Текст книги "Танцы и не только"
Автор книги: Элайна Фокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Глава 15
Феррис ей поверил. Ему даже не пришлось ничего объяснять. Достаточно было взглянуть на нее и на себя. После чего он буквально рассыпался в извинениях.
Этот безусловный успех не принес Катре ни малейшего удовлетворения. Она пыталась убедить себя, что имеет право хотя бы почувствовать облегчение, но даже эта ничтожная компенсация оказалась для нее недостижима. Она попросту была противна самой себе. Она пала так низко – и за такой короткий срок! Она не находила себе места от стыда и раскаяния. И все это время в самой глубине ее души жил страх, что Феррис каким-то образом раскроет обман и опозорит ее перед всем светом.
И все же она не жалела о том, что решилась на этот отчаянный шаг. Ведь теперь Катра знала о любви Райана и хотела быть с ним вместе еще сильнее, чем прежде. Она понимала, что это безнравственно и просто опасно, и тем не менее была готова на что угодно, лишь бы снова оказаться с ним наедине. Ей требовалось новое доказательство их любви – пусть даже это чувство было обречено с самого начала.
Райан встретился с ней после полудня. Катре было все равно, как он это устроил, – но Феррис остался в доках без него.
Сент-Джеймс вернулся домой и заглянул в гостиную. Катра с Лидией занимались рукоделием. Между ними стояло блюдо с пирожными, а в камине уютно потрескивал огонь.
При виде Райана у Катры потемнело в глазах и перехватило дыхание. Как им себя вести; как общаться друг с другом теперь, после всего, что было? Она все еще была слишком подавлена виной перед Феррисом и не думала о том, что скажет Райану при встрече.
В замешательстве Катра оглянулась на Лидию и поспешно спрятала лицо, склонившись над рукоделием. Но ей было не до вышивки. И она снова посмотрела на Райана.
Он с непроницаемой миной двигался в сторону свободного кресла с той замедленной грацией, что лучше всяких слов выдавала его неуверенность.
– О Райан, привет! – воскликнула его сестра. – Мне казалось, ты до вечера собирался пробыть в доках. Там все в порядке?
– Да, Лидия, там все в порядке, – с расстановкой отвечал Райан.
Катра вдруг подумала, что он ведет себя как актер, а она – публика в зале. Что он будет говорить? Как он себя поведет? Хватит ли ему выдержки справиться с этой жуткой ситуацией?
Но Райан, судя по всему, владел собой еще хуже, чем она. Катра видела это по его лицу. Такого лица не бывает у человека, который уверен в себе и своих действиях.
– Лидия, – нерешительно промолвил он, – ты не могла бы на минутку оставить нас с миссис Честер вдвоем?
Его сестра не скрывала своего удивления. В ее глазах промелькнуло множество вопросов – и прежде всего она не понимала, о чем могут говорит наедине два человека, которые на протяжении целых двух недель едва обменялись парой слов?
– Ну конечно. Почему бы и нет. – Она встала и собрала свое рукоделие. Держа в руках пяльцы, иголку и нитки, Лидия еще раз посмотрела на Катру и Райана. Катра не посмела ответить на ее взгляд. А Райан лишь вопросительно поднял брови. Лидия двинулась к дверям, но на пороге снова задержалась, как будто хотела что-то сказать.
– Спасибо, Лидия, – веско произнес Райан.
Сестра коротко кивнула и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Райан долго сидел неподвижно, собираясь с мыслями. В гостиной стояла такая тишина, как будто после ухода Лидии больше никого не осталось. Наконец Райан обернулся к Кат-ре, опираясь локтями на колени и нервно стиснув руки.
Катра вдруг с ужасом подумала о том, что если Феррис выбрал Райана своим советчиком, он вполне мог похвастаться ему, что нынче ночью с успехом выполнил то, о чем говорил перед балом. А вдруг Райан теперь считает, что Катра, вернувшись из библиотеки, без зазрения совести сменила его объятия на объятия мужа? Или он догадался, что она обманула Ферриса, и теперь проклинает ее за этот низкий обман?
Райан машинально взял с блюда пирожное и стал вертеть его в пальцах.
