Текст книги "Притвориться ее боссом (СИ)"
Автор книги: Елена Макарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
26 глава. Денис
Арина прошла через череду церемоний, принимая, судя по всему, восхищение своим танцевальным талантом и похвалу организаторским способностям. В ответ кивала и вежливо улыбалась. В этот момент казалось действительно счастливой. До тех пор пока рядом не появился Азарьев, омрачая лицо Арины холодной сдержанностью. Точно такой же как у него самого. Выглядел презентабельно в идеально сидящем костюме, и весьма подтянутым. Лишь седина, что практически обесцветила шевелюру, выдавала возраст.
Азарьев, неизменно смотря на дочь сверху вниз, со скептицизмом слушал. Я успел неплохо изучить Арину, и видел, что она нервничает: отводит взгляд, быстро говорит и, словно ища опору, ловит невесомую ткань платья, одергивает себя и разжимает напряженные пальцы. Расслабилась лишь, когда появилась Полина. Подхватила под локоть Азарьева и непрестанно улыбалась.
Как и положено светской львице, она блистала в роскошном вечернем платье и источала хорошее настроение. Рядом с ней, казалось, и Азарьев смягчился. Вот кто настоящая глава их семейства.
Все трое двинулись в нашу сторону. Я осушил бокал залпом – непростое будет знакомство.
– Максим Викторович, позвольте представить моего отца, – Арина примерно исполняла роль гофмейстера при дворе его величества. Забавно, как рядом с отцом она перевоплощалась из королевы бала в блеклую тень.
– Рад знакомству, – ответил Макс уверенным рукопожатием. – Наслышан о вас.
– Я о вас не меньше, – парировал Азарьев.
– Не верьте всему, что говорят, – предостерег, прекрасно догадываясь какую именно историю, недавно получившую огласку, имеет ввиду Азарьев.
– Всегда придерживаюсь этого правила.
Они будто вышли на ринг мерится силами, хотя скорее властью, влиянием и уставным капиталом своих компаний.
Их безмолвное противостояние могло бы продолжаться долго, но Арина продолжила церемониал знакомства:
– А это Денис Юрьевич, – недолго думая, бросила меня в ров с крокодилами.
Я с “благодарностью” взглянул на нее, отмечая насколько она взволнована: на контрасте алой помады ее кожа казалось белее фарфора. Мне же не впервой держать удар: я попадал в передряги и похуже, нежели знакомства с отцом девушки.
Азарьев прошелся по мне тяжелым взглядом, всем видом демонстрируя полное отсутствие интереса к моей персоне.
– Наслышан и о вас, – и будто нехотя поприветствовал, крепко сжимая мою ладонь, – и вашей работе с моей дочерью, – сделал выпад, дожидаясь от меня реакции: спасую или нет. Хваткий мужик.
Мы сцепились взглядами, игнорируя окружающих. Я хотел разгадать Азарьева, а он приструнить меня. Атмосфера в нашей маленькой, далеко не дружной, компании стала и без того напряженной.
– Надеюсь, Арина не доставляет вам слишком много хлопот? – вопрос Азарьева, обращенный к Максу, резанул ухо.
– Напротив.
– Не стоит быть к ней снисходительней, только из-за того, что она моя дочь, – словно давал руководство к действиею.
Макс отреагировал именно так, как я ожидал:
– В Orlov Group отношение ко всем сотрудникам одинаковое, без протекторства и поблажек.
– Правильно, – Азарьев будто не слушал, и гнул свою линию, – Арину нужно держать в ежовых рукавицах.
Арина повинно склонила голову, объективно испытывая неловкость за слова отца. Но молча сносила откровенное пренебрежение. Она не могла (или не хотела) постоять за себя. Меня же раздражало такое отношение.
– Думаю, она достаточно взрослая, чтобы контролировать ее, – я перестал ходить перед ним на цыпочках, – тем более воспитывать.
Взгляд Азарьева стал по-хищному опасным: ему явно не нравилось, когда давали отпор. Особенно выскочки, коим он, несомненно, считал меня.
– У вас есть дети?
– Нет, – качнул головой.
