Текст книги "Страсти у вулкана"

Автор книги: Элен Алекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Но не мог же он вобрать в свое сердце всех страстных и увлеченных поклонниц и поклонников, которые были без ума от его романов и считали его самым понимающим, тонким и душевным человеком на земле. Никак нет.

Но с Даниэль он стал чувствовать какую-то странную ответственность. Марк Роснан и сам пока не мог определить в себе это чувство и попытаться выразить его словами.

Когда Даниэль вышла из своего дома в пять часов утра, расположилась на скамейке с пачкой сигарет и зажигалкой и стала пытаться пробовать курить, ей не пришлось долго ждать. Марк Роснан в сердцах бросил свои рукописи, закрыл ноутбук и вышел на улицу.

Он подошел к Даниэль. Даниэль отложила сигареты, скромно сложила руки на коленях и с невинным видом подняла на него глаза. Марк Роснан несколько смягчился.

– А что скажет твоя мама, если она это увидит? – спросил он.

– А у нее окна на другую сторону дома выходят, – ответила Даниэль.

– О мой бог, – только и сказал Марк Роснан.

Он сел на скамейку рядом с Даниэль. Они посмотрели по сторонам.

Над спящим городом потихоньку поднимался рассвет.

– Ты не должна пробовать курить, – сказал Марк Роснан.

Даниэль сдержала торжествующую улыбку и невинно спросила:

– Почему?

– Не должна и все, – сказал Марк Роснан. – Есть вещи, которые не нужно объяснять. Это как нельзя читать чужие письма. А дети не должны пробовать курить.

– Но я уже не ребенок! – взбунтовалась Даниэль.

– Нет, еще ребенок, – спокойно сказал Марк Роснан.

Даниэль задумалась. Так обычно задумываются дети: а что бы они могли от этой ситуации получить?

Марк Роснан наблюдал за ней. Даниэль не могла придумать ничего интересного.

Тогда Марк Роснан сказал:

– Давай так: однажды я исполню любое твое желание.

Даниэль чуть не поперхнулась воздухом.

– А ты не будешь пробовать курить. По крайней мере, не будешь пробовать, пока не вырастешь.

– А когда я вырасту? – осторожно спросила Даниэль.

– Ну, – Марк Роснан подумал, – например, когда окончишь школу.

Даниэль медленно повернула голову и посмотрела на Марка Роснана. Он смотрел на нее спокойно и серьезно.

Даниэль почувствовала, как непонятный жар постепенно стал подниматься откуда-то из недр ее существа.

– Твое желание должно быть разумным, – сказал Марк Роснан.

Даниэль потихоньку обрела способность серьезно разговаривать.

– У меня все желания разумны, – сказала она.

Марк Роснан улыбнулся.

– Искренне надеюсь на это.

– Я не знаю, будет ли стоить мое желание вашего желания его выполнить, – сказала Даниэль, – но я согласна, – тут же добавила она.

Марк Роснан опять улыбнулся.

– Хорошо, будем считать, что мы договорились.

Он взял из рук Даниэль сигареты и зажигалку и выбросил их в урну. Даниэль с мнимым сожалением проследила за его движением.

Но о каком сожалении могла идти речь, если у Даниэль теперь было желание, которое выполнит сам Марк Роснан.

3

Потихоньку наступило лето. Очередной учебный год радостно завершился, так что мы вновь были предоставлены самим себе и наслаждались ничегонеделанием.

Мы ездили на пляж, ходили в кино, читали книги и напрочь забывали о надоевшей за год школе и приставучих учителях. Летом жизнь всегда более-менее отвечала нашим представлениям о счастье и свободе, и это было не так уж плохо.

А в самом начале лета местная телестудия вытянула Марка Роснана на большое и откровенное интервью. И в один уютный теплый вечер весь город припал к экранам телевизоров. Мы даже могли задать ему какой-нибудь каверзный вопрос по телефону. Ведущий шоу метался между нервами писателя по ту сторону экрана и вопросами телезрителей по эту сторону. Нужно было тактично никого не задеть и всех оставить удовлетворенными.

– У ваших романов такой высокий рейтинг, – восклицал ведущий шоу, – как?! Как вы придумываете свои сюжеты?