– Я должен извиниться за то, что случилось прошлой ночью, – с трудом выдавил он из себя, сосредоточенно разглядывая пирожное.
– Нет, не должен.
Катра сложила руки поверх своего рукоделия и как зачарованная следила за его тонкими сильными пальцами, игравшими пирожным. У Райана вырвался тяжкий вздох.
– Я совершил ужасную ошибку, когда не поверил тебе.
– Это все уже позади, – ласково промолвила Катра. Их взгляды встретились, и она знала, что сумела без слов выразить всю свою любовь. – Мне тоже пришлось ошибаться. Но прошлую ночь я не считаю ошибкой.
– Нет, это была ошибка! – торопливо, как будто не веря самому себе, возразил Райан. – Это была роковая, непоправимая ошибка!
– Что ты хочешь этим сказать? – Катра почувствовала, что краснеет от стыда.
– Я хочу сказать, что то, что случилось прошлой ночью, больше не должно повториться. – Он отвернулся в сторону, не в силах больше выдерживать ее взгляд. – Я дал волю гневу – да, это был несправедливый гнев, – но тем не менее я пошел у него на поводу. И теперь жалею о том, что совершил. Обещаю тебе, что больше этого не повторится.
– А ты не подумал, что я сама могу захотеть повторения? – прошептала Катра, не спуская с Райана тревожного взгляда и чувствуя, как растет у нее в груди тоскливая пустота. – Если я не жалею о том, что случилось, – то о чем жалеешь ты?
Он стиснул пальцы, раздавив пирожное. Мелкие крошки просыпались прямо на ковер.
– Это мой дом. Вы с мужем наши гости. И ты еще спрашиваешь?
– Ах, так, значит, тебя не устраивает место? – Ее голос стал мертвым и безжизненным. А в душе внезапно зашевелилась беспричинная ярость.
Райан удивленно взглянул на Катру. В его глазах тоже светился гнев. Или это была вспышка отчаяния? Во всяком случае, его голос приобрел твердые металлические нотки.
– Я не намерен снова тебя компрометировать! А кроме того, я не хочу мучиться от стыда и раскаяния за то, что наставил рога твоему мужу у себя под крышей! Ты ведь этого хочешь, не так ли?
Нет, это уж слишком! Хватит того, что Катра сама изводила себя упреками и терзалась от нечистой совести! Да кто он такой, чтобы читать ей мораль?
– Кажется, я припоминаю, – язвительно начала она, – что на наших первых свиданиях, всего каких-то пару месяцев назад, не кто иной, как ты, уговаривал меня быть выше условностей и мнения света? Но тогда я отказалась. А теперь, когда для меня окончательно утрачена надежда обрести счастье, ты вдруг принимаешься меня осуждать? Разве с тех пор что-то изменилось? Ты больше не хочешь быть со мной?
– Я могу сказать, что изменилось. Это я стал другим. Мне больше не доставляет удовольствия сознание собственного превосходства и раскрепощенности. Я не считаю достойным относиться свысока к людям, которых называю своими друзьями. И, что самое главное, я не хочу стать причиной твоего падения.
– Моего падения?! – Катра не верила своим ушам. – Послушай, а ты не поздно ли спохватился? Я и так зашла слишком далеко, я делала и чувствовала такое, о чем и не подозревала еще полгода назад! Так, может быть, теперь я наконец-то стала той, кем была в глубине души? Проституткой, готовой на все ради любви, – потому что душа моя безнадежно запятнана и моим грехам нет прощения? – В глазах ее стояли слезы, но Катра держалась из последних сил. Такая грешница, как она, не имеет права на жалость – даже к себе самой.
В тот же миг Райан оказался возле нее. Он взял ее руки в свои, но не смел поднять глаза. Этого было достаточно, чтобы ее сердце забилось часто и неровно. Катра мечтала лишь об одном: кинуться ему на грудь, чтобы снова испытать ту самозабвенную страсть, что овладела ими прошлой ночью. Но вместо этого она лишь отчаянно стиснула его пальцы.
