Текст книги "Инноминаты: Медный кубок"

Автор книги: Эль Рау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Тоже мне, дятел, – отмахнулся от птицы Семён Семёнович, приходя в себя после накрывшего его наваждения. – Продолжим?

– Уверен? Смотри, как сбледнул, – не то посочувствовал, не то сыронизировал Алистер. – Проверь тех, что есть. Потом остальными займёмся.

Оленька

– Да ты не трясись. Хорошая подработка. Правда наш зав по хозчасти немного запропал. Говорят, мужик в запой ушёл. Жена бросила. Вроде к любовнику ушла. Ну вот и… – Ольгина сокурсница многозначительно подняла брови.

Они не были подругами. Просто знакомые. Виделись несколько раз на потоке, и только. Она узнала, что Ольга ищет подработку вот и предложила. Была ли у неё в этом какая-то своя корысть, пока неясно. Но условия казались приемлемыми. Ольга согласилась.

Работа подсобного рабочего в цветочном магазине. С пяти вечера и до закрытия. Вроде, ничего сложного. Перебирать всякие растения и обёрточную шелуху: ленточки, верёвочки, пакетики, бумагу да корзинки. Помогать продавцам, когда попросят. Убирать и выносить мусор. В общем, ерундовая работёнка. По крайней мере, так её расписала сокурсница, ищущая себе не то сменщицу, не то замену.

Первые два дня прошли спокойно. А на третий – явилась женщина со скандалом. Она якобы купила здесь цветок в подарок другу. Специально выбирала в горшке максимально неприхотливый. Но через месяц «презент» погиб. Женщина показывала фотографии на экране своего телефона и орала как ненормальная. Продавщица, Карина Измаиловна спокойно объяснила ей, что купленный цветок и правда очень неприхотлив. Его можно не поливать несколько дней. Ничего страшного. Однако на фото ясно видно, что новый владелец устроил в горшке настоящее болото. Несчастное растение попросту сгнило на корню.

Объяснения безумную покупательницу не удовлетворили. Она требовала не только вернуть ей сумму покупки, но и предоставить взамен другое растение. Карина Измаиловна вернула сумму, а потом насела на покупательницу с какими-то суевериями. Она показывала ей каллоподобные растения, называя их цветами счастья1212
  Антуриум и спатифиллум – декоративные растения, которые в простонародье называют «женское счастье», если цветы белого цвета, и «мужское счастье», если цветы красные.


[Закрыть].

– Сами по себе они неприхотливы. Но, – Карина Измаиловна сделала паузу и уже на полтона тише заговорчески продолжила: – Если посадить их в один горшок, могут погибнуть. А если выживут, м-м-м… У владельца столь редкой «пары» никогда не будет проблем в семье.

Ольга с удивлением наблюдала, как оравшая недавно покупательница тщательно отбирает себе красно-белую пару. А затем ещё горшки, землю, подкормку и ещё кучу всего. Когда же она ушла, Карина Измаиловна лишь хмыкнула. Глядя в её лицо, Ольга поняла, продавщица намерено насела на скандалистку, заставив накупить всякой всячины на кругленькую сумму. А самое главное, если что-то пойдёт не так, то никто уже не будет виноват.

– А это правда? – Ольга не удержалась от вопроса.

– Что? – недоумевая, посмотрела на неё Карина Измаиловна. – Ты про спатифиллум? Конечно, правда. Чудо, если он уживётся в одном горшке с антуриумом. Они ж как небо и земля, мужчина и женщина. Красный, как Марс. Белый, как Венера.

– Может, как Луна, – предположила Ольга и пояснила. – Красное солнышко, белая луна, как жаркое лето и студёная зима.

– Какая разница? Просто нефига ходить здесь и орать! Тоже мне, «царица полей» нашлась. Цветочек дарёный загубили, а мы крайние. Нефиг-нефиг!

2.1. Часть первая

Больно! Надо же умудриться словить занозу в таком месте. Шип кактуса крепко вошёл в нежную кожу прямо на сгибе правой руки. Самому возиться неудобно, а попросить помочь некого. Один остался!

Только расковырял до крови. Но кажется, всё-таки вытащил. Если что-то не достал, то уверен оно уже вытекло вместе с кровью. Пластырь, зараза, никак не хотел клеиться. Хоть изолентой бинтуй. И почему только кровь не останавливается? Неужели, вену задел? Нет, не может быть.

