Текст книги "Злодейский путь!.. Том 9 (СИ)"

Автор книги: Эл Моргот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 189. Перед тюрьмой Нефритовой девы

Это случилось внезапно. Сперва правую часть лба пронзила острая боль, затем она перекинулась на глаз. От неожиданности Шен дернулся, не сдержавшись, и приложил ладонь ко лбу. Муан, идущий рядом, ощутил боль через связь и тихо охнул.

Вскоре та стала угасать, Шен часто заморгал, пытаясь вернуть помутившееся зрение.

– Что с тобой? – Ал и Муан спросили это одновременно.

– Все в порядке. – Шен выпрямился с закрытыми глазами и глубоко выдохнул.

Лев сочувственно покачал головой и произнес:

– Должно быть, духота сказывается. Мы давно бродим без доступа свежего воздуха. Кто знает, может, здесь и газы скопились.

Шен все еще стоял с закрытыми глазами, немного опасаясь их открывать.

– Открой глаза, – обеспокоенно попросил Муан, дотронувшись до его локтя.

Шен исполнил просьбу не сразу. Он медленно приподнял веки, смотря через ресницы. Он видел ноги Муана, Ала, чуть в стороне Лев и Ер, и… Шен открыл глаза и посмотрел вперед. Там медленно двигались трое: женщина и двое мужчин, люди из далекого прошлого.

– Что такое? – спросил старейшина пика Славы, тревожно следя за каждым его движением.

Шен перевел на того потерянный взгляд.

«Я вижу твоих родителей». Он не произнес этого.

Скажи. Ну же. Скажи ему. «Я вижу твоих родителей». Всего несколько слов.

– Ты… – Муан осекся и, протянув руку, стер пальцем дорожку слез, заструившуюся из его правого глаза.

Шен удивленно посмотрел на его пальцы, словно не понимая, откуда на них влага. А затем он понял свое желание: «Я хочу, чтобы ты тоже их увидел».

«Так сильно хочу!»

Шен резко приблизился, заставив Муана от неожиданности попятиться на пару шагов, пока отступление не оказалось заблокировано стеной.

Шен прижал его к стене и впился в губы отчаянным поцелуем. Муан ощутил смятение, тоску и дикий огонь, а также соленую влагу на своих губах. Этот поцелуй… он был не нежным, не даже страстным, это было отчаянное желание что-то дать и что-то получить. Но Шен прижимал его к стене, обхватив его голову руками, и со стороны это выглядело более чем страстным нападением. Сказать, что зрители обомлели, значит несколько преуменьшить степень всеобщего потрясения.

Поцелуй не мог продолжаться долго, но время в этот момент явно растянулось, потому что все зрители по несколько раз успели подумать: «Да сколько можно?!». В какой-то момент руки Муана, безвольно висящие вдоль туловища, обвили спину Шена, и только тогда до Лева, наконец, дошло, что можно и отвернуться. Что старейшина и сделал, а затем громко кашлянул и еще громче произнес:

– Может, они чем-то отравились?

– Мы пили только тысячелетнее вино, старейшина, – нервно-иронично припомнил Ер. – Полагаете, мы тоже в опасности?!

Лев покосился на него и на всякий случай отошел подальше.

Когда способность трезво мыслить вернулась, у Шена даже ноги подкосились, словно он истратил уйму сил. Чуть откинувшись на поддерживающие руки, он с тревожным беспокойством вгляделся в лицо Муана.

«Видишь?»

Мечник тяжело дышал и смотрел на него потемневшим взглядом.

«А может, и не нужно, чтобы он видел? Может, стоило сначала спросить у него?»

Сбившееся дыхание выравнивалось, и Шен, наконец, в полной мере осознал, что наделал. И перед кем. Краска прилила к его лицу, он резко отстранился и даже отскочил в сторону.

– Почему мир так ко мне жесток? – плаксиво протянул Ер. – Боги, дайте мне это развидеть!

Уши Муана ярко вспыхнули, а рука автоматически потянулась к мечу. Нет свидетеля – нет проблемы.

