Текст книги "Инноминаты: Медный кубок"

Автор книги: Эль Рау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Заметка сахарной девы…

«…Не знаю, откуда у меня взялась такая привычка. Возможно, в детстве я очень любила делать пометки на полях. Не помню.

Сначала я лишь записывала рецепты, которые готовила для знакомых и друзей. Но в последнее время стала замечать, что вписываю свои мимолётные размышления между строк с ингредиентами. Да и попросту на полях черновиков, чья учесть – лететь в мусорное ведро.

Жаль, что многое из того, что мне приходит в голову, — всего-навсего глупые фантазии, которым не суждено никогда сбыться. Наверное, я сильно провинилась в прошлом, раз судьба так сурова ко мне.

Я обожаю выпекать сладости, экспериментировать над классическими рецептами известных десертов. Бланманже, маршмеллоу, семифредо, канноли, парфе, сабайон, профитроли, крокембуш, панакота и крохотные моти-мороженки. Эти сласти — лишь малая доля десертов, которые я с превеликим удовольствием готовлю. Вот только наесться ими, не испытывая горького привкуса страха, я не могу. Тому виной сахарный диабет первого типа.

Как инсулинозависимый человек, я не чувствую себя в праве строить счастливое будущее в семье с любимым мужем и детьми. У меня есть настоящее, и только оно. Всё остальное – бесполезные мечты.

А сласти мои — просто игра… игра в поддавки с пока ещё неоголодавшей смертью…»

Семён Семёнович отложил перепачканный листок. Его занёс ему криминалист Генка, как говорится, по дружбе. Так уж сложилось, что набросок женщины из Фаанговой обители совпал с фотографией жены одного бизнесмена средней руки. Она погибла в автокатастрофе. Вылетела с дороги прямиком в кювет.

Анализы не выявили у покойной в крови ни алкоголя, ни наркотических веществ. Зато в отчёте фигурировало интересное словосочетание «гипогликемическая кома». Выводы напрашивались сами собой. Страдающая диабетом женщина пропустила приём лекарств. Когда же почувствовала себя плохо, то вколола себе повышенную дозу инсулина. Фатальная ошибка, приведшая к столь трагическому финалу.

Казалось бы, никакого криминала. Дело закрыто и готовится к отправке в архив. Но что-то в нём показалось Семёнычу странным. Какая-то неуловимая пока деталь не давала покоя. Что именно? А хотя бы вот этот клочок бумаги. Написанное в нём никак не вязалось с образом обеспеченной домохозяйки, плотно осевшей на шее мужа.

Нет, влезать в чужое расследование Семёныч не хотел. К тому же он не знал, как отнесётся следователь, ведущий дело Александры Шаховой – так звали погибшую, – к внезапному интересу к его расследованию. А частным порядком копаться в нём тоже особо не получилось бы. Так что головной боли у майора прибавилось.

1. Очки или красота в глазах смотрящего

«Ты такая красивая», – я смотрел, как свет играет на стёклах её очков, и не мог отвести взгляда. Казалось, солнце отражается в глазах Марты, рассыпаясь под оправой бриллиантовыми росинками. Сразу чувствуешь себя ребёнком, который впервые смотрит в калейдоскоп. Узор меняется, усиливая чувство детского восторга.

– Я люблю тебя, – словами невозможно выразить тех чувств, что охватили меня в этот момент. Даже стало страшно от желания съесть кусочек этой бесподобной красоты, почувствовать частичку Марты внутри себя, сделать её частью своего тела…

«Безумие какое-то», – усилием воли останавливая плотоядный порыв, я наклонился к её лицу. Дыхание Марты сделалось взволнованным, прерывистым и… горячим. Мой язык коснулся её губ. В ответ стон. Её подбородок дёрнулся вверх. Снова стон. Такой громкий, требовательный… Я впился в её губы, едва сдерживаясь от желания вонзиться в них зубами. А вот Марта себя не сдерживала. С остервенением она вгрызалась в мою плоть. Слюна у меня во рту смешалась с кровью. Нижняя губа и щека горели от её укусов.

Я взглянул в глаза Марты. В них плескалось желание, скатываясь слезинками по щекам. Её очки немного сползли. Я провёл пальцем по её переносице, мягко массируя кожу. Марта закрыла глаза и простонала. Этот стон был другим. Он был полон мольбы и требовательного намеренья продолжить начатое.

