Текст книги "Если мы снова встретимся (СИ)"
Автор книги: Елена Алискина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Спасибо, Настя, можешь идти работать, – устало произнесла Ася, отрывая взгляд от окна. Настолько подробного ответа услышать она не ожидала. Следовало запомнить, что спрашивать секретаршу можно только в крайних случаях, иначе она может так и весь день проболтать. И когда девушка уже открыла дверь, чтобы выйти, Настя задала ей последний вопрос.
– А фамилия нашего директора?
– Вы не знаете? – удивилась та, не зная верить начальнице или нет. – Необычно так. Я думала эту фамилия многие сейчас знают. Если не вся Москва, то производственная её часть точно.
– Чем же она так примечательна? – не поняла Анастасия Сергеевна. – Однофамилиц актера что ли, или еще кого?
– Нет, не актера, – пуще прежнего удивилась секретарша. – О корпорации «Ондер-Индустри» вы надеюсь, слышали, наша фирма как несколько лет входит в неё.
– Разумеется, – Снегирева начинала раздражаться. Она задала один простой вопрос, а Настя опять начинает издалека и надолго.
– Так название корпорации и происходит от фамилии владельцев.
– Индустриев, что ли какой-то, – неудачно предположила новая начальница.
Девушка не сдержала смешок, но тут же искренне извинилась.
– Анастасия Сергеевна, вы что, корпорацию основал Борис Тимурович Ондер, а Евгений Борисович его сын, следовательно и он Ондер.
– Я знала имя основателя корпорации, но предположить что Ондер это фамилия, а не просто красивое слово никак не могла, – Снегирева озадаченно посмотрела на секретаршу. – Ондер – это американская фамилия?
Настя, открывшая дверь и перешагнувшая одной ногой через порожек, всё с тем же удивлением глянула на начальницу.
– Турецкая, Анастасия Сергеевна. Борис Тимурович турок по происхождению.
Сказав это секретарь наконец покинула кабинет.
Ася с пустым выражением на лице просидела несколько минут, мысленно ведя диалог сама с собой.
«Что и требовалось услышать. Турецкая фамилия. Турок. Как же достал меня этот дворник-директор. Нечему было удивляться, откуда человек занимающийся уборкой дворов так отменно знает тонкости российского бизнеса, без труда может составить презентацию по огромному предприятию, на котором как оказывается он сам и работает. Сам составил о собственном предприятии. Сам потом и на работу взял. Нет, с ним я работать точно не буду. Мало того, что он мне дома надоел, так еще и здесь. Из дома я его имею права выгнать, а отсюда… да я сама уйду. Ни минуты больше не просижу в этом кабинете!»
Ася была очень зла, и сама того не зная, злилась она на себя. Женя не был перед ней ни в чем виноват. Захотелось ему пригласить её к себе на работу, он это и сделал, а соглашалась-то она сама. В порыве смешанных бессмысленных эмоций Снегирева взяла лист бумаги и написала заявление об уходе. Убедившись в орфографической правильности, она вышла с заявлением в общую комнату.
– Сейчас Валю увольнять будут, – раздался чей-то тихий шепот.
– Мысли надо при себе держать, – еще тише раздалось рядом.
Снегирева ни на кого не глядя, прошла в коридор. Директорский кабинет оказался закрытым, кабинет заместителя тоже. Вслед за ней из их отдела выбежала Настя-секретарь. Она подошла к Снегиревой и спросила, может ли чем-то помочь.
– Мне нужно увидеть Токарева, не знаешь где он?
– Виктор Владимирович после обеда обычно работу в цеху проверяет, – Настя увидела заявление в руках у начальницы. – Анастасия Сергеевна, вы что… вы уйти хотите?
Девушка принялась уговаривать Асю остаться. Заверяла, что подобного не повторится, что все теперь будут вести себя тише воздуха, но та оставалась непреклонна в своем решении.
Секретарша отчаявшись в убеждениях поплелась обратно на свое рабочее место. Снегирева твердо решила дождаться вышестоящее начальство и добиться подписи в заявлении. Но Настя-секретарь скоро вернулась вместе с Галиной Федоровной и Валентиной Дмитриевной.
