Текст книги "Притвориться ее боссом (СИ)"

Автор книги: Елена Макарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

29 глава. Денис

Видел из окна, как она вышла из дома. Озябнув, куталась в мех шубы. Как кружила, точно загнанный зверь. Как стирала с щек горькие слезы. В этот момент ненавидел себя: за то, что прогнал ее, отпустил, оставил страдать, мерзнуть одну на морозе. Я мог бы броситься вслед за ней, не позволить сесть в такси и умолять любить меня, быть со мной. Мог бы унижаться, наступая себе на гордость: уничтожить себя в угоду ее желаниям, в угоду любви. Больше не обманывался: я влюбился. Но я не представлял, что делать с этим чувством? Надолго ли оно? Во что отвратительное оно может трансформироваться со временем? Если в итоге мы уничтожим друг друга?

Поэтому я безучастно смотрел, как от подъезда отъезжает машина, увозя навсегда от меня мою Рин. Мою прекрасную недосягаемую Рин.

За спиной играла музыка, раздавался смех и перезвон бокалов – я совсем забыл о ночных гостьях. Решил выпить что-то покрепче мартини и достал из бара початую бутылку виски. Плеснул в бокал и поднес к губам.

Напиться и забыться в объятьях незнакомок было бы так просто. Я делал так каждый раз, когда на душе становилось тошно. Вспоминал детство и напрасно терзал себя вопросами, на которых не было ответов. Погружался в винновость и жалость к себе. Алкоголь помогал временно – отключить мозг, расслабиться от бесконечной мысленной жвачки. А потом все по новому. Но я не хотел забывать Рин и эту нежность в душе, которую она рождала. Не хотел терять трепет в сердце, которое, казалось, не способно на это.

Я вылил содержимое бокала в раковину и поставил бутылку на место.

– Вечеринка окончена! – громко объявил, заствиив танцующих девиц застыть от неожиданности. – Вызовите такси, – взял из рук одной бокал и взамен вложил несколько купюр.

– Ты что, вот так выставляешь нас? – возмутилась одна, когда я подталкивал обех к выходу.

– Я выставил любимую женщину, – горько усмехнулся, – думаешь, буду церемониться с вами?

– Ты больной?

– На всю голову, – запер за ними дверь. В квартире стало жутко тихо. И одиноко.

Не представлял, что делать дальше. Кружил по комнате, подавляя импульсивное желание крушить все вокруг. Но вместо подобной мальчишеской выходки я направился в душ. Встал под ледяные струи, что били по коже точно хлыст. Подставил под них голову, изгоняя остатки опьянения. Чем больше трезвел, тем яснее осознавал, что не хочу возвращаться к прежней жизни. Не хотел бессмысленных событий и действий, что наполняли каждый день. Не хотел идти на работу в офис – видеть Рин. Встречаться с Максом и его счастливой семейной жизнью с Лилей. Рядом с ними я только острее ощущал никчемность собственной. Понимал, что так не должно быть. Правильно радоваться за друга. Что в моей голове работает со сбоем? В какой момент произошел слом? И снова мысли увлекли меня к воспоминаниям о детстве.

Я отыскал телефон и набрал Максу. На другом конце раздался недовольный голос:

– Дэн, какого черта? Куда вы с Ариной пропали? Азарьев будет в бешенстве…

– Это долгая история, – прервал его нравоучительный речь. – Просто хотел предупредить. Меня не будет некоторое время.

Пауза, а затем еще больше возмущения и недовольства:

– Куда ты намылился? У нас серьезная сделка, а ты решил отправиться в отпуск? Только не говори, что с Ариной – кините меня оба в ответственный момент.

– Я хочу увидеться с отцом, – заставил его надолго замолчать. Он знал постыдную правду, и прекрасно понимал, что это не увеселительная поездка.

– Поедем вместе, – все обдумав, принял он твердое решение.

Макс таков: никогда не бросит друга в трудную минуту. Это я понял еще мальчишкой, когда поселился у Орловых. В ответ я, надеюсь, стал ему не меньшим другом. Но наступают моменты, когда жизненные испытания ты должен пройти самостоятельно.

– Нет, я должен сделать это один.

– Уверен?

– Уверен.

– Тогда удачи.

