Текст книги "Интервью с ректором (СИ)"
Автор книги: Екатерина Верхова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
На холсте изображалась грязная клякса, никак не походящая на мои “тайные желания”. Разве что на скрытые эмоции.
– Отлично! Прекрасно! Удивительно! – раздалось за спиной, от чего я вздрогнула и поставила еще один мазок неопознанного цвета. – Сразу видно, что у вас есть талант, студентка Браунс.
Это он мне говорит? Серьезно? Может, он меня с кем-то перепутал?
Но нет, махнув рукой, он развернул мольберт к остальным студентам, стоящим кругом, и продемонстрировал мои труды. Я залилась краской. И в прямом, и в переносном смысле.
– Вы только посмотрите какие линии! – восхищался профессор Скихс. – Какая уверенная рука!..
Я с сомнением покосилась на руку, в которой все еще была зажата кисть.
– Какой необычный мазок!
Очень уж мне захотелось пошутить про мазок, но я сдержалась.
– Начисляю вам десять баллов, Браунс! Вы единственная, кто понял, в чем заключается задание.
Серьезно? Или это какая-то шутка?
Я спешно осмотрела лица одногруппников. По ним сложно было судить. Фирс, судя по всему, так и не приступил к своему рисунку, все строчил в блокноте. Остальные же, судя по развернутым одним взмахом преподавательской руки мольбертам, пытались изобразить что-то по-настоящему годное. Кто-то рисовал фрукты и овощи, кто-то пытался порадовать неплохими портретами. Нира вообще нарисовала свой сегодняшний завтрак. Причем так натурально, что казалось, протяни руку и можно потрогать нарисованный ею бекон.
В общем, на мой взгляд, все они действительно пытались, я же создала настоящую мазню.
– Фирс, а что изобразили вы, позвольте полюбопытствовать? – Скихс коршуном переметнулся к его мольберту.
– Мои потаенные желания и эмоцией ничто, по сравнению с миром, в котором мы обитаем, – нашелся парень, закрывая блокнот и невинно смотря на профессора.
– Хм, как глубоко… – философски изрек Скихс. – Вам тоже десять баллов.
Нира беззлобно фыркнула.
Прозвенел звонок.
– Что это сейчас было? – в образовавшуюся тишину спросила я, когда за профессором закрылась дверь.
– Это нормально, – отмахнулась Нира. – Теперь у Скихс появился еще один любимчик. Раньше он только Фирсу высший балл ставил.
– А ты всегда рисуешь философское Ничто? – поинтересовалась я у парня.
Тот ухмыльнулся, но не ответил.
– Нет, его итоговым выпускным в прошлом семестре была черная полоса, которая символизировала внутренние границы. Так что, считай, ты попыталась, – захихикала Нира. – Я с трудом ему зачет сдала, кстати.
– А что вы скажете на новость, что теперь декан нашего факультета сам Неррс? – поинтересовалась Дилия, девушка со светлыми короткими волосами и множеством сережек в ушах. – Амелия, конечно, была не очень, но что-то меня пугают такие изменения.
– Ну он временно исполняющий обязанности. Думаю, быстро найдет себе замену. Кому захочется всерьез возиться с факультетом искусств. Неррсу вряд ли, – заметил парень по имени Сарт.
Но вчера Неррс не хотел платить за еду из своего кармана – мысленно добавила я. Интересно, что же изменилось?
Глава шестая
Я шла по коридору в административном корпусе к кабинету номер сто пятнадцать. Хотелось прикинуть, какие площади нам выделили под редколлегию, и что вообще делать со всеми рухнувшими на мои плечи обязательствами. Нира сказала, что зайдет в мастерскую на пару часов, а потом присоединится ко мне.
Кого еще стоит позвать в редколлегию?
Судя по словам соседки по комнате, все искусствоведы уже озаботились дополнительной творческой деятельностью. Вряд ли они станут тратить время еще и на газету.
Что вообще стоит писать в газете?
Я читала только выписываемый отцом “Торбс” и пару женских журнальчиков, где можно было подсмотреть все модные веяния. Стоит ли говорить, что во втором случае уделяла время только картинкам? Тематика первого же вряд ли заинтересует студентов ВАКа.
