Текст книги "Письма из Тартара (СИ)"

Автор книги: Екатерина Суркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== 1 ==========

– Ты уверен, что хочешь поехать один?

Двое мужчин – светловолосый и темноволосый, но оба одетые в чёрные джинсы и такого же цвета обтягивающие футболки, стояли в гараже, разглядывая наполовину разобранный байк.

Блондин устроился на соседней машине, слегка подтянув под себя ноги. Он по большей части говорил и грыз ногти, наблюдая, как товарищ копается в моторе разобранного двухколёсного монстра. Однако вид у него был такой, как будто он очень сильно вспотел после долгой работы. Блондин то и дело обмахивал лицо латунным подносом, на котором пару часов назад принёс пиво и напитки. Товарищ так и не притронулся к еде, так что Ричарду, как звали молодого мужчину, пришлось надрываться за двоих.

Он провёл пятернёй по своим коротким и чуть влажным от жары волосам, убирая их с красивого лица. Мужчина выглядел на двадцать пять, от силы немного старше, и к тому же со стороны казалось, что они с темноволосым одногодки.

Оба знали, что это не так.

Дезмонд Аркан, лежавший на полу и разглядывавший вынутую из мотора деталь, был старше его на добрых пятьсот лет. Но сам он был младше главы ордена, в котором состояли оба, примерно на тысячу лет.

Дезмонд любил копаться в моторах. В последние сотни лет у него не часто получалось улучить время на это хобби, и если такая возможность выдавалась, то лишь потому, что он всем говорил, что оборудование перед вылетом на новую планету привык проверять сам.

Планета, куда он собирался сейчас, была не совсем новой, и всё-таки с прошлого визита Дезмонда туда прошло несколько сотен лет. Техника и образ жизни изменились настолько, что многое предстояло изучать на ходу.

И всё же Дезмонд считал, что никакой особенной опасности грядущая миссия не представляет. Понимал это и Ричард. Аркан подозревал, что тот навязывается в попутчики просто от скуки. При других обстоятельствах он ничего не имел бы против такой компании, но именно в этот раз, несмотря на кажущуюся простоту миссии, Дезмонду предстояло испытание, с которым он предпочёл бы встретиться в одиночку.

Испытание имело светлые, почти как платина, волосы. Холодные голубые глаза, режущие не хуже клинка. Болезненно правильное лицо с бледной кожей, которая так и манила прикоснуться к себе.

В последнюю их встречу испытание звали Иарлэйтом, но Дезмонд знал, что у этого человека много имён. Пожалуй даже больше, чем у него самого.

– Говорят, там свободные нравы… – задумчиво протянул Ричард, покручивая в пальцах пустую бутылку от пива.

– Тьма Изначальная, Ричард, ты не можешь найти девочек где-то поближе?

Тот заливисто рассмеялся. Когда он опустил взгляд на друга, на губах блондина всё ещё играла улыбка.

– Девочки на каждой новой планете ничем не похожи на девочек с предыдущей! – поучительно произнёс он.

Дезмонд только вздохнул, закатил глаза и снова уставился на разобранный мотор.

Он давно привык, что это маленькое и относительно безобидное хобби Ричарда постоянно приносит проблемы всем, кто отправляется на задание вместе с ним.

Дезмонд не имел привычки поучать других и считал, что каждый волен сам выбирать, в какие неприятности хочет влипнуть. В конце концов, все, с кем он успел поработать в своей жизни, тем или иным способом создавали проблемы. Так что в конечном счёте всё сводилось к одному единственному вопросу: комфортно тебе с человеком или нет? Вопрос о том, можешь ли ты на него положиться, не стоял. В ордене не было никого, кто мог бы позволить себе бросить товарища на территории врага, предать или переметнуться на другую сторону. Сама атмосфера, царившая внутри обучающих комплексов на Интаке, заставляла забыть о подобных мыслях. Здесь не было вражды и усобиц. Здесь не принято было делить посты или деньги. Каждый получал необходимое в достатке, а те, кому было мало, быстро покидали эти стены и отправлялись своим путём.

