Текст книги "Воспитание грубиянки (СИ)"
Автор книги: Элен Форс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Я готова. Джо! Захвати только смазку, я не уверена, что смогу принять сразу всех, но я буду стараться. – для пикантности ситуации я встала на колени, принимая максимально покорную позу.
Джо наступил на стакан, кроша его в мелкие осколки. Кровь прилила к его лицу. Парень надвигался на меня как тигр, медленно и угрожающе, но я не дрогнула. Внутри все устало бояться. Он с такой силой схватил меня за волосы, что я почувствовала, как половина гривы остается в его руке.
– Не играй, театр, Эмма! Не со мной! Ты прекрасно понимаешь и знаешь, что я никому тебя не отдам! Я не тот человек, который будет играть с тобой в романтические ухаживания. Ты принадлежишь мне. Я прихожу в бешенство, когда вижу тебя с кем-то. Мне не нравится, когда ты пропадаешь: потому что я одновременно боюсь за тебя и ревную. Я думаю, что ты можешь ехать куда-то и какой-то подонок пристанет к тебе. Я хочу, чтобы ты слушала меня, потому что беспокоюсь за твою любящую приключения задницу. Это все, чего я хочу, ты меня слышишь?
– Да. – жмурюсь, не желая смотреть его в глаза, пронзающие меня насквозь.
– Никто из моих друзей никогда не причинит боли, если кто-то из них сделает тебе больно или неуютно… Я сделаю больно ему. – Джо продолжает как заведённый, тяжело дыша. – Никто не тронет тебя пальцем…
– Просто, Джо, я не могу убегать от каждого у кого член.
– А придется. – более мирно ворчит он. Его злость постепенно сходит и я чувствую это.
+++
Оставшиеся дни в солнечном Сочи были самыми прекрасными в моей жизни. Мы гуляли, болтали, целовались и трахались до изнеможения. Джо мало рассказывал о себе. Парень мог с лёгкостью рассказать о своём увлечении или истории из детства, но из него невозможно было выпытать ничего о его семье, детстве. Обыденные вещи давались ему с трудом. Парень закрывался и становился грубым, когда я пыталась узнать у него что-нибудь о родителях.
В компании своих друзей он был лидером, это было очевидно. Они всегда слушали его, последнее слово было за Джо.
Сергей и Вика были милыми и ванильными, не похожими ни на кого из них, балерина и юрист. Они много чего знали, болтали без умолку и генерировали идеи. Если бы не они, наша компания бы больше молчала, чем говорила, что-либо. Эта парочка связывала всех между собой и создавала атмосферу.
Виталий был самым молчаливым, но добрым. Он всегда вежливо подавал соль в ресторанах, приоткрывал дверь и забавно улыбался шуткам. Мне было стыдно за сказанное, поэтому, чтобы испытать облечение – я вновь попросила у него прощения, на этот раз искренне. И все, что он на это сказал: “Эмма, не переживай, пожалуйста, я бы и не так себя назвал на твоем месте”.
Рыжий мне по-прежнему не нравился, но я продолжала его терпеть, стараясь не пересекаться с ним взглядами, не садится рядом и не разговаривать. Я откровенно избегала парня. В тот день я увидела его с разбитым носом и фингалом под глазом, и что-то подсказывало мне, что это дело рук Джо. Я не стала ничего спрашивать.
Джо. Я узнала какую еду и алкоголь любит парень, какую он слушает музыку и как быстро у него меняется настроение. Его манеры могли быть безупречными, если он того хотел. У Джо хорошо работала голова, он был хорошо образован. Это наталкивало меня на мысль, что в электричке я была свидетелем какого-то смешного маскарада.
Мне было комфортно с ребятами. Со всеми, кроме рыжего Кирилла, испепеляющего меня. Он откровенно не любил меня и просто ждал момента, когда сможет избавиться.
Оказавшись в Сочи без вещей, мы отправились вдвоем по магазинам, и я наслаждалась безупречным вкусом Джо. Было весело выбирать вместе вещи, кривляться в раздевалке, тихо тискаться и целоваться. Такое у меня было впервые. Я чувствовала себя глупой школьницей, у которой появился первый мальчик.
