Текст книги "Ловушка для стервы (СИ)"
Автор книги: Екатерина Янова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 31
Костя
Рассвет давно наступил, а мы так и не нашли мою девочку. Мы прочесываем лес уже несколько часов, но пока это не дало результатов. Стас сейчас уже в камере. Ребята мои сработали быстро, да и менты не подвели. Нашли мы дачу этого ублюдка. Он думал никто о ней не знает? Ошибся. А когда нашли это место, отправили сюда группу захвата. Я был вместе с ними, вид у Стаса был не очень.? В момент, когда мы ворвались в дом, он сидел с пакетом льда на причинном месте. Он долго причитал и жаловался, что моя безумная девка чуть не оторвала ему яйца. Молодец Наташа. Не завидую я Стасу. Я знаю силу ее хватки. Я ему еще добавил от себя выбитый зуб и не только, но это мало успокаивало. Наташу мы пока так и не нашли. А на улице было очень холодно. Особенно к утру. Изморозь на траве только усиливает беспокойство. Бесконечные деревья и кусты заставляют чувствовать ужас и панику. Этот лес нескончаемый. Здесь и днем легко можно потеряться, не то, что ночью. Вспоминаю ее слова, которые она прислала: “Мне очень холодно”, “Если ты меня не найдешь или найдешь слишком поздно…”. От них холодеет душа. Я понимаю, что она прощалась со мной. Она не верила, что я найду ее. Она уже смирилась с тем, что не выберется отсюда. Это не похоже на мою жизнелюбивую Наташу. «Люблю тебя больше жизни», – так она сказала. Что я буду делать, если потеряю ее? Я ведь тоже не смогу жить дальше.
Эти мысли роятся в голове, а каждый прошедший час подрывает надежду на лучшее все сильнее. У нас у всех уже болит горло, потому что мы постоянно зовем ее. Сейчас сюда спешит отряд спасателей с собаками для организации масштабных поисков. Но я понимаю, что при такой температуре воздуха найти Наташу живой с каждым часом шансов все меньше. Выходим на окраину оврага. Ребята осматривают внизу, а я натыкаюсь на взрытую землю. Это похоже на след. Внизу ветки примяты,? но никого нет. Оглядываюсь кругом, вижу наверху оврага тоже след босой ноги, он отчетливо виден на сырой земле. Делаю еще несколько шагов. Потом вижу под одним из деревьев кусок черной ткани. Бросаюсь туда, сердце колотится, озаряя радостью. Но когда подхожу ближе, меня накрывает паника. Я уже вижу ее, она сидит у дерева, закутанная в черную ткань и мужской пиджак. Она совсем бледная, губы синие, глаза закрыты. Я боюсь к ней прикоснуться. Боюсь, что не успел. А она такая тихая и красивая. Только на скуле алеет синяк, а на губе запеклась кровь. Эти следы на бледной коже выделяются яркими пятнами. Дрожащей рукой прикасаюсь к ее щеке, она совсем холодная:
– Наташа, – шепчу я, боюсь ее шевелить. Прижимаю руку к шее и не чувствую пульс, мое сердце колотится так, что я вообще ничего не слышу. Удушающая волна паники шурует по венам. Неужели, мы не успели? Неужели это конец?? Ко мне подбегают ребята. Мой друг отталкивает меня в сторону, довольно грубо хватает Наташу за плечи, укладывает на спину, берет за руку и прислушивается. Я не дышу.
– Живая, – объявляет он. – Успокойся. Слышишь? Пульс слабый, но есть. Теперь нужно ее срочно согреть! Не пялиться на нее! Понял? А согреть!
До меня еще доходит смысл его слов, а он уже снимает с себя куртку и кутает в нее Наташу.
Она приходит в себя в машине, когда мы уже едем назад. Я даже не понимаю, рада ли она своему спасению. Наташа только прижимается ко мне всем телом и дрожит. Ничего не говорит, не может. Ее тело сотрясает сильная дрожь. Я прижимаю ее к себе, пытаюсь отдать свое тепло,? но это не помогает. В машине печка работает на всю, в салоне очень жарко, но Наташа не может согреться. Я прижимаю к губам ее ледяные руки, пытаюсь согреть своим дыханием, но все бесполезно. Вижу, что ей больно, но почему не знаю. Я не успел ее осмотреть, возможно, она ранена. Свежей крови нет, я заметил только сильно опухшую лодыжку, но я не осмотрел ее полностью.