Взгляд зацепился за Фирса, сидящего на подоконнике и снова что-то строчащего у себя в блокноте.
– Привет, – поздоровалась я. – Что ты тут делаешь?
Парень вздрогнул и резко захлопнул блокнот, поднимая на меня взгляд.
– В административном корпусе обычно тише всего, – ответил он, спрыгивая с подоконника. – Преподаватели редко без дела ходят по территории академии.
– Прости, что отвлекла. – Я сразу поняла его тонкий намек. Примирительно улыбнулась.
– Ничего. – Отмахнулся он, неловко ответил на улыбку и направился к выходу.
Подойдя ближе к окну, чтобы оценить вид, я увидела лист. Выпавший из блокнота Фирса, судя по всему.
– Эй, подожди. – Я развернулась, зажимая лист в руке. Но одногруппника и след простыл.
Поддавшись любопытству, скользнула взглядом по написанному. Пробежалась по ровным строчкам. Так-та-а-ак! Интересненько. Кажется, я нашла еще одного человека, которого стоило позвать в редколлегию. И теперь даже знаю, как его подкупить.
Спрятав листок в карман формы, я продолжила путь в сто пятнадцатый кабинет.
Помещение оказалось не особо большим. Из плюсов: большой стол, поставленный буквой “Т”, несколько на вид крепких стульев, широкая доска у стены и парочка пустых книжных шкафов. Из минусов – царящий в комнате бардак. Амелия Росс явно собиралась впопыхах. По полу были разбросаны бумаги, на столе валялись пустые склянки, папки от личных дел подопечных в хаотичных стопках на подоконнике.
Первым моим желанием было закрыть дверь кабинета и вернуться в комнату, но я слишком хорошо понимала, что разбирать все эти завалы придется мне. Если уж в ВАКе даже туалеты в общежитии убирали студенты, то никакая уборщица не побежит ко мне на помощь, звеня ведрами.
Первым делом я подошла к чистой – единственное чистое, что можно было найти в этом помещении – доске, взяла в руки мел и написала:
“Задачи:
– привести кабинет в надлежащий вид;
– найти и убедить вступить в редколлегию еще двух человек;
– подготовить тему первого выпуска;
– не сойти с ума за этот период”.
Дополнительным расписала, что на данный момент в редколлегию вхожу я и Нира. Очень надеюсь, что совсем скоро найдется еще как минимум двое участников этого бедлама. Минимальное количество человек – именно так обозначил ректор.
Отложив мел в сторону, я еще раз осмотрела помещение. Мда, самое время отыскать уборщицу, которую за эти пару дней я в глаза ни разу не видела ни на одном из этажей, и запросить у нее швабру с тряпкой.
Уже через три часа я тихо ненавидела все вокруг. Не спасала даже Нира, пришедшая ко мне на выручку. Судя по всему пункт “не сойти с ума” дал трещину, потому что к концу дня у меня уже нервно дергался глаз.
Ну как можно быть такой свиньей?!
Часть поверхностей оказалась залита зельями, некоторые из которых были настолько липкими, что отдирать тряпку приходилось чуть ли не зубами. Нира, понюхав эту бурду, экспертно заявила, что с таким трудом оттирать нам приходится несильное приворотное зелье. Откуда у бывшего декана факультета искусств такая страсть к зельям, мы так и не поняли, но нашли пятна и от других не самых законных смесей.
– Эрна, я так не могу-у-у-у, – застонала Нира. – Почему ты не используешь магию?
– Если ты сейчас метнешься в библиотеку за учебником по бытовым чарам, так и быть, что-то наворочу, – огрызнулась я. – Я из бытовых чар знаю штуки три формулы! Одну из них ты уже имела удовольствие лицезреть. Как-то раньше недосуг было этим заниматься. Но вот что-то мне подсказывает, что в библиотеке ВАКа такого учебника нет!
Как говорила моя бабушка: “Бытовая магия – это алфавит для бедных. Тебе это ни к чему”. Я никогда не считала, что знания бывают лишними, но в бытовой магии и правда плавала.
– Хм, – ну очень задумчиво и не менее глубокомысленно изрекла Нира, усаживаясь на частично очищенный стол.
Я еще с большим остервенением принялась драить поверхность.
