Текст книги "Дерзкая. Тайный поцелуй (СИ)"
Автор книги: Екатерина Васина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Глава четвертая
– Оптом взять можно? – интересуюсь после секундной паузы.
– Для начала все же предлагаю остановится на чем-то одном.
– Ну да, – киваю я, одним глазом кося в меню, – за двумя зайцами погонишься и так далее. Слушай, у меня акцент сильно заметен? Говорят, русский акцент весьма так…характерен.
– Возьми отбивную с кукурузой и картошкой. – советует Рэй. – У женщин русский акцент звучит крайне сексуально. Имей это в виду. Так что?
– Блин, – я вздыхаю, – ну давайте тогда работу, а то с мужем еще договариваться надо как-то, уживаться. А вдруг он носки разбрасывать будет, или трусы менять раз в неделю.
– Я так и думал! – радуется Рэй и отвлекается на официантку. Мы делаем заказ и возвращаемся к разговору, который так и витает между нами. Я украдкой оглядываюсь, но Дэйва не вижу. Удрал, небось. Подружку в кафе приглашать. Внутри что-то колет, но я лишь отмахиваюсь. Работа мне действительно очень важна. Прошедший месяц я, по настоянию мамы, приходила в себя, отдыхала, но хватит. Я понимаю, что мне повезло переехать в другую страну, где живут родители. Но сидеть на их шее в мои планы не входит. Как и выходить в ближайшее время замуж. Хотя, кажется, мама мечтает именно об этом. Для нее мужчины – каменная стена и все такое. Согласна, но, к сожалению, сейчас многие каменные стены при более тщательной проверке оказываются картонными.
– Но у меня диплом ветеринара. – напоминаю Рэю. – Здесь устроиться ветеринаром далеко не просто.
– Давай по порядку. – Рэй открывает планшет, который кажется совсем хрупким в его руках. – Итак, для начала, тебе надо заверить диплом…
Разговор тек плавно. Я незаметно для себя слопала принесенную порцию отбивной с гарниром, запила травяным сбором, который делали только здесь и по каким-то рецептам местного повара из Китая.
Я знала, что устроиться ветеринаром в Канаде непросто. Но сейчас у меня шок, так как впереди работы непочатый край. Два года точно придется переучиваться, еще подтверждение диплома, куча экзаменов на профпригодность и так далее. Сглатываю и ловлю на себе внимательный взгляд Рэя.
– Сдрейфила?
– Еще чего! – рявкаю на весь зал. – Но мне надо где-то работать. Снимать квартиру…
– Живешь с нами. – Рэй качает головой на мои попытки возразить. – Адри, это даже не обсуждается. Мари чуть с ума не сошла после той истории с тобой. Она чувствует себя виноватой, считает, что бросила тебя.
– Мне было двадцать лет! – возмущаюсь тихо. – Тут дети вон со школы начинают подрабатывать и никто себя виноватым не чувствует.
– Подрабатывают, чтобы понять как тяжело достаются деньги и научится ценить их. Это одно. Но Мари считает, что оставила тебя и ты потому совершила ошибку, связавшись с тем мудаком. Потому она сейчас несколько…мама-медведь.
– Угу, и забывает, что мне двадцать пять, я большая девочка и у меня хороший удар правой. Она меня потому пытается знакомить со всякими там… сыновьями маминых подруг?
– Бинго! Она еще на Джея посматривала, но я убедил ее, что не стоит. Тем более у Джея девушка и они собираются жить вместе.
Джей – мой сводный брат. И меня передергивает от мысли, что мама даже его рассматривала как претендента на мою постель и руку. Это уже бред какой-то просто! Тем более, с Джеем мы хоть и нашли общий язык, но по внешности он абсолютно не мой типаж.
– Хорошо. – решаю уступить. – Думаю, я поживу с вами, пока не определюсь чего точно хочу в плане жилья.
– Насчет мужчин не волнуйся. Запрета на то, чтобы приводить кавалера – нет и не будет. Мы все люди и у нас потребности.
У меня чай едва не идет носом. Рэй же продолжает, при этом вертит стакан с водой. Я вот никак не могу привыкнуть к тому, что канадцы всегда и везде пьют воду. Впрочем, зато я с удовольствием, как и они, стараюсь почаще пить кофе.
– Что? – не понимает моей реакции отчим. – Нет, ну будь тебе лет пятнадцать, я бы так не сказал!