– У тебя что-то болит? – спрашиваю я. Она только кивает. – Что? – требую от нее ответ, пытаясь поймать взгляд, но она ничего не отвечает, только прячет лицо у меня на груди и продолжает дрожать еще сильнее.
Связываюсь с Борисычем, обрисовываю ситуацию. Говорю, что мы сейчас приедем. Наташа начинает мотать головой.
– Дддоммой, – шепчет мне в ухо, стуча зубами.
– Наташа, мне нужно, чтобы тебя осмотрел врач. Мы не будем оставаться там, если он не найдет ничего серьезного. Ты чуть не замерзла, посмотри, тебя всю трясёт, – она снова прячет лицо на моей груди, но больше не спорит, а мне остается только крепче прижимать ее к себе, кутая в теплый плед, и шептать на ухо ласковые слова, как я люблю ее, как безумно счастлив сжимать в своих руках, что скоро ей станет легче, потому что теперь все закончилось и помощь близка. А сам считаю минуты, нервы натянуты, как струна, дорога кажется бесконечной, потому что не могу ей помочь прямо сейчас.
Как только подъезжаем к больнице, выходим из машины. Наташу беру на руки, несу ее через фойе. Борисыч уже ждет нас у входа в отделение с каталкой, на которую укладываю Наташу.
– Вы что, все жить ко мне решили переехать? – недовольно спрашивает он.
– Не ворчи, а оказывай помощь.
– Оказываю, куда ж от вас денешь.
После осмотра и рентгена нас отпустили домой. Слава богу, переломов нет. Общее переохлаждение, ушибы, синяки, царапины, вывих правой ноги. Борисыч предупредил, что последствия переохлаждения могут проявиться не сразу. Наташе сделали несколько уколов, в том числе обезболивающий и успокоительный. Ее дикая дрожь сейчас прошла, она немного успокоилась, но все еще была тиха и немногословна. Вид был измученный, что немудрено, после таких потрясений. Наступать на ногу она не могла, ей наложили эластичную повязку, ходила она только с моей помощью, а чаще я ее просто носил.
Вот и сейчас я занес ее в свою квартиру, усадил на диван в гостиной. На ней был мой свитер и штаны от медицинского костюма, которые ей нашел Борисыч в больнице.
– Ты как? – спрашиваю я.
– Хочу поскорее снять это все и принять душ, – говорит она тихо.
??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????? – Может ванну?
– Было бы неплохо
– Хорошо. Сейчас.
Ванна готова, помогаю Наташе раздеться. Она пытается выгнать меня из комнаты.
– Я сама. Иди.
– Ага, сама. Ты еле на ногах стоишь, – беру за полы свитера и пытаюсь его снять. Наташа не дает.
– Не хочу, чтобы ты меня видел такой, – шепчет она.
– Наташа. Ты забыла? Я люблю тебя. Ты не представляешь, как я рад, что все позади. Ты хочешь меня испугать парой синяков?
Она вздыхает, но позволяет снять с себя одежду. Внутри и правда все холодеет, когда вижу багряные отметины на ее теле, ссадины на руках и ногах, разбитое колено. Ничего не говорю, потому что в горле ком. Просто помогаю ей забраться в ванну, смыть с себя кровь и грязь. Если бы так же легко можно было смыть еще и воспоминания об этих жутких событиях. Потом не выдерживаю. Мне нужно срочно прижать ее к себе, почувствовать в своих руках, чтобы обрести силы все это пережить. Поэтому сбрасываю с себя одежду и присоединяюсь к Наташе.
Мы лежим в моей огромной ванной. Наташа у меня на груди, прижалась ко мне и молчит. Слов нет. В голове одна мысль. Моя Наташа со мной, все позади. Только все еще вызывает беспокойство ее состояние. Она не похожа на себя. Прижимаю ее чуть сильнее, она вздрагивает. Понимаю, что сделал ей больно.
– Прости.
– Ничего.
– Что болит?
– Если честно, то все. Хотя сейчас уже легче немного, – тихо говорит она. Я замечаю, что она постоянно прижимает руку к ушибленным ребрам. Перемещаю ее так, чтобы осмотреть ее бок,? вижу две больших фиолетовых гематомы. Внутри снова поднимается удушающая волна гнева, задаю давно мучающий меня вопрос:
– Это он избил тебя?
