Текст книги "Институт фавориток"

Автор книги: Эль Бланк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

ГЛАВА 3
На одиннадцать, двенадцать – постараться не зевать и с тринадцатью в пути до четырнадцати дойти

– На одиннадцать лет ты опоздал со своими нравоучениями! Я уже давным-давно совершеннолетняя!

Уверенный в себе, громкий женский голос выдает мне возраст его обладательницы раньше, чем она сама появляется из раскрывшегося проема, около которого я остановилась, но медлила, не решаясь коснуться датчика оповещения. А недовольный мужской баритон еще и имя называет:

– Фай, ты меня достала. Накажу и на возраст не посмотрю! Возвращайся в свою каюту. Немедленно! И не смей шляться по этому кораблю без сопровождения!

– Я его достала! Ха! Тебе, значит, можно творить безумства, а мне нет? – нисколько не устрашается угрозы миниатюрная изящная девушка в элегантном платье весьма эффектного и необычного покроя: белый облегающий верх и плотный фиолетовый корсаж, плавно переходящий в струящуюся юбку. Такие наряды никто из известных мне рас не носит. Да и внешность незнакомки тоже непривычная: маленький, чуть вздернутый носик, полненькие губки бантиком, высокий излом фиолетовых бровей и при этом белейшая кожа, необычайно гармонирующая с бледно-сиреневыми волосами, которые, переходя в более темный оттенок на кончиках, пышными волнами лежат на точеных плечах.

Мужчина, шагнувший в коридор следом за ней, изумляет меня ничуть не меньше. Невысокий, крепко сложенный, с гладко зачесанными назад волосами. Одежда, больше похожая на военную форму, под стать платью спутницы – однотонные фиолетовые брюки и сложного покроя светлый с темными вставками мундир. И тип лица почти идентичный. Настолько, что я бы этих двоих приняла за очень близких родственников.

– О, наконец-то! – узрев мою застывшую у входа фигуру, восклицает девушка и оборачивается, чтобы посмотреть на мужчину. – Вот твоя цессянская игрушка, ею и занимайся! А меня прекрати контролировать!

– Фай! – рычит мужчина, но та его не слушает. Презрительно вздернув носик, стремительно убегает вглубь коридора.

Зло сверкнув ей вслед насыщенно-фиолетовыми глазами, незнакомец сжимает кулаки. Никаких сомнений – если бы не мое присутствие, он бы бросился вздорную девицу догонять. Однако вместо этого переводит взгляд на меня и приказывает:

– Заходи.

Ой! Я опять ошиблась, выбрав неправильный коридор! К счастью, на сей раз выяснилось это раньше, чем я оказалась в чужих апартаментах.

– Я не к вам, – уверенно заявляю и едва ли не смеюсь, настолько обалдевшим становится выражение лица мужчины.

– Как не ко мне? – изумляется он.

Мое напряжение, как и бдительность, улетучивается совершенно напрасно. В следующую секунду рассерженный тип, пользуясь тем, что стоим мы довольно близко, хватает меня за плечо, не позволяя ускользнуть, и сдергивает с головы капюшон. Похоже, решает радикальным способом выяснить правду. Вот только, увидев черные волосы, а отнюдь не белые, моментально ослабляет хватку и отступает.

– Извини, – просит прощения таким тоном, словно сделал что-то само собой разумеющееся. Раскаяния в его голосе не слышится никакого. – Почему тогда ты здесь?

– Заблудилась, – сердито бросаю и торопливо возвращаю импровизированный капюшон на место. Хватит с меня одной пары любопытных глаз!

– Карта есть? – равнодушно спрашивает незнакомец и фыркает, когда я демонстрирую ему голографическое изображение. – Ну и в чем проблема? На вайли читать не умеешь, что ли? А если не умеешь, неужели даже сопоставить значки не в состоянии? Вот же нумерация коридоров! А вот номера кают! – Он тычет сначала в символы на плане корабля, затем его палец упирается в стену прямо перед нами и, наконец, в закрывшуюся дверь.