– Я не знаю, – честно ответил Марк Роснан.

– Расскажите о профессии писателя, – попросил ведущий.

– Профессия писателя ничем не отличается от любой другой профессии, – сказал Марк Роснан, – просто есть профессии, которым посвящаешь весь свой рабочий день, а есть профессии, которым посвящаешь жизнь.

– А вы можете представить, что вы бросили писать? – дотошно допытывался ведущий.

– Нет, что вы, как можно, это же моя жизнь.

– А если хорошенько подумать? – не отставал ведущий.

Марк Роснан вздохнул.

– Наше будущее знает только Бог, – сказал он.

В студии раздались аплодисменты. Людям всегда нравится, когда кто-то в их присутствии прибегает к таким высоким инстанциям.

– А все-таки, чем бы вы могли заниматься, если бы вдруг в одночасье, не дай бог, бросили писать? – не унимался ведущий.

Такие шоу было модно вести на экстриме: заставить знаменитого на весь мир писателя, который и полдня не мог прожить, чтобы не записать в блокноте хоть строчку, представить, что он якобы перестал писать. Это был высший пилотаж.

Марк Роснан задумался.

– Я мог бы снимать клипы.

– Что? – не понял ведущий.

– Клипы к песням, – пояснил Марк Роснан.

– Но это же здорово! – радостно, он все-таки вывел писателя на откровенность, воскликнул ведущий. – Это просто здорово!

Нам показали недоуменные лица присутствующих в студии зрителей, которые не совсем понимали, что так обрадовало ведущего.

– Это тоже очень творческая профессия, – успокоил ведущий Марка Роснана.

Как будто тот уже, не дай бог, бросил писать.

– Да, конечно, – сказал Марк Роснан.

– А какие клипы вы бы снимали? – спросил ведущий.

Марк Роснан задумался.

– Ну не знаю, – сказал он, – смотря какая песня. Снимал бы, например, многотысячные толпы людей, танцующих самбу по всему городу.

– Ага, или альпинистов, поющих на фоне своей палатки, – радостно поддержал новую тему ведущий шоу.

Марк Роснан покосился на него.

– Тоже неплохая идея.

– Это я прямо сейчас придумал, – поделился ведущий.

– Все хорошие идеи приходят неожиданно, – сказал Марк Роснан, который уже давно старался сдержать улыбку.

– Ну и почему вы не пойдете снимать клипы? – с большой надеждой спросил ведущий.

– Потому, что я уже нашел свое предназначение, – сказал ему Марк Роснан.

– Аплодисменты! – заорал ведущий.

Студия горячо зааплодировала.

Затем пошли звонки от телезрителей.

– Почему вы все время один? – спросили Марка Роснана по телефону, подключенному в студии на громкую связь.

Марк Роснан немного смутился. Такие личные вопросы ему обычно тактично не задавали, поэтому он нашел уклончивый ответ:

– Со мной трудно, я же постоянно пишу!

– И вам не скучно?

– Ну что вы. Совсем нет.

– И в чем для вас пресловутый смысл жизни?

– Жизнь создана для счастья, и у каждого оно свое, – задумчиво сказал Марк Роснан и надолго замолчал. – Но большей частью люди не сразу это осознают, – сказал он наконец, – люди выстраивают себе какие-то преграды и препятствия и мужественно их преодолевают. А потом, удивленно наблюдая за своими странными судьбами и пытаясь сложить в уме все изначально составляющие действительности, посреди бесконечной спешки и суеты, люди вдруг осознают, что жизнь-то создана только для счастья.

Марк Роснан говорил очень тихо, люди слушали его, затаив дыхание.

– А что такое счастье? – спросили Марка Роснана.

Он улыбнулся.

– Многие хотели открыть формулу счастья, но для каждого она своя. Счастье внутри нас. Счастье – это работа, общение, любовь.

– А что такое счастье для вас? – немедленно спросил ведущий.

– Для меня счастье, – сказал Марк Роснан, – это мое творчество.

– А что для вас общение с людьми? – спросил кто-то в студии.

– Общение с людьми для меня сложный вопрос, – ответил Марк Роснан.

– Поясните, пожалуйста, – попросил ведущий.

