Текст книги "Плененная фаворитка"

Автор книги: Элайн Нексли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

ГЛАВА 10

Вечером синьор Мучениго и Траян беседовали в кабинете. Женщинам они же приказали удалиться.

– Я так волнуюсь, тетушка Джезаф, – вздохнула Джесси, идя со старухой по темному коридору: – Пусть Бог бережет мадемуазель. Только Ему известно, что те негодяи с ней сделали.

– Не переживай так, дитя мое. Мы отыщем госпожу. Мой муж ведь сказал, что ее сердце до сих пор бьется.

– А если они ее утопят в холодных водах Сены, или задушат шелковым шнурком, а тело оставят в лесу? Не забывайте, мистрис, что несчастная беременна. Хотя…ее дитя возможно уже стало ангелом.

– Все будет хорошо. А сейчас иди, отдохни. Уже поздний час. Завтра, если на то будет воля Всевышнего, все решится.

Джезаф отвела служанку в маленькую комнатку. Там было темно и сыро. Смутный свет лампады играл с полумраком, немного освещая помещение. Около окна веял ветер. Твердая лежанка располагалась возле деревянного столика, заваленного стогами сена.

Несмотря на усталость, камеристка не собиралась спать. В душе у нее бушевала бешеная буря, ледяная и неутихающая. Сердце чувствовало опасность.

Время тянулось мучительно долго. Ночь казалась бесконечной. Джесси, нервно кусая губы, сидела на сеновале. Она безгранично ждала рассвета, но и боялась. Ибо во тьме ничего не видно: ни зла, ни добра. А ясные лучи солнца освещают всю несправедливость, печаль, тоску и боль.

В местной часовне пробило пять часов утра. Небо уже не было черным, оно покрылось алым оттенком. Сквозь затуманенный слезами взор, служанка увидела женщину. Незнакомка стояла около обрыва. Ее робкий стан был прикрыт белым покрывалом. Русые, почти огненные, волосы развивались по ветру. Внезапно девушка повернула голову. Камеристка отшатнулась, узнав…Арабеллу. Француженка смотрела в пустоту, возникшую перед ней, словно стена. Сделав шаг вперед, молодая женщина закричала. Но уже через минуту ее заключили в свои объятия волны. Камеристка застонала, поняв, что ее госпожи больше нет на этом свете…

Джесси с визгом проснулась. Это был лишь кошмар. Но сном не являлось то, что она до сих пор находилась в доме провидца, с нетерпением ожидая утра.

Это ночное видение глубоко впилось ей в грудь и в мысли, разрывая душу. И только придя в себя, горничная поняла, что проспала довольно долго. От переживаний и усталости она погрузилась в глубокий сон, но сейчас англичанка мысленно упрекала себя за это.

Услышав голоса за дверью, девушка вышла в коридор, где стоял Троян, Мучениго и Джезаф. Увидев бледную камеристку, синьор аккуратно взял ее за руку.

– Что с тобой?

– Мне…мне сон приснился.

– Пусть будет к добру, – перекрестилась старуха.

– Во сне я видела мадам де Фрейз, одетую в белое платье, развивающееся по воздуху. Она была очень грустна. Потом сделала шаг в бездну и…с криком упала со скалы. Я увидела светлую шаль Арабеллы, на которой были капли алой крови. Может, она…

– Это видение говорит совсем про другое, – задумчиво произнес провидец: – В нем есть потайной смысл, опасная загадка. Возможно, именно сейчас, в эту минуту и секунду, человек, которого очень любила сударыня, вспомнил о ней. Поэтому он заплакал о том, что потерял верную женщину. Его разум простился с ней и мысленно похоронил. Но девушка жива…. Она плачет о том, что возлюбленный готов навсегда проститься с ней. Ее слезы – это кровавые капли. Сейчас душа и сердце Арабеллы просит нас о помощи. Я слышу ее голос, пронзительный, дрожащий… «Я умираю, медленно и болезненно. Спасите меня,…прошу. Иначе потом будет уже слишком поздно».

Несмотря на все уговоры мужчин остаться в доме, Джесси твердо решила отправиться в путь.

В полдень они уже ехали по узкой аллее к побережью, где их ожидала галера для отплытия на другой берег. Мучениго понимал, что обязан все рассказать королю, ибо только тот по-настоящему может помочь в розыске пропавшей девушки.