Я поправил оправу, и поцеловав Марту в лоб, начал собираться на работу. Та что-то жалобно пролепетала. Видимо, не желая отпускать. Мне тоже не хотелось оставлять её даже на миг. Но кто-то же должен приносить в дом деньги. Я потрепал её волосы, и поцеловав ещё раз в губы, ушёл, слыша за спиной невнятно высказанное недовольство.

«Я скоро вернусь», – мысленно успокаивал себя, пока спускался на лифте вниз.

«Я скоро вернусь», – подбадривался я весь день, пока часы не показали, что пришло время возвращаться.

«Я вернулся», – пело сердце, едва ноги коснулись пола в прихожей.

– Марта, я вернулся! – бросил я вместо приветствия. – Потерпи немножко. Я только руки вымою и сразу займусь ужином. Ты ведь проголодалась?

В ответ я услышал лишь недовольное бормотание. Ничего, сейчас покушает и сразу настроение улучшиться. Хорошо, что мама приучила меня закупать продукты сразу на месяц, а не бегать каждый день в магазин. Вот здесь консервы, а тут крупы. Что на сегодня приготовить? Может гречку с тушёнкой? Отличная идея!

Из комнаты раздалось хрюканье. Показалось? Ощутив в душе тревогу, я тут же пошёл проверить. Сердце колотилось как бешеное в предчувствии беды. И не напрасно.

– У-рро-од! – прорычала Марта, не сводя с меня странного почти безумного взгляда. – Убью!

В груди стало больно от нахлынувшего чувства жалости. Моя милая Марта впала в звериное бешенство. Я бросился к ней, чтобы узнать, что случилось, успокоить…

Марта сдёрнула с себя очки и со всей силой стала колошматить ими меня. Я выставил руки, защищаясь. Треск ломающейся оправы, хруст крошащегося стекла… всё это смертельной болью впилось в мои уши. Я взглянул на Марту в безмолвной мольбе остановиться, а увидел поросячье рыло.

Хрюкая и повизгивая, путаясь копытами в простынях, на кровати стояло чудовище с торсом девы и мордой свиньи. Меня охватил такой ужас, что я не знал, как поступить. Но в этот момент свиноженщина обнажила острые клыки и, бросившись вперёд, вознамерилась вспороть ими мой живот. Я испуганно отпрянул и, не удержавшись на краю постели, полетел кубарем на пол. Не дожидаясь продолжения атаки, я кинулся на кухню за топором. Хватило всего двух ударов, чтобы сперва оглушить чудовище, а после прикончить.

«Зато теперь мясо завались», – печально размышлял я, глядя на распластавшуюся на полу свиную тушу.

На разделку ушло несколько часов. Ещё на фасовку и готовку. Зато на балконе теперь выстроилась целая батарея банок с тушёнкой, а в холодильнике красовались поддоны с холодцом. Одному столько не съесть.

«Придётся на работу носить, угощать коллег», – решение само меня нашло, когда последний поддон занял своё место в аккуратной стопке.

Семён Семёнович

«Дзинь-дзинь-дзинь! Дзинь! Дзинь-дзинь!», – прозвенели бубенцы над дверью.

Появившийся на пороге Семён Семёнович, чувствовал себя расстроенным. Тут же перед ним явилось чудаковатое создание. Серебристое кружево морозным узором покрывало его тело от подбородка до кончиков пальцев ног. Под ним угадывалось нечто похожее на женскую ночную сорочку из белой атласной ткани. Но Семён был в этом не уверен. Платья некоторых модниц тоже порой напоминают комбинации.

«Однако ж, да-а», – он смотрел на бесполое существо, не находя нужных слов для описания.

Белёсые, тонкие, точно припорошенные снегом волосы, почему-то наводили на мысль о сахарной вате. Гармонично вторила сладкой теме и растёкшаяся по лицу светлая глазурь, украшенная цветочным рисунком. Лишь водянистые серые глаза создания казались живыми. Они источали спокойствие и умиротворение. Благодаря им Семён смог узнать в инноминате ту самую рыбоглазую женщину, чей набросок ему пришлось недавно сделать.

