Текст книги "Инноминаты: Медный кубок"

Автор книги: Эль Рау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Эль Рау
Инноминаты: Медный кубок

Пролог

Арей Фаанг11
  Арей Фаанг – Арей – старославянское мужское имя, имеющее греческие корни. Переводится как «подобный войне». Фаанг происходит от кит.Fāng «клык/корень/ аромат». Означает человека, готового жертвовать собой и всем ради любимых. Для Фаанга всегда должен быть кто-то, к чьим ногам он сможет «бросить весь мир». Иначе его существование теряет смысл.


[Закрыть] давно заметил странную молодую женщину. Она слонялась поблизости и не решалась войти. Приглашать её внутрь было против правил, которые Фаанг сам же для себя и установил. Оставалось лишь ждать. Женщина всё никак не могла определиться, куда же ей податься… Сколько это длилось? Час? День? Месяц? Слишком долго. Раздражающе долго.

– Придётся сделать крохотное исключение, – буркнул Фаанг, накинул укороченное пальто и вышел на улицу. Не теряя времени, он направился к объекту своего раздражения.

– Вы что-то потеряли? – приветливо обратился он к нерешительной молодой женщине. Та вяло, словно во сне, подняла на него свои по-рыбьи серые глаза. Затем растерянно осмотрелась в поисках ответа на нежданный вопрос. Тщетно.

Она взглянула в лицо Фаанга и, неуверенно пожав плечами, пролепетала под нос: «Не знаю». Казалось, у неё совсем не осталось сил даже на разговор.

– Тогда, может, зайдёте? – Арей Фаанг указал рукой туда, где штукатурка осыпалась, открывая взору кирпичную кладку. Возле торчащей не к месту чугунной скобы красовалось слово «дверь». Вокруг него кто-то дорисовал очертания косяка, крыльца и даже козырька.

– А можно? – робко спросила рыбоглазая женщина.

– Конечно, – он ласково улыбнулся. Та медленно подошла к стене и остановилась всего в каких-то двух шагах от неё.

Арей Фаанг замер, ожидая, какой выбор сделает странноватая дамочка. Помочь, подтолкнув её вперёд, он, увы, не мог. Не имел права. Он и так уже схитрил, услужливо подкинув предложение войти. А она? Она молча стояла и смотрела в пустоту перед собой.

С неба, кружась, начали падать снежинки. Подобно мягкому пуху, они быстро укрывали голову и плечи женщины, одетой совсем не по внезапной зимней погоде. Белая атласная сорочка, спускавшаяся до колен «рыбоглазки», встала колом на морозе. Оборванные бретельки свесились сосульками вдоль груди. Заледеневшие волосы, припорошённые снегом, едва доходили до лопаток. Руки, как и лицо, покрыл иней, словно кожу присыпали пудрой с кристаллами сахара. Женщина стала напоминать марципановую фигурку, которыми украшают праздничный торт.

«Снег? Да ещё в мае? М-м-м-да…» – цыкнув, Фаанг порадовался своему чутью, подсказавшему надеть тёплое пальто. Правда, и в нём становилось зябко. Температура на улице стремительно снижалась, ощутимо перевалив за нулевую отметку.

«Не могу», – долетели слова женщины до ушей Фаанга. Он разочарованно выдохнул. Облачко пара, закрутившись вихревыми барашками, неспешно растворилось в морозном воздухе. Снег заскрипел под подошвами. Нерешительная женщина уже не интересовала Фаанга. Он возвращался в одиночестве.

Но так ему лишь казалось.

Мелодично звякнули бубенчики. В тепло помещения ворвался ледяной сквозняк и опрометью пробежался по полу, стараясь ухватить как можно больше мебельных ножек.

«Спасибо», – слово ударило в спину Фаанга. Хотя нет, не слово, а голова падающей женщины в заиндевевшем наряде. Крохотные льдинки сияющим бисером разлетелись вокруг.

«Дьявол! – только и мелькнуло у Фаанга в мыслях. – Не заметил? Как она вообще смогла прицепиться ко мне? Или не цеплялась, а вошла следом?»

– С возвращением, Фанничка, – с толикой иронии проговорила нагая рыжеволосая красавица. Она восседала на высоком барном стуле и крутила в пальцах ножку опустевшего фужера. В её зелёных глазах плясали огненные бесята.

– На-а-до же, – растягивая слоги съехидничала она. Изящным движением красотка запустила фужер в стену. Но тот не разбился, а начал медленно тонуть в текстурах, как в болотной тине.

