Текст книги "Двуликие (СИ)"

Автор книги: Екатерина Мезенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Двуликие

Пролог

Убийца:

– Почему вы расстались с Томом?! – удивленно воскликнула Юля.

– Он сделал мне очень больно… – тихо ответила ей Олеся – моя мечта.

– О Боже, он, что тебя ударил?! – ужаснулась она.

– Да… – она посмотрела на нее с грустной усмешкой. – Ударил равнодушием. Я заплакала, а он сказал, что не любит женских слез. Как будто не имеет к этому никакого отношения! – придурок! Как он мог ее обидеть?!

– Это так по-мужски, – недовольно прокомментировала Юля.

– Нет, по-мужски – это с трепетом и пониманием относиться к любимой девушке! Но если парень не чувствует мою боль, и его не трогают мои слезы, то тогда мне стоит задуматься, имеет ли он вообще какое-либо отношение… Ко мне… – она опустила глаза в пол. – Не понимаю, за что он так со мной…?

Юля обняла ее за плечи.

– Не здесь, – шепнула она ей. – Идем.

Она повела Олесю в туалет. Я, больше не опасаясь, что меня заметят, вышел. Сегодня лент нет, завтра – первый учебный день, они видимо, приходили спросить, во сколько завтра подходить и, задержались, чтобы поболтать.

Да, я на самом деле слышал, как Олеся ругалась с Томом, но я и подумать не мог, что из-за этого они расстанутся. Они часто ругаются, но чтобы так сильно: впервые. Что ж, мне это только на руку, теперь я смогу завоевать ее, пусть не совсем обычным способом… Но девушки ведь любят, когда ради них идешь на крайности, верно? Я же готов ради этой девушки на все! Я люблю ее еще с первого курса. Но она выбрала этого иностранца! Пфф, не знаю уж за что…

Я в последний раз посмотрел на закрытую дверь туалета.

– Моя маленькая девочка, очень сожалею, но сегодня ты не попадешь домой… – я довольно улыбнулся, и поспешил уйти из техана.

Нужно поспешить, мне моей девочке еще сюрприз готовить…

Сем:

Всем привет! Меня зовут Сем Джонфор, мне 18 лет. Расскажу вам немного о себе, чтобы вы представляли, с кем будете иметь дело в течение всей книги.

Я жил в Бостоне вместе с отцом, его зовут – Тони Джонфор. Они с мамой развелись, когда я был еще маленьким (мою маму звать – Глорией), но мы с ней не общаемся. Я даже не знаю, где она. Папа сказал, как только она получила на руки бумажку о разводе, чмокнула меня в лоб и ускакала, сказав:

– Я скоро приеду за тобой, Семми…

Но я ее так и не видел, тогда мне было 5 лет, я помню все смутно, только со слов папы. А он стал пить, видимо, не выдержал, что мама бросила его на кого-то по-богаче, как он выразился. Нет, он хороший, и я его люблю, просто он очень часто пил, иногда срывался на мне, но на утро он ничего не помнил, я не рассказывал ему, потому что он еще бы больше себя возненавидел. Я, как прилежный сын, ходил в школу, учился. Там и познакомился со своим лучшим другом – Алексом. Но на тот момент мы ненавидели друг друга. Он был из богатой семьи, у его родителей свой бизнес, а он, как я тогда думал, просто их избалованный сынок. Он постоянно задирал меня из-за моей внешности, еще бы…

Я поднялся с постели и посмотрел на себя в зеркало. На меня смотрел ребенок лет 15-ти. Брюнет, волосы подстрижены в форме шапки, то есть, они прикрывают мне шею и уши, длинная челка закрывает пол лица, не знаю почему, но мне так нравиться. Чтобы я не делал с волосами, они всегда взъерошены и стоят, чуть ли не торчком, я уже и гелем их укладывал и воском, но ничего не помогает! Максимум на час-два и все! У меня большие миндалевидной формы глаза, такое чувство, что я постоянно напуган и из-за этого они такие. Глаза… Вот тут сложно… Они у меня непонятного цвета. Нет, вообще они зеленые, но в зависимости от настроения, они очень быстро меняют свой оттенок. Если я злюсь или радуюсь, то они становятся ярко-зелеными, чуть ли не светятся, если я спокоен, то они просто болотные, если я грустный, или не дай боже в депрессии – темно-зеленые, а если напуган, то – зелено-серые. Вот такой вот я чудак. Еще у меня маленький острый носик. А губы пухлые… Сам по себе я очень маленький – рост всего 156, немного худощавый, но у меня длинные ноги. На щеках ямочки, когда я улыбаюсь, они очень очевидно проступают, а так еле заметны. Голос у меня чистый, звонкий, высокий, если захочу, многие услышат меня, даже в толпе, если все будут кричать. Взгляд теплый и открытая улыбка. И вообще я очень веселый, шебутной и открытый для общения, и не скрываю этого. Короче, представили, да? И как тут не задирать и не дразнить меня девчонкой? Верно, никак, особенно в школе, вот и Алекс не сдержался.