«Шахова Александра Дмитриевна», – припомнил он имя погибшей в автокатастрофе женщины.

– Проходите, мы вас заждались, – сахарная дева улыбнулась, и Семён тут же почувствовал себя как дома. Вернее, не так. Он ощутил себя ребёнком, попавшим в сказочную кондитерскую. А встретила его ожившая фигурка с гигантского праздничного торта.

Подавляя детскую радость, столь неуместную в зрелом возрасте, Семёныч прошёлся по залу. Прямиком из пола повсюду росли карамельные столики с трёхэтажными стойками для пирожных и тортов. На ближайшем – лежал серебряный поднос с пузатым керамическим чайником и целой группой кружек вокруг него. Формы столиков, их цвет, а также стойкий запах ванили навязчиво заставлял думать о леденцах на палочках. Семён уселся на первый попавшийся диванчик, напоминавший парочку слипшихся эклеров.

То, что Фаангово обиталище так внезапно превратилось в кафетерий для самых маленьких, выглядело забавным. В таком антураже даже рыжая нимфоманка выглядела не так серьёзно. Руфина валялась на гигантской ватрушке, перекатываясь с бока на бок. Она держала в руке вафельный рожок и самозабвенно облизывала шарик мороженного. Даже столь обычное действие выглядело в её исполнении вызывающе порочно. Семён старался не смотреть на рыжую бестию, однако глаза сами находили её нагое тело.

Ах! Его голова пошла кругом, вызывая тошноту и приступ ноющей боли в висках. Впрочем, не только у него одного. Если судить по мрачному лицу Фаанга, то хозяину безымянной двери приходилось куда хуже. Перемены в интерьере совсем ему не нравились. А тёмные круги под глазами свидетельствовали о недосыпе и, возможно, о непрекращающейся мигрени.

– Нашли что-нибудь? Хотя бы имя? Назовите его мне, – с раздражением потребовал Фаанг, падая в кремовое кресло, напоминавшее аппетитную композицию из кусков чизкейка.

– Да, – Семён Семёнович кивнул в сторону сахарной девы. – Её зовут Александра Дмитриевна Шахова.

На его слова воплощение кондитерской фантазии никак не среагировало. Зато Фаанг зло цыкнул сквозь зубы и начал потирать лоб так, как это делают люди, у которых адски болит голова.

– Ки́ля77
  Акулина – от лат. «как орлица». Краткое: Аля, Куля, Киля, Лина.


[Закрыть]! Сгинь уже! – рявкнул он, и сахарная дева, испуганно ойкнув, рассыпалась по полу прозрачными мелкими кристаллами.

Странно, стоило ей исчезнуть, как боль в висках Семёна, а также тошнота, тут же отступили.

– Руфа, проследи, чтобы Акулина, покуда не обуздает жажду, не высовывалась со своей чёртовой кухни. Заодно принеси мне выпить, – Фаанг тяжело вздохнул и откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза.

Семён Семёнович почувствовал себя не в своей тарелке. Нет, его не выгоняли, но нежелательность присутствия ощущалась даже на кончиках ушей.

– Что ж… – он не успел сказать: «пожалуй, пойду».

На столике с глухим стуком опустилась кружка с горячим напитком, от которого потянуло приятным ароматом ягод и корицы. Семён даже зажмурился, вдыхая сладковатый запах. Когда же открыл глаза, то увидел перед собой сиреневую жижу в стеклянном бокале. Сверху в качестве украшения плавали два лепестка мяты, на которых лежала разрезанная дольками клубника.

– Черничное смузи для остроты зрения, – пояснила явившаяся из ниоткуда Акулина и тут же исчезла.

– М-м-м… клубничка в смузи для шалостей в джакузи? – выдала тут же Руфина. Рыжая бестия нависла над Семён Семёновичем, бесстыдно упираясь грудью ему в затылок. Ситуация идиотская донельзя, но что поделать? Терпи, майор, терпи! Не давай нечисти повода резвиться и дальше.

– Выглядит аппетитно. Обязательно попробую, Александра Дмитриевна, – Семён Семёнович обратился к сахарной деве, которой в зале уже и след простыл. При этом он старательно игнорировал Руфину с её пошлыми выходками.