– Вы бы хоть уединились, что ли, – продолжал подливать масла в огонь Ер. – Вот уж не думал, что кого-то могут возбуждать подземелья. Скажи, мы тоже в опасности? На нас ты, случайно, не накинешься?

– Заткнись, – попросил Шен.

Ал стоял молча, лишь пунцовый румянец его щек выдавал то, что сцена и его не оставила равнодушным. Лев еще раз кашлянул, оборачиваясь, и примирительно произнес:

– У всех свои предпочтения… Я вот вино люблю, ты – кхм… Меня вот одно интересует: что так внезапно?

– Кто там? – неожиданно воскликнул Муан, чем выдернул Шена из мира неистового смущения в реальность.

Шен, наконец, вспомнил, зачем вообще это сделал. А то из-за этих нападок уже и сам чуть было не поверил, что просто «не сдержал свою страсть».

– Кого ты видишь? – взволнованно уточнил он.

– Я… – Муан напряженно вгляделся в темный коридор. – Мне почудилось движение, но я никого не вижу.

«Было бы удобно иметь способность стирать окружающим память, – с досадой подумал Шен, немало разочарованный своим фиаско. – Надеюсь, когда-нибудь мы посмеемся над этой ситуацией, но явно не сегодня». – Ему от стыда хотелось провалиться сквозь землю и там затихнуть по крайнем мере на несколько лет.

Поэтому, конечно, он сделал вид, что ничего особенного не произошло.

– Ладно, идем.

– «Ладно, идем»? – возмущенно передразнил Ер.

– А что, хочешь, чтобы я и тебя поцеловал?

Ер так стремительно метнулся в сторону, изображая ужас, что врезался плечом в стену. Наблюдая за его кривляньями, Шен подумал, что мог бы даже не пользоваться услугами Сун Ло, если бы начал с этой угрозы.

Долгое время по коридору шли молча. Шен все еще пытался справиться с собственным смущением, поэтому дважды даже не заметил, как Муан попытался дотронуться до его ладони. Мечник недовольно поджал губы, наблюдая, как рука, которую он собирался сжать, вновь упорхнула в самый неподходящий момент. Шен потер лоб. На Муана он намеренно не смотрел. На самом деле, он не мог понять его реакцию, и оттого злился. Ну поцеловал он его при всех, ну виноват, так что теперь, прощение просить? Чего он идет и молчит?

Муан же оказался немало сбит с толку его поведением, но сказать, что он разозлился из-за этого, было нельзя. Он, скорее, совершенно не знал, как себя вести, и вот от этого начинал раздражаться. Прославленный старейшина пика Славы не привык ощущать себя идиотом. Он искоса погладывал на идущих впереди заклинателей и пытался принять тот факт, что теперь их взаимоотношения с Шеном точно стали достоянием общественности. Он прислушивался к себе и не мог понять, что ощущает по этому поводу.

В конце концов он все же не выдержал и мысленно произнес: «Зачем ты это сделал?».

Вопрос подоспел вовремя: Шен как раз успел справиться с эмоциями и отказаться от надежды, что если он будет делать вид, что ничего не произошло, это как-то само забудется. Он искоса посмотрел на Муана и не смог удержаться от легкой улыбки, губы сами собой потянулись вверх, хотя он прикладывал немало усилий, чтобы выглядеть серьезным.

Сквозь улыбку он мысленно кашлянул и выдавил настолько серьезно, насколько смог: «Прошу простить мою несдержанность».

Муан повернулся к нему. Увидев эти изгибающиеся в хитрющей улыбке губы, он признал свое полное поражение. На сей раз он открыто приблизился и, поймав его руку, переплел пальцы. После чего улыбнулся довольно, как мальчишка, но не удержался и покосился на остальных.

Остальные шли впереди и то ли на самом деле интересовались исключительно окружающим пространством, то ли приняли осознанное решение ничего не замечать.

«Но, если честно, я думал о том, что я смогу с помощью поцелуя передать тебе образы, как ты делал», – добавил Шен.

Муан мысленно протянул: «Ммм». Теперь произошедшее обрело больше смысла. Нет, он уже готов был поверить, что у Шена просто сдали нервы, но этот вариант все же выглядел утешительнее.