Мы долгое время ругались, язвили, подкалывали друг друга, даже дрались пару раз. Я хоть и мелкий, но верткий и благодаря длинным ногам, быстро бегаю, Алекс узнал это на собственной шкуре. Короче, мы бы еще долго пытались довести друг друга до белого каления, но как-то раз, когда Алекс опять с кем-то подрался (на меня даже не смотрите, я – белый и пушистый, но мне удалось слинять, говорил же верткий), его отец дал ему такую затрещину, что даже мне поплохело. Он орал на него, обзывая лоботрясом и бездельником, что из-за него, ему (отцу) пришлось отменять очень важное совещание и переться в школу, чтобы разбираться с его проблемами. Я, честно, был поражен. Нет, я все понимаю, мы с Алексом вроде как враги и я должен радоваться, что его так отчитывают за драки в школе, по крайней мере, теперь он, может быть, отстанет от меня? Но мне стало его жаль… Он ведь отец! Он – опора и поддержка семьи! Он должен подавать пример сыну, каким должен быть настоящий мужчина! А если он будет орать на него просто так, да еще и руки распускать, то чего же он тогда ждет от своего сына?! Он поступает в точности, как и его отец…

На следующий день, я попытался поговорить с Алексом, как-то подбодрить, сказать, что его отец не прав. За это получил фингал, что ж, признаюсь, попер напрямую на больную мозоль… Но с этого дня, Алекс больше меня не трогал. Сдружились мы в 5 классе, тогда его отец снова за что-то орал на него. Я вступился за Алекса, прям там, говорил то, что думаю о его методах воспитания, мне было плевать, что я лезу не в свое дело. Он попытался отмахнуться от меня, но я взял Алекса за руку и просто увел его. В тот день мы долго с ним разговаривали, хоть и не сразу, но он пошел на контакт со мной. С того дня, он стал ходить за мной, словно хвостик, еще не понятно, кто кого защищал… Он вроде больше меня и сильнее, но нуждался во мне, словно маленький ребенок. Приходил к моему классу, как только звенел звонок на перемену, мы вместе ходили в столовую, вместе ходили домой, а потом (когда ему уже можно было водить), он подвозил меня домой. Я знал, что такое, когда тебя не понимают, ведь мой отец, даже не интересуется как у меня дела, поэтому я решил не отталкивать его. Мы стали друзьями, да такими, что, когда выпустился Алекс: все вздохнули свободнее, а через год – я, вообще: молились всем Богам, чтобы мы не вернулись обратно в школу. Алекс был старше меня на год.

Но он не стал никуда поступать, ждал меня этот год, пока я не выпустился. Устроился работать в кафе, напротив моего дома, чтобы я заходил к нему после школы. У него был план, сказал, что родители совсем допекли его, и он хочет уехать. Я расстроился, не хотел терять друга, но он сказал, что мы уедем вместе, ведь меня тут все равно ничего не держит.

Он был прав, в последние годы учебы, отец совсем запился, прекратил нормально работать, денег катастрофически не хватало, и если бы не Алекс, то я бы ходил голодом. Я первое время не брал у него денег. Стеснялся, да и не мог я взять их! Это выше моих принципов! Но Алекс сказал, что он мне друг, и он должен мне помогать. Я с горем пополам сдался, но для себя решил, что потом все верну.

У Алекса был простой план, уехать подальше, а лучше прямо из Америки, чтобы родители не докучали, поступить куда-нибудь и работать там же. Я согласился и поставил условие, что профессия должна быть творческой, иначе, я быстро заскучаю, он согласился.

