Текст книги "Жена из прошлого (СИ)"
Автор книги: Екатерина Янова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава 21
Захожу в спальню. На кровати нахожу несколько пакетов из фирменных магазинов. Ага, самое необходимое за бешеные деньги. Достаю белье. О Боже! Такое даже страшно надевать. Да! О белье настолько известного бренда еще вчера я даже не мечтала. Такое хочется надеть, покрутиться перед зеркалом, еще бы, чтобы кто-то заценил… Ладно. К слову сказать, здесь целых три комплекта. Молочного, черного и алого цвета. Первых два вполне приличных, а вот третий я едва ли решусь надеть. В других пакетах спортивный костюм кофейного цвета, несколько футболок и банный халат. Выбираю молочный комплект, поверх надеваю футболку и костюм. Размер мой. Быстро расчесываюсь. Блин. Даже резинки нет. И косметики. Сейчас этот друг глянет на меня и не поверит, что я живая женщина. Бледная, как смерть.
Из гостиной до меня доносятся голоса. Друг этот разговаривает так, что его бас разносится на всю квартиру. Вполуха слушаю его рассказ о том, что сейчас в магазине внизу у него из-под носа какая-то рыжая курва увела любимый шоколадный торт. Буквально из рук выхватила, еще и сказала, что таким как он сладкое вредно. Раздается звонок в дверь. Надеюсь, это Натаха. Егор выходит в прихожую, отмыкает дверь, а Костя продолжает рассказ!
– Прикинь, овца! Я, правда, тоже не удержался. Ответил, что такой, как она и торт не поможет! Рядом с ней любой кусок поперек горла встанет.
Дальше удивленно слышу, что добавляется голос моей Натахи:
– Сомневаюсь, что у тебя вообще встанет! Тем более, поперек горла!
Выхожу в гостиную, вижу, встреча явно неожиданная. Я так понимаю, что это именно с Натахой этот друг торт не поделил. Егор ей дверь открыл, и она услышала последнюю фразу. Офигеть.
– Всем здрасти! – говорит Наташа. – Меня, вижу, не ждали! – вручает мне многострадальный торт, смотрю на друга Егора, он, по-моему, дар речи потерял. Сам Егор едва сдерживает смех.
– Ждали, ждали! Вот и познакомимся все как раз. Это Вероника, – Егор подходит ко мне и легко обнимает за плечи. – Это Костя, мой друг, а это сногсшибательная подруга моей Вероники – Наталья.
– Ага, сногсшибательная! – отвечает Наталья. – А еще овца! Я правильно расслышала?
– Ладно, извини, как тебя…? – довольно язвительно отвечает Костя. За Натахой не заржавеет. Она перебивает:
– Тебе меня никак! Ни вдоль, ни поперек! Так что не мечтай. "Хорошие" друзья у твоего Егора. Я бы на твоем месте задумалась, подруга! – говорит она мне. – Он тебя не обижал? – показывает на Егора. – А то у меня прям руки чешутся кого-нибудь прибить.
Егор уже трясется от смеха, я тоже. Костя все еще приходит в себя.
– Вероника, спасай! А то и Костяну достанется! Наталья, к торту предлагаю бутылку вина, чтобы вы сменили гнев на милость!
– А мы опять на вы?
– Это я от испуга. Мне мое хозяйство дорого!
– Чё, яйца к горлу убежали? Питание мозга перекрыли? Ладно. Расслабься! Вижу, Никуля ожила, так что я тебя прощаю. А торт этот Никин любимый, так что я не за зря эго отвоевала!
Наконец, оживляется Костя.
– Вероника, я поражен. Честно! И подругой, и вами! Так хотел познакомиться с девушкой Егора, но даже не рассчитывал на такой «теплый» прием.
– Так, проходим все на кухню. Там разберемся, кто кем и куда поражен.
После торта и вина Натаха немного подобрела, хотя с Костей они так и цепляли друг друга. Думаю, этот торт мы будем долго вспоминать. Потом, выбрав удачный момент, Натаха утащила меня в спальню.
– Ну что, простила своего Егорушку?
– Не совсем. Вернее совсем не простила, но ему, кажется, по фиг.
– Правильно. Сразу не прощай. Пусть вину зализывает. Только хорошо пусть лижет! И часто!