– Это не её имя, – не открывая глаз, произнёс Фаанг и, щёлкнув пальцами, указал на соседний эклеровый диван. – Руфа, на место!

Рыжая бестия зашипела, а после вцепилась пальцами в плечи Семён Семёновича. Не успел тот опомниться, как Руфина изобразила элемент упражнения на брусьях, используя его тело в качестве спортивного снаряда. Будь она настоящей девушкой, то неизвестно чем бы закончилось её выступление. Но бестия – часть замирья, а значит, адекватная физика, как и логика, на неё не действуют.

– Смогли добыть вещи Акулины? – Фаанг не дал Семён Семёновичу времени на размышления.

– Акулины? – переспросил майор, но тут же встрепенулся, словно сгоняя с себя морок, и спокойно ответил. – Нет. Если она не погибшая Шахова, то увы.

Он развёл руками, трагично вздыхая.

– Скверно! – прорычал Фаанг и принялся массировать пальцами виски. Семён Семёнович так же стал чувствовать прежний дискомфорт.

– Ай-ай-ай, как же вы так оплошали-то? – Руфина осуждающе покачала головой. При этом чертовка обиженно надула губки, всем видом показывая, как она недовольна нерасторопностью майора. Не успел тот и слова бросить в свою защиту, как дерзкая девица сорвала с его лица очки.

Выкрикнув «попробуй, отними!» она сиганула с дивана прямиком в стену из кунжутного печенья, и та приняла её. Приняла как тёмные воды здоровенную рыбину, только что не расплескалась брызгами по залу.

– Действительно, – недовольно пробормотал Фаанг. – Что вы здесь расселись, Семён Семёныч? Возвращать свою вещь не собираетесь? У вас сорок восемь часов. Иначе… Пеняйте на себя.

Майор в немом удивлении или, скорее, в возмущении открыл рот, но ничего не сказал. Клацнув зубами, угрюмо глянул на стоящий перед ним десерт и, не притрагиваясь к нему, встал, чтобы уйти.

– Вон, – взревел Фаанг, и Семён Семёнович тут же исчез из зала, словно и не заходил сегодня.

– Все вон! – рокотом в голове майора прозвучали слова хозяина безымянной двери…

Оленька

Ольга очень торопилась. Сегодня её одногруппники договорились с ребятами параллельного потока устроить студенческую вечеринку. Как бы отпраздновать окончание учебного года и начало подготовки к сессии. Время и место встречи сто раз обсуждалось. Конечно, в итоге выбрали недорогой пивной ресторан. Забронировали столики. Что касается оплаты, то решили скинуться в общую кассу. Каждый перед уходом должен сдать организаторам сумму, на которую накушали. И когда все разбегутся, они расплатятся по общему счёту. Ольга рассчитывала потратить не больше тысячи, поэтому заранее на сайте ресторана ознакомилась с меню.

Переодевшись, она помчалась в ванную, где на полочке лежала упаковка недавно купленных линз. Ольга считала, что очки могут испортить первое впечатление. Где-то в глубине души она надеялась устроить свою личную жизнь, познакомившись с кем-нибудь из параллельного потока. А потому очки – прочь, линзы – велком!

Осмотрев себя в зеркало, Ольга довольно улыбнулась. Теперь она готова встретить свою судьбу и ухватить её за хвост, рога, или что там у неё имеется. Застегнув модные полусапожки на высоком тонком каблучке, Ольга повязала на шею атласный шарфик, и накинув недавно купленный тонкий плащ, выскочила на улицу.

Радостное ожидание несло её к ближайшей автобусной остановке. Вот и маршрутка подъехала. Какая удача! Ольга забралась внутрь и приложила студенческий проездной к валидатору. В следующий момент её кто-то сильно толкнул в спину. Пассажиры, на которых ей не посчастливилось упасть, возмущённо закудахтали. Извиняясь, Ольга поднялась и поняла, что обронила свой проездной. Маршрутка тронулась. Девушке пришлось искать пропажу топчась на корточках возле двери и ощупывая пол под ногами всё ещё возмущающихся людей.