Она кивает и говорит:
– Ну, мог вообще убить.? Я ж ему чуть яйца не оторвала, – слабо улыбается она.
– Жалко, что не оторвала.
– Ага. И его маленький перчик.
Чувствую, прежняя Наташа начинает возвращаться. Потому что я невольно? начинаю улыбаться.
– Что, такой маленький?
– Ага. Так что не переживай. Он даже в этом тебе и в подметки не годится.
– Ну, умеешь ты успокоить, – делаю паузу, потом спрашиваю дальше. – Что он еще тебе сделал? – этот вопрос мучает меня больше всего.
– В целом ничего, – успокаивает Наташа. В больнице она отказалась от осмотра гинеколога, сказав, что ее никто не насиловал. После этого у меня просто камень с души упал, но подробностей я так и не знаю. Наташа продолжает:
– Конечно, я не знаю что было, пока я была без сознания, но думаю, кроме мерзкой фотосессии ничего.
За то, что Стас трогал Наташу, хочется оторвать ему руки. Хотя, я думаю, в камере ему уже устроили по моей просьбе веселую жизнь. Теперь он так основательно накосячил, что даже крыша от него отказалась. Дядя генерал теперь сам думает, как спасти свою задницу. Ведь это была именно его дача в лесу, где он любил поохотиться. На той самой даче при обыске нашлись и другие компрометирующие документы, которые уличают и дядю и племянника во многих темных делах. Поэтому теперь Стас остался один на один со своими косяками.
– Эти фотки окончательно взорвали мне мозг, – признаюсь честно.
– Прости меня, – говорит Наташа, смотря прямо в глаза.
– За что?
– За то, что заставила сомневаться. За мою трусость.
Я улыбаюсь.
– Это ты говоришь про трусость? – нежно глажу ее по щеке. – Да ты справилась с толпой мужиков. Ты – героиня!
– Которая чуть не замерзла в лесу, – грустно усмехается Наташа. – Я серьезно. Я люблю тебя. Теперь буду часто говорить. Больше не буду молчать. Честно, – эти слова как бальзам на душу. Прижимаюсь к ее губам, потом обнимаю ее и говорю.
– Это ты меня прости. Я тебе наговорил такого… Ты не заслужила. Просто от слов этого мудака у меня мозг потек.
– Я поняла. Сильно переживал?
– Да. Хотел напиться в усмерть, и то не получилось.
– Почему не получилось?
– Не успел. Пришлось нестись, спасать одну шальную рыжую дамочку.
– Ты все-таки получил мое сообщение?
– Да. Если бы не оно, даже не знаю, что бы было.
– Там сети не было. И сообщение не отправлялись. А потом на телефоне зарядка села. Я уже мысленно попрощалась со всеми. Думала, замерзну там совсем.
Прижимаю ее крепче.
– Это Бог нам помог. Иначе я бы не нашел тебя. Я ведь без тебя и не жил бы, наверное. Теперь я еще лучше понимаю Егора.
– Давай думать о хорошем.
– Давай. Только ты так и не рассказала, как тебе удалось сбежать.
– Ну, сначала мне пришлось сделать вид, что я смирилась с судьбой, а когда кое-кто расслабился и приготовился получать удовольствие, я вцепилась в его причиндалы так, что он еле оторвал меня. А пока он охал над своей промежностью, я его шарахнула по башке бутылкой от шампанского. Он вырубился, я у него из кармана стащила связку ключей и телефон.
Дальше Наташа рассказывает, как обошла охрану и спустилась по стене, как бежала в лес, не разбирая дороги.? У меня снова все холодеет внутри от мысли, что могло бы быть, если бы ей не удалось сбежать. В том доме мы нашли видео, где Стас со своими охранниками насилует девушек. Такое видео было не одно. Так они взимали долги, наказывали. Теперь все это приобщено к делу. Наташе не говорю об этом. Хорошо, что она не видела эти страшные кадры. Я тоже посмотрел их лишь мельком, но мне хватило.
Целую ее в затылок, втягивая запах волос. Не хочу отпускать ее никогда.
– Ты выйдешь за меня, наконец? – спрашиваю я.
– Может быть. Я подожду, когда ты бухнешься на одно колено, как обещал.? А то бросил мне кольцо на стол и ушел. Я хотела его надеть, но потом решила, что подожду пламенной речи, как в сопливых мелодрамах.
– Хорошо. Договорились, если дело только в этом, можешь уже выбирать платье.