– Ладно, давай оставим мою личную жизнь в покое. Учиться я буду, это без вариантов, но работа… что делать с ней. Я без проблем пойду куда угодно, чтобы на вашей шее…
– Заткнись. – рыкнул Рэй, но я лишь демонстрирую ему фигу и продолжаю:
– Да, чтобы не сидеть на вашей шее. В Тим Хортонс, в магазин, не знаю…убирать коттеджи, да что угодно. Но в идеале хочу устроиться куда-то в ветеринарную клинику. Хотя это и маловероятно, да?
– Танцуй.
– Чего?
– Ладно, потом будешь танцевать. – машет рукой отчим. – В общем, узнал я тут сегодня по своим каналам. Ветеринаром пока ты не имеешь право работать, как и называть себя им в принципе. Но! – вздернутый к потолку палец намекает, что сейчас скажут нечто важное. – Ты можешь работать ветеринарным техником, под надзором лицензированного ветеринара. Зарплата, конечно…
Я его не слушаю, я танцую. В прямом смысле, на стуле. Скидываю обувь и залезаю на квадратное сиденье, чтобы исполнить пару безумных па. Откуда-то раздаются аплодисменты, веселый смех. И в целом посетители воспринимают мою выходку крайне мило. Я же замираю в нелепой позе, так как именно в эту секунду за окном проходит тот самый брутальный Дейв. Окна в кафе большие, видно через них хорошо. Потому Дейв замирает, одна его бровь медленно, но верно поднимается все выше. Я продолжаю изображать истукана, пока мой новый знакомый переводит взгляд на Рэя и… широко ухмыляется. Точно дракон. нашедший сокровище. После чего отворачивается и идет дальше.
Нашу пантомиму, к счастью, никто не замечает. Рэй, правда, видит мое выражение лица и кидает взгляд в окно. Но там, к счастью, уже видна только спина Дэйва. Мне кажется, что даже под кожаной курткой я могу видеть как перекатываются его мышцы. И у меня что-то сводит внутри.
Надо же, оказывается человек может бесить, но при этом либидо на него реагирует крайне нервно.
– Адри, все нормально?
– Да. Там…морда страшная пробегала. Собака в смысле. – я понимаю, что говорю чушь, но не могу остановиться. Не хочу, чтобы Рэй догадался о моем интересе. Почему-то этот самый интерес мне не нравится, бесит. Еще и в горле становится сухо так, что кажется внутри меня пустыня. Я не выдерживаю и хватаю стакан с водой, к которому едва прикоснулась в обед. Выпиваю залпом и выдыхаю.
– Да, – кивает Рэй. – Хорошие новости часто вызывают неумолимую жажду. Может, вина?
– Давай лучше о работе.
– Женщина, – ворчит Рэй, – вина ей не надо, мужа не надо, работать хочет. Ты приехала по адресу, девочка. Так, значит по поводу работы я тут кое с кем переговорю, сама понимаешь, знакомства решают все. Твоя задача сейчас: получить карту постоянного резидента и разобраться с подтверждением диплома. Будут вопросы – обращайся, я все это с Мари уже проходил. А, и еще…
– Чего? – настораживаюсь, так как выражение лица у Рэя становится ну совсем невинным. Какое только может быть у здорового почти двухметрового мужчины.
– В субботу же вечеринка.
– Рэй, мне уже страшно, ты чего придумал?
– Я стейки сделаю, овощи там…
– Эй! Не тяни кота за яйца.
Рэй аж передергивается и просит больше таких сравнений не приводить.
– Адри, сделай, кажется, его называют птичником?
– Курник что ли? – фыркаю я.
– Точно! Сделаешь?
Перед моим внутренним взором всплывает картина огромного пирога. Сметанное тесто, а внутри послойно начинка: маленькие фрикадельки, курица, грибы, рис, яйца. И все это переложено блинами. Я его делала пару-тройку раз. И каждый раз на готовку уходил практически весь день.
Бросаю взгляд на Рэя и невольно разражаюсь хохотом.
– Не надо так смотреть!
– Как?
– Уми-и-и-ильно! – выдыхаю я. – Сделаю, без проблем. А мама не научилась?
– Увы…я его пробовал только когда мы с ней познакомились. Твоя бабушка делала.
– И меня научила. Договорились.
