Текст книги "Мифология викингов. От кошек Фрейи и яблок Идунн до мировой бездны и «Сумерек богов»"

Автор книги: Елена Мельникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Аналогичным образом построена и песнь «Речи Альвиса», в которой Тор задает посватавшемуся к его дочери карлику Альвису вопросы о названиях различных предметов: солнца и луны, земли и неба, ветра и тучи в девяти мирах. Как уже говорилось, в мифологическом сознании название – это сущность предмета, и знание названий столь же сакрально, как знание прошлого и будущего.

Третий вид сакральных знаний, которыми обладал Один, – магия и колдовство.

Один владел и тем искусством, которое всего могущественнее. Оно называется колдовство. С его помощью он мог узнавать судьбы людей и еще не случившееся, а также причинять людям болезнь, несчастье или смерть, а также отнимать у людей ум или силу и передавать их другим… Одину было известно о всех кладах, спрятанных в земле, и он знал заклинания, от которых открывались земля, скалы, камни и курганы, и он словом отнимал силу у тех, кто в них жил, входил и брал, что хотел (Сага об Инглингах, VII. КЗ. С. 14).

Согласно «Речам Высокого» (140), Один выучил девять могущественных песней-заклинаний у великана, своего дяди по матери (вероятно, Мимира). Чтобы овладеть магией и колдовством в полной мере, Один прошел тяжелое испытание, о чем он говорит в эддической песни «Речи Высокого»:

 
…Висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзенный копьем,
посвященный Одину,
в жертву себе же,
на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых.
Никто не питал,
никто не поил меня,
взирал я на землю,
поднял я руны,
стеная их поднял —
и с древа рухнул.
 

(Речи Высокого, 138–139)

На протяжении девяти (сакральное число) ночей, т. е. суток, Один – «Бог Повешенных» – провисел на мировом древе Иггдрасиле, название которого – «Конь Игга», т. е. «Конь Одина» (Игг «Ужасный» – одно из имен Одина). Один принес себя в жертву себе самому, пронзив себя копьем. В «Саге об Инглингах» рассказывается, что перед смертью от болезни Один нанес себе рану копьем Гугниром, и с тех пор люди, чтобы попасть в Вальхаллу, перед смертью посвящали себя ему раной от копья. Главное приобретение Одина – руны, и вместе с ними – их тайное значение и магическое применение с помощью соответствующих заклинаний. Руны надо «уметь резать», «разгадывать», «окрашивать», «вопрошать». Тот, кто научится тайному языку рун, знает, как поклоняться богам и готовить жертвы. Один перечисляет 17 случаев, в которых помогут обретенные им знания. С помощью рун и соответствующих заклинаний можно врачевать различные болезни (вспомним Второе Мерзебургское заклинание об исцелении Одином коня Бальдра), затупить оружие врага во время сражения и отклонить стрелу от цели, освободиться от оков и опознать отравленное питье, загасить пожар и успокоить волны в море. Практические советы, как правильно использовать руны, «не перепутав» и «не повредив» их, дает герою сказания о нифлунгах Сигурду Убийце Фафнира валькирия Сигрдрива:

 
Руны прибоя
познай, чтоб спасать
корабли плывущие!
Руны те начертай
на носу, на руле
и выжги на веслах.
 

(Речи Сигрдривы, 10)

Один неоднократно использует свои магические знания. В «Речах Гримнира» под воздействием его заклинания конунг Гейррёд, подвергший его испытанию огнем, падает на свой обнаженный меч и погибает. В легендарной «Саге о Хервёр и конунге Хейдрике» Один своим заклинанием обрекает конунга Хейдрека на позорную смерть от рук рабов.

Один также владеет высшей формой магии – колдовством (seiðr), способностью узнавать будущее и – главное – влиять на него с помощью заклинаний. Искусство колдовства, как рассказывает Снорри Стурлусон, было принесено к асам Фрейей. Колдовство, по мнению авторов исландских саг, было женским делом, им занимались колдуньи (seiðkonur) и вёльвы, чаще всего старухи. Это дало основание Локи обвинить Одина в «женоподобии», но в сагах упоминаются и колдуны-мужчины. Неоднократно рассказывается о случаях колдовства, особенно в тяжелые времена. В «Саге об Эйрике Рыжем», первом поселенце в Гренландии, содержится единственное описание колдуньи и процедуры ворожбы. Из-за продолжавшегося долгое время голода владелец самой крупной усадьбы приглашает женщину-seiðkonа, которую звали Торбьёрг.