– Где?! – Я возмущенно на него смотрю, потому что все места, на которые он показал, белей и чище некуда. На них никаких символов нет. На карте – да, есть. Я еще недоумевала, зачем они, если их все равно не с чем соотносить. Ведь на декоративном покрытии ничего нет.

– Да вот же! – Мой визави снова тычет в стену.

– А какого они цвета? – В голове у меня вдруг зарождается нехорошее подозрение, и я уточняю: – Символы.

– Молочные, – как само собой разумеющееся выдает мужчина.

– А покрытие?

– Снежное. Это же самое гармоничное сочетание. И из концепции дизайна не выбивается… Ты разницы не видишь? – наконец до него доходит, и он с оттенком пренебрежения констатирует: – Поня-а-атно…

Ему понятно! И это все? То есть ни посочувствовать, ни помочь девушке не желаем, ни объяснить, что у белого, который для меня просто белый, есть уйма оттенков?

Первое и последнее в точку. Со вторым я, кажется, поторопилась. Незнакомец, покачавшись на мысках в раздумьях, а затем, посмотрев по сторонам и убедившись, что коридор пуст, а ожидаемая гостья пока отсутствует, предлагает:

– Ладно. Пока есть время, пойдем, провожу. Куда тебе надо?

Решаю не испытывать судьбу. Указываю в плане на коридор, в котором находится моя каюта. Придется Лурите и эту ночь в компании с дядюшкой провести. А мне экстремальных путешествий и неожиданных встреч на сегодня более чем достаточно.

Идти со мной до места назначения мой провожатый не соизволил, остановился на развилке, милостиво махнул в нужном направлении, буркнул снисходительно «третья дверь» и, не дожидаясь, когда я последую его рекомендации, ушел. Очень быстро. Я бы даже сказала, предвкушающе-торопливо. Видимо, в отличие от Атиса, для этого субъекта нежданное влечение к нему цессянки, вне всяких сомнений, желаемое. Может, самолюбию льстит, а может, еще какая причина есть.

Впрочем, для меня его сосредоточенность на другой цели только в плюс. Потому что разглядывать меня мужчине было неинтересно, и необычному внешнему виду он не удивился. А то, что за плечо схватил…

Расстегнув магнитные булавки, стягивающие края простыни, роняю ее на пол и растираю кожу. Присматриваюсь к розовым пятнам, которые обещают через пару часов превратиться в куда более заметные. Да уж, силы кое-кто явно не рассчитал.

Совсем расстроенная, не глядя сажусь на кровать. И только потом вспоминаю о своем сопровождающем, который, между прочим, даже не шевельнулся ни разу за все это время.

– Ты куда смотрел? – возмущаюсь, отодвигая ткань корсажа, чтобы отыскать спрятавшегося шигузути. – Атиус меня даже не коснулся, ты уже на него набросился, а тут… Почему не отреагировал?

Посмотрев на меня одним глазом, малыш тут же его закрывает. Напрягшееся было тельце снова расслабляется. Он даже ротик приоткрывает и кончик язычка высовывает. Типа сплю я. В отпуске. Претензий не принимаю.

А я их больше и не предъявляю. Это же глупо – требовать объяснимого поведения от неразумного существа. Он живет так, как ему инстинкты подсказывают, и вряд ли анализирует происходящее. К тому же, если хорошенько подумать, даже к лучшему, что он не стал меня защищать. Второго покуса ему могли бы и не простить. Тем более высокопоставленного гостя. А в том, что бесцеремонный знакомец относится именно к этой категории, я даже не сомневаюсь.

Ох, что-то неправильное происходит на этом крейсере! Со всей ответственностью гостей обеспечили полным комплектом развлечений, хотя желали его получить отнюдь не все. Любопытно, а в спорткомплекс мужчины утром тоже пойдут? Или ограничатся другими видами физических упражнений?

Видимо, я права во втором предположении, потому что, оказавшись там, никого из них не обнаруживаю. И вообще зал, как и в предыдущие дни, пуст… Почти пуст.