Ася вздохнула, но выслушала свою наставницу до конца.
– Галина Федоровна, я благодарна вам за ваше участие, но работать в этих стенах я не буду.
– Настя, Анастасия Сергеевна, – Галина Федоровна старалась говорить ласково, ей искренне хотелось, чтобы молодая начальница осталась в их коллективе. – Может мне не всё рассказали, – женщина строго посмотрела на Валентину, – но у нас раньше никогда не было конфликтных ситуаций между собой.
– Жаль, что внесла исключение, – произнесла Ася спокойно.
– Видно слабого нам руководителя дали, – с насмешливым укором сказала Валентина. – Одно маленькое недоразумение и вы со слезами мчитесь увольняться. Как же вы на предыдущей работе так долго продержались. Если вас всякие пустяки способны так огорчать. С такой хрупкой психикой вообще противопоказано работать в больших коллективах, не то что руководить.
– Валя! – возмутилась Галина Федоровна. – Ты извиниться должна, а ты что делаешь?
– Я могу, конечно, извиниться, поступила некрасиво, сознаю, но она сама не продержится долго. Нервы у современного человека должны быть крепкими, а не как у избалованных барышень позапрошлого столетия.
– Не обольщайтесь, Валентина Дмитриевна, к моему увольнению вы не имеете никакого отношения, – в тон экономисту ответила Снегирева. – И в сопровождении в директорский кабинет я не нуждаюсь.
– И в самом деле, чего я тут делаю. У меня работы полно.
Валентина ушла с довольной ухмылкой на лице. Она своего добилась, пусть и не тем способом, которым собиралась, зато куда более легким.
– Галина Федоровна, извините, но это место правда не моё, – Ася как могла теплее улыбнулась женщине, явно волнующейся за неё.
– Наше руководство не любит подобных межколлективных стычек, после вашего ухода нас ничего хорошего не ждет. Надо же, отдел выжил своего начальника, – все сильнее огорчалась женщина. Она была из ряда добродушных простых людей и ситуация такого рода очень расстраивала её, но как её исправить женщина не знала.
– Я не собираюсь рассказывать кому бы то ни было, что случайно услышала нелестные слова в свой адрес, тем более директору. Думаю у начальства и без меня много дел.
– Раз вы понимаете, что происшедший случай незначителен и на работе это не отразится, тогда почему уходите? – не могла понять Галина Федоровна.
– По личным причинам, – Аси становилось с каждой минутой всё неприятнее и тоскливее. И как её занесло на эту фирму, что она тут делает.
Завидев идущего по коридору Токарева, Галина Федоровна с Настей-секретарем поспешили уйти в свой отдел.
– Виктор Владимирович, я к вам, – решительно остановила его Настя.
Токарев рассеяно посмотрел куда-то мимо неё и, нахмурив лоб, с трудом всё же вспомнил кто перед ним.
– У меня много дел, – сказал он, открывая ключом дверь кабинета. – А что у вас?
– Заявление об уходе, – быстро ответила Снегирева.
– Чьего? – Токарев повернулся к ней, но посмотрел опять куда-то мимо. – Вернее кого? Впрочем, неважно… Денис, заноси ко мне что ли, – крикнул он двум идущим по коридору мужчинам, несшим большую коробку. – Потом, завтра зайдите.
Настя была вынуждена отстраниться от открытой двери и пропустить грузчиков.
Первый рабочий день подходил к концу. В отдел она вернулась в полнейшем молчании. Никто не решался заговорить первым, ей от этого было только лучше.
Хорошо, что директор отсутствовал, иначе она высказала бы ему всё накопившееся возмущение. Проходили минуты, гнев менялся на милость, настроение выравнивалось.
«Да, отлично Настасья Сергеевна, вы показали себя в первый рабочий день, – грустно усмехалась Ася сидя в электричке по пути домой. – Но нечего расстраиваться. Он первый, он же и последний».