…Она была так одета: на ней был синий плащ, завязанный спереди ремешками и отороченный самоцветными камушками до самого подола. На шее у нее были стеклянные бусы, а на голове – черная смушковая шапка, подбитая белым кошачьим мехом. В руке она держала посох с набалдашником, оправленным желтой медью и усаженным самоцветными камушками. Пояс у нее был из трута, а на поясе висел большой кошель, в котором она хранила зелья, нужные для ворожбы. Она была обута в мохнатые башмаки из телячьей кожи, и на них были длинные и крепкие ремешки с большими пряжками из желтой меди. На руках у нее были перчатки из кошачьего меха, белые и мохнатые изнутри…

А на следующий день «было приготовлено все, что нужно для ворожбы», и Торбьёрг попросила одну из женщин спеть песню-заклинание:

…многие духи явились теперь, – сказала она, – любо им было слушать песню, а раньше они хотели скрыться от нас и не оказывали нам послушания. Мне теперь ясно многое из того, что раньше было скрыто и от меня и от других. Я могу теперь сказать, что голод скоро кончится и лучшие времена настанут весной. Болезнь, которая долго свирепствовала здесь, прекратится скорее, чем можно было ожидать (Сага об Эйрике Рыжем, IV).

Из этого рассказа следует, что колдовство, по мнению скандинавов XIII в., требует установления связи колдуна с миром духов, что достигается специальными заклинаниями. Можно полагать, что в мифе о самоповешении Одина получение магических знаний также подразумевало общение с потусторонним миром духов.

Не менее сведущ Один в оборотничестве. По словам Снорри Стурлусона,

Один мог менять свое обличье. Тогда его тело лежало, как будто он спал или умер, а в это время он был птицей или зверем, рыбой или змеей и в одно мгновение переносился в далекие страны по своим делам или по делам других людей (Сага об Инглингах VI. КЗ. С. 14).

Один предстает перед людьми в разных обличьях, чаще всего – одноглазого старца в синем плаще и широкополой войлочной шляпе. Иногда он принимает облик орла, как в мифе о добывании еще одной культурной ценности – меда поэзии.

Чтобы скрепить мир после войны, асы и ваны не только обменялись заложниками, как было рассказано выше, но каждый из них плюнул в чашу (смешение крови или слюны в чаше было одним из обрядов заключения мира). Из ее содержимого они создали человека по имени Квасир, который был мудрее всех. Он много странствовал и однажды пришел к двум братьям карликам, которые убили его и слили его кровь в две чаши и котел. Они смешали кровь Квасира с медом, и получилось медовое питье – «всякий, кто его выпьет, станет скальдом либо ученым». Но владельцами меда поэзии карлики не стали: убив брата ётуна Суттунга, они отдали ему обе чаши и котел в качестве выкупа (Язык поэзии, V; МЭ. С. 58). Один явился к Суттунгу и попросил позволить ему отпить меда поэзии, но великан наотрез отказался дать Одину хоть каплю меда. Тогда Один приказал своему спутнику просверлить отверстие в скале, чтобы проникнуть в пещеру великана, и когда отверстие было готово, Один превратился в змею и прополз в пещеру в отсутствие Суттунга. Один провел три ночи с дочерью ётуна Гуннлёд, и она позволила ему сделать по одному глотку из каждого из трех сосудов, в которых хранился мед поэзии. Глотки Одина опустошили все сосуды, он превратился в орла и полетел в Асгард со своей добычей.

^{Один добывает мед поэзии, миниатюра из рукописи SÁM 66 fol., XVIII в.}

^{Árni Magnússon Institute for Icelandic Studies / My Norse Digital Image Repository}

Суттунг, увидев орла, понял, что мед похищен, сам превратился в орла и бросился в погоню. Асы увидели подлетавшего Одина и подставили чашу, в которую Один выплюнул мед. «Но так как Суттунг уже настигал его, Один выпустил часть меда через задний проход. Этот мед не был собран, его брал всякий, кто хотел, и мы называем его “долей рифмоплетов”», – так Снорри, скальд и автор учебного пособия для скальдов, передавая миф о происхождении искусства слагать стихи, выразил свое отношение к псевдопоэтам (Язык поэзии, VI; МЭ. С. 59–60, также: «Речи Высокого», 104–109).

