Текст книги "Танец огня (СИ)"

Автор книги: Елена Амеличева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Я рухнула перед Люцифером, сорвав с груди клык и протянув его, как подношение, Повелителю, показывая, что теперь его поверженные враги стали беззубыми и жалкими.

Музыка стихла. Тяжело дыша, я не смела поднять голову и глядеть на Повелителя, пока в полнейшей тишине не раздались аплодисменты. Лишь тогда посмотрела на него. В голубых глазах плескалось восхищение. Остальные тоже захлопали в ладоши. Вскоре шум был таким громким, что заболели уши.

В руках Хозяина преисподней откуда-то взялся плащ. Он накинул его на меня, обхватил за талию, поднял и поставил на ноги.

– Как тебя зовут, дитя? – скорее прочитала по губам, чем услышала вопрос.

– Фафнира, Повелитель.

– Можешь звать меня Люцифер, Фафнира.

– Благодарю за оказанную честь, Люцифер. – Я склонилась в поклоне.

– Это мне нужно благодарить тебя, девочка. Твой танец был великолепным! Ты доставила мне огромное наслаждение и заставила вновь пережить радость победы! – его взгляд заискрился смехом. – Кстати, ты сильно рисковала, дитя.

– Почему, Люцифер?

– Потому что с побежденного черного дракона я снял шкуру – живьем!

– О! – я изобразила ужас, а потом склонила голову на бок и спросила с улыбкой, – вся в вашей власти, Повелитель! Но, надеюсь, вы пощадите бедную Фафниру?

– Несомненно, – он усмехнулся. – И даже награжу. Что желаешь получить от меня в дар?

– А вы точно выполните просьбу?

– Для меня невозможного нет!

– Тогда… – я помедлила, специально сделав паузу, и эффектно закончила, глядя прямо в его глаза, – хочу только одного – принадлежать вам, Люцифер!

Глава 8 Зов огня

МАКИЛА

После сказок шамана мне снился тот мир, о котором он говорил – зеленый, с животными, с водой, льющейся с неба. Я испытывала такой восторг, что не смогла бы передать его никакими словами! А потом меня что-то разбудило, будто в грудь толкнули. Подумала, что это Зая, открыла глаза, огляделась спросонок. Никого. Только вокруг на своих циновках мои сестры храпят. Странно.

Попыталась снова уснуть, но не удалось. Ладно, чего валяться тогда, надо вставать. Работа всегда найдется, если не разлеживаться. Я вышла из шатра, со вздохом глянула на купол. Как же, наверное, красиво было, когда по нему плыли луны! Эх, увидеть бы эту красоту!

Дела, конечно же, нашлись. Я прибрала вокруг дома, собрав даже самые мелкие веточки лкеса, что принесло ночным ветром от соседей, уложила в глубокую яму – пригодятся для растопки. Потом вычистила трюмы наших лодок и долго возилась, подшивая обтрепавшиеся края парусов. Вроде, все.

Уселась на сидушку у мачты, сложив руки на коленях. Как-то даже стыдно. Не привыкла время коротать без забот. Вздохнула, огляделась по сторонам – никого. По стану прошлась – все спят, умаялись после вчерашнего улова. А мне не спится как раз из-за того, что не принимала участия в тяжелой работе.

Пока голова была занята мыслями, ноги свернули в сторону от шатров. Очнулась, когда их бежевые маковки уже были едва видны в розовой дымке на горизонте. Остановилась, сама на себя смеясь. Ну вот куда несусь? Осью клянусь, так бы и до нор пустынных пауков дошагала бы!

Улыбка моментально слетела с лица, когда заметила вдалеке какое-то едва уловимое движение. Надеюсь, это не они, не те ядовитые зверюги, о которых не вовремя вспомнила! Я замерла – шевелиться нельзя, у этих тварей отличное зрение, в довершение всех бед они еще могут очень быстро передвигаться прыжками. Их яд очень сложно вывести из тела, и мучения он доставляет неимоверные. Слышала, укушенные сами в огонь бросались, чтобы умереть. Вот правду говорит моя мать – Макила непутевая, везде себе неприятности найдет.

До боли напрягая зрение, я вгляделась в непонятное шевеление. От сердца отлегло. Нет, это что-то иное, не пауки. Похоже на… Да, точно, это огонь! Но откуда? Там же только песок. Чем питается пламя? Оно ведь прожорливое, даже самая жесткая лкеса в его объятиях быстро прогорает.

