, главное, свои справки, а сама уходит! А мы же ищем, мы трудимся! И уже закрываемся, так что берите справки, платите и быстренько выходите!

«Да неужели снова перерыв?! И снова булочка с маком?»

Ошалевшая от изумления Алёна расплатилась, взяла справки и вышла из адресного бюро. В таком же состоянии она пересекла скверик в тылу боевых чугунных матросов, села в первую подошедшую маршрутку и только тут спохватилась, что так и не отдала в фортку бланк с запросом про адрес Олега.

Что же, вернуться?

Да нет, какой смысл! У нее ведь теперь есть электронный адрес Олега, наверное, будет быстрее, действенней и проще предупредить его по электронной почте. Да и, если честно, встречаться с ним не слишком охота. Есть в жизни такие сюжетные ходы, которые лучше не развивать…

И она принялась рассматривать справки насчет Суриковых. Итак, Владами имели полное право называться:

1. Суриков Владислав Сергеевич, 1964 года рождения, проживавший по адресу: ул. Горького, 101, кв. 38.

2. Суриков Владислав Сергеевич, 1965 г. р., ул. Нартова, 29, кв. 94.

3. Суриков Владимир Алексеевич, 1962 г.р., ул. Фруктовая, 5, корпус 1, кв. 133.

4. Суриков Владимир Анатольевич, 1961 г.р., проспект Кирова, 18, кв. 29.

5. Суриков Владимир Михайлович, 1964 г.р., ул. Куйбышева, 23, кв. 5.

6. Суриков Владлен Ильич, 1960 г.р., ул. Сурикова, 16, кв. 17.

Этот последний из Суриковых, Владлен Ильич с улицы Сурикова, показался Алёне особенно интересным. Для героя нового детектива она выбрала бы именно его, однако хоть жизнь и любит совпадения, но не до такой же степени! А впрочем, выбор богатый. Как же найти того Влада Сурикова, которого надо?

Элементарно – с помощью справочного бюро выяснить их телефоны… и далее!

Но сначала – надо добраться до дому и что-нибудь съесть. Такое ощущение, что день нынче длинный-предлинный, просто безразмерный! И кажется, будто из дому она ушла невесть сколько времени назад…

Впрочем, так оно и есть на самом деле. Скоро семь! Неудивительно, что лютовала обитательница фортки, и технический перерыв тут вовсе ни при чем.

Усталость навалилась, как медведь на охотника. Или охотник на медведя – в данном случае без разницы. Буквально заплетаясь ногами, Алёна добрела до дому и кое-как ввалилась в подъезд. Даже не сняв куртки, открыла холодильник, обозревая свои припасы. Отключила сигнализацию, поставила на огонь сковородку, начала взбивать яйца для омлета. Весьма кстати пришлись бы сейчас творожки, однако с ними было покончено еще вчера.

Есть хотелось просто катастрофически. Урча проглотив один омлет, Алёна развела второй, правда, уже не из трех, а только из двух яиц. Но в совокупности получалось количество удручающее. Плюс огурец, и кусок сыру, и две залежавшиеся в коробке сливочные вафельки, и две заветрившиеся зефирины, и конфета «Красный мак», и яблоко, и еще банан…