Текст книги "Шоколадный грог (сборник "Горячий шоколад")"

Автор книги: Элда Мингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Элда Мингер. Шоколадный грог

Elda Minger BURIED IN HER HEART

(c) Elda Minger, 1999

Глава 1

Эбби Шеридан чувствовала себя так, словно оказалась где-то на краю земли.

Самолет приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса пасмурным февральским днем

незадолго до полудня. Сидя в такси,

застрявшем в плотной пробке, и глядя на дождевые серые тучи, на оперение пальм,

едва не срываемое порывами ветра, Эбби

чувствовала себя очень тоскливо вдали от дома, коим именовала Эванстон -

пригород Чикаго, в котором прожила большую

часть из своих двадцати девяти лет.

В сумочке затренькал сотовый телефон, и Йода, ее палевая чихуахуа,

встревоженно тявкнула. В плохо отапливаемой

машине ей было холодно, и она свернулась клубочком на коленях у Эбби. Хозяйка

закутала собачку полой своего

шерстяного пальто так, что из-под него торчал только черный носик. Обычно такая

непоседливая, сейчас собачонка,

казалось, была утомлена перелетом. Но Эбби знала, что она лишь отдыхает, перед

тем как влипнуть в какую-нибудь новую

передрягу.

– Дядюшка Пэт? – спросила Эбби, поднеся трубку к уху и заранее зная, что это

должен быть именно он, ее дядя,

возглавлявший семейную юридическую фирму в Чикаго. Он уже дважды звонил в отель

"Охара" перед ее полетом и, по всей

видимости, посеял панику в гостинице, где Эбби поначалу должна была

остановиться.

– Ну как там условия? Ты уже в этом пансионе? – Голос дяди был слишком

громким и густым для маленького сотового

телефонного аппарата. – Эбби, ты уже видела Тихий океан?

– Еще нет. Мы находимся в такси на дороге, – ответила Эбби, глядя в окно, по

которому стекали струи дождя, на

огромный безликий корпоративный отель, в котором ей изначально предстояло

провести эту неделю.

Причиной ее визита в Лос-Анджелес была конференция, посвященная некоторым

тонкостям применения законов, но

Эбби не довелось остановиться в отеле, где она проводилась. Номер там был

заказан заранее, но в последнюю минуту им

сообщили, что отель переполнен. И тогда дядюшка стал лихорадочно искать, где бы

ее поселить. К сожалению, южная

Калифорния в любой сезон является местом паломничества отдыхающих и мечтой

участников всевозможных симпозиумов,

поэтому в очень немногих гигантских отелях близ аэропорта можно твердо

рассчитывать на предварительный заказ.

Однако дядюшка приложил недюжинные усилия и нашел для нее небольшой пансион в

пригороде Венис-Бич, к северу от

аэропорта. Ежедневная поездка туда и обратно не должна доставить особых хлопот.

Это можно было сравнить с тем, как

Эбби каждый день ездила на работу в Чикаго.

– Насколько известно из новостей, там идет дождь...

– Да, циклон разбушевался, – сообщила Эбби и, помолчав, решила перейти к

делу: – Когда первый семинар?

Дядюшка откашлялся.

– Именно поэтому я тебе и звоню. Эбби, появилось еще одно осложнение. Похоже,

мистер Камерон прилетит только

вечером в среду. У него возникли проблемы со здоровьем. Поэтому все начнется

только в четверг утром.

Эбби нахмурилась. Она вылетела утренним рейсом в субботу, чтобы сэкономить

несколько часов и отдохнуть в

воскресенье перед напряженными занятиями по контрактному праву. Теперь у нее

неожиданно образовалось еще несколько

свободных дней.

– Мне вернуться? Я тебе нужна?

Дядюшка рассмеялся и ответил:

– Рассматривай эти несколько дней как небольшой дополнительный отпуск.

Погуляй по берегу. Походи по магазинам.

Как Йода перенесла путешествие?

Эбби невольно улыбнулась. Ее дядя обожал животных, особенно собак. Каждая

собака – от огромного ирландского

волкодава до ее крохотной чихуахуа – пользовалась его безраздельной любовью. И

надо признать, собаки платили ему

полной взаимностью.

– Она прекрасно себя чувствует. В бизнес-классе все были от нее в восторге.