Рэй встает, а я следую его примеру. Внутри вдруг становится так легко и весело, точно я подышала веселящим газом или чем-то вроде него. А скорее всего просто вдохнула частичку весны.
– Тогда до вечера. – басит отчим. – Развлекайся, деточка, но если что…
– У меня хороший удар правой. – подхватываю я и мы опять смеемся.
Мне хочется быть счастливой и я ощущаю себя сейчас именно такой. Для счастья необязательно иметь насыщенную личную жизнь. Я здесь с людьми, которые меня любят, которые беспокоятся обо мне. Оказывается, такое внимание греет получше любого камина или батарей.
Я снова ловлю себя на том, что иду по солнечным весенним улицам и улыбаюсь. Ловлю ответные улыбки и чувствую себя легче пушинки. Несмотря на ноющие после тренажерного зала мышцы.
Глава пятая
Дэйв
– Мальчик мой за-а-а-аинька, дядя доктор не сделает тебе бо-бо, дядя доктор только посмотрит тебя.
У меня сейчас лицо треснет от того розового сиропа, что наполняет комнату с момента прихода этих пациентов. Нэнси появляется в госпитале стандартно раз в полгода, когда у бедного Бьюти обостряется хроника почек. Как можно при всей любви к своему коту забывать о его диете? При хронической почечной недостаточности правильная диета – одно из важнейших залогов комфортной жизни животного.
– Нэнси, – перебиваю ее сюсюкание. – Вы ему опять перестали давать специальный корм?
– Он так печально смотрит на нашу еду. А его корм невкусный. Правда, Дейв, я сама пробовала.
Я мысленно бью себя ладонью по лбу. У меня на языке вертится много фраз. И они не самые добрые. Да что там, мне сейчас хочется взять леди за плечи, как следует встряхнуть и проорать: "Это твой кот, идиотка! ты за него отвечаешь!".
Гребаная вежливость заставляет качать головой и говорить мягким, но строгим голосом:
– Нэнси, животные часто вьют из нас веревки. Но помните, что Бьюти нужна строгая диета. Он к ней привыкнет.
– Он обожает сырую форельку. Как можно ему отказать: И суши!
Рыбу коту у которого проблемы с почками. Бинго, мать вашу, трижды бинго! Я просто ощущаю как моя улыбка пытается смениться звериным оскалом.
– Хорошо, Нэнси, давайте я заберу нашего красавца и немного с ним поработаю.
По взгляду женщины вижу, что она рвется за мной, но туда вход только врачам. Так что я осторожно подхватываю Бьюти и выхожу из лобби.
– Бедолага. – говорю тихо, – Эх, чувак, где ж ты провинился, раз тебе такую хозяйку дали.
Рыжая шерсть под моей рукой сейчас тусклая, сам Бьюти тоже выглядит неважно. Но на мой голос реагирует слабым мяуканьем. Я чувствую сквозь шерсть как он похудел, подношу к лицу его мордочку. Из пасти пахнет резко, неприятно.
– Ладно, – говорю уже чуть громче. – Сейчас приятель я тебе отличный коктейль сооружу. Потусуешься у нас тут парочку дней? Ну давай, не ворчи, ты же меня знаешь.
Бьюти меня и впрямь знает. И явно не сильно любит, так как я прихожу, когда ему совсем хреново. Как сейчас, например. Он ненавидит госпиталь, в который попадает уже третий год подряд. Он ненавидит всех нас, кто спасает в очередной раз ему жизнь.
– Опять он!
Это ахает Амирана – одна из самых опытных медсестер нашей клиники. К ней в руки с охотой идут практически все животные. Я помню в красках как она легко управилась с небольшиим питоном. К которому остальные врачи подступать сначала опасались. Я тогда предложил ей подрабатывать заклинателем змей на досуге.
– Опять он. – киваю ей, а Бьюти у меня на руках тихо ворчит. Понимаю, чувак, чувствуешь ты себя сейчас так себе. С твоим возрастом да этой болячкой…
– Давай его по стандартной схеме. – говорю Амиране. – Бьют, держись, ты еще у меня за мышами побегаешь.
Судя по мрачному кошачьему взгляду, Бьюти сейчас хочет жрать и спать. Но ему больно, потому он не сопротивляется. Амирана же едва не шипит. Черноволосая, смуглая, она напоминает взъерошенную пантеру, которая защищает детенышей.