Джо оплатил все мои вещи, а на мои причитания об их стоимости, парень пообещал меня ударить, если я скажу хотя бы еще одно слово. Он легко относился к большим суммам денег, и это заставляло меня думать, что он рэкетир. Может быть его бизнес заключается в отжимании денег.
Наедине я могла шутить над ним, подтрунивать, он разрешал мне все, баловал, носил на руках, мыл голову в душе, целовал перед сном. В такие минуты, Джо был идеальным. И мне казалось, что я стала героиней романа. Меня переполняли чувства. Я даже успела забыть самое главное – с чего началось наше знакомство.
Воскресенье. Вечер.
Мысль, что скоро мы вернемся в Москву и все может поменяться – меня пугала, что если все закончится? Что будет дальше?
Я старалась не грустить по дороге в аэропорт, в зале ожидания, в самолёте и в машине по дороге домой. Настойчиво отгоняла мысли подальше, заставляя себя не думать, чем закончится эти сказочные выходные. Даже не заморачивалась, откуда Джо знает на какой рейс я купила билеты. Просто старалась наслаждаться этой гармонией, образовавшейся между нами за эти дни.
У моего подъезда моего дома он поцеловал меня очень нежно, даже немного пугливо, словно сам боялся, что все может закончиться. Его дыхание было ментоловым, и моя голова кружилась от такого поцелуя. Посреди бела дня он подхватил меня под попу, усадил на себя, прижимая к своему огромному стояку, дразня и разжигая огонь внутри. Я стала тереться, подтрунивая над ним. Как же я порочно хотела его! И Джо хрипло застонал, оторвался от меня, заглядывая в затуманенные желанием глаза, запуская руки в мои волосы.
– Я буду скучать по тебе, куколка! – по мне словно бегал ток, от которого я подрагивала. Его слова пронизывали меня, делая меня счастливой и слабой, я становилась зависимой от этого человека. – Хочу повторить тебе еще раз – никаких мужчин даже рядом. Иначе, я за себя не ручаюсь!
Я засмеялась, меня никогда не ревновали так дико, к каждому столбу, так безумно. Мне не хотелось уходить, хотелось остаться или уехать куда он скажет. И, к черту, психолога, и то, что правильно. К черту все. Я хочу совершать безумства, даже если потом буду жалеть. Мне хотелось быть счастливой.
– Мне пора! – прошептала ему в губы и слезла, делая над собой усилие. В кармане вибрировал телефон, звонили родители, переживая за меня. – И когда мы теперь увидимся?
– Завтра. – с уверенностью сказал Джо, и мне стало так хорошо. Он не исчезал из моей жизни, он собирался в ней обосноваться и стать неотъемлемой частью. – Я позвоню тебе.
Я вернулась в Москву совершенно другим человеком, новым и расслабленным, изменилась за неделю благодаря одному мужчине, знакомство с которым у меня не задалось, но переросло в нечто незабываемое. В голове неоновыми буквами светилось слово из трёх букв «Джо».
В лифте я открыла телефон и посмотрела на незаписанный номер Джо и записала, наконец-то, его в своей записной книжке. “Джо” потому что он всегда будет для меня моим Джо. Оно значило намного больше, чем сотни сладких эпитетов.
Дома меня встретил балаган, все было практически перевернуто, мама с папой бегали от ящика к ящику, пытаясь что-то найти. Погром меня шокировал. Я ожидала чего угодно, но не третьей мировой войны в доме.
– Привет! Вам помочь? – в сравнении с ними я была слишком веселой и отдохнувшей.
– Эмма, это кошмар. – мама просто растеклась в слезах. Выглядела она абсолютно убитой горем. – Отец потерял очень важный контракт, за него его могут убить. Или посадить! Его руководство просто вне себя, стоимость этого контракта для компании не так велика, но для нас катастрофична! Десять миллионов рублей! Нам придется продать дачу, чтобы возместить ущерб! Но так быстро мы ничего не успеем!
Мама причитала и причитала, а я осела на стул в зале, возвращаясь в реальность. Меня только что ударили проблемами по голове. Нужно было помочь родителям.