– Кажется, я знаю, где такое можно раздобыть, – воскликнула соседка по комнате уже через пару тройку минут. – Я быстро!
И меня бросили. У меня сразу закралось подозрение, что ей просто надоело убираться, и потому она взяла самоотвод. Обвинить ее в этом я не могла: была бы моя воля, я бы тоже слиняла.
– Как ваши успехи? – С порога раздался голос.
И именно тогда, когда я встала на колени, пытаясь оттереть очередное пятно. Мда, господин ректор, вы ну очень вовремя заглянули. Представляю, как выгляжу. Волосы сбились в мочалку, косметика безвозвратно размазалась по лицу, форма выглядит еще хуже, чем после вчерашних грязевых ванн. А комната как была засрана, так и осталась. Разве что от мусора мы избавились… Если это можно назвать успехом, то спорить, я, конечно, не буду.
Встала на ноги, откидывая за спину длинные каштановые волосы.
– В процессе, – ответила я, тяжело выдыхая.
Ректор, как и всегда, был с иголочки. Он как-то не вязался со всем происходящем в сто пятнадцатом кабинете. Мужчина заинтересованно прошелся взглядом по написанному на доске.
– Только одного человека в редколлегию нашли? – усмехнулся он. – Негусто.
А то я сама не знаю!
– Студенты пока недооценивают силу прессы, – иронично протянула я.
– Уверен, вам получится их переубедить. Помощь не нужна?
Я на мгновение представила Дарена Неррса ползающим по полу и с ругательствами оттирающим пятна с пола бывшей заместительницы, которая явно решила подгадить напоследок. В переносном смысле. Хотя…
– У меня как раз студенты спрашивают, что делать на отработке, – продолжил ректор. – Вчера вот, столовую вымыли. Могу выделить парочку, чтобы и вам помогли. Только вынужден заранее предупредить, почти все вчера ставили против вас
Я мысленно содрогнулась. Наживать себе еще больше врагов не хотелось. И вторая часть меня хотела ехидненько так спросить – наказан ли тот, кто ставил на меня.
– Нет, спасибо. Мы справимся.
– Мы? Вы и ваша гордость?
– Я нашла! – Именно в этот момент Нира вернулась в комнату, размахивая какой-то книгой в воздухе.
– Сделаю вид, что этого не видел, – флегматично произнес ректор и скрылся за дверью.
Мы с Нирой остались вдвоем. Выглядела она при этом чем-то раздосадованной.
– Это запрещенное издание, – горестно протянула она.
– Запрещенные бытовые чары? – недоуменно поинтересовалась я.
– Чары не запрещенные, издание запрещенное… В академии. – Нира тяжело вздохнула. – Впрочем… Он сказал, что ничего не видел.
Вмиг повеселела и протянула мне фолиант.
“Тысяча и один способ быть хорошей женой”.
– Чего?! – опешила я.
– Шестая глава, – с готовностью отозвалась Нира.
Я недоуменно перевела взгляд на содержание. Тут же покраснела. О таких способах явно не рассказывают благородным девицам. Чего тут только не было…
– Шестая глава, Эрна, – терпеливо повторила соседка по комнате. – Там есть с десяток бытовых формул. Все остальное к делу не относится, но я выпросила книгу на три дня, потому у тебя будет время, чтобы посмотреть картинки.
Там еще и картинки есть?!
Все же добралась до шестой главы, стараясь не сильно при этом листать книгу. В самом верху было написано:
“Если муж пришел с работы раньше, а вы засиделись с подругами за бутылочкой вина, вам помогут несколько советов из этой главы.
Во-первых, расскажите супругу, насколько тяжелый был у вас день. Посетуйте на отсутствие домоработницы.
Во-вторых, используйте знания, данные вам в третьей главе – хороший массаж еще никому не повредил!
Если же вас супруг требует порядка в доме, то вам поможет несколько нехитрых формул...”.
Офигеть. Нет, не так. ОФИГЕТЬ.
Ладно, что там за знания давались в третьей главе я еще гляну, если со стыда во время чтения не сгорю, а пока перейдем к формулам.
Чары и правда оказались нехитрыми, я почти сразу разобралась, как это должно работать. Уже через двадцать минут комната блестела чистотой.
– Это же мы и во время дежурства можем ими пользоваться, – обрадовалась я. Не придется вручную драить унитазы!