– Его забрать бы от дуры. – говорит она мне. – Свалить на жестокое обращение с животным. Посмотри на него, Дейв!
– Нельзя. – вздыхаю, хотя идея мне нравится. – Это мы видим, что происходит, а на деле выглядит все более чем заботливо. Кормят от пуза, сюсюкаются, скачут по клиникам, оплачивают километровые счета.
Бьюти уезжает на руках у Амираны, провожая меня многообещающим взглядом. А я отвлекаюсь на звонок мобильника.
– Да. – отвечаю коротко, пока иду в кабинет.
Вокруг привычный вечерний шум: звуки пациентов, голоса ветеринаров, писк аппаратуры.
– Держите кота! – слышу вдалеке вопль, а потом грохот.
– Как у тебя там жарко. – мурлыкает мне на ухо женский голос.
Я прислоняюсь к стене и на миг закрываю глаза.
– Тут всегда жарко, малышка. Но в тебе еще жарче. Ты где?
– Я еду домой.
– Надеюсь, ты едешь домой ко мне?
– И кто же меня пустит? Твой волосатый друг?
– Пуш не до такой степени умный. – вздыхаю я. – Но просто представил, я прихожу а там ты в чулках и… все.
Перед глазами вдруг возник образ, но не моей женщины, а другой. Ту, что видел сегодня в зале. Ту, которая удрала через туалет из кафе.
Чокнутая просто.
– Дейв!
– Извини. – понимаю, что на время выпал из мира. – Так что насчет чулок?
– У меня сегодня вечером три встречи.
Я вздыхаю: в этом вся Латиша. В работе и желании заработать. Не могу ее обвинять: первый брак Латиши распался после того, как ее муж стал заядлым игроком в казино и просадил все состояние, и без того небольшое. Когда мы с ней познакомились, то Латиша спала четыре часа в сутки, в остальное время искала клиентов и работала, работала. Она до сих пор может встать в шесть утра, а в семь уже встретиться с клиентом, чтобы осмотреть дом. Не знаю, в семь утра, если у меня не дежурство, я предпочту поспать.
– Ты можешь приехать после встреч.
– Хорошо. – соглашается она. – Приеду, в чулках. Не заснешь?
Я сглатываю, так как внутри меня уже начинает поднимать голову невидимый зверь. Картина: полночь, постель и крадущаяся к ней женщина разогревает кровь.
– Я проснусь, не волнуйся. Дверь будет открыта.
– Тогда жди. – слышу звук поцелуя и затем тишина. Отбой.
– Так, ночью будет праздник. – говорю сам себе.
А перед глазами опять эта девчонка: темные с красноватым отливом волосы, бледное лицо, огромные глаза, темно-зеленые и чуть настороженные. Губы такие, что в момент встречи в зале я понял, что у меня встал. Да и сейчас, вспомнив, я понимаю, что штаны слишком тесные.
Что-то такое в ней есть, отчего еще в кафе обратил внимание. То ли взгляд, то ли походка, когда она шла в сторону туалета.
– Фак. – бормочу себе под нос. Теперь перед глазами ее нижнее белье, которое успел разглядеть в тот вечер. Бежевые, с кружевными вставками. Представляю как сдергиваю их зубами и понимаю, что время до ночи покажется адом. Уже все болит от возбуждения.
На работе мне все это на хрен не сдается. Так что делаю несколько вдохов-выдохов и вперед, лечить волосатых и не очень пациентов. Отлично отвлекает от непристойностей в адрес той девчонки.
Тем более вечер сегодня жаркий. Беременная кошка, что не может разродиться и ее нервные хозяева. Приходится пригрозить полицией, если они не успокоятся. Семья со шпицем, у которого непрекращающаяся рвота и судороги. Опять кошка…хомяк…змея…два кролика. И огромная собака породы двортерьер, попавшая под машину. Вот над ней приходится серьезно поработать. Ей наркоз вводят, а она мне руку пытается лизнуть. И этот звук, который могут издавать только собаки, когда им невыносимо больно. И взгляд. Я гляжу на Амирану, киваю. Вытащим. Постараемся.
И мы вытаскиваем пса, буквально за шкирку. Собираем по кусочкам, сшиваем, скрепляем переломанные кости. Один глаз приходится удалить, но это малость. Главное, чтобы жил.