Понимая, что надо развернуться и топать обратно в стан, я сдалась под натиском любопытства и зашагала к огню. Когда подошла к месту, его уже не было. Куда он делся? Или просто пустыня играла со мной? Так бывает. Некоторые порой даже видят парящих над ней драконов. Я посмотрела вверх, продолжая идти. Увы.

Под ногами что-то хрустнуло. Впервые такое вижу – словно какая-то застывшая корка коричневого цвета, под моей ступней раскрошившаяся в пыль. Тянется вдаль. Я прошла вдоль этой «ветки». Она привела к лежащей на песке округлой штуке, от которой в разные стороны тянулись отростки. Ощущение такое, будто она шарила ими, пытаясь что-то найти, а потом засохла.

Когда я присела перед ней на корточки, стало видно, что с поверхности вверх взвиваются крошечные частички – размером не больше пылинки. Прилипшие к ним песчинки отваливались и падали обратно, а оставшееся начинало медленно кружиться, свивая воронку, которая становилась все шире.

Маленький вихрь вскоре набрал такую силу, что всосал в себя немало песка. Я осторожно отошла подальше, когда он стал с меня ростом. Его коричневая «ножка» зашарила по песку, двинувшись следом. Мной овладел страх. Я начала пятиться, но воронка, все увеличиваясь в размерах, догнала и повалила на землю. Стало трудно дышать – песок забился в нос и рот, попал в рот.

Но не успела как следует испугаться, как вихрь отшатнулся от меня, словно потерял интерес. Он пошарил еще немного вокруг и, словно не найдя того, что искал, развеялся в воздухе, словно и не было его. А я осталась стоять с раскрытым ртом.

Из этого состояния меня вывело запястье. Вернее, то, что оно вдруг начало нестерпимо чесаться. Может, и не вдруг, просто только что моим вниманием владела воронка. Я посмотрела на кожу – это тоже странно, раньше родимое пятно было едва заметным, мало кто мог разглядеть его. А теперь оно налилось красным, будто ожог, и так сильно зачесалось, что не удержалась и начала буквально расцарапывать его ногтями.

Красные полосы покрылись капельками выступившей наружу крови. Понимая, что не дело делаю – в жаре пустыни любая маленькая ранка способна принести большие проблемы, воспалившись, я заставила себя прекратить. Но как же чешется! Осью бытия клянусь, зубами готова запястье грызть!

Надо отвлечься. Это как с ожогом, необходимо обратить внимание на что-то иное, и не заметишь, как стихнет боль. Я огляделась и скривилась. Да уж, смотреть в пустыне особо не на что. Шаман, правда, говорил, что если долго в нее вглядываться, она расскажет все свои тайны. Но у меня ни разу не получилось выманить ее на разговор.

Я с досадой помотала головой, закрыв глаза. В разгоряченное лицо повеяло прохладой, и это было так приятно, что с губ снова сорвались стоны, но теперь уже удовольствия. Тихие звуки заставили затаить дыхание. Ветер погладил дюны по спинкам, и пустыня запела для меня.

Нежная мелодия поплыла вокруг, безвозмездно отдавая миру свою красоту. Мое тело начало покачиваться в такт. Ветер вплелся в волосы. Музыка дюн звала, искушала, бередила душу. Руки сами взлетели над головой, я медленно закружилась, сливаясь с этим первозданным великолепием, отдаваясь ему, растворяясь в нем, становясь им – изумительным мигом, плывущим в вечности.

Я и подумать не могла, что за мной наблюдают, и вскоре этот танец изменит всю мою жизнь.

ФАФНИРА

Праздник закончился. В зале остались только мы с Люцифером. Он подошел ко мне, укутанной в плащ – переодеваться не стала, чтобы все видели знак его милости. Я смотрела на трон Хозяина преисподней – стоявший на возвышении черный череп Императора Владык суши.

Между плотно сжатых клыков – каждый размером с меня, была расположена лестница, ведущая наверх, к изогнутым рогам, между которых и восседал обычно Повелитель – ногами упираясь в уничтоженного могущественного врага. Факелы внутри наполняли пустые глазницы огнем, будто в нем еще металась ярость проигравшего битву исполина. Даже мертвый, он все еще казался опасным.

