Текст книги "Жертва Киднеппинга"

Автор книги: Эльчин Гасанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Когда вы меня задержали, я сказал вам, что Акпер приехал сюда, чтобы встретиться с кем-то в "Хазаре", Акпер сообщил мне, что не знает этого человека и что по телефону он говорил забавным гнусавым голосом – как раз таким, как у кассира.

– Акпер сказал, что это был кассир?

– Нет. Но я говорил с кассиром и сказал о нем Акперу. Может, Акпер получил деньги у этого же кассира после моего ухода. В любом случае кассир вспомнит меня – я же говорил с ним, он еще сказал, что мне здорово повезло.

Солтан покачал головой.

Рашид торопливо добавил:

– И со мной была девушка. Она подтвердит все сказанное мною. Вы.., ведь не станете же вы впутывать ее во все это? Сохраните в тайне ее имя?

– Конечно, – отозвался Солтан, словно разговаривал с ребенком. – Обязательно, Гатыгов.

– Ее зовут Марьям Балыгова. Я.., провел с ней всю ночь. Я надеялся, что она сама придет сюда, но, видимо, она просто не знает, что случилось. Она подтвердит, что мы вместе ушли из клуба и были вместе всю ночь. Когда убили Акпера? Когда это случилось?

– Между двенадцатью и часом. Пуля в груди. Ты мог бы уточнить время.

– Она подтвердит все, насчет денег тоже – она видела, как я получал их. И кассир вспомнит меня.

– Марьям Балыгова? – переспросил Солтан.

– Точно.

– Не она ли поет в "Хазаре"?

– Она-она.

– Высокая красотка, брюнетка?

– Да-да, она вам скажет. Но не оглашайте ее имя. Не хотелось бы, чтобы у нее были неприятности из-за этого.

– Нет, конечно, – отозвался Кабабов, но и не подумал спешить к выходу.

– Что же ты сидишь? – рассвирепел Рашид. – Иди же к ней! Я хочу выбраться из этой чертовой кутузки!

Помолчав, Солтан спросил с неожиданной злостью:

– Что ты надумал, Гатыгов? На что ты надеешься?

– Послушай, – застонал Рашид, тряся головой, – почему, блин, ты не хочешь проверить, спросить у кассира и у Марьям Балыговой? Это же так просто!

– Просто. Ага. Позволь мне сказать тебе одну вещь. Ты озадачил меня немного сегодня утром. Я знал, что ты убил человека, но ты как-то странно вел себя.

– Я не... – зашелся в гневе Рашид, но Солтан не дал ему договорить.

– Ты вел себя как-то не так, и я попытался кое-что разнюхать. Просто так. В кармане Акпера мы нашли фирменные спички с эмблемой "Хазара". Это было во втором часу, и я тотчас же побывал в клубе. Но на всякий случай я съездил туда еще раз. Ни один кассир не помнит, чтобы выплачивал тебе деньги.

– Это был краснолицый мужик с длинной, отвисшей нижней губой. Спроси у него...

Солтан опять прервал его с нескрываемым раздражением:

– Позволь мне закончить. Такого кассира я там не нашел. Но я повидал Омара Бармагова, и он сказал мне, что Акпер ушел из клуба с одним из кассиров. Я попытался найти кассира, но неудачно. Побывал даже у него дома, но его нет. – Кабабов сделал паузу и прищурился на Рашида. – Ты не поможешь мне найти его, а, Гатыгов?

– Я? На что ты намекаешь? Кабабов пожал плечами:

– Этот кассир может быть тем, о ком ты так беспокоишься. Может, нет. Но это не важно.

– Это очень важно. Ты должен его найти.

– Ладно, оставим его пока. Омар также сообщил мне, что ты покинул клуб с девицей Балыговой, и я поехал потолковать с ней. Она заявила, что ты был у нее дома...

– Ты видел ее? Так какого хрена? Почему я все еще в тюрьме?