Натаха в своем репертуаре. Она подходит к кровати, видит пакеты:
– А это у нас что? – достает белье, присвистывает. – Ничего себе. Ну, ты кремень! Я бы уже растаяла, – достает красные кусочки ткани, которые и бельем назвать язык не поворачивается. – Ха, да он у тебя с фантазией! А прикидывался таким приличным! Молодец, мужик! Бьет в самое сердце. Я вот тоже считаю, зачем букеты дорогущие дарить, лучше трусы!
– Натаха, блин! Ты как всегда!
– Конечно! Кто тебя еще уму разуму научит. Ты ж привыкла трусы носить, чтобы жопа не мерзла, а надо так, чтобы жопу твою мужику погреть хотелось.
– Ладно, ладно! Научишь меня. Я пока вообще не знаю, как жить и где жить, а ты мне про трусы.
– Если серьезно, Никуля, решать, конечно, тебе. Но ты присмотрись. Ты просто привыкла, что мужики в жизни одни проблемы приносят, а этот видишь, помогает. А насчет этой Ларисы, такие, как она, не привыкли к отказам. Поэтому и бесится. Я бы на твоем месте дала ему шанс, – понижает голос, – хотя бы пока проблемы твои поможет уладить.
Я вздыхаю. Не знаю, что сказать. Натаха спрашивает:
– Что там с Витьком – козлиной рожей?
– Не знаю пока. Егор сказал, что его должны в ментовку загрести. Кстати, я так поняла, что этот Костя как-то связан с органами и должен как раз новости принести.
– Так он мент? – удивляется Наталья.
– Я не знаю. Егор сказал, что если этот процесс запустят нужные люди, то дело пойдет быстрее. А когда позвонил этот Костя, он назвал его тем самым "нужным человеком".
– Ясно. Значит или мент, или бывший мент, а бывших ментов не бывает. Да! С ментами я еще не спала!
– А ты с ним что? Спать собралась? Ты ж сказала: " Тебе меня никак".
– Ну, мало ли, что я сказала. Посмотрим. Он вроде как ничего. Это я сначала не рассмотрела.
– Егор сказал, что он парень свободный и любвеобильный, а Лариса, я так поняла, у них там офисная блядь, и Костю этого тоже не пропустила.
– Ну, это не удивительно. Если она блядь, а он свободный – они созданы друг для друга! Ладно. Хватит мужикам кости мыть. А то они там тоже уже всех баб, наверное, повспоминали. Пойдем. Еще по бокалу чая выпьем и сваливать будем. А то вам сегодня еще кучу трусов надо померить.
Глава 22
Проводив гостей, мы остались одни. В воздухе вновь повисло напряжение, как будто Костя с Наташей забрали с собой ту легкость и веселье, которые царили здесь еще минуту назад.
Егор пристально смотрит. Я понимаю, чего он ждет, но меня снова охватывают противоречивые чувства.
– Надо со стола убрать, – говорю это только для того, чтобы уйти от его взгляда, потому что понимаю, если посмотрю в ответ, снова запутаюсь в этом жарком омуте.
– Конечно. Только позже, – говорит Егор, а сам двигается на меня, я чувствую за спиной стену, дальше бежать некуда, а Егор уже ставит руки по обе стороны от меня, продолжая буравить взглядом, а потом медленно наклоняется и впивается в губы. Я понимаю, что он специально все делает не спеша, чтобы понять, что я не против. Я могу его оттолкнуть, и не могу одновременно. А, как только его губы касаются моих, мы уже не можем остановиться. Руки его перемещаются на мою спину, крепко прижимают, губы лишают дыхания. Я веду ладонь по его груди, забираюсь под футболку, прикасаюсь к горячей коже. В голове сладкий туман. Егор тянет за змейку на кофте, нетерпеливо стягивает ее и бросает на пол. Руки забираются под футболку, нежно гладят спину и живот. Забираются под резинку штанов, потом возвращаются вверх. Футболка тоже летит на пол. Он отступает на шаг, смотрит жадным взглядом. Вижу, что глаза его задерживаются не только на белье, но и на синяках, все еще цветущих на моем теле. Это как-то сразу охлаждает пыл. Я хочу закрыться, уйти, но Егор не дает. Он прижимает меня к себе, потом подхватывает на руки и несет в спальню. Опускает на покрывало, снова впивается в губы. Потом отрывается, говорит, тяжело дыша:
– Обещай, что скажешь, если я забудусь и сделаю тебе больно.
– Обещаю, – говорю так только потому, что он хочет это услышать.
– Я буду осторожен, но все же.
Вместо слов закрываю его рот поцелуем. Пусть молчит. И пусть не будет осторожен. Я хочу, чтобы со страстью, чтобы как последний раз. Ведь я еще не решила, будет ли следующий. Хотя, я даже представить не могу, как смогу теперь прожить без его поцелуев, прикосновений. Это как наркотик. Узнав, что значит ломка по нему, страшно даже в мыслях возвращаться туда. Еще страшнее от понимания, что мои страдания после развода не идут ни в какое сравнение с той агонией, которую испытала, когда думала об измене Егора. Но сейчас я уже не могу остановиться. Я отвечаю на его поцелуй со всей страстью, которая ударила в голову, сделала чувствительным тело. Мысли улетают из головы, остается только примитивное желание отдаться любимому мужчине. Его руки становятся грубее, смелее. Новое белье летит в сторону от кровати, и вот он уже на мне, во мне, покоряет меня своим мощным телом. Жаркий шепот подстегивает чувства:
– Вероника! Я так соскучился! Моя девочка! Я больше тебя и на день не отпущу. Мне больше на хрен не нужен никто! Веришь мне? – он вдруг останавливается, и отчаянно заглядывает в глаза. Повторяет вопрос:
– Веришь?
А я сейчас готова сказать все, что угодно, лишь бы он не останавливался.
– Верю, – стону я. – Верю. Только продолжай!
– Какая горячая, развратная девочка! Люблю тебя! – шепчет он и, наконец, дает то, чего я так хочу. Его резкие движения подводят к грани, за которой я уже не соображаю ничего, перед глазами искры, а тело взрывается неземным удовольствием. Оно накатывает девятым валом, качает на волнах и медленно отступает.
Сознание возвращается не сразу. Сейчас я могу только лежать и тяжело дышать, ожидая, пока снова смогу чувствовать свое тело.
Медленно открываю глаза, Егор лежит рядом. Его грудь тоже тяжело и часто вздымается. Через пару минут, восстановив дыхание, он поворачивается ко мне.
– Ты когда-нибудь убьешь меня сексом. Честное слово, – со вздохом говорит он. – И после такого, ты все еще сомневаешься в чем-то, думаешь, мне нужен кто-то еще?
– Не знаю, – честно говорю я, – может у тебя так с каждой.
– А у тебя так с каждым? – я совершенно не готова к такому вопросу, но Егор внимательно смотрит на меня, ожидая ответа. Он совсем ненормальный? Я сажусь, подтягивая колени.
– У меня не богатый опыт.
– И все же? Пусть у тебя было немного мужчин? – не отстает Егор.
– Вообще-то, до тебя кроме мужа у меня никого не было. А с ним…, – блин, как же сказать, что с ним у меня вообще редко получалось кончить. А когда я стала понимать, что он полностью потерял ко мне интерес, лучше вообще не вспоминать. – С ним такого не было. Особенно последнее время все было вообще… никак. Он говорил, что я в постели бревно, поэтому он и ищет нормальных баб, которые могут дать ему нормальный секс.
– Это еще раз доказывает, что он мудак. И тебе не подходит и никогда не подходил, – все это время я сижу, поджав колени, уткнувшись в них подбородком. На Егора не смотрю. Боюсь. Егор садится рядом, берет меня за плечи, поворачивает к себе.
– А теперь послушай мужчину, у которого было много женщин. У меня такого тоже не было ни с кем. Разве что в далекой молодости. Слышишь? И дело не только в сексе самом по себе. Я с тобой получаю удовольствие душой. Понимаешь? А такое не может дать просто какая-то очередная юбка. Я это точно знаю. Поэтому никогда не променяю духовную близость на одноразовое сомнительное удовольствие.
– Мне бы очень хотелось поверить тебе. Только теперь я боюсь еще больше, понимаешь. Я уже знала, как это больно, когда предают, но с тобой все оказалось в разы сильнее.
– Я понимаю. Мы еще не до конца узнали и поняли друг друга. Доверие должно основываться на чем-то. Поэтому давай договоримся не скрывать друг от друга свои чувства. Открыто говорить о них.
– Открыто говорить? Боюсь, я тогда превращусь в неврастеничку, которая будет тебя ревновать на каждом шагу и постоянно пилить. Я так не хочу.
– Не превратишься. Разумная доля ревности – это даже хорошо. Я вот тоже тебя ревную.
– Господи. К кому?
– Ко всем. Даже к Гному твоему. – Он что прикалывается? Похоже, Егор читает недоверие в моем взгляде.
– Да! Он так смотрел на тебя!
– Да он на всех так смотрит. Старый, похотливый мудак.
– Вот видишь. Для ревности не нужен повод. Это инстинкт. А чем ты думаешь твой бывший муж так выбесил меня?
– Чем же?
– Я и так ненавижу его, за то, что он был с тобой, а он еще пытался мне рассказать при встрече, что ты в постели с ним умаялась, потому что вы мирились долго.
– Виктор так сказал? Вот урод! А ты поверил?
– Нет. Но одна мысль об этом сорвала мне все планки.
– Ты ему сильно врезал?
– Надо было сильнее. Если бы я знал, что он тебя обидел, я бы его убил. Точно.
– А что там рассказал твой друг?
– Что, что? Все по плану. Сейчас он уже совершает увлекательную поучительную экскурсию в ближайшем обезьяннике. Там его быстро научат родину любить.
– И долго он там будет?
– Пока до выяснения всех обстоятельств.
– Какой кошмар. У нас с ним уже давно отношения испорчены, но что мы дойдем до такого, я даже не думала.
– А рожу это ты ему расцарапала?
– Да уж. Сама от себя не ожидала!
– Это еще раз говорит о том, что в тебе дремлют силы, о которых ты сама не догадываешься. В том числе и сексуальные.
– Ага. А ты выпустил всех чертей на волю!
– Может всех, а может, еще нет, – загадочно говорит Егор. Подвигается ближе, и я понимаю, что сейчас он собирается проверить, остались ли во мне еще сексуальные силы вместе с чертями, которые просятся на волю.
Глава 23
Утром я проснулась рано. Егор еще спал. А мне в голову снова полезли гадкие мысли, от которых разболелась голова. Так хотелось поверить Егору и больше не вспоминать то мерзкое видео, но страх крепко вгрызся в меня, не давал дышать полной грудью, и я знала, что еще долго буду оглядываться и вспоминать. Можно ли на таком недоверии построить здоровые отношения? Я не знаю. Только отказаться от Егора у меня сил тоже не хватит. Получается, выбора у меня все равно нет. Значит надо попытаться отпустить свой страх, иначе он не даст двигаться дальше.
Смотрю на Егора. Он такой красивый. Немного седины на висках его совсем не портят. Волевой подбородок, прямой нос. Сейчас он расслаблено лежит на боку, закинув одну руку за подушку, другой обнимая меня. Можно ли верить ему? И почему он так действует на меня?
Егор сонно открывает глаза, смотрит в ответ. Спрашивает:
– Ну что, все рассмотрела?
– Не знаю. Хотелось увидеть самую суть.
– Суть в том, что я тебя люблю! Тебе нужна еще какая-то?
– Нет. Этой достаточно.
– Тогда хватит глазеть, иди сюда!
– Вообще-то у меня голова болит.
– Ну, вот! Вроде это только после нескольких лет замужества начинается. Разве нет? – шутливым тоном говорит Егор.
– Не знаю. У меня сейчас болит.
Вот тут Егор уже становится серьезным.
– Сильно болит? Давай я Стасу позвоню, – встревоженным тоном говорит он, заодно пробует лоб.
– Не настолько сильно, чтобы бежать к врачу. Просто таблетки сейчас выпью, которые твой доктор прописал, и станет легче, я думаю.
Пытаюсь встать, чтобы идти за таблетками, но мне не дают.
– Лежи! Куда собралась! Сейчас принесу. И таблетки, и завтрак. Потому что пить их на голодный желудок нельзя.
– О боже! Это же мечта любой женщины, завтрак в постель. Может, ты меня еще напугаешь блинчиками? – подначиваю я.
– Да вас, прям, понесло, мадам! Или ты меня на слабо берешь? Будут тебе блинчики, только попозже. Сейчас обойдемся бутербродами и тостами с чаем.
– Я кофе люблю! – капризно говорю я.
– Я тоже. Ладно. Сделаю тебе кофе. Некрепкий!
Боже! В моей жизни такого не было никогда! Разве что на 8 марта мой муж в молодые годы мог порадовать таким вниманием. Правда, жили мы тогда со свекровью. Поэтому радость была смазана ее кудахтаньем с кухни, о том, что Витенька обварился или порезался. Что это за блажь, еду в постель таскать и т. д. Свою квартиру мы смогли приобрести, когда Антону было три года. Тогда только я смогла вздохнуть спокойно. Мой дом был моей крепостью. Правда, свекровь всегда считала, что я плохо забочусь о ее сыне, мало внимания уделяю, плохо кормлю и т. д. Мне иногда казалось, что в ее сознании сынок так и остался в детсадовском возрасте, поэтому у меня не было шансов стать хорошей женой. Ведь я считала, что взрослый мужчина должен сам заботиться о семье.
Свекровь умерла четыре года назад, примерно за год до нашего развода. Виктору тогда вообще крышу снесло. Он часто пропадал по несколько дней, выпивал. Я все думала, что он из-за смерти матери переживает, а потом выяснилось, что он в ее квартиру баб и друзей водил. А я думала, что он от горя страдает. А потом встретил эту Ингу, и она поразила его в самое сердце!
Уже после нашего развода, насколько я знаю, Виктор продал квартиру матери и купил другую, в которой они и жили с молодой женой. Нам с той продажи ни копейки не досталось, да мне и не надо было ничего. Лишь бы меня не трогал. Поэтому для меня большой вопрос, какого хрена он приперся в мой дом и что-то требует. Да. Квартиру мы не делили, но он клялся, что никогда не будет претендовать на свою часть, а я была в таком состоянии, что у меня не было сил на судебные тяжбы и дележку. Хотя Натаха меня предупреждала, но я продолжала верить в порядочность своего бывшего мужа, как бы наивно это ни звучало.
Егор обещал, что сегодня мы поедем ко мне домой. Страшно, что там меня ждет. Это ужасное чувство, когда вторгаются в твое жилище и топчут там грязными сапогами, а ты ничего не можешь сделать. Я снова вспомнила свою разгромленную кухню. Боже! Что там в остальной квартире? Особенно ценного там не много, зато есть вещи, дорогие моему сердцу.
Из этих невеселых мыслей меня вырывает Егор. Он входит в комнату с подносом в руках.
– Что пригорюнилась, красавица?
– Думаю, что ждет меня дома. Мы ведь поедем туда сегодня?
– Да. Если ты хочешь. Хотя я предлагаю сначала вызвать клининговую службу, чтобы они навели там порядок. Тебе напрягаться с уборкой я не позволю.
– Нет. Никакой службы. Сначала я должна сама на все посмотреть. А потом надо замки поменять.
– Это обязательно. Давай позавтракаем, потом, если будешь себя хорошо чувствовать, то поедем.
До обеда мы никуда так и не собрались. Все-таки пожарили блинчики, я даже не думала, что это может быть так увлекательно и вкусно. Пока мы целовались, я задела пакет с мукой, и он рассыпался по всей кухне, правда, нам было уже все равно. У нас случился секс прямо на кухонном столе. Потом только случились блины, после уборки кухни. Короче, дел у нас было невпроворот. Да и собираться было так страшно, что я невольно оттягивала момент выхода из квартиры. Я уже поняла, что наше хрупкое счастье в безопасности только в четырех стенах, пока мы вдвоем. Как только выходим за порог, начинаются испытания на прочность. И сейчас предстояло одно из них.
К моему дому мы подъехали около часа дня. На лавочке как обычно сидели мои "любимые" соседки.
Егор заметил их и спросил:
– А эти сторожа были в тот день, когда у вас случился скандал с Виктором? Они что-то слышали, интересно?
– Ты знаешь, я была в таком состоянии, что даже не помню. Но у меня с ними отношения не очень. Так что на помощь надеяться не стоит.
– Интересно, чем ты не угодила таким милым старушкам?
– Это еще одна неприятная история в моей жизни. Может, расскажу тебе, но как-нибудь в другой раз.
– Ладно. Пошли.
Мы поднялись на нужный этаж. У меня тряслись руки, когда я пыталась вставить ключ, поэтому Егор отобрал его, быстро отомкнул и распахнул дверь. Из квартиры сразу пахнул несвежий запах. От этого внутренняя дрожь усилилась. Егор взял меня за руку и решительно шагнул внутрь. Картина была живописная. Повсюду бутылки, какая-то разлитая липкая жидкость на полу. На кухне еще хуже. Стол сломан, осколки посуды кругом. Оборванная штора лежала на грязном полу. Это меня убило больше всего. Ведь я ее сама шила. Долго подбирала дизайн, цвет, ткань. А теперь она валялась скомканная, грязная, прожженная в нескольких местах сигаретами.
Я подняла мятую ткань.
– Только не вздумай расстраиваться из-за этой тряпки!
– Я ее сама сшила.
– Молодец! Буду знать, что ты еще и на машинке строчить умеешь.
– Не прикалывайся!
– Даже не думал! Это значит, что ты можешь сшить такие же шторы. Или, купить. Вообще не проблема. Лучше посмотри, не пропало ли что-то ценное?
Боже! Хорошо, что он рядом. Егор абсолютно прав. Что такое испорченная штора по сравнению со всем остальным. А потом мне пришла в голову другая мысль. Может, таким образом, сама судьба заставляет меня выбраться из этой квартиры, которая пропиталась моим одиночеством, где я застряла со своими любимыми шторами и другими привычными, удобными вещами. Теперь волей неволей придется все обновлять, в квартире и в жизни.
В остальных комнатах дела обстояли лучше. В гостиной было натоптано. Ковер придется сдавать в химчистку, с диваном не знаю, как быть, вещи разбросаны, но хотя бы ничего не сломано и не разбито. Я проверила в моей комнате шкатулку, где лежало золото. Его было не много. Цепочка, которую мне подарила мама, еще одна пара сережек и два кольца. Одно из них обручальное. Я не была большим поклонником украшений, да и баловать меня было не кому. Вроде, все на месте. Денег в квартире я не держала, все на карте. Можно считать, что все не так уж плохо.
– Ну что, пропажи больше не обнаружено?
– Вроде как все на месте. Да, тут и брать-то особенно нечего.
– Вот и хорошо. А убирать здесь я тебе не позволю. Особенно сейчас. Поэтому предлагаю вызвать специалистов.
– Но я не хочу, чтобы здесь опять топтались чужие люди.
– Я понимаю. Но поверь мне, это только первый раз страшно, а потом тебе еще понравится. Короче, выбирай! Или мы оставляем все, как есть, пока ты полностью не поправишься, или вызываем клининговую службу. Они заодно могут и ковер в химчистку сдать и диван химией оттереть так, как ты никогда не сможешь. Да и обои я бы заменил, в прихожей хотя бы. Отмыть их вряд ли получится.
– А они это все делают?
– Некоторые делают все. Но на обои я тебе своих мастеров пришлю. Кстати, думай сразу. Может, вообще ремонт капитальный затеем?
– Ты что? Совсем, что ли? У меня денег столько нет. И не надо за все платить. Я и так тебе многим обязана.
– Ты моя женщина. И не надо быть мне обязанной. Желательно, просто любить меня. Но с такими заявлениями я тебя не тороплю. А ремонт мне только на руку. Ты тогда будешь жить со мной, а не рваться к себе. Так что я это предлагаю из самых эгоистичных соображений.
Ну что тут скажешь?
– Хорошо. Давай своих спецов. Но только для прихожей и порядка! Этого хватит, – Егор победно улыбается.
– Тогда собирай нужные вещи, а я пока позвоню слесарю. Начнем со смены замков, а там разберемся.
Егор уходит звонить, а я понимаю, что большая часть нужных мне вещей лежит в машине, ведь после поездки к родителям я ничего не доставала, еще вспоминаю про годовой запас продуктов, которые я привезла. Надеюсь, ничего не пропало.
Кидаю в пакет кое-что, что может пригодиться, и выхожу в прихожую.
Вот так налегке я собираюсь вступить в новую жизнь.