* * *

Арабелла видела тревожный сон, яркие краски и постоянные стоны. В этой лихорадке она провела несколько дней с того момента, как разбойники похитили ее. Теперь, с трудом открыв глаза, девушка отчетливо понимала, что находится в темном и сыром подвале, куда не пробивается ни один лучезарный отблеск жизни. Где сейчас синьор Мучениго и Джесси? Что с ними? Живы ли они? Знают ли, что прекрасная госпожа сейчас умирает в ожиданиях смерти?

Молодая женщина прижалась всем телом к грязной стене, завешанной паутиной. В сумраке ей хотелось увидеть яркий огонек, излучавший теплоту и добро. Несмотря на свое полуобморочное состояние, Арабелла ощутила слабый толчок внутри себя. Заплакав от счастья, молодая женщина положила дрожащую руку на живот. Сейчас у нее не хватало сил на полноценную радость, только на слезы. «Я беременна…. Я ношу в себе частичку своего тела, души и сердца. Это мой ребенок и моего возлюбленного короля…».

Раздался скрип двери. Перед взором сударыни появился чей-то расплывчатый силуэт. Незнакомец, наклонившись, внимательно осмотрел свою пленницу, которая испуганно окутала его своим взглядом.

– Кто ты такая?! – прошипел он, сжимая в руке русую прядь ее растрепанных волос.

– Я та, которую ты посмел унизить и оскорбить. Но знай, я такого никому не прощаю. Настанет день, и ты поплатишься за содеянные дела.

Бандит засмеялся. Его наглый и хриплый смех гулом отразился в ушах дочери герцога:

– О чем ты думаешь, сидя в заточении? Твоя жизнь и судьба того, что у тебя внутри, зависит полностью от меня.

– Ты станешь беспощадным животным, если посмеешь причинить вред моему ребенку. Если ты что– то со мной сделаешь, его величество убьет тебя.

– Что бы ты ни говорила, знай, мой вельможа сильней. Именно по его желанию ты здесь. Пойми, твои глаза больше никогда не увидят рассвета. Тебе настал конец…, – Арабелла почувствовала страх. Ей показалось, что загадочная тень смерти коснулась ее. Аромат собственного горя казался нестерпимым.

– Ты так не переживай. Скоро в тебе погаснут все чувства, отдавшись Королеве Тьмы и вечного сна.[3]3
  Королева Тьмы и вечного сна – в древних сказаниях так называли смерть.


[Закрыть]

Арабелла кинулась к двери. Но, не успев сделать и шагу, оказалась связанной и лежащей на грязном полу.

– Ах ты, подлая девчонка! Пойми же, тебе некуда от меня не деться!

– Кто ты такой?! Кто приказал тебе убить меня?! Кто посмел замахнуться на жизнь беременной фаворитки самого короля Франции?!

– Тогда, кто же посмел стать соперницей великой принцессы – инфанты?!

Молодая женщина услышала недобрый намек в голосе негодяя.

– Это она…, – догадалась девушка.

– Я не думал, что продажная девка Людовика столь умна. Но тебя больше уже никто не услышит, – прошипев эти слова, бандит потащил невольницу по темному коридору. Впереди виднелась лестница, которая вела на крышу неизвестного помещения. В полумраке француженка увидела чей– то силуэт. Мужчина стоял около железной двери. Из щелей подул ветер. Вдохнув капельку свежего воздуха, мадемуазель де Фрейз на минутку почувствовала себя счастливой и свободной. Но эта секундная сказка закончилась, когда шелковый шнурок обхватил шею. Арабелла задрожала. Страх стал упоительным зельем, смочившим губы.

– Прошу, пощадите. Не убивайте невинное дитя, которое подарил мне Всевышний, – простонала молодая женщина, обхватив руками веревку. Не успев больше ничего сказать, дочь герцога ощутила, как задыхается. Через минуту она, едва дыша, упала в обморок…

– Как нам от нее избавиться, Артаган? Лишний труп добра не принесет, – вздохнул предводитель разбойников, обращаясь к молодому юноше, сделавшему шаг вперед.