Пластырь после нескольких неудачных попыток занял законное положение в неудобной впадинке. Но наутро он всё равно слетел. Кровь уже не текла, зато ранка от недавней занозы выглядела ужасно. По руке расползся огромный уродливый синяк.

На работе ранка от занозы всё время беспокоила. К вечеру стало хуже. Поднялась температура. Тело начало ломить. Правая рука ныла. Закидавшись аспирином, я лёг спать. Снилась какая-то чушь… Утром я едва на работу встал. День прошёл в безумной лихорадке. С трудом я вытерпел до пяти и ушёл домой.

Жарко. Душно. Сердце колотится, стучит в висках. По спине стекает пот. Не могу нормально вздохнуть. Как рыба на суше, хватаю воздух урывками. Хорошо ещё лифт заработал. А то по лестнице бы не поднялся. И так голова кругом. Скорей бы уж дома оказаться, в постели… отлежаться. В аптечке вроде ещё остались пакетики с антигриппозным. Надо развести и выпить, а потом уж лечь спать.

Ключи. Где чёртовы ключи? Вот. Руки дрожат. Пальцы не слушаются. Так! Надо собраться. Вот так! Уже лучше. Замочная скважина, гадина, никак не хочет принимать ключ. Сколько попыток ей ещё нужно?!

Наконец-то!

Раздался долгожданный щелчок отпирающего механизма. Дверь, шаркнув, открылась, впуская моё пылающее в болезненной агонии тело.

Шаг.

Голова закружилась. Кажется, сейчас упаду. В ушах застыл продолжительный гул. Ощущение такое, будто мозги распухли. С кухни донёсся грохот. Словно что-то тяжёлое упало и рассыпалось.

Бах-бух-так-тах-тах-та-ах…

Что это? Всё недомогание тут же как рукой сняло. И вот, я стою посреди кухни в состоянии полного недоумения. Всё как всегда, как обычно. Разве что…

Как?

Выброшенный на днях горшок с кактусом вновь стоял на подоконнике в целости и сохранности. Правда выглядел он посеревшим, чёрно-белым. Хотя… кто знает. Может, виновато освещение и дура-температура. Но всё-таки странно. Не приснилось же мне, что я выкинул его? Хотя… сейчас я ни в чём не уверен.

Подташнивает. Есть не буду. Надо бы развести чего-нибудь от простуды и жара. Руки не слушаются. Пожалуй, пойду полежу немного, может, полегчает. А уж потом…

Диван разбирать нет сил. Раздеваться тоже. Голова кругом. Падаю… Да что ж такое?!

Бах-бух-так-тах-тах-та-ах…

С трудом разлепляю глаза. Темно. Уже заполночь? В окно круглой монетой светит луна. Огромная и неестественно белая. А на подоконнике… Кактус! Как он здесь оказался? Жарко. Одежда липнет к телу. Мерзко. Надо ополоснуться.

Коридор, тёмный и длинный как тоннель. И что там в конце? Ах да, свет. Холодный лунный свет. Он тянет свои бледные лапы с кухонного окна сюда, в коридор. Надо идти. Ноги едва переставляются.

Клац! Клац-клац!

Выключатель не работает. Похоже лампочка перегорела. Ладно. Пусть так. Вода ледяная. Хоть умыться бы.

Полотенце. Да где ж оно? Шарю руками по кафельной стенке. Пусто. Может, на стиральной машинке? Шарк-шарк ладонями по гладкой крышке.

А это что? Какой-то… Горшок?! В пальцы вонзились мелкие иглы. Кактус?! Откуда?! Здесь?! Бежать! Я побежал, собирая на голову и плечи дверные косяки. Вот и диван в лунном свете…

Бух!

Я плюхнулся на упругую поверхность, вдохнув носом пыль, набившуюся в ворс. Чихнуть бы. Да что-то совсем дурно. Тошнит. В голове словно прибой бьётся.

Что за звук? Разговор?

«После поговорим. Я сказал: «после»!» – рявкнул кто-то, выдёргивая из ватного состояния болезненной полудрёмы.

Чик-чирк-чик-клац

Кто-то отпёр входную дверь. Медленно с шорохом открыл её, но не вошёл. Кто? Лариса? Зачем? Ах да, мы же не договорили…

С трудом поднявшись, я направился в коридор. Входная дверь качнулась и распахнулась окончательно. В квартиру ввалился мужчина в плаще точно таком же, как у меня. Вторженец сбросил с ног ботинки, и они разлетелись по коридору. Качнувшись из стороны в сторону, он стянул с себя плащ и повесил на крючок. На мой крючок!