Я рухнул на кровать. Постельное белье все еще хранило запах Рин. Я притянул подушку и, вдыхая тонкий аромат ее духов, забылся спасительным сном.

***

Рано утром я побросал в дорожную сумку вещи первой необходимости, залил полный бак и покинул город. Дорога предстояла долгая.

Часами гнал по трассе. Иногда останавливался в придорожных кафе перекусить и найти ночлег на ночь. Разговаривался с дальнобойщиками – обычными работягами. Их жизнь была тяжелой, но ясной: с четкими представлениями о добре и зле и понятием о смысле и цели жизни. В один из таких дней я осознал, что не представлял к чему стремлюсь и к чему в итоге хочу прийти. Все границы в моей жизни размыты, и в ней нет определенности.

Чем дальше я ехал, тем суровее становились морозы. Никогда не думал, что бывает настолько холодно. Однажды я остановился на обочине и вышел размяться. Казалось, теплое дыхание застывает на лету, а воздух обжигает легкие. На сотни километров в обе стороны непроходимая тайга. Величественно и жутко одновременно – ни одной живой души рядом. И показавшаяся из-за поворота машина была сродни седьмому чуду света. Через несколько минут поравнялась со мной и в приоткрытое окно высунулся бородатый мужик.

– Помочь чем? – простодушный вопрос.

– Нет, остановился полюбоваться красотами. Хорошо тут у вас, правда холодновато.

– Красиво не то слово, но в следующий раз машину-то не глуши. В такие морозы если заглохнешь, уже не заведешь. Сейчас не сезон – людей нет, изредка некоторые по делам мотаются в соседнее село. Так и сгинешь в мерзлоте. Люди здесь быстро отходят. Давай-ка, проверь заведется, и я со спокойной душой поеду дальше.

Он по-отцовски хлопотал вокруг машины, дал еще парочку жизненно важных советов и напутствовал хорошего пути. Я задумался над тем, насколько нужно доверять людям, чтобы так запросто остановиться на дороге и предложить помощь. Мне самому не хватало веры в людей, я никому не верил. В этой проклятой жизни я мог положиться только на себя.

Когда гладкая и расчищенная трасса незаметно превратилась разбитую заметную проселочную дорогу, я понял, что поездка подходит к концу. Проржавевший указатель “ФКУ ИК-4” встретил на подъезде.

Дальше бюрократическая волокита: заявление на встречу, часы ожидания одобрения, затем унизительный обыск.

– Есть запрещенные вещи? – безэмоционально осведомился охранник. – Наркотики, алкоголь, табак? – начал перечислять.

– Нет.

– Средства связи и ноутбук?

Я нехотя достал телефон из кармана и положил на стол.

– Деньги и драгоценности? – продолжал монотонно, делая отметки в своем списке.

Я выложил бумажник и снял часы с запястья – судя по их цене, они та еще драгоценность.

– Оружие?

– Холодное или огнестрельное? – уточнил я, изрядно утомившись. Охранник медленно поднял голову, лицо его сохраняло то же выражение. Чувство юмора ему было незнакомо. – Нет, – серьезно ответил.

Он снова опустил голову, сделал запись в бланке и потом протянул мне:

– Подпишите.

Я не глядя черканул и вернул обратно. Охранник убрал его в папку.

– Следуйте за мной, – повел меня по коридору. – Запрещено что-либо передавать заключенному, запрещено что-либо принимать от заключенного, – начал зачитывать правила.

У дверей комнаты для свиданий он обернулся ко мне:

– Есть вопросы?

– Нет.

Тогда он отпер замок и мы вошли внутрь. В центре стоял длинный стол с перегородкой в виде решетки. На другом его конце сидел сгорбившийся старик, лишь малость напоминающий моего отца. Он поднял опущенную голову и увидел его потухший усталый взгляд. Ужаснулся от того, насколько он состарился. Из него словно ушла вся жизнь.

Охранник занял свое место в углу комнаты:

– Можешь сесть, – подсказал, замер, не решаясь подойти.

Я отодвинул стул с противным скрежетом металлических ножек по плитке и оказался лицом к лицу с отцом.

– Здравствуй, сынок, – прохрипел он. – Я много лет ждал, когда ты придешь. Думал, умру, так и не дождавшись.