– Передай мне пожалуйста отвёртку, – попросил он вслух.

Ричард обиженно хмыкнул, отставил в сторону бутылку пива и сделал, что ему сказали. Потом перебрался на корточки и уже сидя возле приятеля продолжил:

– Мне правда кажется, что ты недооцениваешь ситуацию. Планета, куда ты отправляешься, около десяти лет назад переступила порог контакта.

– И что с того?.. – спросил Дезмонд, подкручивая очередную деталь.

– Ты знаешь, с кем она вступила в контакт?

Дезмонд бросил на друга рассеянный взгляд.

– С бродячим флотом Иллювиена. Я не вижу в этом проблемы, Ричард. Да, Иллюивен непредсказуем и… – он задумался, подбирая нужное слово.

– Агрессивен, не рационален…

– И плохо оценивает свои силы, – поправил его Дезмонд.

– Ты считаешь, что Гея поэтому выстояла против него.

Дезмонд бросил на него ещё один взгляд и едва заметно улыбнулся. На самом деле ему было смешно. Он достаточно тщательно отслеживал новости с Геи, чтобы знать: что и почему произошло десять лет назад.

Странствующий флот Иллювиена вот уже более тысячи лет парил в подпространстве. Отдельные корабли заглядывали в планетарные системы только для обмена товарами. Некоторые считали Иллювиена и его подручных пиратами – но это было не совсем верно. Дезмонд поддерживал постоянные контакты с лидерами настоящих пиратских группировок и хорошо знал, что Иллювиен не участвует ни в каких конвентах – разве что те представляют для него лично особую выгоду. В отличие от остальных пиратских флотов, по преимуществу состоящих из смертных, флот Иллювиена не был связан ни с какими политическими силами внешнего мира – кроме разве что тех, что погибли тысячу лет назад. Он целиком и полностью состоял из выходцев из Тысячеликой Империи, хотя генетические эксперименты Иллювиена и позволили заметно усилить расу, произошедшую из людей, чертами других биологических видов и искусственных модификатов. Иллювиен, в достаточной степени владевший наукой Империи, вывел виды, которым с трудом могли противостоять смертные – среди них были те, кто на отсталых планетах получили названия оборотней и вампиров, и многих других менее известных существ. Естественно, что большинство человеческих цивилизаций опасались вступать в контакт со Странствующим Флотом – но и сам Иллювиен был слишком высокомерен, чтобы завязывать отношения с людьми развивающихся планет. Он также ненавидел Орден Звёздного Света, стремительно расширяющий свои границы на постимперском пространстве, и скорее мог бы стать союзником Терс Мадо – Ордена, к которому принадлежали оба сидевших в гараже мужчины. Однако сам Дезмонд никогда не одобрил бы подобного Союза, а старший магистр Галактион пока ещё прислушивался к его мнению в некоторых подобных вопросах.

Учитывая презрение Иллювиена к человеческому виду, тем более удивительным казался конфликт десятилетней давности, когда его корабли попытались захватить Гею. Причины этой внезапной агрессии были Дезмонду неизвестны. Однако он хорошо знал, кто и каким образом остановил едва начавшуюся войну.

«Искандер…»

От этого имени по спине младшего магистра пробежала дрожь. Руки замерли, и пальцы стали ватными.

«Иарлэйт», – поправил он себя, хотя и понимал, что это имя куда более фальшивое, чем то, давно забытое, которое его давний знакомый носил тысячу лет назад. От одного только воспоминания об этом имени грудь Дезмонда сдавила боль. Он качнул головой, тщетно силясь разогнать наваждение.

– Всё давно в прошлом, – сказал он. – Единственное, что извлекли из этого конфликта обитатели Геи – это крохи технологий, которые не могут представлять серьёзной угрозы. Если же ты пытаешься сказать, что опасность могут представлять остатки последователей Иллювиена – то это просто смешно.

Ричард устало вздохнул.

– Я говорю о другом… – однако закончить он не успел, потому что в углу гаража приоткрылась дверь и вдали послышались негромкие шаги.