Я с негодованием смотрел в спину наглого вторженца, пока тот шагал в кухню. Весь его облик искажался и дрожал передо мной, как в пламени свечи. Слабость не давала наброситься на непрошенного гостя. Я лишь медленно тащился следом, опираясь рукой на стену. Дрожь пробивала каждый мускул. Вот и кухня.

Вторженец достал из холодильника банку пива, открыл её и, попивая, встал у окна. Пошаркав рукой по подоконнику, он вытащил из угла горшок со злополучным кактусом. Мгновение, и вот уже его пальцы тянут за скукоженный увядший бутон. Какая знакомая ситуация.

Вторженец развернулся ко мне лицом…

Семён Семёнович

– Семёныч, погоди. Разговор есть, – высокий широкоплечий опер нагнал Семёна в коридоре. А ведь он уже собирался идти домой. Так не хотелось сегодня встревать во что-то.

– Чего приключилось, Вадим? – нехотя поинтересовался у него майор.

– Есть у меня к тебе вопросик один. Подбрось до метро. Обсудим. Ты же на машине?

– На машине, – согласился Семён Семёнович, невольно кивнув. Опер среагировал моментально, с подозрительной радостью сказав: «Отлично! Пошли?».

По дороге выяснилось, что приятель Вадима занимался делом Шаховой. И тут оказывается, что какой-то следак из другого района суёт в него свой нос. И вроде ничего такого, но гаденький осадочек у Семёна всё-таки выпал. Получалось, что ни за что, ни про что лишил хорошего человека покоя. И тот не придумал ничего лучше, чем по-дружески разведать у Вадима, чем вызван интерес к аварии Шаховой.

– Зря беспокоится, – Семён Семёнович одной рукой вынул из своей папки-портфеля листок с портретом рыбоглазой девушки.

– Пропавшая, – пояснил он, показывая рисунок Вадиму. – Поисками занимается одна фирма, специализирующая на поиске людей.

– Частные детективы? – хмыкнул Вадим, разглядывая портрет.

– Похожа на погибшую Шахову. Я бы сказал одно лицо. К тому же пропавшая тоже страдала от сахарного диабета.

– А имя у неё есть?

– Приехали, – Семён Семёнович сделал вид, что не услышал вопроса. – Пускай твой приятель не переживает…

– Так звать пропавшую – как? – Вадим не попался на уловку.

Семён Семёнович уже собирался сказать: «Акулина», как случилось нечто странное. Папка-портфель мирно торчащая между сиденьями вдруг свалился под ноги оперу. Вадим потянулся чтобы поднять упавшую вещь и замер, что-то разглядывая. У него в руках появилась белый файл. Семён Семёнович мог поклясться, что такого в его портфеле не было и быть не могло.

– Акунина Акулина Аку… – прочёл Вадим, спотыкаясь на каждом слоге. – Это прикол такой? Шутка? Где здесь хотя бы ударение ставить?

Опер начал перебирать наброски Семён Семёновича, которые тот делал по памяти. К делу, так называемой Акулины, они отношения не имели. Или казалось, что не имели. И вообще откуда всё это взялось, да ещё в таком виде? Вадим вытащил какой-то исписанный листок и, читая явно по диагонали, забормотал:

– Так, документов нет. Травма головы. Ясно. Потеря памяти. Допустим. Диабет. Хм. Предполагаемый круг знакомых.

За окном автомобиля расплывающимся пятном на ограждении сидел белый голубь. Люди шли мимо него, не обращая внимания.

– Можно я это возьму? – едва расслышал Семён Семёнович, выныривая из некого ступора.

– Я верну, – начал уверять Вадим.

Упрямец. Весь вид опера говорил о том, что уступать он не намерен.

– Хорошо. Верни только в сохранности, – сдался Семён. – Правда твоему приятелю этот материал вряд ли пригодится.

– На неделе занесу. Самый край в будущий четверг вечером, – с жаром отозвался Вадим. – Спасибо, что подвёз. Бывай!

Стукнула дверца автомобиля. Семён Семёнович глянул на ограждение, где до этого был голубь. Пусто.