– Она заявила, что ты был там, – спокойно продолжил Кабабов. – Что ты был у нее, выпил стаканчик и ушел в начале десятого.

Глава 10

Несколько секунд Рашид не мог врубиться. В изумлении он таращился на Кабабова, потом выдохнул:

– В начале десятого? Не может быть! Я провел там всю ночь. Понимаешь? Мы занимались любовью, я спал с ней! Ты, должно быть, говорил не с той женщиной!

Кабабов прогудел:

– Марьям Балыгова, рабочий проспект, улица Асланова, 906, небольшой беленький домик. Приехала из Турции два дня назад, будет выступать в "Хазаре". Высокая брюнетка с обалденной фигурой. Продолжать?

– Н-нет. Пожалуй, не надо. – Несколько мгновений Рашид молчал, вяло пытаясь думать, потом тускло произнес:

– Она лжет. Или прикрывает кого-то, или еще по какой причине. Но она лжет.

– Конечно. Все они лгут.

– Из клуба я поехал с Марьям к ней домой. Это было около девяти вечера. От нее я ушел примерно в половине шестого сегодня утром. И это правда, хочешь верь, хочешь нет.

– Нет, пожалуй.

Рашид подумал еще немного и попытался ухватиться за соломинку:

– Марьям, видимо, не знает, в чем дело. Ты не сказал ей, что я в тюрьме и почему?

– Обижаешь, Гатыгов. Ты ошибаешься во всем. Я сказал ей, что мы задержали тебя по подозрению в убийстве.

Рашид почувствовал тошноту. Пробормотал как бы про себя:

– Не понимаю, как она могла... Не могу понять.

– Все очень просто, – поделился своими соображениями Кабабов. – Ты пропустил у нее стаканчик и ушел. Она говорит правду. Зачем ей врать? Она рассказала о вашей юности, Гатыгов. О детской любви, от которой, похоже, ты так и не оправился, в отличие от нее.

Рашид молчал. Кабабов встал, подошел к двери и подал знак надзирателю. Пока он отпирал замок, Солтан обернулся и сказал:

– Странный ты тип. Весьма странный.

Дверь с грохотом захлопнулась за ним.

Только тут Рашид осознал всю серьезность своего положения. Речь вовсе не шла о временном неудобстве, за которым последуют – когда все разъяснится – извинения и немедленное освобождение.

Он вскочил, подбежал к двери, схватился за решетку и завопил с Отчаянием и страхом в удаляющуюся спину Кабабова:

– Выпусти меня отсюда, Кабабов! Я требую адвоката.

Слышишь? Я требую адвоката! Я имею право на один телефонный звонок. Дай мне позвонить. Позволь мне уплатить залог. Это мое право, Кабабов!

Солтан Кабабов обернулся и проговорил тихим голосом, который Рашид прекрасно расслышал:

– Разумеется. Ты можешь позвать адвоката. Ты можешь позвонить. А сколько ты готов уплатить в качестве залога? – Покачав головой, Солтан повысил голос:

– Знаешь, в чем тебя обвиняют? В убийстве. В преднамеренном убийстве, вот в чем. У тебя нет ни малейшего шанса быть выпущенным под залог. Так что устраивайся здесь поудобнее, ибо это надолго. – С этими словами он повернулся и ушел.

Час спустя Рашид был уже вконец измучен тягостными мыслями. Голова у него вспухла и, казалось, готова была лопнуть. Он еще тщательнее осмотрел камеру, но не обнаружил ничего обнадеживающего. Через зарешеченное окошко были видны зеленые верхушки деревьев на окраине города.

Баку быстро рос в последние годы, и тюрьма оказалась уже в черте города, на берегу моря. Новое, более современное здание тюрьмы так и не было построено, а численность полиции не увеличилась в соответствии с быстро растущим населением. Из небольшого тюремного блока, в котором находилась камера Рашида, короткий, в несколько метров коридор вел в дежурку. За этим коридором и этой дежуркой лежала свобода. Только бы добраться до нее! Рашид стоял у стены-решетки и неотрывно смотрел на закрытую дверь в конце коридора, когда она распахнулась и в ней появились надзиратель и кто-то еще.