После нескольких унизительных минут в руках Ольги оказались добротные мужские очки, не из дешёвых, и прилипшая к стеклу визитка майора МВД с анекдотичным именем Семён Семёнович. А вот проездной как сквозь землю провалился. Оплата обратной дороги никак не входила в планы Ольги, так что настроение из приподнятого сменилось на хмурое.

Однако в голове точно звоночек тренькнул. Девушка достала телефон и быстро, пока не пропал запал, набрала номер, указанный в визитке. Гудки шли, но абонент трубку не брал. Ольга уже решила нажать отбой, как вдруг услышала густой мужской голос. От неожиданности она едва не выронила гаджет.

– Извините, я нашла очки, а к ним приклеилась ваша визитка. Подумала, либо это вещь ваша, либо вы знаете как найти владельца.

Мужчина на другом конце попросил описать находку. Ольга так и поступила, на что он со вздохом облегчения ответил: «нашлись». Видимо, эта вещица была ему очень важна. Дальше разговор уже шёл о месте встрече и возможном вознаграждении. Последнее очень заинтересовало Ольгу, но открыто выпрашивать деньги ей было стыдно. Поэтому, сказав «на ваше усмотрение», она предложила встретиться у пивного ресторана примерно через три часа. Адрес выслала в мессенджере. И ещё раз указала время. Ну вот! Проблема с оплатой обратной дороги решена.

«Наверняка у него есть машина. Можно попросить в качестве вознаграждения домой подбросить», – размышляла Ольга, пока маршрутка ехала по дороге…

1.1. Часть первая

Признаться, уже через неделю я стал сходить с ума от тоски. Мне нужна была Марта с её бровками вдоль оправы, с бриллиантовым взглядом и ненасытным желанием быть со мной каждое мгновение. Думал о ней постоянно. Стоило лишь закрыть глаза, как вот она живая вставала передо мной и…

Я задумался и проехал свою остановку. Опомнился только, когда водитель настойчиво потеребил моё плечо. Его пустое невыразительное лицо напоминало тощие ягодицы со впалыми боками. В последнее время мне часто вместо лиц мерещились седалища. Возможно, я подсознательно чувствовал, что они у людей работают вместо головы. Эх, как же всё уныло…

На улице стоял майский вечерок. Тепло, влажно, насекомые повылезали, летают – не зима, не лето. Ветер растрепал полы ветровки, озорно поддувая под футболку. Я топал домой новым маршрутом. Он отличался от обычного пути лишь продолжительностью. Однако так даже лучше. Приходить в пустую квартиру совсем не хотелось, и каждый новый шаг от этого давался труднее. Замедляясь, я оттягивал момент возвращения домой. Муторно…

Что-то звякнуло, ударившись об асфальт.

«Похоже на ключи», – решил я. И тут же в такт ударам моего сердца раздались чьи-то звонкие шаги. Цок-цок… цок-цок. Точно свиные копытца. Аж передёрнуло от нахлынувших воспоминаний.

– Вы обронили, – заговорил со мной розовый комок с копной жёстких волос, больше походящих на солому.

«Из какого свинарника сбежала эта хрюшка?» – раздражённо подумал я, и тут сердце в груди как ёкнет. На миг я даже потерял ощущения реальности.

Чёрное небо, на котором звёзды сияли россыпью драгоценных камней, смешиваясь с туманностями, словно прикрываясь тонким слоем шифона. Повеяло загадками Востока и в ушах зазвенел бархатный голос Шахерезады, каким он мне представлялся.

Девушка протянула связку ключей. Я принял их, изумляясь тому, как можно спутать такую красоту с грязным хрюкающим животным.

– Спасибо, вы мне очень помогли, – с благоговением заговорил я с ней. С Майей… Другого имени у неё быть не могло. Ведь она – воплощение праздничной весны, переходящей в лето. Само совершенство. Девушка смущённо улыбнулась, и поправив прядь волос, зацепившуюся за оправу очков, легонько кивнула.

Она шла впереди меня лёгкой поступью балерины, немного пританцовывая. Каблучки отбивали ритм моего сердца. Ветер толкал в спину, словно подбадривая меня. Майя оглянулась и, кокетливо улыбнувшись, отвела взгляд в сторону.

Так мы прошли не меньше получаса. Она всё чаще поглядывала на меня. И её взгляд всё больше проникал ко мне в разум, обволакивая его.