– Поехали, – Алистер уже сидел на заднем сиденье, приглаживая торчащие во все стороны седые вихры. Стариком он не выглядел, скорее наоборот. Дерзкий мальчишка. Тощий, что голодная смерть. И взгляд жутковатый… Чёрные вороньи глазёнки зловеще поблёскивали, вызывая суеверный страх в душе Семён Семёновича. По ним сложно было понять, куда именно смотрит Алистер.

– Ну чего таращишься, как варёные окуньки на тарелке? – огрызнулся он, ёрзая на пассажирском сиденье, словно чувствовал дискомфорт.

– Ты файл подбросил? – трогаясь с места, поинтересовался Семён Семёнович. Ему хотелось знать, настоящие ли там документы или временная иллюзия. Если последнее, то как долго ворона собирается морочить людям голову.

– А то ж, – хмыкнул Алистер. – От тебя шевеления, как от того покойника. Фаанг рвёт и мечет, а тебе хоть бы хны. Ссы в глаза, всё божья роса.

«Раскаркался», – Семён Семёнович лишь дважды видел человеческую форму Алистера и успел составить мнение о нём, как о деревенском Кулибине1313
  И.П. Кулибин – знаменитый русский механик-изобретатель, выходец из мещан. При жизни его называли «нижегородским Архимедом». После смерти фамилия стала нарицательной, называя им талантливых механиков-самоучек.


[Закрыть] или ком-то вроде сказочного Левши. Оба раза парень что-то увлечённо мастерил.

Поседевший ворон частенько сыпал поговорками, бывало вставлял такие словечки, смысл которых угадывался лишь интуитивно. Видимо, какой-то местечковый сленг. Семён Семёнович даже предположил, будто по нему можно разузнать о месте рождения Алистера. Вот только, как бы майор не любопытствовал, времени заниматься подобным совсем нет.

Алистер исчез также внезапно, как и появился. Семён Семёнович не понимал, зачем тот вообще навестил его. Может, хотел подтолкнуть в нужном направлении? И как связано дело погибшей Шаховой со странным человеком и баобабищем в логове Фаанга, что меняет облики как перчатки. Нет-нет-нет! Лучше не забивать голову пустыми догадками…

2.2. Часть вторая

От озноба зуб на зуб не попадал. Не помню, когда ещё мне было так же плохо. Квартира превратилась чёрте во что. Я уже не могу понять, где нахожусь. Кажется, ванная. Да, точно она.

Шум воды? Кто здесь? Кто-то моется. Кто?

Надо отдёрнуть занавеску и посмотреть. В теле такая слабость, что пальцы лишь скользнули по ромбическому рисунку. В груди стало тесно. Кажется, рёбра решили уменьшиться в размере, а заодно раздавить сердце и лёгкие. Не могу глубоко вздохнуть. Голова кружится. Ноги подкашиваются.

Нет. Я не падаю. Я медленно оседаю на кафельный пол. Спину холодит стенка стиральной машинки. Веки слипаются. Надо поспать. Посплю, и всё станет лучше. Но до постели в таком состоянии не доберусь. А здесь лежать нельзя. Простужусь и помру от воспаления лёгких.

Стоило лишь так подумать, как кто-то чихнул. Совсем рядом. Я потёр руками глаза и осмотрелся. Из черноты под ванной что-то торчало. Пригляделся и едва не завопил во весь голос. Там лежал знакомый кактус. И был не один. Несколько. Много! Понабились под ванну, как сельди в бочке.

Подняться с пола я не смог, а потому попросту навалился на дверь и, выпав в коридор, пополз прочь. В следующий миг, услышал звук отодвигаемой шторки.

Шлёп! Мужская волосатая нога встала на кафельный пол, образуя небольшую лужицу вокруг. Шлёп! И вторая встала с ней рядом.

Я, задыхаясь, как после адской пробежки, взглянул на стоящего предо мной человека. Он, опираясь руками на раковину, всматривался в своё отражение. Странно! У него ведь нет лица. Просто кожа, покрытая торчащей во все стороны щетиной. Подумалось: «Человек-кактус какой-то!».

Тут взгляд скользнул в сторону зеркала и тело тут же похолодело. Там было моё отражение. Оно с болезненным уставшим видом смотрело на этого щетинистого монстра.

– Помогите! – просипел я, не в силах кричать, и пополз прочь от ванной.

Сквозь входную дверь до меня стал долетать какой-то шум с лестничной клетки. Люди. Там разговаривали люди!

– Помо-ги-те, – взмолился я, пытаясь доползти до двери.