Мы искали контракт, перерыли всю квартиру, но ничего не нашли. Папа продолжал твердить, что его подставили, но сейчас это было неважно, бумаг не было, денег тоже. Знакомая риэлтор подтвердила догадку, дачу можно продать за эти деньги, но не так быстро как хотелось бы, нужен месяц – два, не меньше, и как получить отсрочку?
Папа постоянно говорил о чем-то по телефону, расхаживая туда-сюда, пытаясь найти у знакомых деньги. Но у кого заваляется столько?
Эмма. – у него был виноватый голос. – мне нужно поговорить с тобой! Сядь, пожалуйста!
Я послушалась его. В глубине душе я злилась на отца растяпу, и мне было жалко маму, в чем она виновата – если ее муж не может сохранить бумажку?
В голове у меня так все и не складывалось, неоновая вывеска ослепляла сознание, не давая сосредоточиться на семейных проблемах.
– Есть только один шанс получить отсрочку. – он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. – У нашего генерального директора Жонишвили, есть Ахиллесова пята, только одна, сын. Неуправляемый балбес, который никогда его не слушается. Он больной на всю голову, неадекватный. Лежит периодически в психушке. Жонишвили постоянно пытается как-то его вразумить. Так вот, я хочу пригласить их на ужин, семьями, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, их дочку ты видела на нашем корпоративе, Вы неплохо общались.
– И? – папина речь не предвещала ничего хорошего. Я стиснула зубы, предполагая, к чему он клонит.
+++
Родители посвятили свою жизнь мне, они многим жертвовали, чтобы у меня было самое лучшее. Я бы сказала, что они меня изрядно избаловали дорогими вещами, никогда не отказывая мне и потакая капризам. Они поддерживали все мои начинания, вне зависимости глупые они или толковые.
Вообщем, я всегда гордилась своей семьей, считая ее образцовая, уверенно говоря себе и окружающим, что мы вместе сможем пройти через что угодно. Но то, что происходило сейчас, выбивалось из логики.
– Я хочу, чтобы ты пошла на ужин с нами и постаралась познакомиться с его сыном поближе, если все пройдет хорошо, будет шанс, что нам сделают отсрочку. Дато – человек эмоция, он увидит, как мы э… дружим семьями, и сразу пойдет на встречу. Ему очень нужно, чтобы кто-то приземлил его сына…
– Стоп. Стоп. Ты хочешь сказать, что мне нужно подложить себя под какого-то парня из психушки, чтобы нам дали отсрочку? – я вскочила, посмотрела на маму, в поисках поддержки, но она притупила виновато глаза. И мне захотелось закричать на них. Что за сюр? – Вы с ума сошли? Я что проститутка?
– Эмма, пожалуйста, не преувеличивай! Тебя просят просто сходить на ужин и поулыбаться и все. Это все, что нужно. Никогда бы не просил тебя ни о чем большем. Этот парень такой псих, что у него никогда не было девушки. Дато будет просто приятно, если мы ужинаем все вместе. Я более, чем уверен, что Илья даже не подумает ничего плохого. На Ваши отношения это никак не скажется! – папа был бледен и говорил очень быстро заплетающимся языком. Я с трудом усваивала эту информацию.
Илья. Для них я была еще с Ильей! Настала моя очередь краснеть и прикусывать язык. Боже, а что же Джо подумает? Он убьет меня. Схватила любимую вазу отца и запустила ей в стену, повинуясь порыву и пытаясь приглушить дикое чувство несправедливости внутри. Ко мне стали переходить повадки моего друга. Родители подскочили и удивленно смотрели на меня.
– Вы считаете меня дурой? Что какой-то грузин сделает поблажку просто за хороший ужин? Вы же будете продавать за отсрочку меня, как его будущую родственницу, подстилку для их психопата сына, на которого никто не клюнет? – мой голос плавно переходил на рыдания. И мама обняла меня, поглаживая методично по голове.
– Дорогая, если отца посадят, то арестуют все наше имущество. Они начнут продавать его за бесценок, и тогда мы все будем бездомные. – она говорила отрешённым голосом, пугая меня все сильнее.