– Ты не запятнала себя грехом, Катра, – возразил он. – Ты всего лишь ошиблась. Мы оба ошиблись. Но повторять ошибку мы не имеем права. Если мы решимся на это, опасность подстерегает прежде всего тебя. Ты ведь отлично знаешь, что в этом доме нет укромных мест. Где бы мы ни попытались укрыться – нас найдут. Не важно кто: Феррис, мои родные или слуги. Но рано или поздно все откроется. И тогда тебе несдобровать. Твоей репутации, твоей семье – возможно, даже твоему прежнему образу жизни – всему придет конец!
– Ну так что с того? – Катру душил горький, безрадостный смех. – Моя репутация, как репутация любой уважающей себя южанки, поддерживалась с одной-единственной целью: обзавестись приличным мужем. Ну вот, – она язвительно фыркнула, – я своего добилась.
Райан с тревогой смотрел ей в глаза. Катра заметила, как часто бьется жилка у него на виске.
– Катра, пожалуйста, не надо так себя унижать! Я этого не вынесу! – Он говорил тихо, но решительно. – Ты вольна думать обо мне что угодно, но я не позволю этой бесчестной страсти стать причиной твоего позора.
Бесчестной страсти? Значит, вот как он называет это чувство? Уязвленная до глубины души, Катра выпалила первое, что пришло на ум:
– Что-то с Кэндис Фэрчайлд ты не был таким щепетильным! Или ее чары оказались так сильны, что ты не смог устоять?
– Значит, ты тоже об этом знала? – сурово прищурился Райан.
– О да, все до малейших подробностей! Когда я попросила у отца разрешения выйти за тебя замуж, он был так добр, что просветил меня насчет твоих похождений. Представь себе, какой это был сюрприз! – Катра едва владела собой от ярости – или это – был страх? – удвоенной стыдом и отчаянием. Она пока не отняла у Райана свои руки, но сама не заметила, что стиснула их в кулачки.
– Это было совсем иное дело. Тут нечего сравнивать.
– Ну конечно! Разумеется!
– Я люблю тебя, Катра, – ласково промолвил он. Теперь в его глазах читалось лишь сострадание и жалость. Там не было и следа той необузданной страсти, которая пылала у нее в груди и которой она ожидала от него.
С трудом преодолевая тугой комок в горле, Катра пролепетала:
– Ну так… люби меня! Разве ты не видишь, что без тебя моя жизнь превратится в пустыню?
Райан понурился, но не выпустил ее рук. Катра увидела, что он закрыл глаза. Было странно и непривычно видеть тень от ресниц у него на лице. Такую беззащитную тень на таком суровом лице.
– Твоя жизнь не станет пустыней. – Он разжал руки и выпрямился, глядя на нее сверлу вниз. – Ты просто пока этого не знаешь.
Сент-Джеймс хотел уйти, но Катра остановила его сдавленным, отчаянным восклицанием:
– Ты даже понятия не имеешь о том, что меня ждет! Когда мы уедем, ты вернешься к прежней жизни – такой, к которой привык. Да, порой тебе будет грустно. И ты с тоской будешь вспоминать о девушке, в которую когда-то был влюблен. А я буду вынуждена жить с нелюбимым. Этот мужчина будет целовать меня, и делить со мной ложе, и… – Она громко всхлипнула, стараясь совладать с истерикой. – И я ни словом, ни жестом не осмелюсь признаться кому-то в своей любви из опасения превратить в ад остаток жизни! – Она порывисто спрятала лицо в ладонях.
Райан надолго задумался.
– Кэндис Фэрчайлд пыталась меня соблазнить, чтобы потом заставить жениться, – признался он. – Тогда я и понятия не имел о том, кто она такая. Я… – он горько усмехнулся, как будто сам не верил в то, что такое возможно, – я выиграл ее в покер! Тот господин, с которым она была… ну, скажем, не позаботился познакомить нас с ней должным образом. И я был вполне уверен, что она настоящая куртизанка.
Катра вытерла слезы и отвернулась.
– Ее родные, – продолжал он, – дали понять, что я должен на ней жениться, дабы соблюсти приличия и спасти ее честь. Мои родные считали так же. Однако я отказался наотрез.
Райану трудно давался этот разговор. Он вернулся в гостиную и сел в кресло напротив Катры. Она тоже уселась. В комнате снова повисло молчание.