– Не хотел тебя видеть, – не стал юлить. Я проделал долгий путь не ради того, чтобы вести светские беседы.

– Понимаю, – покаянно склонил голову. – Но все равно рад, что ты здесь. Последний раз, когда я тебя видел, ты был угловатым мальчишкой, а теперь – совсем взрослый. Женат? Дети есть?

– Нет, – бросил как обвинение, буд в это только его вина. – Боюсь быть паршивым отцом и мужем, у меня был дурной пример.

– Дети всегда превосходят родителей: тебе не обязательно повторять мои ошибки.

– Уж постараюсь по пьяной лавочке не зарезать жену на глазах у собственного сына, – зло выплюнул я.

Отец побледнел, будто каждое мое слов как пощечина. Точно он забыл, что совершил, а внезапно обрушил на него жестокую реальность.

– Ты имеешь право злиться, – наконец он взял в себя в руки. – Я тоже злился. На себя, на судьбу, на жизнь.

– Лишь злость? – горько усмехнулся. – А как же чувство вины и раскаяние?

– Потом настал и их черед, муки совести не отпускают и сейчас, – снова принял вид смиренного послушника. – Ты же помнишь, я много пил. Алкоголизм это болезнь, и я не пытался лечить ее. В конце концов она разрушила меня. Сейчас я это понимаю. Тогда я не мог поступать иначе.

– Например, не избивать нас с матерью в пьяном угаре?

– Не мог, – так же простодушно, как сердобольный мужик, что вызвался помочь на дороге. – Как и твоя мать не могла закончить это и раз и навсегда и уйти.

– Хочешь сказать, она сама виновата!?

– Не виновата, – противоречил сам себе, только путая меня, – она тоже не могла поступить по-другому. Она была созависимой. Пыталась спасти меня, винила себя, если я срывался, отказывалась признавать проблему.

Пространственные философские размышления только раздражали, и были так далеки от жизни здесь и сейчас.

– Ты, ***ять, психологом заделался? Начитался книг по психологии, мотая срок? Значит, мои родители не здоровые неадекватные люди, которые превратили мою детство в кошмар? И теперь, когда ты просветился и на тебя снизошла благодать, я должен понять и не держать зла?

Не в пример мне, отец сохранил спокойствие, будто давно примирился со своим преступлением и сегодняшним положением.

– Случившегося не исправить, и я несу свое наказание. Хочу лишь одного, чтобы ты простил меня.

– Я пытался, правда пытался, – устал с ним спорить. – Хотел отпустить прошлое, забыть ту жизнь и начать все с чистого листа. На сегодняшний день я могу позволить себе любую машину, любую недвижимость, любую женщину. Но какой от этого прок, если я просыпаюсь ночью от кошмаров? Если я не могу поделиться всем этим с матерью? Если я не могу получить от нее поздравление с днем рождения? Если я лишился ее любви и заботы. Какой прок от прощения, если я остался сиротой при живом отце?

Отец потянулся ко мне руку, но бросил взгляд на охранника за моей спиной и сцепил руки в замок.

– Это больно слышать, но у Орловых тебе было лучше, чем в наше семье. Я следил за твоей жизнью, они писали мне обо всех твоих успехах. Сынок, я люблю тебя и горжусь тобой.

Вот как, оказываются, поступают любящие отцы – отправляют в чужую семью. Это стало последней каплей моего терпения.

– Иди к черту! Я не прощаю тебя. Ни за смерть матери, ни за свое детство. Живи с этим. И умри в одиночестве никчемным никому не нужным стариком. – Я встал, опрокидывая стул. – Свидание окончено! – объявил охраннику.

Он проводил меня обратно, вернул вещи и вывел на улицу. Клял себя за то, что приехал; что потащился в такую даль в треклятый мороз.

– Перекури, – протянул охранник сигарету. Почти самокрутка без фильтра – чистая отрава. Но не отказался. Он достал и себе.

Мы смотрели на слепящую снежную даль и чистое ясное небо и молча курили.

– Я давно здесь работаю, многое повидал, – вдруг заговорил он, – Чуть ли не половина сидит за убийство по синьке. Не все алкаши, таких видно: они измотанные, душевно выпотрошенные, так сказать. Может, батя твой прав: болезнь это какая-то? Вот больного раком, например, не обвиняют, что он, такой-сякой, заболел, а алкошей клянут. А больные-то не виноваты в своей болезни.