– Его звали Валах. – Сказал Люцифер.

– Никто уже не помнит его имени, – не упустила случая я. – А вот ваше у всех на устах! Вас боятся все подданные!

– И ты боишься, дитя?

– Конечно. – Я попыталась обернуться, но он положил ладони мне на плечи и не позволил.

– Правильно. – Голос был тихим и спокойным, но обвил и стиснул тело, словно цепи.

Руки Люцифера переместились с плеч на мою шею и сомкнулись. На мгновение показалось, что мужчина хочет задушить меня. Мной овладела паника, но не смогла даже шевельнуться. Холодные пальцы погладили кожу – там, где бешено билась жилка, потом одним движением расправились с завязками, и плащ мягко лег на каменные плиты, вновь оставив меня обнаженной.

– Повелитель… – пролепетала я.

– Замолчи, дитя. – Поглаживая мои плечи, перебил он.

Раздраженный тон заставил меня заткнуться.

Больше не было произнесено ни слова. В полной тишине ладони Люцифера заскользили по моей коже, раскрашенной под чешую дракона. Коснулись груди, накрыли живот, с талии спустились на бедра. Палец нырнул между ног, заставив сдавленно ахнуть.

Кончик другого пальца пробежался по позвоночнику, словно пересчитывая позвонки. Ладони накрыли мои ягодицы, следом обхватили бедра. Мужчина вжался своей твердостью в меня. Он резко нажал мне на плечи, заставив опуститься на четвереньки, и уперся в поясницу, чтобы прогнулась.

Потом было больно. Я терпела, пока он пользовался моим телом, бесцеремонно делая все, что пожелает. Рисунок на плитах пола дергался в такт его грубым толчкам, двоясь из-за набежавших на глаза слез. Внутри все сжалось.

Старалась не вспоминать, но когда Люцифер намотал мои волосы на кулак, боль мгновенно перенесла в детство, в тот первый раз, когда хозяин втолкнул меня в грязную комнату, где уже ждал пьяный мужик. Два самоцвета, совсем маленьких, не больше моих слезинок, перешли из одной руки в другую. Дверь закрылась, оставив меня наедине с первым клиентом. Я зажмурилась и не открывала глаз, пока он не ушел, сделав все, что хотел.

Резкий рывок за волосы заставил вернуться в настоящее. Повелитель остановился. С трудом удержала облегченный выдох, слушая шорох одежды. Что-то шмякнулось рядом. Посмотрела в сторону и увидела большой кошель с самоцветами. Шаги начали удаляться.

Паника тошнотой отозвалась в желудке. Я вскочила на ноги, набросила на тело плащ и бросилась вдогонку за Люцифером.

– Постойте, Повелитель! – крик разрезал тишину и ввинтился во тьму на сводах потолка.

– Что тебе? – мужчина обернулся. На губах заиграла усмешка. Он кивнул на мешочек с самоцветами в моей руке. – Мало?

– Я не шлюха! – в голосе было куда больше ярости, чем хотела. Его глаза вспыхнули злостью. – Простите. Но я не отдаюсь за плату!

– Мне говорили другое.

Лицо вспыхнуло от стыда. Люцифер знает о моем прошлом. Я отвела взгляд, стоя перед ним, всемогущим, дрожа всем телом. По ногам стекало семя мужчины, который только что воспользовался мной и ушел, кинув самоцветы рядом с телом.

Обида, злость, унижение – все смешалось в жгучий комок, который заставил меня вскинуть глаза и резко бросить с усмешкой:

– Говорят, ваше прошлое тоже нельзя назвать безукоризненно чистым!

Осознание сотворенного мгновенно выдуло из души все чувства, кроме ужаса. А он… Он неожиданно рассмеялся. Хохотал громко, от души. Потом подошел ко мне, заглянул в лицо – с интересом.

– А ты не так проста, танцовщица Фафнира.

– Пощадите, Повелитель!

– Ты не побоялась постоять за себя передо мной, поэтому пощажу.

– Мой долг перед вами вечен! – с облегчением выдохнула я.

– Что ж, может быть, и так.

– Не сочтите за дерзость, но, – моя дрожащая рука, сжимающая кошель с самоцветами, вытянулась вперед. – Возьмите это назад.

– Ты явно не из робких. – Люцифер снова рассмеялся. – Но не возьму.

– Тогда я все равно буду чувствовать себя шлюхой.