– Просто я из тех людей, которые считают, что любое общение должно нести глубинный смысл. Для меня каждое мгновение в жизни должно быть каким-нибудь открытием.

Горячие аплодисменты в студии сказали все сами за себя.

– У вас существуют какие-нибудь писательские приемы? – спросили Марка Роснана по телефону.

– Я считаю, что писатель прежде всего не должен быть занудой, – сказал он. – В мире полно мудрости. Но каждый должен прийти к ней сам.

В студии раздался смех. Марк Роснан раскрывал, как обычно, свою душу. Он всегда был честен перед читателями.

– А как вы вообще начали писать? – спросили Марка Роснана.

Марк Роснан улыбнулся.

– В детстве я любил читать книги и жить в вымышленном мире, а потом я вырос и понял, что могу сам писать эти книги и создавать себе вымышленный мир.

– В чем ваша проза отражает вашу жизнь? – спросил кто-то в студии.

– Когда пишешь прозу, в любом случае пишешь историю своей жизни, – сказал Марк Роснан, – какие-то отрывки, видения, воспоминания или мечты. Например, как танец, в котором человек выражает все те моменты, которые когда-то были в его жизни и которые оставили след в его душе. Или картина у художника.

– Как вы относитесь к одиночеству? – спросили Марка Роснана.

– Я его люблю.

– Но почему?

Люди редко понимают, как можно любить одиночество.

– Ничто не отвлекает от творчества, – объяснил Марк Роснан.

– Так все-таки почему у вас такие короткие романы? – спросили в который раз Марка Роснана.

– Я писатель, – улыбнулся Марк Роснан, – я могу писать километрами. И именно поэтому я не могу утомлять читателя бессмысленным набором предложений. У писателя каждая фраза должна быть отточена, как драгоценный камень. И каждое слово должно нести глубокий смысл.

В студии наступила сокровенная тишина. Но ведущий был бдителен: он призывно замахал руками на зрителей, и в студии раздались оглушительные аплодисменты.

– А вы любите строить планы на эту жизнь? – спросили Марка Роснана.

– Да, конечно. Впрочем, как и все люди.

– И какие у вас планы?

– Я должен написать еще тысячи историй. У меня жизни не хватит для того, чтобы их все написать.

– А как, по-вашему, нужно жить? – спросили Марка Роснана.

– А не надо строить никаких планов, надо просто жить.

– А почему у вас в романах нет любовных сцен? – спросил кто-то.

– У меня в романах есть такие сцены, – возразил Марк Роснан.

– Где? – удивился ведущий.

– А вы читайте между строк, – посоветовал ему Марк Роснан.

Зрители в студии зааплодировали.

4

Несколько дней спустя Даниэль пришла к Марку Роснану. Он сидел за рабочим столом у себя в саду.

Он не обернулся, он спиной почувствовал Даниэль. Он отодвинул ноутбук и положил руки на стол.

Даниэль подошла поближе. Она была спокойна, независима и серьезна. На ней были розовые джинсы и блузка с глухим воротом.

– Я вам помешала, – сказала Даниэль.

– Нет, – сказал Марк Роснан, – совершенно не помешала.

– Ну тогда привет, – сказала Даниэль.

– Привет, – улыбнулся Марк Роснан.

Он встал и придвинул ближе к столу шезлонг. Даниэль поняла, что вообще-то шезлонг никуда не нужно было двигать, просто Марк Роснан таким образом предлагал ей сесть.

Даниэль села. Она дотянулась до ближайшего куста и сорвала цветок.

Марк Роснан заинтересованно наблюдал за ней.

Даниэль стала есть цветок. Марк Роснан удивленно наблюдал за ней.

Когда Даниэль съела свой цветок, она стала размышлять над новой задачей: срывать и есть новый цветок или придумать какую-нибудь захватывающую тему для разговора?

Даниэль выбрала второе.

– Я видела вас по телевизору, – сказала она.

Марк Роснан улыбнулся.

– Я держался достойно?

– О, весьма. – Даниэль тоже улыбнулась. – Мне нравятся ваши взгляды на жизнь.

– Мне тоже, – сказал Марк Роснан.

– И я согласна с вами, что счастье – это просто жизнь.

– Да, все вроде бы просто. Но люди большей частью выдумывают какие-то дополнительные условия.

