Текст книги "Письма из Тартара (СИ)"

Автор книги: Екатерина Суркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Если бы кто-нибудь соизволил бы его спросить, Искандер в это мгновение предпочёл бы встретиться лицом к лицу хоть с шефом, хоть с целым батальоном террористов.

Увы, как это всегда и случалось, ни судьба, ни начальство не изволили поинтересоваться его мнением. Вечер, ещё недавно начинавшийся как паршивый, стремительно превращался в катастрофический.

Искандер медленно перевёл взгляд с серебряной волчьей головы на лицо мужчины, тонущее в тени. Что таится в его глазах, было не разобрать.

– Привет, – на лице старого знакомого проступила подозрительно самодовольная улыбочка, когда он выступил на свет.

– Привет.

Снова воцарилась тишина. Искандер судорожно пытался напомнить себе, что он крайне ответственное лицо, и вообще спецагент, который должен быть готов везде и всегда.

Дезмонд ничего себе не напоминал.

Он стоял и любовался на правильное, будто вырезанное из камня, лицо Иарлэйта. На его высокие скулы, обтянутые белой гладкой кожей, на голубые глаза и слегка разметавшиеся по вискам прядки волос, цвета белого золота. Смотрел и думал, как он скучал и как много может взорваться внутри всего за одно мгновение, когда судьба подсунет тебе того, кого ты так долго искал.

Дезмонд не заметил ни морщинок, залёгших между бровей, ни тёмных кругов под глазами. Всего того, чего на лице бессмертного вообще-то и быть не должно. Он видел только вечные, застывшие в мраморе черты, которые, казалось, только вчера потерял.

– Кой чёрт тебя сюда принесло? – наконец выдавил Искандер. Потерянно огляделся в поисках места, куда можно было бы примоститься, чтобы не упасть.

– Мне сказали, что здесь мне назначена встреча с человеком, который расскажет о руинах так называемой «Атлантиды».

Искандер вздрогнул. Он едва подобрался к кофемашине и до сей секунды старательно пытался скрыть волнение за наливанием кофе, но теперь бумажный стаканчик с горячей тёмной жидкостью едва не выплеснулся на его белую рубашку. В последнее мгновение Дезмонд оказался невозможно близко, и их пальцы скрестились, удерживая его в положении равновесия.

– Горячо… – вяло пожаловался Искандер, мысленно отвешивая себе одну оплеуху за другой.

Этот человек, которого, к слову, он едва знал, поразительно странно действовал на него. Вызывал несвойственные его ледяному рассудку ураганы чувств и не позволял сосредоточиться на деле.

Дезмонд ничего не ответил, и Искандер, наконец, сумел взять себя в руки. Шумно выдохнув, он отобрал у собеседника стакан, поставил его на стол и сел в кресло возле кофейного аппарата. Подумал, снова взял стакан в руки и сделал глоток. Жидкость была горькой и не радовала вкусом, но ничего другого под рукой не нашлось.

– Спать хочу, – пояснил он, поймав на своих губах подозрительно пристальный взгляд.

– Да… – вскинулся Дезмонд. – Так ты можешь поспать. Дело подождёт до утра. Я бы тебя проводил…

– Нет! – излишне поспешно выпалил Искандер, когда на последних словах в его сознании всплыла картинка их с Ноланом общей спальни, с вечно разобранной кроватью и раскиданными повсюду вещами. Но самое страшное – скорее всего, с Ноланом, лежащим на этой самой кровати.

Искандер до конца не знал, почему это его беспокоит. Он собрал мысли в кучку и попытался напомнить себе, что они с Дезмондом расстались на вполне конкретной ноте. Более того, расстались потому, что Искандер узнал, что Дезмонд всю свою жизнь был его врагом.

Сейчас это соображение почему-то показалось ему не очень-то убедительным. «Соберись, тряпка!» – скомандовал он себе и, сделав ещё глоток кофе, сфокусировал взгляд на собеседнике.

– То есть ты, – тот человек, которого я должен консультировать. Тот… гость.