– Не будешь.

– Почему?

– Потому что купишь на эти камешки лучшее платье и украшения, какие только сможешь отыскать в Аду.

– Зачем?

– Не перебивай Повелителя, дерзновенная демоница!

– Язык Фафниры – ее проклятие! – я послушно опустила глаза.

– Так и есть. Итак, ты купишь платье и украшения. Чтобы надеть их на нашу следующую встречу.

РАХАНА

Карета неслась вперед. Каждый ее толчок отдавался дикой болью в моей голове. Всему виной была выходка Фафниры. Упрямая и хитрая девица! Это же надо было додуматься до такого! Наплевать на долгие тренировки с постановщиком, который стоил столько, будто не номер ставил, а самоцветы из воздуха учил добывать, и станцевать что-то другое, да еще и полностью голой! И это после того, как я заявила Абигору, что у меня порядочная школа! Какой позор!

С моих губ сорвался стон.

– Рахана, успокойся, – некстати решил прикинуться заботливым мужем Мулцибер.

– Как? – я стиснула зубы и потерла висок, в который будто нож воткнули.

– Главное, Люцифер остался доволен.

– А моя репутация? Теперь мою школу будут на каждом углу обсуждать!

– Значит, клиентов станет больше.

– Да? А когда все начнут голых танцовщиц требовать, что мне прикажешь делать? Может, сразу вывеску сменим? Напишем «Бордель госпожи Раханы»! То-то Абигор позлорадствует!

– Ты видишь только минусы, – Мулцибер скривился.

– Я вижу реальность! – не сдержавшись, сорвалась на крик. – А ты витаешь в своих воспоминаниях об этой проклятой драконице своей и ничто тебя больше не заботит! Я, только я изворачиваюсь, дабы заработать на жизнь! Чтобы нам, заметь, всем нам, не пришлось сидеть впроголодь!

– Прекрати орать на папу! – вдруг взвизгнула Ровена.

Красивое личико дочери исказилось яростью. Она вскочила и набросилась на меня с кулаками. Потом разревелась и выпрыгнула из кареты.

– Останови, станови же! – закричала я. – Мулцибер, да что же ты сидишь?!

Муж ударил по стенке, возница остановил карету. Я вывалилась из нее, больно ударившись коленями, но тут же поднялась и, подхватив подол платья, побежала следом за дочерью. Что творит эта маленькая негодяйка?! Это пустыня! Тут так опасно! Поймаю и посажу под замок, будет взаперти сидеть, пока не вырастет! Да где же она?!

– Ровена! – громко крикнула я, остановившись. Движение впереди привлекло мое внимание, заставив вновь броситься в погоню.

Ось бытия, наконец-то, это она! Я подбежала к дочери, развернула лицом к себе, с трудом удержалась, чтобы не отвесить мерзавке оплеуху, и прижала ее к себе так крепко, как только могла.

– Не смей так больше делать! Никогда, поняла?! Поняла, спрашиваю?!

– Да поняла, – пробурчала дочь, пытаясь выбраться из моих рук. – Отпусти же! Дай посмотреть!

– Чего тебе посмотреть? – я разжала руки, но на всякий случай вцепилась в ладонь моей девочки.

– Вон, гляди! – Ровена ткнула пальчиком на дюны, улыбаясь.

Между ними металось пламя. А, нет, это девушка с длинными рыжими волосами. Она танцует! Невольно залюбовалась – такие грациозные движения, полные страсти, гибкость, плавность, а какие высокие прыжки! Это явно импровизация, как у Фафниры на празднике Люцифера, но если бы наша прима увидела, что вытворяет эта незнакомка, ее от зависти перекосило бы!

Я усмехнулась. А неплохая ведь мысль!

– Зачем мы туда идем? – Мулцибер, шагающий рядом, взглянул на меня.

– Увидишь. – Нет желания ему объяснять, все равно будет против. А ругаться не хочется – я покосилась на Ровену, которую держала за руку. Хватит на сегодня истерик.

Из дымки на горизонте показались шатры стана Странников. Так вот куда направилась эта необычная танцовщица! Мы встали на холме, вглядываясь в жизнь народа пустыни. Вроде бы, хаос – все снуют туда-сюда, копошатся, перекрикиваются, но в то же время, если приглядеться, понимаешь, что это слаженная работа. Каждый знает свое место, быстро делает то, что должен – и все это с любовью, с огоньком, в радость.