Наташа смеется, но ничего не говорит.
После горячей ванной я влил в Наташу несколько кружек горячего чая, накормил и уложил спать. К утру у нее поднялась высокая температура, и начался сильный кашель. Вот и последствия, о которых предупреждал Борисыч. От каждого приступа кашля я внутренне вздрагивал, потому что видел, с ее ушибленными ребрами это просто пытка. Она снова страдала, а я ничего не мог сделать. Я перебрал всю аптечку, нашел жаропонижающее и согревающую мазь, но они не очень-то помогли. Температура почти не упала, и кашель продолжал мучить Наташу. Едва дождавшись утра, позвонил Борисычу, он прислал ко мне своего знакомого терапевта. Тот поставил Наташе капельницу, прописал кучу лекарств. На работу я забил. Хотя теперь, после того, как мы одержали победу в тендере, работы полно. Приходится все решать в телефонном режиме. Понемногу стал подключаться и Егор. А я занимался только Наташей. Ей было очень плохо. Врачи опасались воспаления легких, но пока ставили диагноз – острый бронхит. После всех процедур кашель стал реже и более влажный, но температура держалась, аппетита у Наташи не было и мне приходилось впихивать в нее еду буквально силой. Вот и сейчас я сидел на кровати с тарелкой супа в руках и уговаривал ее съесть еще хоть несколько ложек.
– Ты просто монстр! – жалуется она.
– Конечно. Я просто хочу поскорее вытолкнуть тебя на работу. А то гном, наверное, скучает.
– Умеешь ты мотивировать. У меня теперь вообще аппетит пропал.
– Хорошо. Давай тогда так. Как только поправишься, закончим кое-какие дела и рванем в теплые страны. Как тебе?
– Вот это мне больше нравится. Ладно. Давай твой суп. Две ложки я еще осилю.
Берет тарелку, ложку, и с несчастным видом начинает есть.
Две ложки и снова приступ удушающего кашля. Она сворачивается в клубочек, прячет лицо в подушку, накрываясь одеялом, и долго лежит так, не шевелясь, пережидая пока успокоятся ушибленные ребра. Это отвратительное чувство, когда ты не можешь помочь дорогому человеку. И рад бы побежать, что-то сделать невероятное, но единственное, что можешь, молча сидеть и смотреть на ее мучения. Убираю еду, понимаю, что? дальше ее уговаривать бесполезно. Скоро придет медсестра, чтобы поставить очередную капельницу. Врач обещал, что это должно быстро поставить Наташу на ноги. Но наступил уже третий день, а ей не намного лучше. Хочется кого-нибудь убить, но главный виновник уже и так наказан.
– Костя, – хрипит из-под одеяла Наташа.
– Что? – наклоняюсь к ней, чтобы лучше слышать, она выглядывает из-под одеяла.
– Я хочу Биг Мак и шоколадный торт, а еще, чтобы ты не смотрел на меня, как на умирающую.
Вот паршивка. Начинаю улыбаться.
– Вот как встаешь на ноги, совершим набег на Макдональдс. А пока диетические супчики – самое то!
– Ты диетическая зануда! – говорит она и снова прячется под одеялом.
– Да. Во мне нет ни капли жира! – шучу я.
– Нет. Ты пресный и скучный! – доносится из ее укрытия.
Слышу звонок в дверь.
– Вот и Любонька пришла, – это наша медсестра. – Готовь попку.
– Да. Моя попка теперь только для Любоньки! Садист! – продолжает бубнить Наташа.
– Еще какой. Вот попрошу прописать тебе самые болючие уколы, будешь знать!
Иду открывать дверь медсестре, а сам думаю, что все-таки придется смотаться за тортом. Пусть лучше ест вредную пищу, чем вообще ничего.
Глава 32
Наташа
Чувствую себя последние дни так, как будто по мне проехался каток. Все болит, встать не могу, а от каждого приступа кашля хочется сдохнуть. Зато на душе хорошо и спокойно, почти. Главное не вспоминать про мерзкого Стаса и про темный лес. Костя все время суетится рядом. Все позади. Теперь бы не загнуться от восполнения легких.
Костя пошел открывать дверь моей персональной мучительнице, которая теперь каждый день ставит капельницы и уколы. Хотя, конечно, мне грех жаловаться. Если бы не мой мужчина, валялась бы я в больнице в общей палате, а так я у него дома, в суперкомфортных условиях.