Следующим утром Снегирева подходила к коричневому железному забору с твердым убеждением, что больше никогда не вернется сюда. Ей оставалось получить подпись на заявление и расторгнуть трудовой договор. И она снова в статусе безработной.
За прошедшую ночь налетел внушительный слой снега, и все вокруг белое и чистое придавало знакомому пейзажу настроение праздника. Настя начала понемногу иначе смотреть на случившееся, видя в нём комичность. Последнее время в её жизни постоянно и самым неожиданным образом появлялся Евгений, пора было привыкать. То, что о нем положительно отзывались работавшие с ним люди, Насте было приятно, хотя причины этому она найти не могла, да и не собиралась. Под ногами хрустел тонкий слой первого снега, лицо щипал легкий морозец, шагалось по тротуару легко, будто кто подгонял. Сегодня Настя оделась по погоде в меховой белый полушубок и теплые кремовые замшевые сапожки на плоской подошве. Ей начинал нравиться этой узкий старый тротуар, огороженный с одной стороны ровной стеной забора завода с другой рядом невысоких заснеженных деревьев, отделяющих пешеходную и проезжую части. За автомобильной дорогой вниз по склону уходила рощица, а чуть поодаль раскинулся маленький подмосковный городок, широкая улица с одноэтажными частными домиками и магазинчиком-кондитерской. Всего за два дня этот район успел стать для Насти привычным.
Снегирева задумалась, может, есть смысл остаться работать в фирме. И что с того, что директором выступает Женя, ей-то какое дело. Человек он относительно терпимый, куда проще и что уж там говорить добрее самой Насти.
«Ну вот, – подумала Ася, – дошла до того, что сравниваю себя с Женей. Да к тому же начинаю хвалить его».
Она замедлила шаг на дорожке от проходной до дверей здания.
На небольшой стоянке для машин сотрудников остановилась черная Toyota Rav4.
«Стоит только вспомнить и он тут как тут, прямо как волшебный дух из лампы Аладдина».
Женя вышел из машины и направился к входу. Вчера весь день он провел в разъездах. Первую половину дня пришлось провести у отца на Никитской, потом проходили тяжелые переговоры с немцами не желающими видеть собственной выгоды в представленном контракте. Переговоры закончились положительно для обеих сторон. Борис Тимурович позволил сыну на пару дней заняться накопившимися на заводе делами и не заезжать в его офис. А где-то далеко на самой окраине области Женю ждала стройка, которую следовало проверить еще в прошлом месяце.
Во всем круговороте жизни современного человека ему все же удавалось помнить и более незначительные события, незначительные в общем объеме, но очень важные сами по себе. Со вчерашнего дня у него начинала работать Настя. Женя отлично представлял, как разозлится девушка, когда увидит его на своей работе, но времени и удачного момента, чтобы сообщить о возможности такой встречи, он не нашел. Теперь гадал, как поведет себя Настя, поняв, что её опять вовремя не предупредили – рассердится, обидится или просто удивится. На последнее рассчитывать не приходилось. Думая обо всем сразу, Женя не заметил поджидающую его у самых дверей Настю.
– Привет, – сказала она с необычной улыбкой на лице.
Такой её Жене видеть не доводилось, было нельзя предсказать, что она сделает в следующий момент, начнет кричать и ругаться или рассмеется и уйдет.
– Здравствуй, – озадачено отозвался Евгений. – Я надеюсь, ты меня убить не хочешь? – пошутил он.
– Ты пропустил, это было вчера, – очаровательно усмехнулась Настя. – Сегодня, пожалуй, я могу согласиться попробовать поработать с тобой. Учти, заявление об уходе я уже написала.
– Учел, – кивнул Женя, продолжая улыбаться, такое Настино настроение ему очень нравилось, жаль, что она редко в нем находилась. – Какие условия?
– Одно, – признала Настя, радуясь, что её поняли правильно. – Ты сейчас же мне расскажешь, кем ты являешься еще, чтобы в дальнейшем я могла быть спокойна – сюрпризов больше не предвидится.
– Кем я должен быть? – не уяснил Евгений.