Джон успел охарактеризовать ему ситуацию в самых общих чертах. Искандер знал только то, что с ним будет говорить некто не с Геи. Что, как считается, именно у него, Исаака Мура, самый большой опыт в таких переговорах. И ещё – что этого человека обязательно нужно заинтересовать, потому что он может оказать Гее очень большую поддержку.

В первое мгновение, когда Искандер понял, о какой поддержке идёт речь, ему захотелось хлопнуть дверью и выйти в коридор.

Потому что он уже достаточно хорошо знал, кто стоит за спиной Дезмонда, младшего магистра Ордена Вселенной. И что за силу представляет сам этот Орден.

Галактион Аэций, известный во времена Империи как Великий Предатель. Тот, чьё имя вовсе не посчитали нужным упомянуть в анналах истории. Тот, кто века назад едва не уничтожил едва родившуюся Империю вместе с её Императором.

И тот, кто, по великому недоразумению, оказался наставником и кумиром Дезмонда Аркан.

Не менее замечательное впечатление оставил о себе в памяти Искандера и сам Дезмонд, однако тут ему было сложнее свести дело к двум словам. Он помнил Дезмонда безумным террористом, поставившим себе цель развалить и уничтожить всё, что Искандер любил. Но Дезмонд был и одним из тех немногих, кто откликнулся на зов и пришёл на помощь Империи, когда началась война. И тем единственным, кто до последнего стоял вместе с Искандером на границе Фаэны, сдерживая вместе с ним, в два разбитых корабля, весь хлынувший в последнюю атаку флот врага.

Был он и тем, кто стал для Искандера первой весточкой о том, что мир наверху, за пределами Геи, не уничтожен до конца. И тем, кто хотел забрать его с собой. Тем, кто дал ему надежду, и тем, кто однажды вернул ему жизнь. Настоящую жизнь взамен существования, которое он тогда вёл. И теперь в сознании Искандера невольно промелькнула мысль… Что, может быть, Дезмонд пришёл сделать это ещё раз?

Искандер подавил глубокий вздох. Постарался выглядеть серьёзно и респектабельно, как и подобает послу.

– Видимо, я тот человек, к которому ты пришёл… – он сделал паузу, окончательно сосредотачиваясь и подбирая наиболее нейтральные слова. – От лица своей планеты, я готов оказать тебе ту поддержку… которую смогу. Прямо сейчас, не надо никуда меня провожать, – вспомнив последний обмен любезностями, добавил он. – Только ты должен понимать, что если хочешь провести экспедицию к первой колонии, это не получится сделать за один день.

Дезмонд хмыкнул. Ему так не казалось. Он уже прикинул, что если получит отказ или столкнётся с бюрократическими препонами, то попросту спустится на дно сам. Давление его корабль должен был выдержать, да и груз поднял бы без проблем. Конечно, оставалась небольшая задачка – местоположение первой колонии, основанной на Гее более тысячу лет назад двумя десятками выживших, нужно было ещё отыскать. Океан велик и с высокой долей вероятности он будет искажать сигналы, если спустя тысячу лет в Атлантиде вообще есть чему их излучать.

Но Дезмонд никогда не искал лёгких путей. Было одно но… одно единственное, которое могло заставить его задержаться на этой планете дольше необходимого.

Это «но» сидело сейчас перед ним измотанное, усталое, и делало вид, что потягивает кофе из пластикового стаканчика.

– Ты вообще не хочешь со мной поговорить? – внезапно для самого себя выпалил он.

Искандер, теперь такой же холодный и равнодушно-спокойный, как и всегда, задумчиво посмотрел на него. Дезмонд мгновенно пожалел о том, что выдал себя. Он отлично понимал, что с этим человеком лучше молчать. В принципе, обо всём. И о своих чувствах и слабостях – в первую очередь. Всё, сказанное вслух, Искандер, в лучшем случае, засмеёт, а в худшем – использует против тебя.

«За что я его люблю?» – пронеслось у Дезмонда в голове. В том, что это именно любовь, Дезмонд признался себе уже давно. Он вообще не был склонен что-либо от себя скрывать и свою глупость – в том числе.

