Текст книги "Почувствуй, насколько мне безразлично (СИ)"

Автор книги: Екатерина Юдина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Подожди. Дай я еще немного посмотрю на тебя. Все-таки, в первый и, наверное, в последний раз в жизни вижу омегу.

Меня передернуло от этих слов. Хотелось уже закричать о том, что я, черт раздери не омега, но вместо этого я сильно зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов. Нельзя проявлять агрессивность. Просто… возникла ошибка. Они уверены, что правы. Я понимаю, что – нет.

Открыв глаза, я заметила, что этот старик меня рассматривал. Делал это как-то странно. Словно впитывая каждый сантиметр моей внешности. Без какой-либо пошлости. Будто смотря на картину. Но мне даже это не понравилось.

– Спасибо за анализы и за то, что все рассказали, – произнесла, делая вдох. – Но мне уже нужно идти.

Развернувшись, я направилась к двери и на этот раз меня уже никто не останавливал. Выйдя в коридор я вовсе сорвалась на бег. Куда-то побежала. Правда, не понимала, куда именно. Через несколько минут осознала, что вовсе потерялась в этой крошечной больнице, но кое как вышла на крышу и, ступив вперед, оказалась под проливным ливнем. Он обжег холодом, но так даже лучше.

– Какой бред, – сказала, до боли стиснув зубы.

Ну не могу я быть омегой. Не могу!

И это абсолютно точно не так. Просто ошибка. Скоро я с ней разберусь и даже посмеюсь над этой ситуацией.

***

На крыше я не просто промокла. С меня даже стекала дождевая вода, пока я, через больницу шла к стоянке. И в коридорах я оставляла целые лужи.

Но успокоиться до сих пор не могла. Все думала про эти чертовы анализы. Многие могли бы решить, что быть омегой это благо. Ты ни в чем не нуждаешься. Живешь в роскоши и под покровительством правительства, но имелся один огромный нюанс. Омеги имели лишь одну обязанность – дарить свою любовь альфам. И я себя сейчас чувствовала так, словно мне в этой больнице в графу будущей профессии пытались написать «шлюха».

Конечно, не было продаж омег или чего-то подобного. Там все иначе, но все равно сложно. А мне нравилось вот так. Быть бетой. Жить почти, как человек.

Выйдя на улицу и пройдя к стоянке, я вновь остановилась под проливным дождем. Смотря на машину Картера некоторое время не могла сдвинуться с места. Вспоминала все, что узнала сегодня в больнице и к каким выводам пришла насчет него и Кэли.

А это вновь подбивало и разрывало на куски. Намного сильнее, чем вообще может показаться.

Да что же сегодня за адский день?

Выдохнув, я все-таки пошла к его машине и, открыв дверцу, взобралась на заднее, пассажирское сиденье.

– Почему так долго? – Картер, обернувшись, скользнул по мне медленным взглядом. – И почему ты такая мокрая?

– Вышла с другой стороны больницы и не могла найти стоянку, – я тут же отвернулась к окну, понимая, что сейчас просто не смогу смотреть на альфу.

– И что тебе сказали в больнице? – отворачиваясь от меня и, уже теперь смотря вперед, он завел машину.

– Ничего особенного. Со мной все хорошо, – подпирая голову кулаком, я вновь судорожно выдохнула и сделала это, осознавая, что этот день стал еще хуже. Я вспомнила о том, что как раз семья Картера была теми, кто ввел эти тесты на омег. Парадоксально было то, что для них омеги все равно оставались такими же далекими и недосягаемыми, как и для всех остальных. Даже мать Картера бета.

Но, если тест и правда ошибся и я омега, это будет похуже плевка в сторону их семьи, которая все силы тратит на то, чтобы тесты были верными.

Но все же я надеялась на то, что это не так.

Ошибаются не они, а этот старик.

***

– Подожди… – резко обернувшись, я посмотрела в заднее окно. Мы как раз проезжали по центральной улице этого городка. – Это же мой автобус! Останови машину.

– Уверена? – Картер тоже бросил взгляд назад, но внедорожник все же остановил. Припарковал его около тротуара.

– Да. Номера те же, – я тут же выскочила на улицу и под дождем побежала к автобусу, убеждаясь в том, что это точно он. Даже наклейки на стеклах какие же. Оказывается, этот день может быть не окончательно ужасным.

Но, подбежав поближе я поняла, что автобус пуст. А, когда я нашла водителя, узнала, что не просто так он остановился в этом городе.