– И я тоже могла бы снимать клипы, у меня давно есть одна идея, она подошла бы ко многим песням.

– Может, пока не стоит об этом никому рассказывать? Вдруг утащат сюжет?

Но они оба прекрасно понимали, что раз Даниэль собралась делиться этой идеей, то остановить ее уже нельзя.

– Но вы ведь не утащите? – сказала Даниэль.

Марк Роснан рассмеялся.

– Нет, я не утащу.

– Это идея другого измерения, – сказала Даниэль, – какие-то туманные инопланетяне, которые тоже живут в нашей квартире, и они делают то же самое, что и мы, ну почти то же самое. Это как бы две семьи, наслоенные друг на друга. Они тоже ходят по нашим комнатам, едят из наших тарелок и даже чистят зубы нашими зубными щетками. А потом на ночь они все одновременно с нами ложатся спать в наши кровати. Их не видно, но они есть, и только для зрителей их показали как бы в тумане.

Даниэль исподлобья в поисках поддержки посмотрела на Марка Роснана.

– Песня для одного певца или певицы, – добавила Даниэль.

Марк Роснан улыбнулся.

– Совсем неплохо, – сказал Марк Роснан, – можно кому-нибудь предложить эту идею.

– Можно, – сказала Даниэль, – потом предложу. Если она не придет в голову кому-то еще.

– Да. Все идеи витают в воздухе. И кто-то другой всегда может успеть первым.

– Да, – сказала Даниэль.

И они надолго замолчали. Была какая-то недоговоренность, какое-то чувство, что все это пока не то, что должно быть сказано именно в этот день и в этот час, но никто не собирался озвучить это.

И наконец-то Даниэль сказала то, что пришла сказать:

– Я придумала желание.

Марк Роснан внимательно посмотрел на нее. Но Даниэль опять надолго замолчала. Он тоже не говорил ни слова. Плотная, осязаемая чуть ли не на ощупь пауза провисла в теплом воздухе.

Марк Роснан ощущал странные чувства. Эта девушка вносила хаос в его стабильную жизнь. Просто выходило так, что до тридцати пяти лет он был уверен, что на этом свете есть только один интересный человек – он сам.

И тут появляется какая-то девчонка, с которой ему просто хотелось быть рядом, и все. Марк Роснан ничего не понимал.

– Я тебя слушаю, – сказал он.

Даниэль вздохнула.

– Я хочу на вулкан.

– Поясни.

– Я хочу на вулкан с вами вдвоем.

Марк Роснан задумался.

– Ты хочешь поехать со мной на вулкан? – переспросил он.

Даниэль кивнула.

– Да.

– Но я и сам там еще ни разу не был, – сказал Марк Роснан.

– Вы всю жизнь живете в этом городе и ни разу не были на вулкане? – не поверила Даниэль.

– Ни разу.

– Не понимаю.

– Стандартная ситуация. Никогда не хватает времени на что-то, что находится близко от тебя.

– Туристы приезжают издалека, чтобы посмотреть на этот вулкан.

– Я знаю. И каждый год тоже собираюсь посмотреть на него поближе.

– И?

– И откладываю все на следующий год.

– Так, может, пришло время? – сказала Даниэль.

Марк Роснан помолчал.

– Все не так просто.

– Что не так просто? – спросила Даниэль.

– Мне кажется, тебе еще рано на вулкан. – Он серьезно смотрел Даниэль в глаза.

Она смутилась.

– Там бывают даже дети, – сказала Даниэль.

– Я не об этом.

– А о чем?

Марк Роснан стал думать, как бы яснее выразить то, что он хотел сказать.

– Тебе еще рано на вулкан вместе со мной, – сказал Марк Роснан, – ты должна придумать другое желание.

– Но у меня нет другого желания, – тихо сказала Даниэль. – Я хочу быть рядом с вами.

Марк Роснан закурил. Наступило долгое молчание.

– Вот видите, вы даже курите при мне, – осторожно сказала Даниэль. – Я уже не ребенок.

Марк Роснан посмотрел на нее. А потом покачал головой и сказал:

– Нет, еще ребенок.

– И вырасту только тогда, когда окончу школу?

– Да.