Это оказалась Нюня!

Вдвоем они подошли к двери камеры Рашида, и надзиратель громко позвал:

– Гатыгов, приведи себя в порядок! К тебе посетитель!

– Я представляю газету "Полумесяц", Рашид бек, – холодно отрекомендовалась Нюня, потом, нахмурившись, посмотрела на полицейского:

– Вам обязательно дышать мне в затылок? – Она вдруг улыбнулась и подмигнула Рашиду. – Не то чтобы я была против, но речь идет о частном интервью.., и у меня нет с собой напильников. Честно! Хотите обыскать меня?

Надзиратель ухмыльнулся и облизал губы. Пробежав глазами по ее небольшой, но прекрасно сложенной фигурке, он отошел на несколько шагов и прислонился к стене коридора, продолжая улыбаться самому себе.

– Я хотела бы поговорить об убийстве, Рашид бек, – продолжала Нюня. – Если вы не против. Нас интересует ваша версия.

Появление Нюни в первый момент вселило в Рашида надежду, напомнило ему, что он все же не одинок в Баку. О Аллах, тебя могут сгноить в застенке, если у тебя нет друга, знающего, где ты, и стремящегося помочь тебе. Но холодный голос и профессиональный подход Нюни обескуражили его, заставили еще раз задуматься над тем, что его ждало. Теперь, по крайней мере, о нем напишут газеты, и его друзья примчатся сюда. На протяжении предыдущего часа все существо Рашида восставало против того, что его бросили в застенок, отрезав от всего мира, оставив без помощи и лишив возможности помочь самому себе.

Сквозь его беспорядочные мысли прорвался тихий голос Нюни:

– Да не будьте вы таким мрачным, Рашид. Тюремщику не обязательно знать, что я на вашей стороне, но я-то знаю, что вы никого не убивали.

Он вытаращился на нее:

– Как.., вы узнали что-нибудь, что могло бы мне помочь?

Она отрицательно покачала головой:

– Нет. Я просто уверена, что вы невиновны. – Она улыбнулась. – Интуиция, наверное.

– Спасибо, Нюня. Мне уже легче. Я действительно не убивал его. Клянусь.

– Но что же случилось на самом деле, Рашид?

– Когда я ушел из "Хазара"...

Рашид замолчал. Его охватило отчаяние: ну зачем он пошел с Марьям! И дело не в том, что Марьям предала его и ввергла в эту пучину, а в том, что он таки провел с ней ночь. Вспоминая сейчас все, он понимал: если в какие-то моменты она и напоминала ему прежнюю, юную Машу, в этом было виновно лишь его собственное воображение.

– Я так понимаю, – говорила тем временем Нюня, – что вы провели ночь с этой.., жуткой сучкой. Извините, иначе назвать ее не могу.

– Да, я был с ней.

– Всю ночь?

– Всю. Примерно до пяти часов утра. Может, чуть дольше.

– Разве полиции это до сих пор неизвестно?

– Она отрицает это. Заявила, что я ушел от нее в начале десятого.

Нюня задумалась, нахмурив лоб:

– Рашид, утром я говорила с инспектором Кабабовым, потом в редакции получила кое-какую информацию, так что я в курсе. Все говорят о деньгах, найденных у вас. Что это за деньги? Откуда они у вас?

– Я выиграл вчера в клубе. Тысячу сто.

– Но номера серий...

– Не знаю, Нюня. Я... Послушайте! Может, это были не те деньги, что я выиграл? Марьям могла подменить купюры. – Рашид встряхнул головой. – Нет, тут что-то не так, в этом не было бы никакого смысла. И я почти уверен, что заметил бы это.

– Плохи ваши дела, Рашид?

– Просто ужасны. Но кассир может подтвердить, что выплатил мне эти деньги. А Кабабов так и не поговорил с ним. Думаю, он не очень-то старался найти его.