Вдалеке показался мой дом. Каких-то десять минут и… Собрав волю в кулак, я решился. Ускорив шаг, сравнялся с Майей, подстраиваясь под её темп. Топ-топ… цок-цок…

– Вон мой дом. Зайдём? – спросил я, чувствуя, как слова романтики так и просятся на язык. – «Знаешь, как май завлекает людей обманным теплом? Он обещает лето, маня ароматом свежесрезанных цветов. Этот праздничный месяц полон недосказанности».

Майя ускорила шаг. Теперь она не танцевала, а летела подобно птице. Я помчался вслед за ней.

Догнал!

Она радостно вскрикнула, когда я поймал её в свои объятия. Её чёрные как безлунная ночь глаза сияли и звали за собой. Частое дыхание, приоткрытый рот и дрожащие от нетерпения губы. Как я мог отказать? А потому тут же прильнул к ним в поцелуе, ощущая их трепетное обжигающее пламя.

«Какая страстная!» – я ощутил на себе, как Майя вцепилась в мои плечи, с какой силой впились пальцы в мою ветровку, сжимая её в кулаки. Ещё мгновение и ткань не выдержит, затрещит, порвётся лоскутами.

Пускай!

Мой язык скользнул по Майиным губам, а затем внутрь, по верхнему нёбу, по зубам. Она вздрогнула и попыталась укусить меня. Её сопение и сдержанный стон смущали донельзя. Сердце ненормально колотилось в груди. Гул в ушах мешал думать.

«Снова влюбился», – понял я, чувствуя, как счастье прямо сейчас растекается по моему телу. Всего-то несколько поцелуев, крепкие объятия и преданная любовь – что ещё я смогу дать этому немыслимо прекрасному созданию?

Ослабив хватку, я ощутил, как Майя прильнула к моему плечу, повиснув на нём едва ли не всем своим весом.

«Похоже, не только моя голова пошла кругом», – обеспокоился я, после чего попросту подхватил возлюбленную на руки и направился к дому. И кто бы что ни говорил, но если женщина достойна восхищения, то не грех носить её на руках, если не всю жизнь, то хотя бы несколько минут, что остались до дверей квартиры.

Пот стекал по спине, но я не мог отпустить приятную ношу, чья голова мирно покоилась на моём плече. Последний рывок и двери лифта захлопнулись, забирая нас ввысь. И вот они уже провожают нас завистливыми взглядами. Недовольно бормоча захлопываются, чтобы сбежать прочь от яркого света настоящего человеческого счастья.

Ключ в скважину. Поворот до щелчка. Дверь качнулась и открылась, приглашая войти. Мая даже не шелохнулась, по-прежнему прижимаясь ко мне со всей своей нежностью. Не снимая ботинок, я отнёс её в спальню и уложил на кровать.

– Подожди немножко, я только приготовлю нам чего-нибудь вкусного, – моё тело казалось невесомым, хотя руки и спина ныли от усталости. Но это приятная боль. Заслуженная.

Я ещё раз взглянул на свою возлюбленную. Тонкая оправа цвета красного дерева в одной части соединялась с бровями, а в другой расходилась, точно рисуя некий узор. Пушистые ресницы, выкрашенные в тёмный цвет, отливающий синевой, наводили на мысль о морозных картинах на окнах. И вместе с тем светлые волосы, казалось, словно отлиты из белого золота. Такие же жёсткие и прямые. Прямо как позолоченные дужки очков, что мягко заходили за пухленькие уши. Носоупоры прижимались к переносице, оставляя красные отпечатки в виде полусердец.

Желание приподнять очки и немного размять это местечко так и свербело во мне, не давая уйти. Но внезапная боль в животе тут же заставила сложиться пополам. Ядовитый сок в моём желудке сжигал меня, требуя жертвоприношения. Пришлось забыть о радостях жизни и отправиться на кухню, чтобы набить брюхо под завязку.

На время я позабыл обо всём. В реальность меня вернул чей-то стон. Раскачиваясь на полусогнутых ногах, я вернулся в комнату.