– Но к этому времени столько воды утечет, – сказала Даниэль, – и река выйдет из берегов, и вулкан проснется.

– Думаю, что ничего не случится. Чувства, они или есть, или их нет.

Даниэль давно так не смущалась. Она молча встала и ушла из сада Марка Роснана.

5

На следующий день мы с Миной нежились у реки на городской набережной, где нас накрыла одна новость, воспринятая городом как настоящая трагедия на долгие месяцы вперед.

Итак, мы лежали у реки в самом центре города. Правда, у нас за домом тоже была великолепная набережная, и без той толпы народу, которая в такую жару тоже обязательно торчит у реки.

Но мы на нашу набережную – ни ногой, вы же помните, она заколдована. Вот превратимся в сусликов, если ступим на нее, будем знать.

Итак, мы с Миной нежились на песке и вели светскую беседу.

– Когда же ты наконец напишешь свою книгу? – спросила Мина.

Я задумалась.

– Это трудно.

Мина удивленно посмотрела на меня.

– Но это и подразумевалось с самого начала.

– Э нет, – сказала я, – поначалу казалось, все будет легко.

– А теперь?

– На бумаге можно высказать только часть своего мироощущения. Какие-то вещи вовсе не нужно предавать бумаге. Потому что эти вещи не могут принадлежать всем и каждому. Многое должно принадлежать только тебе самому и никому больше.

– А как же Марк Роснан?

– Что – Марк Роснан?

– Ведь он душу обычно выворачивает в своих произведениях.

– Этим он и уникален.

– Попроси его, пусть научит тебя писать прозу, – сказала Мина.

– Ты соображаешь, что говоришь?

Мина обиделась и стала последовательно зарываться в песок. А я закрыла глаза и стала думать о своем.

Да, с писательством у меня действительно все стояло на месте. Я не представляла, когда во мне откроется пресловутое вдохновение и я потрясу мир своими мудрыми творениями. Я много раз пыталась записать свои истории, но у меня ничего не выходило. Казалось бы, все просто. Закладываешь как фундамент идею, которая кажется тебе интересной, и накручиваешь вокруг нее сюжет.

Думаешь, все будет легко и просто, а выходит скучно и нравоучительно. Что-то было не то и не так, а почему, я не знала.

Меня душила проза, но я прекрасно понимала, что вначале что-то должно произойти. Что-то должно перевернуть мой мир с ног на голову, чтобы я вдруг смогла написать хотя бы одну историю, которую хотели бы прочитать остальные люди.

Мне нужен был какой-то толчок, который все никак не происходил. И мне пока оставалось только терпеливо ждать.

На этих мыслях меня и прервала Люси Надсен, которой тоже было жарко, хотелось к реке, на пляж и с кем-то поговорить.

– Кто это тебя так окопал? – Она подозрительно оглядела Мину.

– Это она сама так умеет, – похвасталась за Мину я.

– Здорово, – сказала Люси и села рядом с нами.

– А ты заметно похудела, – сказала ей Мина.

– Ни на один килограмм! – заорала на нее Люси. – А впрочем, у меня еще есть время, – утешила себя она.

– Да, – сказала я, – еще не все принцы всех времен и народов торжественно снарядили вороных коней на поиски тебя.

– Мой принц будет на золотом коне, – проворчала Люси Надсен.

– На золотом ему будет трудно передвигаться, – сказала Мина.

Люси Надсен постаралась больше не обращать внимания на наши недружественные речи.

– Если не хотите узнать последнюю новость, можете паясничать дальше, – сказала Люси Надсен.

Бывают такие сплетницы, которые знают обо всех последних городских событиях.

Мина тут же выкопалась из песка. Люси Надсен приосанилась, но горе принесенной новости вновь согнуло ее.

Я насторожилась. Люси не стала тянуть. Одной знать о таком горе было нелегко.

– Марк Роснан уехал, – печально сказала она.

– Ну и что? – фыркнула Мина. – Он часто куда-нибудь уезжает.

Люси посмотрела на нее с презрением.

– Марк. Роснан. Уехал. Навсегда. Из. Этого. Города.

– Он сам тебе сказал? – спросила Мина.

– Как он мне мог это сказать, – завопила Люси, – если мы с ним даже не знакомы?!