– Найти? Он что, пропал?

– Да нет. Просто... Ай Аллах! Надеюсь, с ним ничего не случилось. – Рашид постарался успокоиться. – Вероятно, Солтану Кабабову да и всем остальным наплевать на все. Заставить бы ментов поговорить с ним или потолковать бы с ним самому! – Он криво усмехнулся. – Вряд ли мне это удастся.

Она согласно кивнула.

Рашиду пришла в голову другая мысль:

– Слушай, Нюня, что скажешь о Акпере? Он выигрывал вчера? Я имею в виду, большие деньги?

– К сожалению, не знаю, Рашид. Я ушла через пару минут после вас.

– В одном можно быть уверенным, – задумчиво проговорил Рашид. – Кто-то должен знать это.

Надзиратель оттолкнулся от стены и подошел к ним. Нюня торопливо сказала:

– Я постараюсь в газете представить дело наилучшим образом. Держите хвост пистолетом!

– Попытаюсь, – усмехнулся Рашид. Нюня пошла впереди сержанта полиции, и Рашид заметил, что он опять облизывает губы.

Глава 11

Когда Рашид проснулся, темнота в зарешеченном окошке подсказала, что уже наступила ночь. Точного времени он не знал, но полагал, что солнце зашло час или два назад.

Свет одинокой лампочки в коридоре едва просачивался в камеру. Почти в кромешной темноте Рашид пытался проанализировать свое положение. С какой стороны ни посмотреть, выглядело оно ужасно. Судя по всему, ему придется томиться в этом застенке до суда. И его даже могут осудить, как бы громко он ни кричал о своей невиновности.

Если он не вырвется отсюда, то погибнет. Он обязан вырваться отсюда каким угодно способом. Солтан же заверил его, что под залог его никто не освободит. Нужно найти какой-то выход, какой угодно, лишь бы не сидеть здесь.

Закрыв глаза и расслабившись, он долго размышлял. Много позже дверь в конце коридора открылась, и охранник начал обход, заглядывая в каждую камеру. Рашид спросил его:

– Который час?

– Ночь, – ответил тот.

Сжав кулаки, Рашид бросился к решетчатой двери с криком:

– Послушай! Я требую адвоката! Я невиновен, и мне должны предоставить адвоката!

– Обязательно. Но сейчас слишком поздно. Утром ты сможешь вызвать хоть ватагу адвокатов.

– Ты врешь, падла! Вы все сговорились! Вы все против меня!

Надзиратель осветил фонариком лицо Рашида:

– Что это ты херню плетешь?

В отраженном свете Рашид разглядел его лицо. Молодой парень – чуть старше двадцати – недоуменно хмурился.

– Ничего я не плету, – ответил Рашид. – Ты – новенький. Они прислали тебя шпионить за мной. Ведь так, нет? Так?

– О чем ты? – обалдело спросил мент.

– Хочу маму.

– Чего?

– Маму.

– Маму?

– И папу. И жену.

– Ты спятил? У тебя нет жены. Свихнулся, что ли? Рашид повысил голос:

– Выпусти меня отсюда! Выпусти! – Поскреб подбородок и тихо пригрозил:

– Я тебя достану, парень. Вот посмотришь, я до тебя доберусь. Знаю, ты один из них.

– О Аллах! Слушай, заткнись, а? Хочешь, чтобы я тебя окатил из шланга?

– Хочу моллу. Моллу давай!

– Послушай, ублюдок, – мент явно рассвирепел, – ложись-ка спать. Заткнись, или я... – Он внезапно повернулся и ушел.

Полицейские очистили карманы Рашида, но оставили ему одежду. Сейчас он сбросил с себя пиджак – ему нужна была свобода рук для того, что он задумал. Нащупав на тюфяке одеяло, он с помощью зубов оторвал от него три полоски, связал их вместе, пропустил один конец импровизированной веревки вокруг вертикального прута оконной решетки, а другой обмотал вокруг собственной шеи.