– Привет, – Дезмонд первым разглядел стройный силуэт девушки, приближавшийся к ним. Пришелица была небольшого роста, узкая в талии и тонкая в кости, она казалась очень хрупкой, но оба мужчины знали, насколько обманчиво это впечатление. Заплетённые в косу чёрные волосы падали ей на спину и достигали лопаток. Большие зелёные глаза казались особенно живыми, когда их взгляд скользил с одного лица на другое. Как и двое мужчин, она была одета в форму Ордена, состоявшую из узких чёрных брюк, высоких ботинок и обтягивающей футболки. Кроме того на плечи девушки был накинут длинный чёрный плащ, на лацкане которого поблёскивала хвостом небольшая серебрянная ящерка – знак корпуса лекарей. Плащи Ричарда и Дезмонда лежали тут же, на столе для инструментов. На одном из них красовалась серебряная волчья голова – знак корпуса «свободного поиска», который возглавлял Дезмонд. Из складок второго плаща выглядывала голова тигра – штурмовой отряд. Хотя все трое формально принадлежали к разным подразделениям, внутренняя структура Ордена позволяла им работать вместе в ходе большинства миссий. Принадлежность к той или иной части скорее означала владение специфическими навыками. Адептов Ордена привлекали по прямому назначению только в случае общей тревоги, которую зачастую поднимали в пограничных базах, но никогда здесь в Интаке – на планете, местоположение которой было неизвестно никому за пределами Ордена Терс Мадо.

– Я принесла вам перекусить, – гостья оглядела брошенный на полу поднос с двумя пустыми бутылками и несколькими пакетиками от снэков. – Но вижу, что опоздала.

– Спасибо, – сказал Дезмонд. Ему не досталось снэков, но есть он всё равно не хотел, однако из вежливости взял пирожок, который девушка держала в руках, и надкусил. – Вкусно, – признал он.

Инга – так звали девушку, – запихнула второй пирожок в руки Ричарду и, скинув плащ, присела на освободившееся место на одном из байков. Всего в гараже их было три. Дезмонд основательно расковырял тот, что собирался взять с собой, те же два, что предназначались Ричарду и Инге, остались лежать нетронутыми. Если бы они отправлялись втроём, скорее всего он занялся бы всеми тремя, потому что хотя Ричард разбирался в подобной технике не многим хуже него, он был слишком ленив, чтобы проверить каждую деталь. Инга же пришла в Орден с планеты, где пышным цветом цвело средневековье, и больше знали о магии, чем о технике. Как и Ричард, она провела в Ордене уже несколько сотен лет, но не имела никакого интереса к другим наукам помимо, разве что, биологии – да и последней занималась большей частью потому, что понимала, без неё совершенствовать свои навыки целительства не получится. Ингу интересовали люди, чужие культуры и другие миры, но никак не оружие и мотоциклы.

Ричард тоже родился рыцарем. И хотя ему по-прежнему нравилось орудовать мечом, он свободно чувствовал себя с дробовиком или штурмовой винтовкой в руках. Впрочем, интереса к наукам он тоже не питал, предпочитая проводить время в поисках выпивки, девушек и приключений. Со стороны могло показаться, что ему вообще всё равно, чем заниматься, лишь бы кровь в жилах бежала побыстрей, но Дезмонд знал, что это далеко не так. Ричард никогда не впутался бы в грязные дела и очень тяжело переносил ситуации, в которых под угрозой оказывалась его личная честь. Именно это роднило их больше всего, потому что даже в Ордене такая бескомпромиссность встречалась далеко не у всех.

Взять к примеру Ингу – ей ничего не стоило поступиться гордостью, чтобы разрешить конфликт и спасти тех, кто находился под её опекой. Дезмонду и Ричарду малейшие отступления от внутреннего кодекса давались гораздо тяжелей.

– Ты тоже будешь уговаривать меня взять кого-нибудь с собой? – поинтересовался Дезмонд, усаживаясь на пол и откусывая пирожок.

– Почему кого-нибудь? – спросила Инга, не отрывая от него пристального взгляда.

– Вас двоих, – Дезмонд вздохнул.