«Что произошло?» – уточнил он.

«Я… увидел дядю Шеина… и твоих родителей», – Шен произнес это, слегка запинаясь, и внимательно следя за его реакцией.

Муан нахмурил брови и молча посмотрел на него, ожидая дальнейших пояснений.

«Призраков?» – когда молчание затянулось, уточнил он.

«Ну… по-моему, не совсем… – Шен склонил голову на бок, пытаясь подобрать более подходящее определение. – Они как следы прошлых событий, как визуализированные воспоминания. Да… Думаю, это можно назвать картинами прошлых событий».

Муан молчал какое-то время, а затем скупо уточнил:

«Ты и сейчас их видишь?»

Шен машинально уставился вдаль.

«Нет. Но, возможно, когда этот коридор закончится, я снова их увижу…»

Он посмотрел на Муана, но тот молчал, опустив голову. Казалось, только их переплетенные пальцы не дают мечнику отвернуться и скрыться из виду. Шен тихонько вздохнул.

«Как они выглядели?» – спустя время нарушил молчание Муан.

Шен как мог попытался более полно описать все, что запомнил. Это казалось ему неимоверно важным.

«У твоей мамы густые, чуть вьющиеся черные волосы, часть их собрана на макушке, остальные рассыпаны по плечам. В ее ушах играют на свету причудливые сережки-бабочки. У нее хрупкие утонченные черты лица… В них определенно прослеживаются твои черты… Точнее, в тебе ее черты. Глаза, да. Они другого цвета, но их разрез точно такой же, и длинные ресницы… Отец… на него больше похожа Эра, только вот ростом она явно в мать, а ты в него. Его волосы собраны нефритовой заколкой, ровные брови и цепкий взгляд. Почти всегда, когда я их видел, он держал ее за руку…» – Шен осекся и опустил взгляд на их переплетенные с Гаем пальцы.

Тот заметил это его движение и хмыкнул.

«Понимаю, почему, – мысленно произнес он. – Должно быть, я чувствую нечто подобное».

Шен перевел на него вопросительный взгляд.

«Боюсь потерять тебя в этих темных, как беспросветная тьма, коридорах», – пояснил Муан.

Шен чуть сильнее сжал его пальцы.

«Боишься потерять меня? Или сам потеряться?» – ехидно переспросил он.

Муан чуть толкнул его плечом, а затем смущенно покраснел, осознав, что вот так толкаться – как-то совсем по-детски.

Этот коридор никуда не сворачивал. Воздух и в самом деле стал более спертым – Лев не случайно заметил. Было довольно холодно, изо рта шел пар, а пальцы постепенно замерзали. И вместе с тем казалось, по стенам бежит влага, а где-то вдалеке слышен мерный стук капель воды.

Тоннель вывел в более широкий – там сходилось в один три коридора, и на покрытым пылью и песком полу заклинатели заметили цепочку следов.

– Вероятно, это группа Сун Ло, – предположил Лев. – Не поверю в такое совпадение, что сюда еще кому-то удалось живыми добраться.

Ал посветил вперед.

– Эй! Впереди! Там кто-нибудь есть?! – громко воскликнул он.

Ответа не последовало.

– Знаете, – внезапно приглушенным голосом произнес Лев. – Ловушек не было давно, словно у строителей этой гробницы закончился энтузиазм или идеи.

– Но это вряд ли, да? – подыграл Шен.

– Да, вряд ли. Скорее всего, раз ловушек так давно не было, тех, кто добрался сюда, ведут вперед. На убой.

Шен поморщился, а Ал пошел вперед, светя пламенем на ладони.

– Можно не нагнетать, а?! – разозлился Ер. – Тут и без вашего ценного мнения темно и жутко!

– Я это все к тому, что, может, повернуть назад? Должен же быть какой-то способ выбраться.

Шен посмотрел на него и покачал головой.

– Вероятнее всего, альтернативный способ выбраться находится как раз в сокровищнице. Нет, ты можешь, конечно, попытаться, никто тебя насильно не держит, – уточнил он. – Напомню также, что тебя никто в гробницу идти не заставлял.