Чем холоднее был Искандер, чем отвратительнее себя вёл, тем сильнее становилась тяга, которая магнитом тянула Дезмонда сюда, на Гею. Он знал, что не надо прилетать сюда. Знал, что достаточно было раз получить отказ… а хотя нет, не знал. На отказ Дезмонду было в принципе наплевать. Он хотел попробовать ещё раз.

========== 9 ==========

Оба вышли из центра и какое-то время двигались по улице в молчании. Искандер косился на оставленный на стоянке серебристый Фольксваген. Дезмонд – на брошенный у обочины коллекционный байк. Ни тому, ни другому не хотелось уезжать. Ни тот, ни другой не видели причин остаться.

– Наверное, странно видеть такое количество людей, которые ничего не знают о космосе, – выдавил Искандер, наконец, кивая на прохожих.

Дезмонд только хмыкнул в ответ.

– Да нет, не странно, – продолжил он. – Я много времени провожу на развивающихся мирах. Ваш ещё… ничего.

– О! – Искандер приподнял бровь и, сложив руки на груди, посмотрел на него. – Ну, спасибо за «ничего»! Это «ничего» стоило нам немало труда, и было бы куда более «чего», если бы ребята сверху не совали нос в нашу жизнь.

Дезмонд не совсем понял, к чему относятся последние слова. Он не знал, что за прошедшие с его последнего визита семь сотен лет здесь уже появлялись такие, как он. Такие – и в то же время другие. Те, кого он считал своими врагами.

– Нет никаких законов относительно того, чтобы не трогать миры, не переступившие порог контакта, – только и ответил он.

– У нас был «контакт». Он нам не понравился.

– Настолько, что вы решили вообще не говорить о нём людям?

– Да, именно так.

Скрыть следы недавнего противостояния оказалось непросто, но над этим работало достаточно структур, чтобы всё закончилось гладко. А то, что по ночам на улицах ещё появлялись твари, которых привёл сюда Иллювиен, всё ещё оставалось проблемой.

Искандер и сам понимал, что долго так продолжаться не может. Сотни лет Гея не интересовала тех, кто вёл собственные войны наверху. Но как это всегда бывает, уж если привлечёшь внимание кого-то одного… Остальные не преминут последовать за ним.

Джон был прав. Такие союзники, как Дезмонд, сейчас были нужны Гее, как никогда. Что бы он там не собирался выжать из новых знакомых – технологии, оружие, защиту. Гее нужно было всё.

Проблема заключалась в том, что Искандер ни капли не доверял той организации, от имени которой Дезмонд сюда прилетел. И тому человеку, который ею управлял. Он не мог до конца на словах описать причины этого недоверия, но всё в нём противилось одной только мысли, чтобы заключить союз с теми, кто приложил все силы, чтобы разрушить Империю.

«А есть ли альтернативы?» – спрашивал он себя. Ему ещё только предстояло ответить на этот вопрос. И если он альтернативу найдёт – а в этом Искандер считался непревзойдённым мастером – то куда сложнее будет доказать Джону, что нужно изменить решение.

В любом случае, отвлекаясь от политических подоплёк, встреча доставляла ему удовольствие. Он отвернулся и снова медленно двинулся вдоль проезжей части, чтобы почти без задней мысли спросить:

– Что нового там, наверху?

– Ничего особенного, – Дезмонд пожал плечами. – Многие планеты по-прежнему лежат в руинах. Другие нам удалось собрать под свою… опеку.

– Опеку… – многозначительно повторил Искандер. Ему не очень-то хотелось, чтобы его кто-то опекал. – Странно видеть, что подобной «опекой» занимается человек, который только и делал, что кричал про свою свободу.

Теперь уже остановился Дезмонд и, взяв спутника за локоть, развернул его к себе лицом.

– Мы никого не принуждаем. Ты не доверяешь нам, но ты даже не дал мне шанса объяснить…

– Ох, Господи, Дезмонд, если бы ты знал, сколько людей уже пробовали объяснить мне свою позицию! Куда ни плюнь – у всех благие намерения, а на деле получается одно сплошное дерьмо!

Дезмонд приподнял бровь.

– Вот уж не ожидал услышать нечто подобное от кого-то вроде тебя.