Заметив движение среди статичных тренажеров, я не раздумывая подбираюсь к тому, кто решился составить мне компанию. Очень уж любопытно! Может, это Атис? Изо всех, с кем я теперь знакома, именно его мне хочется видеть больше всего.

Вот только подойдя ближе, большую часть воодушевления теряю. На движущейся ступенчатой конструкции, имитирующей лестницу, занимается стройная девушка в темно-фиолетовом спортивном комбинезоне. Та самая, которая ночью убежала от своего спутника.

– Привет! – Заметив меня, она ничуть не смущается, размеренно шагая по ступеням. Впрочем, приветствием ее общительность не ограничивается, и девушка улыбается, продолжая говорить: – Ну наконец-то тут хоть кто-то появился! Я думала, со скуки свихнусь. Файола, – неожиданно быстро представляется она. Останавливает программу и, спрыгнув с тренажера, интересуется: – А ты?

– Дей… лина, – все же называю полное имя. Я ведь без маскировки.

– Э-э-э… – Фай замирает, приоткрыв рот и рассматривая мое лицо и волосы. – Наследница Рооотона? – неуверенно спрашивает и тут же, сообразив, что не ошиблась, восклицает: – Ух, здорово! Ой! – И спохватывается: – Прости, я правила этикета совсем забыла!

– Не страшно. Думаю, что здесь мы можем свободно общаться, – успокаиваю ее и интересуюсь: – А ты с какой планеты?

– Рогранс. – Файола приглаживает ладонями гладко зачесанные волосы, наматывает на ладонь объемный хвост, а затем отпускает, позволяя волнистым прядям упасть на плечо. – Звездная система Ду-Пле. Это в которой два розовых светила. Мы в пятнадцати световых годах от Поорса.

– Да, я знаю, где это, – подтверждаю. Мне звездная карта нашего сектора Галактики хорошо знакома. Забираюсь на разминающий тренажер, чтобы разогреть мышцы, и любопытствую: – Вас ведь только-только в состав империи приняли?

– Это было очень неожиданно! – легко идет на контакт и делится информацией рогранка. – Сначала пришло решение имперского совета, а потом приглашение от будущего императора присоединиться к его эскадре. Мы с братом в этот полет собирались как на пожар. И до места встречи летели так быстро, словно у нас на хвосте боевые крейсеры.

– Последнее время все происходит в аварийном режиме, – соглашается с ней женский голос. Низкий, с легкой хрипотцой, неторопливый.

Мы с Файолой синхронно оборачиваемся и видим еще одну гостью, нежданно присоединившуюся к нашей компании. Весьма необычную.

Кожа с явным серым отливом, словно покрытая тонким слоем пыли, волосы светло-серые, собранные в узел на затылке, а вот губы, глаза и брови очень темного оттенка. И костюм на девушке серый, но не однотонный, а с переходами от темного, практически черного цвета внизу до совсем светлого к плечам.

– Тона Же Горон. Планета Видийх, звездная система Тикос, – представляется видийянка тоном весьма официальным. В глазах, рассматривающих меня, – нескрываемое почтение. Она даже короткий поклон ухитряется мне подарить, несмотря на то что обстановка и одежда у нас несоответствующие. – Мне было очень приятно получить приглашение. Отец, к сожалению, не смог его принять – он уже в возрасте и очень болен. Брат из-за этого остался на планете, ему скоро статус правителя принимать. Но со мной мой муж, у него полномочия посла видийян… Позвольте, я вам помогу? – Она услужливо подает руку, чтобы мне легче было слезть с тренажера.

– Спасибо. – Отказывать ей не стала, хотя и смутило меня такое проявление внимания.

Мою благодарность Тона принимает с еще одним коротким поклоном. Следует за мной как тень и, едва я определяюсь с выбором нового места, помогает устроиться и занять правильную позицию для выполнения упражнения.

Фай, полюбовавшись на ее действия, тихонько хмыкает, забирается на соседний агрегат и принимается менять настройки, подгоняя их под себя.

– Тона, тебе ведь тоже нужно размяться. Не стоит уделять мне так много внимания. И можешь общаться со мной неофициально.