– Эта маленькая плутовка очарует кого угодно. Ну что ж, шлепни ее за меня и

постарайся уберечь от неприятностей,

пока вы обе не вернетесь домой.

– Непременно. И спасибо тебе за то, что нашел для меня этот пансион. Уверена,

он окажется симпатичным.

– Думаю, тебе действительно там понравится. Даже представить себе не мог, что

отель, в котором проводится

конференция, окажется таким забитым.

– Не сомневаюсь, в пансионе мне будет гораздо лучше. – Эбби хотела успокоить

своего заботливого дядюшку, который

всегда старался обеспечить племянников всем только самым лучшим.

Попрощавшись, она сунула телефон в сумочку, откинулась на спинку сиденья и

почесала Йоду за ухом. Собачка

заскулила и сочувственно посмотрела на хозяйку, вызвав у той улыбку.

Как невероятно понятливы собаки! Эбби изо всех сил старалась не выдать своего

настроения, но Йода, как всегда,

почувствовала, что что-то не так.

Водитель свернул с бульвара Сенчури на свободную улицу, ведущую на север, к

океану и пансиону, и стал набирать

скорость. Эбби закрыла глаза. Перед мысленным взором возник огромный безликий

отель, в котором она чуть было не

поселилась, и девушка вдруг обрадовалась тому, что в ее жизни случился такой

неожиданный поворот.

Она продолжала гладить Йоду по головке, и та время от времени умиротворенно

вздыхала. Сама же Эбби уже довольно

давно не чувствовала себя умиротворенной, а тем более счастливой. И в последние

полгода, о многом передумав, решила,

что нужно как-то менять свою жизнь.

Эбби представляла собой почти классический пример юриста, по окончании

колледжа обнаружившего, что

юриспруденция – не ее призвание. То, что во время учебы казалось весьма

привлекательным, на деле обернулось тоскливой

рутиной, которая душила Эбби.

– Я хочу это бросить, – вслух сказала она самой себе, и Йода снова заскулила.

Эбби легонько похлопала собачку по спине, успокаивая, но невеселые мысли не

покидали ее. Когда Эбби охватывало

такое настроение, Йода была для нее идеальной компаньонкой. Самое замечательное

в собаках то, что они никогда тебя не

осуждают. Йода просто обожала ее, а Эбби сейчас очень нуждалась в такой

поддержке. Она не знала почему, но все чаще ей

казалось, что в последние годы она все делала не так. Принимала неверные

решения, совершала неправильные поступки -

все, все было не так. Вся ее жизнь казалась Эбби неправильной, хотя, когда

настроение улучшалось, она понимала, что

неверно так думать. Вредно для нее же самой.

– Ну вот и он, – сказал водитель, делая поворот.

Эбби так погрузилась в свои грустные размышления, что в первый момент даже не

поняла, о чем речь. Но взглянув в

окно, увидела океан. Он был великолепен. Эбби принадлежала к тем, кто

предпочитает морское побережье зимой; она

вообще больше любила туман, чем жару и яркое летнее солнце. Взглянув в другое

окно, девушка увидела дом, где ей

предстояло прожить неделю, и сразу же влюбилась в него.

Особняк, покрытый серой кровлей, казалось, вырастал из тумана, словно

спасительный корабль посреди штормового

моря. В окне на фасаде шторы были раздвинуты, и из него лился приветливый свет

единственной лампы – согревающее

душу пятно посреди мрачной непогоды, контрастирующее с видавшими виды тентами,

полоскавшимися на ветру.

"Погребенное сокровище" – сообщала надпись, сделанная изящными летящими буквами

на ярко-красном полотнище. Под

ней был нарисован коричневый сундук, доверху набитый золотыми монетами, и ярко

раскрашенный попугай с

распростертыми крыльями на откинутой крышке сундука.

Этот дом на берегу был похож на обитель большой счастливой семьи. Эбби живо

представила себе детишек, сбегающих,

весело смеясь, по ступенькам крыльца прямо к океану с ведерками, совочками и

игрушечными корабликами в

сопровождении матери и отца, которые тащат тележку с пляжным зонтиком, шляпами и

корзинкой, полной всевозможной

еды для пикника. У девушки даже глаза защипало на секунду, и она, поморгав,

прогнала трогательное видение.