– Говоришь так, как будто это худшее, что может с тобой случиться, – вмешался Ричард.

Аркан вздохнул. Он не знал, как ещё объяснить.

– Давайте просто оставим этот разговор.

– Я почитала про этот мир, – однако продолжила Инга. – Он насквозь технотронный, у них нет никаких представлений о внутренней энергии…

– Я без неё обойдусь.

– Нет единого планетарного правительства, а это значит, что на поверхности планеты идёт постоянная борьба за технологии и ресурсы. Ты же понимаешь, что это значит.

– Инга. Я не в первый раз лечу на развивающуюся планету.

– Но тебе далеко не всегда удаётся найти общий язык с местными властями.

Дезмонд вздохнул. Последнюю фразу можно было считать верхом дипломатичности, потому что куда вернее было бы сказать «ты всегда находишь неприятности на свою задницу, устраиваешь пальбу и в половине случаев доводишь дело до переворота».

– Однако, я всё ещё жив, – философски заметил он.

– Что можно считать весьма удивительным фактом. Дезмонд, мы оба прекрасно знаем, насколько опасны бывают отсталые миры.

Инга действительно знала это не хуже него – в первую их встречу её едва не сожгли по обвинению в ведовстве.

– Если что-то пойдёт не так – я позвоню, – пообещал он, и раньше, чем Инга успела продолжить, раздался мелодичный перелив коммуникатора.

Дезмонд с тоской посмотрел на раскуроченные внутренности мотоцикла и подумал, что так и не закончит сегодня своего занятия.

– Учитель, – озвучил Ричард общую мысль, потому что все трое узнали звонок.

– Да, – подтвердил Дезмонд. – Я пошёл.

Он уже догадывался, о чём будет идти разговор.

Галактион Аэций, старший магистр Ордена Терс Мадо, ждал его в своём кабинете. Окна помещения выходили на скалистый обрыв, поднимавшийся высоко над морем. Боковые стены были сплошь покрыты книжными полками.

Сам Аэций сидел в любимом кресле за массивным дубовым столом, развернувшись лицом к окну. Когда Дезмонд вошёл, из-за спинки виднелся только краешек головы.

Немного запоздало Дезмонд постучал по косяку, и хотя магистр не мог не слышать звука открывшейся двери, только теперь он сказал:

– Входи, – и повернулся к нему лицом.

Аэций выглядел задумчивым и немного усталым – впрочем, сколько они были знакомы, это было самое естественное выражение его лица.

– Ты что-то хотел сказать по поводу Геи, – напомнил Дезмонд, закрывая за собой дверь.

Галактион кивнул. Взял в руки стоявший на столе полупустой стакан с водой и повертел в руках.

– С обстановкой на планете, думаю, ты уже познакомился сам.

– Мне её дважды пересказали за последние полчаса. Хотя да, вообще-то я перечитал справку ещё вчера.

Галактион хмыкнул.

– Ребята беспокоятся не на пустом месте.

Дезмонд промолчал. Спорить с учителем он не любил. Этот человек заслужил его уважение задолго до того, как они встретились в первый раз, и за всё последующее время Дезмонд ни разу в нём не разочаровался.

– Впрочем, я думаю, что они беспокоятся не о том.

Аэций поднялся с кресла и указал Дезмонду на диван, стоявший во второй половине комнаты. Всего таких диванов было здесь два, и вместе они образовывали небольшой уголок, где можно было спокойно поговорить за чашкой кофе. Кофе, правда, никто из них не любил. Аэций предпочитал крепкий коньяк, сделанный по рецептам имперских заводов. Дезмонд мог позволить себе любые напитки, но в обществе учителя обычно пил красное вино.

Дезмонд последовал его совету и сел.

– Я хотел поговорить с тобой об Искандере, – закончил Галактион, усаживаясь на противоположный диван.

Дезмонд заледенел. Он и сам не заметил, как пальцы сжались в кулаки.

– Он на Земле, – продолжил Аэций, испытующе глядя на Дезмонда, но тот продолжал молчать. – И я опасаюсь… Сможете ли вы с ним взаимодействовать без лишних… проблем. После всего, что между вами произошло.