– Ты вообще меня не знаешь, Дезмонд. Так откуда можешь угадать, что от меня ждать?

Дезмонд молчал. Вглядывался в его лицо и думал.

– Я бы хотел узнать, – сказал он наконец.

Искандер отвернулся. Он не знал, хочет или нет. Ему надоело встречать, расставаться, прощать и снова терять.

– Ты за этим прилетел? – только и ответил он, снова поворачиваясь к спутнику. – Мне будет очень смешно, если Атлантида тут не при чём.

Дезмонд едва заметно улыбнулся.

– Как по мне, одно другому не мешает.

– Врёшь.

Дезмонд не ответил, и Искандер, после паузы, продолжал:

– Что вам там понадобилось?

Теперь пришла очередь Дезмонда отвернуться, и какое-то время он шёл молча, подбирая слова и пытаясь найти ответ, которого сам до конца не знал.

– Мне кажется, Аэция беспокоит то, что случилось с Астреем. Он хочет узнать, чем закончилась эта история.

– Теперь? – Искандер любимым жестом изогнул бровь. – Спустя тысячу лет?

– У нас не было времени, Ис. Если ты думаешь, что все эти годы мы ничего не делали…

– Что-то вы делали, – Искандер прищурился. – Вот только не для нас.

Дезмонд не посчитал нужным отвечать. Он сам для себя мысленно пытался восстановить историю событий и понять, что же на самом деле нужно Ордену тут, на Гее. Обычно Аэций был честен с ним во всём. Но в этот раз обоснование причин и задач миссии выглядело несколько смутным. Оба знали, что когда отгремела последняя битва за Империю, Астрей, её бессменный император, остался здесь, на Гее. Остался вместе с Аэцием, сотней верных людей и всего десятком полуразбитых кораблей. Было ясно, что всем вместе им не взлететь. Да и некуда было взлетать. Колонию, во главе которой стояло два настолько различных человека, как эти двое, было трудно представить. Да и кажется, Аэций не горел желанием начинать всё сначала на такой малюсенькой планетке. Что было там и как этим двоим, учитывая их вековую ненависть, удавалось разделить полномочия, и почему они не убили друг друга в первый же день – об этом Аэций никогда не говорил. Дезмонд встретил его спустя несколько недель, тот покинул Землю, забрав с собой остатки кораблей, чтобы вернувшись на небо, создать из пепла давно погибший Орден. Орден Терс Мадо, которому теперь служили они оба.

Астрей остался. О том, как развивалась колония и что с ней стало, не было известно ничего. Только то, что спустя несколько сотен лет, живущие на Гее люди не знали ни имени Астрея, ни того, что случилось с Атлантидой. О том, что от колонии осталось хоть что-то, и о том, что искать эти руины следует на дне океана, Дезмонд узнал от Искандера семь сотен лет назад. Тогда им так и не удалось исследовать этот затопленный город. «Следовало догадаться, что никто не может знать об этом месте больше, чем он», – думал Дезмонд теперь.

И вот у Аэция снова проснулся интерес к этому месту и к этой планете. Первым, что он хотел получить, были инфокристаллы или другие носители, которые могли бы рассказать о судьбе колонии. Почему только теперь? Дезмонд и сам не знал. Но он знал, что сказал правду. Все эти годы они со старшим магистром не тратили время попусту. Возможно, Аэций не нашёл времени на обследование Геи так же, как сам он не нашёл времени заглянуть к Искандеру на душевный разговор. А может быть, за его промедлением стояли другие причины – как были другие причины и у того, что сам Дезмонд избегал этой планеты.

– Ис… – окликнул он, поняв, что молчание начинает затягиваться.

– Я, – откликнулся идущий впереди него молодой мужчина.

– Так ты поможешь мне добраться до Атлантиды?

Искандер бросил на него косой взгляд.

– Помогу, – со вздохом ответил он.

========== 10 ==========

Продолжать разговор не было смысла. Дезмонд хотел о чём-то поговорить, но Искандера не оставляло чувство, что он сам не знает – о чём. Уж точно не о политике, в которой Искандер сейчас просто обязан был разобраться, чтобы принять решение.