– Неужели это действительно здесь? – с сомнением подумала Эбби вслух и,

сообразив, что водитель ждет, когда она

выйдет из машины, добавила: – Да. Благодарю вас.

Омытые дождем сверкающие растения – желтые, нежно-розовые – и несколько

искусно расположенных папоротников

придавали художественную законченность дорожке, ведущей к дому. Подойдя поближе,

она рассмотрела внизу на

полотнище другую, сделанную более мелкими буквами надпись: "Владелица – Молли

Доусон".

Эбби полной грудью вдохнула соленый воздух океана. В ее жизни так давно не

было никаких, даже самых

незначительных приключений, так давно ничто не выходило в ней за рамки

обыденности, что теперь, поднимаясь по

ступенькам к двери этого дома, казалось, излучавшего гостеприимное тепло и свет,

мисс Шеридан решила хоть на несколько

дней изменить свою жизнь.

Эбби захотелось притвориться, будто она вовсе никакой не юрист.

Они быстро освоились в отведенной им комнате. Эбби всегда брала Йоду с собой

в деловые поездки; чихуахуа -

маленькая собачка, и ее можно провозить в салоне самолета, разумеется, в клетке.

У Йоды были свои особые повадки. Как только самолет отрывался от земли, она

начинала царапаться в дверцу, требуя,

чтобы ее выпустили и дали возможность участвовать во всем, что происходит

вокруг. А если вокруг ничего не происходило,

Йода сама становилась зачинщицей разного рода происшествий. Такой уж она была.

– Ну что, чем займемся? – спросила хозяйка, привычно обращаясь к собачке так,

словно та прекрасно ее понимала.

Эбби и в самом деле считала, что Йода понимает все. Псинка соскочила с

кровати, подбежала к мягкому креслу у окна,

запрыгнула на него и, скребя лапой по стеклу, отрывисто залаяла.

– Гулять? В такую погоду?

Йода гавкнула настойчивее.

Ну что ж, обе они со Среднего Запада и дождь им не в диковинку. А подышать

свежим морским воздухом после

кондиционированного самолета и душного такси будет очень приятно. Порывшись в

дорожной сумке, Эбби достала поводок,

и через несколько минут они уже шли по прибрежному песку вдоль кромки воды под

моросящим дождем.

– Йода, рядом!

Ну что делать с собакой, которая и шести фунтов не весит, а ведет себя как

волкодав! Несмотря на все пройденные

собачьи академии, Йода продолжала нестись вперед так, что хозяйке приходилось

бежать за ней. Эбби остановилась и в

рассеявшемся тумане увидела, как ее собачонка мчится по направлению к куче

отвратительных водорослей.

– Йода, фу! Я не... – Эбби запнулась; в водорослях что-то шевелилось, темное

и покрытое шерстью.

Эбби почувствовала внезапный страх. Меньше всего ей хотелось бы видеть, как

Йоду пожирает некое морское чудище,

выброшенное штормом на берег. Но собачонка уже на всех парах неслась к комку

мокрой спутанной шерсти и яростно лаяла;

потом она остановилась и воззрилась темными преданными глазами на хозяйку,

словно вопрошая: "Ну и что будем делать?"

Эбби опустилась на колени, полностью игнорируя тот факт, что ее серые

шерстяные брюки мгновенно намокли,

склонилась ниже, и... увиденное произвело на нее душераздирающее впечатление.

У кошки была маленькая круглая мордочка перса и изящные ушки. Длинная темная

густая шерсть промокла насквозь,

нити водорослей, зеленых, с маленькими луковками, оплели все ее тельце. Но

взгляд Эбби был прикован к... леске, туго

затянутой вокруг шеи.

О нет!..

Осторожно, очень осторожно Эбби протянула руку и коснулась спутанной шерсти

на головке между ушами. Кошечка

устало открыла глаза цвета темной меди, их взгляды встретились, и Эбби поняла,

что животное уже ни на что не надеется.

Вокруг тем временем собралась небольшая толпа: невысокий коренастый

мексиканец с тремя детишками; два юных

любителя серфинга, у одного из которых были длинные рыжие волосы и серьга в

носу; мать с дочерью, державшие в руках

по стаканчику мороженого. Увидев несчастную кошку, мать быстро отвлекла внимание

девочки, и они обе, в одинаковых

плащах, заспешили прочь.