Отдаю пса медсестрам и едва не вываливаюсь из операционной. Две минуты, всего две минуты перевести дух и потом увидеться с его хозяевами. Ненавижу это дело. Сегодня мы не спасли шпица по имени Мась. Его хозяйке пришлось вызывать скорую прямо в госпиталь.
– Ты как?
Это Лорел, коллега и просто хорошая знакомая. Молча становится рядом со мной, хлопает по плечу.
– Хорошая прическа. – сообщаю вяло.
Лорел носит короткую стрижку, зато вечно меняет цвет. Сегодня она сиреневая, что странно смотрится с ее голубыми глазами и оливковой кожей. Но внимание привлекает, факт.
– Дейв, твоя смена заканчивается.
– Знаю. Мне еще пообщаться с хозяевами пациента и заполнить документы.
– А я пойду, покурю. – Лорел хлопает ладонью по карману бледно-зеленой формы. – Мне сегодня змея досталась.
– Что с ней?
– Амебиаз. Метранидозол через клоаку, сейчас наблюдаем. Страховки на нее нет, там сумма…
– А хозяева?
– Сидят в лобби, ждут результатов. Ладно, пошла я. А то до сих пор потряхивает.
Я киваю. У Лорел легкая фобия на змей, но приходится перебарывать себя. В нашей профессии не до личных страхов.
Перед уходом, заглядываю к пациентам. Кошечка после кесарева лежит в прозрачном боксе, вместе со своими пятью малышами. Еще сонная, спокойная. Спрашиваю о ее состоянии у медсестер, смотрю на капельницы и провожу рукой по пушистой голове. Красивая "табби", ухоженная. Чувствую как язычок проходится по руке и говорю тихо:
– Ну давай, у тебя отличные дети. Поправляйся.
Сбитый пес пока спит. Дышит тяжело, но состояние стабильное. Утром будет ясно, переживет ли операцию. Я просматриваю его бумаги, прошу осматривать состояние каждые двадцать минут и выхожу из палаты.
За годы работы в госпитале нервы становятся тверже. Но все равно внутри переворачивается комок, когда видишь еще недавно сильное и здоровое животное лежащее сейчас под капельницами. Хреново то, что они не могут объяснить где болит. И ты превращаешься в волшебника и телепата, чтобы угадать. понять самому.
Я выезжаю из госпиталя только через полтора часа после конца смены. На душе тяжело после операции. Я не могу пока сказать ничего определенного, но заверяю хозяев пса, что мы сделали все возможное. Дальнейшее зависит от его организма. Молодая пара слушает, кивает, а у девушки я замечаю едва уловимый животик под платьем. Она беременна. И сидела все это время, ждала когда я выйду к ним.
– Гребанная реальность. – рычу уже в машине.
Мне надо виски. И душ. и женщину. Отличный набор для ветеринара-хирурга, мать его! Самое то, чтобы расслабиться и перестать прокручивать в голове варианты осложнений.
Глава шестая
– Что я сделал не так?
Самое паршивое – объяснять человеку, почему он тебе не нравится. И при этом заверять его, что на самом деле просто ты такая вот странная.
Роб позвонил уже совсем вечером, когда я уехала прогуляться по центру города. Стою вот, смотрю на океан, слушаю как над головой пролетают гидросамолеты, садятся на спокойную воду.
– Ты все сделал так. Извини. Просто я чокнутая.
Чайка орет прямо над ухом. Здесь они наглые, толстые. И любят переговариваться голосами, точно кто-то скребет друг о друга лезвиями. Аж внутри мороз продирает. Или это от свежего воздуха со стороны океана? Я посильнее кутаюсь в плащ и мечтаю, чтобы разговор закончился. Пожалуйста, можно Роб сочтет меня противной и первым бросит трубку?
– Я весь день думал, что сделал не так. – сообщает мне Роб мрачным голосом. – Как только приехал домой и поужинал, сразу позвонил тебе.
– Главное, что моя выходка не испортила тебе аппетит.
– Мама бы расстроилась от этого. Она всегда ждет меня с работы, чтобы поужинать вместе.
Я икаю.
– Мама?
– Да. Кстати, я ей не сказал про твою выходку, иначе она могла бы слечь с давлением. У нее итак в последнее время здоровье пошаливает. Помнишь у нас два раза свидание срывалось.
Я мычу что-то неопределенное. А совесть как-то разом уходит в подполье. Мама значит? Не-е-ет, с мамами соревноваться за внимание бессмысленно. Я даже больше скажу: чую ее плохое самочувствие напрямую связано с нашими свиданиями.