– Кэндис Фэрчайлд можно только пожалеть. Конечно, для этого нужно обладать достаточно независимыми убеждениями и суметь хотя бы на миг отрешиться от общепринятой морали ради простой человечности. Ну а меня, как нетрудно догадаться, столпы общественной нравственности отнесли к разряду проходимцев и развратников. – Судя по презрительной улыбке на губах, Райан не придавал ни малейшего значения этим смешным попыткам его унизить. Но в следующий миг он снова стал серьезен. – Но Кэндис Фэрчайлд стала изгоем, поскольку ее репутация была подмочена. Даже самые милые и воспитанные люди закроют для нее двери своих гостиных. Она превратилась в притчу во языцех, в предмет грязных сплетен взрослых сластолюбцев и не менее грязных уроков для взбалмошных девиц. Но я в отличие от нее по-прежнему принят в самых уважаемых домах Ричмонда. А ведь я равным образом виноват в том, что она согрешила. Нет, Катра, это несправедливо. Но такова жизнь, таково наше общество. И твоя участь будет не лучше, чем у нее. Возможно, поначалу мне удалось одурачить самого себя и сделать вид, что я в это не верю и что с тобой все будет по-другому. Но это не так, и я больше не в силах закрывать глаза на правду.
Катра по-прежнему разглядывала свои руки. Конечно, Райан сказал правду. Она была в Ричмонде и слышала все своими ушами. Ей даже хватило лицемерия думать о Кэндис свысока, как о падшей женщине, хотя в глубине души она не могла ей не сочувствовать.
– Чтобы скандал немного утих, – добавил Райан, – мне пришлось на время удалиться в деревню. То есть в Уэйверли. Честеры давно звали меня в гости, но все как-то не удавалось выкроить время. Свадьба у Уэстбруков стала отличным предлогом. И я приехал в Уэйверли, чувствуя себя… каким-то измученным, опустошенным. Я был зол на весь свет за то, что они пытались сделать из меня дурака. Я был зол на молодых девиц, готовых на любую пакость, если они на кого-то положат глаз. И мне ужасно хотелось отомстить. Я буквально сгорал от жажды мести. Вот в таком настроении я и попал на ваш бал.
Мимо окон гостиной проехала карета. Катра словно во сне услышала перестук копыт, скрип колес и потертой кожи.
– Надо ли говорить, что я не собирался ни в кого влюбляться? Но когда это произошло, во мне что-то изменилось. Я стал смотреть на мир глазами любимого человека – твоими глазами, Катра! И когда мне удалось взглянуть на себя твоим непредвзятым, отважным взглядом – я увидел того, кем хотел бы стать. Я знал, что до вас не дошли слухи о Кэндис Фэрчайлд, и у меня не повернулся язык рассказать тебе о ней. Мне казалось, что это разрушит нечто важное – нечто, созданное тобой, Катра. И тогда ты станешь смотреть на меня по-другому. Нет, мне не хватило смелости на такой рискованный шаг. – Он задумчиво посмотрел ей в лицо. – Но все равно это случилось, не так ли? Ты узнала об этом от отца, и мой грех настиг меня – в точности так, как кричала мне вслед Кэндис. Не будь этой истории – кто знает, поверила бы ты отцу? Да и он вряд ли был бы так настроен против меня. Значит, я сам упустил свой шанс, Катра. Из-за своих ошибок я упустил свой шанс обрести в этой жизни что-то чистое и настоящее. – Он перевел дыхание и добавил: – Не разрушай того, что есть у тебя с Феррисом. Не делай того, о чем потом станешь жалеть.
Но ведь Райан понятия не имеет о том, что она уже сделала! Эта мысль поразила Катру в самое сердце. Она не просто лишила себя надежды на что-то чистое и настоящее – она сотворила такое, о чем даже подумать нельзя без стыда!
– Как ты можешь уговаривать меня не разрушать того, что есть между мной и Феррисом, когда мы оба знаем, что случилось прошлой ночью? – горько прошептала она. – Поздно, Райан, слишком поздно!
– Это случилось по моей вине.
– Нет. – Катра твердо посмотрела ему в глаза. – Неправда.