Ну почему ножниц никогда нет под рукой, когда они нужны? Эбби оглядела

собравшихся.

– У кого-нибудь есть что-то, чем можно разрезать леску?

– У меня, – ответил внезапно появившийся откуда-то высокий мужчина.

Он опустился на колени рядом с Эбби и, похоже, моментально оценил ситуацию. У

вымокшей до нитки кошки не было

даже сил испугаться, когда человек достал довольно большие ножницы и осторожно

разрезал смертельную петлю.

– Ее нужно отвезти к ветеринару, – сказала Эбби, сняв с себя шарф и закутав в

него дрожащую кошку.

– У меня здесь машина, и я знаю хорошую лечебницу, – сказал незнакомец.

– Отлично.

Они уже довольно долго ехали в машине – кошка на руках у Эбби, Йода у ее ног,

– когда водитель, внимательно

следивший за скользкой от дождя дорогой, сказал:

– Меня зовут Джек.

– Эбби.

Джек довез их до ветлечебницы рекордно быстро; они вихрем влетели туда и были

немедленно препровождены в кабинет.

Пока высокий седовласый ветеринар – человек с удивительно ласковыми руками -

внимательно обследовал кошку, у Эбби

появилась возможность рассмотреть незнакомца: темно-каштановые волосы, живые,

орехового цвета, глаза, высокие скулы и

решительный подбородок.

Поймав ее взгляд, Джек ободряюще улыбнулся. Эбби почувствовала, как в груди

разливается приятное тепло. Девушка

все еще не могла поверить, что вот так вдруг села в машину к совершенно

незнакомому человеку, но она привыкла доверять

своим внутренним ощущениям. Интуиция же подсказывала ей, что большинство

серийных убийц не теряют времени на то,

чтобы избавлять от смерти полузадушенных кошек.

– Ей нужно ввести физраствор, – сказал ветеринар, – и хороший антибиотик. Нам

придется вымыть ее и, вероятно,

частично состричь шерсть.

– Что с ней случилось? – спросила Эбби, стараясь понять, как такое вообще

происходит.

– Вероятно, пока была котенком – жила у кого-то в семье, а потом с ней стало

слишком много хлопот и от нее

избавились. А может быть, ее украли. Не исключено, что бросили в воду, поскольку

сами кошки обычно не приближаются к

океану. Видимо, она запуталась в оторвавшейся от удочки леске, потом ее

выбросило на берег. Повезло, что вы двое ее

нашли.

– Сколько ей лет? – спросил Джек.

Эбби понравился тембр его голоса, глубокий и уверенный.

– Еще и года нет. – Внимательно осмотрев кошку, ветеринар продезинфицировал

несколько царапин и порезов.

Его помощница, молодая блондинка с волосами, убранными во французскую косу,

одетая в брюки и синюю робу, вошла в

смотровую, взяла кошку и унесла ее мыть.

– Когда я смогу ее забрать? – спросила Эбби.

– Лучше бы ей ночь провести здесь – мы должны понаблюдать за ней. Давайте я

утром вам позвоню.

– Я остановилась в пансионе "Погребенное сокровище", прямо на берегу, -

сказала Эбби. – Оставлю телефон у вас в

регистратуре... – Она перехватила веселый взгляд Джека.

– Что в этом смешного?

– Да нет, просто я тоже остановился в "Сокровище".

– Вот как?

– Я приехал два дня назад. Живу в "Садовой комнате". А вы в какой?

– В "Комнате Джульетты", где балкон выходит на океан.

Они прошли в приемную, сопровождаемые ни на шаг не отстающей Йодой. Все

время, пока шел осмотр бедной кошки,

она терпеливо сидела на пластиковом стульчике и теперь, семеня за хозяйкой,

радостно виляла маленьким хвостиком.

– Когда нет тумана, вид с вашего балкона должен быть потрясающим, – сказал

Джек.

– Вид и сегодня прекрасен. Я люблю туман.

У стола регистратора, прежде чем Эбби успела что-либо сообразить, Джек

протянул свою кредитную карточку и оплатил

все расходы.

– Этого я не могу вам позволить!