Отца было трудно уговорить, ведь я еще не совершеннолетний, как и Алекс, но когда он услышал, что я хочу поступить в художественную школу, недавно открытую в России, то согласился, а я еще добавил, что там обучают сразу 3-ем профессиям: фотограф, ювелирный дизайн, живопись. Он на меня чуть ли не руками замахал и из дома не выгнал, чтоб я уже ехал туда. И ведь не объяснишь, что билеты только на завтра. С нами, как с несовершеннолетними, поехала мама Алекса, она была не против его плана, видимо, поняла, что иначе совсем потеряет сына.

Я сразу поступил, там нужна была только оценка по искусству и живописи. У меня стояла: 5, и я не парился, а вот Алекс не поступил, у него была 3-ка. Но с нами была мама Алекса! Она сказала, что будет не против, если ее сын станет фотографом. Поэтому Алекс поступил на платное отделение, а я на бесплатное. Мама Алекса – Сьюзен Пхорд, пообещала исправно переводить деньги на карточку сына, чтобы он ни в чем не нуждался. Так же она купила нам трехкомнатную квартиру из которых: 2 наших комнаты, зал, кухня и ванная комнаты, а потом отчалила. Ну, прямо, фея крестная! И вот мы с Алексом живем в России уже год, перешли на второй курс, а их всего 3, а значит мы почти у цели. Я делаю акцент на ювелирке, а Алекс – на фотографию.

Что же касается личной жизни, то ее у меня нет… Думаю, сами понимаете почему. Нет? Из-за роста, что б его! Даже внешность: черт с ней! Смазливый, ну и что, многие любят таких, но когда ты дышишь девушке в грудь, не очень соблазнительно, верно? Или чтобы ее поцеловать, ей нужно наклониться, или тебе встать по выше… Унизительно… А второго такого же карлика как я, я пока не нашел. У Алекса, кстати, тоже никого нет, а вот это странно. Он-то красивый, и высокий…

– Сем, – позвал меня из кухни Алекс. – Ты завтракать идешь, или голодным пойдешь?

– Иду! – крикнул я, выходя из своей комнаты.

Что ж, пора собираться на учебу… Но в начале, нужно похавать, как сказал мой друг, завтрак – залог приятного и удачного дня. Но этот день, изначально не стал удачным… А только преддверием всего ужасного, что с нами должно произойти.

Глава 1

Мы с Алексом быстро позавтракали. Он вышел первым, сказав, что подождет меня в машине, а я отправился одеваться. Мой стиль одежды немного не обычен, вроде и неформал, а вроде и не очень… Сегодня я решил надеть зауженные джинсы (и не потому, что мне нравиться, а потому, что мне сложно найти свой размер, либо длинные, либо большие, либо маленькие), приходится, чуть ли не в детском отделе выбирать. Белую водолазку, а сверху немного распиздяйскую рубашку в разноцветную полоску с коротким рукавом, не застегивая. Кеды до щиколотки с разными шнурками, на шее крест темно-серого цвета и зеленым камнем в центре. А что? Я же будущий ювелир, должен хорошо разбираться в украшениях. Это хоть и не настоящая безделушка, но очень даже нечего.

Схватив сумку, побежал на улицу. Алекс уже сидел в машине, недовольно поглядывая на дверь подъезда.

– Я думал, ты там умер… – недовольно проговорил он. – Сколько можно, Сем?

– Я одевался! – возмутился я. – Чего ты орешь с утра пораньше?!

– Ладно, проехали, – примирительно проговорил он.