Я тактично пытаюсь избавиться от того официоза, которым она меня окружила, а в ответ получаю изумленно расширившиеся глаза и быстрое, испуганно-отрицательное движение головой.

– Ну что вы? Как можно? – Тона настолько ошарашена моей просьбой, что от волнения у нее даже румянец появляется. – Наверное, другие, – девушка бросает быстрый взгляд на Фай, – могут себе это позволить, но мы, видийяне, не нарушаем субординацию ни при каких обстоятельствах. Я найду время позаниматься, не беспокойтесь.

Любопытная позиция. И какие, однако, разные девушки! Кстати, я ведь так и не поняла, что они тут делают. Ни на корабле – все же мне компанию составляют или своим спутникам? Ни в спортзале – в такую-то рань кто по собственной воле встанет? Не верится, что им обеим ни свет ни заря приспичило размяться.

– А мне кажется, можно и Дейлине в этом помогать, и себя не ущемлять, – смешливый, почти детский голосок реагирует на заявление Тоны раньше, чем я успеваю задать нужные вопросы.

И действительно, совсем молоденькая девушка, возможно даже еще не вступившая в совершеннолетие, огибает тренажер, чтобы оказаться в зоне видимости. Красноволосая, сероглазая, с яркими губами, очень живая и подвижная. И ведь она не одна! Одновременно с ней к нашей компании присоединяется совсем взрослая женщина, я бы даже сказала пожилая. Чуть полноватая, спокойная, синеволосая, с пронзительным внимательным взглядом изумительных сапфировых глаз.

– Диора Дис Арис, – весело представляется девчушка.

Она подпрыгивает, повисая на горизонтальной планке стоящего поблизости тренажера, поднимает ноги, цепляется ими за перекладину и опускает руки. Теперь она свисает вниз головой. Упавшие вниз распущенные волосы кажутся набегающей на берег багровой волной, потому что девушка покачивается, отталкиваясь ладонями от воздуха, словно от какой-то вещественной преграды. Еще и болтать ухитряется:

– Дейлина, я, конечно, понимаю, сегодня день будет насыщенный, вам наверняка хотелось начать его пораньше, но на будущее можно ставить тренировки на более позднее время, а? Не знаю, как другие, а я совсем не выспалась.

По ней этого не скажешь, но я все же начинаю чувствовать угрызения совести. Я ведь действительно так торопилась хоть с кем-то встретиться, что не стала менять время, которое изначально поставил Атиус. А еще принимаюсь ругать себя за то, что с утра не соизволила в планнер заглянуть. Привыкла, что в последние два дня там пусто, вот и проигнорировала на свою голову!

– Нужно было просто лечь пораньше, – наставительно поучает акробатку синеволосая дама, единственная, кто пришел не в костюме, а в изящном бархатном темно-синем платье, украшенном белыми кружевами. Определенно она не в том возрасте, чтобы активно заниматься спортом: морщины у глаз, проницательный взгляд, тяжелая поступь…

Мне достается от нее уважительное приветствие – глубокий поклон. И говорит женщина спокойно, с достоинством, совершенно без апломба:

– Я – Лала Эвон Дор, королева Виона. Вернее, бывшая королева. Мой сын уже женился и правит планетой. Муж умер десять лет назад, дочери все замужем, я не у дел оказалась, вот и решила развлечься путешествуя, раз уж появилась возможность совместить приятное с полезным. Надеюсь, мое присутствие не будет вам в тягость?

– Ну что вы! Это замечательно, что вы приняли приглашение.

Я сползаю на покрытие, чтобы коснуться протянутой ладони, проявив к новой знакомой уважение, которое соответствует ее статусу. И совершенно не важно, что лично я никаких приглашений не рассылала. Несомненно, сделал это Атиус. Жаль только, что меня не предупредил. Он явно не считает нужным со мной советоваться.

– Похоже, что вчера на этот крейсер перебрались почти все из вновь присоединившихся. Кого нет? – Фай подходит ближе. Поклоном она приветствует королеву и осматривает остальных девушек.

– С леянского корабля никого, – немедленно откликается Тона, столь же учтиво поклонившись Лале.