– Нет, мы будем жить на даче! Возьмем ипотеку! Я попробую взять кредит! Лучше так! – мой крик разрезает душный воздух в квартире. Он кажется неуместным, а я напоминаю глупого ребенка.
– Дорогая, наша квартира не стоит таких денег, машины у нас нет. Государство все, что у нас есть продаст за копейки, отца никуда не возьмут. Все, о чем мы просим – поулыбаться один ужин, дать хотя бы неделю, а там как пойдет, тебя никто не просит выходить замуж или спать с ним. Просто быть милой один ужин! – слушаю их и не понимаю: либо я глупая, либо они говорят откровенную чушь и не слышат своих слов.
Телефон завибрировал, на экране высветилось смс “Уже скучаю, куколка, так и представляю твой ротик. ” И я зарыдала, так громко, на сколько я была способна. Когда на новый год я загадывала более веселую и насыщенную жизнь, то дед Мороз принял меня превратно, он перенасытил ее событиями.
Понедельник. Утро.
Я выла в голос, напоминая израненного зверя. Что мне делать? Идти за помощью к Джо? У него нет таких денег. Сказать ему об этом ужине? Да он размажет по стенке меня и родителей за такую идею. А если не скажу и он узнает? Все равно размажет? Господи, что же мне делать?
Одновременно, со страхом познать плоды гнева Джо, меня одолевало беспокойство, с каких пор этот парень имеет такое колоссальное влияние на меня? Даже в радикальных странах у женщины в наше время есть голос.
– Я попробую оформить на себя кредит. – уверенно заявляю я, чувствуя первые проростки уверенности. – Точнее заём на работе. У нас могут дать займ, если ты проработал более пяти лет.
– Так быстро не провернуть ни с одним банком. – отец качает головой, но я его уже не слушаю. Цели не достигаются, если к ним не идти. У меня просто нет выбора, я должна буду найти эти деньги. – Так что с ужином?
– Я спать. – мне не хочется больше разговаривать на эту тему. Пусть они хоть всю ночь ищут документы, я больше не буду в этом участвовать. – Утро вечера мудренее.
Захожу в свою комнату и выключаю свет, не уверена, что мне удастся заснуть, но стоит попробовать. Джо, как будто чувствовавший, моё беспокойство, написал очень нежное сообщение, никак не вязавшееся с грозным образом, и от этого на душе стало только теплее.
«Спокойной ночи, куколка. Этой ночью я не смогу уже заснуть без запаха и жара твоего тела. Буду лежать, смотреть в потолок и ждать встречи завтра. Твой, уже безумно скучающий, Джо»
Мне стало легче после его сообщения, оно придало мне уверенности, что кто-то переживает и думает обо мне. Я провалилась в сон, так и не успев ответить, что тоже скучаю.
Утром я проснулась раньше будильника, вскочив и собираясь быстрее солдата в войну, желая побыстрее убраться из квартиры. Хотелось уже разрешить все с займом и успокоиться.
На кухне сидел отец с бутылкой водки, хмуро рассматривая скатерть на столе. Он не пьяным, но вел себя странно, вызывая вопросы.
– Ты не спал? – спрашиваю его, чувствуя обиду за вчерашний день. Папа отрицательно качает головой, не глядя на меня. Не знаю, что сказать ему, поэтому просто выпиваю воды и иду обуваться.
– Встреча сегодня вечером. – хрипло говорит он мне в спину. Замираю, не веря своим ушам. – Если хочешь, можешь не идти на неё. Я пойму. Ужин слишком большая плата за мою свободу.
Ни говоря ему не слова я выхожу из дома, чувствуя себя отвратительнее некуда. У самого подъезда натыкаюсь на взлохмаченного и недовольного Джо, стоящего у машины. От его недоброго взгляда, у меня по спине пробегает озноб. Парень рассержен.
– Опять? – только говорит он, выпрямляясь и широко расставляя ноги. Испуганно замираю, пытаясь понять, как он узнал про ужин. – Стоило расстаться на несколько часов, и ты опять игнорируешь меня? Не отвечаешь на сообщения и звонки?
Шумно выдыхаю, испытывая облегчение. Джо разозлился совсем по другой причине. Это вызвало у меня глупую улыбку, парень беспокоился за меня.