– Как зовут?

– Михаил.

Мы пожали руки.

– Душевные у вас на Севере люди, Миш.

– Нужно ж чем-то согреваться, если вокруг мерзлота.

– И мудрые. – улыбнувшись добавил я. Мишаня скромно пожал плечами и в очередной раз затянулся. – Никогда не хотел уехать в теплые края, где солнце и палящий зной круглый год?

– Да было дело. Ездил на материк. Интересно, посмотреть можно. Но знаю, что не смогу жить в другом месте: здесь простор, все родное.

– И я, наверное, поеду. К индийскому океану.

– Правильно, отдыхать нужно.

– Спасибо, Михаил. И за сигарету и за разговор.

– Да чего там.

Обратный путь к цивилизации оказался значительно короче. Я добрался до ближайшего аэропорта, бросил машину и первым же рейсом с многочисленными пересадками вылетел на Гоа.

30 глава. Арина

Я провела ладонями по полированной поверхности стола и откинулась на спинку кресла. Мой стол, мое кресло – мой кабинет. Почти год работы в Orlov Group, половина из которого помощницей гендиректора, вторая половина в пиар-отделе, и вот наконец у меня собственный кабинет – заместителя начальника отдела.

Орлов предложил должность в пиар-отделе спустя несколько недель после моего переезда в квартиру Лили. Сперва она показалась мне просто крохотной – всего две комнаты, тесные коридор и кухня. Но любовное воркование Лили о всех на первый взгляд незаметных деталях и теплых воспоминаниях, с которой ее связывала квартира, помогли и мне проникнутся домашним уютом. Плед на диване, в которых хотелось закутаться зимним вечером; стеклянный чайник на пробковой подставке и забавная крышка с клубникой для заваривания призывающий присесть и скоротать время за ароматным чаем.

– Знаю, она маленькая, – будто оправдывалась Лиля, – но я была здесь счастлива. И ты будешь, – улыбнулась, – вот увидишь.

И я поверила ей. Присела на чемодан – единственное, что теперь было у меня – и разрыдалась. Оплакивали ли я прошлую жизнь, предательство Поли и отца, потерю Дениса или меня страшила неизвестность? Теперь все решения я принимала сама, и в неизбежных ошибках мне некого будет винить – мне предстояло справляться со всеми преградами на пути самостоятельно.

Первым открытием в новой жизни стал общественный транспорт. Если ты живешь в мегаполисе и у тебя нет машины, ты пользуешься только им (такси стало для меня роскошью). Первое время пришлось постоянно гуглить номера маршрутов, чтобы вместо офиса нечаянно не уехать на другой конец города. Социальная транспортная карта – стала неотъемлемым предметом в моей сумочке. Как и счета, которые я вечно забывала оплачивать. Платить необходимо было за газ, воду, электричество, отопление. Передавать показания счетчиков. А еще интернет, телефон, домофон… Только тогда поняла, какую беззаботную жизнь вела: вечеринки, путешествия, шоппинг.

О любимых ресторанах пришлось позабыть. Когда надоело питаться одним фастфудом, я отважилась пойти в магазин за продуктами. Как выяснилось, я совершенно не умела готовить, и по видео из ютуба и советы Лилил я училась простейшим вещам. Лиля даже отважилась первой испробовать мой кулинарный шедевр – ее стошнило, но она уверяла, что причиной токсикоз.

Много от чего пришлось отказаться, в том числе и от любимого фитнес-клуба. Походы в зал я заменила на пробежки в ближайшем парке. Спорт – был бесплатным хобби и вместе с тем развлечением. Те деньги, что удавалось сэкономить, я тратила на действительно нужное и важное дело – психолога. В один из дней, проделывая привычный маршрут по парку, я размышляла об отношениях с отцом, трудностях в эмоциональной близости с людьми и осознала, что самостоятельно не смогу распутать этот узел. Я признала, что у меня проблема и мне нужна помощь.

Валерия имела академическое профессиональное образование, многолетнюю практику и хорошие отзывы. Первые сеансы я не знала о чем говорить, мы просто беседовали. А потом меня как прорвало. С каждым разом мне становилось легче, словно тяжесть упала с плеч. Понимала, что абсолютно здоровым человеком мне никогда не стать, но жить сносно, или даже счастливо, я вполне смогу.