Он знал, что Орден Звёздного Света собирает планеты под своё крыло. Чего пытается добиться совет грано – можно было только гадать. «Власти», – устало отвечал Искандер сам себе на этот вопрос. «Или… всеобщего блага. Что было бы, конечно, хорошо. Если бы ещё точно знать, что они хотят именно его».

Относительно людей, которые обучили его, Искандер давно не питал никаких иллюзий. Но верить во что-то хотелось. Оставалось выбрать – во что.

Теперь он знал и то, что второй Орден, тот, с которым во времена Империи он и разговаривать бы не стал, сразу начал бы стрелять – тоже пытается собрать какую-то конфедерацию. Дезмонд проговорился, что основной путь их взаимодействия с «развивающимися» (читай – «отсталыми») мирами – торговые соглашения, помощь в разрешении внутренних проблем, но только в случае, если к ним обратится кто-то из населения. Искандер мысленно хмыкал, задумываясь о том, каким образом Дезмонд и ко определяют, кому из населения помогать, а кому нет. Однако, такой подход, по понятным причинам, открывал для него лично возможность заключить союз и делал эту организацию более симпатичной Джону, который наверняка не горел желанием подпадать под влияние Ордена Звёздного Света.

У этих, вторых, методы были просвещённо-насильственные. В патриархальных мирах они работали через религию. Внедрялись в местные религиозные структуры и вели воспитательную работу, чтобы затем открыто или скрытно включить планету в сеть подконтрольных миров. Теперь наверняка отыскали другие институты, но не пути. Внушение, манипуляция, идеология – три любимых кита людей, которых Искандер когда-то боготворил. Он и теперь не мог бы с уверенностью сказать, что они не правы. Вот только по всему выходило, что сам он для них вошёл в список неподдающихся внушению и к тому же опасных. Искандер не знал, что происходит в Ордене сейчас. Прошло несколько сотен лет с тех пор, как он контактировал с ним в последний раз. Но он опасался, что договориться с Эцин будет не так уж легко.

Ему нужна была информация, а Дезмонд явно был настроен говорить о погоде, вспоминать былые деньки или просто молчать, но только не просвящать его относительно того, что творится наверху.

Искандер, впрочем, его понимал. Он и сам, оказавшись рядом с Дезмондом, обнаружил, что тонет в странном чувстве. Как будто после долгого странствия вернулся домой и силится понять, что ему делать здесь.

Добравшись до дома, он прямо в прихожей сбросил на пол пиджак. Квартира была пуста – Нолан опять задерживался.

Искандер уже не знал, скучает он или нет. Раньше – скучал. Ждал. Искал. Но всё меняется за сотни лет.

Засовывая в микроволновку китайскую лапшу, штабелями стоявшую в холодильнике, Искандер думал о том, что, возможно, ему стоило бы уехать. Снова. Увы, все города земли казались серо-одинаковыми и он с трудом мог припомнить страну, в которой ему не довелось бы пожить.

Размышляя об этом, он невольно снова задумался о Дезмонде и о целом мире, который остался там, наверху. Который Искандер закрыл для себя, о котором запретил даже думать.

Долгие столетия он мечтал отыскать остатки Империи, мечтал найти способ подняться обратно в небо. Он сам не знал, когда пришло осознание, что там, наверху, для него уже не найдётся места. «А может быть, я просто стал бояться…» – думал он.

Признаваться в собственных страхах ни себе, ни кому-либо другому Искандер не любил. Потому он заставил себя сосредоточиться на еде и не думать больше вообще ни о чём.

Руки Нолана легли ему на плечи, когда стаканчик с воком уже опустел. Искандер расслабленно откинулся в его объятия.

– Наконец-то. Ты в кои-то веки вернулся до рассвета.

– Ис, прекрати говорить гадости.

Руки напряглись, но не исчезли. Искандер сделал вывод, что Нолан всё-таки мудрее него. Хотя бы чуть-чуть.

Он не хотел портить момент, но с собой ничего поделать не мог. Чем дальше, тем больше прорывалась наружу застарелая обида за то, что всё не сложилось. Когда-то давно этот человек казался ему лучшим на Гее. Потом казался лучшим, но потерянным. Потом самым ненавистным, снова лучшим и так по кругу.