– Ты такой жестокосердный! – фыркнул Лев, но попытки саботажа оставил.

Вскоре коридор вывел заклинателей к высоким (даже высоченным) дверям, перед которыми расположилась команда расхитителей гробниц с Сун Ло во главе.

– Какая встреча! – иронически восхитился Шен. – А что не заходите? Ворота тяжеловаты?

– Вы живы! – казалось, подскочившая Сун Ло искренне рада (хотя кто поручится, что ее обрадовало: то, что Шен выжил, или что помощь вновь подоспела?). – Нам было так неспокойно все это время! Мы боялись, что вы не смогли выбраться!

По кислым минам остальных Шен так и видел, как им было «неспокойно». Сперва «неспокойно», что сокровища близко, и придется делиться, поэтому они так далеко одни и убежали, затем «неспокойно», когда появилось очередное препятствие, с которым они не смогли справиться собственными силами.

Нет, конечно, он мог ошибаться, и даже хотел бы, но после того случая с цветком особых иллюзий у него не было.

– Как вы здесь оказались? – ради интереса спросил он. – По которому коридору шли?

Сейчас, еще раз обведя присутствующих долгим взглядом и пересчитав, Шен определил, что четверых не хватает.

– Мы пошли по центральному. Там оказалась ловушка… – Сун Ло перевела дыхание и продолжила: – Паутина, которой был завешен коридор, оказалась ядовитой. От одного прикосновения она разъедала плоть до кости, а яд довершал начатое. Четверо моих братьев погибли в ужасных мучениях. Благо, паутина хорошо горела. – Девушка отвернулась, проведя кулаком по щеке.

Шен против воли ей посочувствовал. Может, она не казалась ему такой приятной и невинной, как Сун Тян, но, также вероятно, что жизнь заставила ее стать жесткой и беспринципной. Да и то, что ее сестра погибла в этой гробнице, вряд ли можно было считать совпадением. Пусть Сун Ло заявляла, что ее единственная цель – сокровища, трудно было поверить, что то, что она выбрала гробницу, где погибла ее сестра, – всего лишь случайность. Кто знает, что и кому она хочет доказать. Может, она желает закончить то, что сестра не смогла. На какие бы жертвы при этом ни пришлось пойти.

Отголоску Шеновой человечности стало немного стыдно за те мысли, в которых он скупо подсчитывал баллы, размышляя, каким будет штраф, если их здесь бросить. Неужели он на полном серьезе свел человеческие жизни к простым числам? Когда это стало приемлемым для него?

Если не убиваешь лично, то все в порядке, Шен?

Я не обязан спасать всех и каждого.

Нет, не обязан. Но это и отличает человека от зверья.

Шен прикрыл глаза. «Я просто устал. Я устал и… я боюсь. Я боюсь за тех, кто рядом, боюсь, что в любой момент случится то, с чем мы не сможем справиться. У меня просто нет времени беспокоиться еще и о посторонних».

«Какая… удобная позиция».

Разве не это он недавно сказал Еру? Удобная позиция.

И в самом деле удобная. И он может найти с десяток причин, отчего ему не нужно беспокоиться об этих чужих ему, алчных, усталых и раздражающих людях. И никто не посмеет сказать, что он не был прав.

Почему же он чувствует, что лишается чего-то значимого, думая таким образом? Это что-то внутри него, и никто не пострадает, если он этого лишится.

Никто не одернет и не осудит. «Своя рубаха ближе к телу». Каждый это понимает.

Но Шен только сейчас осознал, что с ним произошли перемены. Эмоции не играли столь ярко. Но не потому, что он лучше их контролировал. Просто и радость, и печаль, и даже сопереживание было приглушено чем-то. Это «что-то»… вонзилось в грудь, обострило видимость окружающего пространства, и вместе с тем приглушило все переживания. Как с кровью тело покидает жизнь, так из этой духовной раны смолой сочилась застарелая, запертая глубоко внутри, как сгусток гноя, боль. Он думал, что ее нет. Думал, что справился с этим. У него не было причин вспоминать об этом.