Мая лежала на кровати и смотрела на меня сквозь раскосые линзы очков. Открывая рот, она постанывала, словно моля о чём-то. Я подошёл к ней и стал гладить по щекам, плечам, рукам, бёдрам, животу, ногам… Мая извивалась и стонала всё больше. Её дыхание стало частым, заставляя грудь не просто вздыматься, а рваться вверх. Похоже, что вожделение сводило её с ума…

В дверь постучали. Требовательно раза три или четыре. Пришлось оставить возлюбленную маяться ожиданием.

Я посмотрел в глазок. На лестничной клетке стояли люди с лицами, не внушающими доверия, если их вообще можно назвать лицами. Морды озлобленно скалящие клыки зыркали по сторонам, ожидая реакции на стук в дверь. Открывать я не собирался, но тут подъехал лифт и к пугающей компании присоединился человек. Самый настоящий человек…

Семён Семёнович

Семён стоял, уткнувшись лбом в стену своего кабинета. Украденные Руфиной очки ведь особенные. Во-первых, вторая жена сделала их на заказ, чтобы вручить ему на годовщину свадьбы. Так что вещица дорога не только материально, но и как память о близком человеке.

Во-вторых, благодаря очкам он впервые очутился в замирье и смог заключить договор с хозяином безымянной двери. Они-то тогда и стали залогом взаимовыгодного сотрудничества. Их утрата подобна расторжению договора. И неустойку Фаанг возьмёт оставшимися майору годами жизни. А умирать Семён Семёнович никак не собирался. По крайней мере, в обозримом будущем.

В-третьих, над очками поработал Алистер. Он наделил их особыми свойствами. Теперь обычный человек через них может видеть проявления замирья, а также его жителей. Порой это мешает, но чаще всё же помогает в работе.

Сейчас же Семён чувствовал себя голым выставленным на мороз идиотом. Однако отчаиваться рано. Почти на ощупь добравшись до своего рабочего места, он стал шарить в ящиках стола. Вскоре пальцы нащупали продолговатую коробочку. В ней лежали запасные очки. Совсем простенькие, цвета серебристого металлика.

Проходив в них полдня, Семён Семёнович вспомнил почему забросил их подальше в ящик, в качестве запасной пары. Неудобные, жёсткие держатели сильно натёрли переносицу. А острые края дужек оставили несколько царапин за ушами. Не очки, а пыточное орудие.

День клонился к завершению. Новых мыслей, где и как искать Руфину с пропажей, так в голову и не пришло. Семён Семёнович даже приблизительно не представлял, в каком направлении работать. Да ещё слова Фаанга, что Киля, т.е. Акулина – вовсе не Шахова, не давали ему покоя. Он видел фотографии погибшей и мог поклясться, что это та самая женщина. Так в чём же ошибка? Женщина та, а имя…

Семён Семёнович стал убирать документы в сейф. На глаза попался грязный клочок бумаги с размышлениями Шаховой о семье, сладостях и диабете. Как и в первый раз текст произвёл впечатление, будто он не принадлежит руке погибшей.

Догадка яркой вспышкой ворвалась в мысли Семёна. Вот только смысла в подмене тела он не видел. В деле ведь нет ни слова о проблемах Шаховой. Майор не увидел причин обеспеченной мужем домохозяйке скрываться от кого-то. Иначе зачем инсценировать собственную смерть?

– Занятно, – протянул Семён Семёнович, запирая дверь сейфа. Он собирался ещё немного поразмышлять на тему подмены, но телефон настойчиво потребовал внимания.

Ответив на вызов, Семён представился, и сразу в уши полилось примиленькое женское щебетание. Девушка сказала, будто нашла его визитку и очки. Реальность тотчас же перевернулась с ног на голову и обратно. Семён Семёнович не мог поверить в такую удачу, а потому сразу же попросил звонившую описать находку. Это точно были они! Его драгоценные очки…

«Какое счастье!» – облегчённо подумал он, сболтнув вслух: «нашлись».

Далее Семён Семёнович поспешил назначить встречу. Он готов был примчаться за ними прямо сейчас и заплатить любое вознаграждение. Любое, которое потребует щебечущая птичка на другом конце провода.

После того, как разговор закончился, Семён Семёнович сохранил номер её телефона и ещё попросил ребят проверить его. На всякий случай. На их вопросы ответил просто. Утром украли очки. А теперь якобы их нашли и готовы вернуть за вознаграждение. Странно и попахивает мошенничеством. Но с другой стороны, может, и правда нашлись. Так на руках у Семён Семёновича оказалось имя и адрес звонившей девушки, а также данные геолокации.