В какой момент бесконечное колесо любви и ненависти с треском рассыпалось горой обломков, Искандер не знал.

– Нолан, мне кажется, я хочу уйти, – задумчиво произнёс он.

Нолан вздрогнул. Пальцы на плечах Искандера сжались сильней.

– Кажется или хочешь? – уточнил он.

– Я не знаю. Может быть, я хочу уйти и подумать, а?

Нолан молчал. Искандер почти физически ощущал, как тому не нравится это решение.

– Я должен попытаться тебя удержать? – спросил он.

– Не знаю, – Ис повёл плечами, и ладони Нолана соскользнули по его рукам.

– Что-то произошло?

– Не знаю, – снова ответил он, хотя уже говоря эти слова, Искандер понимал, что знает. Что-то настолько яркое и болезненно знакомое сегодня ворвалось в его жизнь, что он не мог оставаться в неподвижности. Ему мучительно требовалось что-нибудь поменять.

Нолан молчал.

– Я переночую в лаборатии, – после долгой паузы сказал он. – Это не значит, что я ушёл. Поговорим завтра, хорошо?

Искандер ответил кивком. Несколько минут он оставался неподвижен, пока дверь не захлопнулась у него за спиной.

Дезмонд всегда выбирал одинаковые квартиры. Всегда с окнами на север и никогда – на городские кварталы и предместья. Он не любил, просыпаясь и выходя на балкон, видеть людей.

В тех мирах, где уже существовало представительство Ордена, дело обстояло проще. Там строились полноценные жилые комплексы, обеспеченные всем, от подземных гаражей до спортивных центров. Вход на территорию комплексов предоставлялся только членам Ордена и его гостям, и хотя аппартаменты не закреплялись за отдельными адептами, будучи одним из основателей этой идеи, Дезмонд в любом таком комплексе мог найти несколько блоков по себе.

Миры, где представительств не было, в этом плане привносили разнообразие. Хотя Орден не жалел денег на командировочные, Дезмонд сам, как правило, не любил напыщенные отели с золотыми подсвечниками и дорогим постельным бельём. Не был он и аскетом. Дезмонд предпочитал нечто среднее. Предпочитал простор, воздух и ощущение одиночества, которые редко можно было отыскать в дорогих гостиницах.

Здесь он такое место отыскал загодя, так что прилетев, уже имел бронь, набор документов и легенду, которая представляла его бизнесменом средней руки, путешествовавшим инкогнито и налегке. Над теми красноречивыми взглядами, которыми провожали его горничные и портье, Дезмонд только посмеивался про себя. У троицы на лице было написано всё, что они выдумали о странном постояльце. Дезмонду на большую часть их соображений было наплевать. Он только опасался, что после вопроса о том, есть ли на крыше посадочная площадка, девочки-горничные не дадут ему прохода.

Дезмонд не то чтобы не любил девочек или имел что-то против горничных… Он просто не любил случайных связей. В этом плане для него ничего не изменилось за века. Всё, что могло происходить за закрытыми дверями номера, было для него абсолютно серьёзно, и Дезмонд не горел желанием впускать туда лишних людей. Как и вообще – в свою жизнь.

Общение с людьми давалось ему легко. Он был обаятелен, производил впечатление человека решительного и бесстрашного. Только самые свирепые альфа-самцы не отступали перед напором его энергетики, да и то – лишь до первого удара в челюсть.

Но на самом деле Дезмонд не так уж любил краткосрочные знакомства. Его жизнь состояла из нескольких человек, которых он знал сотни лет, которых называл братьями и которым доверял всегда и во всём. Он вовсе не стремился этот круг расширять.

Дезмонд любил одиночество. Пусть в нём давно уже не было нужды, но с детства он привык по многу находиться один и теперь не спешил что-либо менять.

Войдя в номер, он скинул плащ и сам упал в кресло, рассеянно оглядывая дорогой, но непретенциозный интерьер. Мысли его витали далеко. Он представлял Искандера здесь, возле окна, и невольно думал о том, что тот отлично вписался бы в окружившие магистра чёрно-белые цвета.