– Это вряд ли, – вздохнула Нира. – Иначе наши, из тех, кто умеет пользоваться магией, давно бы уже так и убирались. Есть подозрение, что бытовые чары работают только в административном корпусе.
Хм… Блоки, значат, стоят. Если мне удастся обнаружить, где они размещены, то вероятно, смогу чуть скосить вектор формулы. Интересно, сколько мне, если поймают, начислят штрафных баллов? Когда там наше дежурство? Через полторы недели?
***
– Фирс, можно я украду минуту твоего времени? – вечером я поймала в столовой и сказав Нире, что сейчас вернусь, направилась прямо к нему за стол. Он ужинал в одиночестве, в обнимку со своим блокнотом.
– Что-то случилось? – поинтересовался он.
– У тебя выпало, – я положила перед ним лист, который еще днем обнаружила на подоконнике. – Прости, я случайно прочитала.
– Случайно? – едко поинтересовался Фирс. – Это как?
– Я не думала, что там что-то секретное, прости меня, – не отводя взгляда, произнесла я. – Хотела предложить тебе место в редколлегии академической газеты.
– Я верно понимаю, что если не соглашусь, то ты расскажешь, что было в этом листе… – Парень украдкой бросил взгляд на Ниру, смотрящую на нас с подозрением через несколько столов.
Оп-па… Вот значит как.
– Нет, – мягко ответила я. – Я просто считаю, что у тебя есть талант и что тебе есть, что сказать на всю аудиторию академии. Я и не думала тебя шантажировать этим любовным посланием. Кстати, ты будешь его отправлять?
Фирс фыркнул, сощурился и ответил:
– Знаешь, сколько у меня их?
– Нет, – ответила я, стараясь игнорировать насмешливый тон Фирса.
– Много. И ни одно я не отправил.
– Почему?
– А зачем? – вопросом на вопрос ответил Фирс. – И даже если ты вдруг расскажешь, никто не поверит.
– Да не стану я рассказывать, – фыркнула я. – Чужие любовные истории меня мало волнуют. И кстати, Нира тоже состоит в редколлегии.
Фирс наклонил голову вбок, продолжая сверлить меня оценивающим взглядом.
– Какая тематика статей будет в твоей газетенке? – внезапно спросил он.
– Ты будешь ограничен только законом, – радостно уверила я, понимая, что он почти согласился. – Все, о чем тебе захочется написать…
– Хорошо, – согласился он, не дослушав.
Фух! Остался только один.
Глава седьмая
Шел третий день моего пребывания в Высшей академии Кантора. Пары прошли спокойно, потому я назначила первую встречу редколлегии на послеобеденное время. Фирс и Нира сидели напротив, явно не понимая, что им делать. Ждали моих вступительных слов, но я чувствовала себя так же, как и они. Не знала, что предпринять.
– У вас есть кто-нибудь на примете на место четвертого члена редколлегии?
– Я не знаю даже, как ты его заманила! – Нира кивнула на Фирса. – Обычно все пытаются найти себе какое-то простенькое непыльное занятие, создание газеты простеньким не назовешь.
Фирс же просто флегматично пожал плечами.
– Ладно, – выдохнула я. – Я займусь этим прямо сейчас. К понедельнику нам надо уже сделать выпуск. А значит, сдать все материалы к субботе. Ваша задача, пока меня не будет, составить список тем, которые вам покажутся интересными.
Я направилась к выходу, уже потянулась к ручке, как вдруг в дверь постучались. Открылась она в тот же миг, но я успела отскочить в сторону.
Честер?! Он-то что тут делает?
– Слышал, вам нужны участники, – как ни в чем не бывало произнес он, проходя внутрь и усаживаясь на свободный стул. – Я готов.
– Но ты же с факультета боевой магии! – выпалила я, выразительно кивнув на его темно-синюю форму.
– Я помню. – С важным видом кивнул Честер. – Это не является препятствием записаться на ваш факультатив. Вот, кстати, заявка.
Он выложил на стол заполненный от руки лист. Я оставила целую стопку таких в столовой, но так и не увидела вприпрыжку бегущих к нам студентов.
– Я же обещал, что найду выход. – Он подмигнул.