– Руфа22
  Руфина – от лат.rufus «рыжий». Имя Руфина – означает «рыжеволосая». Другое значение имени «багряная трава» или «червона рута». Червона рута – мифический цветок из карпатских поверий. В ночь на Ивана Купала золотистые цветы душистой руты чудесным образом ненадолго краснеют. Тот, кто сорвёт раскрасневшуюся руту, сможет приворожить любого человека на всю жизнь.


[Закрыть]! – резко обратился к ней Фаанг. – Помоги ей. Живо! И надень что-нибудь, эм…

– Белое и атласное? – с дразнящей улыбкой подсказала рыжеволосая красавица. Но её провокационные намёки не возымели эффекта.

Арей Фаанг ушёл из общего зала в свой кабинет. Сбросив на ходу верхнюю одежду, он упал на кушетку, закрыв лицо руками. Следовало очень крепко подумать, как быть с неожиданной гостьей. Вернее, с той, кто так и не смогла сделать выбор. Или смогла? А он просто не заметил?

Повторяющийся стук не давал сосредоточиться. Арей Фаанг убрал руки и недовольно посмотрел на письменный стол. Там сидела огромная белая ворона и точила клюв о деревянный край.

– Алист33
  Алистер – от лат. alis «крылья», alba avis «белая птица». Имя Алистер – означает «защитник человечества», буквально переводится как крылья, укрывающие мир от невзгод. Белая птица – как символ чистоты, мира, а также отсыл к белой вороне.


[Закрыть], исчезни! Думать мешаешь.

– Руфина привела гостью в норму, – спокойно проговорила птица, не обращая внимания на грубоватое замечание. – Она ждёт в общем зале.

Арей Фаанг вздохнул и сел. В голове творился полнейший кавардак. А всё потому, что глубоко в душе он догадывался о бедах, хорошенько спрятанных внутри сущности рыбоглазой женщины. Не зря же она столько слонялась под дверью, не желая входить. Но пускать события на самотёк тоже нельзя. К тому же странноватая дамочка отпугивала других «гостей». Вот и пришлось немного нарушить порядок и сделать полшага навстречу.

– Сколько времени прошло? Кажется, я задремал, – Арей Фаанг потёр переносицу, чтобы разогнать остатки сна.

– Всего-то несколько часов, – ответил Алист и, склонив голову набок, выжидающе уставился на него. Тот тяжело вздохнул.

– Впустую, – досадливо пробормотал Арей Фаанг и, вставая, обратился к вороне: – Ладно. Передай Руфе – скоро приду.

Алистер исчез, оставив после себя облако белого дыма, сохранившего очертания крупной птицы.

«Надо идти», – мысленно Арей Фаанг так и подталкивал себя к выходу из кабинета.

Щёлкнув дверной ручкой, он вошёл в зал. За одним из столов сидела Руфина. Хотя сидением это можно было назвать с натяжкой. Обнажённая красавица стояла на коленках, неприлично оттопырив округлый зад. В то же время её руки, аккуратно сложенные на столе, подпирали пышную грудь. Ниспадающие длинные огненно-рыжие волосы лишь отчасти прикрывали наготу хозяйки.

– Я, кажется, просил одеться, – раздражённо заметил Фаанг, глядя в упор на Руфину. Та, повернувшись на голос, кокетливо улыбнулась. Затем не спеша выпрямилась, упираясь ладонями в стол. Спускаясь со стула, Руфина в задумчивости замерла. После чего внезапно плюхнулась задом на сиденье, едва успев подложить под себя ногу.

– Так чем не одежда? – насмешливо спросила она, указав пальчиком на свой минималистический наряд. Обрезок чёрной ткани только-только прикрывал щель между ног. Рыжеволосая красавица подхватила сползающие с плеч лямки и, перекинув через шею, лениво потащила за них. Верхняя часть обрезка натянулась. Стало понятно, что это фартук, вернее крохотный фартучек. Он едва скрывал розовые жемчужины Руфининых сосков.

– Миленько, правда? – теперь красавица обращалась к своей молчаливой соседке. Та на её слова никак не реагировала.

Молодая женщина с рыбьими глазами равнодушно наблюдала за происходящим, поглаживая жиденькую светло-русую косичку. Белая простынь, завязанная на плече узлом, мешковато топорщилась. Торчащие из неё острые плечи сплошь покрывали веснушки. Такое бывает у людей со слишком бледной кожей, к которой обычно не липнет загар. На пляже они быстро краснеют, как варёные раки, а после валяются с температурой от солнечных ожогов.