Я довольно улыбнулся и включил музыку, чтобы веселей было. Мда, друг, хоть и вредный, но хороший…

Я посмотрел на него. Сегодня он выглядел особенно хорошо, не знаю почему, просто так казалось. Алекс сам по себе был красавцем, так если еще и постарается, то вообще первым парнем в техане будет. Он и так самый популярный, я как бы тоже им считаюсь, но подозреваю, что только из-за дружбы ним. А что? Богатый, живет в Америке, красивый. Кстати, он блондин, волосы подстрижены в подобии хаоса, средней длинны, но покорно лежали так, как уложил их хозяин. Послушные, сволочи! Не то, что мои! Его челка иногда падала ему на глаза. Глаза – голубые с темной окантовкой. Рост – 194 (представили наше соотношение, да??). Он был не то, чтобы накаченным, скорее жилистым, но имел широкие плечи, длинные руки и ноги. Тело моей мечты… Мне такого никогда не добиться! Тонкие брови вразлет, длинные светлые ресницы, тонкий нос, верхняя губа тоньше нижней, острый подбородок. Его взгляд, еще в детстве пугал меня, но благодаря нашему общению, у меня появился иммунитет. Вот как глянет своим пристальным колючим взглядом на кого-нибудь не угодного ему – все! Человек – заика! Но и улыбается он классно, наши девчонки первое время чуть кипятком в туалет не ходили. Открытая белозубая улыбка чеширского кота, как будто он все про всех знает, заставляет задуматься… Как только мы поступили в этот техникум, он сразу стал популярным, все девчонки хотели с ним встречаться, но он всех отшивал, видимо, искал «ту самую». Я спрашивал, чтоб знать точно, но он только отмалчивался, либо переходил на меня, а тут уж я не мог держаться хладнокровно! Еще у Алекса низкий хрипловатый голос, это тоже всем девчонкам нравиться! Ублюдок везучий!

Я грозно на него посмотрел. Сегодня он был одет как всегда, Алекс предпочитал классику. Белая рубашка, под ней белая майка, черные джинсы, классические туфли (и как ему удобно в них ходить?!), роликс на руке, солнцезащитные очки.

Машинку кстати ему тоже мама подарила в честь окончания первого курса с отметками «отлично». Она, конечно же, прислала ему деньги, а не машину, а выбирали мы сами. Ничего особенного, «Opel»,нам деньги и так пригодятся.

Алекс, видимо, заметил мой пристальный взгляд в свою сторону, потому что, не поворачиваясь ко мне, с усмешкой спросил:

– Что со мной не так?

– Все идеально, – хмыкнул я. – Как всегда.

– Завидуй, молча, клювик, – усмехнулся он.

Вот! Совсем забыл пожаловаться! Он называет меня «клювиком» прямо при всех! Сколько бы я не просил его не делать так на людях (наедине-то уже привык, черт с ним!), но он не в какую, правда, пригрозил всем, что так может называть меня только он, и если услышит от кого, что меня так называют, то в глаз настучит (не исправлять)!

– Сволочь не благодарная, – недовольно буркнул я, складывая руки в замок на груди. – Лишь бы поглумиться надо мной!

– Я ж любя, – рассмеялся он.

Я грозно зыркнул на него, но решил промолчать, а то поцапаемся, а когда он злой, то прилетает всем, даже мне!

Мы припарковались около техана и пошли на пары. Сегодня ничего особенного не будет, только введение в новый учебный год, что нам предстоит, какие ленты будут. Что странное, нас не отчисляли и не набирали новеньких в группу, это вообще как будто были просто курсы, уж не знаю, почему они решили сделать так. Если у тебя есть долги, то пока ты их не сдашь, то не переводишься на следующий курс, так и весишь задолжником, а если ты задолжник, то до коллектива тебя не допускают, следовательно, ты пропускаешь лекции, не сдаешь новые темы, так что лучше просто все сдавать в срок, чем такая головомойка.

Мы вошли в свой класс (да, у нас, как и у школьников, были свой класс, а еще был классный руководитель, который отвечал за нас, ну прям, никаких изменений, будто и не заканчивал школы), многие уже сидели на своих местах.

– Ооо, – звонким голоском пропела Рита Мерзлякова. – Мальчики, наконец-то, вы пришли, а мы уже по вас соскучились!

Все дружно поддержали ее улюлюканьями.

– Отвяньте, – беззлобно рыкнул на них Алекс.

– Лех, – обратился к Алексу Серега Иващенко (да-да, наши имена, тут переделали на свой лад, чтоб им созвучней было). – Может, сядешь ко мне в этом году? Списывать давать будешь… – мечтательно пропел он.

Они оба уклонялись в тему фоток.

– Обломись, мечтатель, – хохотнул Пашка Акимов и плюхнулся рядом с ним. – Я сижу с тобой, или хочешь поговорить об этом с нашей грымзой?