Пока я “наслаждаюсь” процедурами, Костя куда-то исчез. Наверное, пошел работать.
Хотя странно. Обычно он надолго не пропадает, а сейчас капельница моя уже подошла к концу, а он ни разу не заглянул. Даже Люба удивляется, милейшая, кстати, женщина.
– Что-то Константин Дмитриевич сегодня не помогает мне своими советами. Неужели, наконец поверил, что я в вену с первого раза попадаю и препараты не путаю?
– Сама удивляюсь.
– А вообще хороший у тебя мужик! Заботливый, – говорит Люба, – сейчас это редкость. Таких мужиков беречь надо! А ты, Наташа, болеть удумала. Хватит. Пора уже встать, в порядок себя привести. А то лежишь, бледная как смерть, вот и Костя сбежал. Наверное, пошел искать себе кого порумяней.
Я смеюсь.
– Пусть только попробует! Я ему радар сразу оторву. Я в этом уже опытная. Он знает.
– Ох, какая ты! Ладно. Выздоравливай! До завтра, – говорит Люба, собирая свои вещи. – Пойду, поищу твоего милого, а то кто ж меня выпустит.
Выходит из комнаты, а я уже и правда начинаю нервничать. Куда он делся?
Успокаиваюсь, когда слышу их негромкий разговор в коридоре.
Через пару минут слышу шаги, дверь открывается, но вместо Кости в комнату влетает огромная охапка воздушных шариков и только потом заходит он сам. На нем клоунская шапка, и круглый красный нос на резинке. В другой руке коробка с тортом. Я счастливо улыбаюсь, а Костя говорит:
– Я пришел повеселить одну красавицу, на которую напустил хворь мерзкий колдун. Принес волшебный торт, который снимает все заклятья!
Я только улыбаюсь как дура, и не знаю, что сказать. В животе бабочки, за спиной крылья, кажется, сейчас вспорхну с кровати и задушу моего клоуна в объятиях!
– Что ты улыбаешься? Только скажи, что я зря за тортом бегал? Кстати, у меня еще есть волшебные гамбургеры из Макдонольдса. Они точно помогут!
– Я думаю, все это не будет работать без волшебного поцелуя, – капризно надуваю губы я.
– А по-моему, кроме торта, гамбургера и поцелуя не хватает еще кое-чего, – говорит Костя. Ставит торт на тумбочку, потом становится на одно колено возле моей кровати и начинает торжественно говорить:
– Я долго ждал подходящий момент, думаю, он настал! Я тебя люблю больше жизни, без тебя мне в этом мире пусто, поэтому я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Желательно в этой кровати и голая. Выходи за меня замуж, я буду делать тебя счастливой!? – достает коробочку, которую я уже видела, открывает, притом, что на нем клоунская шапка, смотрится это безумно забавно. Достает кольцо, надевает мне на палец.
– Вот так и знала! Думала, полюбила серьезного бизнесмена, оказывается, нет! Все же клоуна! – смеюсь я, пытаясь протолкнуть ком в горле от его слов.
– Да. Если разорюсь, пойду подрабатывать на детских праздниках! Не боись! Не пропадем!
– С тобой я вообще ничего не боюсь! Иди сюда!
Притягиваю Костю к себе, звонко целую в поролоновый нос.
– И все? – разочарованно смотрит на меня.
– Да. Остальное после свадьбы!
– Сдурела? Я тогда завтра вместо Любоньки притащу какую-нибудь тетеньку из ЗАГСа, останешься тогда без платья и праздника.
– Ладно. Уговорил. Иди поцелую.? Только я заразная.
– Точно. Ты заразная зараза! Скажи уже “да”, чтобы я точно знал! А то опять начнешь с темы съезжать.
– Люблю тебя, – говорю с чувством и смотрю на него, – Конечно, я говорю…, – хочу сказать “Да!”, только горло перехватывает, и меня опять скручивает сильнейший приступ кашля, а ушибленные ребра взрываются болью. Я забиваюсь под одеяло, не могу смотреть на выражение лица Кости в такие моменты. Знаю, он опять будет злиться, что не может мне помочь. Как не вовремя этот гадский кашель! Когда я снова могу нормально дышать, выглядываю из-под одеяла и хриплю, как прокуренный туберкулезник:
– Я согласна, если тебе нужна жена с таким голосом.