– Роб, думаю, нам видеться не стоит. Не хочу расстраивать твою маму. А выходки у меня бывают разными.
Надо же, никогда так цивилизованно не отшивала парня. А тут стою, разговариваю с видом на океан, голос ровный, милый.
– Думаешь, ты не понравишься моей маме?
Чувак, я в этом уверена.
– Спроси у нее сам. – советую мило. – Ты рассказывал про меня?
Роб мнется, и я понимаю: рассказывал и одобрения не получил. Но попытался бунтовать. А мама у него женщина определенного толка, решила шантажировать здоровьем.
– Пока, Роб. – говорю спокойно. – Я рада нашему знакомству, но думаю, тебе нужна девушка, более близкая тебе по духу.
Угу, и по любви к морковным кексам.
Так и расстаемся. Мирно и скучновато. А как еще можно расстаться с человеком, который слушается мать, ест только полезную еду и звонит девушке исключительно после работы?
Лучше я буду неправильной, так интереснее.
В итоге неправильная я забираюсь в глубину Стэнли парка. Он огромный, он такой огромный, что я не знаю когда изучу его полностью. А еще здесь водятся еноты. Я едва не визжала от восторга, когда увидела их в первый раз. Нахальные ребята, которые не стесняются подойти к тебе и заглянуть в сумочку. Вон уже один направился ко мне, развалочку выйдя из-за кустов. А за ним еще один, и еще. Я оглядываюсь, но вокруг как назло одни велосипедисты, проезжающие мимо. Да бегуны. Этих тоже хватает.
Енотов уже пять штук. И все смотрят на мою сумку. У меня ощущение, что я оказалась в районе, где обитают гопники. Эти полосатые засранцы примерно с таким же выражением лица подбираются ко мне. Так и вижу как один из них сейчас откроет пасть и басом произнесет: "мобильник есть? А если найду?"
Да ну нафиг!
И бравый дипломированный ветеринар отступает все дальше и дальше, а затем и вовсе сбегает из парка. Так, запомним, что вечером еноты особенно деловиты и настроены отжимать сумки у прохожих.
В итоге, домой я попадаю ближе к десяти вечера. Закат сегодня яркий, смесь алого и золотого. Мою комнату точно окунули в эту смесь. Я даже не выдерживаю и делаю селфи на фоне заката, стараясь получше показать свой профиль. После чего закидываю фото в Инстаграм и стараюсь расслабиться.
Жизнь определенно налаживается. Примерно такие мысли у меня после ужина. Единственное, скучаю по подругам. Да, мы переписываемся в вайбере и в Whatsapp но это не то. Мне необходимо живое общение, необходимо найти здесь подруг.
Под эти мысли я и засыпаю, ближе к полуночи. Уверенная, что опять будет сниться всякая ерунда.
Но мне снится прямо таки кошмар. Причем эротический. Кошмарный и эротический сон! А как иначе назвать то, что я вижу себя лежащей на огромной постели, совершенно обнаженной. Кожа горит, ноги раздвинуты, а между ними я вижу темную макушку. Какой-то мужчина устроился между моих бедер и языком касается места, которое сейчас безумно влажное. Я вздрагиваю, цепляюсь пальцами в его волосы и стараюсь разглядеть лицо. А когда он, наконец, вскидывает на меня взгляд, то вижу знакомое лицо того, кто представился как Дейв. Я вскрикиваю и… просыпаюсь.
– Вашу маму. – бормочу в ужасе.
Подушка каким-то образом оказывается зажата между коленками, соски напряжены и болят, царапают тонкую ткань футболки. Я вся горю, внутри потряхивает от желания оргазма. Так сильно трясет, что в какой-то момент не выдерживаю, переворачиваюсь на живот и утыкаюсь горячим лбом в простыню. Даже приятно становится от прикосновения к прохладной ткани.
Щеки полыхают, живот тянет от невыплеснутого желания. В голове все крутится картина: Дейв, устроившийся между моими ногами. Его прикосновения…там…где сейчас все горит.
И я не выдерживаю. Пальцами осторожно прикасаюсь к месту, где совсем влажно. И этого оказывается достаточно, чтобы меня тряхнуло от оргазма. А следом накатывает облегчение и сонливость. Такая, что глаза закрываются сами собой.