– Ты заметила, что молчишь? – отметила Валерия на последнем сеансе. – Не хочешь разговорить?

– Дело не в этом, – была абсолютно открыта. – Я старательно ищу проблему, которую мне бы хотелось обсудить, но на ум ничего не приходит.

– Это хороший знак. Если у тебя нет запроса, значит тебя больше ничто тревожит.

– Но я бы не сказала, что у меня нет проблем, – не согласилась я.

– Твои проблемы никак не связаны с внутренними конфликтами.

– Но я не до сих пор не общаюсь с отцом, – напомнила, если она вдруг забыла этот факт.

Первое время Поля активно пыталась наладить отношения, но я отказалась говорить с ней, но то что встречаться. Во мне говорили злость и обида. Со временем они утихли, но к этому времени Поля оставила попытки помириться. А я не делала первый шаг. Наверное, ждала его от отца.

– Для этого достаточно позвонить и встретиться, – привычным мягким тоном. – Ты же знаешь, что скажешь при встрече?

– Да.

– А как поступишь, когда вернутся Денис? – ступила на тонкий лед.

Я не видела Дениса со дня благотворительного бала. Больше того, его никто не видел. Единственным моим источником информации была Лиля. Изредка Денис выходил на связь с Орловым, передавая весточки. Все, что я знала, что он путешествует по Индонезии, Вьетнаму, Шри-Ланке. Взял аскезу и точно бродяга колесит по миру. Неизвестно, когда он вернется и намерен ли возвращаться.

– Знаю, – кивнула.

– Тогда у тебя нет неразрешимых проблем, – следуя логической цепочки, мы вернулись к началу разговора.

– Значит, настало время проститься? – с грустью, признала неизбежное.

– Это решать тебе.

Из воспоминаний меня отвлек телефонный звонок – Лиля. Наверное, уже узнал о моем повышении и хотела поздравить. Я с приготовилась принимать комплименты, но вместо радостного щебетания в трубке раздалось тяжелое пыхтение:

– Он здесь…

– Кто? – растерялась я.

Но Лиля шумно дышала, и как-будто говорила через силу:

– Вернулся….Денис….

Меня словно разрядом тока пронзило. Радость, злость, страх – я испытало все чувства разом. Но я не успела ничего ответить, как Лилия, предварительно отведя трубку в сторону, истошно закричала.

– Боже, Лиля, с тобой все в порядке? – перепугалась я. – Где ты?

– Не обращай внимания – это схватки, – уже спокойным тоном пояснила. – Денис прилетел вчера. Ты бы его видела – выглядит как оборванец. Обязательно заставь его подстричься и сбрить эту жуткую бороду.

– Подожди! – не сразу уяснила главное среди потока ее сознания. – Ты сказала схватки? Схватки, которые при родах?

– Ой, а я разве не сказала? – неподдельно удивилась.

– Нет!

– Денис сегодня ужинал у нас, – начала подробно докладывать. – Он так интересно рассказывал о своих приключениях…Там был один забавный садху…

– Лиля! – одернула, чтобы она не уклонялась от темы.

– Так вот, сижу слушаю, а потом так странное ощущение – пуф! – и в ту же секунду подо мной лужа. – Она рассмеялась, будто услышала забавную шутку: – Сначала я даже подумала, что описалась, но нет – воды отошли. В итоге: мы в больнице и я рожаю.

Не всегда понимала, как правильно реагировать на шутки беременных о родах, и в этот раз пропустила их мимо ушей. Но я хорошо знала Лилю, и в такой поворотный момент жизни ей нужна была поддержка близких и друзей.

– Я скоро буду.

***

Я шла по больничному коридору, поглядывая то в одну, то в другую сторону. Пропускала одну за одной палату, не находя продиктованный в приемном отделении номер. Решила, что заблудилась и собиралась вернуться к началу пути, но скоро коридор свернул вправо и вывел в другое крыло. Замедлила шаг, когда увидела мужчину сидящего прямо на полу, несмотря на наличие рядом удобных кресел.