Владение магией, колдовством, способность менять обличье – наиболее устойчивые и значимые характеристики Одина. Поэтому некоторые исследователи предполагают, что на его образ в скандинавской мифологии существенное влияние оказали шаманистские представления и практики, которые могли проникнуть к скандинавам в результате их контактов с финнами и саамами. Мировое древо играет центральную роль в шаманизме, и принесение Одином себя в жертву и его самоповешение на мировом древе, как и пребывание между двумя кострами в «Речах Гримнира» сходно с обрядами инициации в шаманизме народов Сибири. Экстатическое состояние, в которое Один впал, вися на Иггдрасиле (о нем, однако, прямо нигде не упоминается), сопоставляется с трансом шамана, в состоянии которого он становится посредником между миром мертвых и миром живых. Пребывая в трансе, шаман узнает будущее и обретает знания. Чтобы узнать будущее, Один, однако, пробуждает мертвых провидиц-вёльв. Поездку в мир мертвых, Хель, Один совершает на своем восьминогом коне Слейпнире – шаман путешествует на небеса или в подземный мир на птице или животном. Важный аспект шаманизма – оборотничество – способность, присущая Одину и часто им используемая. В то же время одна из главных функций шамана – целительство – чужда Одину в древнескандинавской мифологии, однако он призывается в германских целительных заговорах. Эти и некоторые другие, более частные параллели, однако, отрывочны и разнохарактерны, а некоторые из них, как, например, мировое древо или оборотничество, известны многим мифологическим традициям помимо шаманизма. Поэтому отражение шаманизма в образе Одина не может считаться доказанным.

Тор

Вторым по значению в древнескандинавском пантеоне был сын Одина Тор, защитник и охранитель богов и людей от ётунов и других хтонических чудовищ. Его имя восходит к прагерманскому *Thun(a)raz «гром», и имя его матери Фьёргун (Fjǫrgyn; по другой версии его мать звали Ёрд – «Земля», возможно, это два имени одной богини) родственно литовскому Перкунас и древнерусскому Перун.

^{Тор, миниатюра из рукописи SÁM 66 fol., f.77v. XVIII в.}

^{Árni Magnússon Institute for Icelandic Studies / My Norse Digital Image Repository}

Предполагают, что первоначально Тор представлялся богом неба, громовником. Об этом говорит его связь, пусть косвенная, с Перкунасом-Перуном. Если Тацит называет его Геркулесом, то в других римских источниках он иногда отождествляется с громовержцем Юпитером. Среди скандинавских петроглифов бронзового века есть изображения бога (?) с молотом или топором, колесом – солярным знаком, и, вероятно, козлом, который в скандинавских мифах станет одним из атрибутов Тора. Изображения свастики – солярного знака – на рунических памятниках IX–XI вв. также связываются с Тором.

Жена Тора Сив (Sif) – обладательница золотых волос, изготовленных альвами. В браке с Сив Тор имел сына Моди («Гневный» или «Яростный») и дочь Труд («Сила», валькирия или одноименна валькирии), а от великанши Ярнсаксы («Железный нож») – сына Магни («Могучий»), который после гибели богов станет владельцем молота Мьёлльнира. Были у Тора и другие дети, но сведения о них расплывчаты. Палаты Тора находились в Трудхейме («Мире силы») и именовались «Сверкание молнии» (Bilskirnir).