Но Ал тогда ударил точно в старую рану. Не физически. Но его слова всколыхнули переживания, которые он хотел бы навсегда оставить в прошлом. Но внезапно для самого себя он оказался ранен сильнее, чем сам осознал. И даже теперь, после того как они с Алом помирились, рана все еще постепенно извергала из себя застарелый гной, пеленой ложащийся на всю окружающую Шена реальность.

Эта девушка, эти люди помогли ему осознать, что с ним не все в порядке.

Но, может, он ошибается? У него ведь есть… право… не брать в расчет их жизни?

Шен повернулся к Муану и спросил:

«Скажи, мое поведение в последнее время не казалось тебе странным?»

«Кроме недавнего поцелуя?» – хохотнул Муан, но, увидев отчаянную серьезность во взгляде Шена, чуть задумавшись, ответил:

«Да, казалось. Мне казалось, ты смеешься преувеличенно громко. Словно за твоим смехом что-то еще. Ты об этом?»

«Вот как… – Услышав ответ, Шен отвернулся и возвел глаза к высоким дверям. Взгляд заскользил по переплетенью узоров и иероглифов. – Я и сам не заметил».

«Объяснишь?» – помолчав, уточнил Муан.

«Не думаю, что это возможно объяснить… Прозвучало бы глупо».

«А ты попробуй».

Пока они говорили мысленно, Лев занялся выяснением подробностей у Сун Ло. Ал пошел к дверям, и люди, мимо которых он проходил, держа пламя на ладони, провожали его благоговейными взглядами. Шен уперся взглядом в золотистую макушку.

«Ты поверишь, если я скажу, что это из-за него?»

Муан проследил за его взглядом.

«Из-за твоего ученика?» – удивленно-настороженно уточнил он.

Шен мотнул головой:

«Он мне больше не ученик».

В его словах Муан уловил оттенок сожаления и подумал о том, что, как бы Шен ни пытался сделать вид, что его устраивает просто дружба с Алом, на деле то, как все вышло между ними и то, как он сам сдался, сложив свои полномочия учителя, все еще гнетет его.

Глупый, он так стремился стать для них с Аннис хорошим учителем, но за все это время ему так никто и не сказал, что он хорошо постарался.

«Я не должен переживать из-за этого. Это глупо».

«Не должен, – согласился Муан и, помолчав, добавил: – Ну что, теперь, когда я согласился, что ты действительно не должен этого чувствовать, ты перестал?»

Шен помолчал, а затем с возмущением посмотрел на него.

«Ты издеваешься?»

«Ты ведешь себя глупо не из-за того, что переживаешь, а потому, что не хочешь этого признавать».

Шен долго вглядывался в синие глаза, а затем вздохнул и мысленно произнес:

«Когда это ты стал таким разумным?»

Муан приблизился к нему и, пальцами дотронувшись до его руки, наклонился вперед и прошептал почти на ухо:

– Даже через сотню лет мы продолжим удивлять друг друга.

Шен ощутил волну мурашек, пронесшихся от шеи, где кожи коснулось горячее дыхание. Он чуть отклонился и посмотрел в наполненные теплом синие глаза.

– Это звучит как обещание. Очень… привлекательная перспектива.

Хмыкнув, Муан произнес, чуть усмехнувшись:

– Обещание, в реализации которого ты, конечно, будешь каждый день сомневаться.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя скованным обязательствами из-за данного слова. Если когда-то твое желание изменится…

Муан не дал ему договорить, прислонив к его губам свой палец. Только воинская сдержанность не дала ему заткнуть его поцелуем. Благо, на их перешептывания не обращали внимания. Ал с Левом и Сун Ло изучали письмена на дверях, часть команды просто отдыхала, а Ер тихонько точил конфеты из сумки старейшины пика Славы, которые успел вытянуть, пока тот нес его на спине.

«Вернемся к твоим эмоциям, пока мои не вышли из-под контроля», – отступив, сурово произнес мечник.

Шен протяжно выдохнул.

«Это… – он отвернулся. – Мне на самом деле трудно объяснить. Просто, прошу тебя, если меня будет заносить, скажи мне».