– Откуда тогда ты об этом знаешь? – тоже повысила голос Мина.

– Я это чувствую! – орала на Мину обычно спокойная Люси Надсен.

– Чувствуешь, что он уехал? – не поняла Мина.

– Что он уехал, я знаю, – сказала вымотанная горем Люси, – а что навсегда – чувствую.

– А-а-а, – сказала Мина и посмотрела на меня.

Я не стала отвечать ей понимающим взглядом. Я еще и сама не знала, что об этом думать.

Я смотрела на реку, которая катила свои воды куда-то далеко в океан и еще ни разу за эту вечность не устала.

Часть третья

1

Прошел год.

Жизнь продолжалась, ведь жизнь не останавливается ни при каких обстоятельствах. Даже наоборот, каждый новый день был, как всегда, прекрасен и неповторим. И за этот год тоже случились разнообразные события.

Наша старшая сестра Анна, например, успела поверить в любовь, выйти замуж, а потом развестись со своим неинтересным мужем и разувериться в любви. И теперь мы с Миной частенько выслушивали от нее всевозможные теории о том, что в этой жизни все относительно, все взаимозаменяемо и вечной любви нет.

– Брак, это угнетение, – говорила Анна, – змея, жалящая прямо в сердце. А я хочу быть свободной.

Помнится, до своего великолепного замужества она стенала, что устала от своей свободы и что эта свобода у нее уже поперек горла стоит.

Мы с Миной без особого восторга ждали дня окончания школы и остро сознавали, что совершенно не повзрослели. И мы совсем не хотели прощаться с наивными взглядами на жизнь, отвечать за свои слова и поступки, задумываться о поисках работы, да и вообще брать на себя хоть какую-то ответственность. Словом, жизнь продолжалась.

Как-то Мина сказала мне:

– Ты знаешь, что Марк Роснан иногда выражается твоими словами?

– Это она его словами выражается, – тут же сказала вредная Анна.

– Э нет, – сказала Мина, – Марк Роснан говорит те же самые слова уже после того, как Энни сказала их мне или кому-то еще.

– Ну, значит, Энни своровала его старые мысли, – сказала Анна, – мысли, которые мы еще почему-то не слышали.

– Но Марк Роснан всегда озвучивает только свежие свои мысли, – сказала Мина.

Анна задумалась.

– Ты уверена в этом?

– Будет вам драться, – сказала я, – вы же знаете, что, если один человек повторяет мысли другого человека, значит, этот человек является половинкой того человека, мысли которого он повторяет.

Мина и Анна онемели.

– Марк Роснан – твоя половинка? – спросила Анна и поджала губы.

– Это выше твоего понимания, – сказала я.

– Почему же он тогда не ворвется в твою жизнь стремительно и внезапно, – сказала Мина, – и не увезет тебя отсюда на край света немедленно и навсегда?

– Колеса судьбы иногда начинают крутиться совсем не в том направлении, – сказала я.

– Да ну? – сказала Анна.

– И тогда происходят странные вещи, – продолжила я.

– Какие вещи? – сказала Мина.

– Наша жизнь тоже начинает идти не в том направлении, – сказала я.

– А что происходит потом? – сказала Анна.

Я пожала плечами.

– Ну, – сказала я, – жизнь продолжается в любом случае.

– То есть Марк Роснан – это твоя судьба? – сказала Мина.

Но я не стала им отвечать. Пусть думают что хотят.

Мина и Анна остались в полном замешательстве.

Словом, прошел год.

В нашем городе наступила весна, природа обещала солнце и тепло. Уходящая зима подбирала разбросанный повсюду снег и обещала какое-то время нас не беспокоить.

Каждое утро за окном было все светлее и светлее. Хотелось просыпаться с первыми птицами и наслаждаться каждой секундой нового дня.

И ведь действительно первое время было даже не лень и просыпаться, и наслаждаться.

Весной все видится по-другому. Весной хочется начать жить заново. Хочется оставить ошибки, беды и проблемы позади и идти к своим мечтам бодро и уверенно. Весной верится, что теперь все-все в твоей жизни будет так, как судьба наобещала тебе с самого начала.