– Вот гад. – только и успеваю пробормотать перед тем, как провалиться в сон. К счастью, больше Дейв там не появляется. Зато бегают еноты в женских шляпах, пингвины и почему-то среди этого безумия стоит Роб и ест морковные кексы.
Но лучше так, чем то, что испытывала в эротическо-кошмарном сновидении.
* * *
Остаток недели пролетает так стремительно, что кажется, точно время решило ускорить бег. Я с утра до вечера ношусь с документами. Благо карта постоянного резидента пришла, так что хотя бы с этим проблем нет. Но надо отдать диплом, надо выбрать колледж, надо пройти тестирование английского… от этих «надо» у меня начинает кружиться голова. Хотя, возможно, она кружится еще от того, что я пью слишком много кофе и сплю не так много, как хотелось бы. Но организм не хочет пропускать рассветы. Здесь они изумительны, а дом Рэя и мамы стоит так, что я могу наблюдать как небо вспыхивает всеми оттенками розового, перламутрового и золотистого. Ну и птицы. Здесь они начинают петь в пять утра. Под моим окном. На цветущих кустах. Так что пять утра я встречаю уже с чашкой кофе, слушая птиц и любуясь восходом. Понимая, что через пару часов опять начнется беготня. Рэй уже не раз намекал на получение прав. Езда на общественном транспорте выгрызала здоровый кусок времени. В итоге, домой я буквально приползаю. Ноги гудят, голова гудит, есть хочется, а дел точно становится больше.
Но хотя бы Дейв не снится. В конце концов, мы вряд ли еще столкнемся. Ванкувер слишком большой город. Так я успокаиваю себя, заставляя забыть темноволосый образ. Не в моем вкусе, но из головы уходить отказывается.
Видимо, все дело в его энергетике. В харизме, которая у этого типа выплескивается через край.
А утром в субботу, в пять утра, меня перехватывает Рэй. Буквально в тот момент, когда я тянусь к кофемашине. Возникает как черт из табакерки и сурово басит:
– А кто тут кофе глотает с утра пораньше?
И перехватывает чашку, которую я от неожиданности роняю.
– Обалдел подкрадываться?
– Цыц! – отчим ставит чашку на поверхность, рядом с кофемашиной. – Пять утра, Адри. Ты влюбилась или спятила?
– А это не одно и то же? – ворчу тихонько. – Мне не спится.
– Я уже неделю это вижу. Адри, кофе – вещь хорошая, но не когда ты стремишься им заменить себе кровь. Так что давай, завязывай.
– И что предлагаешь пить, чтобы проснуться?
– Зеленый чай. – пожимает плечами Рэй. – Отличная штука, я в одной китайской лавке покупаю.
Я кривлюсь: вот что-что, а зеленый чай не терплю. Для меня он воняет, вкус странный и вообще не мое. Но спорить с Рэем лень. Я расслаблена, сегодня выходной, а значит можно не бежать с очередными бумажками. Так что просто усаживаюсь за стол и наблюдаю за тем как отчим двигается по кухне. Здесь так много шкафчиков, но он четко помнит что и где лежит.
– С Днем Рождения! – я вдруг подскакиваю. – Ф-ф-фак, Рэй, у тебя же день рождения! С юбилеем!
Рэй с довольным видом подставляет щеку для поцелуя. Затем ворчит:
– Пятьдесят! Пора бриться налысо, а то скоро седина полезет.
– Будешь похож на Брюса Уиллиса. – делаю ему комплимент. – Мой подарок!
– Эй! – орет он мне вслед. – А до вечера ни…
– Ни за что!
Я влетаю к спальню, залитую утренним солнцем, едва не поскальзываюсь на паркете. Во многих домах здесь популярные ковровые покрытия, но Рэй и мама предпочитают настоящий паркет.
Подарок отчиму я купила еще в России. И вот он – заветный миг. Я спускаюсь обратно на кухню, где Рэй уже разливает чай по крохотным стаканчикам. На удивление, пахнет приятно: терпко и чуть сладковато. Я не знала, что у зеленого чая может быть такой запах.
– С Днем Рождения! – говорю Рэю. – Ты – классный, оставайся таким же еще лет сто!
Протягиваю ему сверток. Бумагу выбирала уже здесь, золотисто-коричневую, украшенную гантелями и маленькими мускулистыми человечками. Рэй сначала разглядывает ее, потом тыкает в человечка пальцем и спрашивает:
– Похож?