– Но ведь это я привез сюда кошку.

– Однако по моей просьбе...

– Спор можно уладить, – ответил он, глядя на Эбби сверху вниз; в его глазах

плясала едва заметная смешинка.

– Каким образом?

– Поужинать сегодня вместе со мной. В "Сокровище" вполне приличная кухня.

Эбби колебалась. Свидание с мужчиной не входило в программу нынешней поездки.

Но с другой стороны, Джек очень

отличался от тех мужчин, с которыми ей довелось быть знакомой до сих пор.

– Хорошо.

Эбби направилась к двойной стеклянной двери и только тут заметила, что дождь

льет как из ведра, а по земле текут

полноводные потоки. Она оглянулась в поисках Йоды и увидела, что Джек держит ее

на руках, заботливо пряча под курткой.

Собачонка смело выставила из-под куртки нос, и выражение ее темных глаз явно

свидетельствовало о том, что она в восторге

от нового друга.

– Я подгоню машину, – предложил Джек.

– Не беспокойтесь, я не боюсь промокнуть.

"Что надеть на ужин?" – спрашивала себя Эбби, перебирая одежду, привезенную с

собой в эту деловую поездку. Весь ее

гардероб казался чересчур чопорным и консервативным для ужина с таким человеком,

как Джек.

Чопорная и консервативная – эти определения вполне соответствовали и ее

жизни.

В своих мечтах Эбби была вовсе не такой, какой обычно казалась. В мечтах она

не была юристом, практикующим в

области контрактного права в фирме своего дядюшки Пэта. Не носила строгих

костюмов – иногда лишь позволяя себе чуть-

чуть более короткие, чем дозволено, юбки – и не затягивала темные прямые волосы

в строгий пучок на затылке. Не ходила с

тяжелым портфелем, не сидела за письменным столом, терпеливо выслушивая

клиентов, не перекусывала по-быстрому, на

ходу в слишком короткие перерывы между работой.

Нет, в мечтах Эбби представляла себя на кухне. Раем казалась ей кулинарная

школа в Париже либо один из тех

двухнедельных туров по итальянским провинциям, которые предлагают знакомство с

местными блюдами и способами их

приготовления. Журналы "Гурман", "Приятного аппетита" и "Иллюстрированная

кулинария" были ее любимым чтением,

каждый очередной номер терпеливо ждал в стопке ее большой почты, когда у Эбби

выдастся свободный час.

Эбби глотала кулинарные издания так, словно это были захватывающие детективы.

Она не могла пройти мимо магазина

кухонного оборудования, утвари или специй без того, чтобы не зайти и не

полюбоваться мерцающими медными кастрюлями,

тефлоновыми сковородами, экзотическими специями и ароматическими маслами.

Для нее верхом блаженства было бы готовить еду на двенадцать персон для

команды корабля, совершающего круиз по

Карибскому морю. Или устраивать праздничные столы по случаю свадеб, дней

рождения или юбилеев. Как самую

сокровенную она лелеяла мечту стать шеф-поваром маленького ресторанчика на

берегу моря.

Эбби прекрасно понимала, почему и как стала юристом. Чего она не могла

понять, это как ей перестать им быть и

заняться чем-то другим.

В Эбби парадоксально уживались мечтательница и реалистка. И именно это в

первую очередь все смешало в ее жизни.

Она хорошо училась в школе и колледже, без труда поступила на юридический

факультет университета. Окончила его с

отличием, но, проработав год в конторе своего дяди, поняла, что юриспруденция -

вовсе не то, чему она хотела бы

посвятить всю жизнь.

В их семье не было страшных тайн. Ее родители нежно любили друг друга. Эбби

родилась спустя два года после того, как

они поженились. Ее брат и сестра – близнецы – появились на свет восемью годами

позже, и счастье казалось безоблачным.

Эбби росла, окруженная любовью.

Родители погибли в авиакатастрофе в тот первый год, когда она стала работать

у дядюшки. Семнадцатилетних брата и

сестру горе совершенно подкосило. Единственное, чего Эбби смогла добиться, это

заставить их окончить школу и поступить

в колледж. Она отчаянно старалась сделать так, чтобы их теперешняя жизнь была

такой же, какой была до трагедии. Эбби

хотела обеспечить им заботу и тепло семьи, и если это требовало ее постоянного

присутствия в их жизни в качестве опоры,

что ж, так тому и быть.