Осторожно провиснув, опробовал надежность кустарной петли. Она не соскользнула, плотно охватив шею. Он сразу же ощутил внутреннее давление на глазные яблоки.

Решетку, за которую он захлестнул веревку из одеяла, отделяли от пола лишь тои метра. Поэтому, когда он повиснул в петле, его ноги сложились в коленях вдвое. Ноги он постарался держать точно под собой, чтобы иметь возможность выпрямить их без труда. И все равно его глаза сразу заслезились.

Рашид знал, что удушье от прерывания тока крова к мозгу может вызвать почти моментальную потерю сознания. Поэтому проявил особую осторожность, чтобы не повеситься ненароком. Он также знал, – и полицейский, естественно, должен был знать, – что человеку не обязательно висеть свободно, чтобы повеситься. Для этого могла сгодиться и дверная ручка.

Прислонившись к стене, Рашид терпеливо ждал.

Прошло полчаса, и у него уже ломило суставы от неестественного положения, когда он наконец услышал, как тихо открылась и снова закрылась дверь в конце коридора.

Рашид моментально обмяк, и удавка стянула его шею. Напрягая мышцы ног, он старался держать свой вес так, чтобы внешне это не было заметно. Тусклое освещение должно было помочь его замыслу. Его правая рука безвольно висела, готовая сжаться в кулак и нанести удар. Задержав дыхание, он почувствовал, как набухает и краснеет его лицо.

Полицейский прошел прямо к камере Рашида, осветил фонариком койку и негромко позвал:

– Эй! Тебе уже лучше?

Это был тот же молодой охранник. Не обнаружив Рашида, он пробормотал:

– Твою мать!

Луч фонарика заплясал по камере, пока не упал на обвисшее тело Рашида. Надзиратель громко втянул в себя воздух и крикнул:

– Эй!

Сердце Рашида напряженно заколотилось, голова пошла кругом, перед глазами поплыли красные пятна.

Мгновение поколебавшись, охранник снял с пояса ключи и отпер дверь камеры. Рашид заметил отблеск, когда тот выхватил пистолет и выставил его перед собой, но не шевелился, мысленно понуждая его приблизиться.

Двигаясь невероятно медленно, с фонариком в одной руке и пистолетом в другой, охранник наконец подошел вплотную к Рашиду и протянул руку с фонариком к его лицу.

Испытывая нехватку кислорода и одновременно сознавая, что это его последний шанс, Рашид сжал правую руку в кулак и, с силой оттолкнувшись ногами, резко выпрямился. Его кулак стремительно описал длинную дугу и врезался в подбородок надзирателя. В этот удар Рашид вложил всю свою силу, понимая, что с веревкой на шее уже не сможет нанести второго удара. Он почувствовал пронзительную боль в суставах пальцев и услышал стук пистолета и фонарика, выпавших из рук охранника на цементный пол.

Все это заняло какую-то долю секунды, и Рашид, судорожно ухватившись за веревку на своей шее, мгновенно освободился от нее и кинулся к еще оседавшему на колени охраннику. Не теряя времени на выяснение, был нокаутирован он или только оглушен, Рашид сжал горло парня, чтобы заглушить, возможный крик, и трахнул его головой об пол.

Глухой звук удара черепа о бетон вызвал у Рашида приступ тошноты, заставив забыть об отчаянии, владевшем им в последние секунды.

В испуге он опустился на колени рядом с потерявшим сознание ментом и стал торопливо нащупывать его пульс. У него вырвался вздох облегчения, когда он обнаружил хорошее наполнение пульса и услышал медленное, но ровное дыхание поверженного. Однако еще некоторое время он оставался на коленях, восстанавливая собственное дыхание и утишая свое сердцебиение, потом поднялся на ноги.

Сейчас, приступив к выполнению своего замысла, он испытывал странное спокойствие, хотя это было только начало. На мгновение им овладело ощущение безнаказанности. Даже если ему удастся вырваться на свободу и временно скрыться от полиции, как доказать, что он не виновен, что он не сбежавший убийца, которого любой полицейский вправе застрелить при первой возможности? Но ничего уже не поделаешь, так у него появится хоть какой-то шанс.