– Вчера дома произошла небольшая ссора, а потом я легла спать. Я просто заснула и не успела ответить тебе. – подхожу к нему и обхватываю руками широкие плечи. На ощупь он напоминает каменную статую. – Прости, что не ответила. Хотела позвонить по дороге до метро, честно.
– Я отвезу тебя на работу. – недовольно пробурчал он, открывая дверь в машину и не теплее от моих ласк. Если он узнает про ужин, проломит нам всем головы. Джо слишком своенравен, непредсказуем и упрям.
– Почему ты такой злой? – примирительно спрашиваю его, не оставляя попыток растопить холодное сердце. – Я не специально!
– Держи телефон под рукой. – гневно отчитывает меня парень. – Вдруг с тобой что-то случится?
– Поцелуй меня лучше. – жмурюсь и тянусь к нему, касаясь губами его щеки, парень перехватывает инициативу и жестко вгрызается в ответ, целуя с остервенением, напоминая мне животное. Он оставляет мелкие ранки на нежных губах, насилуя властно мой рот. Издаю стон толи от боли толки от наслаждения. Рядом с ним все чувства смешиваются.
– Тебе нужно переехать ко мне. – неожиданно заключает он, отстраняясь от меня. Джо не делает мне предложение, а просто принимает решение. – Так я буду уверен, что с тобой все в порядке. Сегодня же собираешь вещи и вечером переезжаешь.
Понедельник. День.
Его тон совершенно не терпел возражений. Джо даже не брал в расчёт, что я могу не хотеть или у меня есть уважительные причины этого не делать.
– Я не могу сегодня к тебе переехать. – протягиваю задумчиво, пытаясь определить, хочу ли я жить с ним. Это серьёзный шаг. Не то, чтобы я категорически не хотела просто учитывая наше знакомство, нужно быть серьезнее в таких вещах.
Джо резко нажимает на тормоз, раздаётся визг шин. Только чудом не разбиваю себе нос о панель приборов.
– Что это значит? – рычит он недовольно, поворачиваясь ко мне. – Это еще почему?
– Во-первых, мне нужно поговорить с родителями, объяснить все им. Во-вторых, такие вещи не решаются по щелчку пальцев, мне нужно собраться. – на ходу придумываю уважительные причины, испуганно рассматривая его сжатые кулаки. Сомневаюсь, что он способен меня ударить, но проверять тоже не хочется.
Хорошо. – медленно говорит парень, заводя машину. – Завтра.
– Офигенная отсрочка. – бормочу я, облизывая губы и откидывая на сидении. За время нашего спора я успела вспотеть от испуга.
Джо довозит меня до дверей офиса, останавливаясь там, где разрешено парковаться только топ-менеджерам нашей компании. У этого человека напрочь отсутствуют инстинкты самосохранения и страха, он делает только то, что хочет.
– В шесть заберу тебя. – предупреждает он.
– Не нужно, вечером у меня с родителями ужин. – пытаюсь успокоить его. – Я буду на связи каждую минуту, обещаю.
– В шесть часов ровно я буду здесь, заберу тебя и отвезу на ужин. – повторил упрямо Джо, не оставляя мне шансов.
– Я уйду пораньше. – упрямо повторяю.
– Напиши во сколько. – по глазам понимаю, что лучше не спорить, иначе вообще не выпустит из машины. Целую его в щеку и убегаю на работу, чувствуя как у меня подгибаются ноги от страха. Не представляю пока как мне выкрутиться из этой ситуации.
В офисе ещё никого не было, когда я пришла. На это и был расчёт, нужно было поговорить с начальником до того, как все придут. Он всегда приходило намного раньше, чтобы поработать в тишине. Это знали все.
– Тук-тук. Можно к Вам? – шутливо спрашиваю его, проскальзывая внутрь кабинета и вглядываясь в его лицо, чтобы понять, какое у него настроение.
– Да, Эмма. Входи. – Сан Саныч откладывает очки в сторону и переключает все внимание на меня. – Ты рано.
– Хотела поговорить с Вами по личному вопросу. – сажусь на стул напротив него, жутко нервничая, никогда не любила такие разговоры. – У меня дома семейные проблемы, хотела спросить, могу я получить на работе займ.