Вот только женщины у них такие бабищи, ужас! Хотя перерабатывать лкесу только такие и подходят. У Странников ведь нет машин, которые с легкостью и кубы спрессовывают, и на тончайшие нити шары растягивают, такие только у демонов имеются.

Кстати, о лкесе. Я прищурилась, разглядывая лодки, загруженные под завязку. Кубы и просто блины пачками лежали даже на палубе, а это означало, что трюмы уже забиты под завязку. Вряд ли у Странников выдался на редкость удачный день! Дело в другом, совсем в другом.

С губ сорвался вздох. Так вон оно что! Это же мой лкеса! Тот самый, вся плантация, которую ночным ветром в пустыню унесло! Мерзавцы! Теперь понятно, почему мои горе-работнички ни штуки не вернули обратно – бросились, поди, в погоню, да увидели, что лкесу народ пустыни уже нашел, побоялись связываться и домой побежали, хвосты поджав, трусы!

– Идемте! – я зашагала вниз с холма.

Когда мы подошли к шатрам, работа остановилась. Все замерли, поглядывая на нас. Оно и понятно, демоны и Странники не особо дружны. Можно сказать, что у нас шаткое перемирие, когда обе стороны просто стараются держаться подальше друг от друга. Но не в этот раз, дорогие мои. Во всех смыслах дорогие!

– Где ваш главный? – я уставилась на мальчишку, который прижимал к груди куб лкесы, из-за которого его самого было почти не видать. Моего лкесы! Отсюда вижу особые переплетения веточек, мы этот сорт с управляющим так долго выводили! Из него самые дорогие ткани, лучшей выделки получить можно, а они его в кубы, идиоты! – Где главный, говори!

– Там, – он ткнул пальцем в самый большой шатер. Да, логично.

– Рахана, что ты задумала? – встревожился Мулцибер.

– Вернуть то, что принадлежит мне! – прошипела я. – Притом, с компенсацией за ущерб и унижение!

– Это плохая мысль! – супруг покосился по сторонам. – Смотри, сколько их! А нас всего двое. И с нами дочь!

Тут он прав. Но останавливаться я не намерена. Если сейчас уйдем за подмогой, они быстренько свернут лагерь и ищи-свищи их потом в пустыне! Растворятся среди песчаных дюн, и следа не останется! Нет уж! Я отдернула угол ткани, прикрывающей вход, и шагнула внутрь шатра.

– Кто без разрешения… – тут же громыхнуло в центре. Дюжая баба осеклась, увидев меня. – Демоница? – она уперла в талию свои кулаки, каждый из которых был размером с мою голову.

Хотя талия – это громко сказано. Женщина скорее огромный шар напоминала. Шар лкесы, от которого отходили могучие отростки – руки и ноги. Кожа темная, но красивая, матовая, позавидовать можно. Глаза карие смотрят пристально, пухлые губы поджаты. Не рада демонам, чует проблемы. Правильно.

– Чего тебе здесь надобно? – она окинула меня неприязненным взглядом, потом мельком глянула на Мулцибера и Ровену. – В гости, вродь, не звали!

– А я вот взяла и сама пришла! – злость, клокочущую в душе, удалось сдержать с трудом. – Проверить решила, как тут мой лкеса поживает! И с удачным уловом вас поздравить! Все ж таки целая плантация, не каждый день такое счастье привалить может!

– С чего взяла, что это твое? – Странница уселась на топчан у погасшего очага, по-мужски широко расставив ноги с толстенными ляжками. – Сама знаешь, коли по пустыне шары катятся, то ничейные они.

– А вы падкие, гляжу на чужое-то добро! Быстро все к рукам прибрали!

– Не наглей, демоница! – прикрикнула бабища. Народ пустыни свое берет, на иное не зарится!

– Рахана, идем, – шепнул на ухо супруг. – Это ни к чему не приведет.

Да что же это за мужик такой? Я с тоской посмотрела на него. Слабак! Даже свое и то отстоять не может. Наверное, и вправду, стоило Абигора послушаться, под него лечь. Не считала бы сейчас каждый крохотный самоцветик, чтобы свести концы с концами. Жила бы во дворце, да бед не знала!