– Господин, я бы не посоветовал Вам ее убивать. Женщина носит в своем чреве младенца. И…

– О чем ты только думаешь?! Эта молоденькая девчонка окутала тебя своими сетями! Ты забыл слова повелительницы? Она приказала навсегда «стереть» Арабеллу с лица земли. Тем более, узнав о ее беременности, она голову нам снесет. Но подозрений нам не надо. Лучше сделать так, что бы волны поглотили эту несчастную. Вот, возьми ее и кинь в Сену.

Артаган побледнел. Он не хотел собственными руками топить невинную девушку. Но выхода у него не было, ибо раб – никто, ни человек, ни мужчина….

– Чего стоишь?! Или приказа не слышал?! Немедленно покончи с ней!

Вздрагивая, молодой человек взял полонянку на руки и понес во двор. Около причала стояла лодка, освещенная светом полной луны.

Гребя веслами, юноша невольно заплакал, смотря на жертву королевских интриг. Титулованная аристократка, придворная дама французского двора, фаворитка властелина, мать его будущего ребенка, была обязана отдать себя в объятия реки. Артаган не отводил взгляда от великолепного лица мадам. Его поразили ее нежные черты, огненные волосы, которые, подобно пламени, сожгли его сердце. Рабу было стыдно плакать. Он отчетливо помнил слова матери: «Истинный мужчина никогда не должен плакать, ибо только женщинам дан этот недостаток». Но как мог юноша, гордо вскинув голову, утопить…подругу давних лет. Еще тогда, когда Арабелла, будучи девочкой, жила в Берне, в деревни она дружила с Артаганом. Ему всегда нравилась рыжеволосая француженка. Он мечтал однажды пойти с ней под венец. Но судьба распорядилась иначе. В тринадцать лет родители пожелали увести сына. А Арабелла и забыла про своего давнего друга. Нечастный венецианец стал заложником разбойников. Много лет он служил им, выполняя самые зверские поручения. Но, узнав, что беспощадный бандит Злое Сердце захватил в плен столь прекрасный цветок, он старался всеми силами спасти ее. Но, безрезультатно.

Теперь несчастный пленник должен был сам поставить точку над детскими мечтами.

Молодая женщина открыла глаза. С трудом подняв голову, она посмотрела на мужчину:

– Где…где я? Разве я не умерла?

– Нет, – ласково проговорил юноша, взяв девушку за руку.

– Кто Вы? Какой Вам смысл спасать меня? – усмехнулась аристократка, с трудом сдерживая жгучие слезы.

– Если бы я Вас спас.…К сожалению, повелитель приказал мне утопить Вас в холодной реки.

Нежная красавица заплакала, опуская взор голубых глаз на мглистую поверхность пенистой воды. Отражение луны мерцало, подобно луноликим лучам белого, светлого круга.

– Вы это сделаете? – запинаясь, спросила дочь герцога дрожащим голосом. Соленые капли блестели на бледных щеках, подобно серебряным монетам.

– Как я могу причинить Вам вред, моя давняя подруга? Неужели, Вы забыли меня? – грустно улыбнулся венецианец.

Мадемуазель де Фрейз стала внимательно всматриваться в грубые черты незнакомца: слегка длинноватый нос, серые, колючие глаза, тонковатые губы и темно – каштановые волосы. Внезапно на Арабеллу нахлынула волна чувств. Она стала мысленно вспоминать хрупкого, рыжего мальчишку, который целыми днями упражнялся с мечом и стрельбой из лука, его строгую мать, с усмешкой говорившей, что голубь никогда не станет отважным орлом.

– Артаган…, – дрожащими устами пролепетала осенняя роза: – Это Вы? Тот скромный мальчик, которого все обзывали трусливым голубем? Неужели…Вы здесь? Я не верю…

– Да, это я. Но мои глаза тоже не поверили, созерцая столь прекрасное, нежное, ранимое создание.

Сглатывая слезы, девушка подошла к передней балке лодки, устремив взгляд на голубые просторы волн.

– Нет! – закричал юноша, вцепившись пальцами в нежную руку мадемуазель и осторожно прильнув к ней горячими, возбужденными губами.

Арабелла задрожала, оказавшись в нежеланных объятиях давнего друга: – Отпустите меня! Я…беременна. У меня есть возлюбленный. Я ни за что не предам его и не изменю.