– Когда появятся, – назидательно излагал, точно ментор, – вы поймете, что сколько бы лет лет не было Арине, для меня она навсегда останется моей малышкой.
Зря он коснулся этой темы: она отзывалась во мне болезненными воспоминаниями детства.
– Не обязательно иметь детей, чтобы знать, что их нужно любить и гордиться ими.
Азарьев переменился в лице, казалось, сейчас он разразится гневной тирадой, понося меня на чем свет стоит. Но он лишь сдержано произнес:
– Не вам судить об отношениях между мной и дочерью.
Странным образом Арина покорно сносила собственное унижение, но притеснение других не терпела. Она походила на маленькую девочку, что боится наказания от сурового отца.
– Я слышала, Лилиана проявила интерес к нашему благотворительному фонду, – уверенно заговорила поля, стараясь вернуть беседу в мирное русло.
– Да, мне бы побольше хотелось узнать о всех тонкостях, – в ее глазах вспыхнул неподдельный интерес.
– Что-то мне подсказывает, что ты намерена создать собственный фонд, заключил Макс, предвосхищая грандиозные планы жены.
– Это восхитительная идея, и отметь, не моя. У тебя доброе сердце, и я знала, что рано или поздно ты захочешь сделать для этого мира нечто хорошее.
– Я делаю достаточно хорошего, например, плачу налоги.
Пока они подобного рода бессмысленные беседы, незримо разводя нас с Азарьевым по разным углам, я взял с подноса новый бокал. Трудно будет сдержать обещание и не напиться.
– А чем именно занимается фонд?
– Помощь детям-сиротам, – услышал краем уха и усмехнулся.
Видимо слишком явно, поскольку Азарьев не оставил это незамеченным.
– Находите помощь детям смешным?
– Нахожу эту помощь малоэффективной, – снисходительно пояснил свою позицию. – Все ваши старания улетают в трубу, деньги не доходят до детей.
– Вам откуда знать о механизме работы благотворительных фондов? – все больше раздражался Азарьев.
– Когда-то я сам был винтиком в этой машине, – Азарьев последний, кому я хотел бы делать это признание, но тот загнал меня в тупик. – Видел множество разодетых людей и слышал не меньше обещаний. Но добрые дяди и тети уходили, как только выключались камеры. А с ними так называемая помощь.
Азарьев оказался настолько упертым, что отказывался признавать собственное заблуждение и упрямо гнул линию, невзирая на то в каком свете представал.
– И как же вы угодили в детский дом? Были трудным подростком? Наркотики? Хулиганство?
– Когда мне было тринадцать, умерла мать, – заткнул его поток ехидных насмешек. – Пришлось помотаться по приютам, пока Орловы не взяли меня к себе. Макс уговорил их. Угрожал уйти из дома и жить со мной на улице.
– Какая преданная детская дружба, – с умилением в голосе отозвалась Полина.
– Юношеский максимализм, – отнекивался Макс. Он, как и я, не любил вспоминать тот непростой период.
– Действительная помощь, – поправил я. – В отличии от вашего фонда.
– У вас какие-то претензии ко мне? – не сдержался Азарьев, устав от уколов в свой адрес.
– Нет, что вы. К вам лично никаких.
Опустошал разом бокал и я отправился на поиски следующего. Оставил снобов обсуждать свои снобские делишки.
Оставшийся вечер из угла зала, словно незваный гость, которому не рады, наблюдал за Рин. Когда необходимо она открыто улыбалась, слушала с заинтересованным видом или, печально склонив голову на бок, сочувствовала. Она идеально исполняла роль хозяйки бала. Она выглядела веселой и радушной, мне казалась непостижимо далекой. Я наивно полагал, что она моя, но то было лишь иллюзией.
Я поставил бокал на чужой столик, вызвав вздохи негодования, и направился прямиком к Рин. Застал ее врасплох неожиданным предложением:
– Окажите честь и подарите мне танец, – и широко улыбнулся.
Рин бросила короткий взгляд, будто испрашивая у него разрешения. Но больше она боялась, что я устрою сцену, о чем незамедлительно заявила, стоило нам выйти на площадку.