Разговаривать он, видимо, не хотел.

Сейчас объясню, наша грымза, то есть, наша классная, придерживается устаревшего поверья, что от расстановки нас по ее принципу, мы не станем отвлекаться и будем учиться лучше. Поначалу так и было, нас рассадили совершенно не так, как мы бы сели сами, даже нас с Алексом попытались рассадить, не знаю уж, чем он там ее подкупил, но сидели мы вместе.

Так вот, у нас в классе 5 парт в ряду, и 3 ряда. Нас самих 24 человека, как вы сами понимаете, все места мы все равно не заняли, поэтому последние оставались пустыми, эх, а на них, наверное, тишь, да гладь… Так вот, грымза, она же – Анастасия Петровна, рассадила нас сама и запретила пересаживаться. Все сначала возмущались, ругались, но потом привыкли. Даже ее стараниями, образовались парочки, которые теперь еще и сидели вместе, а когда она снова попыталась их рассадить, то возмутились все поголовно. Типа, сама посадила, запретила пересаживаться, держись теперь своего слова! Она по орала, но смирилась, в конце концов, когда они пообещали, что не будут мешать друг другу учиться.

У нас образовалось 4 пары: Стас Колобко встречался со Светкой Жигуновой; Ленька Морозов встречался с Машкой Степко; Олеся Скирбо встречалась с Томом Блонда; и Петька Иващенко встречался с Юлькой Литовой. Кстати Петька, и Серега, те, что Иващенки – они братья.

Все же остальные просто жили дружно. Помогая друг другу в трудные минуты.

Прозвенел звонок, все поспешили рассесться по своим местам.

В класс вошла наша грымза.

– Здравствуйте, класс, – проговорила она.

На вид ей было лет 40, полная, уставшая от жизни, у нее, вроде, двое детей и муж.

– Давайте, расскажем друг другу, как мы провели лето, – предложила она.

– Что за психотерапия?! – возмутился Костя Антоненко. – Мы уже не в школе, сколько раз вам говорить?! – справедливо возмутился он.

– Ладно-ладно, – устало вздохнула она. – Давайте тогда сразу к делу…

– Извините, – в класс вошла секретарь директора. – Вас срочно требуют к директору.

Грымза нахмурилась и поднялась из-за стола.

– Извините меня, ребята, я скоро... – пообещала она и вышла из класса.

– Хм, а я думал, что только нас вызывают к директору, – хохотнул Ленька Морозов. – Интересно, а ее родителей вызовут?

– Думаешь, даже если они еще живы, они в состоянии прийти? – усмехнулась Лиля Мельникова.

– Лялька, – возмущенно пробасил Костя. – Думай, что говоришь…

– Да, ладно тебе, – отмахнулась она.

Хм, ну, давайте я вам свой класс, что ли, представлю? Значит так... Буду рассказывать по партам, кто как сидит, начиная с левого ряда. На первой парте сидят Алена Стригунова и Антон Вьюшко. Они не встречаются.

Алена – ей 19 лет, черноволосая, кареглазая. Красивая, но немного стервозная, на мой взгляд. Строит из себя королеву нашего класса.

Антон – ему тоже 19 лет, рыжий, голубоглазый. Он своего рода наш зазывала, без него не проходит ни одна тусовка. Он веселый и общительный парень, хоть эта популярность и сносит ему голову, я в том смысле, что он пару раз уже был в наших задолжниках. Распиздяй, короче.

На второй парте сидят Рита Мерзлякова и Аня Хвостик.

Рита – ей 18 лет, русоволосая, кареглазая, высокая. Тоже красивая, они с Аленой постоянно соревнуются. Мысли их точно не об учебе.

Аня – ей 19 лет, русоволосая, как и Рита, но ее волосы намного гуще, голубоглазая. Ее красота называется домашней, с такой девушкой тепло и уютно. Она создает в нашей группе уют. Даже не смотря на то, что ее, можно было бы, назвать синим чулком, ее все любят.

На третьей парте сидят Стас Колобко и Света Жигунова.

Стас – ему 20 лет, черноволосый, сероглазый. Такой весь из себя мачо, но Светка знает, как его приструнить. Он со всеми общается абы как, но при Свете старается вести себя достойно.