Время было неподходящим для того, чтобы менять собственную жизнь, как бы она

ни желала поступить в кулинарную

школу. Эбби не могла оставить семью. Не сейчас.

Поэтому она ждала. Выжидала. Отчаянно пытаясь сохранить свою мечту. Это мать

научила Эбби стряпать, и она

вспоминала ее каждый раз, когда резала лук, месила тесто или варила лососину. Во

время специально приуроченных

отпусков Эбби окончила несколько кулинарных курсов. Но область применения ее

искусства ограничивалась в основном

приготовлением ужина для себя. Чаще всего по вечерам она ела, одной рукой

придерживая телефонную трубку, и

разговаривала с близнецами, жившими в общежитии при колледже, стараясь их

приободрить.

Со времени гибели родителей прошло уже три года, а Эбби по-прежнему остро

тосковала по ним. Каждый день.

Близнецы, кажется, уже обрели душевное равновесие, хорошо учились и были полны

энтузиазма, который свойствен только

молодым людям, заканчивающим учебу и готовящимся завоевать мир.

А Эбби чувствовала себя старой.

Дядюшка Пэт и тетушка Мэри делали все возможное, но у них было пятеро

собственных детей, и Эбби понимала, что

ответственность за сохранение семьи лежит на ней. Дядюшка предложил ей место в

семейной фирме сразу же по окончании

университета, и она согласилась. Эбби работала больше любого другого сотрудника,

жила скромно и разумно вкладывала

деньги. Хотя отец с матерью и оставили на образование близнецов небольшой

капитал, коим она распоряжалась, их старшая

дочь твердо знала, что ее долг – обеспечить брату с сестрой все условия для

завершения учебы.

Но Эбби все чаще чувствовала себя так, словно жизнь уходила из нее.

Самым ужасным оказалось то – она всячески старалась скрывать это даже от

самой себя, – что с каждым месяцем ей

все труднее было заставлять себя делать что бы то ни было, кроме выполнения

непосредственных обязанностей в фирме.

Эбби слишком привыкла к своей надежной среде, к той наезженной, удобной колее,

катясь по которой могла быть уверена,

что ничего непредвиденного не случится.

Ничего такого, чего бы ей не хотелось.

Двадцать девять – пугающий возраст. Почти тридцать. Эбби вспомнила последние

три месяца учебы на юридическом

факультете, когда она уже начала сомневаться в правильности выбора профессии,

когда ее снова стали посещать прежние

мысли о том, что с ней будет к тридцати годам...

Тихий стук вывел ее из задумчивости, она перекинула ноги через край кровати,

подошла к двери и открыла ее.

Молли Доусон, хозяйка "Погребенного сокровища", пухленькая женщина лет

пятидесяти, торжественно внесла в комнату

поднос.

– Пора пить чай! – провозгласила она.

Сегодня на ней был халат с африканским узором весьма смелой расцветки – алое,

розовое и золотистое. На лице -

безупречный макияж, на ногах – модные босоножки с кожаными перепонками,

украшенными бусинками, ногти на ногах

накрашены оранжевым лаком. Вокруг нее витал легкий, пьянящий запах духов. Если

бы Эбби предложили описать эту

женщину одним словом, то она сказала бы: "Яркая!"

– Вы должны это попробовать, Эбби, – заявила Молли, ставя керамическое блюдо

с домашними пирожными на

маленький антикварный столик в нише эркерного окна. – Я не хочу перебивать вам

аппетит перед ужином, но, учитывая

шоколадный фестиваль, который начинается в понедельник утром, думаю, это

маленькое "предисловие" к тому, что мы вам

предложим вечером, не помешает.

– Шоколадный фестиваль? – недоуменно переспросила Эбби и взяла пирожное.

Ее рот наполнился восхитительным вкусом: великолепное сочетание масла,

смешанного с мякотью кокоса, и небольшим

количеством рома. Эбби, с ее страстью к вкусной еде и всевозможным кулинарным

рецептам, испытала блаженство.