– Не знаю, тебе виднее. Продолжи список: дворник, директор, джин. Кто еще?
– Позволь уточнить относительно последнего. Думаю, оно в мой список забралось случайно. К джинам я себя отнести никак не могу.
– Тогда как ты объяснишь свои появления, стоит только мне вспомнить тебя? – весело спросила Настя.
– Анастасия Сергеевна, вы, правда, обо мне так часто думаете?
– Что? – Настя покачала головой и улыбнулась на прощание. Они незаметно поднялись на второй этаж и остановились в коридоре.
– Насть, подожди, – Женя отошел от впечатления неожиданной встречи и спросил: – почему ты хочешь уйти, даже нисколько не проработав со мной, ты считаешь меня таким плохим руководителем?
– Тебя? – удивилась Настя. – Нет, почему. Мне просто не понравилось, что ты обманом пригласил меня на свою работу. Мало того, что скрыл, кем являешься на самом деле, так еще к себе на фирму заманил. Мог бы выступить от своего имени, но тебе зачем-то понадобился Петр Егорович. Хотя понимаю, я с тобой бы вряд ли согласилась работать, и ты это знал.
– Ась, – Женя отошел от своей двери и подошел ближе к Насте. – Извини, что сразу не сказал о месте моей постоянной работы. Но тогда прости, мне правда не хотелось думать ни об этой фирме ни о корпорации в целом. Понимаешь, бывает иногда доходит до того – работу ни видеть, ни слышать не хочется. Как раз моя ситуация была. Но вот на работу приглашал тебя Дилов. Я на этом не настаивал. Нет, не в смысле, что работать с тобой не хотел, конечно, мне приятно видеть тебя каждый день, но я понимал, что для тебя это может быть не лучшем вариантом. Петр Егорович самолично решил взять тебя к нам в фирму, я в те дни и не работал вовсе. И подтверждая твою кандидатуру, я не сразу понял, что это именно ты. Так что, пожалуйста, давай не будет путать, с презентацией я тебе помогал ничего не говоря, может такой поступок и плохой, но и ты меня ни о чем не спрашивала. А вот на работу тебя взял мой временный заместитель. Я не собирался скрывать от тебя, что являюсь генеральным директором фирмы.
– Мне самой следовало узнать, кто им является, – признала Настя. На сердце стало как-то легче после услышанного, по крайней мере, Женя не собирался ничего скрывать от неё, ей самой надлежало больше проявлять внимания и интереса. – Не удивительно, что Петру Егоровичу понравилась та презентация. Практически сам глава корпорации её составлял. А он не знал, что это твоих рук дело?
– Естественно нет, иначе это выглядело бы как предательство с моей стороны и жульничество с твоей.
– Могло, – согласилась Настя. – Так значит, меня сюда пригласили как независимого специалиста, пусть и присвоившего себе чужие таланты.
– Тебя пригласили исключительно за твои таланты, – заверил Женя блестя своими кофейными необыкновенными глазами. – Будем работать?
– Будем, – кивнула Настя и, заприметив появившуюся в коридоре сотрудницу своего отдела, улыбнулась и заспешила к дверям своего кабинета.
Причин для увольнения Ася больше не видела. В фирму её взяли на общих правах, а не по насмешки её директора. Сомневаться в Жениной искренности Насте даже в голову не приходило, и почему раньше она видела в нем обманщика.
Очутившись в комнате маркетингового отдела, она сняла полушубок, повесила его, мимоходом поздоровалась с подошедшими сотрудниками и прошла к себе в кабинетик.
Настя-секретарь с изумлением проводила её глазами. Сегодня Анастасия Сергеевна появилась как давно работавшая у них деловая и собранная с мыслями начальница, как раз такая, какую они видели в своих светлых мечтах.
Девушка переглянулась с Галиной Федоровной и та пожала плечами. Что за изменения произошли с их молодой начальницей, догадаться они не могли.