Света – ей 18, рыжеволосая, кареглазая, низенькая. Хоть она и выглядит мило и женственно, внутри у нее есть стержень, который и позволяет ей удерживать холодную глыбу по имени – Стас.

На четвертой парте – Таня Гузар и Костя Антоненко.

Таня – ей 21, она в нашей группе самая старшая. Блондинка, синеглазая. Считалась бы самой красивой, но излишняя тихость и робость не дают ей задатки лидера, как Алене или Рите. Среднего роста, тихий голос.

Костя – ему 20 лет, русоволосый, черноглазый. Строит из себя такого деревенского дурачка (своим зычным голосом и иногда не в тему вставленными репликами, или через чур грубыми словами), но мы уже давно поняли, что это лишь маска. На самом деле он умный и добрый, хоть и старается это скрыть.

На среднем ряду, первой парте сидят Марина Волк и Вова Лисин, наши зверьки.

Марина – ей 19 лет, она черноволосая, зеленоглазая, низенькая и немного пухленькая. Но характер у нее будь здоров, и треснуть может и обозвать, но лишь за дело, а так она тоже чуткая личность, только очень буйная… Действительно зверек.

Вова – ему 18 лет, рыжий, зеленоглазый. Если Марина именно зверь, то Вова пугливый как мышка. Он стеснительный (по-моему, даже через чур), как будто в школе его чморили. Первое время чуть ли не шарахался от нас. Но мы к нему относимся с терпением, пытаемся «выбить» из него это стеснение. Он робкий, и, кажется, очень подходит нашей Ане, ну так лично я думаю.

На второй парте – Леня Морозов и Маша Степко.

Леня – ему 20 лет, блондин, только с примесями желтого цвета, черноглазый (смотреться просто убойно). Он у нас жесткий, правильный, и тут уж он Машку в кулаке держит, а не как в случае со Стасом и Светой. Он и класс наш держит именно в том, чтобы мы не лоботрясничали.

Маша – ей 19 лет, блондинка, сероглазая. Не в обиду ей сказано, но тут миф с блондинками оправдался. Она – тормоз. Шутки не понимает, а начнешь разъяснять, и наорать может, что я ей какую-то туфту гоню. Ее легко разозлить, и если по близости нет Леньки, то все, пишете письма. Уж не знаю, действительно ли, Ленька ее любит, но нравиться она ему уж точно. Что ж, у всех свои вкусы…

Дальше сидим мы с Алексом, про нас я вам уже все рассказал, так что едем дальше. На 4-ой парте сидят Лиля Мельникова и Мимоза Фисто.

Лиля – ей 18 лет, черноволосая, но подозреваю, что крашенная, кареглазая. Стервозная, так же как и Алена, может она подражает ей, но у нее есть слабость – мышь. Нет, она их не боится, она ими дышит! И в тех таскает иногда, и картинки на тетрадках только с мышами, и кофты с картинками мышей. Просто помешательство какое-то. Но как я уже говорил, у всех свои заскоки…

Мимоза – ей 20 лет, такой не понятный цвет волос, как будто пшеничный, только темнее, немного мышиный напоминает, видимо, из-за этого Лилька в ней души и не чает, голубоглазая. Сама Ми-ми, как она просит ее называть, она тихая и спокойная, никогда не злиться, не кричит, только взглядом прожечь может и все. Учится хорошо, но парни к ней тоже клеятся, но она всех отшивает.

И последний ряд, но первая парта – Паша Акимов и Сергей Иващенко.

Паша – 19 лет, блондин, сероглазый. Веселый, тоже душа компании, как и Антон. Он живет один, родители оставили ему хату, а сами укатили куда-то. Уж не знаю, почему его не взяли, но тусы обычно проводились у него. Девушек меняет как перчатки, но они, что странно, не в обиде на него. Вот тоже хрен везучий!

Сергей – ему 20 лет, русоволосый, голубоглазый. Наш качек, участвует во всех перестановках (помогает училкам, меня-то туда не берут, еще придавят!), есть девушка, но учиться не здесь, а где-то за границей. Общительный, но простой (не в плохом смысле, не гонится за популярностью).

Дальше сидят: Паша Марко и Стас Баранов.