– Конечно, Эмма. С твоим стажем работы в компании, окладом… Думаю, мы сможем выбить миллиона два для тебя. Если повезёт, три. Сколько тебе нужно?
Меня охватывает лёгкая обречённость.
– Я слышала некоторые покупают жилье на займ… В Москве не купить за два – три миллиона жилье. – сдавленно бормочу я, прикусывая губу.
– Чтобы тебе дали миллионов шесть нужно работать не меньше десяти лет. – начальник разводит руками. – Я и сам, когда хотел купить квартиру, брал обычную ипотеку. Если бы все было так хорошо, то компании бы разорилась от займов своим работникам.
– Простите за беспокойство. Три миллиона мало. Мне нужно намного больше.
Понедельник. Вечер.
К моему счастью, у Джо что-то случилось и он не смог заехать за мной, вызывав такси и наказав строго быть постоянно на связи. Настоящий маньяк.
– Просто ужин. Я на нём буду сидеть и просто кивать в нужных местах. Никакого продолжения. – Я сказала это сразу с порога, когда вернулась домой. Родители радостно закивали.
От всего этого мероприятия мне было противно, хотелось помыться, чтобы смыть грязь.
Я не старалась выглядеть хорошо на этом ужине, мне было некого привлекать. Наоборот, я хотела показать всем своим видом, что не заинтересована ни в каких отношениях. Надела самое чопорное платье в своем гардеробе: персиковое с воротником – стойкой, рукавом три четверти и до середины колена. Оно закрывало все прелести. Волосы я собрала, выпустив пару локонов, напоминая чопорную, старую леди. Завершила образ легким макияжем, только нюд, ничего лишнего. Постаралась выглядеть бледной.
Из меня вышла скромная монашка, и меня это устраивало. Мало ли, что этому психопату захочется. Родители кинули на меня недовольный взгляд, но ничего не сказали, боясь, что если они прокомментируют мой внешний вид – я откажусь идти в ресторан.
Мы практически не разговаривали со вчерашнего дня. Во мне без конца зудело чувство разочарования в собственных родителях.
В такси я чувствовала, как задыхаюсь от страха и волнения. Я смотрела на экран телефона, где был номер Джо, но смелости позвонить не было. Он не поймёт, не отреагирует нормально на моё решение.
Странные у нас отношения, если я не могу ему рассказать все, что на душе, потому что боюсь его реакции.
На окне запестрили капли дождя, и я прикоснулась пальцами к ним. Мне хотелось вырваться, ощутить эти капли на своем лице, смыть с себя косметику. Оказаться в руках Джо, чувствовать его в себе, и не ощущать груз будней. Хотелось свободы.
Отец выбрал очень дорогой ресторан, ему нужно было произвести впечатление. Жонишвили уже ждали нас за столом. Глава семейства, его жена и дочь, непутевого сына я не увидела с ними. Отец очень расстроился, что по моей вине мы приехали позже них, проявляя неуважение. Раньше я не замечала лизоблюдство за отцом. Было противно до невыносимости.
За столом сидел Дато, крупный типичный грузин, больше напоминающий шкаф, чем человека. Почему-то мне он был неприятен на интуитивном уровне. Рядом с ним сидела хрупкая небольшая шатенка с огромными зелеными глазами, на его фоне она была невыносимо маленькая. И рядом с ними их дочка – Нана, милая брюнетка, похожая на отца, такая же грузная, как и он. Мне она никогда не нравилась.
Понедельник. Вечер.
– Добрый вечер! – папа почти сделал поклон перед этим Дато и меня передернуло от отвращения. На моем лице что-то отразилось, потому что мама дернула меня за руку, заставляя улыбаться.
– Эммочка, привет! – Нана защебетала, увлекая за собой. Девушка напоминала молодого парня. – Мой брат еще не приехал, слава богу, горе нашей семьи. Но готовься! Несмотря на то, что он мой брат – он чудовище!
Я невольно потянулась к вину, которое для меня уже налили, нужно было запить весь этот стресс. Я уже видела этого невысокого, похожего на шкаф грузина, с такой же ямочкой на подбородке. Господи. Что за семейство.