Как оказалось, автобус поломался и он, отпустив пассажиров, вернул им деньги. И теперь, увидев меня, наконец-то понял, чьи еще вещи оставались.

Конечно, хорошо, что я смогла вернуть чемодан и сумку, но, учитывая то, что автобус поломался, доехать на нем до нужного города, я не смогу.

– Пошли, – Картер взял мои вещи и положил их в багажник. А ведь я уже понадеялась, что на этом моменте мы разойдемся.

Еще, как оказалось, свободные номера в гостинице было не так просто найти. Лишь спустя час мы нашли отель, в котором оставалась пара доступных мест.

Когда мы заселялись, альфа хотел заплатить за меня. Понятное дело, что для него эта сума не просто крошечная, а скорее даже вообще незаметная, но я предпочла сама за себя заплатить. После этого я, еле волоча ноги, поплелась в свой номер. Закрылась, приняла душ, переоделась и упала на кровать.

Самое время отключиться и проспать до самого утра, но я и этого не могла сделать.

Все думала про Картера, Кэли, а еще про эти чертовы анализы. Решила, что пойду в больницу, как только мы приедем в тот город, в котором проходят сборы и из-за этого решила позвонить тете.

Некогда она работала в той больнице, в которой я проходила этот тест и я хотела узнать, как можно перетянуть его результат в свою медицинскую карту. Обычно этого не делали. Просто статуса «бета» хватало, чтобы было ясно, что тест показал ноль процентов, но, чтобы не возникало лишних вопросов, я хотела перетянуть его.

Несмотря на позднее время тетя ответила почти сразу:

– Да, милая. Ну наконец-то ты вспомнила про меня и решила позвонить, – услышав теплый и родной голос Миранды, я даже немного успокоилась. Из всей семьи у меня с ней были самые лучшие отношения. Даже ближе, чем с мамой. Но она никогда не называла меня «Селеной». Использовала или «милая» или мое старое имя. Так она показывала, что до сих пор не признавала моего отчима моим отцом. Но я не была против. Почти все мои прошлые друзья, с которыми я познакомилась еще до смены имени, все никак не могли привыкнуть именно к «Селене». Хоть уже теперь, после поступления в университет, я с ними почти не виделась.

– Мы же разговаривали на прошлой неделе, – я легла на кровать и посмотрела на потолок. Тогда я звонила Миранде, чтобы поздравить с днем рождения ее старшего сына. Ему сейчас было двенадцать.

– А когда-то мы виделись каждый день. Скучаю по тем временам.

– Поверь, я тоже. Ты же меня до сих пор не научила печь мясные пироги.

– Приедешь на каникулы и обязательно научу. Заодно нормально расскажешь, как у тебя дела в университете. А то по телефону нормально не поговоришь. Кстати… сейчас достаточно поздно. ТЫ просто так звонишь или что-то случилось?

– Случилось, – я перевернулась на живот. – Ты случайно не знаешь, как перевести результаты теста на омегу в медицинскую карту? Кажется, для этого нужно идти на прием к врачу? А без этого никак?

– А зачем тебе это?

– Хочу сделать кое-какие анализы и так будет проще.

– Да тебе не нужно ничего переводить. У тебя по карте и без уточнений ясно, что тест показал ноль процентов. А что за анализы? У тебя что-то со здоровьем?

– Нет. Просто нужно кое-что уточнить и мне правда нужно перевести результат в карту.

– Милая, не нужно этого делать, – Миранда это произнесла с нажимом. – Это тяжелая процедура и во время нее у тебя может что-то случиться с картой. И потом это будет не исправить. Лучше расскажи, что именно тебе нужно и, может, я смогу помочь.

Некоторое время я сомневалась. Не особо хоть кому-то хотела рассказывать о том, что произошло в больнице, но Миранде можно было довериться. Да и мне, наверное, следовало выговориться.

– Понимаешь, я сегодня в больнице сдавала анализы и они показали, что я омега. Представляешь? – я фыркнула. – Такая ересь. При чем, как я поняла, у меня уже типа пошли какие-то фазы пробуждения, которые и появились в результатах. Но, как мне там сказали, само пробуждение должно скоро произойти. Вот я и хочу пройти повторное обследование в больнице, чтобы развеять эту чушь.

Я думала, что Миранда сейчас рассмеется, но в динамике слышалась только тишина. И, кажется, что-то хрустнуло.