Главный атрибут Тора – молот, который носит название Мьёлльнир (Mjǫllnir), что, вероятно, означает «Молния» (родственно русскому слову). Предполагается, что в общегерманскую эпоху основным атрибутом Тора и была молния, которую впоследствии заменил волшебный молот, выкованный карликами; он всегда разил цель и возвращался к Тору как бумеранг. По словам Снорри Стурлусона, асы считали молот Мьёлльнир своим величайшим достоянием (Язык поэзии, XLIII; МЭ. С. 72). Когда он был однажды похищен великаном Трюмом, в Асгарде начался переполох. Чтобы выяснить, где находится молот, Тор и Локи обратились к Фрейе и попросили ее наряд из перьев. Локи полетел в Ётунхейм, где увидел великана Трюма, «конунга ётунов», и спросил, не он ли украл молот Тора. Трюм не отрицал, что это он запрятал молот Тора «на восемь поприщ в землю глубоко», и предложил отдать его, если получит в жены Фрейю. Вернувшись в Асгард, Локи вместе с Тором отправились к Фрейе с предложением Трюма, но «разгневалась Фрейя, зафыркала так, что затряслись асов палаты». Асы и асиньи собрались на совет. Выход из положения предложил Хеймдалль, «светлейший из асов», – одеть Тора в одежды Фрейи и послать к Трюму:

^{Молоточек Тора, подвеска, серебро, IХ – XI вв., Rømersdal, Борнхольм.}

^{National Museum of Denmark / Photo: Arnold Mikkelsen (по лицензии CC-BY-SA)}

 
Тору наденем
брачный убор!
Украсим его
ожерельем Брисингов!
Связка ключей
бренчать будет сзади,
женская скроет
колени одежда,
камней драгоценных
на грудь нацепим,
голову пышным
убором накроем.
 

(Песнь о Трюме, 15–16)

Тор сначала возмутился: «меня назовут женовидным асы!», но затем внял уговорам, переоделся в убор Фрейи и вместе со служанкой-Локи отправился на своих козлах к Трюму. Обрадованный ётун готовит пир и усаживает гостей за стол. Однако вскоре его охватывает удивление: «невеста» съедает быка и восемь лососей, а также лакомства, приготовленные для женщин, и выпивает три бочки меда. Находчивый Локи объясняет, что «невеста» восемь дней не пила и не ела, «так не терпелось ей к турсам приехать», глаза же у нее сверкают – «пламя из них ярое пышет», – потому что она не спала восемь дней, «так не терпелось ей к турсам приехать». Успокоенный Трюм, чтобы выполнить свое обещание, выносит Мьёлльнир и кладет его «невесте» на колени. У Тора «дух рассмеялся в груди», когда он увидел свой молот, которым тут же убил Трюма и других великанов и великанш.

Мотивы этого мифа – добывание похищенной ценности, «лже-невеста» и другие – восходят к архаическим ритуалам и позднее закрепились в фольклоре европейских народов: мотив «фальшивой» или подмененной невесты широко распространен в волшебных сказках.

Молот Мьёлльнир – не только орудие защиты «цивилизованного» мира, Асгарда и Мидгарда, от разрушительных сил хаоса. Символ Тора был чем-то большим, нежели просто оружие. На свадьбах уже в христианское время было принято осенять им невесту, как бы отдавая ее под защиту Тора. На ряде шведских рунических камней изображен молот Тора, как защита памятника от разрушения, на других – в текст мемориальной надписи включается молитва: «Да освятит Тор эти руны». В середине Х в. во время пира норвежский конунг Хакон Добрый (ум. 961), христианин, осенил кубок крестом, что возмутило его подданных-язычников, но один из приближенных Хакона объяснил, что конунг освятил кубок молотом Тора, а совсем не крестом, чем успокоил недовольных.

^{Рунический камень с изображением молота Тора, ХI в., Stenqvista, Швеция.}

^{The Swedish National Heritage Board}

В древнескандинавской мифологии основная функция Тора – защита богов и людей и их миров, Асгарда и Мидгарда, от чудовищ, прежде всего от ётунов. Тор предстает богатырем, наделенным огромной силой. В сагах упоминается рыжая борода как его главный отличительный признак. Хотя Тор постоянно сражается с ётунами и другими чудовищами, воинское оружие, меч или копье, он никогда не использует, а поражает противника своим молотом или попадающими ему под руку предметами. Другие его атрибуты – железные рукавицы, благодаря которым Тор может удержать раскалённую докрасна рукоять Мьёлльнира, и пояс силы. Тор владеет бронзовой колесницей с запряженными в нее двумя козлами, которые могут служить при необходимости пищей, а наутро возрождаться, если не повреждены их кости. Однажды, как рассказывает Снорри Стурлусон, сотрапезник Тора порезал кость одного из козлов, и тот начал хромать (Язык поэзии, 44; МЭ. С. 41).