– Тогда где он? Почему он не спасает Вас? Разве это любовь? – усмехнулся раб разбойников.

Огонь обжог сердце и душу Арабеллы де Фрейз. Потупив взор, она покорно опустила голову. Выхода не было.…Наклонившись, миледи коснулась уст мужчины.

Арабелла ощутила на себе его горячее дыхание, прикосновение страстных губ. Но через мгновение эта сказка превратилась в кошмар. Молодая женщина вспомнила Людовика, их первую ночь, поцелуи, объятия…Счастье тогда казалось безграничным, но даже самому прекрасному рассвету все равно настанет конец.

Аккуратно откинув голову назад, молодая женщина пролепетала: – Нет,…Мы не смеем. Никто не может идти наперекор доле. Как бы мы не хотели, все равно случится то, что предначертано судьбой.

– О чем ты? – тихо спросил Артаган.

– Не делай вид, что ничего не понимаешь. Тебе пора выполнить свое долг. Убей меня. Сейчас, в эту минуту и секунду. Пусть, в это роковое мгновение навсегда остановится мое сердце, – несмотря на плач и слезы, девушка знала, что Бог больше никогда не простит ей такого безрассудного поступка.

Внезапно раздался крик совы. Они приплывали к берегу. Скользкие склоны были покрыты растаявшим снегом, ветер ломал ветви.

– Нет. Я не убью Вас…никогда…, – ничего больше не сказав, мужчина, взяв дочь герцога за руку, помог ей выбраться из лодки и повел на зеленую равнину.

– Отпустите меня. Не навлекайте на себя беду. Идите, я сама смогу за себя постоять. Не стойте! Уходите! Прошу!

– Не говорите безрассудных вещей, мадемуазель. Здесь никого нет. Я не оставлю Вас одну на растерзание судьбы. Тем более, не забывайте, что Вы носите в своем чреве королевское дитя.

– Я прекрасно все понимаю. Но не могу позволить, чтоб те негодяи причинили Вам вред. Меня они все равно найдут и убьют. Этому никто и ничто не помешает. Но если на то будет воля Создателя, я выживу. Но это моя жизнь и мой путь. Позвольте мне пройти его самой, без помощи и поддержки. Только тогда я стану сильной женщиной, достойной уважения. А если умру, то на это будет воля Всевышнего. Уходите, – гордо сказала француженка.

Слезы лились по лицу, но твердый взгляд сверкал достоинством. Порывы ветра развивали по воздуху роскошные волосы и высушивали слезы: – Уходите…

– Хорошенько подумайте, мисс. Ибо возврата назад не будет. Не губите себя собственными руками. Но, если Вы решили…я уйду, покину Вас. Но мои молитвы всегда будут о Вас, а глаза никогда не забудут этот божественный облик.

Арабелла стояла, вцепившись руками в ствол дерева. Ее печальный взгляд смиренно провожал Артагана. Сейчас мадемуазель отлично понимала, что нужно с гордостью пройти это ужасное испытание и выдержать.

– Мой малыш, не гневайся на маму. Она не хочет искать легких путей ценой жизни своих спасателей. Дядя Артаган добрый человек. Он пожертвовал собой ради нас. Но мы не должны подставлять его. Дитя, не бойся. Я с тобой. Все будет хорошо. Мы спасемся, обязательно спасемся, – вздохнула женщина, вновь обращаясь к младенцу.

Сев под дубом, девушка посмотрела на пенистую воду. Волны блистали на лучезарных отблесках рассвета, подобно золотым монетам. Но сердце было полно печали, слез и грусти. Каждая частичка души хотела цвести яркими цветами, но вместо этого с каждым мгновением рыдала. Вновь рассвет…, небо покрыто алыми оттенками, ветер гуляет с листвой деревьев.…Опять эта грустная, но многообещающая картина: убывание ночи, объятия утра и приход дня.

Арабелла, подойдя к реке, коснулась ногой прохладной воды. И только сейчас поняла, что все кончено. Ей ни за что отсюда не выбраться. Впереди – Сена, сзади – глухой и темный лес. Девушка, зарыдав, упала на колени. Вцепившись пальцами в рыхлую землю, она закричала:

– За что?! Господи, почему ты так несправедливо караешь свою верную рабу?!