Пришлось сжать стучащие друг о друга зубы, чтобы хоть немного успокоиться. К глазам подступили горячие слезы. Ну уж нет, такого удовольствия этой гадине не доставлю, не разревусь перед ней, пусть и не надеется!

– А теперь слушай сюда! – тихо сказала я, подойдя вплотную к Страннице. Сидящая на топчане, она как раз была ростом с меня. – По-хорошему, стало быть, не хочешь. Тогда будет по-плохому. Я могу сделать так, что скоро сюда нагрянет столько бойцов-демонов, что все твои шатры затопчут в пыль! А от вашей крови под ногами скользко будет! Поняла?!

– А потянешь? – она усмехнулась.

– Не сомневайся! Мой муж – Высший демон, еще времена драконов помнит. Ему попросить Архидьяволов о маленьком одолжении труда не составит! Выбирай, дорогая, да побыстрее! Мы с супругом как раз из дворца Люцифера едем, устали, домой хотим.

– А вдруг не доедете? – Странница усмехнулась. – Пустыня полна опасностей, знаешь ли!

– Угрожать вздумала? – я расхохоталась. – Включи мозги! Остальные, с кем мы ехали, уж давно по домам разъехались, и они прекрасно знают, куда направилась госпожа Рахана. Не появлюсь, всю пустыню перевернут! А если узнают, что вы посмели причинить вред супруге Высшего демона…

Мое многозначительное молчание заставило бабищу отвести взгляд. Она встала, тяжело вздохнула и гаркнула, заставив мое сердце усвистать в пятки:

– Зая!!!

– Звала, мама? – в шатер вбежала девочка – таких габаритов, что и взрослому мужику не зазорно иметь.

– Всю лкесу погрузить на лодки и отвезти туда, куда эта, – толстый палец ткнул в мою сторону, – скажет.

– Но мама…

– Молчать! – женщина отвесила дочери такую оплеуху, что будь на ее месте я, голова в кровавое месиво превратилась бы. – Делай, как велено!

– Сделаю, – пробурчала девочка и, потирая щеку, ушла из шатра.

– Довольна? – Странница зыркнула на меня.

– Нет.

– Чего нет-то? – она выпучила глаза.

– Сама рассуди. Сколько вы уже перекупщикам свезли? Сколько попортили своей обработкой? Треть теперь на выбраковку уйдет, не иначе. Что мне с убытками-то прикажешь делать?

– Да ты вконец оборзела, демоница! – баба хлопнула себя по ляжкам, глядя в мое лицо со смесью злости и восхищения. – Забудь, нечего тебе больше дать. Все, что от перекупщиков выручено, уж уплачено по долгам старым. А остаток камешков на покупки ушел. Не осталось ничего. – Она развела руками. – Совсем ничего.

– Есть кое-что.

– Да говори уж, чего хочешь, не тяни из меня жилы, я тебе не лкеса!

– Видела в пустыне, неподалеку от шатров, одну из ваших. Танцевала она, мне понравилось. Себе хочу такую. Отдашь в рабыни – мы в расчете.

– Танцевала? – Странница недоверчиво уставилась в мое лицо. – Глянь сюда, – она неуклюже покрутилась, виляя массивными бедрами, – ежели в пляс пойду, всех вокруг раздавлю! – ее гулкий смех наполнил шатер. – И другие мне под стать!

– Я видела ее.

– Ты там, во дворце, чего пила-то, демоница? А может, дурманчику курнула? Вы, говорят, любите эту дрянь, которая мозги выедает.

– Мы. Ее. Видели. – Отчеканила я. – Она не такая, как вы, хрупкая на вид, тоненькая, как веточка лкесы, гибкая. И волосы рыжие, длинные.

– А! – Странница презрительно скривила пухлые губы. – Это вам Тощая нужна! С этим подсоблю, легко! Забирай, не жалко. – Она замерла, поняв, что проговорилась. – Ты, это, не думай…

– Хватит! – перебила я. – Где девушка?

– Зая!!! – вновь гаркнула бабища, заставив полотняные стены трястись.

– Мама? – в шатер вернулась ее дочь.

– Макилу зови сюда, живо!

– Зачем? – настороженно уточнила Зая, предусмотрительно отступив от матери на пару шагов.

– Побью ведь! – прикрикнула та. – Неслух какой растет! А ну живо зови Тощую сюда! Разговор к ней есть!