Льняные брюки песочного цвета и яркая экзотическая рубашка выглядели вызывающими для городской серости. Длинные, почти до плеч, волосы с выгоревшими под палящим солнце прядями на модный манер собранные на затылке в небольшой хвост, и густая борода и вовсе превращали его в островного жителя.

Он вытянул вперед ноги и привалился спиной к стене. Сосредоточенно перебирал в руке поблескивающую при свете ламп цепочку. Будто ощутив на себе посторонний взгляд, повернул голову в мою сторону. Знакомый прищур и улыбка болезенно кольнули в груди.

Денис поднялся, спрятал в карман свой трофей и двинулся ко мне навстречу.

– Привет, Рин, – отдалось в сердце сладкой болью. – Сменила имидж?

Невольно я тронула отросшие волосы, которым с недавних пор вернула натуральный оттенок, покончив с пепельным блондом.

– Захотелось перемен.

– Тебе идет. – Улыбка Дениса угасла, и комплимент вдруг показался адресованным не внешности, а более серьезным метаморфозам в моей жизни: – Слышал, ты все-таки решилась дать бой отцу.

Захотелось обнять себя за плечи – защититься, но я сдержала этот порыв.

– Я с ним больше не воюю, – без ложной бравады. – Больше не зацикливаюсь на прошлом, двигаюсь вперед.

Денис запустил руку в карман брюк и вновь достал цепочку. Вблизи я наконец узнала ее: та самая безделица, что снял с моей шеи Денис, играя со мной в кошки-мышки. Неожиданно это казалось таким далеким, словно в другой жизни. Денис все еще хранил воспоминания о ней… обо мне…

– Несколько дней назад я сидел на берегу океана и любовался закатом, – заговорил, рассматривал подвеску. – Тишина, покой, забвение. Так продолжалось месяцами. Вернуться к прежней жизни было невозможно (да я и не хотел), а как жить по-другому не знал. Поэтому я предпочел сбежать. – Он поднял голову, заставляя мое сердце сжаться от проникновенного взгляда, полного тоски и сожаления. – И вот несколько дней назад я увидел пару, – продолжил, будто спохватившись, что увел историю в другое русло. – Они смеялись, держались за руки и нескончаемо целовались – все говорило о том, что они влюбленные. Когда они приблизились настолько, чтобы различить лица, на миг, на бесконечно долгий миг, мне показалось, что девушка это ты. Но потом я присмотрелся и понял, что обознался. Тогда я почувствовал невероятное облегчение.

– Струсил? – с горечью. – Боялся встречи со мной?

– Нет, – с усмешкой, словно смеялся сам над собой. – До меня дошло, что в то время, пока я просиживаю на пляже в поисках нирваны, поставив жизнь на паузу, твоя может стремительно нестись вперед. Ты могла встретить другого… И я бы навсегда потерял тебя. Вот чего я испугался.

Я часто представляла этот момент – момент встречи после долгой разлуки. Думала, как поступлю, что испытаю и как справлюсь с чувствами. Но ожидания и реальность в большинстве случаев не совпадают. И все заготовленные слова просто улетучились из головы, уступая одной лишь обиде – непрожитому расставанию. Дениса так стремительно исчез, что не оставил мне возможности выплеснуть всю злость.

– Хочешь сказать, что вернулся из-за меня?

В ответ он тепло улыбнулся, склоняя голову на бок:

– Из-за тебя, моя прекрасная Рин.

– Без объяснений ты исчез почти на шесть месяцев, – даже не пыталась скрыть выступившие на глазах слезы. – Не звонил, не писал – ни одной весточки. Словно тебя и не было, словно нас не было. И ты думал, вот так просто вернешься и я приму тебя с распростертыми объятиями?

– Надеялся, – обезоруживающее.

Я рассмеялась и смахнула слезы.

– Расстаться было правильным решением, – без тени обвинений. – Наши отношения были обречены: измучили бы другу друга и оставили на сердце еще по одной незаживающей ране. Мы искали утешения и спасения друг в друге. Отношения не должны быть спасательным кругом. Люди просто любят друг друга, и вместе идут по жизни.

Денис потемнел – его надеждам не суждено сбыться. Он сжал губы и посмотрел в сторону, будто собираясь с духом, чтобы примириться с судьбой.

– Тогда я должен вернуть это, – и протянул на раскрытой ладони мою подвеску.