– Из девушек никого, – уточняет красноволосая Диора. Спрыгивает, видимо, надоело ей болтаться вниз головой, и добавляет: – А мужчина был. Я видела. Симпатичный.

– Ты поменьше на мужчин смотри, – выговаривает ей вионская экс-королева. – Я твоей маме обещала следить, чтобы ты не наделала глупостей. Не подведи меня, девочка.

– Вы же с разных планет. Мне говорили, что не воюют только те звездные системы, что в составе империи, а остальные продолжают враждовать, – не удерживаюсь я от замечания, слезая с очередного тренажера.

– Тому, кто это сказал, видимо, выгодно, чтобы вы так думали. Вион и Ланс уже больше пятидесяти лет в хороших отношениях. Мой покойный муж так много для этого сделал! – недовольно поджимает губы и хмурится Лала.

Ланс?! Я теперь совсем иначе смотрю на согласно кивающую растрепанную девчушку. В душе нарастает отторжение. Это ведь флот лансиан атаковал рооотонскую эскадру и погубил моих родителей. Глупо, конечно, переносить чьи-то преступления на их совершенно невиновного ребенка, но ничего не могу с собой поделать.

– Время, девочки! Не успеете привести себя в порядок! – неожиданно спохватывается вионка. – Дейлина, вы закончили? Вас проводить в каюту?

Я уже открываю рот, чтобы деликатно отказаться, но вовремя спохватываюсь. Судя по всему, намечается какое-то важное событие, и вряд ли будет уместна простенькая коса, а с другой прической мне не справиться.

– Я была бы вам признательна не только за сопровождение, но и за помощь с туалетом. Если это возможно, конечно, – осторожно говорю. Вдруг пусть и бывшая, но все же королева сочтет мою просьбу за неприличное предложение? Она же мне не подруга.

К счастью, реагирует Лала совершенно спокойно. Кивает, властным взмахом руки приказывает девушкам выметаться из зала, ждет, пока я оправлю костюм, и чуть впереди меня идет на выход. Оказавшись в каюте, немедленно направляется к гардеробной, посоветовав мне побыстрее принять ванну. Я даже найти глазами вильюрер не успеваю. А когда выхожу, тщательно спрятав шигузути за пышными оборками корсета, оказывается, что вионка уже определилась с приличествующим неведомому мне мероприятию нарядом.

– У вас все платья черные, – со вздохом констатирует, помогая мне его надеть. – На Рооотоне вообще не носят другой цветовой гаммы?

– Да, предпочитают именно эту. Редко добавляют серый или коричневый. В крайнем случае желтый или немного темно-красного. Но вы не совсем правы, платья у меня разные. Вот это искристо-черное, и я рада, что вы его выбрали, оно мне больше всех нравится, а другие иных оттенков: угольного, иссиня-черного, графитового, свинцового, антрацитового, черного золота… – перечисляю и замолкаю, увидев в зеркале изумленно расширившиеся глаза моей собеседницы.

В этот момент до меня доходит вся нелепость того, что я говорю. Дихол! Да я же сама не далее как сегодня ночью негодовала по аналогичному поводу относительно покрытия стен корабля и надписей! И нет разницы в том, какой цвет лежит в основе палитры! Вот ведь парадокс.

– Я вас понимаю, – почувствовав смущение, деликатно поддерживает меня Лала. – У нас всех есть свои цветовые предпочтения, которые так трудно изменить. На Вионе все без ума от синего. И чем он темней, тем лучше воспринимается. Поднимает настроение, улучшает состояние организма. Он даже в некотором смысле способности усиливает. По крайней мере, некоторые наши ученые сходятся в этом мнении.

– А какие у вас способности? – любопытствую, наблюдая за ловкими пальцами, которые неспешно, но уверенно и легко создают изумительную прическу.