Райан не удержался, в его взгляде вспыхнули любовь и жалость, и то, что так и не завершилось прошлой ночью, снова ожило в памяти у обоих.
– Правда, милая, и еще какая правда! – произнес он одними губами. – Вчера у тебя не было ни малейшего шанса устоять!
Бенджамин Сент-Джеймс заперся у себя в кабинете, чтобы как следует обдумать неотложную проблему. Точнее, поведение своего собственного сына Райна и его способность встревать в скандалы. Не далее как вчера вечером, после бала, жена поделилась с ним своими опасениями по поводу Райана и миссис Честер. Размышляя логически, Бенджамин пришел к выводу, что это было бы вполне в духе Райана: после милой выходки с беспробудным запоем пуститься во все тяжкие с женой своего друга, да еще под крышей у собственных родителей.
Он исподтишка следил за этой парочкой во время обеда, и то, как старательно они избегали смотреть друг на друга, только укрепило его подозрения. Слава Богу, что Феррис, как всегда, был слишком занят светской болтовней и не обращал на них внимания. Не хватало еще, чтобы Райана вызвали на дуэль между первым и вторым блюдом! Но то, как эта девчонка подпрыгнула на месте, когда Райан передал ей кувшин с лимонадом и их руки случайно соприкоснулись, навело старика на мысль, что молодой Честер нарочно не замечает очевидного. С другой стороны, сам Бенджамин тоже не обратил бы на них внимания, если бы не жена, – но его и не назовешь особо заинтересованной стороной, не так ли?
Бенджамин пожелал всей душой – как делал это уже десятки раз, – чтобы его неугомонный отпрыск встретил наконец-то женщину, на которой ему захотелось бы жениться. Ему надоело смотреть на то, как Райан заигрывает со всеми подряд. Он потерял счет женщинам – между прочим, вполне достойным, на его взгляд, – с-которыми Райан расставался, как только становилось ясно, что они имеют на него виды или что их отношения становятся объектом сплетен – а значит, также ведут к венцу.
Чего стоила хотя бы история с Терезой? Слава Богу, все кончилось достаточно мирно! Мало того, что она была замужем, – Райан встречался с ней на глазах у всех! Ему несказанно повезло, что ее муженек оказался настоящим трусом и побоялся вызвать Райана на дуэль!
Бенджамин невольно ухмыльнулся. После этой истории многие матроны запретили бы своим чадам даже близко подходить к этакому повесе – кабы повесой не оказался сам Райан Сент-Джеймс! Да, в Бостоне имя Сент-Джеймсов кое-что значит! Райан богат, умен, он наследник одной из самых мощных судовладельческих компаний на восточном побережье, да вдобавок он чертовски хорош собой! И Бенджамин отлично знал, что именно последнее качество без проблем открывает мерзавцу дорогу к сердцам прекрасных дам. Не говоря уже о заманчивой перспективе прослыть укротительницей этого бесстыжего жеребца.
Стало быть, это наконец-то случилось, и он повстречал женщину, способную его укротить. Если верить Коре, ею оказалась Кэтрин Честер. Согласно же теории Коры, Кэтрин сначала накинула на жеребца узду, а потом сочла, что содержать этакое чудовище у себя в стойле слишком накладно. В результате жеребчик чуть было не допился до белой горячки, чтобы снова начать бить копытом, как только укротительницу занесло в их края. Но рано или поздно она уедет – и что прикажете делать со взбесившимся жеребцом?
Бенджамин сердито фыркнул и раскрыл позабытую на коленях книгу. Какого черта он вообще ломает голову над этой чушью? Пристрелить негодную скотину, да и дело с концом! Или оскопить! Ни одна женщина не способна сделать такое с мужчиной – если он действительно мужчина, а не тряпка! Сопляк просто бесится от безделья! И Бенджамин решил, что с завтрашнего утра позаботится о том, чтобы у Райана не оставалось ни одной свободной минуты, чтобы присесть, а не то что заглядываться на замужних женщин!
Пока мужчины обсуждали какие-то дела у хозяина в кабинете, а женщины предпочли остаться в гостиной за рукоделием, Катра извинилась и поднялась к себе в спальню. На сердце у нее все еще лежала тяжесть после объяснения с Райаном. Катра не верила, что ей хватит силы воли согласиться с ним и позабыть о возникшем между ними чувстве, – и тем не менее не могла не восхищаться его порядочностью.