– Ты пьян, – зло процедила она сквозь зубы.
– Собралась меня отчитывать? – ерничал. – Как сварливая жена?
– Нет, – яростно. – Но будь ты моим мужем, я сказала бы, что не нужно меня защищать от собственного отца. Я не просила об этом. – Она отвернулась, и произнесла в сторону: – И ты вел себя отвратительно.
– Потому что я отвратительный тип, – пожал плечами. – Я оборванец с улицы без манер и образования, – продолжал посмеиваться. – Обычная дворовая шпана, коим назвал меня твой горячо любимый отец.
Полный горечи взгляд тут же вернулся ко мне:
– За отца мне стыдно. Извини. Ты вовсе не шпана. – Она смягчилась и едва заметно погладила меня по плечу. – Я понимаю, это маска твоя защита.
– А когда ты надеваешь маску? – вызывающе бросил ей. – Когда на людях ты делаешь вид, что знать меня не знаешь, или когда наедине ластишься словно кошка?
– Мы обговорили этот момент в самом начале, – закачала головой, словно не понимая, чем я недоволен. – Ты согласился.
– Я тогда не знал, что …
– Чего ты не знал? – Быстро вспыхнув, она так же стремительно взяла себя в руки: – Сейчас не время и место это обсуждать.
И вдруг меня осенило. Истина снизошла как озарение.
– Ты ведь никогда не признаешься? Никогда не расскажешь отцу о нас? Слишком боишься его неодобрения.
Она не ответила, но страх в ее глазах, что я в пьяном угаре раскрою ее большую грязную тайну, говорил сам за себя. Стало противно и тошно. От людей вокруг, от обстановки. Я здесь чужой.
– Я удаляюсь с вашего восхитительно бала, – театрально расцеловал ее руки. – Не буду и дальше портить его величеству настроение своим присутствием. Прощайте, прелестная принцесса.
27 глава. Арина
Весь вечер Денис вел себя странно: много пил, смотрел с несвойственной задумчивостью и грустью, откровенно провоцировал моего отца. И теперь эта ребяческая выходка. Что за драму он устроил? Именно сейчас нужно было завести разговор о наших отношениях? Я была слишком занята и измучена, чтобы обсуждать это. Дениса как-будто это не расстроило, он послушно оставил меня, не раздувая скандала. А я вот во мне закипала злость, и я не понимала ее причин.
Следующие несколько часов мне едва хватало самообладания участвовать в бессмысленных беседах. Вымученно улыбалась в ответ на шутки, которые я пропускала мимо ушей. В голове назойливо крутились слова Дениса и его удаляющийся образ. Меня не покидала тревога. Словно я совершила непоправимую ошибку.
– Девочка моя, ты выглядишь взвинченной, – Поля, как крестная фея, возникла рядом, протягивая мне бокал вина.
– Устала, – машинально ответила заготовленную фразу для таких случаев.
– Я и раньше видела тебя уставшей, – она пригубила вина, окидывая взглядом зал. – А где Денис? Давно его не видела.
– Ушел, – отвела голову, чтобы тетя не увидела насколько это вывело меня из себя. – Его задело, что я не оценила его грызню с отцом.
– Если бы ты не была занята только тем, что старались ненароком не выдать ваши отношения, то увидела сколько в этом проявление любви и заботы, – беспардонно, так ей не свойственно, произнесла.
– Какая любовь? – рассмеялась я. – Он просто перебрал и почувствовал себя королем мира.
– Почему ты умоляешь все его проявления в твой адрес? – Поля с досадой и долей виновности коснулась моего плеча: – Считаешь, что тебя нельзя любить? Ох, девочка моя, ты как никто другой, заслуживаешь любви. Просто позволь ей случиться.
– Он меня не любит, – как назойливое эхо повторил я.
– Ты откуда знаешь? Ты спрашивала?
Я одарила ее далеко не дружелюбным взглядом. Пожав плечами, мол, мне больше нечего тебе посоветовать, она оставила наедине со своими мыслями. Достала телефон из клатча и набирала одно сообщение за другим.
Ты дома?