Замок щёлкнул несколько раз. Людские голоса стихли. Я тоже замер в ожидании.

– Я сказал: после! – на моём пороге стоял гигант. Такой здоровый, что едва протискивался в дверной проём.

– Помогите, – почти плача, прошептал я, не зная куда деться от этого монстра.

Но тот меня не замечал. Небрежно сбросив со своих огромных ступней ботинки, гигант направился в кухню. Хотя «направился» – мягко сказано. Он скорее протискивался, упираясь плечами в стены, а головой в потолок. Его согнутые колени при каждом шаге чиркали об пол. Мне казалось, он меня раздавит. Но нет, ничего подобного не случилось.

Монстр прошёл в кухню, где разграбил холодильник, а затем стал шарить ручищами по подоконнику.

«Кактус!!!» – вопила мысль в моей несчастной голове.

И правда. Там стоял горшок со злополучным цветком. Гигант протянул к нему руку и тут случилось нечто ещё более абсурдное. Кактус укусил монстра за палец, а после и вовсе бросился атаковать. Здоровяк метался по кухне и оглушительно кричал. Я сам не заметил, как оказался лежащим в луже его крови. Вернее, заметил, когда стал захлёбываться ей. Тонуть!

Дверь снова открылась. Только теперь там двигались какие-то смутные тени. Призраки! Фантомы!

Один из них подошёл ко мне и протянул руку. Что-то блеснуло на его лице. Я лишь на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их то с удивлением увидел себя лежащим на кровати. Вокруг мельтешили незнакомые люди. Один был в очках, и он единственный кто смотрел мне в глаза.

Не знаю почему, но я плакал. Может, потому что болезнь наконец-то отступила. Жар спал. Суставы больше не выкручивало. И в голове наступила долгожданная ясность…

Семён Семёнович

– Семёныч, как обещал, возвращаю всё в целости и сохранности, – Вадим протянул белый файл-папку, скрученный в трубу.

– Спасибо, – только и смог ответить Семён. – Надеюсь, помогло?

– Ещё как. Олег, кстати, вот и он идёт, с твоей подачи нарыл нечто любопытное, – Вадим махнул лысому парню в чёрной ветровке, надетой поверх форменной одежды полицейского. – Захотел увидеться с тобой. Не возражаешь?

Семён Семёнович не знал, что ответить. С одной стороны, ему сейчас совсем не до приятельских бесед. С другой – Фаанг постоянно напоминает, что дело Акулины не движется с мёртвой точки.

– Самому, поди, интересно, что там откопалось, – Вадим гулко рассмеялся. В это время к нему подошёл его приятель и, протянув руку, представился: «Олег Ямской, оперуполномоченный…».

Семён Семёнович уже не слушал. «Откопалось» – так и стучало в висках. На горизонте забрезжила надежда, что обнаружился труп потеряшки, а главное, её опознали…

– Семёныч? – Вадим смотрел с беспокойством.

– Извини, отвлёкся. Работы много. Голова вот-вот взорвётся, – быстро найдя оправдание, Семён Семёнович пригласил ребят в кабинет.

– Я ещё раз переговорил с мужем Шаховой, – Олег сделал паузу, поглаживая двух-трёх месячную бороду, видимо привычка такая. – Расспросил, не было ли у его жены в роду близнецов. Он насторожился. А когда намекнул на возможную подмену трупа, то он выдал нечто любопытное. Оказывается, перед смертью, супруга перевела в наличность всё до чего только смогла дотянуться. Продала даже бытовую технику. В общем, товарищ Шахов решил, ей мозги промыли какие-нибудь сектанты или мошенники. Обобрали до нитки, а потом от неё избавились, подстроив несчастный случай на дороге.

– С чего такие выводы? – Семён Семёнович вспомнил, как выглядела Акулина, когда он делал набросок. Женщина явно была не в себе.

– У Шахова-то? – Олег усмехнулся в бороду. – Он провёл своё расследование. Независимое. Узнал лишь о бывшем любовнике. Но там ничего интересного.

– Почему?

– Парень расстался с Шаховой незадолго до её смерти. Альфонсито внезапно влюбился в церковную мышку, у которой, кроме квартиры и милой мордашки, ничего нет, – Олег снова погладил бороду, заставляя ждать продолжения разговора. – По словам его соседей, Шахова была в бешенстве. Набросилась на бывшего любовника. Неслабо настучала ему по голове. Если бы с трассы не вылетела, то привлекли бы за побои. Альфонсито на неё в тот же день заяву накатал.