МАКИЛА

– … и зачесалось так, что сил никаких не осталось! – Я закончила рассказывать шаману о своих утренних приключениях и показала ему расцарапанное запястье.

– Ясно. – Он начал рассматривать родимое пятно, а я от нечего делать привычно залюбовалась его шатром.

Здесь столько всего было! Какие-то кубики с дверцами, шаман называл это комод и шкаф. На полу такая пушистая циновка, что встаешь на нее и ступней не видать! Не помню точно, кажется, это ковер. А как пахнет в шатре! Никогда таких ароматов не вдыхала.

На еще одном кубике на ножках лежат книги. Это такие квадратики, сверху и снизу плотные, а посередке множество тоненьких, как лкеса лучшей выделки, называются страницы. На большинстве какие-то неинтересные закорючки – буквы, но на некоторых – картинки! Когда шаман разрешает, я листаю книги и рассматриваю эти рисунки, такие красивые!

– Макила!

– А? – я выплыла из своих мыслей. – Что?

– Ты так смотришь на книги! – он рассмеялся.

– Можно будет картинки посмотреть? – затаила дыхание.

– Надо научить тебя читать. Тогда ты поймешь, что самое ценное в них вовсе не рисунки. Хотя в этом случае ты мой дом превратишь в библиотеку, и тебя отсюда будет не выгнать!

– А что такое эта… – я запнулась, пытаясь повторить новое слово, – би… бите-ка?

– Это место, где книг куда больше, чем Странников в нашем стане.

– Ого! И все с картинками?

– Не все. – Он рассмеялся. – А как глаза-то засияли! Ладно, поговорим о метке на твоем запястье. Это…

– Макила! – в шатер просунулась голова Заи. – Чего ты тут расселась, мамка моя тебя кличет! Простите, шаман.

– Меня? – я изумленно выдохнула. – Зачем?

– Не знаю, там такое творится! Демоница заявилась, у которой плантацию лкесы сдуло, обратно свое добро требует! Да идем же быстрее, а то нам обеим влетит!

– Иди, – шаман кивнул. – Следуй судьбе, Макила.

Мы с Заей вошли в шатер, во все глаза глядя на демонов, которых было трое – женщина, мужчина и девочка. Хилые, кстати, на вид, особенно, ребенок. Думала, они крупнее и страшнее. А оказалось, мало чем от нас отличаются.

– Эту ты видела? – спросила мать Заи, кивнув на меня.

– Ее. – Подтвердила демоница.

– Танцевала, видите ли. – Наша главная скривилась. – А потом вы по ее следам и до стана добрались, значит?

– Верно.

– Надо было свернуть твою тощую шею, как из родительницы своей нам на беду вылезла, Макила! – взгляд матери Заи окатил меня презрением и ненавистью.

С первым давно уже свыклась, но второе… Что такого успела натворить, даже не понимаю.

– Что смотришь, отродье? Иди сюда. Сюда, сказала!

Я подошла к ней и опустила глаза в песчаный пол.

– Ну, что, демоница, сделка?

– Сделка. – Откликнулась женщина.

– Все, забирай, – Странница схватила меня за плечи и с силой толкнула вперед, заставив упасть в ноги демонице. – Пусть теперь тебе несчастье приносит! Проваливайте из нашего стана, да поживее, покуда я не передумала!

– Мама? – Зая бросилась ко мне, но мать перехватила ее. – Что это значит?

– То и значит, что теперь Тощая – рабыня демонов!

– Так нельзя! Макила самая зоркая! Это она лкесу углядела вчера!

– Ага, она! – громыхнула наша главная. – Навлекла на нас напасти! Демонов на стан навела! Несчастье приманила! Придется теперь с насиженного места сниматься. Пусть расплачивается, дрянь!

– Но мама!

– Попререкайся тут еще со мной! – Странница с размаху ударила Заю. Та полетела на пол. Я рванулась к ней, но демоница схватила за волосы и потащила прочь из шатра.

– Не надо, пожалейте! – попыталась сопротивляться, упираться ногами в песок, но она не слушала.

Извиваясь, я увидела шамана. Он стоял у шатра и смотрел на нас. Протянула к нему руки, взмолилась о помощи. Но мужчина лишь грустно улыбнулся, тихо прошептав:

– Следуй своей судьбе, Макила.