Гостья, едва уловив интерес к своей персоне, то и дело зябко подрагивала. Какой же жалкой она виделась Фаангу. Он даже невольно цыкнул.

«Ещё одно растерзанное сердце. Ещё одна мечта, разбившаяся о реальность», – размышлял он, внутренне призывая в своё тело альба-сущность44
  Альба – окский Alba «заря», «песня на заре». Являет собой одну из форм средневековых лирических баллад. В альбе воспевается тайная встреча любовников, заканчивающаяся на рассвете трогательным прощанием. Так как в основе сюжета лежит соблазнение рыцарем замужней дамы, то позже слово «alb» стало отождествляться с сущностью инкуба, овладевающей человеком.


[Закрыть].

«Я буду любить тебя так, как ты того пожелаешь. Я стану воплощением твоей несбывшейся мечты. С твоей энергией смешаюсь… – Жаркое пламя растеклось по жилам Фаанга. – И когда отдашься мне без оглядки, чтобы исчезнуть затем навсегда, заберу всю тебя без остатка. Возьму всё! И слёзы, и радость! Я горечь и сладость! Не останется ничего! Ни любви, ни мечты!»

– Вам всё ещё холодно? – заглядывая в глаза гостьи, поинтересовался он с чарующей искренностью. В её зрачках, как в зеркалах, отпечатался чей-то образ. Но он оказался совсем нечётким, размытым. Поэтому Фаангу не получилось примерить его на себя. Печально. Досадно. Но не смертельно.

– Руфа, приготовь нашей гостье кружечку глинтвейна, – распорядился он, не глядя на рыжеволосую красавицу.

– Будет сделано, – бойко ответила та, но, прошлёпав босыми ногами до барной стойки, вдруг остановилась и уточнила. – Только напиток?

– Вы любите десерты? – как бы между прочим справился Арей Фаанг у гостьи, усаживаясь не напротив неё, а рядом.

– А можно? – женщина с мольбой уставилась на него.

– Конечно. Что вы предпочитаете? Шоколад? Фрукты? Бисквиты? Сливочный крем? Заварной? Сгущённое молоко? Мороженое… – он продолжал перечислять всё сладкое, что только приходило в голову, пока не заметил слёзы. Они катились по щекам странноватой женщины неудержимым потоком.

– Можно всё, – мягко проговорил Арей Фаанг с улыбкой. Он тихонько приобнял гостью, и тут же начал поглаживать её по плечу, успокаивая.

Слёзы высохли в тот момент, когда на столе с глухим стуком появилась глиняная посудина. Запахло корицей и гвоздикой. Гостья обняла кружку пальцами, но пить не стала. Тишина нависла над столом как лезвие гильотины. Женщина вдыхала аромат глинтвейна, с грустью глядя куда-то вглубь напитка. Сущность соблазнителя не подействовала на неё. Значит, в ней совсем не осталось желания быть любимой. Скверно. Весьма скверно.

Похолодало. Стулья заскрипели. Дощатый стол, на вид крепкий, со страшным хрустом покрылся трещинами. Гостья глубоко вздохнула. Вырвавшееся из её рта облачко пара обледенело и, падая, рассыпалось искрящимися песчинками. Возникшая из ниоткуда стая белых воробьёв с громким перестуком склевала их все до одной.

– Сахар, – чирикнула одна из пташек.

– Сахар! Сахар! Сахар! – подхватили остальные.

Арей Фаанг задумался: «Раненое сердце, утраченная мечта, лёд, сахар, слёзы. Что-то здесь не так». Он почувствовал на языке привкус металла. А следом в нос ударил запах крови. Верный признак насильственной смерти. Однако рыбоглазка совсем не походила на мстительного духа. Она, скорее, пыталась понять и принять случившееся. Но что-то препятствовало, мешало ей это сделать. Надо всего-то выяснить, что именно, и, удалив помеху, развоплотить затерявшегося в замирье духа.

Незаметно взяв гостью за запястье, Арей Фаанг ласково обратился к ней, тем самым отвлекая от тяжёлых дум: «Как ваше имя?». Женщина не ответила. Её и без того большие глаза округлились до пугающих размеров. Из взгляда исчезли спокойное равнодушие и апатия. Теперь в нём бушевала паника.