– Было за что?

– Простым сотрясением не обошлось. У парня начались провалы в памяти. Даже пришлось с работы уволиться. Так что у бывшего любовника есть веский мотив, чтобы обчистить и грохнуть Шахову. Но у него алиби на момент её смерти. А с инсценировкой так вообще не вяжется.

– Выходит, погибшая в ДТП при себе имела крупную сумму денег? Не нашли?

– Нашли фрагменты купюр в обгоревшей сумке, – Олег скривился, точно сказанное не имело значения. – Теперь о рисунках. Как эти люди связаны с Шаховой? В её окружении их никто не знает.

Семён Семёнович мысленно закатил глаза и взмолился богу всех лжецов, чтобы помог найти убедительное объяснение своим наброскам.

– Возможно, они видели пропавшую женщину непосредственно перед исчезновением, – он показал портрет Акулины. – Случайные свидетели, и только.

– Точно, ты же говорил что-то про беспамятную, – включился в разговор Вадим. – Думаешь, её тело нашли вместо Шаховой?

Семён Семёнович решил не отвечать. Лишь пожал плечами.

– Хорошая версия. Не возражаете, если я придержу у себя эту папочку? – попросил Ямской.

– Разве дело не закрыто?

– Не люблю оставлять прошлому всякие непонятки. Неизвестно, чем они потом обернутся…

Оленька

Проработав в цветочном магазине с неделю, Ольга поняла, зачем сокурсница её сюда притащила. Нахалка попросту свалила на неё всю чёрную работу. О её выходках постоянно ходили сплетни среди персонала. Из них Ольга узнала много неприятного.

Ссылаясь на пригородные электрички, в которые якобы не влезешь, бойкая сокурсница опаздывала на час, а то и на два. Порой и вовсе не приходила в магазин или появлялась на несколько минут, а потом вновь куда-то исчезала. Не уволили прогульщицу лишь потому, что та легко находила дураков на подсобную работу. Вот и сейчас она привела наивную сокурсницу. Наверное, стоило обидеться и гордо удалиться. Однако желания снова заниматься поисками работы у Ольги совсем не возникало.

Сегодня день шёл как обычно, по крайней мере, до того момента, пока в магазин не пришёл лысый бородач. Он долго беседовал с Кариной Измаиловной. Проходя мимо, Ольга заметила в её руках портреты людей, сделанные в карандаше. А из обрывков фраз поняла, что продавщица рассказывает ему о постоянных покупателях. Один портрет и ей был знаком. Та самая скандальная женщина, которой Карина Измаиловна всучила красно-белую пару.

Весь этот разговор прошёл бы мимо и вскоре стёрся бы из памяти Ольги, если бы не одно обстоятельство:

– Оля! – окликнула её Карина Измаиловна. – Есть одно поручение.

Ольга в недоумении уставилась на продавщицу. То, как та мялась на месте, ей совсем не понравилось. В голову девушки полезли неприятные догадки о грозящем «поручении».

– Молодой человек из полиции хочет поговорить с Максимом Леонидовичем, – Карина Измаиловна мельком глянула на бородача. – Ты не могла бы составить ему компанию, а заодно занести документы и узнать, долго он ещё болеть будет.

– Я не знаю адреса, – Ольга попыталась откреститься от странноватого похода в гости.

– Ничего страшного. Вот возьми, – продавщица протянула ей клочок бумаги, на котором кривым почерком были выведены: название улицы, номер дома, квартиры и даже код домофона. Только Ольга открыла рот, чтобы выдать новое возражение, как Карина Измаиловна, бросив «сейчас вернусь», шустро выбежала из зала.

– Вы давно знаете Максима Леонидовича? – обратился к Ольге бородач. Вблизи он не казался ей таким уж страшным.

– Я недавно здесь подрабатываю. И всё это время он был на больничном, – Ольга отвечала так, словно оправдывалась, хотя причин не для этого нет. В обществе полицейского, как его назвала Карина Измаиловна, ей было неуютно.

В следующим момент из заднего кармана её джинс раздалась весёлая мелодия. Ольга вытащила телефон и ткнула «принять вызов»:

– Оленька, здравствуйте! – раздался в динамике голос Семён Семёновича. – Вы просили встретить вас сегодня…

– Да-а, – протянула Ольга. Остальное она уже не слушала. Глазами быстро нашла висевшие на стене часы и поняла, что именно на это время они договаривалась о встрече. Вот он, волшебный повод избежать навязанного поручения.