Сглотнув слезы, дочь герцога, прочитав молитву, нырнула. Вода казалась кинжалом, который разрывает кожу. Холод был нестерпимым. Молодая женщина умела отлично плавать, но сейчас силы с каждой минутой покидали ее. Она ощущала, как вода бьет струями в лицо. Внезапно скользкое дно ускользнуло из-под ног, а перед глазами все потемнело и поплыло. Арабелла почувствовала горьковатый привкус во рту и нестерпимую боль в голове. Только сейчас она осознала, что тонет. Объятия воды тянули ее ко дну. Молодая женщина запрокинула голову, желая увидеть хоть лучик ясного солнца. Но покрывало тьмы уже взяло дочь герцога в свои владения.

ГЛАВА 11

Анна Австрийская расположилась в центральных покоях короля. Позвав служанок, будущая королева приказала накрыть стол с любимыми блюдами властелина.

В комнате наверху сударыню ожидала Капиталина. Покорная фрейлина с поклоном встретила свою повелительницу.

– Приготовь мне к вечеру самый роскошный и дорогой наряд, – с улыбкой повелевала принцесса, подходя к распахнутому окну и вдыхая свежий аромат зимы.

– Как пожелаете, Ваше Высочество. Но позвольте поинтересоваться, какое торжество Вы намечаете?

– Я решила устроить праздник для Людовика. На закате он вернется с охоты. Я встречу его, как послушная невеста.

– Сеньорита, как мне известно, Вы всегда избегали встреч с Его Величеством. Считали, что король не достоин Вас. Что же изменилось?

– Ах, Капиталина, – вздохнула девушка, опускаясь на диван и взяв старинную арфу: – Мое мнение не изменилось. Мой жених чересчур груб и замкнут. Я не представляю себя в роли его супруги. Но…Мария Медичи настояла на этом браке. Она ведь моя госпожа, владычица, – язвительно проговорила инфанта. Коснувшись пальцами струн, она заиграла. Нежные, ранимые звуки доносились от ее прикосновений. Мелодия была подобна дуновению ветра и журчанию воды.

Прекрасная музыка разносилась по всему дворцу. Дворяне собирались у дверей комнаты Анны, чтоб послушать ее мелодичное искусство. Принцесса, играя, заплакала. С этой арфой у нее было связанно все детство.

Мистрис Лаунника очень любила свою воспитанницу. Инфанта рано потеряла мать и поэтому была вынуждена покоряться злому и жестокому Филиппу III, который запрещал дочери играть с дворянскими детьми и даже выезжать за пределы поместья. Лишь раз в неделю синьора могла посещать часовню. Испуганная и робкая девочка все время была со своей наставницей. Во время празднеств играл оркестр. Анна не могла присутствовать на торжествах по приказу отца. Но, спрятавшись в нише окна, она всегда внимательно слушала музыкантов. Это пробудило в ней пристрастье до музыки. Но король не позволял принцессе играть на музыкальных инструментах, считая, что титулованной леди не пристало заниматься таким легкомысленным занятием. Разумеется, мисс Лаунника не одобряла такого поведения властелина. И поэтому она не редко уводила Анну в дальние сады, усаживала себе на колени, играла на арфе, рассказывала сказки и забавные истории. Инфанта очень любила няню, и однажды заявила, что хочет научиться игре на музыкальных инструментах. Лаунника отлично понимала, что монарх это не одобрит, но выполняла приказы своей маленькой повелительницы.

Однажды надзиратели владыки узнали, что служанка смеет обучать маленькую госпожу непозволительному ремеслу. За это Филипп отослал женщину в дальний монастырь. Но благодаря Анне, горничная вскоре вернулась. Госпоже едва исполнилось двенадцать, когда Лаунника заболела. Старуха постоянно теряла сознание и неделями не вставала с постели. Даже самые сильные лекари Испании и Европы разводили руками, говоря, что этот страшный недуг не излечим. Вскоре стало известно, что королевская няня заболела чумой. Это вызывало бешеную панику при дворе. Эпидемия распространялась. Женщину изолировали, а во дворце приняли все меры безопасности. К сожалению, умерло еще полсотни слуг. На одиннадцатый день болезни Лаунника также скончалась.