Хочу увидеться.
Нужно поговорить.
Но ответа не было, лишь бессердечные статусы: Отправлено – Доставлено – Не прочитано.
Злость перерастала в тревогу. Денис всегда был на связи. Могла написать ему в любое время дня и ночи – и он не заставлял себя долго ждать. Я всегда получала ответ: ироничный, шутливый, язвительный.
Позабыв где нахожусь, набрала его номер. Но вместо гудков услышала пронзительный сигнал, оповещающий, что телефон не доступен. Прекрасно понимала, что Денис взрослый самостоятельный мужчина и, насколько бы не был пьян, вполне способен благополучно добраться до дома, но меня снедали вина и сожаление, что я отпустила его одного. Ощущение того, что вся та жизнь, которую я построила за последние месяцы, рушится. И если я сейчас же не приму срочных мер, она утечет сквозь пальцы.
Я отыскала в зале Полю и попросила прикрыть, если вдруг отец спросит обо мне. А сама, подобрав длинную юбку платья, поспешила к выходу.
Через пару минут такси уже везло меня к дому Дениса. Водитель с усмешкой поглядывал на мой наряд: в вечернем платье я выглядела как принцесса, сбежавшая с королевского бала. Я поставила на кон все, и если проиграю, буду выглядеть полной дурой.
Шлейф платья шелестел при каждом шаге, сливаясь с скрипом снега под ногами. Позвонила в домофон – никто не ответил. Порыв морозного ветра заставил поежиться от холода. И будто отрезвил, подбрасывая идею.
Я набрала другую квартиру на домофоне. Там ответили охотнее.
– Кто пожалов в столь поздний час? – сонно пропела Лера, точно актриса из бродвейского мюзикла.
– Арина.
– О! – будто окончательно проснулась.
– Не могу дозвониться до Дениса. Откроешь? Ужасно холодно.
– Окей, – ни секунды не колебалась, но рассудительно поспешила предупредить: – Только если вы с Дэном поругались, и он намерено тебя не пускает, а ты таком пытаешься проникнуть в его квартиру, чтобы разнести там все, а потом загреметь в тюрягу за хулиганство – я ничего не видела.
– Договорились, – не смогла сдержать улыбки.
– Добро пожаловать, сестра, – раздался радушное приветствие вместе с сигналом.
Я проскользнула внутрь. Пара лестничных пролетов и я уже стояла перед дверью, но сколько бы я не звонила и не стучала – никого не было дома. Соседи выглянули из соседних квартир, чтобы узнать, что за ночной дебошир мешает им спать. Я вежливо улыбнулась и прекратила ломиться в закрытую дверь, пока не перебудила весь дом.
На телефон Денис не отвечал, и где его искать я представления не имела. Он мог быть где угодно. И с кем угодно.
Я сползла по стене и уселась на пол в пышное облако платья. Представляла собой жалкое зрелище. Именно от таких женщин бежал Денис. Именно такой я больше всего боялась стать: позабывшей гордость и самоуважение бегать за мужчиной, которому не нужна. В какой-то мере я была рада, что не застала его и он не видел моего падения.
Но только я поднялась, собираясь скрыться с места преступления, как снизу послышался сигнал открывающейся двери. Вместе с морозным воздухом в подъезд ворвался стук каблуков, женский смех и до боли знакомый насмешливый голос.
Внутри все похолодело. Как каменное изваяние я стояла неподвижно, наблюдая за тем, как на лестничной клетке возникает расхлябанный Денис с бутылкой виски в руках, затем одна длинноногая блондинка в откровенном наряде, затем еще одна. Они глупо хихикали и спотыкались, хватаясь за Дениса. Он ловил их, попеременно целуя руки. Точно так же как и мне совсем недавно. Прекратил, когда заметил меня. На мгновение замешкался, потом зазвенел связкой ключей:
– Проходите, располагайтесь и чувствуйте себя как дома, – нараспев говорил, приглашая девиц внутрь. – Без меня не начинайте.
Пьяный взгляд остановился на мне. Он молчал, будто ждал первых шагов от меня. Я наблюдала за этой сценой и хотел лишь одного – уйти.