Катра понимала, что он совершенно прав и что они совершат величайшую глупость, если попытаются быть вместе. Но отказаться от него по собственной воле было вдвойне немыслимо после того, как ей открылось вероломство родного отца. В конце концов Катра вообще запретила себе думать об этом – такая ярость охватывала ее всякий раз, стоило вспомнить роковой разговор в Брайтвуде.
Она замужем, она отдана другому. И меньше всего она бы хотела причинить зло этому ни в чем не повинному человеку, хотя и успела совершить по отношению к нему смертный грех. Хватит, она слишком долго откладывала момент истины, состоявшей в том, что она навеки принадлежит Феррису. Пришла пора расставить все по местам.
Катра решительно распахнула гардероб и вытащила отделанную кружевами шелковую ночную сорочку, пошитую нарочно для брачной ночи. В придачу к этой чудесной вещице имелся такой же шелковый халат и домашние туфли. Благодаря этому наряду жених должен был сразу оценить достоинства ее фигуры и воспылать бурной страстью.
Едва дождавшись, пока горничная расшнурует платье, Катра отослала ее вниз, сама облачилась в неглиже и уселась на кровати, поджидая Ферриса.
Как ни глупо это выглядело, но Катра не могла отделаться от чувства, что если она переспит с Феррисом сегодня же, сразу после бурного объяснения с Райаном, это в какой-то степени уменьшит ее вину в том, что ее девственность отдана другому.
Ждать пришлось довольно долго – и все равно ей показалось, что Феррис явился в спальню слишком скоро. Она вскочила с кровати, так – что халат совсем распахнулся, и пошла ему навстречу.
– Ты все еще не спишь? – Феррис явно удивился. Он так был погружен в свои мысли, что далеко не сразу заметил ее неглиже и невнятно буркнул: – Как мило!
Смущенно потупясь, Феррис прошел к бюро и принялся не спеша освобождать карманы своей жилетки. На безупречно полированную поверхность легли часы с цепочкой, перочинный нож и еще какие-то мелочи.
– Спасибо. Тебе нравится? Это свадебный подарок от Мелиссы.
Феррис обернулся, и Катра скинула халат, представ перед ним практически голой – тонкий шелк сорочки не скрывал почти ничего, Мучительно краснея до самых корней волос, Феррис едва успел отвести взгляд.
Нервно ломая пальцы, Катра следила, как Честер снимает сюртук и путается в мелких пуговках на жилетке.
– Позволь это сделать мне. – И она подошла вплотную.
Он повернулся, но так и не посмел поднять глаза. Вместо этого Феррис понурился и замер, безвольно опустив руки.
Катра расстегнула его жилет, развязала галстук и взялась за ворот сорочки. Осторожно раздвинула тонкую ткань, робко коснулась его голой груди и погладила ее ладонью. Его кожа оказалась гладкой и теплой, совершенно безволосой. Ладонь Катры скользнула дальше, ему на плечо.
Феррис упорно смотрел куда-то в сторону и не посмел поднять глаза даже тогда, когда Катра придвинулась к нему совсем близко.
– Посмотри на меня, Феррис, – ласково попросила она. Феррис подчинился, но, стоило ей сделать попытку снять с него рубашку, он снова отвернулся и даже попятился и уперся спиной в дверцу гардероба.
– Кэт… Я… я не знаю…
– Тсс… – Она прижала пальчик к его губам и взяла его за руку. Кокетливо глянула на него и осторожно потянула к кровати: – Идем?..
Это было смешно, это было противно: заигрывать с ним вот так, изображая робость и желание, – но что прикажете делать? Ведь с самой их свадьбы Феррис вел себя с ней как брат или как друг детства, и Катра решилась пойти на что угодно, но заставить его сделать их брак настоящим. Но даже теперь он не шевельнулся в ответ. Испуганно вжавшись спиной в гардероб, он крепко стиснул ее пальцы.