К лету обычно оптимистичные мечтания уже не бьют фонтаном, а начинают входить в спокойное и умиротворенное русло. И ты понимаешь, что и в той действительности, в которой ты живешь сейчас, тоже очень даже можно жить, и что планы у мироздания не всегда совпадают с твоими собственными желаниями.

А потому и ты тоже становишься спокойным и умиротворенным.

Прошедшая зима выбила из колеи весь город. У нас выпало столько снега, сколько и старожилы на своем веку не помнили. Город был засыпан по входные двери домов, из-за морозов отменяли занятия в школе, люди вообще с неохотой выходили на улицу.

А еще все с опаской смотрели на горы. Такого количества снега в горах мы еще не видели.

Но к нам приезжали специалисты, они проводили необходимые измерения и наблюдения и компетентно сообщали, что нам нечего бояться. Снега успеют сойти постепенно, и наводнение городу не грозит.

А если что, город и так каждую секунду готов эвакуировать своих жителей на случай разгула спящего вулкана. На центральной площади у нас постоянно стоят автобусы, и транспорта хватит на то, чтобы однажды спасти целиком весь город за считаные минуты.

Марк Роснан в городе так больше и не появился. И это было странно, никто не представлял, где он мог быть.

Из города как будто что-то ушло. Вроде и дома на месте, и горы, и река, а что-то было не так.

Когда Даниэль после его отъезда пришла в школу, мы ее с трудом узнали.

Нет, эта была та же самая хрупкая и необычная Даниэль. Но в то же время она была совсем другая. Повзрослевшая и серьезная, она как будто знала теперь некую особенную тайну, да только от этого знания ей было совсем не легче.

У нас в школе теперь никто не разговаривал при Даниэль о том, что в этом мире вообще существует такой писатель Марк Роснан. Мы делали вид, будто ничего не произошло.

А раньше, бывало, мы очень любили о нем поговорить.

– Если Марк Роснан и женится когда-то, – со знанием дела любила говорить всем Люси Надсен, – это произойдет как-то особенно и внезапно, как ураган где-нибудь на далеком острове Бали.

– А разве там бывают внезапные ураганы? – удивлялись все.

– Ну не знаю, – беззаботно говорила Люси, – хотя сейчас научились точно предсказывать все ураганы.

К слову сказать, каждый раз она упоминала новые острова.

В детстве думаешь, что жизнь – это игра. В юности думаешь, что жизнь – это любовь. Повзрослев, думаешь, что жизнь – это проблемы. И лишь в старости понимаешь, что жизнь – это просто жизнь.

Все знают, что страдания укрепляют душу. Но мало кто толком понимает, для чего все это нужно вообще.

Вы наверняка тоже много раз видели в кинофильмах самый распространенный сюжет: либо после болезни, либо в результате душевных метаний герой становится на ноги, и ему аплодирует весь мир. Как будто нельзя наслаждаться каждым прожитым днем просто так, без неприятностей, а только лишь подорвав однажды свое сердце.

Даниэль. Как она жила, теперь было известно только ей одной и никому больше. Ее жизнь продолжалась, и продолжалась она так же категорично, как будто с Даниэль ничего не случилось и как будто Марка Роснана никогда не было рядом с ней.

И точно так же, как и всегда, ей надо было каждое утро просыпаться и придумывать себе бесконечные дела, чтобы не сойти с ума от того, что теперь творилось где-то очень глубоко внутри нее.

И солнце все так же исправно вставало каждый день, и небо картинно висело над городом. А по утрам на вершинах гор лежали большие шапки белых облаков.

Но только не было теперь в жизни Даниэль чего-то невозможного, такого нереального, сотканного из самых тайных грез и мыслей, некоего продолжения ее сути и ее самой. И не было теперь никакого ответа на все вопросы, на которые мог бы ответить Даниэль только один человек на этой земле и больше никто другой.

Мать Даниэль поддерживала свою дочь, как могла.

– Девочка моя, – говорила Джен, – нельзя думать, что жизнь остановилась только оттого, что один человек решил однажды уехать из этого города. В твоей жизни будет еще много испытаний, о которых ты даже не подозреваешь.

– Но мне казалось, что я уже нашла то, что должен найти однажды каждый человек на этой земле, – сказала Даниэль.