Ещё он думал о том, что совсем не хочет торопиться с этой миссией. И о том, что Аэций, наверное, был прав. Искандер представлял для него опасность. В самых разных смыслах. Но как это часто бывало с Дезмондом, когда речь заходила об опасности – ему было на это наплевать.

========== 11 ==========

Дезмонда окружала темнота.

Саднили руки, истёртые кандалами. Дезмонд пытался разомкнуть их так и сяк всю ночь, потому ни на мгновение не погрузился в сон.

До рассвета оставалось ещё несколько часов. Дезмонд убеждал себя, что несколько часов это шанс. Он почти верил в это – по крайней мере, больше верить ему было не во что.

Устав от бесплодных попыток, он скрючился на полу камеры. Дезмонд понимал, что нужно искать путь к спасению, но вместо этого думал о том, что всё не может случиться так. Слишком просто и слишком быстро. Слишком глупо. Сотню раз посмотреть в глаза смерти, чтобы встретиться с ней случайно, не успев разобраться, что к чему. Казнь назначена на рассвете. Никогда Дезмонд не думал, что будет мечтать, чтобы ночь продлилась подольше. Хотя, что она даст, эта ночь? Оковы ордена Эцин крепки, их не сломать и не разомкнуть. Они предназначены для того, чтобы сдерживать более, чем людей. Двери безупречны, а по другую сторону столько охраны, что нет смысла и надеяться расправиться со всеми.

В сердце ещё оставалась надежда, что за ним придут, но Дезмонд чувствовал, что этого не случится. Что-то не то произошло там, у Астеры. Быть может, все его друзья уже погибли, и только один ещё помучается несколько часов, чтобы зеваки от аристократии смогли полюбоваться на казнь. Показательную казнь.

«Нас предали…» – думал он. Дезмонд не мог поверить, что среди его соратников, среди людей, каждого из которых он выбирал лично, может быть предатель. Но предатель был. Иначе их базу никак не могли бы отыскать.

Дезмонд устало вздохнул и прикрыл глаза, обещая себе, что через мгновение продолжит борьбу. До сих пор он не знал, что такое отчаяние. Дезмонд не хотел знакомиться с ним и теперь. «Я найду выход», – твёрдо пообещал он себе.

И едва головой коснулся стены, как скрипнула дверь.

Дезмонд вскинулся, ожидая, что визитёр принесёт перемены, но глаза так привыкли к темноте, что в первое мгновение различили только луч света, ползущий по каменным плитам пола, и белые, до тошноты сверкающие сапоги.

Он почувствовал ненависть к пришельцу раньше, чем увидел его глаза. Голубые. Безупречно спокойные. И такие знакомые…

– Дертен…

В воздухе повисло невысказанное: «Брат».

Они и в лучшие-то времена никогда не называли друг друга так. А теперь, когда на одном были знаки отличия Корпуса Коррекции, а на другом – титаниевые кандалы… Дезмонд был уверен, что им нечего сказать друг другу.

Ошибался.

Пинок под рёбра заставил его поперхнуться слюной. Второй последовал раньше, чем Дезмонд понял, что к чему. И третий – так что искры едва не брызнули из глаз. Дезмонд дёрнул прикованными к стене руками, силясь дотянуться до шеи палача, но бестолку – цепи слишком коротки.

Айрес, впрочем, ударов больше не наносил. Даже отступил на шаг назад и подал спутникам знак выйти.

Когда дверь снова закрылась, Дезмонд увидел в глазах брата архаичного вида свитки. Такие, на каких до сих пор, по традиции, заключались дворянские договора.

– Ты думаешь, что всё конечно, брат, – спокойно произнёс Дертен. Последнее слово заставило лицо Дезмонда исказиться в гримасе презрения – так фальшиво оно прозвучало. – Это не так. Орден готов оказать тебе милость. Мне немало стоило этого добиться! – Айрес многозначительно повысил голос.

– Чего ты хочешь? – спросил Дезмонд больше из любопытства, чем в самом деле рассчитывая на сделку. Он слишком хорошо знал брата, чтобы поверить хоть единому слову.