– Вся неделя посвящена шоколаду! Будут работать курсы по изготовлению

шоколадных конфет и потрясающих

пирожных. Состоится конкурс на лучший рецепт печенья с шоколадной стружкой и

напитков из горячего шоколада...

– А я могу принять участие в первой части фестиваля, пока не начнется мой

юридический семинар?

Молли просияла:

– Я обусловила спонсорское участие "Погребенного сокровища" в фестивале тем,

что любой из моих постояльцев может

бесплатно посетить три семинара.

– Это более чем справедливо.

– Ну и чудесно! Тогда встречаемся внизу в понедельник утром. Надеюсь, мы

замечательно проведем время.

– Вам от меня не избавиться, даже если бы вы захотели.

– А теперь, – сказала Молли, стремительно пересекая "Комнату Джульетты" -

несмотря на свой небольшой рост и

упитанность, она двигалась с грацией балерины, – еще только один вопрос, и я

оставлю вас в покое. Вы будете ужинать у

себя в номере или в столовой вместе со всеми? Погода вечером ожидается

ненастная, сильный дождь, но если вы хотите

ознакомиться со списком близлежащих ресторанов, я могу его вам принести...

– В этом нет необходимости. Я буду ужинать в столовой.

– Замечательно. Мой зять – прекрасный повар. – Молли направилась к двери,

излучая энергию, но прежде чем взяться

за ручку, остановилась и нахмурилась. – С вашим платяным шкафом что-то не так,

дорогая?

– Нет, все в порядке.

– Там хватает места для всех ваших платьев?

Эбби обвела взглядом комнату и поняла смысл вопроса: все ее вещи были

беспорядочно разбросаны на стульях, спинке

кровати и даже на большом столе в гостином уголке.

– Ах это... нет, видите ли... меня пригласили сегодня на ужин, а я...

– Кто-нибудь, кого я знаю? – Глаза Молли озорно прищурились. – Обожаю романы!

– Джек. Джек... – Эбби вспыхнула, сообразив, что даже не знает фамилии своего

таинственного знакомого.

– Джек Хейс? Наш Джек? Как замечательно! – Молли плюхнулась на край мягкого

стула и внимательно посмотрела на

Эбби. – Вы повстречались с ним здесь, в холле?

– Нет. – И она коротко рассказала о том, как они спасли кошку и как

возвращались в пансион под проливным дождем.

– Ну что ж, Джека действительно неплохо иметь под рукой в экстренных случаях.

Впрочем, думаю, вы и сами это уже

поняли. – Молли еще раз оглядела разбросанные по всей комнате вещи. – Значит, вы

не знаете, что вам надеть?

– Я ведь собиралась на деловой семинар, а не на отдых.

– У меня есть то, что вам нужно! – С этими словами хозяйка пансиона вылетела

за дверь и помчалась по коридору.

Эбби оставалось только гадать и ждать, прихлебывая горячий чай. За окном

продолжал монотонно стучать февральский

дождь.

– Ну скажите, разве это не идеальный наряд? – воскликнула Молли.

Невозможно было отрицать очевидное. По сравнению с деловыми костюмами Эбби,

строго скроенными, едва

прилегающими и открывающими ровно столько, сколько дозволено приличиями, это

платье было квинтэссенцией

женственности и романтичности, словно специально предназначенное для ужина при

свечах или прогулки по загородному

английскому парку. Сшитое из вишневого шифона, оно сидело на Эбби, словно ее

вторая кожа.

– Я так и думала, что у вас тот же размер, что у моей дочери, но ей этот цвет

и впрямь не идет, а на вас платье смотрится

сказочно.

– Я, разумеется, заплачу за него.

– Договорились. На нем еще и бирка сохранилась.

Однако цена была последним, что интересовало сейчас Эбби. Это был наряд,

какой она никогда в жизни не купила бы

себе сама. Но, надев его, мгновенно поняла, что оно именно то, что носила бы

"другая Эбби", та, которая мечтала вечерами

сидеть в кафе над Сеной, потягивая красное вино, и танцевать до зари.

С Джеком ей хотелось быть именно такой женщиной. О том, чтобы надеть на

встречу с ним один из своих строгих

костюмов и сделать скромный пучок на затылке, не хотелось и думать.

Эбби распустила волосы по плечам, а также позволила себе чуть более смелую

косметику.