«Заносить?»

«Если тебе покажется, что я поступаю… неправильно», – Шен прикрыл глаза и вздохнул.

– Я просто устал, – вслух произнес он. – Посплю нормально – и все пройдет.

Муан смотрел на его профиль.

«Даже если я не пойму. Или, если ты думаешь, что я не способен понять. Все равно дай мне шанс».

Шен обернулся к нему и посмотрел немного растерянно. Он не думал, что Муана заденут его слова, даже в мыслях не было.

«Хорошо, – мысленно фыркнул он. – Если коротко: Ал ударил в слабую точку, в старую рану. Я думал, что все давно прошло и больше не вернется. Но из-за него… мне вновь пришлось вспомнить время, когда я делал вид, что не умираю с каждым вздохом. Это в прошлом. И сейчас все совсем по-другому. Поэтому это странно».

Муан внимательно вгляделся в его лицо. Шен отвел взгляд и усмехнулся. Что могло так сильно его задеть? Муан вспомнил испытание пика Духовного щита и его страх, который затмевал даже паническую атаку от змей. Он боялся быть отвергнутым и покинутым. Это не такой уж уникальный страх, он в той или иной степени присущ большинству людей, разве нет? Ненормальной была сила этого страха. И то, на что он готов пойти, лишь бы не сталкиваться с ним вновь.

Тогда, на совете, Ал сделал то, что нанесло новый удар по старой ране. Он окончательно отверг его, и как учителя, и как просто Шена, ударил и улетел с Админом. И даже теперь, даже после того, как они помирились, справиться с последствиями он все еще не может. Это словно ментальная рана, но нанесенная не по ауре и не по телу, а по разуму.

Муан окинул его оценивающим взглядом, словно увидел по-новому. Вот он какой, «раненный» Шен. Чаще смеющийся, более веселый, язвительный и вспыльчивый. Злящийся из-за того, что какая-то ссора с бывшим учеником не должна задевать его так сильно. Не знающий точных границ между своей болью и мучениями окружающих. Если бы он сам не признался, Муан никогда в жизни не догадался бы, что все это оттого, что ему просто больно. И эта боль слишком глубоко, чтобы просто отпустить ее.

Он при всяком удобном случае говорит ему, что поймет, если чувства Гая вдруг изменятся. Всегда напоминает про нормальность непостоянности. Даже создал целую теорию «переменчивости чувств». И это на самом деле беспокоило Муана. Он хотел привязать его к себе настолько, чтобы Шен забыл обо всех своих теориях. Но Муан не осознавал, что каждое его слово уже давно не более, чем наивная ложь. С тех пор как увидел себя на месте того человека в испытании, Муан должен был понять еще тогда. Если он поступит так же, если однажды скажет, что его чувства изменились и «будущее на двоих» ему больше не подходит – Шен вообще сможет это пережить? И каким дьяволом он может стать?

– Ты… – Шен удивленно рассматривал его лицо. – Почему ты так на меня смотришь?

– Я никогда тебя не брошу. – Слова прозвучали до того, как Муан успел подумать, уместно ли сейчас это говорить.

– Вот как, – протянул Шен, совсем не проникнувшись.

«Ты такой глупый. Боишься поверить словам, не осознавая, что даже без этих обещаний уже увяз полностью. Думаешь, без обещаний будет менее больно?»

«Я хотя бы не буду чувствовать себя полным дураком», – огрызнулся Шен и Муан осознал, что тот услышал мысли, которые не предназначались для его ушей.

«Когда-нибудь твоим страхом останутся только змеи. Я терпеливо дождусь этого момента и устрою пир по этому поводу».

«Звучит как обещание быть со мной пару веков».

«А ты не питаешь иллюзий», – усмехнулся Муан.

«Думаю, я просто буду учиться справляться с этим всю оставшуюся жизнь».

«Хорошо».

Шен отвернулся, но затем, все-таки не выдержав, вновь обернулся к Муану и переспросил:

«Хорошо?»