«Не помнит? Вот и первое препятствие. Боюсь только – оно не последнее», – едва подумал Фаанг, как рыбоглазка дрожащим от волнения голосом произнесла: «У меня нет имени. Его украли».

Ставший нестерпимым, холод начал сдавать обороты. Ему на смену явилась адская жара. Тут же голова гостьи вспыхнула факелом, источая вокруг вонь палёных волос. Арей Фаанг и моргнуть не успел, как всё тело женщины занялось пламенем, точно сухая ветка. Огонь быстро перекинулся на стол. Шустро спустившись вниз, он разбежался по полу, стремясь захватить всё вокруг.

До этого момента Арей Фаанг ещё надеялся найти простое решение. Ведь стихийное бедствие, которое он почувствовал, впервые заприметив рыбоглазку, так и рвалось наружу. Его следовало забрать под свой контроль, подавить. Однако стоило лишь немного подавить бушующий огонь, как зал попадал во власть остервенелого мороза. Арей Фаанг немедленно разгонял холод, но буквально сразу же бутонами костров снова расцветало пламя.

– Алист, найди Семён Семёныча! Скажи, он мне нужен! Срочно! – прокричал он, изо всех сил сдерживая натиск взбесившихся стихий. – Руфа! Взять её!

В следующий миг зал наполнился чёрным дымом, в котором, кружась, летали красные и оранжевые искорки…

Семён Семёнович

Семён Семёнович вошёл в свой кабинет. Повесив куртку на вешалку, он неспешно переобулся из уличных ботинок в удобные ортопедические туфли. Их в своё время купила ему вторая жена. Она постоянно пеклась о его здоровье, а в итоге… сама спеклась от рака поджелудочной. Семён после её смерти решил больше не жениться.

«Остаться вдовцом в первый раз – несчастье, а во второй – проклятье» – так рассуждал он, продолжая носить на безымянном пальце обручальное кольцо.

Утро едва разгоралось. Только что включенный чайник на подоконнике громко зашумел. Старенький. Куплен чёрт-те когда, а всё ещё работает. Семён Семёнович уже давно не завтракал дома. Раньше его за стол усаживала жена, а сейчас он сам по себе. Тратить по утрам время на готовку не хотелось, а вот устроить на работе перекус с чаем – самое то.

Однако сегодня всё полетело в тартарары. Завибрировал смартфон. Не успел Семён Семёнович взять его в руки, как из гаджета раздался резкий голос: «Эй ты, вдовец очкастый, хватай свой карандаш и бумажку. Фаанг требует тебя!».

Едва Семён Семёнович коснулся экрана телефона, как тот рявкнул на него «Живо!», после чего затих и лежал уже смирно. Алистер, а это был именно его голос, обычно вёл себя куда более сдержанно. И фразами вроде «вдовец очкастый» разбрасывался редко. Хотя под нос частенько бурчал всякие ругательства.

Больше всего на свете Алистер ценил различную технику. Он в равной степени обожал как простые, так и сложные механизмы. К окружающим же относился по настроению. А сегодняшнее утро у вороны явно случилось недобрым.

«Зря отдал им телефон. Может, и не было бы вот таких звонков», – рассудил Семён Семёнович, получив в качестве приветствия хамское обращение, да ещё приказ немедленно явиться. Вспомнилось, как совсем недавно к нему цеплялась всякая нечисть, чтобы передать сообщение. Бр-р… Нет! Уж лучше телефонное хамство-хулиганство.

– Да-а, – протянул он и тут же посетовал: – Попил чаю с бутербродом.

В кабинете рядом с сейфом висела фотография кирпичной стены. Семён Семёнович сам её сделал, когда был подростком. Сам же смастерил деревянную рамку, вырезал и установил стекло. Сослуживцы, впервые увидев снимок, всегда одинаково и несмешно шутили – в духе «расстрельная стена», «убейся об стену» и тому подобное. Вот только Семёна Семёновича место на фотографии совсем не веселило. Он, в отличие от других людей, отчётливо видел на ней торчащую металлическую скобу и слово «Дверь», выведенное мелом рядом с ней.

«Э-хе-хе», – вздохнул про себя Семён Семёнович, после достал из кожаной папки-портфеля блокнот для скетчей, карандаш и ручку. Прихватив смартфон, он подошёл к сейфу и коснулся холодного стекла фотографии. Рука провалилась внутрь, как в густую смолу. Неприятно. Пальцы нащупали твёрдый металл, схватились за него и легонько потянули на себя.