Мой телефон завибрировал, Джо словно чувствовал нехорошее.
“Как ты? Где ты?”
Я погладила экран, раздумывая над ответом, а Нана продолжала говорить гадости о своём брате:
– Когда ему было семнадцать, родителям пришлось положить его в клинику, потому что он был буйный. Набросился с кулаками на отца, чуть не зарезал его ножом. У папы до сих пор шрамы на животе. Он чудом остался жив. В восемнадцать – родители отдали его в армию, чтобы он образумился. Думали, что его смогут там перевоспитать. Думаешь, помогло? Как бы не так, он только стал сильный как бычара, меня его стали бояться еще больше. Теперь, он совершеннолетний, но мозгов больше у него стало, просто не управляем. Отец очень надеется, что он встретит хорошенькую девочку и остепенится, что это просто молодость и гормонны, мы все на это надеемся. Так и ждём ту, ради которой у него мозги станут на место.
– Устрашающе. – выдавила я из себя, представляя этого парня, кто пытался зарезать собственного отца. – А почему он не в больнице? Он ведь угрожает здоровью других людей?
– Ну, пока он никого не убил, но недавно отец опять засунул его в больницу, чтобы его успокоили, прокололи успокоительным там, поболтали – успокоили. Но он сбежал и оттуда! Знала бы ты его дружков! Сплошные проходимцы. А потом, что устроил, если бы ты знала! – Нана еще отпила из бокала, фыркая. От каждого слова девушки мне становилось все хуже, меня начало трясти и тошнить. – Для чего я это говорю тебе! Я в курсе, что родители хотят свести Вас, но мой совет тебе – беги! С ним лучше не связываться, он невменяемый. Неадекватный. У него была девушка, но она очень быстро от него сбежала.
Я отправила Джо ответ трясущимися руками, почти не слушая Нану. Лучше бы поскорее это все закончилось. Я подняла голову, чтобы посмотреть на Дато, и внутри меня все органы посыпались вниз к пяткам, меня затошнило и стало плохо. Я вцепилась в стул, чтобы не упасть с него. Мир кружился перед глазами.
К нам направлялся Джо, он опять меня нашел. И его внешний вид не предвещал ничего хорошего. Глаза метали молнии в меня, сжигали заживо, и я задыхалась. Он был одет в безупречный костюм и рубашку, словно английский денди. Прекрасно уложенные волосы и борода, сегодня Джо был великолепен, как никогда.
Понедельник. Вечер.
Я готовилась морально к скандалу, представляла как он будет швырять стулья, тащить меня за волосы. От страха меня парализовало, я не могла даже пошевелиться, кислород раздирал горло.
– О, а вот и Даня! Друзья мои, я рад представить Вам, моего старшего сына, наследника – Даниила Жонишвили! – Дато поднялся, шумно отодвигая стул в сторону, представляя своего сына.
Все закружилось и поплыло, во взгляде Джо было столько ненависти ко мне, он открыто презирал меня.
Джо? Даниил Жонишвили – Джо. Вполне логично. Сын крупного бизнесмена, лежавший в психушке, монстр. Джо.
“Отец опять засунул его в больницу, чтобы его успокоили, но он сбежал оттуда снова”.
В тот день, когда мы встретились с ним впервые, друзья вызволяли Джо из больницы, поэтому они в спешке ехали на электричке, скрываясь ото всех, грязные и злые, они собирались отсидеться на даче. Он не воровал деньги у друга, это были деньги его отца. Я даже не замечала и понимала кто он. А он знал кто я? Мог ли он по фамилии понять, чья я дочь? Когда он писал сообщение и шел сюда, он знал все заранее? Он проверял меня?
– Добрый вечер! – его голос был спокоен и тих, но я знала, что за ним скрывается целая буря, способная разнести этот ресторан в щепки. Он не был похож на отца, да и на мать только самую малость; яблочко, которое далеко откатилось от яблони. Сын не похожий на своих родителей. – Рад знакомству.