– Наши организмы невосприимчивы к ядам. На Вионе необычайно много опасных растений и животных. Остается только удивляться, как первопоселенцам, изначально лишенным столь важной адаптации, удалось там выжить и развить цивилизацию. Впрочем, ведь мы, в отличие от других планет, практически не участвовали в военных действиях. Само собой, когда были активными межпланетные порталы, нашим предкам приходилось защищаться, отбивать атаки, совершать ответные вылазки. Исторические хроники свидетельствуют об этом весьма недвусмысленно. Но на Вионе всегда было слишком мало воинов. А космических кораблей и того меньше. Так что, когда порталы разрушились, прапрапрадед моего мужа смог провести только одну военную операцию через космос. Потом мы лишь наблюдали за войной и защищали границы своей звездной системы.

– А Ланс? Как там дело обстояло, вы знаете? – Историей новых членов империи я заинтересовываюсь необычайно. Тем более она так тесно перекликается с моей судьбой.

– Ланс… – Королева задумывается, даже на несколько секунд концентрацию теряет, путаясь в прядках волос. И все же быстро возвращается в реальность, видимо, памятуя, что времени у нас немного. – Там военные структуры были на высоте. Они и сейчас в боевой готовности – все же тех, кто устал воевать, намного меньше тех, кто продолжает это делать. Но активных наступательных операций лансиане не проводят.

– А пассивных? Я имею в виду… – Начинаю волноваться, потому что и выдать лишнюю информацию боюсь, но и не спросить тоже не имею права. – Могли бы они кого-то уничтожить случайно? Просто потому, что так сложились обстоятельства?

– Хм… – Лала смотрит на меня с недоумением. – Поясните!

Секундное раздумье, и я все же решаюсь на откровенность. Да мне и рассказывать-то, по сути, нечего. Много ли дядя сообщил подробностей относительно того, как именно погибла эскадра? Вот именно. Почти никаких. А когда я начала его расспрашивать, мне, как обычно, указали на то, что я лезу в дела, которые женщин не касаются.

Выслушав меня, вионка сокрушенно качает головой, с сочувствием в глазах гладит мое плечо, а подумав, говорит кратко, но уверенно:

– Я выясню.

На этом наше общение заканчивается. Закрепив последнюю прядку и получив мою искреннюю благодарность, Лала уходит, а я в нетерпении хватаюсь за вильюрер. Что же там такого запланировано?

Семь часов – подъем… Тренировка в спортзале… Наличие других посетителей, кстати, действительно указано в примечании. Десять часов – завтрак… О! Смотрю на символы и глазам не верю – в присутствии Атиуса! Он выздоровел?! И решил провести профилактическую беседу до того, как… Как что?

С некоторым опасением покосившись на дверь в столовую, я возвращаюсь к записям. Что же ждет меня далее?

Двенадцать часов: торжественный прием в зале для дипломатических встреч. Ух… Тут даже такой есть?

Впрочем, размер цессянского крейсера реально не маленький. Это только транспортники-челноки, которые на планеты садятся, масштабностью не отличаются, а на корабле площади весьма внушительные.

Закрыв планнер, несколько минут стою, собираясь с мыслями. Прием Атиус наверняка устроил для того, чтобы продемонстрировать гостям, какие у нас с ним хорошие отношения. Значит, обвинять и сердиться на шигузути не станет. Можно спокойно идти в столовую.

– Дейлина…

Атиус в полной мере оправдывает мои ожидания. Голос мягкий, интонации завораживающие, взгляд ласкающий… Он даже из-за стола поднимается и навстречу идет с таким выражением лица, словно собирается меня обнять.

Но нет. Останавливается, так и не коснувшись. Просто руку протягивает, намекая, что я сама должна проявить по отношению к нему хоть какой-то знак уважения и внимания, раз другие между нами пока невозможны.

И ведь отказать ему я действительно не могу. Вернее, могу, конечно, но это будет прямое оскорбление, которое однозначно мне аукнется. А я хочу иного. Мне доверие и расположение цессянина нужно.