– Анализы показали, что ты омега? – нервно переспросила она.

– Да. Но не говори, что ты это всерьез приняла, – я села на кровати, не понимая реакцию тети. – Тест показал ноль процентов. А они не ошибаются.

Вновь повисла тишина, во время которой Миранда несколько раз судорожно выдохнула.

– Милая, понимаешь… Твой тест показал не совсем ноль, – произнесла она, запнувшись.

– О чем ты? – наверное, у меня уже мозг начал плавиться, так как я не могла уловить логику услышанного. Я видела результат теста. И не могла понять, как ноль мог быть «не совсем нулем».

– Помнишь… как ты нервничала перед тестом? – спросила она. Да, я помнила. Неделю перед ним жила у Миранды и мы каждый день подолгу разговаривали. – У тебя были планы и цели и ты переживала, что что-то их может нарушить.

У нас тогда разговоры были не только про тест. В сокровенных разговорах я признавалась, что вообще хотела быть человеком, но хотя бы бете это было более-менее доступно. А вот альфам уже нет. Омегам – тем более.

– Ну и когда ты проходила тест на омегу… на самом деле он показал не ноль, а один процент, – продолжила Миранда еще более встревожено. – Всего лишь один. Беты с таким показателем никогда не пробуждались, как омеги, но правительство бы забрало тебя под попечительство. И ты бы не смогла поступить. Твои планы были бы нарушены и я…

– Мира, какой один процент? Я видела результат и там… – мне даже говорить было трудно и я все ждала, когда тетя скажет, что все это шутка, но она произнесла то, что было хуже выстрела в голову:

– Я поменяла результат.

На этот раз уже у меня не нашлось, что сказать. Как и у Миранды. Мы вдвоем молчали, но даже в этой тишине ощущался подкатывающий ад.

– Ты ведь это не серьезно? – спросила, поднимаясь на ноги и до боли сжимая телефон. – Подменить тест невозможно. У тебя не могло получиться.

– Это было не просто, но я тогда, кое-что сделала… Боже, что теперь будет?

Нас двоих посадят в тюрьму. Во всяком случае, Миранду точно. Или будет еще что-то хуже, ведь одно дело совершать махинации с тестами, другое – скрывать омегу.

– Я сейчас приеду, – сказала, забрасывая в чемодан те вещи, которые уже успела достать.

– Я… Я жду тебя. Нужно срочно сделать еще тест. Может… не все так плохо.

Буквально пара фраз и я, отключив звонок, уже с вещами вышла из номера.

На улице ночь и ливень, но уже это не казалось критичным. Совершенно. Вот только, хотелось кричать и реветь. Ну почему в моей жизни все вот так?

Я нашла такси и села в него. Дорога до вокзала будет стоит бешенных денег, но и это уже казалось мелочью. Меня вообще трясло и я не поняла того, как уже оказалась в поезде. Лишь спустя часть дороги, почти под утро, осознала, что на телефоне множество пропущенных. Около тридцати с неизвестного номера. И сообщения от него же. Я открыла лишь одно, самое первое:

«Где ты, Джонс? Я тебя везде ищу»

Это явно был Картер. И я только сейчас поняла, что не предупредила его о том, что ухожу. Но и сейчас этого не сделала.

После утра появилось множество пропущенных от Клейна, от чего сердце рухнуло вниз. Он и Картер звонили беспрерывно, а я ответить не могла. Вскоре выключила телефон. Абсолютно для всех растворилась.

Глава 40. Точно

Дорога заняла слишком много времени. Больше суток и, с учетом того, что мне пришлось сделать две сложные пересадки, часть пути вновь преодолевая на автобусе, под конец я уже толком своего тела не чувствовала. И дело не в самой дороге, а в нервозности, которая уже сожрала сознание и мысли.

Мой телефон уже давно сел, но я успела написать Миранде и сообщить к какому времени и куда приеду. Поэтому, когда я вышла из автобуса, она уже ждала меня на вокзале. Заметив меня, тетя тут же через толпу бросилась вперед и крепко обняла.

– Как ты? – немного отстраняясь, Миранда окинула меня взглядом, затем вновь обняла. – Все хорошо?

– Нормально, – опуская рюкзак на асфальт, я обняла ее в ответ.

Конечно, я лгала. Навряд ли мое состояние можно назвать «нормальным». Но ведь это касалось и ее. Миранда всегда была ухоженной, а сейчас выглядела потрепанной и бледной. Еще и под глазами залегли слишком темные круги.