Не говоря ни слова, развернулась и направилась к ступенькам.
– Я обещал не лгать, но не обещал эксклюзив, – донеслось мне вслед, будто попытка оправдаться. Или удержать меня.
Он прав, мне не в чем его было упрекнуть. Но слезы обиды душили вопреки здравому смыслу и гнали меня вниз по ступенькам.
– Правильно! Уходи, Рин! Возвращайся в свой хрустальный замок! – переваливаясь через перилы, кричал мне вниз. – К своему папочке! Ты же хорошая дочь, правильная девочка!
Ему будто было мало того, что он ранил меня это выходкой – он методично добивал, целясь в самое больное.
– Ты свинья! – я взлетела обратно, взревев точно дикий вепрь. – Я впустила тебя в свою жизнь!
– Ха! – зло рассмеялся в лицо. – Впустила!? Да ты оставила меня на пороге, позволяя лишь подглядывать через замочную скважину. Ты никого не подпускаешь.
– У меня полно друзей и знакомых, и мы в отличных отношениях, – возмутилась я. – Если я тебя с ними не знакомила, это не значит, что их не существует.
– О, Рин использует запрещенный прием, – одобрительно хлопнул в ладоши.
– Это бой без правил, – посмотрела свысока. Думал, он один может быть жестоким?
Денис склонил голову вбок, с едким прищуром всматриваясь в меня. Будто пытался разгадать, чего еще он обо мне не знает.
– Допустим, что я страшное клеймо на твоей идеальной отполированной до блеска жизни, – развил мое от и до фальшивое оправдание, – и мне не выпала честь знакомства с твоими друзьями, – изобразил в воздухе кавычки. – Просто назови хоть одно имя. Не просто соседка по парте из институт или девчуля для тусовки в клубе. Настоящая близкая подруга. Или парня, с которым у тебя были не пустые и поверхностные отношения? Антошка-нос-картошкой и его идиотское предложение не считается – он придурок.
Я кипела от досады и злости. Вот такой он считает меня на самом деле: пустышкой, не способной на любовь и привязанность.
– Таким человеком был ты! – зло выкрикнула. – Думала, что с тобой у меня не пустые и поверхностные отношения. Но ты сделал все, чтобы разрушить то хрупкое, что зарождалось между нами. Это ты боишься отношений. Прыгаешь из одной кровати в другой, нигде надолго не задерживаясь. Бежишь прежде, чем успеваешь привязаться. На самом деле боишься быть преданным и брошенным, поэтому делаешь это первым.
Плечи Дениса поникли. Он с шумом выдохнул проводя ладонями по лицу.
– От тебя я не собирался сбегать, – тихо признался, – но ты сделала выбор. Ты выбрала свою боль, лелеять не заживающую рану. Между нами все кончено, Рин. Прощай, – он поплелся к двери и скрылся в гомоне ревущей музыки и женского заливистого смеха.
Я стояла перед закрытой дверью и, как выброшенная на берег рыба, ловила ртом воздух.
Выбежала на улицу, пытаясь отдышаться. Казалось слезы застывали на лету и застревали в горле колючими льдинками. Обняла себя за плечи, стараясь успокоиться. Уговаривал себя, что все к лучшему; что эти отношения были обречены на короткую жизнь; я была готова к такому исходу. Но все доводы разбивались о реальность: я стояла среди ночи на пустой улицы абсолютно одна. Тоже разрушительное одиночестве я ощущала, когда отец оставлял меня на Полю и пропадал на долгие месяцы. Я наивно полагала, что Денис способен понять эту боль; что он, как выразился отец, чувствует меня. Но оказалось, ошибалась: я и в самом деле просто-напросто не заслуживаю любви. Он это доказал.
***
До дома добралась на такси. Полностью опустошенная. Даже наплевала на риск быть пойманной отцом с поличным: не таясь, вошла в квартиру и скинула мокрое от снега пальто. Из глубины квартиры послышались голоса. По интонации разговаривали двое: мужчина и женщина. Очевидно, отец уже узнал о моем исчезновении и теперь рвет и мечет, а Поля пытается усмирить его пыл.