Я же начала закипать. Да что ж такое-то!..
– Мы не каждого берем, – сухо произнесла я, заглядывая в заявку и пытаясь найти там хоть один пункт, по которому мы не сможем одобрить кандидатуру Честера.
– Вынужден напомнить, Эрна, у тебя нет выбора, – с мстительной такой улыбочкой произнес Фирс. – К понедельнику уже должен быть готов номер, а ты этого не сможешь сделать, пока в редколлегии не наберется минимальное количество участников. Как ты понимаешь, никто сюда не рвется по собственной воле.
Вот тебе и “обращайся, если тебя кто обижает”. Предатель!
– Хорошо, – недолго подумав, сказала я. – Добро пожаловать в “Хроники ВАКа”.
Ладно, – это я пробормотала мысленно и самой себе. Потом глубоко вдохнула, обвела всех присутствующих тяжелым взглядом и начала: – Что любят все люди?
– Книги читать? – тут же спросила Нира.
– Поесть, – фыркнул Фирс.
Честер отмолчался.
– Скандалы, разоблачения и сенсации, – поделилась и своими доводами. – В первом номере нам нужно рассказать нечто такое, что взбаламутит общественность, что привлечёт их внимание к «Хроникам ВАКа». Есть идеи?
– Еда в столовой? – Фирс стоял на своем.
Обязательно, но сенсацией это не станет – все и так знают, что кормят там по большей части отвратительно.
– Карикатурная зарисовка по теме типов студентов?
Вариант! Но такой информацией всю газету не заполнишь.
– Разоблачение тайного романа одного из преподавателей со студенткой? – внезапно подал голос Честер.
Мы все уставились на него. Тайный роман преподавателя и студентки? Идея хорошая, вот только...
– Как-то это... кхм... не по-людски. – Я сомневалась. – Вдруг это испортит им жизнь? Вдруг преподавателя уволят после этого?
– Уволят, как станет известно. Но если ты хочешь сделать по-настоящему громкую газету, то тебе придется забыть о том, чтобы руководствоваться моралью, – внезапно жестко заявил Чес. Но уже через секунду вернул голосу былую легкость: – Впрочем, что ты скажешь, если этой студентке данная статья будет играть на руку?
– Это как? – Нира нахмурилась.
– Она будет ждать тебя сегодня вечером. – Чес не сводил с меня испытующего взгляда, но при этом достал из кармана сложенный вчетверо лист, положил на стол и протянул ко мне. – Дальше сама решай, что ты будешь с этим делать.
– Хорошо. – Я кивнула и убрала лист в карман форменного пиджака. Легко улыбнулась. – Все ваши идеи стоящие. Хотела бы добавить и свою.
Прошлась пальцами по лежащему передо мной уставу академии, положила ладонь на завернутую в плотную бумагу – чтобы не было видно обложки – книгу, добытую Нирой.
– Что вы скажете, если мы поменяем этот ужасный цвет формы у студентов с факультета искусств? – произнесла я.
В комнате воцарилась тишина.
– Вот тут… – Я стукнула пальцем по обложке устава академии. – … сказано, что все обучающиеся должны ходить в форме единого цвета, выданной администрации. Цвет должен соответствовать поступлению на определенный факультет, то есть быть единым. Если нам удастся убедить всех искусствоведов, то с помощью уже этой книги… – Теперь коснулась второго фолианта. – Я смогу задействовать формулу из бытовой магии.
Я благоразумно промолчала, что этот совет давали, чтобы с ковра можно было убрать пятно от вина, что осталось после посиделок с подружками. Я лишь чуток перекроила чары. Вот уж не думала, что в книге “Тысяча и один способ быть хорошей женой” можно найти множество полезных чар.
– И чего мы добьемся этим высказыванием? – скептично поинтересовался Фирс.
– Во-первых, мы обратим внимание всей академии к факультету искусств. Во-вторых, обратим внимание всех на брешь в уставе, чего не смогли сделать даже законники. В-третьих…
– Не уверен, что искусствоведам нужно внимание, – хмыкнул Фирс. – Да и законникам попросту не нужно было менять форму.
– Зато форма нормального цвета очень даже нужна, – заспорила с ним Нира.
Ох…
– Вам – нужна, а мне как-то до…
– В-третьих, это дополнительный информационный повод.