Паша – ему 20 лет, много раз, крашенный и перекрашенный во все цвета радуги, так что я даже и не знаю настоящего цвета его волос, глаза вроде карие, но они постоянно меняются разноцветными линзами. У него проколота губа, бровь, язык, нос, дальше не знаю, передо мной он не раздевался (физкультуры у нас нет), так что, что скрывается под его многоуровневой одеждой, я даже не представляю. На нем куча фенек, браслетов, напульсников. В общем, типичный неформал в квадрате. Все его сторонятся, но поговорить и с ним можно. Мне кажется, что он, таким образом, привлекает к себе внимание, может он был лишен его долгое время, кто знает, я вон тоже не стандартно одеваюсь, так что не мне судить…

Стас – ему 19 лет, черноволосый, а цвет глаз смешан: карий с каким-то желтым, что ли… Короче, не важно, главное, что красиво. Фамилия тут промахнулась, никакой он не баран. Очень даже умный парень, только вот девушки тоже нет… Но тут, наверно, из-за внешности. Дело в том, что его лицо пересекает уродливый шрам. Говорит, что в детстве собака покусала… Что б ей костью поперхнуться, такую красоту испортила! Но он теперь носил длинные волосы и прикрывал ими левую сторону лица.

На 3-ей парте сидят наши звезды техана. Олеся Скирбо и Том Блонда. Они известны тем, что выиграли кучу конкурсов по нашей специальности. Олеся – по живописи. Том – по ювелирке.

Олеся – ей 18 лет, блондинка, голубоглазая. Высокая, стройная, красивая. Предел моих мечтаний, но увы – уже занята, да и не стала бы она со мной встречаться. Нет, она добрая и хорошая, но до зубовного скрежета честная. Все же, иногда – это порок. Она даже сама призналась в этом. Вот не может иногда соврать, все говорит прямо в глаза. Из-за этого они чаще всего и ругаются с Томом, но все же видно не вооруженным взглядом, что Том ее любит, а она все воспитывает. Хотя, наверное, правильно. Нас нужно строить. Тоже веселая и открытая.

Том – ему 19 лет, черноволосый, но милированный, синеглазый. Веселый, и во всем подходящий для Олеси, черт! Нет, я не завидую, ну разве, что белой завистью, я рад за них, но просто обидно за себя. Он строгий, и жесткий, в чем-то похож на Леньку, но с Олесей нежнее как будто становится. Его глаза теплеют, а губы расползаются в улыбке. А еще он очень ответственный, и принципиальный человек, наверное, Олеся именно эту принципиальность и пытается из него немного выбить.

И на последней парте (о, да!) сидят, а точнее, уже сейчас – обнимаются: Петя Иващенко и Юля Литова.

Петя – ему 18 лет, тоже русоволосый, как и брат, но кареглазый, и цвет такой глубокий, что отливает шоколадом. Тоже простой, но младше брата, поэтому пытается подражать во всем старшему, но смориться это милым, а не как в случае с девчонками. Немного похож на меня характером (то, что веселый и шебутной), но с возрастом, я думаю, у него это пройдет. В Юльке души не чает, они просто святятся еще с середины первого курса. Он холит и лелеет ее в прямом и переносном смысле, все для нее делает, но делает так, что это не смотрится, как подкаблучество, как в случае у Стаса и Светки, тут мило и просто, но с любовью.

Юля – ей тоже 18, рыженькая, голубоглазая. Теплая, улыбающаяся девушка. Пашку тоже любит всем сердцем, она ему и обеды таскает из дома, чтобы он, не дай Боже, траванулся тут чем-то, и ночуют друг у друга и не скрываются, только пусть кто-нибудь, что-нибудь скажет, Пашка всех порвет, как тузик грелку, а если сам не справится, то брата позовет. Он не видит в этом ничего зазорного (говорю же, мой человек!) для любви все средства хороши. Юля с ним полностью согласна.

– Ну, хорош уже облизываться! – недовольно пробурчала Ритка. – Как дети малые, как будто не виделись 100 лет.

– Завидуй, молча, – улыбаясь, пропела Юля. – У самой парня нет, так хоть другим не мешай…

– Эй, Том, – позвал Тома Костя. – А где Олеська?

Том недовольно на него посмотрел и стал чернее тучи.