Ася оказавшись наедине с компьютером и думами вспомнила, как секретарша вчера описывала, что представляет из себя их директор, но вот она почему-то не упомянула, что он ко всем своим достоинствам ещё и прекрасно выглядит. Сегодня он был в том же пальто, что и на Лариной свадьбе, в строгом дорогом костюме цвета ночного моря. И сам весь такой ухоженный, опрятный, загорелый, хотя в последнем его заслуги как раз нет, подарок, доставшийся от рождения. Настя вспомнила пронизывающий и вместе с тем мягкий душевный взгляд, необычный оттенок карих глаз.
От незваных мыслей Снегиреву оторвала вошедшая в кабинет Людмила. Сотрудница принесла отчет по прошедшему полугодию.
– Я стучала, но вы не ответили, – произнесла она передовая бумаги.
– Задумалась, – Настя бегло пролистала папку. – Расскажите в общих чертах над чем вы работали.
– Наш завод поставлял одной калифорнийской компании заготовки в виде каркасов из особо прочных металлов, – монотонным голосом начала Людмила.
– Присаживайтесь, – предложила Анастасия Сергеевна, снова открывая бумаги и начиная изучать их внимательнее.
Людмила села и в двух словах объяснила, что у договора закончился срок действия и если американцы не приедут и не продлят его до нового года, то он будет расторгнут и наименование калифорнийского предприятия придется вычеркивать из списка заказчиков и смету на следующей год придется составлять с учетом свободной продукции.
– Вопрос с поисками новых заказчиков наше руководство решит в короткие сроки, а нам нужно будет отразить партию заготовок, как невостребованный товар и проследить, чтобы он никуда не делся со склада, – закончила рассказ Людмила.
– А что бывает, что партии пропадают со складов? – удивилась Снегирева.
– Был у нас в том году случай. Контракт неожиданно расторгнули, продукция осталась на нашем складе в Одинцово, у нас много складов и находятся в разных городах. Продукция осталась, а по бумагам ушла. Начались поиски, заказчики, которые расторгнули договор, утверждают, что ничего не забирали, накладных на погрузку нет, а по нашим внутренним отчетам продукция ушла. Поехали в Одинцово, там пустые сектора. Никто ничего не знает, не ведает.
– Так нашлась продукция или нет?
– Нашлась с горем пополам. В Одинцово трубы прорвало, они там все содержимое в экстренном порядке раскидали по соседним складам, опись составляли задним числом, когда с потопом разобрались, и про один склад забыли. После ремонта всю продукцию забрали обратно к себе, а эту неучтенную партию забыли, в бумагах она не проходила, в течение долгого времени за ней никто не приезжал, договора на неё нового не было. Так и думали, пропала. А к концу года, когда со складов пришли накладные по всем грузам, выяснилось, что на одном из них находится партия, не проходящая по учетным записям. Так и отыскалась. С тех пор за неприкаянными партиями мы ведем особый контроль, и проходят они в отдельных колонках отчета.
– Хорошо, я разберусь.
Людмила ушла, а Настя углубилась в изучение отчета. Чем больше она изучала разные бумаги, тем больше узнавала о мельчайших деталях работы фирмы и завода.
Однако долго думать о делах Насте не удалось, название калифорнийской компании невольно напомнило ей об Америке, воспоминания об этой стране неотрывно связывались с одним именем и в противовес ему снова возникало неконтролируемое раздражение на Евгения, точно он собирался лишить Настю этих воспоминаний, разрушить поразительную сказку воображения, отнять установившийся смысл жизни.
Вернуть себя к рабочему настрою оказалось сложной задачей. Справившись с ней, Ася приказала себе больше не вспоминать в рабочее время свои личные драмы и переживания.
Месяц пролетел быстро, Настя получила свою первую зарплату и осталась довольна. С коллективом проблем после случая с Валентиной не возникало. С директором она виделась крайне редко и то лишь на общих совещаниях, где собиралось начальство всех отделов. Дома тоже изменений не намечалось, родители и сестра работали, брат учился. Вечерами семья собиралась вместе; из-за похолодания, наметившегося в погоде, Анюте с Алексеем пришлось ограничить время совместных прогулок, и Зайчиков почти ежедневно навещал дом Снегиревых.
Сегодняшний вечер стал исключением, в квартире проходила генеральная уборка. Отец с матерью вытрясали у подъезда ковры, Аня мыла пол в их с Настей комнате, а Ася с Тошкой наводили чистоту в зале. Старшая сестра протирала подоконник и стоящие на нем цветы, Антон пылесосил мягкую мебель.
Аня вышла из соседней комнаты с ведром в руках и наушниками на голове, напивая себе под нос песенку певицы Николь:
Встретились с тобой в золотую осень,
Ты ко мне пришел сегодня ровно в восемь,
Маленький букет за спиною прячешь,
Ты для меня много значишь…
Аня удалилась в прихожую, продолжая петь, переходя к припеву.
– Что это с ней? – проводила сестру взглядом Настя.
– Жизни радуется, настроение хорошее, или выступление репетировать начала, – смеясь, ответил Антошка. – Её в школе снегурочкой выбрали. Будет на елке первоклашек радовать.
– Раньше вроде старшеклассники дед мороза и снегурочку играли, – Настя расставила глиняные горшки на широком подоконнике и принялась разбирать компьютерный стол брата.
– В этом году решили «настоящих» дед мороза со снегурочкой сделать. Новые костюмы заказали, деда будет играть учитель химии, лучше его никто не справится, он, наверное, еще и царские елки застать успел, а вот на роль его внучки кто-то из учителей нашу Анюту предложил и все поддержали. Она и ростом маленькая и коса у неё настоящая.
– Не рановато вы о праздниках думать начали, сегодня только третье декабря.
– Ась, чтобы в нашей школе что-нибудь организовать пол года мало будет, – улыбнулся Антон. – Всё за чем не следит мама идет шажками улитки, а за всем маме следить времени не хватит. Елки для детей не входят в перечень обязательств директора школы.
– Какие елки, до них еще жить и жить, – вошла в зал Анюта. – Завтра у нашей Асеньки день рождение, ей двадцать пять лет! Представить себе не могу, какая я буду через семь лет.
– Хочешь сказать, что я уже состарилась, – поддразнила Настя сестру.
– Ничего подобного я не имела в виду, – возразила улыбающаяся Анюта. – Просто сама цифра очень красивая – двадцать пять. Юбилей как-никак. Надо что-нибудь особенное придумать.
– Да что тут придумаешь, – Настя разобралась со столом и села отдохнуть на диван, Аня тут же пристроилась рядом. – Ты позовешь своего Зайчика, я приглашу Дину, посидим вечерком, поболтаем.
– И Женю не позовем? – скорчив удивлено-обиженную мордочку, спросил Антон.
– Так, Тошка, предупреждаю, – строго сказала Настя, – даже не думай ему звонить, иначе я с тобой весь следующий год разговаривать не буду. Ты слышишь меня?
– Да понял я, понял, – повесил голову мальчик. – Никому звонить не стану и приглашать тоже. Можешь успокоиться.
– Ась, нам тебя завтра пораньше ждать или как обычно? – спросила Аня, стараясь вернуть сестре спокойное расположение духа. – На собственные именины может пораньше с работы уйдешь.
– Не знаю пока, как получится. Я хочу завтра в обед купить два тортика и с сотрудниками чай попить, как думаете, нормально будет?
– По-моему, хорошо, – согласилась Анна. – Я слышала, так во многих коллективах поступают. У нас в школе вообще Виктория Павловна на свой день рождения в прошлом месяце такой пир в столовой устроила после занятий, и салаты наготовила и пирогов напекла.
– Нет, стол мне кажется это слишком, – сказала Настя, задумавшись, – да и работаю я там недавно совсем. Думаю чаепития вполне хватит.
– А директора позовете? – настаивал всё на своём Антон.
– Тошка! – возмутились обе Снегиревы.
– Оставь в покое Евгения, – серьезно попросила Настя. – Будет в марте твое день рождение, приглашай кого хочешь.
– Тогда я точно приглашу Женю, – безапелляционно заявил Антон. – Можете не сомневаться.
– Мы и не сомневаемся, – улыбнулась Аня брату. – А теперь за работу, у нас еще прихожая и кухня, сейчас родители с паласами вернутся, а пол еще не вымыт. Встаем, не сидим на месте, движемся! Тош, тебя это тоже касается.
Антон с тоскливым вздохом отошел от компьютера, который собирался включать.
Рано утром, когда Настя с Аней еще спали, на карниз их окна бесшумно приземлился человек в спортивном зимнем костюме и несколько минут провозился возле рамы. Человек этот был профессиональным альпинистом, временно безработным и выполняющим разного вида заказы. Что он только не делал, и открывал квартиры забывчивым хозяевам, и спасал застрявших в водосточных трубах животных, но чаще ему попадались заказы как этот, от романтичных и предприимчивых поклонников. Правда однажды к альпинисту-наемнику обратилась отчаянная девушка, просившая доставить на балкон своего возлюбленного не оригинальный подарок, а себя саму. Сегодняшний сюрприз был значительно легче и удобнее, трудностей с его доставкой на восьмой этаж не возникло.
И прежде чем дом отошел от ночного мрака и осветился светом зарождающегося дня, человек в спортивном костюме исчез из уютного небольшого дворика двенадцатиэтажки.
Настя проснулась в двадцать пятый свой день рождения от непонятного вскрика. Она открыла глаза и увидела Анюту, стоящую в пижамке возле окна.
– Ты что-то сказала? – спросила Настя сестру, поднимаясь с постели.
Аня повернулась, лицо её сияло неподдельным восторгом.
– Ася, ты только посмотри на это!
– Что там такого?
Настя нашла под диваном тапочки и не спеша подошла к окну.
– Красивые, – справляясь с удивлением, произнесла Анастасия. – Как они там оказались?
– Не знаю, – пожала плечами радостная Анюта. – Давай открывать окно что ли.
За стеклом на занесенном снегом карнизе стояла большая корзина из розовой соломки. В корзине находились живые цветы – красные маки, белые в черную крапинку изысканные лилии, многочисленных цветов тюльпаны и мелкие голубые цветочки, название которых сестры Снегиревы не знали. Также в букете были зеленые кудрявые растения и диковинные веточки жасмина. Композиция была сложной, грамотно подобранной и очень праздничной. Чтобы цветы не замерзли, а корзинку не занесло снегом они были упакованы в толстый герметичный салафан, сохраняющий какое-то время заданную температуру и не пропускающий воздух.
Девушки осторожно открыли окно и втащили подарок в комнату.
– Где у нас ножницы, – Аня подошла к столу и вынула из подставки с письменными принадлежностями канцелярский ножичек. – Сейчас снимем упаковку и рассмотрим получше.
– Ты уверенна, что это наши цветы? – остановила её Настя.
– А у кого сегодня двадцатипятилетие? – вопросом на вопрос отозвалась сестра. – Аськ, перестань. Не говори только, что не догадываешься от кого подарок.
– Это мне и не нравится, – подтвердила Настя.
– Как такие цветы могут не нравиться! – воскликнула Анюта и принялась аккуратно снимать салафановую обертку.
– Мне не нравится, что Женя продолжает питать надежду относительно наших отношений, – Настя с грустным лицом села на диван и закуталась в одеяло. – И как мне теперь на работу идти, если я его там встречу нужно благодарить будет, в гости что ли пригласить. А я не хочу!
– И поблагодаришь, – невозмутимо сказала Анна. – Скажешь, что цветы понравились, приглашать совсем необязательно, он же не на приглашение напрашивается.
– Не знаю я, на что он напрашивается.
– Асенька, ты только понюхай! Аромат-то какой волшебный!
Аня расправилась с упаковкой и поднесла корзину к дивану старшей сестры.
Корзина была тяжелой и большой, цветы пышным букетом вываливались за её края. Их запах щекотал и кружил голову. Букет свежий и душистый сразу заполнил всё пространство небольшой спаленки девушек.
– Признай, Ася, приятно получить простой на первый взгляд подарок таким неожиданным образом. Приятно, ведь, правда?
– Очень, – согласилась Настя, вздыхая тонкие ароматы композиции. Она перестала хмуриться и заулыбалась, искренне радуясь сюрпризу.
– Здесь открытка, – удивилась Настя, проводя ладонью по цветкам, нежно-шелковистым на ощупь. Она взяла в руки двойную открытку. На ней изображались две голубые жар-птицы парящие на темном фоне усыпанным мелкими серебряными звездочками. Насте стало интересно, что написал ей Женя, что-нибудь необычное или простое поздравление, и как подписался.
Она открыла открытку. Там её ожидало поздравление в стихотворной форме написанное от руки, фиолетовой пастой по серо-голубому фону праздничного картона.
В твой день рождение пусть ярко светит солнце.
Вершины гор стелятся пред тобой.
Все начинания твои с успехом удаются.
Ручьи мелодией хрустальною пробудят,
Соединив судьбу и мир прекрасный твой.
Настеньке в д.р.
Аня заглянула Насте через плечо, разглядывая поздравление, и спросила:
– Славный стишок, только почему вместо подписи какой-то листик нарисован? Так и не догадаешься от кого. Это мы знаем, что кроме «нашего дворника» такой сюрприз некому устроить, а он мог бы и предположить, что помимо него тебе еще кто-нибудь способен цветы под окна доставлять. Интересно, как они туда попали, не сам же он по балконам лазил. Ты можешь представить Женю с корзиной в одной руке и веревкой в другой, лезущего по водосточной трубе? – рассмеялась Аня.
– Цветы от него, можешь не сомневаться, независимо кто именно поставил их на наше окошко, – сказала Настя. Её лицо светилось улыбкой и печальной задумчивостью одновременно, придавая девушке загадочное нежное выражение.
Русский алфавит сильно отличался от английского, но если почерк принадлежал одному человеку и был хорошо знаком, ошибиться было сложно.
– Да Ася, ты права, Женя странный человек, – говорила Аня, продолжая изучать букет в надежде найти что-нибудь еще. – Вместо имени листочек нарисовать… и не розочку, не ромашку, а листик клена или липы, не пойму даже.
– Это листик кизила, – поправила Настя, стряхивая с себя свою задумчивость. – Смотри коробочка, сколько еще секретов таят в себе эти цветы. Посмотрим?
Найденная коробочка размерами была примерно с книжку, стеклянная, она и открывалась наподобие книги. В ней в блестящих обвертках из красной и зеленой фольги лежали шоколадные конфеты.
– Цветы и конфеты, разве может быть еще что-то радостнее, – провозгласила Аня, открывая коробочку с конфетами. – Хорошая шкатулка потом будет. Можно конфетку?
– Анют, конечно, зачем спрашиваешь. – Настя встала, потянулась и стала собираться.
Раздался стук в дверь, и за ней показалась лохматая голова Тошки.
– Можно? – спросил он заглядывая. В руках он держал завернутую в бумагу коробочку. – Асенька, поздравляю тебя с днем рождения и желаю тебе всего – всего. – Он вручил сестре подарок. – Я проснулся, слышу голоса, значит, думаю, не спят… вы чего, уже конфеты едите, – увидел Антон фантик у Анюты. – И без меня?! – спросил он, скорчив смешную рожицу.
– Ань, дай ему конфетку, а то ребенок обидится, – засмеялась Настя, разворачивая бумагу и доставая коробочку со шведскими духами. – Тошка, спасибо, у меня как раз закончились.
Она обняла брата. Антон широко улыбнулся, счастливый, что его подарок понравился, ведь он сам выбирал. Один пошел в парфюмерный магазин, достал пустую коробочку любимых духов сестры и попросил точно такие же. Так, чтобы можно было не бояться ошибиться.
– А цветы откуда? – удивился мальчик, обнаружив стоящую у дивана корзину. – Могу поклясться, в дверь никто не звонил, я бы услышал.
– Нам птичка в окошко постучала и в клювике принесла, – пошутила Анюта.