Безутешную Анну Австрийскую больше ничего не радовало. Она целыми днями сидела в своих покоях. Чтобы утешить дочь, Филипп позволил ей играть и нанял учителей, которые научили принцессу игре на скрипке, лире и арфе.

– Это великолепно, – сказала Капиталина, отвлекая Анну от воспоминаний: – Эта музыка завораживает.

– Порой я скучаю по няне. Она была такой нежной, заботливой. Всегда меня любила, называла ясным солнышком испанского двора.

– Сударыня, не стоит вспоминать прошедшее. То, что было, то прошло.

Женщины проговорили до позднего вечера. Когда закат уже окутал город, Капиталина и камеристки готовили принцессу к ужину. Анна Австрийская одела темно – зеленое платье, украшенное золотыми узорами и рубинами, которые располагались на глубоком декольте. На шее висело множество роскошных подвесок. Каштановые волосы прикрывала золотая корона в виде полумесяца. Длинная шаль соприкасалась хрупких плеч, а верхнюю половину лица закрывала кружевная вуаль.

Будущая королева отправилась в покои властелина.

– Король еще не вернулся? – спросила она у слуг, суетившихся около стола.

– Нет, Ваше Великое Высочество.

– Понятно. Можете идти, – приказала властительница, смотря на роскошную обстановку. Она лишь раз была в приемной комнате Людовика. Но тогда эта опочивальня не казалась ей столь великолепной. Теперь же огромные подсвечники, обработанные золотом и серебром, украшали расписанные стены и стол, на котором располагались вкусные блюда, графин с вином и букет алых роз. В полумраке четко было видно очертание высокого возвышенья, предназначенного для королевской четы. Несколько служанок и фрейлин инфанты располагались в нише окна. Женщины вышивали и громко смеялись. Прикрикнув на них, Анна увидела маленькую шкатулочку, которая стояла на деревянном столе Людовика. Обычно он проводил здесь свои бессонные ночи, составлял разные акты, подписывал документы и занимался всеми государственными и политическими делами. Но никогда он не увлекался драгоценностями. Встав, девушка открыла шкатулочку. В ней, на мягкой атласной подушечке, лежало жемчужное ожерелье. Анну Австрийскую передернуло, когда она поняла, чье это украшение. «Подлая любовница решила память про себя оставить. Негодяйка, что она себе позволяет?» Сжав в руке колье, синьора швырнула его под золотой стул.

– Мадам, что Вы делаете?! – воскликнула Капиталина, подбегая к госпоже и аккуратно поднимая драгоценность.

– Немедленно оставьте меня! Выйдите все! Быстро!

Оставшись одна, испанка подняла подушечку, будто бы что-то чувствуя. И ее подозрения оправдались. В шкатулке лежал пожелтевший лист бумаги. Взяв его в свои дрожащие руки, будущая наместница рода Бурбонов прочитала:

«Мой любимый король, моя душа и смыл существования, почему ты покинул свою несчастную рабыню, скажи, в чем я провинилась пред Вашим Величеством? Как подобает покорной фаворитке, я выполняла все твои приказы и указания. Но награды не получила. Сир, Ваше великое сердце отныне принадлежит испанской змее. Она заворожила Вас, отобрала у меня. Как ты можешь спать с женщиной, из-за которой сотни слезинок пролилось из моих глаз?! Или же ты влюблен? Тогда даже не смей видеть меня, позволь мне уехать, навсегда исчезнуть для твоего взора …

Несчастливая в жизни и несчастная в любви,

твоя покорная рабыня Арабелла».

Сглотнув слезы ревности, Анна Австрийская поднесла письмо к свечке. Принцесса долго смотрела, как жадное пламя пожирает бумагу. У нее в сердце зарождалось чувство ненависти и презрения. Как смеет провинциалка, продажная девка, унижать саму госпожу Габсбургов?

Внезапно принцесса услышала громкие и настойчивые шаги за дверью. Быстро сбросив пепел на стол, она склонилась в реверансе. В покои зашел Луи. В полумраке его силуэт казался огромным. Черный плащ мерцал красноватыми оттенками на фоне яркого пламени камина.