Я забрала свой чемодан из багажа и мы сели в машину Миранды. Но даже после этого я никакой расслабленности не ощутила.

– Как ты себя чувствуешь? – мы остановились на светофоре и тетя опять посмотрела на меня. Даже ее взгляд отдавался нервозностью.

– Так же, как и обычно, – откинувшись на спинку, я запрокинула голову и закрыла глаза.

Я понимала, что вопрос Миранды значил куда больше, чем могло показаться на первый взгляд, ведь, если я действительно омега и те анализы верны, неизвестно, когда у меня пройдет полное пробуждение. Возможно, в любой момент и, если бы это случилось в дороге, подобное было бы полной катастрофой.

Но пока что я и правда чувствовала себя так же, как и обычно. Разве что жутко уставшая.

– До сих пор не могу поверить, что ты можешь оказаться омегой, – Миранда нервно постучала пальцами по рулю. – У нас же в семье никогда их не было. Иначе бы все знали. Но вот я вчера ночью перерывала всю нашу родословную за все поколения, которые смогла найти. И ничего.

– Я все еще надеюсь, что те анализы были неправильными и я все-таки бета, – поднимая ладонь, я ею сильно потерла лицо.

Наверное, «надежда» это далеко не то слово, которое я сейчас испытывала, ведь, если я все же омега, это будет хуже ада. Поэтому, при мыслях об этом меня уже трясти начинало.

– Вот зачем я поменяла тот тест? – тетя сильно закусила губу. Казалось, что сейчас расплачется. Возможно, уже делала это. – Я же, черт раздери, тогда считала, что поступаю правильно. Иначе хуже будет. К тем же бетам, которые показывали маленький процент на тесте относились черти как. Тебе бы просто жизнь испортили бы.

Миранда была права. Опять-таки, я была далека от всей этой темы, но даже до меня доходили некие нюансы. Например, то, что беты, показавшие высокий процент, получали все и сразу. Например, как Луиза. У нее, кажется, было восемьдесят пять процентов. Она же являлась единственной потенциальной омегой у нас в университете и с таким высоким процентом, была развязана в своих возможностях, действиях и выборах. А все потому, что правительство затрачивало на нее столько ресурсов, что Луиза могла позволить себе все.

Но, в итоге, даже она не пробудилась. Так и осталась бетой.

Что же касалось тех бет, которые показали на тесте небольшой процент? Чем он меньше – тем хуже отношение. Конечно, слова не совсем подходящие, так как даже над ними правительство неминуемо брало попечительство, но, поскольку беты, которые показывали меньше десяти процентов раньше никогда не пробуждались, на них особо не тратили ресурсы. Просто закрывали в определенном учреждении. Наблюдали за ними. И, после наступления девятнадцатилетия, когда становилось ясно, что эти девушки все же не омеги, их отпускали. Но приятного в этом было мало. Даже слишком.

Повернувшись, я обняла Миранду. Хотелось хоть как-то ее успокоить, хоть и у самой этого самого спокойствия ничерта не было.

***

Примерно через сорок минут мы приехали к Миранде домой. Она жила в пусть и небольшом, но достаточно уютном двухэтажном домике. И, стоило мне войти в гостиную, как меня тут же окружили мои кузены и кузины. У тети пять детей. Самый старший – альфа двенадцати лет. Единственный ее сын. Самая младшая – бета. Ей недавно исполнилось семь месяцев и сейчас малышка лежала на специальном коврике под присмотром соседки, которая зашла посидеть с детьми, пока тетя ездила за мной.

– А ну идите сюда. Сейчас я вас всех заобнимаю, – я сгребла малышню и крепко обняла. Девчонки засмеялись, обнимая в ответ. А сын Миранды начал вырываться.

– Фу, не нужно, – закричал он, когда я его и в щеку поцеловала. Он тут же начал вытирать ее. – Не слюнявь меня.

– Ой, ты глянь. Нашему альфе не нравятся сестринские нежности и объятия. А ну, девчонки, давайте его заобнимаем, – после этого мы уже всей толпой сестер набросились на него.

Каро лишь на шесть лет младше меня, а, поскольку я раньше много времени проводила в доме тети, естественно, я постоянно присматривала за ним. Особенно, когда Миранда работала и ей нужно было уезжать. Поэтому Керо вовсе для меня был особенным. Любимый младший брат, у которого сейчас шла забавная стадия взросления.