С именем Тора связано большое количество мифологических сюжетов, прежде всего о его борьбе с ётунами. Он регулярно совершает поездки на восток в Ётунхейм, чтобы устрашить великанов или добыть некие ценности. Так, когда асам потребовался котел для варки пива – «котлище великий с версту глубиной», Тор вместе с Тюром отправился к владельцу котла, ётуну Хюмиру. Мать Тюра спрятала гостей, а пришедшего позднее Хюмира уговорила принять асов. На ужин были заколоты три быка, и Тор съел двух из них. Наутро пришлось великану и Тору отправиться на рыбную ловлю, чтобы добыть пищу. В качестве приманки Тор оторвал голову у крупного черного быка. Хюмир быстро поймал на одну удочку двух китов, а на наживку Тора клюнул мировой змей Ёрмунганд. Тору удалось приподнять его из воды: «и можно сказать, что тот не видел страшного зрелища, кому не довелось видеть, как Тор вперил глазищи в Змея, а Змей уставился на него, извергая яд». Только Тор занес молот, чтобы расправиться со змеем, как перепуганный Хюмир перерезал лесу, и змей погрузился в море. Вернувшись домой, Хюмир пообещал Тору отдать котел, если ему удастся поднять его без чьей-либо помощи. С трудом Тор оторвал котел от земли и надел его на голову. По дороге в Асгард асы заметили погоню, но Тор, швырнув молот, перебил всех великанов и благополучно вернулся домой («Песнь о Хюмире»; Видение Гюльви, 48; МЭ. С. 47–48). Среди всех рассказов о Торе этот миф, точнее его часть – попытка выудить мирового змея, оказался особенно популярен. Сюжет «рыбалки Тора» неоднократно упоминается в скальдических стихах и изображен на готландском рисованном камне (IX–X вв.), на Госфордском кресте из Камбрии (первая половина X в.), на рунических стелах из Средней Швеции (XI в.). С Ёрмунгандом Тор потягается силой еще не раз, последний – в битве конца мира, когда Тор погибнет, отравленный ядом мирового змея, но сумеет нанести смертельный удар молотом своему извечному врагу.

Еще раз Тор встретился с Ёрмунгандом, сам не зная того, в Утгарде. Слово Útgarðr, которое встречается только в этом мифе, означает «внешнее огороженное пространство», «внешняя усадьба», внешняя – по отношению к Асгарду и Мидгарду. Это дикое, неосвоенное, полное опасностей пространство в противоположность освоенным, «цивилизованным» мирам богов и людей. Утгард – мир ётунов и хтонических чудовищ.

Миф об этой поездке Тора сложен по составу и, в отличие от большинства односюжетных мифов, состоит из трех частей. Первый сюжет связан с приобретением Тором слуг Тьяльви и его сестры. Странствующие Тор и Локи заночевали в доме людей (это единственный, если не считать «Песни о Риге», случай, когда асы входят в непосредственный контакт с людьми). На ужин Тор сварил своих козлов и пригласил к столу хозяев, попросив кидать все кости в шкуры. Во время еды сын хозяина Тьяльви разрубил одну из костей, чтобы полакомиться мозгом. Тор схватился за молот, но хозяева умолили его пощадить юношу, и Тор забрал обоих детей, чтобы они служили ему.

Во второй части мифа Тор и Локи продолжили свой путь и остановились на ночлег в какой-то постройке, но ночью их разбудил страшный шум, и земля заходила под ними ходуном. Они испугались и спрятались в пристройку. Наутро Тор обнаружил спящего великана, который громко храпел. Тор хотел было ударить его своим молотом, но не решился, так велик был этот ётун. Тут ётун проснулся и, протянув руку, поднял свою рукавицу, которую Тор в темноте принял за дом, пристройкой же был большой палец рукавицы. Великан, назвавшийся Скрюмиром («Хвастуном»? В «Старшей Эдде» он назван Скюрмиром), после завтрака собрал всю оставшуюся еду в мешок, завязал его и продолжил путь вместе с Тором и Локи. На ночлег они устроились под развесистым дубом, и великан, попросив Тора приготовить ужин, заснул. Тору не удалось развязать мешок, он разгневался и нанес Мьёлльниром три удара по голове великана. В первый раз великан предположил, что ему на голову упал листок, на второй – что это был желудь, на третий – сучок. Наутро великан указывает Тору дорогу в Утгард, предупреждая, что там живут огромные великаны, которые не любят всякую мелюзгу, и потому Тору лучше бы возвратиться назад. Но Тор и Локи продолжают путь.