– Как вылитый.
Рэй хмыкает, а затем удивительно бережно разворачивает упаковку. Под хруст бумаги достает коробку, открывает, и…
Дальше идет непереводимая игра слов. Я заливаюсь хохотом и хлопаю в ладоши, пока Рэй стягивает с себя футболку и надевает мой подарок: настоящую тельняшку.
И в таком виде идет наверх, будить маму. Я же остаюсь на кухне, потирать ноющие от объятий ребра и пробовать чай.
Кстати, в этот раз я его оценила. И в тот момент, когда допиваю содержимое чашки, понимаю, что проснулась и взбодрилась.
А раз так, то пора приступать к подготовке праздника. Точнее, праздник готовят специально нанятые ребята, но я без дела тоже сидеть не собираюсь. Курник обещала? Значит, надо начинать. Как раз к приходу гостей он приготовится.
Начало праздника планировали на семь вечера. Но уже в полдень подъехали ребята, что подготавливали все для дня рождения.
Быстрый взгляд в окно – я ношусь по кухне – ага, устанавливают тент. В следующий раз вижу, что тент уже стоит, теперь ставят длинный стол, на котором будут закуски. Для меня несколько странно, что в день рождения здесь нет огромного застолья с кучей еды. Кроме моего курника ожидаются легкие закуски типа тарталеток, канапе, пицца, ну и Рэй обещает пожарить сосиски. Алкоголь будет и от нас, и гости тоже принесут то, что хотят.
Интере-е-есно!
А сама вечеринка в морском стиле. Так что тельняшка приходится как раз "ко двору". Когда Рэй, нацепив темно-синие штаны и мой подарок, спускается к гостям, то раздается дружное "о-о-о-о-о". А мама просто не может отвести взгляд от моего отчима. Сама она одета в расклешенное светлое платье до колен, с отложным морским воротником. А я решаю ограничиться белой блузкой, ярко-синей расклешенной юбкой и синей лентой в волосах. Все гости в основном в белых и синих нарядах, так же украшен и двор. Даже крем в тарталетках таких же оттенков.
Спустя час у меня уже кружится голова от множества знакомств. Держу в руках бокал с вином, изредка подношу его к губам и понимаю, что улыбка прилипла к лицу.
– Приятно познакомиться. – очередное рукопожатие с очередными друзьями Рэя. – Спасибо, да, уже месяц в Ванкувере. У вас красивая прическа.
Глоток вина и тоскливый взгляд на тарталетку. А затем опять улыбка до ушей и протянутая рука для рукопожатия.
– Привет, Джесс, приятно познакомиться. Меня зовут Адриана. Да, я в восторге от Ванкувера.
Спустя пять минут.
– Привет, Рэйчел, привет Рой, вы так здорово смотритесь. Приятно познакомиться.
Я не выдерживаю и оттаскиваю Рэя в сторону.
– Я пойду, – шиплю ему тихо, – и забьюсь в уголок, чтобы поесть. Потому что дочь-людоедка тебе вряд ли нужна.
– Поешь. – кивает отчим. – А потом я познакомлю тебя с тем, кто может дать работу. Я с ним уже предварительно пообщался, он хочет на тебя взглянуть.
– Так, еда подождет. – я прогоняю мысли о пицце с кусочками итальянских сосисок. Они такие жгучие, что после них хочется открыть рот и дыхнуть огнем. Но вместе с моцареллой и помидорами необычайно вкусные.
– Уверена?
– Веди меня к благодетелю. Погоди, улыбку приделаю.
Рэй хмыкает и хлопает меня по плечу, отчего я едва не приседаю.
– Не приделывай, Адри. Улыбаться надо, когда к этому есть тяга. У нас нет искусственных улыбок, это фантастика.
За разговорами мы подходим к небольшой группе мужчин.
– Картер, – окликает кого-то Рэй, – эй, Картер, оторвись от виски, посмотри сюда.
Один из мужчин, а вид лет тридцать семь-сорок, я плохо определяю возраст, оборачивается. А я вдруг понимаю, что воздух куда-то испарился. С трудом вдыхаю и понимаю… нет, это не Дейв. Ну, во-первых, имя другое. Во-вторых, хоть в первый момент и кажется, что мужчина похож на Дейва, затем становится понятно, что он его несколько размытая копия.