Я прошла по коридору и голоса стали отчетливее.
– Мне пора, – нежным ласковым тоном говорила Поля. – Арина может в любой момент вернуться. Не забудь, что обещал.
– Выслушать ее, – послушно, точно ручной пес, повторил наставление своей хозяйки.
– Будь мягче с ней, – настаивала она.
– Я и так мягок. – Шелест одежды, прерывистое дыхание. – Иначе давно рассказал правду.
Я насторожилась. Факты, как мозаика, складываются в единый образ. Но для завершения не хватало фрагментов. Шагнула вперед, заглядывая в комнату: в полумраке два силуэта, сплетенные объятиями, слились в долгом поцелуе.
Рука нашла выключатель на стене и комнату озарил яркий свет, заставляя любовников отпрянуть друг от друга.
28 глава. Арина
– Так вот кто он, твой таинственный мужчина!? – накинулась я на Полю с упреком.
– Ты все неправильно поняла, – заламывая руки, она потянулась ко мне.
– Что я неправильно поняла? – оттолкнула ее. – Или скажешь, что вы не спите?
– Не совсем так, – замялась, не находя верные слова. Будучи пойманной с поличным, она отказывалась сознаваться.
– Ты вообще собиралась рассказывать? Если бы я вас не застала, ты бы продолжала меня обманывать? – обида душила, заставив голос дрогнуть.
– Девочка моя, – Поля снова попыталась приблизиться и утешить, но я отпрянула, жестом руки останавливая ее.
– Мы взрослые люди, и не обязаны перед тобой отчитываться, – отец вдруг решил, что он рыцарь без страхаа и упрека и ринулся в бой защищать свою прекрасную даму.
– Какой же ты лицемер! – весь мой гнев обрушился на него. – Диктовал, кто мне подходит; указывал, с кем общаться, заботясь лишь о том, как ты будешь выглядеть в обществе. Скажи, спать с Полей благоприятно сказалось на репутации нашей семьи? Видимо нет, раз ты не афишировал ваши отношения.
– Следи за языком, – приструнил, но я все больше вырывалась из-под его контроля.
– Я устала следить за языком. Устала, что все должно быть по-твоему. И того, что есть только твое мнение и неправильное.
Отец привычно отмахнулся, не воспринимая меня всерьез. Казалось, он все еще видит во мне девочку с разноцветными бантами, что впервые идет в школу.
– Не драматизируй. Если бы я был таким тираном, ты бы не связалась с безмозглым Антоном. Или с этим Романовым? Будь моя воля, я бы отрезал ему все пути.
– Не надо, – Поля коснулась его плеча, предостерегая от опрометчивых слов.
– Почему нет? – его раздражение от моей непокорности набирало обороты. – На самом деле Полина мне неделями зудела над ухом, упрашивая позволить этим отношениям быть.
Знание, что эти два обманщика за моей спиной решали мою судьбу, словно я безмозглая марионетка, переполнило чашу моего терпения.
– Позволил!? Ты позволили мне? Думаешь, можешь вот так по щелчку пальцев повелевать моей жизнью? Мне не нужно твое разрешение.
– Как и нам с Полиной твое, – в очередной раз указал на мою ничтожность. Ни я, ни мое мнение не имели никакого веса для него. Что же говорить о моих чувствах. – Неприятно, что ты узнала об это вот так. Но давно пора было открыться. Полина отговаривал, боялась твоей реакции.
– Чего ты боялась? – я взглянула на нее. Негода статная и уверенная в себе женщину превратилась в свою жалкую тень: заламывала руки, покусывала губы и смотрела затравленным щенком. – Боялась признаться, что это тянется с тех времен, когда мама была еще жива?
Едва я успела договорить, как кожу обожгла звонкая пощечина.
– Ты сума сошел!? – вскрикнула Поля, вставая на мою защиту.
Первые мгновения из-за шока я не чувствовала боль. Пошатнувшись, выпрямилась и посмотрела в глаза отцу. Он часто дышал, сжав челюсти: его переполняла ярость. И внезапно меня настигло прозрение: это ведь единственное проявление чувств, которого я смогла добиться от него.