На пол перед пленником упали белые листки. Предусмотрительно запакованные в защитные плёнки – чтоб не порвать и не испачкать в грязи.

«Я, Дезмонд, сын неизвестного, признаю, что никогда не имел права наследовать титул герцога дома Аркан…»

Дальше Дезмонд читать не стал. Рванулся так, что ещё бы чуть-чуть – и вырвал цепи из крепежей.

Айрес ловко подхватил документ и быстро отступил ещё на шаг назад.

– Пошёл ты! – выдохнул Дезмонд, снова пытаясь вырвать цепи из камня, но второй рывок оказался куда слабее. Истощённое тело уже ничем не могло ему помочь. – Мразь!

Айрес, казалось, вовсе не услышал оскорбления. Лицо его оставалось всё так же спокойно и безмятежно.

– Если одумаешься – можешь меня позвать. У тебя ещё, – он демонстративно глянул на циферблат часов на запятье. – Три с половиной часа.

Дверь захлопнулась, и свет погас. Дезмонд остался в одиночестве. В эти мгновения он ненавидел свет больше всего, что только мог представить, потому что знал, что следующий луч принесёт ему смерть.

… Когда лезвие топора взметнулось над его головой, Дезмонд всё ещё не верил, что это конец. Он просто не мог представить, что всё закончится так. Но в то мгновение грудь сдавило чувство, которого он не знал никогда до сих пор – отчаяние.

С шумным выдохом Дезмонд оторвал голову от спинки кресла.

«Уснул…» – вяло подумал он и мысленно отругал себя за то, что не дополз до кровати.

Вокруг царила ночь. Бесконечная, непроглядная темнота, которую не нарушал ни единый луч фонаря.

Сделав глубокий вдох, Дезмонд сглотнул слюну пересохшим горлом и с трудом заставил себя подняться на ноги. Всё тело ломило так, как будто он действительно провёл всю ночь, скрючившись на полу.

Ощупав бёдра, Дезмонд обнаружил в одном из карманов телефон. На ходу включая экран, медленно побрёл к окну. Вслепую распахнул стеклянную дверь и вышел на балкон.

Замер, наслаждаясь прикосновениями прохладного осеннего ветра и дожидаясь, пока наваждение пройдёт.

Ему просто необходимо было сейчас кому-то позвонить. Необходимо почувствовать, что он не один.

В первое мгновение он подумал об Аэцие, но откровенно говоря, Дезмонд и так знал всё, что тот может ему сказать. Кошмар снился ему не в первый раз. И Дезмонд прекрасно осознавал, что прошло слишком много времени, чтобы воспринимать его всерьёз. Осознавал, но поделать ничего не мог.

В ту ночь перестал существовать Дезмонд Аркан. Плевать, что он не подписал отречение. Идя по остывшим за ночь плитам Дворцового Проезда и глядя в лица людей, которые знали его, которые танцевали с ним на балах… Людей, которые теперь с наслаждением пришли посмотреть на его смерть и делали вид, что видят его в первый раз… В тот момент, когда топор взлетел над его головой, он понял, что Дезмонда Аркан больше нет. Он мёртв. И неважно, что кто-то другой будет спасён.

Дезмонд сам не понял, когда и зачем набрал номер Искандера. Только услышав в трубке сонное:

– Добрый… день?.. – понял, что натворил.

Дезмонд молчал. До рассвета оставалось три с половиной часа.

– Алло! Приём, приём!

– Да. Это я.

Теперь уже с другой стороны линии воцарилась тишина.

– Дезмонд?.. Что ты хотел?..

– Услышать тебя.

Снова молчание в ответ. Потом короткий смешок.

– Боже, давай я запишу тебе свой голос на диктофон! Только больше не делай так, как сейчас! Я жутко хочу спать.

– Я уже записываю.

– Дез… Не смей!

Бархатистый смешок в трубке лучше любых слов сказал Искандеру о том, что его развели.

– Я тебя убью, – устало пообещал он.

– Я заеду за тобой утром? – спросил Дезмонд. Поразмыслил мгновение и добавил: – Хочу побольше узнать о нашем общем деле.