У Катры в глазах стояли слезы, но она проглотила их молча, не давая воли обиде и злости. Если бы он хоть раз поцеловал ее или хотя бы обнял так, как Райан, ей было бы проще выкинуть из головы мысли об утратах и ошибках. Если бы он осмелился взять то, что принадлежало ему по праву, у нее появился бы шанс перестать относиться к нему как к другу детства и начать воспринимать его как супруга.
Но Феррис вел себя так испуганно и робко, что Катра окончательно утратила решимость, обретенную с таким трудом и болью.
Наконец он посмотрел ей в глаза. Не отнимая своей руки, привлек ее к себе и поправил сорочку. Взял Катру за обе руки и сказал:
– Милая, я… я не знаю, что на меня нашло прошлой ночью, но я… в общем, мне следует сказать тебе всю правду!
На секунду Катре стало страшно: неужели он знает о них с Райаном?! Но на лице у Ферриса были написаны такая боль и раскаяние, что ее страх мигом улетучился. На его место пришли сострадание и жалость. Никогда она не видела его таким растерянным и… пристыженным!
– Какую правду? – мягко спросила Катра.
Феррис горько ухмыльнулся. Его руки снова безвольно повисли по бокам. Закатив глаза к потолку, он начал:
– Я и сам не знаю, как это назвать. Не могу найти нужных слов. Я… боюсь… Ну, не знаю и все!
– Феррис, ты же знаешь, что со мной можно говорить о чем угодно! Мы с тобой дружим так долго, что мне не страшно доверить любую тайну!
А вдруг у него есть любовница? Вдруг он тоже любит другую? В ее груди затеплилась надежда. По крайней мере это снимет с нее хотя бы часть вины!
– Знаю, – улыбнулся Феррис дрожащими губами. – Мы дружим с тобой с незапамятных времен. Вот почему я надеялся, что все получится. Но, Кэт, я не знал… нет, скорее, просто не думал об этом. Ну, о том, что ты… что ты захочешь, чтобы наш брак завершился… в общем, как полагается.
– То есть как не думал? – охнула Катра. Феррис шумно выдохнул и скрестил руки на груди.
– Я понятия не имею, как то, что случилось прошлой ночью… могло случиться вообще! Понимаешь, я ведь никогда… никогда еще этим не занимался!
– Я тоже, – несмело улыбнулась Катра. На этот раз не Феррису, а ей пришлось прятать глаза.
– Нет, ты снова не понимаешь! Я не делал этого, потому что не хотел! По крайней мере… по крайней мере с женщиной! – Последние слова он произнес свистящим шепотом, и только после долгого молчания Катра осмелилась посмотреть на него прямо.
– Как это понимать?
Феррис, и без того красный как рак, покраснел еще сильнее. Катра смотрела на него, постепенно осознавая смысл услышанного только что признания. Не в силах терпеть эту пытку, он схватил ее за плечи и прижал к себе, как будто равным образом старался утешить и найти утешение для себя.
– Ты такая чистая, невинная, – сдавленно пробормотал он. – Поверь, я ненавистен себе за то, что разрушаю эту чистоту!
Вот так штука! Ведь Катра успела возненавидеть себя за то же самое!
– Пойми, я не могу! Я просто не в состоянии… – Феррис по-прежнему не выпускал ее из объятий, но теперь Кат-ре казалось, что он делает это нарочно. Уткнувшись носом ему в грудь, не очень-то разглядишь, что творится с его лицом. – Я не могу заниматься с тобой любовью. Большинство мужчин, как ты знаешь, они… могут. А у некоторых… бывают проблемы.
Он замолчал, и пауза так затянулась, что Катра сочла своим долгом что-то сказать.
– Ну так и что, все равно придется с чего-то начинать. Мы же оба с тобой новички, Феррис! И справимся с этим, если станем помогать друг другу. Думаешь, я не боюсь? – И это было правдой. Она боялась, да еще как!
Феррис перевел дух и выпалил:
– Нет, я имел в виду не это! Я хотел сказать…
Катра почувствовала, как напряглось его тело. Он содрогнулся, как будто был охвачен брезгливостью.
– Господи, какая же я дрянь! – вырвалось у него.