– После всего, что между нами произошло, – глухо повторил Дезмонд.

Искандер был одной из немногих тем, о которых он с Аэцием никогда не говорил. Был уверен, что тот не поймёт. Всё, что знал Галактион – это то, что Искандер до падения империи был главным защитником старого порядка. А значит для Дезмонда, изо всех сил пытавшегося этот порядок разрушить – был главным врагом.

Но Дезмонд никогда не рассказывал Аэцию о том, что они с Искандером виделись потом ещё раз. Виделись лицом к лицу, и эта встреча совсем не походила на всё, что знали об их знакомстве другие.

Дезмонд и сам не знал, как её понимать теперь, спустя восемь сотен лет. И всё же при воспоминаниях о тех недолгих неделях, проведённых на Земле, его сердце замирало и грудь сжимало тоской.

Он знал, что это время не вернуть и не повторить. Знал, что оно было обманом, построенным на том, что ранее они не знали друг друга в лицо.

И всё же после этой встречи он уже не мог называть Искандера врагом. «Иарлэйт…» – снова повторил он имя, которое здесь, в Ордене, не знал никто кроме него.

Искандер стал легендой. Легендой о бескомпромиссном фанатизме и Свете, который способен выжечь любую тьму. Искандер стал символом того, какую опасность может представлять их главный враг в новом мире, родившемся из руин Тысячеликой Империи – Орден Звёздного Света. Эц-Ин.

Однако те, кто поминали имя Искандера, Снежного Вихря Среди Звёзд, ничего не знали ни о нём самом, ни об Ордене Звёзд, который остался после него.

Дезмонду было смешно слушать их речи. Он не сомневался в том, что в этом новом Ордене нет никого, кто смог бы ему противостоять. Этот единственный прозябал на отсталой планете и напрочь отказывался её покидать.

– Если ты опасаешься, что мы друг друга убьём – то напрасно, – глухо произнёс он. – То, что между нами случилось – случилось уже давно.

Аэций продолжал испытующе смотреть на него.

– Сколько я тебя знаю, – сказал он. – Тебя никогда не останавливало то, что кто-то был твоим врагом тысячу лет назад. Многие вещи ты помнишь как вчера.

– И всё же – не в этот раз, – как мог спокойно ответил Дезмонд, хотя при мысли о грядущей встрече, пальцы сводило судорогой.

– Ты волнуешься, – этот маленький жест не мог ускользнуть от внимания учителя.

Дезмонд сделал глубокий вдох и заставил себя разжать пальцы.

– Не о нём.

Аэций мог не знать, что произошло на Гее семь сотен лет назад. Но своего первого ученика он всё-таки знал достаточно хорошо. Видел насквозь.

Некоторое время он молчал, продолжая ещё более пристально вглядываться в нахмуренное лицо. Несмотря на то, что каждому из них насчитывалось уже больше тысячи лет, и столько лет пролегло между датами их появления в этом мире, оба выглядели почти что ровесниками. Дезмонду одинаковым успехом можно было дать и двадцать семь, и тридцать шесть. Также и сам Аэций за все прошедшие годы ничуть не изменился лицом. Одна единственная седая прядь у виска выдавала то, что ему давно уже не двадцать, и не тридцать лет, хотя если бы не обстоятельства, в которых он провёл значительную часть своей жизни, не было бы и этого призрачного следа.

Подумав об этом, Галактион невольно коснулся пряди рукой и тут же вспомнил о той, второй опасности, которая заставила его завязать этот разговор.

– Искандер, очевидно, обосновался на Гее потому, что после битвы у Фаэны она оказалась ближайшей обитаемой планетой. Но верно также и то, что битва у Фаэны неспроста произошла именно в этом месте. Там, на Гее, – он коснулся пальцами столешницы, покрытой прозрачным материалом наподобие стекла, и тут же в воздухе замерцала звёздная карта, на которой отчётливо выделялась интересовавшая обоих планета. – Могли остаться следы последней колонии Астрея. Не мне тебе говорить, что может случиться, если технологии империи попадут в плохие руки.