Выбросив эти мысли из головы, Рашид прокрался из камеры в коридор. Остановившись у двери, ведущей в дежурную часть, он невольно прислушался к своему снова бешено колотившемуся сердцу.

Чувствуя, как холод просачивается в его поры, Рашид вспомнил об оставленном на койке пиджаке и тут же разозлился на самого себя: ведь он забыл в камере ключи надзирателя! Но возвращаться было уже поздно, и если дверь заперта...

Он с силой сжал ручку, повернул ее и мягко потянул на себя. Она подалась, и проникший в образовавшуюся щель свет упал на его лицо. Приоткрыв дверь чуть шире, он заглянул в дежурку.

В противоположном конце комнаты он увидел широко распахнутую дверь, свет через нее лился на асфальт и темно-зеленые кусты. Наружу! Туда, где человек по крайней мере может бежать!

В дежурке вроде бы никого не было, но левая часть комнаты оставалась вне поля его зрения. Медленно, задержав дыхание, он приоткрыл дверь настолько, чтобы протиснуться через нее. Каждую секунду он ожидал окрика или нападения. Недавнее спокойствие покинуло беглеца, и он вдруг обнаружил, что весь дрожит от желания оказаться снаружи, вне стен тюрьмы, вдали от полиции.

Страх никуда не исчез, но главной движущей силой была жажда свободы, хоть на несколько минут, лишь бы успокоить нервы. Рашид наклонился и заглянул в комнату.

Шагах в десяти слева спиной к нему сидел полицейский в форме, опираясь левым локтем на стол и сжимая правой рукой основание небольшого микрофона. В его скороговорке Рашид разобрал описание угнанной машины. Сквозь помехи прорвался другой голос, повторивший номер машины.

Радиотелефон, сообразил Рашид. Пока дежурный ведет переговоры с патрульными машинами, ему легче будет убежать.

Выждав минуту и убедившись, что в дежурке больше никого нет, Рашид протиснулся в дверь. Передвигая ноги сантиметр за сантиметром и все больше с каждой секундой приближаясь к распахнутой на улицу двери, он не спускал глаз с полисмена, стараясь не пропустить малейшего изменения в его положении, любого признака опасности.

Полицейский не двигался, продолжая говорить в микрофон.

Сделав очередной шаг, Рашид задел правой ногой за ножку стула, в панике невольно бросил мимолетный взгляд на него и тут же снова посмотрел на дежурного.

Полицейский медленно, без особого любопытства обернулся. При виде Рашида его глаза вытаращились, нижняя челюсть отвисла, а правая рука судорожно сжала микрофон.

На мгновение парализованный страхом, Рашид взирал, как он, словно в замедленном фильме, поднимается на ноги, а его правая рука, оставившая микрофон, тянется к пистолету на бедре. Наконец Рашид пришел в себя, бросился к открытой двери и выскочил наружу.

За его спиной полисмен завопил: "Стой!" – и загромыхал ботинками по полу. Рашид во всю прыть понесся по улице, ярко освещенной фонарями, выискивая глазами темные уголки.

Сзади снова раздалось: "Стой!" – потом резко прозвучал выстрел. Рашид услышал противный визг пули над головой и тут же увидел впереди слева узкий темный переулок. Стремительно бросив свое тело в благословенную темноту, беглец услышал еще один выстрел, но на этот раз пуля просвистела далеко.

Странное веселье охватило Рашида, несмотря на то что сердце его отчаянно колотилось, а легкие разрывала нестерпимая боль. Он несся со всех ног, понимая, что таков теперь его удел: бежать и бежать безостановочно. Но что бы там ни случилось в следующую секунду, час или день, он пока на свободе!

Рядом женщины несли на рынок ведра с картошкой и луком. Они с удивлением таращились на Рашида, который как пуля просвсистел мимо.