– Оля, держи папку. И смотри, не потеряй ничего. Хорошо? – Карина Измаиловна появилась словно из воздуха. – Всё, можешь идти. Рабочий день у тебя же закончился?

«Вот именно!» – подумала Ольга. Ей до смерти не хотелось переться к забухавшему Максиму Леонидовичу.

– Меня там ждут, – с виноватой улыбкой проговорила она, но продавщица её и слушать не стала. И чуть ли не пинками отправила в раздевалку за вещами, а после и вовсе вытолкала вон из магазина, вместе с полицейским. Ольга ощутила себя безвольной куклой.

– Семён Семёнович?! А вы здесь зачем? – возглас бородача в мгновение ока привёл Ольгу в чувство.

– Здравствуйте, – она подскочила к майору, не совсем понимая, как теперь тот сможет ей помочь. – Мне поручили навестить болеющего коллегу. Документы ему отдать и вот…

Она указала на бородача. Тот с любопытством наблюдал сию сцену.

– Здравствуй, Олег, – Семён Семёнович протянул мужчине руку для пожатия. – Оленька – моя подопечная, так сказать. А ты здесь по делу?

– Ясно, – как-то странно отреагировал молодой полицейский на слова майора. – Может, это и к лучшему.

Мужчины переглянулись, и Ольга поняла, что топать в гости ей всё-таки придётся. Ну хоть имя бородача узнала. А то как-то неудобно обращаться к человеку через «эй!».

Максим Леонидович жил недалеко от магазина. Несколько автобусных остановок или минут пятнадцать пешим ходом через дворы. Странноватая компания воспользовалась вторым вариантом. По пути разговор как-то сам собой завязался. Обсуждали фильм. Как оказалось, актёр игравший идиотоподобного героя по имени Мистер Бин, исполнил роль одного из знаменитейших книжных сыщиков – комиссара Мегрэ.

Семён Семёнович был не согласен с психологическим давлением, которое главный герой оказывал на подозреваемых и сослуживцев. Считал, что подобные меры недопустимы и являются шулерством. Олег же придерживался точки зрения, что кино на то и кино, чтобы пускать пыль в глаза. Дискуссия вышла интересная. Ольга фильм не смотрела, но теперь горела желанием взглянуть на предмет спора.

Так и добрались до нужного дома. В подъезд вошли молча и так же молча поднялись на этаж. На звонок в дверь ответа не последовало. Олег оказался весьма настойчивым. Когда и на стук реакция осталась нулевой, он принялся донимать звонками соседние квартиры.

Выяснилось, что Максима Леонидовича те не видели с неделю. Предположили, будто он уехал, потому что с балкона в последние дни потянуло смрадом. Словно протухло что-то. Оба полицейских заинтересовали слова про вонь. Они тут же напросились пройти в квартиру и «принюхаться». Ольга при этом осталась ждать на лестничной клетке.

Через несколько минут вернулся Семён Семёнович, и лицо его казалось очень хмурым. Когда же из квартиры вышел Олег, стало ясно, случилось нечто дурное. Расспрашивать Ольга не решилась. Да и ни к чему. А потом всё завертелось!

Сначала появился слесарь и вскрыл дверь квартиры Максима Леонидовича. Затем наряд полиции и ещё какие-то люди. Ольга смотрела на происходящее крепко сжимая папку в руках. Выползшая из квартиры вонь вынуждала желудок сжиматься в спазмах. Ещё немного, и Ольгу вывернет прямо здесь. Не дожидаясь столь позорного исхода, она опрометью сбежала до первого этажа и дальше, на улицу. Свежий воздух приятно ворвался в лёгкие.

Ольга уже поняла, Максим Леонидович умер. Стоя в сумерках во дворе чужого дома, она размышляла над тем, что могло случиться с её несостоявшимся коллегой. Самоубийство виделось самым простым и логичным. Ведь мужчина пережил болезненный и унизительный развод.

Сильный порыв ветра растрепал её волосы и умудрился сунуть свой прохладный нос за воротник. Ольга, поёжившись, решила вернуться обратно. Идти домой в одиночестве сейчас особенно не хотелось.

– Оля? – долетело из открытой подъездной двери, где в свете ламп стоял Олег…