Долгие годы всеми возможными путями я пыталась добиться от отца внимания: была хорошей девочкой. Хороших девочек ценят и любят, их не покидают. Но какой бы идеальной я не старалась быть, отец не давал мне той любви, какой я ждала. Наконец я поняла: пустота в моей душе от отсутствия отцовской любви никогда не заполнится. Я могла бы провести в этой бесконечной погоне всю жизнь, либо сделать другой выбор.
– Ты сказал, пока я пользуюсь твоим деньгами и живу в твоем доме, я обязана подчиняться.
– Неужели собираешься уйти? – с усмешкой, поддавшись ложному предвкушению победы. Считал, что мне не хватит храбрости. И выберу легкий путь, не желая пробираться через терни. Раньше я бы так и поступила. Отношения с Денисом сделала и меня бесстрашной. Рядом с ним я ощутила свободу, и вкусив ее, больше не желала быть в неволе.
Я ничего не ответила, и отправилась в комнату.
– Где ты будешь жить? У этого недоумка? – летело вслед.
Достала из гардеробной чемодан и методично укладывала все самое необходимое на первое время.
– Арина, пожалуйста, – всхлипывая Поля упала рядом на колени, пытаясь остановить меня.
– Не хочу видеть ни его, ни тебя, – прямо сказала. Не было больше смысла юлить и щадить ее чувства.
– Пусть выметается! – раскидывался отец угрозами, расхаживая по квартире. – Помыкается по друзьям и вернется с поджатым хвостом. Как миленькая!
Когда Поля поняла, что я не отступлю, привычно постаралась поддержать меня.
– Поживи пока в моей квартире, я не буду тебя тревожить.
Несмотря на сжимающееся от сожаления сердце, я была непреклонна.
– Нет.
Ее лицо превратилось в скорбную маску:
– Не наказывай меня, – едва слышно почти умоляла. – Не заставляй меня стыдиться собственной любви.
Не хотела, чтобы мое решение обрести независимость, она воспринимала лишь как желание сделать ей побольнее.
– Ты давно испытываешь вину, иначе бы не таила от мира свою любовь.
Я захлопнула чемодан и покатила его к выходу. Отец провожал меня надменным взглядом, восседая в кресле точно царь.
По привычке я подхватила со столика ключи от машины, но в шаге от двери остановилась и взглянула на брелок: было нечестно оставить машину, подаренную отцом. Медленно я обернулась:
– Никогда не знала, как к тебе подступиться. Просто хотела, чтобы ты обнял меня и сказал, что любишь. Что я твоя маленькая принцесса и ты защитишь меня от всех драконов этого злого мира. Хотела, чтобы у меня был любящий и понимающий отец. И чтобы глядя на меня, не испытывал ненависти за смерть жены.
Бросила ключи в чашу и захлопнула за собой дверь. Второй смертельный удар за вечер. Не представляла, как устою на ногах и не погружусь в отчаянье.
Второй раз за эту ночь я оказалась в одиночестве на улице. Подняла лицо, позволяя медленно кружившемуся снегу оседать на разгоряченной от слез коже. В этот момент слова Дениса перестали быть пустым уколом злости. Думала заказать такси, но понятия не имела, куда поехать: у меня не оказалось ни одной подруги, к которой я могла бы обратиться с просьбой. Знакомых и якобы друзей полно, только я мало представляла, как они живут, их отношения в семье – есть ли у них возможность приютить меня.
Смахнула слезы, не позволяя себе окончательно расклеиться. Все-таки вызвала машину – решила снять номер в ближайшей гостинице.
Спустя полчаса наконец избавилась от сковывающего платья и забралась с головой под холодное одеяло, стараясь согреть продрогшее тело. С тоской вспомнила насколько тепло было в объятиях Дениса холодными зимними вечерами. И как он, ворча и жалуясь, позволял греть о него свои вечно мерзнущие ноги.