Хмурое выражение на его лице сменяется улыбкой и он говорит:
– Я ж тебя в жены зову, а не в оперу петь. Если будешь молчать, вообще цены тебе не будет!
– Нет. Молчать – это не про меня. На это не надейся.
– Ладно. Хотя, твой рот умеет не только говорить. За некоторые его таланты можно все простить.
– Это за какие? – невинно хлопаю глазами. – За любовь к шоколадному тортику?
– И за это тоже. Кстати, о торте. Сейчас буду тебя им кормить. И только попробуй делать такое же лицо, как когда ты ела суп, который я, между прочим, сам варил!
– Ты у меня золото! Но суп не очень. Давай лучше торт. И гамбургер! Так вкуснее.
– Радуйся, что я в клоунской шапке, поэтому добрый.
– Класс! А как это ты так быстро все придумал?
– Не поверишь! Вообще специально ничего не придумывал. Заехал в Макдональдс, а там детский день рождения и клоуны пляшут. Дети смеются, радуются. Вот и я решил тебя повеселить. Выловил одного, дал ему денег, чтобы он мне шапку отдал и шарики. А потом кольцо в кармане нащупал, думаю, сколько? можно его таскать?
– Кошмар. Я-то думала, ты заранее все придумал, подготовился, а оказывается…
– Зато от души. Так что не жалуйся!
– Ладно. Прощу тебя, после того, как наемся вкусняшек. Только я хочу за столом сидеть, мне лежать надоело. Любонька вон сказала, что я бледная как смерть, говорит, ты, наверное, побежал румяную красавицу искать.
– Ага. А нашел клоуна, – улыбается Костя, снимая с головы шапку.
– Ну, лишь бы не клоуниху.
– Не-е-е. Зачем мне еще одна, – смеется он, надевая шапку на меня.
– Да. С моими волосами сейчас парик – самое то!? Ты, конечно, выбрал момент, чтобы сделать предложение, когда я похожа на чулело, – ? три дня температуры, лежания в кровати, немытая голова. О внешнем виде лучше вообще не думать.
– Зато так ты будешь знать, что я тебя любую люблю. Даже в клоунской шапке, – целует меня в губы, потом говорит, – лежи пока, пойду, накрою на стол вкусняшек, потом приду за тобой, помогу тебе спуститься.
После торта и гамбургера чувствую себя наевшимся бочонком.
– Боже! Я сейчас лопну! – говорю я, откидываясь на спинку дивана в гостиной.? Если ты будешь так кормить меня каждый день, на работу придется тоже? клоунский костюм надевать, потому что больше я ни во что не влезу.
– Не боись. Вот поправишься, пойдем вместе в спортзал. А то я тоже там уже несколько месяцев не появлялся. Расслабился.
– Хорошая идея. Я тоже все собираюсь туда и никак не дойду.
Я подползаю к Косте, который сидит рядом на диване, забираюсь в его объятия, кладу голову на грудь. Мне очень хорошо.
– Ну, тебе с физкультурой придется немного повременить, пока совсем не выздоровеешь. Думаю, Борисыч тебе освобождение от любых нагрузок как минимум на месяцок пропишет.
– Ага. Без физкультуры я проживу. А вот без кое-чего другого никак, – говорю я, притягиваю Костю ближе и целую в губы. Наш поцелуй неспешный, знаю, Костя не будет меня трогать, потому что боится сделать больно, но мне нравится испытывать его терпение, да и свое тоже. Его губы нежно ласкают мои, но это не проходит бесследно. Я чувствую его растущее напряжение в штанах. Перемещаю руку туда и нежно поглаживаю.
– Не начинай того, чего не сможешь закончить, – говорит Костя.
– Я постараюсь, ты же сам говорил, что у меня талантливый ротик – углубляю поцелуй, пытаюсь расстегнуть ремень на Костиных штанах, но он не дает.
– Я от своих слов не отказываюсь, но сейчас боюсь, что при очередном приступа кашля ты мне просто кое-что откусишь, а он, знаешь ли, мне очень дорог.
– Не поверишь, мне он дорог тоже, и я уже за ним соскучилась, – хочу продолжить, но тут как по заказу подкатывает кашель, снова сотрясая все тело, скручивая меня, как старую бабку. Так досадно, что хочется плакать. Сворачиваюсь клубком на Костиных коленях, он нежно поглаживает меня по спине.