– … который мы же сами и создали.
– Ну ты и зануда, Фирс, – фыркнула Нира.
– Ладно, – выплюнул парень, дернув плечами. – Не уверен, что это действительно годная идея, но в качестве перебивки для всего остального сойдет. Впрочем, не факт, что остальные поддержат идею.
Я уже сама начинала сомневаться в том, что идея годная. И если уж совсем откровенно, преследовала в том числе и личные цели. Форма факультета искусств меня раздражала. Особенно – эти дикие оранжевые лампасы.
– Я соберу всех завтра в пятой аудитории, – заявила Нира. – Проведем опросы.
– Отлично, – выдохнула.
***
Тук.Тук.Тук.
Дарен Неррс сидел в своем кабинете и проверял отчеты, когда в дверь постучали. Отчеты ему не нравились – выяснилось, что Амелия обворовывала, и обворовывала прилично. Ректор думал, стоит ли ставить верховного судью Кантора в известность, или закрыть на это глаза и выправлять дела академии собственными силами.
И вообще – насколько это справедливо, когда одного судят по всей строгости королевских указов за то, что он, вероятно, не совершал, а над судьбой другого размышляют.
– Входите! – Мужчина отложил бумаги и откинулся на спинку кресла.
На пороге появилась Эрналия Браунс.
– Прошу прощения, что отвлекаю от важных дел, – с порога заявила она, проходя внутрь. – Но раз вы временно исполняющий обязанности декана факультета искусств, хотела обратиться к вам с вопросами.
– Обращайтесь. – Ректор с любопытством посмотрел на Браунс.
Длинные каштановые волосы собраны в косу, легкий неяркий макияж и горящий взгляд. Этой девчонке явно пришло в голову что-то интересное.
– Где я могу найти фиксирующие артефакты? – спросила она.
– Фиксирующие артефакты?
– Для “Хроник ВАКа”. – Девушка кивнула. – Мне нужны артефакты, фиксирующие происходящее. Картинку или звук…
Неррс хмыкнул.
– … можно просто картинку, – произнесла студентка.
– Вы можете сделать запрос в канцелярии академии, – ответил Неррс.
– Это уже второй мой вопрос, – тут же произнесла Эрна. Ее губ коснулась хитрая улыбка, и ректор понял, что сейчас на него снова вывалят данные о несовершенстве работы ВАКа. – Там мне сказали, что на моем запросе должна стоять подпись декана факультета. И только после этого в течение девяноста дней они смогут его отклонить или одобрить. В то же время мне было сказано, что, скорее всего, запрос отклонят по причине отсутствия артефактов в принципе.
О как. Неррс опустил взгляд в отчеты и пролистал папку до артефакторского оснащения. Фиксирующие артефакты были в наличии, аж пятнадцать штук самых разных моделей.
– Как скоро вам будет нужен артефакт? – деловито поинтересовался Неррс, поднимая взгляд на девушку, стоящую у стола. Поймал ее на том, что она спешным взглядом ходит по строчкам в отчете, и прикрыл папку.
– Два часа назад, – не смущаясь, ответила Эрналия.
– Хорошо, я подумаю, что можно сделать. – Мужчина кивнул.
– Господин ректор… – Эрналия уже развернулась к выходу, но вдруг остановилась. – Полки в архиве канцелярии почти пустые. Вряд ли вы найдете там что-то из этого отчета. Остались лишь ингредиенты для пар по зельеварению, и то…
– Спасибо, студентка Браунс, – безрадостно ответил ректор. – С этим я тоже разберусь.
Он уже давно сообразил, что для академии, основанной его предком, наступили тяжелые времена. Неррс уже обратился к королю с прошением о дополнительном финансировании, но вместе с тем выдал задачу своему законнику, чтобы он готовил документы по инвестированию из личного кармана рода Неррс.
Не стоило оставлять ВАК на чужих плечах. Это Дарен уяснил со всей ясностью.
Глава восьмая
В южном крыле академии было холодно. Я успела трижды продрогнуть, пока скрывалась в нише наперевес с дорогостоящим артефактом. Он пришел сегодняшним утром вместе с магическим вестником и запиской:
“Это из моей личной коллекции, потому прошу обращаться бережно. Надеюсь то, для чего вам нужен этот артефакт, действительно стоящее дело для “Хроник ВАКа”.