Потому и улыбаюсь мило, и ресничками хлопаю, стеснительно опуская глаза в пол, и скольжу пальцами по его ладони, стараясь сделать прикосновение максимально легким. Оно ведь всего лишь знак доверия и расположения. И его, кстати, именно ипериане в имперский этикет ввели. Они на своей планете вообще друг другу слова не скажут, если перед этим нет тактильного контакта. Вслух, разумеется. На ультри при этом прекрасно болтают, не получая и не требуя никаких подтверждений в позитивном настрое к собеседнику. Когда же власть от Ипера перешла к Рооотону, папа решил традицию сохранить. С ограничениями, само собой. То есть не с каждым встречным нужно столь тесно взаимодействовать, а только с тем, кто таковое подтверждение хочет увидеть. Ну и статусом обладает соответствующим. Цессяне, вступив в состав империи, теперь тоже получили это право. Чем Атиус и пользуется.

– О чем задумалась? – интересуется он, усадив меня. Отходить не спешит, так и стоит рядом, опираясь одной рукой о спинку моего стула. Другой открывает крышку стола, чтобы мне не пришлось этого делать.

– Вас так долго не было. И сообщений тоже, – тихо отвечаю, изображая необычайно высокую степень сформировавшейся у меня за это время стеснительности. Типа отвыкла я. И вообще, мне кто-то обещал рассказать о себе!

– Прости, – на удивление искренне принимает упрек Атиус. Убрав с блюд закрывающие их колпаки, пододвигает ближе маленькую тарелочку с необычным набором мелко нарезанных не то овощей, не то мясных кусочков. Наконец уходит на свое место и продолжает: – Все же реакция на укус оказалась более сильной, чем я думал. А мое окружение не рискнуло проявлять самодеятельность и побоялось что-то сообщать тебе, чтобы не волновать раньше времени. Им было проще сказать, что у меня дела, нежели правду. Фактически я только вчера к вечеру нормально соображать начал, и ведь сразу исправился и заполнил планнер. Не обижайся.

– Вам было очень плохо? – Покусываю губы, демонстрируя волнение. – Вы очень на него сердитесь? – перевожу взгляд на шигузути, который привычно быстро взобрался мне на плечо и столь же стремительно рванул к еде.

– Я не помню почти ничего. Боли точно не было. И на твоего зверька совсем не сержусь. – Атиус пожимает плечами. – Хотя, конечно, не ожидал, что он меня на столько дней в нокаут отправит. Но тут уж я сам виноват. Нужно было к твоим словам прислушиваться, а не о своих желаниях думать.

Какие именно это были желания, он не уточнил. Показал, обласкав меня таким взглядом, что была бы у меня к нему симпатия, она наверняка переросла бы во что-то большее.

– Что это? – сделав вид, что отвлеклась на шигузути и не успела заметить столь откровенной демонстрации, осторожно касаюсь пальцем края тарелочки. Интерес мой отнюдь не праздный и объяснимый – малыш вот уже несколько секунд нервно бьет хвостиком и принюхивается к угощению.

– Боюсь, что твой питомец этот деликатес не оценит. – Атиус улыбается, наблюдая, как шигузути медленно приближает нос к краю тарелки, фыркает, отпрыгивает, забегает с другой стороны и пробует снова. – Вяленый лиглиорас. Он растет на Вионе. Ты ведь сегодня встречалась с гостями и с бывшей королевой теперь знакома. Это она привезла в качестве презента. Попробуй, очень вкусно.

Лиглиорас… Внимательнее присматриваюсь к странному продукту. Может, малыш что-то опасное почувствовал? Лала говорила, что на Вионе очень много ядовитых растений, к которым у самих вионцев есть устойчивость. Но, с другой стороны, не будет же она дарить то, что может принести вред?

Наверное, я бы рискнула и все же попробовала, но в этот момент… В этот момент шигузути принял-таки решение относительно дальнейшей судьбы угощения. Широко распахнув глаза и приоткрыв рот, я в немом изумлении смотрю, как он деловито поворачивается к нему задом. Сначала роет лапками стол, высоко задирая хвост, а затем… Затем я давлюсь хохотом и зажимаю рот руками. Остаться невозмутимой при виде этого действа мне при всем желании не удается.

А вот Атиусу, похоже, совсем не смешно. На его лице столько обиды и негодования, что мне сразу становится куда менее весело.