– Вот видишь. Я же говорил? Твоя задача сейчас одна – отдыхать и набираться сил. А потом мы все наверстаем.
Ну что тут скажешь. Остается только смириться.
– Пойдем, намажу тебя вонючей мазью и уложу спать.
– Вот именно, что вонючей, – врач прописал какую-то мерзко пахнущую мазь от ушибов, а Костя маниакально исполняет все его предписания. – Я от нее скорее задохнусь, чем поправлюсь.
– Не жалуйся. Зато она помогает, – мы встаем с дивана и медленно идем к лестнице. – ? Смотри, ты уже на ногу почти наступаешь, и синяки понемногу проходят.
Да уж. Ключевое слово – почти. Нога все еще опухшая и болит. Хотя я и правда уже увереннее на нее наступаю.
После всех процедур чувствую дикую усталость, поэтому быстро проваливаюсь в сон.
Утром просыпаюсь поздно. Кости, конечно, нет рядом. Чувствую себя почти здоровой, пока не начинаю шевелиться. Но лежать скучно, поэтому встаю потихоньку и, хромая, иду искать моего мужчину. Нахожу его в кабинете, он разговаривает по телефону, при этом напряженно смотрит в компьютер. Тон его жесткий и властный. Кому-то на том конце телефона крупно не повезло. Костя заканчивает разговор и раздраженно бросает трубку. Подхожу ближе, и говорю:
– Кто посмел разозлить с самого утра моего мужчину? – Костя видит меня, взгляд его теплеет.
– Вообще-то уже далеко не утро. Поэтому меня выбесил уже далеко не один человек.
Я забираюсь к Косте на колени. Вижу рядом открытый ящик письменного стола. В нем достаточно забавное содержимое. Несколько электрошокеров, наручники, рации, и даже резиновая дубинка.
Я достаю один шокер и спрашиваю:
– А это у тебя причиндалы для воспитания нерадивых сотрудников?
– Вообще-то нет, но скоро они меня достанут, – забирает у меня из рук шокер, – осторожнее с этим.
– Я возьму один. В сумочку кину. Давно, кстати, хотела.
– Зачем он тебе?
– Гнома вырублю на работе, когда опять достанет.
– А, ну тогда ладно.
Еще подцепляю наручники.
– А где от них ключик?
– Не скажу. Тебе такое в руки давать еще опаснее, чем электрошокер.
– Это да. Если ты и дальше будешь упираться, придется приковать тебя к кровати и долго насиловать, – говорю и впиваюсь в его губы. Когда отрываюсь, тяжело дышу, Костя тоже.
– Ты опять испытываешь мое терпение?
– А ты – мое.
– Если не уймешься, к кровати прикую тебя я и буду целый день кормить супом. Его еще много осталось.
– Я и раньше подозревала, что ты садист. Теперь уверена.
Костя смеется. Потом спрашивает.
– Как ты себя чувствуешь?
– Лучше. А еще я хочу есть. Там еще остались гамбургеры?
– Нет. Лимит вредной еды был исчерпан вчера. Сегодня могу предложить омлет в моем исполнении.
– Лишь бы не суп.
– Уговорила. Пошли, – Костя снимает меня с колен, встает. Я снова обращаю внимание на странный ящик.
– А насчет шокера я не пошутила. Хочу один. А тебе зачем их столько? Или я все-таки не знаю о каких-то твоих наклонностях?
– Бери один, – протягивает мне черную штуковину, – только аккуратней, – показывает мне, как им пользоваться.
– Это вообще-то для моего охранного агентства. Я тебе говорил, что у меня есть такое. Забрал новую партию, никак не отвезу ребятам.
– Понятно. Ну, ничего. На одну игрушечку им меньше будет, а мне спокойнее. Кстати, будешь баловаться, тоже получишь.
– Я буду паинькой.
Так шутя и смеясь, мы отправляемся на кухню. Взгляд мой падает на кольцо на пальце, вспоминаю вчерашний день, и сердце наполняется радостью и щемящим чувством.
Я останавливаюсь, разворачиваю Костю к себе:
– Да. Забыла сказать самое главное, зачем я тебя искала, – Костя с интересом смотрит на меня, – люблю тебя, – он широко улыбается. – Я же обещала часто говорить, вот. Держу слово.
– Я тебя тоже, – коротко целует в губы, – сейчас накормлю тебя, а потом посмотрим, насколько ты хорошо себя чувствуешь.