^{«Рыбалка Тора», изображение на руническом камне, XI в., Altuna, Швеция.}

^{Wikimedia Commons}

Третья – и главная часть мифа происходит в Утгарде, в чертогах повелителя великанов Утгарда-Локи. По его словам, любой гость должен показать свое мастерство в каком-либо «искусстве или умении», вступив в состязание с одним из жителей Утгарда. Первым вызывается Локи, похваставшись, что «никто здесь не съест своей доли скорее меня». Однако его противник по имени Логи съедает свою долю мяса вместе с костями и даже частью корыта, пока Локи еще только заканчивает обгладывать кости. Следующее состязание, в беге, Тьяльви проигрывает бегуну Хуги, который «оказался настолько впереди, что в конце дорожки побежал назад навстречу Тьяльви». Тору Утгарда-Локи предлагает три задачи: осушить питьевой рог за три глотка, поднять кошку и побороть старуху Элли. Тор сделал три огромных глотка, но напитка в роге убавилось лишь ненамного. Оторвать кошку от земли Тору не удалось: он лишь слегка приподнял одну ее лапу. Борьба же со старухой закончилась тем, что Тор упал на одно колено. Наутро после роскошного завтрака Утгарда-Локи, провожая гостей, открывает им правду: он «обманул глаза» Тора, и в действительности Тор оказался столь сильным, что, знай это, Утгарда-Локи не пустил бы его в свой город. Он сам назвался великаном Скюрмиром, и Тор убил бы его своим молотом, если бы Утгарда-Локи не подложил вместо себя скалу. Ни один из гостей Утгарда не ел и не бежал так быстро, как Локи и Тьяльви. Но Локи проиграл состязание, потому что Логи («огонь») пожирает все с недостижимой скоростью. Тьяльви не мог опередить Хуги («мысль»), потому что мысль летит быстрее всего. Что же касается Тора, то конец рога был опущен в море, и Тор выпил столько воды, что море отступило от берега, «и теперь это называется отливом». Утгарда-Локи был удивлен, что Тору удалось хотя бы приподнять кошку, поскольку это был мировой змей. А борьба со старухой Элли («старость») не могла окончиться победой Тора: ведь никому еще не удавалось победить старость. Разъяренный Тор хотел нанести удар молотом, размахнулся… но Утгарда-Локи исчез, как исчез и сам город: перед Тором лежало «широкое да красивое поле» (Видение Гюльви, 44–47; МЭ. С. 40–46).

Этот миф был хорошо известен в скандинавском мире. Упоминания некоторых его мотивов встречаются в песнях «Старшей Эдды». Так, Локи упрекает Тора, что он «в рукавице прятался там, не опомнясь от страха» и погибал от голода, поскольку «Скюрмира были крепки ремни, до еды не достать» (Перебранка Локи, 60, 62). Ночевка Тора в рукавице ставится ему в упрек и Одином, принявшим обличье перевозчика Харбарда: «Со страху ты раз залез в рукавицу, забыв, кто ты есть; от страха чихать и греметь ты не смел» (Песнь о Харбарде, 26). В «Песни о Хюмире» (37) упоминается хромота одного из козлов. Известен этот миф был и Саксону Грамматику (конец XII в.).

Основные мотивы этого мифа широко представлены в фольклоре и отразились в сказках: встреча героя с «волшебным помощником», бегуном, стрелком, едоком (в мифе этот сюжет выполняет и этиологическую функцию, объясняя хромоту одного из козлов); состязания в беге, стрельбе, силе, где героя замещает его помощник; невыполнимые задачи для героя. Во всех состязаниях герою и его помощникам противостоят силы, непреодолимые даже для богов: огонь, мысль, вода, мировой змей, старость. Эти силы проявят себя во время конца мира, и боги также не смогут победить их: огонь пожрет все живое, вода затопит землю, Ёрмунганд убьет Тора, погибнут и другие боги.