– Про… простите… – выдавливаю, вытирая выступившие слезы и старательно подавляя истерические всхлипы. Осматриваю стол и аккуратно накрываю салфеткой тарелку с пострадавшим и более несъедобным продуктом.

Почти минуту мы сидим молча. Принц бросает гневные взгляды на шигузути, который невозмутимо грызет добытую с соседней тарелки мясную рульку и об уровне гигиены не думает. Я, положив ладони на колени, с замиранием сердца жду. Это ведь уже второй раз, когда малыш разрушает планы цессянина. Не знаю, что на самом деле было в этом продукте, но, судя по реакции Атиуса, он однозначно рассчитывал на какой-то эффект. И теперь сложно предсказать, как именно альбинос себя поведет.

Наконец в тишине столовой раздается горестный вздох и следует вопрос:

– Он всегда такой пакостник?

– Нет, но…

Договорить мне Атиус не позволяет. Спохватывается и потому перебивает:

– Ты осталась без завтрака!

– Ничего страшного…

Он снова не дает мне договорить:

– Пересаживайся, будешь есть на моем месте.

– Я не… – ошалеваю от подобного напора.

– Никаких «не»! – непререкаемо заявляет принц, поднимаясь и указывая на свой стул. – Тебе нельзя оставаться голодной. Прием будет не самый короткий и утомительный. Так что давай не стесняйся, – торопит, видя, что я замешкалась.

Вот дилемма! И пересаживаться не хочется, и отказываться нельзя. Он ведь обо мне заботится, значит, обидится.

Скрепя сердце все же поднимаюсь и огибаю стол. Он овальный, и расположен так, что сидим мы друг против друга довольно близко, при этом слева и справа остается место для блюд. А еще наши пространства разделены бортиком, в который убирается крышка.

Оказавшись на противоположной стороне, протягиваю руку, чтобы забрать шигузути к себе.

– Не нужно! – останавливает меня Атиус. – Он прекрасно позавтракает и на твоей половине, раз уж заявил на нее права. А ты будешь есть на моей. Кстати, как фаворитке, тебе уже давно положено сидеть рядом, а не напротив.

Каких сил мне стоит не вспылить и сохранить невозмутимость, словами не передать. В душе поднимается волна негодования, дыхание перехватывает, мышцы на лице сводит от усилий удержать улыбку. А с учетом того, что зубы я стиснула, чтобы не сказать в ответ что-нибудь оскорбительное, наверняка на моем лице отнюдь не милое выражение, а пугающая гримаса получается.

Хорошо, что принц в этот момент на меня не смотрит – он стульями занят. Сначала пододвигает тот, на который я опускаюсь, затем отходит к стене, приносит другой и сам садится.

Теперь между нами нет преграды, и, несмотря на то, что меня альбинос не касается, желание у меня только одно – оказаться от него как можно дальше.

Чтобы скрыть истинное к нему отношение, пододвигаю ближе одно из нетронутых блюд и начинаю отправлять в рот темно-синюю пузыристую массу, посыпанную белым порошком. Вкуса почти не чувствую, настолько сильно нервирует тесное соседство с цессянином. И это замечательно! Ведь чем больше негатива я к нему испытываю, тем меньше вероятность, что мой организм захочет близкого контакта.

– Мы много времени потеряли, Дейлина. – Атиус разворачивается ко мне вполоборота, облокачивается локтем на столешницу и подпирает рукой голову. – Я ведь хотел, чтобы ты за время полета узнала меня получше. Планировал показать тебе корабль. Рассказать о себе и наших традициях. Узнать о том, что нравится тебе. Думал, что к моменту, когда к нам присоединятся гости, мы с тобой станем ближе. Но кое-кто не позволил нам этого сделать.

Цессянин сокрушенно вздыхает и морщится, бросая взгляд на насторожившегося малыша, который никак не может решить: есть ли необходимость срочно бежать ко мне или можно пировать дальше? В итоге, успокоенный тем, что меня видит, он продолжает завтракать. Альбинос говорит: