Текст книги "От заката до обеда"

Автор книги: Екатерина Великина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

О зимней одежде

Признаюсь как на духу – я никогда не завидовала мужчинам. Мне не требуется главенствующей роли в семье: во-первых, лишняя ответственность, а во-вторых, я так насобачилась вещать с галерки, что переору даже судовой дизель без глушителя (отдельная благодарность бабушке). И какого-то особенного равноправия мне тоже не треба – как большой любитель полентяйствовать, я крайне трепетно отношусь к разделению труда. В том смысле, что, будь у меня возможность сидеть дома, шкварить котлетки, писать рассказки и терроризировать Фасолия, я бы так всю жизнь и просидела. Ну, может, добавила бы к Фасолию Горонтия и состряпала какой-нить нудный роман к тридцатнику… Но это максимум. Короче, Богу Богово, а Дементию – попутного ветра и лишнюю дырку на ремне.

Так о чем бишь я? О мужиках?

Так вот, я дядькам никогда и ни в чем не завидовала, кроме одного.

Одежды, мать ее ети.

Господи, как же это невыразимо прекрасно начинать утро с поиска носков, один из которых рваный, а другой – левый. Какое же это большое человеческое чудо засунуть ноги в удобные растоптанные кроссовки! А уж про возможность выбирать джемпер не по цвету, а по запаху из-под мышек я вообще умалчиваю.

Ну скажите мне, разве может быть несчастливо создание, у которого всего две пары джинсов – «стиратые» и «нестиратые»?

Апогей моей зависти – ванная комната. Для того чтобы завершить утренний туалет, супругу требуется десять секунд – именно столько времени уходит на то, чтобы пару раз плеснуть себе в харю холодной водицей. И все. Все-е!

Про собственную рожу даже рассказывать не хочется. Минут десять висишь на зеркале и размышляешь, чьи гены подгуляли. Опосля умываешься и еще десять минут расстраиваешься из-за того, что гены смыть не удалось. Четыре минуты выбираешь крем «по случаю». Так как кремов «от трупности» не придумали, мажешь наследственность тем, что имеется. Масляным блинчиком – в комнату за косметичкой – не удовольствия ради, а токмо чтобы «добавить жизни». Задача фактически неразрешимая. Попробуйте нарисовать жизнь там, где ее нет и до тринадцати не будет, и вы меня поймете. Более или менее удовлетворительный результат – это когда на лице появляются глаза и губы. Так как без глаз на улицу не выходят, на мейк уходит еще двадцать минут.

(Тут, кстати, очень хорошо иметь Ученого мужа, потому что Неученые мужья уже давным-давно стучат копытами в прихожей и переходят на фальцет.)

Дальше – шмотки.

Выбор гардероба, безусловно, зависит от женщины. Так, если бы кто-то увидел мое барахло в мое отсутствие, он мучился бы догадками до конца своих дней. Исходя из ассортимента, выходит, что я всю жизнь шастаю по театрам, а в оставшееся время подрабатываю проституцией у шоферов дальних рейсов. Как оно могло так получиться – понятия не имею. С учетом того, что в театре я не была лет, наверное, семь, ни одного знакомого дальнобойщика у меня нет, а все присутственные места сводятся к магазину детского питания и местной песошне.

Нет, я с этим своим гардеропчиком вполне себе прекрасно жила. Насобачилась как-то. Например, если наступать на мысочки, то шпильки в песок не проваливаются. А если не слишком нагибаться – под куртку и не задувает. Без шапки тоже – говно-вопрос – до минус пятнадцать ходим так, а после минус пятнадцать – нехрен и ходить. Шо? В тонких джинсах мерзнет жопка? А жопкой надо быстрее, в противном случае – зацокает не хуже шпилек.

Короче говоря, четыре недели назад я жила по двум принципам:

1. Если хочешь куда-то сходить – десять раз подумай.

2. Лучше жена с придатками, чем борщ в кастрюле (читай: муж добрый, он простит).

Но так легко и славно мне жилось только до ремонта. Ага… Вместе с рабочими-полудурками и расхераченным жилищем мне выпало счастье в виде многочасовых прогулок по строительному рынку.

Нет, конечно, можно отправить на рынок Дементия… Теоретически. С тем же успехом я могу написать на Прохоре (моем коте) «ты ковбой» и отправить его в Белый дом…

Ежели я не хочу красного унитаза, синей фортепьяны и чугунного шкапа для шляп – на рынок нужно идти вместе с Половиной.

Каждое утро Дима говорит примерно следующее:

– Там холодно, Катя. Надень что-нибудь теплое – нужно будет много ходить.

И каждое утро я разрешаю неразрешимое.

Что удобнее – тонкие штаны, но «до талии», или толстые штаны, но «на бедрах»? Первые пять минут я думаю, что тонкие – вроде как «холод распределится равномерно». Следующие десять минут я переодеваюсь… а потом раздеваюсь обратно. Правильно! Нужно надевать «на бедрах». Потому что уж лучше пусть спина промерзнет хорошенько, а все остальное будет в тепле.

Или вот как вам кажется удачнее – сапоги на двенадцатисантиметровой шпильке с мехом или на семисантиметровой, но без? Да, блин, есть над чем подумать. Обычно думаю минут двадцать, после чего лаюсь с Димой на тему «четыре года шкварю тебе котлеты и до сих пор не дослужилась до нормальных сапог». Обуваю конечно же на двенадцатисантиметровой. Ну да, через полтора часа начну прихрамывать, зато не замерзну.

И так далее и тому подобное.

Итог: на рынок отправляемся через полтора часа после того, как это было нужно. Первый час хожу триумфатором – продавцы охреневают, так как кроме меня ни одной голозадой идиотки на двенадцатисантиметровых каблучищах в местных пампасах не имеется. Все остальное время меня можно снимать для передачи «В мире животных», серия «тойтерьеры тоже умеют зимовать». Все верно – тварь дрожащая.

Дрожащая – потому что зимою вообще-то холодно, а тварь – по жизни.

Катакомбы, диггеры и алкоголь

Чуть больше двух лет назад заезжала ко мне подружка Анька. Пили мы с ней водку «Преображенская», по причине ее низкой стоимости, благо с финансами было паскудно. Что-что, а вот соотношение «цена-качество» в этом напитке было на высоте, и, уговорив 0, 5 на двоих, мы «преобразились» целиком и полностью. Беседа велась самая что ни на есть светская: половая жизнь подруг, падение цен на «Пупу» и прочие, не менее завлекательные темы…

Все началось с того, что Анька сказала:

– А знаешь, Кать, эта жизнь полное говнище, в котором ничего ни хрена не меняется.

Как вы понимаете, я не могла не согласиться со столь убийственной сентенцией и только горестно вздохнула в ответ.

– Вот ведь так всю дорогу и просидишь дома, да? Ну, работа там, муж… Дети появятся… И никаких тебе приключений.

Тут нам стало совсем грустно. Потому что приключений, за исключением похода за следующей порцией топлива, и правда не предвиделось.

– А ведь вокруг, Катьк, столько всего интересного и замечательного. Вот чего бы ты, скажем, такого-эдакого сделать хотела? – не унималась товарка.

Говорить ей о том, что больше всего на свете я мечтаю поступить во Французский легион, а потом штурмовать все горячие точки одновременно, я не стала. Потому что это неправда. Вместо этого в моем мозгу всплыл сюжет какой-то третьесортной передачки про аномальные зоны. Про те самые, в которых типа глючить должно, шарики там всякие летать и кошмары сниться. Короче, после некоторых размышлений я сообщила подружке, что более всего на свете жажду отправиться на weekend в какую-нибудь аномальную зону, чтобы свести личное знакомство с потусторонними мирами, а если таковых не найдется (что вероятнее всего), хотя бы просто побухать на природе.

– Дельная мысль, – согласилась Анька.

Дальше мы отправились в магазин за «догоном», посему остаток ночи я не помню.

Утро было поздним, холодным и неожиданным. Соскребая себя с кровати, я искренне пожалела о своей алкогольной невоздержанности и, запивая горе кефиром, пошла включать аську, дабы поинтересоваться, как там подружка.

Но до Аньки я так и не достучалась… Потому что по почте пришло письмо, содержание которого поставило меня в полнейший логический тупик.

«Здравствуйте, дорогие Аня и Катя!

Поздравляем вас! Теперь вы являетесь действительными членами группы «Космопоиск».

Приглашаем вас присоединиться к походу в царицынские катакомбы, состоящемуся…

Место встечи…

Для получения более полной информации просьба обратиться по телефону…

Михаил».

При слове «катакомбы» содержимое моего желудка поперло наверх и некрасиво расплылось по кафелю.

Пока я восстанавливала санитарную обстановку в комнате, в башке немного прояснилось, и потихонечку начали всплывать картины вчерашнего вечера.

По ходу дела, перед тем как окончательно уйти в астрал, мы заглянули в Интернет.

Чего-чего, а Сеть пьяных любит. Список посещенных страниц был забавен: Английская интерактивная биржа, зоофилия, знакомства, беспредел-чат и… Космопоиск.

Не знаю, как нам это удалось, но на вышеуказанном сайте мы выловили главного кретина-основателя и настрочили ему некрасивое лизоблюдское письмо, ответ на которое и болтался сегодня в моей почте.

Заглянув в «Отправленные», я поняла, что Михаил, безусловно, принял нас за своих, потому что подобный мессаг действительно мог придумать только истинный член космо-поиска.

«Доброй ночи!

Мы очень хотим присоединиться к какому-нибудь походу куда-нибудь в пределах ближайшего Подмосковья. Особенно интересуют аномальные зоны, могильники, места захоронения французских войск и прочие загадки Вселенной.

Немного о себе: молоды, устремлены, физически развиты.

Интим не предлагать».

Конечно, я сразу же позвонила на работу Аньке, с тем чтобы вместе поржать над случившимся, но не тут-то было.

– Ты что, такой шанс только раз в жизни бывает, – орала подруга.

– Тоже мне, как будто ты бесплатный тур на Сейшелы выиграла, – вполне разумно заметила я. – Ты хоть знаешь, что такое катакомбы?

– Ну, это, кажется, что-то строительное. Да и вообще, чего ты паришься? Не сходишь, не узнаешь.

Мне ужасно хотелось ответить ей, что если я не узнаю, то вряд ли особенно огорчусь по этому поводу, но я промолчала.

– Не компостируй мозги, а немедленно звони и записывайся, – закончила свою речь Анька и шваркнула трубку.

И вот тут в моей душе заметались демоны. «Какого хрена ты паришься? – интересовались они. – Что, кишка, тонка? Ты же Катечкина! Ну что там такого может быть, в этих самых катакомбах?» Демоны говорили настолько убедительно, что я вновь сняла трубку.

– Девушка, вы когда-нибудь увлекались диггерством? – поинтересовался Михаил.

Вспомнив, как на прошлой неделе я полчаса выгребала кошачье дерьмо из-под ванной, я, совершенно не задумываясь, произнесла:

– Да, конечно, чего там. Я же ведь геологоразведочный закончила. Горы, сталактиты и все такое.

Сообщать о том, что мой факультет был экономическим и единственное мое умение как геолога – это, пожалуй, только жрать «ее самую», не хотелось.

– В таком случае вам потребуется фонарь с двумя автономными запасами питания, теплая одежда, которую не жалко испачкать, и еда.

Надо сказать, что из всего вышеперечисленного более прочего озадачила именно тряпичная сторона вопроса…

– Простите, а зачем мне такая одежда? – совершенно непрофессионально поинтересовалась я.

Ответ сразил наповал.

– Девушка, вход в катакомбы завален. И чтобы туда попасть, нужно семь метров ползти по земле. Так вас записывать?

Я так живо представила себе, как я в своем беленьком пуховичке ползу в какие-то противные царицынские катакомбы с автономным питанием и банкой тушенки в рюкзаке, что еще более непрофессионально спросила:

– А что, обязательно ползти? Нет, я, конечно, готова ко всякому… Но может быть, туда можно через дверь?

По нездоровому молчанию Михаила стало очевидно, что я ляпнула что-то не то. Чтобы окончательно не подорвать репутацию уфолога-надомника, я попросила записать меня немедленно.

– Перед походом не забудьте сообщить родственникам, куда именно вы собираетесь. Это важно в целях безопасности, – пробурчал Михаил и повесил трубку.

Я сглотнула и стала готовиться к худшему. Подготовка к худшему заключалась в следующем. В 14:00 я заехала к маме, с тем чтобы окинуть ее прощальным взглядом, а заодно спереть что-нибудь из своей старой одежды. Рассказывать мамашке о своем намерении изучать царицынскую археологию в мои планы не входило.

В промежутке с 15:00 по 16:00 я пыталась объяснить супругу, что фонарик с двумя автономными запасами питания вовсе не «нахрен не нужная тебе хрень», а совершенно необходимейшая в хозяйстве весчь.

В 17:00 я отправилась в «Рамстор» за едой. Повертев в руках банку с тушенкой, я пришла к выводу, что, кажется, настала пора внести свежую струю в проблемы турпитания. Посему мною были приобретены: венгерские колбаски (нарезка), огурцы маринованные, хлеб белый и «Марс черный шоколад» (четыре штуки). Кроме того, на кассе я обнаружила чудесные пакетики для упаковки бутербродов (они у нас до сих пор дома валяются). Немного подумав, я приобрела фонарик «Варта» и четыре пальчиковые батарейки, в качестве автономных элементов питания.

В 20:00 я вернулась домой. Надо сказать, что к этому времени первый запал прошел, и меня стало слегка поколачивать от собственной прыти.

«Ты хоть посмотри, что такое катакомбы», – увещевал начинавший просыпаться Разум. Как вы понимаете, Разум в моем случае штука чрезвычайно хлипкая, поэтому я хлопнула валокордина и решила заняться окончательным сбором в дорогу.

Супруг застал меня как раз в середине процесса. Тайком свалить не получилось.

Такой изумленной рожи я не видела никогда в жизни.

В общем-то, конечно, его можно понять. Представляете: заявляетесь вы домой с работы, а ваша жена пакует бутерброды с колбасой и огурчиками в одноразовые пакетики и, размахивая перед носом однопальчиковой «Вартой» для чтения книг под одеялом, сообщает, что завтра она отправляется на прогулку в царицынские катакомбы.

– К-к-какие катакомбы? – спросил Дима.

– Царицынские, – важно ответила я, так что можно было подумать, будто речь идет не менее чем о Долине царей.

Супруг молчал. И это молчание явно не предвещало ничего хорошего.

– Да ты не переживай, пожалуйста. Я же не одна пойду, а с Анькой, – уверенно произнесла я.

Супруг молчал.

– Там еще какие-то мужики пойдут, – отчаянно пыталась я спасти положение.

– Какие мужики? – угрожающе спросил Дима.

– Ну, ясно какие. Диггеры. У меня уже и спецодежда есть, – совсем обреченно вздохнула я и продемонстрировала свой старенький школьный пуховик.

– Какая спецодежда? – Супруг по-прежнему пребывал в ступоре, и, вероятно, поэтому вопросы его были чрезвычайно коротки.

– Ну, там, понимаешь, вход завален и нужно проползти семь метров по земле. Но это ведь фигня… не длиннее нашего коридора.

Супруг зачем-то ушел в соседнюю комнату. Через некоторое время из комнаты зашипело Интернетом. Я немного послонялась по кухне, сожрала пару «походных» бутербродов и, почувствовав неожиданный прилив сил, поперлась в комнату, с тем чтобы продолжить бой за археологию.

– Ну, в общем-то ты, конечно, можешь идти куда тебе вздумается, – неожиданно насмешливо сказал Дементий. – Тут вот на сайте у них есть отчеты и фотографии о предыдущих походах.

– И чего там? – не менее насмешливо спросила я.

– Феерическая вещица. Лаз-шкуродер.

На фотографии были изображены два пласта породы, расстояние между которыми было сантиметров сорок максимум, и девочка с сизой мордой, пролезающая сквозь толщи.

Подпись под фото была также неутешительной: «Как из тюбика с «Блендамедом», мы выдавливались из лаза-шкуродера».

– Дим, а чё это у нее рожа такая странная? – тихо спросила я.

– Да ты не парься, если застрянешь, они тебя выдавят, – ехидствовал супруг. – На «Блендамед» ты, конечно, не потянешь… А вот на «Жемчуг»…

– А если не выдавят?

– Ну, у тебя фонарь есть. И колбаса. На какое-то время хватит. А потом спасателей придется вызывать… Если, конечно, обвала не случится.

Он еще что-то там говорил… Но я его уже не слушала. Вновь отправившись на кухню, я сожрала остатки огурцов и принялась за «марсы». Как только с последним было покончено, я позвонила Аньке. Заранее зная, что степень сумасшествия моей подружки гораздо круче, чем у меня, я запаслась достаточно вескими аргументами.

– Ань, в поход мы, кажется, не пойдем.

– А что такое? А то я уже фонарь надыбала.

– Там у них такие лазы есть. Шкуродеры. Если застрянешь, ™, пока всем диггерам не дашь, тебя из них не выпихнут.

Анька подумала немножко и задала вопрос, который убил меня напрочь:

– А много их, диггеров этих?

Я промолчала.

Вот так, блин, ломаются детские надежды.

Про трудоустройство

Напишу, пожалуй, о трудоустройстве. Благо я, Катечкина, в свое время знатно поколбасилась с этим вопросом.

Собственно говоря, косые взгляды и прозрачные намеки со стороны родственников я поимела сразу же после получения диплома. Началось все, естественно, с сакраментальной фразы матери «А работать ты, девочка моя, собираешься?» – «Нет, мамочка, я до конца своих дней буду сидеть на твоей трудовой шее и пожирать йогурты, истощая семейный бюджет», – ответила ей я и хлопнула дверью. Но прецедент таки остался.

Буквально через несколько дней к процессу подключился мой супруг. Со свойственным ему оптимизмом он долго расписывал мне все прелести трудоустройства и рисовал замечательные картины будущего. Как то: Катечкина с кейсом в одной руке и ноутбуком в другой исполняет танец живота на совете директоров Газпрома.

Но окончательно пошатнула позиции моя собственная подруга, которая, не особенно мудрствуя, заявила: «В офисах полным-полно мужиков. А после работы все пьют пиво». В ту же секунду Катечкина представила себя среди толпы яппи в белых рубашках с бейджами, дегустирующих «Клинское» у станции метро «Петровская-Разумовская», и побежала строчить резюме.

«Это там пусть всякие гендиректора трухлявые мудрствуют и преподносят себя на семи страницах с вензелями, – думалось мне. – Я и без свободного владения корякским найду себе работенку».

Ровно через три минуты у меня имелись четыре строчки, на которые, по моим понятиям, были обязаны клюнуть все работодатели без исключения, в том числе крупные иностранные фирмы вроде «Чупа-Чупса» или «Майкрософта».

Деловое предложение выглядело так:

«Катечкина.

Кр. диплом.

Кр. внешность.

Кр. интима.

600 $».

Любовно поглядев на послание и решив, что троекратное КР как нельзя лучше отражает мой трудовой настрой и целеустремленность, я разместила резюме на всех сайтах по трудоустройству и отправилась спать.

Поутру почтовый ящик был пуст.

– Что, там совсем-совсем ничего нет? – поинтересовалась я у супруга.

– Совсем-совсем ничего, – ответил мне он.

– У-у-у, суки, – сказала я. И решила подредактировать резюм.

Собственно говоря, методика работы с резюме была позаимствована мной у попугая Кеши. Надо заметить, что оказалась она чрезвычайно действенной, и, как только дело дошло до «Купите попугая, гадит раз в неделю и завтракает собственными экскрементами, 250 $», предложения полились рекой. Тут были и резьба по дереву «Татьянка», и уборка офиса с трех до четырех утра, и даже торговля строй материалами в Колпино. Помню, что Колпино поразило меня особенно, и я даже извлекла географическую карту за шестой класс, дабы осведомиться, где именно оно находится. Не найдя объекта, я расстроилась окончательно и пошла жаловаться на жизнь мужу.

– Это все потому, что ты не знаешь, кем хочешь работать, – авторитетно заявил мне он. – Вот подумай, что тебе нравится, о том и пиши. А еще лучше, сходи в кадровое агентство, там тебе помогут.

Надо сказать, что там мне действительно помогли. Гениальнейшая в своей логике тетка заявила: чтобы достигнуть высот в карьере, я должна начинать с малого. А именно – с должности секретаря на ресепшн или офис-менеджера.

– Пообтешетесь в офисе, девушка, разберетесь, что там и к чему, а дальше уж начнутся повышения.

В качестве наглядного примера мне была приведена теткина подруга, которая «из простых лягушек выслужилась», а ныне является ажио ведущим менеджером по рекламе.

– Ладно, чего уж тама, – сказала я. – Пусть будет офис-менеджер.

– Отлично, – оживилась тетка. – У меня тут как раз поляки подвернулись.

– Какие еще поляки? – поинтересовалась я. – Я полякского совсем не знаю.

– А ты и без полякского вполне подойдешь, – изрекла тетенька и окинула меня таким взглядом, что я прямо-таки в ту же секунду почувствовала родственную связь с Сусаниным.

– Нет, я ни к каким полякам не хочу, – сказала я тетеньке. – Я сейчас вообще от вас уйду, раз вы такими неприличными предложениями разбрасываетесь.

Почувствовав, что мясо в моем лице уплывает прямо из-под носа, тетка тут же сообщила, что у нее есть еще одна вакансия.

– Там, правда, фирма о-го-го, и конкурс шесть человек на место… Но кто знает…

– Давайте адрес, – мрачно сказала я.

Фирма и правда была о-го-го. Прямо у порога меня встретил доброжелательный задрот в сером костюме. Задрот долго рассказывал про замечательную вакансию, и по его словам выходило, что у них прямо-таки все предприятие на секретарях держится. Думаю, что перед моим приходом этот мудель долго изучал какой-нибудь учебник по кадровой работе, потому что последовавшие вопросы оригинальностью не отличались. Выяснив, что английского я не знаю, факс включать не умею, а от ходьбы с подносом у меня морская болезнь, задрот долго и задумчиво изучал мой вырез и, наконец, решился.

– Пожалуй, вас нужно отвести к вашему непосредственному начальнику. Пусть он сам решает, что с вами делать.

Судя по оживившейся физиономии непосредственного начальства, предыдущие шесть претенденток выпуклостями не отличались.

– А вы Москву знаете? – значительно спросил меня босс. – Тут вот работа с курьерами предполагается. И вообще – вдруг куда-нибудь доехать нужно?

«Хе-хе… – подумала я, – проще Жучку в Киев отправить с заказным письмом на брюхе, чем меня с какой-нить депешей».

– Ну не то чтобы… – промямлила я. – Я все больше на такси…

– Такси-и-и-и, – протянул он и опять посмотрел на мой вырез. Как видно, трехминутного созерцания поверхности было более чем достаточно, чтобы убедить начальство в моей географической самостоятельности. – Вы приняты, – обреченно сказал он. – Обратитесь к Юле, она ознакомит вас с делами.

Собственно говоря, список дел и пошатнул мое желание трудиться.

Помимо распространенных секретарских обязанностей я должна была:

приносить газеты по утрам (на вопрос, почему бы не выписать их прямо в офис, Юля промолчала); покупать круассаны «севен-дейз» с шоколадом (должно быть, от других круассанов у босса было несварение); и ни в коем случае не расставаться с телефоном.

– Ты, когда в туалет пойдешь, переключи телефон на трубку и возьми ее с собой, – сказала мне Юля.

– А я там журчанием клиентов-то не распугаю? – попыталась было пошутить я.

– Ты трубку зажимай, а еще внизу там кнопочка есть такая… Чтоб внешних звуков слышно не было, – ответила мне она. – Ну а если уж совсем кранты, беги ко мне, я тебя подменю.

Как вы понимаете, срать и одновременно общаться о поставках мебели из Кукуева я, Катечкина, не могла никоим образом. О чем, собственно говоря, и сообщила Юле, перед тем как попрощаться окончательно.

Вечером я позвонила тетке из КА и сказала, что, как мне кажется, покупка круассанов вряд ли приведет меня к карьерному росту.

– Вы очень ошибаетесь, – сказала мне она. – Вот одна моя подруга…

Но слушать про то, как ее подруга зазывала поляков и восседала на толчке с трубой, после чего стала президентом Чейз Манхэттена, я не хотела…

Так и сижу без работы. И кажется, уже вхожу во вкус.