– Но почему, Феррис? Почему ты даже не хочешь попытаться? Ты что, вообще… никогда не хотел заняться со мной любовью?!
– Мне казалось, что до этого не дойдет, – со вздохом признался он. – Потому что мы честно заключили сделку: брак в обмен на независимость. Ты ведь не забыла об этом, правда, Кэт? Вот я и подумал, что, раз у нас такой уговор, ты не захочешь… не будешь ждать от меня…
– А о детях ты не подумал? – Она все-таки сумела отодвинуться, чтобы заглянуть ему в лицо. Но и сейчас в ее голосе звучало больше мольбы, нежели гнева. – Я не жду от тебя любви, Феррис. Я отлично знаю… мы оба знаем о наших чувствах. Но разве тебе не приходило в голову, что я захочу детей? А ты сам? Ты не хочешь?
– Честно говоря… – он снова разглядывал свои руки, – я как-то об этом забыл. – Феррис пожал плечами с таким несчастным видом, как будто вот-вот заплачет. – Мне это вообще не приходило в голову.
Катра глотала и глотала, не в силах преодолеть тугой комок, застрявший в горле.
– Кэт, прости меня! Прости, ради Бога! Я бы хотел справиться с этим… но не могу, честное слово!
– Но, Феррис… – Она что было сил стиснула его руки. Он вырвался и грохнул кулаком по гардеробу. От неожиданности Катра подскочила на месте.
– Нет! – отчаянно выкрикнул он. – Нет, я не хочу даже пробовать!
Катра в ужасе отшатнулась, но Феррис поймал ее за плечи.
– Пожалуйста, прости меня! – надломленным голосом заговорил он. – Откуда тебе было знать… Прости, если сможешь! Наверное, я в чем-то… в чем-то предал тебя. Но я не хотел этого, честное слово, не хотел!
Его лицо горестно скривилось, и Катра с удивлением увидела, что Феррис плачет. Сама она уже давно обливалась слезами.
– Ох, Феррис, мне не за что тебя прощать! Это же просто… просто… – Не в силах говорить дальше, она спрятала лицо в ладонях. Вся ее жизнь превратилась в какую-то постыдную, бесчестную сделку. И внезапно она подумала, что в погоне за благополучием продала даже собственную душу. Ради чего?
– Кэт, перестань! – хрипло взмолился Феррис, снова привлекая ее к себе. – Я готов умереть от позора! Прости меня! Ты даже не представляешь, как я себе противен! Я стал позором и для тебя, и для всей семьи! Я это знаю, и рано или поздно об этом узнают все! Мне так жаль, Кэт! Мне ужасно жаль…
Его голос прервался, и Катра почувствовала, как он вздрагивает от рыданий. Горячие слезы промочили ей платье в том месте, где он прятал лицо у нее на плече.
– Не надо так говорить о себе, Феррис, – приговаривала она, машинально гладя его по спине. – Ты не виноват.
Ей следовало радоваться тому, что Феррис ее не хочет. Ей не придется делить с ним постель. Ей не придется терпеть его ласки, его внимание, его страсть. Ей не придется ласкать его в ответ и безропотно отдаваться ему ночь за ночью, представляя на его месте Райана.
Но вместо этого внутренний голос с отчаянием кричал, что отныне ей суждено навек остаться бесплодной и никому не нужной. Никто не прикоснется к ней и пальцем. Соседи без конца будут перемывать ей косточки и гадать, отчего у них нет детей. А в конце концов их поместье достанется Бейкеру Мэнсфилду.
– Может быть, – с робкой надеждой прошептал Феррис ей в макушку, – может быть, нам удастся найти какого-нибудь сироту? Или… или…
– Ох, Феррис… – только и смогла ответить ему Катра, обреченно качая головой.
В какой-то степени она хотела бы признаться в том, что было прошлой ночью между ней и Райаном, но измученный рассудок попросту не находил нужных слов. В конце концов она пришла к решению, что ситуация и. без того достаточно невероятная и не стоит усугублять ее немедленным признанием в совершенном грехе. Для начала нужно хоть немного прийти в себя. По крайней мере Катра уже не сомневалась в том, что найдет в себе силы рассказать Фер-рису обо всем. Держать его в неведении больше не было смысла.