– Слишком много линий сходится на этой планете… – мрачно произнёс Дезмонд.

– Поэтому нам и придётся выйти из тени и установить контакт с некоторыми представителями правительств Геи. Однако, несмотря на то, что Гея уже прошла через стадию первого контакта, пока мне кажется преждевременным заявлять о себе.

Дезмонд понимающе кивнул.

– Наш связной выведет тебя на человека, который может знать об остатках этой колонии больше других. В остальном решай по ситуации.

– Ты хочешь, чтобы я вывез оттуда артефакты? До сих пор ты ничего об этом не говорил.

– Не говорил, – подтвердил Аэций, и по лицу его промелькнула тень. – Для начала выясни, что именно там осталось. Потом свяжись со мной. Деталей не должен знать никто… Было бы хорошо, если бы их не знали даже Ричард и Инга. Это дело… носит личный характер. Понимаешь меня?

Дезмонд кивнул, хотя и не понимал. За всё время его знакомства с Аэцием, у того никогда не было по-настоящему личных тайн. Была лишь одна тема, о которой он предпочитал не говорить – это события двухтысячелетней давности, предшествующие тому, когда он оказался в изгнании. И всё же даже об этом времени нельзя было сказать, что Галактион что-то скрывал.

– Хорошо… я свяжусь лично с тобой, – подтвердил он и встал. – Если это всё, то я вылетаю прямо сейчас.

========== 2 ==========

Звуки пианино мягко порхали в разогретом воздухе зала. Девушки за барной стойкой делали вид, что потягивают мартини и то и дело окидывали хищными взглядами зал.

Тот, кого некогда звали «Искандер» чувствовал эти взгляды кожей – он насчитал уже двадцать прицельных выстрелов себе в основание шеи. В который раз он посмотрел на часы, раздумывая, сколько ему осталось жить – он сам подошёл бы к одинокому клиенту на их месте давным-давно.

Искандер никогда не удивлялся тому вниманию, которое привлекал. В отдельные периоды своей жизни он искренне старался быть незаметным, но давно уже понял, что привлекает этим ещё больше внимания. Капюшоны давно уже выходили за рамки приличий, а чёрные очки, на вкус Искандера, выглядели слишком претенциозно. Он не любил стричь волосы, потому что давно устал играть в игрушки с человеческой модой, и потому длинные мягкие пряди, несвойственного человеческой расе платинового цвета, падали ему на плечи невесомыми волнами. Бледно-голубые глаза сосредоточили внимание на сигарете, но, видимо, этим вызывали у местных девушек ещё большее недовольство, чем если бы он смотрел прямиком на них. Тонкие длинные пальцы покручивали чашку кофе. Искандер не любил костюмы, но в этот вечер на нём всё-таки был пиджак – серебристого цвета, потому что он никогда не носил чёрное.

Времени было десять. Минутная стрелка с тихим щелчком заняла своё место.

Искандер поднёс к губам чашечку кофе и поморщился – это была уже третья за вечер, потому что просто сидеть и курить ему не позволяла совесть.

Кофе был горьким. Искандер никогда его не любил и пил обычно только для того, чтобы не уснуть. Но спать хотелось всё время и приходилось пить.

Нолан обещал приехать к восьми.

Не то чтобы Искандер был сильно удивлён опозданием – за последний месяц это была четвёртая встреча, которую Нолан срывал.

Искандер не понимал, что за необходимость может быть в том, чтобы сидеть в лаборатории допоздна – по его скромному мнению эксперимент вполне можно было провести утром при свете дня.

Искандер был уверен, что не понимают этого и лаборанты, которых Нолан ежедневно задерживал до полуночи, но лаборантов было не очень жаль – всё-таки свою судьбу они выбрали сами.

Искандер такой судьбы не выбирал. Первым и непременным условием его отношений с Ноланом было то, что работа последнего не будет напрягать его лично. Не будет срывать его планы и заставлять его торчать в сомнительных барах в одиночестве. Решил поработать – позвони.