Он сел и все почувствовали его угрожающую энергетику, силу. Все знали, что стоит ему захотеть, и он переломает тут все, никто не остановит его. Джо смотрел на меня в упор, пробираясь под кожу, заглядывая в душу, выворачивая наизнанку, читая мысли. Он не стеснялся откровенно пялиться на меня как дикое животное, забывая про манеры.
Сейчас, вспоминая наше знакомство и накладывая слова Наны, я боялась его как никогда прежде.
Он заглянул в свой телефон, поднял на меня глаза и усмехнулся. Моё невинное сообщение “ужинаю с семьей” теперь было действительно смешным. Сказали ли ему родители для чего эта встреча?
– Эмма, у Вас такие красивые волосы! – мама Джо одарила меня улыбкой, и я постаралась улыбнуться ей в ответ, чувствуя себя восковой куклой. – С Вашей белоснежной кожей. Данечка, ну скажи, какая красивая девушка!
Понедельник. Вечер.
– Да, когда Эмма занималась балетом, ее огненную макушечку было видно из далека, даже несмотря на то, что она была самая маленькая! – пропела мама, поглаживая меня. – Не представляю в кого она у нас такая Белоснежка!
Они торговали мной, набивали цену, сватали психу ради денег. Хотелось встать и уйти.
Джо это откровенно забавляло, он вальяжно развалился на стуле и продолжал прожигать меня взглядом. Я проверяла телефон, вдруг он напишет, что-нибудь, какую-нибудь угрозу, и мне станет легче. Я готова была к его наказанию. Его злость была подтверждением чувств.
Рассказы обо мне и моем детстве продолжались еще минут десять, когда Джо уже не выдержал:
– Ну хватит! Вы же не лошадь продаете! – его голос был не родным, жестоким. Даже в тот день, в электричке, он говорил с издевательством, пытался унизить, но в его голосе не было столько безразличия и отвращения. Я почувствовала, как моё сердце разбилось, сказка канула в лето. – Я готов отсрочить Ваш платеж, даже более того, я погашу его.
Отец вытянулся. Мне показалось, что он поцелует сейчас руку Джо, столько преданности было в его взгляде. Интересно, если бы узнал, что благодетель сделал со мной, он бы продолжал смотреть на него таким же взглядом? Наверное да, он же спас его шкуру. Отвращение и презрение затопили меня с головой, разрушая мой мир безвозвратно.
– Но взамен, лошадка по имени Эмма, переезжает в мою конюшню и живет там, столько и на тех условиях, какие я поставлю. И да, фарфоровая куколка, тебе придется отказаться от работы, потому что тебе нельзя будет выходить из дома от слова совсем. – последние слова были предназначены мне. – Тебе нет доверия.
Хотелось бы посмотреть на наши лица со стороны. Лица матерей, покрытые шоком, хлопающие глазами и поглядывающие нерешительно на мужей, чтобы они разрешили накаляющуюся ситуацию. Взгляд Дато – не удивленный, не имеющий ничего против, немного похотливый. Мужчину забавлял выпад сына, ему было интересно, чем все закончится. Вот кто в семье – чудовище. Лицо моего отца, с надеждой вглядывающегося в меня, надеясь, что я соглашусь. И мне стало так противно. Неужели это мой отец?
– Даня, ты чудовище! – Нана буквально шипела. Но Джо только приподнял бровь, не отрывая от меня взгляд. Ему было безразлично, что они скажут и сделают, он ждал моего ответа.
– Нет. Мой ответ нет! – практически прокричала я, выскакивая на ноги и переворачивая бокал вина на себя.
– Я даю тебе еще один шанс для ответа, Эмма. Иначе твои родители будут на улице, а ты все равно пойдешь со мной. – он подался вперед. Никому кроме нас не было понятно так происходящее. Никто больше за столом не знал, что между нами. – Теперь не будет нежности.
– Джо! – я сжала кулаки и хотела прямо здесь попытать объяснить. Но что? Что просто согласилась на ужин ради отца? Тогда почему не сказала? – Даже объяснять ничего не буду! Кто ты такой, чтобы так обращаться и говорить со мной? Конюх драный! Иди паси кобыл своего уровня в другом месте. Может кто-то другой согласен быть с больным на всю голову ублюдком вроде тебя. Ты же садист!