В волшебной сказке побеждает герой – в мифе же герой терпит, на первый взгляд, поражение, но это поражение – тоже морок, «обман глаз», при котором видимое не соответствует действительному. Мотив морока в мифе об Утгарда-Локи соотносится с мороком «Видения Гюльви»: ведь и конунгу Гюльви лишь видится город и палаты, где он встречается с Высоким, Равновысоким и Третьим, и по окончании беседы Ганглери, как и Тор, «услышал кругом себя сильный шум и глянул вокруг. Когда же он хорошенько осмотрелся, видит: стоит он в чистом поле и нет нигде ни палат, ни города» (Видение Гюльви, 53; МЭ. С. 55). Это совпадение вряд ли случайно. В «Видении Гюльви» три мудреца, носящие имена Одина, принимают и морочат Гюльви / Ганглери. В мифе персонаж, напоминающий Одина (он меняет облики, владеет колдовством), принимает и морочит Тора. В обоих случаях иллюзорный мир противопоставлен видимому, а персонаж, создающий видение, противопоставлен герою. В мифе физическая сила Тора уступает силе Одина, коренящейся в знании внутренней сущности вещей и их имен. Тор понимает наименования Логи, Хуги, Элли буквально, как личные имена, и не догадывается, что эти персонажи могут быть персонификациями соответствующих явлений. Фактически, в мифе противостоят две главные фигуры древнескандинавского пантеона, Тор и Один, и Один одерживает несомненную победу.

Более откровенно иерархия верховных богов выражена в эддической «Песни о Харбарде», где Один в обличье перевозчика через реку отказывается переправить возвращающегося с востока из Ётунхейма Тора на другой берег и затевает с ним перебранку. В ответ на «глумливые слова» Харбарда / Одина Тор может только угрожать ему расправой, если сумеет достичь другого берега, и Тору приходится идти далеко в обход, чтобы добраться до Асгарда. В мифе Тор проигрывает Одину в мире слов, в «Песни о Харбарде» он проигрывает Одину в мире поэзии: Тор не умеет сложить «правильный» стих, чтобы ответить сопернику.

Противопоставление Одина и Тора имеет глубокое объяснение. В конце эпохи викингов культ Тора приобрел особое значение, и Тор едва ли не начал занимать первое место в верованиях викингов. Дело в том, что он выступает защитником асов и людей, и по мере расслоения общества, обособления знати, значение Тора, охраняющего простых воинов и бондов, стало возрастать. В первой части мифа об Утгарда-Локи Тора принимает семья простых бондов, у которых с Тором общие правила: они вместе ужинают и мирно расстаются. Гнев Тора на Тьяльви и первый его порыв убить юношу ударом молота остановлен мольбами родителей и его собственным сознанием того, что он является защитником людей. Следы культа Тора значительно многочисленнее и разнообразнее, нежели культа Одина. Именно его, как уже упоминалось, призывают охранять заказчики рунических памятников от злонамеренного разрушения (аналогичные обращения к Одину неизвестны). Найдены сотни амулетов в виде молоточков Тора во всех странах, где оседали скандинавы. Один к концу языческого периода превратился в бога знати, тогда как Тор стал богом всех остальных: «У Одина – ярлы, павшие в битвах, у Тора – рабы» (Песнь о Харбарде, 21). Конечно, Тор не стал богом рабов, как уничижительно говорит Харбард / Один, но ему поклонялись бонды, из среды которых происходила основная масса викингов.

Важную роль Тор играет в мифе о битве богов с хтоническими чудовищами в конце мира (Рагнарёке). Своего противника, мирового змея Ёрмунганда Тор убивает Мьёлльниром, и погибает сам, отравленный ядом змея, но перед смертью успевает отступить от своего противника назад на девять шагов: как и в борьбе со Старостью / Элли, когда он не упал, а встал на одно колено, его поражение не позорно. Молот Мьёлльнир забирают сыновья Тора Магни и Моди. Принадлежа ко второму поколению богов, они, вместе с Бальдром и Хёдом, сыновьями Одина, будут жить в новом, возродившемся мире на том месте, где ранее был Асгард.