Лениво звякнули над головой бубенчики…

Арей Фаанг

– Наконец-то! Мы вас заждались, Семён Семёныч, – Арей Фаанг поднялся с барного стула и стремительным шагом направился к только что вошедшему коренастому мужчине в очках.

– К чему такая срочность? – сразу поинтересовался тот. Тёмно-синий китель на нём был застёгнут на все пуговицы. В руках маячил блокнот для набросков, а также набор для рисования, состоявший из ручки и карандаша. Странное сочетание. Так сразу и не поймёшь, кто перед тобой – художник в костюме полицейского или действующий сотрудник МВД, решивший похудожничать.

– Взгляните, – Арей Фаанг проводил Семёна Семёновича к молодой женщине с рыбьими глазами. Дамочка пребывала в прострации. Руфина вышибла из неё почти весь дух, хоть и била не в полную силу.

– Не знаю, какой она видится вам. Возможно, такой же, как мне. Не в этом суть, – сделав краткую паузу, Арей Фаанг продолжил: – Мне кажется, с ней случилось нечто по вашей части. Я буду крайне признателен, если вы сможете разузнать о ней побольше.

– И только? – Семён Семёнович скептически хмыкнул. – Не вижу причин для спешки.

– Причины есть, – жёстко, как ударил, бросил Фаанг. – Её дух нестабилен, и нам придётся на время сделать её инноминатом55
  Инноминат – от лат. innominate «не имеющий названия»


[Закрыть] этого места. Когда это произойдёт, то истинная сущность окажется запечатанной. А развоплощение станет доступно, лишь когда я узнаю обстоятельства возникновения сего творения изменчивой человеческой душонки.

Несмотря на то, что он сказал чистую правду, оставалось немало тонкостей, которыми делиться с майором ему не хотелось. К тому же Арей Фаанг не жаловал инноминатов. Они вносили толику хаоса в его жилище. В прошлом Алистер своим появлением не вызвал заметных перемен вокруг. Всего-то в тёмных углах стали скапливать горы непонятного хлама да птицы порой шумели. А вот Руфина в мгновение ока превратила его дом в бар, дискотеку и ресторан в одном флаконе. Благо танцпол, с висящим под потолком зеркальным шаром, со временем уменьшился до размеров в десяток шагов. А от бара осталась стойка да несколько высоких стульев вдоль неё. Освободившееся пространство заволокло ползучим сумраком, столь милым сердцу Фаанга. А теперь всплыла какая-то рыбоглазка, которая грозится разрушить и без того хрупкое спокойствие замирья.

«Эх…» – мысленно сделал глубокий вдох Арей Фаанг и с выдохом собрал волю в кулак. В конце концов, не оставлять же на улице столь неустойчивое воплощение. Потом бед не оберёшься.

– Понял, – кивнул Семён Семёнович, раскрыл блокнот и, взяв в руки карандаш, внимательно вгляделся в притихшую женщину.

Арей Фаанг тоже посмотрел на неё. И так же, как и незадолго до этого, увидел тёмный силуэт. Он казался мужским и женским одновременно. Необычно, но вполне объяснимо. Стоит лишь допустить, будто образов два и они почему-то слились воедино.

Через несколько минут Семён Семёнович показал набросок Фаангу со словами: «Закончил. Взглянете?». Сходство было поразительным.

– А мне? И я хочу портрет, написанный умелой рукой… – Руфина не договорила. Она принялась обнимать майора со спины, спускаясь шаловливыми пальчиками всё ниже и ниже. Вот уже и пуговки на кителе одна за одной высвободились из петель. Щёлкнула автоматическая пряжка на ремне брюк. А следом раздался едва слышный шорох расстёгиваемой кобуры, и через миг дуло пистолета уже упиралось в лоб рыжеволосой красавицы.

– Не в то место вы, Семён Семёныч, твёрдыми предметами тыкаетесь, – заметила она.

Оружие нисколько её не пугало. Более того, пухленькие губы Руфины уже перехватили дуло. Отчего у Семёна Семёновича сбилось дыхание. Никто раньше не позволял себе вот так обращаться с его табельным оружием.

Уловив его замешательство, нахалка приподнялась на цыпочках и легонько оттолкнулась от пола, словно от речного дна, выпустив добычу изо рта. Пистолет тут же скользнул по её телу до ложбинки и чуть-чуть ниже. При этом Руфина сладострастно застонала, наигранно закатывая глаза. А после сдавила руками свои немаленькие груди, зажав между ними, казалось бы, опасное оружие. Руфина лукаво улыбнулась майору, а затем потянулась к нему ногой.