Произнеся про себя последнюю фразу, Искандер взял в руки телефон и набрал знакомый номер – конечно же, абонент был недоступен.

Искандер знал, что в подземных лабораториях сигнал глохнет, но это не объясняло того, почему телефон Нолана находится там через два часа после начала их встречи.

– Встречи… – пробормотал Искандер про себя и равнодушным взглядом проследил за длинноногой брюнеткой, снявшейся с насеста и двинувшейся к нему.

– Валерия, – сообщила она, накрывая длинными пальцами с острыми красными ногтями его руку.

Искандер промолчал.

– Здесь не занято? – уточнила она, приближаясь к стулу напротив.

Искандер подумал про себя, что если здесь не станет занято через минуту, то станет уже абсолютно свободно, и, будто какие-то высшие силы услышали его – на плечо легла тёплая мягкая ладонь.

– Я опоздал?

– Совсем немного, – Искандер посмотрел на Нолана и улыбнулся. – Поцелуй меня, милый, не стой столбом.

Краем глаза Искандер с удовлетворением проследил, как искажается лицо охотницы и как, обиженно фыркнув, она удаляется на свой пост.

Нолан склонился к нему и тихонько прошептал:

– Правда поцеловать?

– Если хочешь, чтобы я откусил тебе язык. Два часа, Нолан, чёрт бы тебя побрал. Ты думаешь, мне больше заняться нечем, кроме как торчать в этом притоне?

– А по-моему – весьма приятное место, – Нолан легонько чмокнул его в губы, опасаясь выполнения угрозы. – В следующий раз выбираешь ты.

– Ты уверен, что следующий раз будет? У меня тоже есть работа, Нолан. И за эти два часа я успел бы сделать её.

– Не бесись, – Нолан поморщился. – Эксперимент затянулся.

– Я бы удивился, если бы ты сказал что-то ещё, – Искандер поднял телефон и помахал им в воздухе, – учись нажимать кнопки.

Ответить собеседник не успел, потому что мобильный испустил протяжный стон, плавно перешедший в мелодию летнего вальса.

Нолан откинулся на спинку стула и демонстративно поднял руки, предлагая ответить. Лицо его выражало высокомерное нетерпение, от которого Искандеру захотелось заехать ему в глаз.

Искандер нажал «принять» и поднёс трубку к уху.

– Да?

– Исаак Мур?

– Да.

– Сколько времени вам потребуется, чтобы подъехать в центр?

Искандер машинально посмотрел на часы, хотя никакой необходимости в этом и не было.

– Сорок минут.

– Постарайтесь раньше. Шеф не любит ждать.

Искандер вздохнул и нажал отбой. О том, что шеф не любит ждать, он знал и сам. Достал из кармана мятую купюру и бросил на стол, а затем встал.

– Куда? – на лице Нолана отразилась обида.

– Делать ту работу, которую пришлось отложить из-за тебя.

– Я хотел рассказать…

Искандер вздохнул и подошёл к нему вплотную, а затем сочно поцеловал.

– Расскажешь ночью. Я постараюсь вернуться до утра.

О том, что ему предстоит эта встреча, Искандер знал уже довольно давно – и за всё прошедшее время его любовь к потенциальному визави не стала сильней.

Вот уже три года он и несколько специалистов, которых Исаак собрал по разным уголкам земли, работали на человека по имени Джон. Джон, в свою очередь, представлял организацию, о которой не говорили вслух. Организацию, которая специализировалась на всём, что выходило за рамки науки современного человечества.

Кому именно пришло в голову её создать, Искандер не знал. Знал только, что её появление стало одним из естественных результатов недавней войны. Те, кто имел хоть какую-то власть на планете, не желали новых столкновений с агрессией извне. А война показала, что подобная агрессия не только может произойти в любой момент, но её ещё и будет весьма непросто узнать.