– Люди порой ищут это всю свою жизнь.

– Но мне казалось, что моя история уже написана.

– Но ты же была еще совсем ребенком.

– Что ты имеешь в виду?

– Марк Роснан не имел никакого права взваливать на твои плечи эту историю сейчас. Он должен был подождать, пока ты вырастешь. Он поступил как настоящий мужчина. Но! В твоей жизни еще будет много историй. Поверь мне. Эта история – далеко не последняя.

– Этого не может быть, – сказала Даниэль.

– Когда ты вырастешь, всякий прохожий захочет насладиться твоей красотой. Они будут рассказывать тебе сказки о том, как прекрасен ночной лес при свете луны, и как трещат под ногами старые упавшие деревья, и как они исходили всю землю в поисках такой, как ты, и как неизбывно хочется счастья. Ты им не верь. Ты просто знай, что в твоей жизни будет все. Белый снег и снежный вечер. Голубое море и огромный пароход. Вечерние горы и горячее солнце. Весь мир будет однажды у твоих ног. И где-то тебя действительно ждет человек, который готов для тебя на все.

– Но я уже встретила человека, с которым хочу быть, и буду ждать только его. Мне в этой жизни нужен только он и никто другой.

– Но на этой планете никто не знает своего будущего, – покачала головой Джен.

– Ну почему же? Я прекрасно знаю свое будущее. Марк Роснан просто ждет, когда я вырасту. Он однажды вернется, и мы не расстанемся с ним никогда.

Джен с недоверием посмотрела на свою дочь.

– Почему же он не ждет этого прекрасного момента в доме напротив? – спросила она.

– Ты же сама говорила, что он не имел никакого права взваливать эту историю на мои плечи сейчас.

– Но один человек не может заменить другому человеку весь этот мир.

– Очень даже может, – возразила Даниэль. – Один человек может заменить другому человеку весь этот мир. И я такого человека уже встретила.

Больше на эту тему они не разговаривали. Зато Джен иногда поднимала другую тему.

– Ты хотя бы подумай, что ты будешь делать после школы, – говорила она Даниэль. – У тебя дар к рисованию, этим нельзя разбрасываться. Нам надо решить, куда ты поедешь учиться.

– Я никуда не уеду из этого города, – спокойно отвечала Даниэль, чем опять вводила в уныние свою мать.

2

Как-то после школы мы с Миной возвращались домой. Солнце светило над городом, вечерний воздух кружил голову, а серебристый снег еще лежал везде и всюду, хотя по календарю уже была весна. И домой идти совсем не хотелось.

А хотелось взрыва вулкана, выхода реки из берегов или на худой конец какого-нибудь полугодового ливня. Но разве сможет все это с тобой произойти в такой обычный вечер? Что вы, мои дорогие, об этом остается только мечтать.

Не успели мы с Миной всласть наговориться о том, как в этом мире все обычно, просто и неинтересно, как около ограды дома нашей соседки Гельхиадихи нам привиделся какой-то человек.

Человек выгружал из такси свои сумки. И, не поверите, все эти вещи заносились в дом нашей своеобразной соседки Гельхиадихи. А потом этот человек расплатился за такси и сам зашел в дом Гельхиадихи.

Мы с Миной стояли как громом пораженные.

– О мой бог… – через некоторое время сказала Мина. – Но кто он?

А я спокойно сказала:

– Всего лишь племянник Гельхиадихи.

Мина немного подумала и сказала:

– Да, но какой-то он необычный.

– Нет, совсем обычный, – сказала я, – у всех Гельхиадих с Сотворения мира именно такие вот обычные племянники.

Мину это очень впечатлило. Мы уже совсем выросли и в этом году заканчиваем в школу, а до сих пор все еще подозреваем, что на свете существует волшебство, встречаются колдуньи, и одна из них живет в доме рядом с нами.

Чуть позже наши родители сообщили нам, что человек, приехавший к нашей соседке Гельхиадихе, действительно приходится ей внучатым племянником. Родители, оказывается, все эти годы дружили с Гельхиадихой, но им приходилось делать это тайно, чтобы не травмировать наши наивные детские души, которые желали воспринимать своеобразную соседку не иначе как настоящей, но замаскированной колдуньей.