Уже через час Семён Семёнович сидел за столиком в пивном баре-ресторане. Там же в соседнем зале шумела студенческая компания. Майор ждал, когда молодёжь начнёт расходится, то и дело поглядывая на девушек. Одна из них как раз должна быть звонившей ему птичкой.

Вот уже подошло назначенное время встречи. Семён вышел на улицу и стал ждать, но никто не подошёл. Простояв так минут десять, он позвонил девушке. В ответ услышал: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Тогда он проверил геолокацию и понял, что девушки здесь нет. Судя по всему, она давно покинула ресторан и почти добралась до дома.

Семён Семёнович метнулся к машине. Подъехав к дому звонившей, он постоял немного у подъезда. Но «птичка» не появилась. Тогда он снова проверил геолокацию и увидел, что девушка почему-то отправилась в соседний дом. Выругавшись про себя Семён Семёнович сплюнул. Уходить сейчас, чтобы вернуться к Фаангу ни с чем, совсем не хотелось. А дожидаться под домом, неизвестно сколько – тоже вариант не из малоприятных.

Семён Семёнович решил на удачу прогуляться вдоль соседнего дома. Вдруг молоденькая вертихвостка вспомнит, что должна вернуть ему очки и свяжется с ним. Геолокация к сожалению, не могла указать квартиру.

Проходя мимо детской площадки, Семён Семёнович обратил внимание на расшумевшуюся стаю воробьёв. Они всей толпой гоняли одного облезлого попугая. Судя по размеру, и белому оперению, корелла. Изрядно потрёпанная южная пташка спасалась пешим бегством. Довольно забавное зрелище. Шмыгнув под машину, какаду выскочил из-под капота и упорхал в сторону дома. Там он попытался зацепиться за узкий карниз окна на третьем этаже. Неудачно. Попугай сорвался вниз, где его тут же настигла воробьиная стая.

Смешно!

Семён Семёнович поднял глаза на злополучный для какаду карниз и заметил промелькнувшую в окне девушку. Непонятно почему, но в голове появилась убеждённость, что это именно та, что ему звонила.

Странно!

Не теряя времени, Семён Семёнович направился к подъезду. К счастью из него выходила старушка с собачкой. Он придержал дверь, за что получил вежливый кивок и слова благодарности. Лифт на первом этаже стоял с гостеприимно распахнутыми дверями.

Интересно!

Семён Семёнович решительно вошёл в лифт и нажал на кнопку третьего этажа. Двери сомкнулись…

Оленька

Ольга отлично провела время с однокурсниками. Так хорошо, что напрочь забыла и про утерянный проездной, и про назначенную встречу. К тому же, за одной из сокурсниц приехал её парень и та в весёлом воодушевлении предложила подвести всех, кому по пути. Ольга тут же напросилась прокатиться. Оказалось, не совсем по дороге, но от метро, где её высадили, ходил автобус. Его финальная остановка находилась возле парка. Чтобы попасть домой, Ольге оставалось лишь пройти через него. Всего-то минут двадцать пешком.

В салоне автобуса Ольга задремала, а проснувшись, начала тереть глаза. Так увлеклась, что не заметила, как потеряла линзу. Искать её на затоптанном полу да в полумраке не хотелось. Тут как нельзя кстати Ольга вспомнила о найденных очках майора. Вспомнила и встревоженно ойкнула, прошептав: «Как неудобно получилось».

Быстро достав из сумки телефон, она с досадой увидела тёмный экран разрядившегося гаджета. Что ж, теперь оставалось добраться до дома и уже оттуда перезвонить майору, извиниться, назначить новую встречу. А пока… Пока воткнула в гнездо внешнюю батарею. В ней тоже мерцало одно деление. Так что подзарядить гаджет нормально увы не получится. Но хотя бы процентов на пятнадцать, а вдруг… Любимое всеми «авось, что хорошее приключиться», так и свербело в одном месте. Так что нажав на заветную кнопочку, Ольга включила телефон, в душе надеясь, что сразу ей названивать никто не станет.