Человечество – а точнее те, кто имел на планете власть – поспешило закрыть глаза и уши, сделав вид, что мир, в котором они живут, достаточно прочен и во всей вселенной нет никого кроме людей. Но было слишком поздно. И даже если кому-то удавалось делать вид, что нечеловеческих тварей, служивших Иллювиену, на Земле больше не осталось – ничто не давало гарантий, что в следующий раз едва пробующие свои силы первые военно-космические силы Земли не столкнутся с чем-то куда более опасным.

Их почти что не было – этих военно-космических сил. С десяток кораблей флота Иллювиена, которые Искандеру и его союзникам удалось получить в свои руки, теперь разобрали по лабораториям в тщетной надежде сделать сотни таких же. Поначалу Нолан работал в одной из таких лабораторий, но чем он занимается теперь Искандер понятия не имел. Иногда он думал, что и не хочет знать.

«Нолан» – повторил про себя Искандер и вздохнул. С самого начала было ясно, что очередная попытка построить отношения обречена на провал.

Он моргнул. Мысли о муже в последние месяцы не вызывали никаких чувств – даже боль ушла, оставив одну лишь усталость.

Искандер с самого начала сотрудничества с Джоном предупредил, что будет работать сам. Он не любил, когда вмешиваются в его планы и его дела. Искандер всегда и всё предпочитал контролировать сам.

Его официальные полномочия включали противостояние всему, что могло представлять собой угрозу извне. Однако Джон не мог не знать, что Искандер далеко не всегда просто «противостоит». Эта должность позволяла ему не только уничтожать, но и сохранять то, что он считал необходимым сохранить. Искать то, что хотелось найти.

Руины под Атлантическим океаном стали одним из таких мест, и Искандер примеривался к ним уже довольно давно. Ему не хватало средств. Говорить же Джону напрямую о том, что он хотел провести эту экспедицию, Искандер не хотел, потому что знал, что тогда управление захочет все находки забрать себе.

Искандер пока что не знал, что именно найдёт, но делиться точно не хотел.

И вот некоторое время назад Джон сам заговорил о возможности исследовательской экспедиции. «Исследовательской» для Искандера означало, что он должен будет расплатиться одной лишь информацией. И он был рад, по-настоящему рад этой перспективе – пока не узнал, что Джон готовит ему сюрприз. Кто-то, кого Джон заочно представил, как агента извне, должен будет отправиться вместе с ним.

***

Сорок минут оказались весьма и весьма оптимистичным прогнозом – дороги всё ещё были забиты, и Искандеру оставалось только тихонько ругаться сквозь зубы.

Он пытался отвлечься, но тогда мысли возвращались к Нолану, который ни во что не ставил его время.

Они были вместе вот уже четыре года – четыре года, если считать с последнего примирения. Потому что до этого было ещё четыре и ещё четыре, и каждые четыре заканчивались плохо, даже если иногда их было восемь.

Терпеть Нолана долго он не мог. А, может быть, Нолан не мог терпеть его. Сколько бы он ни говорил, что любит, любовь у него была странная, и в списке неотложных дел всегда стояла хоть и на втором месте, а не, скажем, на двадцатом, но фаворит в лице науки шёл впереди с большим отрывом.

Нолан неизменно обещал, что это прекратится. Искандер не пытался настаивать на том, чтобы он и вовсе отодвинул науку на второй план, прекрасно понимая, что и сам не станет откладывать собственную работу из-за свиданий – вся дискуссия сводилась к вопросу о том, что обещания надо исполнять, а о внезапных изменениях планов предупреждать.

Успеха, в прочем, этот спор не приносил. Нолан продолжал строить график так, как удобно ему самому, независимо от того, над чем он работал в новом десятилетии. Исследования древних свитков давно отошли в сторону – как и поиски эликсира, в который, похоже, даже сам Нолан давно уже перестал верить. Искандер, в свою очередь, давно перестал вдумываться в то, что исследует Нолан теперь. Его собственные познания в физике и химии оставались на уровне добросовестного ученика военной академии, в которой на первом курсе преподают квантовую механику и генную инженерию. Он знал, как собрать и разобрать двигатель, потому что это могло понадобиться в бою, но слабо представлял, как устроено взаимодействие частиц, которое заставляло его двигать звездолёт.