– Милорд, приветствую Вас, – дрожащим голосом пролепетала испанка.

– О, леди, что это? – с улыбкой спросил король, созерцая роскошный стол.

– Сир, я решила подготовить для Вас ужин. Вы очень много времени уделяете государственным делам. Пришло время отдохнуть.

Женщина ощутила, как по телу пробежала холодная дрожь, когда король приблизился к ней и поднял руку. Миледи ожидала, что властелин Франции насильно заключит ее в объятия, но он просто коснулся пальцами золотисто-каштановых волос. Запах ее благовоний завораживал и дарил неземное наслаждение. Мужчина попытался коснуться губами ее шелковистой шеи, но девушка отстранилась: – Не нужно, мой государь. Мы обязаны подождать до свадьбы. Только тогда наши тела соединятся в одно целое.

Слабо кивнув, сэр подвел свою невесту к возвышению и помог опуститься на шелковые подушки роскошного дивана. Хлопнув в ладоши, принцесса приказала лакеям внести основные блюда. На серебряных разносах располагалась жареная курица, запеченная в молочном соусе, пудинг, украшенный ягодками винограда и дикой малины, апельсиновое желе, подбитое сливками, запеченная индейка, куропатка с лимоновым соком. Две чернокожие служанки несли три золотых графина с красным и белым вином и элем[4]4
  Эль – спиртной напиток, распространенный в Европе.


[Закрыть].

Анна, выросшая в полной строгости, никогда не имела возможности попробовать «запретные напитки». Но теперь ей безумно понравилось сладкое вино.

– Когда я жила в Испании, то мой отец запрещал вкушать блюда Востока и языческих стран. Пища всех придворных состояла из строго-монашеской кухни. Теперь все это кажется мне полной глупостью, ибо сейчас я поняла, что роскошь европейских дворцов заключается в пирах, балах, смехе, но не в обительских законах, – улыбнулась миледи, пригубив кубок с приятной жидкостью.

Весь ужин будущая госпожа наблюдала за своим женихом, за его ровными и властными движениями, спокойным взглядом и культурой поведения. Вкусные блюда издавали великолепный запах, но инфанта не съела ни кусочка. Девушка исподлобья поглядывала на стол, на котором виднелся пепел сгоревшей бумаги.

Внезапно дверь резко открылась. На пороге появился синьор Мучениго. Его вид вызывал смех и удивление: шляпа болтыхается сбоку, одежда запачкалась грязью, испуганное и растерянное выражение лица.

– Что за неуважение, Мучениго?! Ты не можешь входить в мои покои без стука! – недовольно пробурчал сир.

– Прошу помиловать меня, Ваше Величество. Но…у меня ужасные вести. Мадемуазель…Арабелла…она… Ее похитили разбойники.

По залу пронеслись крики придворных дам и служанок.

От неожиданности принцесса выронила бокал. Красная жидкость разлилась на платье.

– Сир, с Вашего позволения, – поклонилась девушка, резко вставая. Быстро выйдя в коридор, синьора увидела Капиталину. Молодая служанка взволновано подбежала к госпоже:

– Сударыня, что у Вас с нарядом?!

– Это пустяки. Ты лучше скажи, Пульхерия вернулась?

– Да. Она ожидает Вас в верхних покоях. Но…я сейчас выдела синьора Мучениго. Он жив…

– К сожалению, да. Этому негодяю удалось выжить. Хотя вести он принес неутешные. Разбойник Злое Сердце выполнил свой долг. Арабелла, возможно, уже мертва, – язвительно улыбнулась мадемуазель.

– Мы проделали очень опасную работу, Выше Высочество. Убийство…беременной фаворитки карается ссылкой или смертной казнью.

Инфанта отшатнулась: – Что? Неужели эта девка беременна?

Слабо кивнув, камеристка ответила: – Сегодня в переходах дворца я увидела Джесси. Угрожая ножом, мне удалось кое-что узнать про ее бесстыжую хозяйку. Оказалось, что таинственный бандит сохранил им жизнь, а прекрасную француженку похитил.

– Хорошо. Но если эта змея жива, то клянусь всеми святыми, что собственными руками уничтожу тех, кто не остановил биение ее подлого сердца.

Вот таким было кровавое начало правления самой прекрасной женщины Франции.