– Сказка! – воскликнула Молли, когда, завершив туалет, девушка вышла из

ванной комнаты.

Почему-то миссис Доусон пожелала непременно заранее увидеть окончательный

результат, и Эбби была ей благодарна за

это. Кроме того, хотелось побольше разузнать о Джеке.

– Чем он занимается? – спросила она, накладывая тональный крем.

– Бизнесом. Его очень заинтересовал наш фестиваль. Он ведь купил ресторан

здесь, на этой улице, и собирается все там

переделать – перепланировать зал и устроить кафе на берегу. Думаю, будет

прелестное местечко.

Рука Эбби с кисточкой для теней застыла в воздухе – это была и ее давнишняя

мечта.

– А он сам готовит?

– Готовит? – Молли согнулась от смеха. – Джек обожает вкусно поесть, но не

может приготовить ничего стоящего. То

есть, конечно, справляется с обычным холостяцким набором: яичница из взбитых

яиц, сандвичи... Но когда доходит до

настоящей стряпни, он просто нанимает кого-нибудь.

Сердце у Эбби забилось чуть быстрее.

– А какую кухню он предпочитает? – Эбби закрыла глаза, не осмеливаясь

взглянуть на себя в зеркало.

– Французскую в калифорнийском варианте. Она включает много свежих овощей,

фруктов, и меню обновляется в

соответствии с сезоном. Я всегда говорю своему зятю: "Гарри, находи какие-нибудь

новые рецепты, иначе этот человек тебя

в два счета обставит!" А какой винный погреб Джек задумал устроить! Знаете, я

уверена, что в моем списке рекомендуемых

ресторанов его заведение будет занимать первую строчку.

Не открывая глаз, Эбби попыталась вспомнить Джека. Сильный, уверенный в себе

и ловкий. Бесстрашный. Не боящийся

мечтать.

В отличие от нее самой. В свои двадцать девять Эбби порой чувствовала себя

слишком старой, чтобы менять свою жизнь,

сделать нечто, чего ей действительно хочется.

Эбби намазала губы розовой помадой, покинула ванную, подошла к кровати и

надела туфли на высоких каблуках.

– Вы выглядите потрясающе!

Восторженный возглас Молли придал уверенности, которой ей так недоставало.

– А что вы накинете сверху?

– Думаю, что... у меня, собственно, есть только шерстяное пальто...

– Нет, здесь нужна шаль. – Молли выскочила из комнаты, а Йода залилась

счастливым лаем.

Эбби не могла сдержать улыбку. У нее кружилась голова, как у девочки, которую

пригласили на первый танец.

Весь день, с того самого момента, как попрощался с ней в вестибюле и взглядом

проследил, как Эбби поднималась по

лестнице к себе в "Комнату Джульетты", он не мог дождаться их встречи. Взяв

рекламный буклет из стопки, лежавшей на

столе регистратора, он нашел фотографию этой комнаты: роскошная, в розовых,

болотно-зеленых и каменно-серых тонах, с

камином, огромными окнами, широченной кроватью под балдахином, с балконом...

Представил себе ее в этой комнате, как

она готовится к свиданию.

Джек сразу почувствовал в ней тоску одиночества, что-то похожее на тихое

отчаяние. Но это потом, а сначала он был

чуть не сбит с ног; когда же толпа, собравшаяся на берегу расступилась, Джек

увидел ее.

Тонкие черты лица. Беспредельное сострадание в ясных серых глазах. Темные

прямые волосы, заплетенные в косу и

закрученные в узел на затылке, лишь несколько выбившихся прядей падали на

раскрасневшиеся щеки.

Ей, видимо, было совершенно плевать на свою одежду; на брюки из тонкой шерсти

налип мокрый песок. Эта картина

сразу вызвала в его памяти образ матери, ползающей на четвереньках у себя в

саду, и пса, преданно сопровождавшего ее

повсюду.

Потом он был занят кошкой и даже не взглянул на Эбби до тех пор, пока

животное не оказалось вне опасности. Теперь

Эбби показалась ему немного робкой, и возникло впечатление, что у нее очень мало

опыта в общении с мужчинами. Точнее,

с мужчинами, действующими так быстро, как действовал он.

Его вынуждали обстоятельства. В тот момент Джек не знал, на сколько дней она