– Да отвалите же от меня, – Каро попытался нас отпихнуть. Ему все это не нравилось, но сопротивлялся он не сильно. Чтобы никого не поранить. И даже эта любовь к сестрам умиляла. Пусть и он ее явно и открыто не показывал.

Наконец-то отпустив его, я пошла к самой младшей кузине. Бережно подняла ее на руки, покачала. Она с интересом смотря на меня улыбнулась.

Оказавшись тут, я испытала ни с чем не передаваемое спокойствие, но, в тот же момент стало еще более тревожно. Если я действительно омега, Миранду посадят. Других вариантов быть не может. И это само по себе жуть, но ведь у нее пятеро детей.

Меня до едкой дрожи пробрало и я аккуратно положила малышку обратно на коврик. Следовало поскорее сделать повторные анализы и разобраться во всем этом.

Оставив чемодан и рюкзак, мы с Мирандой пошли обратно к машине. Пока что ее дети все так же оставались под присмотром соседки. Мой дядя работал на западе страны. На добыче нефти. Тяжелая работа и порой его месяцами не было дома, но за нее хорошо платили. Хватало для обеспечения семьи.

Вот только, если Миранду посадят, дядю уволят. Туда берут только тех, у кого в семьях нет погрешностей. То есть, все будет слишком плохо. Настолько, насколько даже представить нельзя.

Когда мы сели в машину, я опять обняла тетю. Я ведь понимала, что результат теста она поменяла ради меня. Чтобы я не оказалась в том учреждении. А теперь из-за этого ее жизнь может превратиться в ад и вся ее семья в нем окажется.

И в этих объятиях я почувствовала, что Миранда плачет. Нервозность давала о себе знать. Ей было страшно. Я даже уловила то, как она бросила взгляд на дом. Словно отчаянно желая опять посмотреть на своих детей.

А я вновь надеялась на то, что я лишь бета.

Хотя… да. Надежда это не то слово, которое можно применить к тому, что я сейчас чувствовала.

***

Мы приехали к той больнице, в которой Миранда раньше работала. Понадобилось время, но через очень близких знакомых, она смогла договориться о том, чтобы нам на полчаса дали лабораторию. Тут имелась старая. Та, которой уже никто почти не пользовался, но все равно мы вновь нарушали закон.

Я не знаю, как у меня получилось, но в какой-то момент я вошла в состояние умиротворения. Мне удалось убедить себя в том, что все хорошо и сейчас мы в этом убедимся. Посмеемся над тем, как переполошились и следующие пару дней, раз я уже тут, проведу в доме Миранды, после чего вернусь в университет.

И абсолютно все будет хорошо.

Миранда сама взяла у меня кровь и делала эти анализы. У нее успокоиться не получалось, хоть и внешне тетя старалась не выказывать панику.

До тех пор, пока все окончательно не рухнуло.

Я сидела за столом. Ждала результатов анализов и вот через двадцать минут тетя вернулась ко мне с папкой. И уже от одного взгляда на нее, мое сердце к чертям рухнуло вниз.

– Ты… Ты действительно омега, – произнесла она дрожащими губами, срывая слова из-за слез. Шатнувшись, Миранда подошла к столу и положила на него папку. Затем закрыла лицо ладонями и сильно всхлипнула: – Господи… Что?.. Что теперь будет?..

Все мое умиротворение тут же рухнуло вниз. Рассыпалось в стеклянные осколки и насквозь вонзилось в сознание. Мне стало плохо.

– Ты уверена? – подскочив на ноги, я подошла к Миранде. Забрала папку, но ничерта не поняла.

– Да… – она рвано качнула головой. – У тебя… уже начинается пробуждение. Оно… У тебя… есть совсем мало времени до того, как…

Было видно, что Миранда хотела много всего сказать, но фразы лихорадочно срывались. Правда даже произнесенных слов хватило, для того, чтобы я ощутила, как вся жизнь к чертям рушится.

Тоже качнувшись, я обняла ее. Даже это получалось паршиво.

– Все хорошо. Мы что-нибудь придумаем, – произнесла, как заведенная.

– Нет… Тебе нужно обратиться в правительство и сообщить, что… Иначе тебе будет хуже… – тетя, сквозь слезы качнула головой и я лишь сильнее ее обняла.

– Обращусь после того, как мы придумаем, что делать с подменой теста. Должен же быть хоть какой-то выход. Мы обязательно со всем этим справимся. Сможем.