– Не знаю, – рыкнул он. – Она вчера сюда приходила с Юлькой, мы поругались… – уже тише признался он.

– Опять…? – в голос протянули мы все.

– Ну, сколько можно? – заметила Аня.

– И как вам не надоест? – это подал голос Алекс.

– Да я не виноват! – стал отмахиваться Том. – Она снова начала говорить, что не будет жить со мной, пока я не куплю отдельную квартиру от своей мамы, а я не могу сейчас себе ее позволить! Я ведь не богач! Она и говорит, что мама моя зверь, что она ее на дух не переносит, что жить с ней она не будет.

– Ну, так и подождите немного, – встрял я. – Чего вы так торопитесь? Будут деньги – съедетесь.

– Что бы ты понимал, мелкий, – пробурчал он, Алекс недовольно на него глянул, но Том проигнорировал. – К ней же клеятся все подряд!

– Не доверяешь? – усмехнулся Костя, Таня пихнула его локтем в бок.

Том что-то прорычал себе под нос.

– Вот и она так подумала, как заревет, а я терпеть не могу, когда она плачет, просто не могу видеть ее слез. Растерялся в итоге, накричал еще больше… – он опустил голову на парту.

– Она подумала, что ты ничего к ней не чувствуешь, – тихонько проговорила Юлька. – Мы с ней разговаривали вчера, – Том заинтересованно поднял голову. – Она сказала, что ты никак не отреагировал на ее слезы, а это значит, что ты равнодушен к ней…

– Женская логика! – усмехнулся Пашка Акимов, на него тут же все зашикали.

– Она сказала, что раз тебя не трогают ее слезы, продолжила Юля. – То ты ее не любишь, и значит, не нужен ей такой парень.

– Так мы расстались?! – взвился Том.

– Просто поражаюсь, – рассмеялся Стас – парень Светки. – Вы расстались, а ты не сном, не духом!

Том пристально посмотрел на Юлю.

– Юль, скажи, она рассталась со мной? – требовательно спросил он.

Юля сжалась вся, под его взглядом.

– Эй, полегче, – вступился за нее Петька. – Чего ты так налегаешь на нее?

– Петь, – Том пристально смотрел теперь уже на него. – Если бы Юля так поступила, тебя бы это не волновало??

Петя грустно отвел взгляд, сдаваясь.

– Конечно, волновало бы…

Том перевел взгляд обратно на Юльку.

– Она сказала, что не знает, имеешь ли ты теперь вообще к ней отношение, раз тебе плевать на нее… – тихо проговорила она.

Том плюхнулся обратно на свой стул, с которого встал под воздействием эмоций.

– Том, не расстраивайся, – попытался поддержать его Стас тот, что сидел впереди него. – Еще помиритесь.

Дверь в класс медленно открылась, и вошла наша грымза, только она была белее мела, шла медленно, как будто призрака увидела.

– Анастасия Петровна, – встал с места Антон, поддерживая ее и помогая сесть за стол. – Что-то случилось?

Она попросила налить ей в ее кружку воды, Маринка побежала в туалет, пока Аня обмахивала ее тетрадкой. Ей совсем стало плохо, но мы усилием воли оставались на месте, чтобы не забирать у нее кислород. Вернулась Маринка и протянула ей стакан.

– Спасибо, – кивнула она и отпила воды, запивая таблетку успокоительного. – Сядьте, пожалуйста, мне нужно вам кое-что рассказать.

Мы все напряглись, переглянулись, но промолчали.

– Вчера вечером, – она сглотнула ком в горле. – Пропала Олеся, – она заплакала, прикрываясь платком.

Глава 2

Мы все были в ступоре. Вопросы просто атаковали голову. Как?! Кто?! Когда?! Почему?! Я знал, что такие же вопросы мелькали и в голове у остальных. Я посмотрел на Тома, но он смотрел в одну точку пустым взглядом, как будто и не жив вовсе.

– Анастасия Петровна, – тихо позвал я, нарушая ее плачь и гробовую тишину в классе. – А откуда вы узнали?

– Ее родители забили тревогу, – сказала она, превозмогая, плачь. – Они договорились, что она придет домой пораньше, хотели съездить к родне, а она трубку не брала. Они позвонили Тому, но тот сказал, что они поругались, и она ушла от него.