Бальдр

Второй сын Одина, рожденный его женой Фригг, Бальдр играет важную роль в эсхатологии древних скандинавов. Его смерть – первая смерть среди асов – предвещает гибель богов, и он же, олицетворяя «вечное счастье», возродится в новом мире, в котором «заколосятся хлеба без посевов», а «зло станет благом» (Прорицание вёльвы, 62).

Имя Бальдр (Baldr) означает «храбрый, отважный», но также «господин, вождь». Он впервые упоминается во Втором Мерзебургском заклинании: его конь повредил ногу, и Водан / Один произносит заклинание, чтобы вылечить жеребца (см. главу 1). Возможно, однако, что Бальдр первый раз назван значительно раньше – в вотивной надписи из Утрехта III–IV вв. В любом случае Бальдр принадлежит к числу исконных германских богов, хотя его функция, как в древности, так и в эпоху викингов неясна.

В Скандинавии миф о смерти Бальдра получил широкое распространение, и отсылки к нему встречаются в поэмах скальдов уже в Х в., а сам миф излагается в эддических песнях и в «Младшей Эдде» Снорри Стурлусона, тексты которых дополняют друг друга.

Бальдр предстает в облике светлого и прекрасного юноши:

Он лучше всех, и его все прославляют. Так он прекрасен лицом и так светел, что исходит от него сияние. Есть растение, столь белоснежное, что равняют его с ресницами Бальдра, из всех растений оно самое белое. Теперь ты можешь вообразить, насколько светлы и прекрасны волосы его и тело. Он самый мудрый из асов, самый сладкоречивый и благостный (Видение Гюльви, 22; МЭ. С. 27–28).

Палаты Бальдра называются Брейдаблик и «на этой земле злодейств никаких не бывало от века», как не будет зла и в возрожденном мире. Его жена Нанна родила ему сына Форсети.

Миф о смерти Бальдра – единственный, в котором он является героем повествования. Сюжет состоит из пяти основных эпизодов, о которых, возможно, повествовалось в отдельных песнях, но которые Снорри объединил в единое повествование. Это сны Бальдра, предвещающие его смерть, собственно убийство Бальдра, его похороны, попытка вернуть его из царства Хель и месть за него.

^{Смерть Бальдра, миниатюра из рукописи SÁM 66 fol. 75v., XVIII в.}

^{Árni Magnússon Institute for Icelandic Studies / My Norse Digital Image Repository}

Первый сюжет изложен в эддической, но не вошедшей в Codex Regius песни «Сны Бальдра» и кратко пересказан в «Младшей Эдде». Как и в других критических ситуациях, все асы и асиньи «сошлись на совет», чтобы обсудить, почему Бальдру снятся «зловещие сны». Один на Слейпнире отправляется в Хель, пробуждает вёльву и заставляет ее против воли отвечать на его вопросы. Первый из них – для кого готовится пир в палатах Хель. Когда вёльва отвечает, что «мед… сварен для Бальдра», Один далее выясняет, кто будет убийцей сына и кто отомстит за его смерть.

О последующих событиях рассказывает Снорри Стурлусон (Видение Гюльви, 49; МЭ. С. 48–50) и кратко упоминает вёльва в «Прорицании вёльвы». Узнав о грядущей смерти Бальдра, Фригг по решению богов берет клятву со всего живого и неживого не причинять вреда Бальдру. Боги обрадовались, что сумели предотвратить беду, и стали забавляться на тинге, кидая в Бальдра каменья, пуская в него стрелы, рубя мечом. «Но что бы они ни делали, все было Бальдру нипочем, и все почитали это за великую удачу». Локи это «пришлось не по нраву», и он, приняв обличье женщины, пришел к Фригг и стал расспрашивать ее, не забыла ли она взять с кого-либо клятву. И тут Фригг вспомнила, что не взяла клятву с побега омелы, который показался ей слишком маленьким и слабым, чтобы причинить вред Бальдру. Локи же вырвал этот побег и пришел на тинг, где забавлялись боги. Слепой брат Бальдра, Хёд, стоял в стороне и не участвовал в игрище. Локи предложил ему метнуть в Бальдра тонкий росток омелы и показал, в какую сторону надо его кинуть. Хёд бросил прут, который пронзил Бальдра, упавшего мертвым к ногам ошеломленных и потерявших дар речи богов.