Дорогу до дома демонов я провела, сжавшись в комок на дне их кареты. Когда она остановилась, эти трое вышли. Только приподняла голову, надеясь, что смогу улизнуть, как в волосы снова вцепилась чья-то рука.

– Будет сделано, госпожа. – Донесся до слуха мальчишеский голос, и меня куда-то поволокли.

– Вот, старая, тебе гостинчик, – парень, наконец-то, отпустил мою шевелюру и толкнул на пол. – Из пустынного народа, говорят. Воспитывай давай!

– Ось бытия! – раздался рядом старый скрипучий говор. – Чего сюда-то припер, Агор? Только не хватало!

– Госпожа велела. Иди скажи ей, что тебе не надо.

– Молчи, негодник!

– То-то же! – он расхохотался.

Сквозь разлохмаченные космы я увидела, как удаляются ноги в шлепках. Потом кто-то взял под локоть и потянул наверх.

– Вставай, не по силам уж мне тебя таскать! – проскрипела старуха.

Когда встала, она убрала волосы от моего лица и вгляделась в него. А я уставилась на нее. Никогда таких не видела! Не думала, что можно быть такой дряхлой. У нас едва подкрадывается старческая немощь, все, сразу к Матери демонов отправляют. А раньше, говорят, отвозили в пустыню и там оставляли. Не можешь работать – помирай.

– Чего зыркаешь? – проскрипела бабка. – Голодная? – она ткнула пальцем в мое плечо. – Тощая-то какая. А еще говорят, у Странников девки ростом как два демона! Больная ты, что ль?

– Нет. Просто такая уродилась.

– Ага, бывает. – Старуха закивала и, припадая на одну ногу, проковыляла к кубику на ножках. Похожий был у шамана. – Садись давай, поешь. Одежу пока тебе поищу. В таком ужасе, что на твоем теле, нельзя ходить.

– Почему? – я взяла брусочек лкесы и откусила кусочек. Как вкусно! Значит, правду говорят, демоны на мягком спят, да сладко едят!

– Лохмотья ведь это, детка. Все слуги госпожи Раханы в хорошей одеже ходят, с вышивкой именной. Тебе пока не по чину такое, но ежели с хорошей стороны себя покажешь, и тебе обнову справят. – Она развернулась и протянула мне серую тунику. – На, примерь. А свой сымай, сымай.

Я прикоснулась к ткани и забыла о вкусном брусочке. Такая мягкая! Даже у мамы Заи такой нет!

– По нраву пришлась? – бабка разулыбалась. – Надевай. Да не стесняйся, тут только я живу. Больше никого нетути.

– Вся комната ваша? – от удивления даже выронила тунику, но успела поймать, прежде чем это чудо упадет на пол.

– Да рази это комната? – она махнула рукой. – Каморка! Вот когда главной над прислугой была, по молодости-то, у меня хоромы были – отдельный домик! Целых три комнаты, и каждая раза в два поболе этой! С мужем там жила, да с дитями. Трое было их. Потом супружник помер, а деток продали. Одна тут осталась доживать.

Глаза старухи, мутные, едва заметные среди складок морщин, наполнились слезами. Мне стало ее жаль – вроде, неплохая, добрая. Я стащила свою одежду и осторожно надела новую. Как телу-то приятно! Пока свыкалась с обновкой, упустила бабку из виду. Спохватилась, глянула на нее и обомлела, увидев, как та рвет мою старую туничку.

– Что? – она пожала плечами в ответ на мой взгляд. – На тряпки только и сгодится. Не смотри, как на врага, разве новая не лучше? Вот, то-то. А теперь пойдем, покажу, что где.

Мы долго ходили между зданиями, каких я никогда не видывала. Оказалось, что это школа танцев госпожи Раханы – так звали демоницу, у которой я теперь рабыня. Вокруг стоял высоченный забор, в центре створки ворот, а рядом домик охраны. Кивнув на них, старуха усмехнулась:

– Не зыркай, девка. Я тебе вот что скажу, глупая – не вздумай сбегать. Коли деру дашь, пустят по твоему следу цербера. Слыхала о таком?

– Нет.

– Это пес трехглавый, дюже злобный! Везде найдет, вцепится в твою попку, мало не покажется, уж поверь. Гляди, – она задрала подол и показала бедро с ужасным огромным шрамом – а ведь и правда, похоже, кусок мяса выдран был из тела.

– Это он вас так, цербер?