– Пошалила, и хватит, – Арей Фаанг сдавил пальцами плечо рыжеволосой бестии, оттаскивая от побледневшего Семёна Семёновича. Бедолага выкатил глаза и, казалось, боялся лишний раз вздохнуть. Руфина же скривила лицо и тут же растворилась в воздухе, как мираж.

– Ваша тварь пучеглазая распугала все вкусняшки в округе. Мне даже поохотиться не на кого, – обиженно пожаловалась она, сидя уже за барной стойкой в соблазнительной позе. В одной руке она держала массандровскую мадеру с жёлтой этикеткой66
  Крепкое крымское вино, получившее серебряную медаль СССР на выставке народного хозяйства. Из-за особенности производства частенько Мадеру называют «дважды рождённой солнцем».


[Закрыть], а в другой – вертела наполовину опустевший фужер.

– Это не повод набрасываться на приглашённого гостя, – незлобиво пожурил её Арей Фаанг и, щёлкнув пальцами, призвал Алистера.

Зашелестело множество крыльев. Воздух над одним из деревянных столов сгустился, и на поверхности ослепительной вспышкой появилась белая ворона.

– Алист, проводи гостя. А ты, – Арей Фаанг обратился к Руфине, – погуляй снаружи пару часиков. Остынь…

Наложение печатей прошло без сучка, без задоринки. Теперь рыбоглазка парила в центре зала и её вид стремительно менялся. Вскоре перед Фаангом стоял человек, чей пол вряд ли можно определить с первого взгляда.

Худощавая фигура, длинные изящные пальцы, аккуратные, по-благородному тонкие черты лица. Лишь светло-серые глаза напоминали о молодой женщине, вошедшей недавно вслед за Фаангом. Инноминат опустился на пол и, покорно склонив голову, произнёс мелодичным голосом «приказывайте».

Пол под ногами Фаанга задрожал. Заскрипела мебель, затрещали стены, загудел ветер. Воздух наполнился множеством сладких ароматов. В них угадывались молочные нотки, немного корицы, ванили и что-то ещё.

Не прошло и часа, как зал преобразился. Барная стойка и танцпол всё ещё оставались, на своих местах. Чего нельзя сказать о ретро-ресторанчике. Вместо него, как грибы после дождя, полезли цветные чудаковатые столы, кресла, диваны. Из темноты проступили песочного цвета стены. Они походили на печенье, присыпанное кунжутными семечками. В круглых, как иллюминаторы, окнах пылал огонь. Создавалось ощущение, будто за ними бушует неистовый пожар.

– Пряничный домик?! – взвыл Арей Фаанг и в приступе досады вцепился руками в своё лицо. Он легко содрал его, словно маску. Оскалившийся череп с налипшими мясными ошмётками мог бы напугать даже бывалого фаната хоррора. Но таким облик Фаанга оставался недолго. Прежнее лицо восстановилось в тот момент, когда с потолка начали расти разноцветные сосульки. И тут же облачко снежинок закружилось вокруг них, даже не пытаясь упасть вниз.

Инноминат стоял в центре зала с опущенной головой и ждал ответа своего временного хозяина. Иней выбелил его волосы. Атласный наряд остался почти без изменений. Разве что сверху его прикрывало серебристое кружево, напоминающее морозный узор на окнах.

При всём при этом Арея Фаанга никак не отпускала мысль о сладком десерте. Воздушные пирожные, многоярусные торты-мороженное и прочие кондитерские изыски завертелись в его мозгу назойливым роем насекомых.

Впадая в транс, Арей Фаанг забормотал бессмысленные слова. Просто слоги, обрывки слов, сочетание разных звуков…

Он никогда намеренно не подбирал имена инноминатам. Его разум так же, как и это место, откликнулся на ещё одного жильца. Потерявшаяся в замирье сущность вливалась в душу Фаанга новым потоком жизни. Холод и жар лихорадкой промчались по его телу, оставив на языке приторно-сладкий след. Перед глазами опять встал тёмный силуэт. Откликом на его внезапное появление стала острая боль. Тут же голову сдавило как тисками. Суставы стало выкручивать в каком-то жутком припадке.

Арей Фаанг больше не понимал, где находится и что с ним происходит…