Осознание того, что этого больше не повторится разрывало изнутри. Оказалось, Денис укоренился в моем сердце сильнее, чем я думала. Но стоило вспомнить тех подвыпивших девиц в его квартире, как сожаление сменилось горечью. Каждый из нас сделал свой выбор, и каждого из нас он повел своей дорогой.
Опустошенная нескончаемой каруселью мыслей, под утро я наконец забылась сном. Когда открыла глаза, комнату заливало ярким зимним солнцем. Потянулась к прикроватной тумбочке за телефоном. Мессенджеры забиты сообщениями и звонками от Поли. Не читая ни одного из них, я отключила телефон и продолжила спать. Не было ни сил, ни желаний – хотелось забыться. Как медведь в спячке, переждать трудные времена.
Встать с кровати меня заставил только работа – это все, что осталось у меня в жизне. Остальное рухнуло. Жить в отеле было не по карману, поэтому я расплатилась за номер и с чемоданом отправилась в офис. Спрятала его под стол и принялась просматривать объявления об аренде квартиры. Прикинула свой бюджет и старалась найти что-то приличное. Это оказалось непросто, поскольку мои запросы не соответствовали моим возможностям. Выбор встал ребром: либо я соглашаюсь на меньшее, либо живу на улице.
– Доброе утро, Арина, – прошествовал мимо Максим Викторович, не задерживаясь на мне взглядом. – В десять совещание по новому проекту, – объявил о своем решении.
– Хорошо, – отметила событие в планере. – Сообщу Денису Юрьевичу.
Я потянулась к телефону, но Орлов остановился и с подозрением всматривался в мое лицо:
– Ты разве не знаешь? – забыв формальности, заговорил так, точно мы добрые друзья. – Денис уехал, взял отгул, по семейным обстоятельствам.
Я сильнее сжала телефонную трубку и дрожащей рукой опустила ее на место. Какие еще семейные обстоятельства? У него нет семьи.
– Что-то серьезное?
Орлов не спешил с ответом: будто давал возможность признаться, что причиной отъезда Дениса стала именно я.
– Не думаю, – наконец сдался. Шагнул к двери кабинета, но в последний момент заметил выглядывающий край чемодана из-за ножки стола. – Тоже собираешься в отпуск?
– Нет, – покачала головой, уверяя начальника, что я надежный сотрудник и на меня можно положиться, – небольшие перемены в жизни.
– На столько большие, что негде жить? – скептически отнесся к моим словам. – Надеюсь, ты не ночевала в офисе? – казалось он недоволен, что я приняла его офис за ночлежку для бездомных. Но поняла, что ошиблась, когда услышала следующий вопрос: – Тебе нужна помощь?
Еще несколько дней назад я бы приняла невозмутимый вид и заверила, что все в полном порядке. Именно так я отгораживалась от людей, не впуская в свою жизнь. Но в этот раз поступила иначе.
– Да, – признала свою уязвимость.
Орлов нахмурился, недовольно поджимая губы. Казалось, он порывался расспросить о деталях, но вместо этого лишь произнес:
– У Лили осталась квартира, которая сейчас пустует. Оплачивай коммуналку – и живи, сколько понадобиться.
Ошарашено я уставилась на него. Его предложение разом решило бы все проблемы, но поставило меня в неловкое положение – я чувствовала бы себя обязанной.
– Я не могу, – решила отказаться.
Но Орлов не желал ничего слушать, и не погнушался шантажа:
– Лиля не отстанет от тебя, пока ты не согласишься. Вцепиться, как питбуль. Поверь, я знаю ее.
– Почему ты это делаешь? – не находила причин, по которым ему так не безразлична моя судьба. – Зачем помогаешь мне?
– В отсутствие лучшего друга, я обязан позаботиться о женщине, которую он любит, – невинно пожал плечами, в одночасье растеряв образ сурового начальника.
Вся секретность и конспирация наших отношений в одночасье стала такой смешной – все всё знали.
– Что бы между нами не было, он решил закончить это. Так что ты свободен от обязательств.
– Он вернется, – словно пообещал мне чудо.
Я провела все детство в ожидании чуда, но оно так и не случилось. Больше не стану тратить время впустую. Больше не собиралась заслуживать ничью любовь.