«Хорошо, – повторил тот и добавил: – Пока ты будешь восстанавливаться от своих ранений, я, пожалуй, займусь изучением понятия «любовь». Ведь, так странно, если я полюбил тебя за что-то, разве я не должен беспокоиться о том, что ты изменишься? Однако я спокоен».

Шен смотрел на него, не зная, что сказать. Кажется, Муан на самом деле понял, что он имел в виду. И ему не кажется это мелким и недостойным?

Шен отвернулся и решительно пошел к дверям.

– Ну что, есть идеи, как они открываются? – громко спросил он.

Муан смотрел в его спину, и на его губах играла немного самодовольная улыбка. Ему на самом деле казалось, что у него появился повод для гордости. Он не сказал ничего неправильного и Шен даже не нашелся, что возразить. Кажется, он делает успехи. Может, в старости ему написать трактат о сложности человеческих взаимоотношений? Эта книга ему бы и самому пригодилась. К сожалению, философов прошлых времен более интересовало взаимодействие человека с миром и обществом в целом. Интересная идея. А Шен бы написал мемуары о своей жизни, а все вокруг думали бы, что это чересчур даже для сказочной истории.

Что на него нашло? Он ведь даже не был пьян, чтобы начать так откровенничать.

Муан бы сказал, что это большой шаг вперед в их взаимной искренности, но Шен сейчас злился на свою болтливость. Чтобы как-то компенсировать неловкость, он полностью сконцентрировался на дверях.

Вертикальная надпись гласила:

«Нефритовая дева хранит покой принца. Каждый, кто дерзнет нарушить его покой, сам станет стражем его покоя».

– Кажется, нас завуалированно предупреждают о неминуемой смерти, – не к месту весело усмехнулся Шен.

– Как зорко подмечено, – не остался в долгу Лев.

Сун Ло хмуро покосилась на них, не разделяя веселья.

– Что такое, барышня? Вас пугает угроза на двери? – удивился Лев.

Сун Ло не стала придираться к его тону и, покачав головой, ответила спокойно:

– Нет. Меня больше беспокоит то, что здесь нет подсказок, как открыть двери.

– Эти двери напоминают те, что были в комнате Кровавой девы, – заметил Лев. – Вот только здесь нет подсвечников, которые зажигаются с помощью духовной силы…

Шен посмотрел на холодный камень, испещренный узорами, в которые вплетались иероглифы.

– А это идея.

Лев удивленно приподнял брови.

– Помнишь, мы еще рассуждали по поводу того, что только заклинатели могли бы войти? Что, если здесь такой же принцип?

– Но нет же подсвечников… – непонимающе повторил Лев.

– Попробуем сами двери. Ал.

Парень, молча стоящий рядом с ними, вопросительно приподнял брови.

– Положи ладонь на ту створку и постарайся напитать ее духовной энергией, а я попробую с этой.

Они одновременно дотронулись до дверей. Шен ощутил холодный шершавый камень под своей ладонью, струящийся извилистыми узорами. Не было никакого очевидного места-выемки для ладони, и все же ему казалось, это не важно. Даже подумалось, что это слишком легкий ключ – любой заклинатель может открыть двери, но тут Шен вспомнил, что за ними должна ждать Нефритовая дева. Если она такая же грозная, как Кровавая – пройти ее будет не просто. На самом деле, не успокойся Кровавая дева, когда озеро высохло, только большая удача позволила бы им без потерь проскользнуть мимо нее.

Прошло несколько долгих минут, а духовные силы, казалось, растрачиваются совершенно впустую, когда дверь дрогнула, и огромные створки медленно, сами собой распахнулись внутрь. Остальные повскакивали и надвинулись на стоящих в проходе заклинателей, настороженно замерев за их спинами.

Помещение тонуло во тьме. Все настороженно вглядывались вперед, боясь приблизиться, а факелы и свет на ладони Ала не освещали дальше узкого круга света. Сун Ло взяла факел из рук компаньонки и, размахнувшись, бросила вперед. Пламя мелькнуло в воздухе, на мгновение почти потухнув, факел с деревянным звуком ударился о землю, и огонь, вновь ярко разгоревшийся, выхватил из темноты человеческие кости.