P.S. Название мне нравится.
С наилучшими пожеланиями,
Д. Неррс”.
Именно после этой записки мне стало совестно, что артефакт я буду использовать для таких низких целей – подсматривать за отношениями студентки с преподавателем. Я искренне не понимала, зачем Ларике нужно такое освещение в газете.
По ее словам, профессор Ран вынуждает ее на личные встречи. На мой вопрос, отчего она сама не нажалуется, ответ она дала уж слишком подготовленный: “профессор Ран многократно давал денег в долг ее семье”. Если вдруг выяснится, что сама Ларика поспособствовала к сливу информации, то ни ей, ни ее родителям никак не выкрутиться из кабалы долга.
Что-то меня в этой истории смущало, но я никак не могла понять, что именно. Во-первых, девушка совершенно не походила на жертву. Она спокойно рассказывала о тех ужасах, с которыми ей довелось столкнуться, даже шутила на эту тему. Вела себя настолько расслабленно, будто не происходило ничего сверх. Во-вторых, сам профессор Ран не производил дурного впечатления. В-третьих, семью Ларики сложно было назвать нуждающейся.
По крайней мере, судя по сумке от мадам Мурлы и дорогим украшениям.
Я нарочно столкнулась с этим мужчиной лет сорока пяти в коридоре. Он тут же извинился, что сбил меня, хотя я сама была виновата. Даже помог собрать выпавшие тетради. Интуиция буквально вопила, что что-то в истории с Ларикой нечисто.
С этим вопросом перед тем, как идти к ректору за артефактом, я нагрянула к Честеру.
– Почему ты решил, что то, что она говорит, правда? – спросила я, пересекая порог комнаты в мужском общежитии. Посещение было открыто до десяти вечера, потому я не сильно переживала из-за коменданта.
Комната меня удивила. Во-первых, тем, что Честер жил один. Второго места в его жилом помещении даже предусмотрено не было. Во-вторых, у парня был личный туалет и ванная комната, именно оттуда он выходил, обмотанный полотенцем.
– Эрна, а стучаться не?.. – опешил Честер.
– Дверь была приоткрыта. – Я залилась краской и развернулась, чтобы дать парню возможность обернуться в халат до пят, лежащий на постели. – Я подумала, что ты и так ждешь гостей.
– Не жду, – ответил Честер. – И вообще, о чем ты?
– Я про Ларику. Почему ты считаешь, что ей стоит верить?
– Верить в чем? – переспросил Чес. – И ты можешь повернуться.
– В том, что ее и правда вынуждают встречаться с профессором Раном.
Еще секунду подумав, я все же развернулась. Он и правда оделся, вот только мое смущение никуда не ушло. Я старалась смотреть куда угодно, но не на студента.
– Боги, я думал, что ты пришла, чтобы ответить на мое приглашение на свидание согласием, – фыркнул Честер.
– Честер!
– Можно просто Чес. – Парень белозубо улыбнулся. – Эрна, я не считаю, что профессор Ран к чему-то принуждает Ларику. Более того, я почти уверен, что она с ним лишь для того, чтобы подкармливать вниманием в кризис среднего возраста и взамен высасывать деньги. Все ее дорогие подарки ей явно не родители купили.
– Тогда зачем?.. – Я нахмурилась.
– Я дал тебе нужную сенсацию. Как ты будешь ее использовать – твое решение, – спокойно ответил он.
– Но ведь сейчас выходит, что профессор – жертва! – возмутилась я.
– Жертва, которая уже не первый год проделывает подобное с разными студентками. И да, все остаются довольны. – Парень сел на стул и пожал плечами. – Перед тобой два идиота, которые наплевали на правила в угоду личным желаниям. Одно из них носит меркантильный характер, второе… знаешь, оно тоже далеко от правильного.
– Но почему Ларика вообще решила таким образом отомстить профессору?
– Может, он ей не купил очередную шубу, – хмыкнул Честер. – А может, решила заявить о себе подобным образом. Эта девица просто обожает, когда к ней липнут скандалы.
Я пристально вгляделась в Честера. Кого-то он мне напоминал. Смутно, неуловимо, но напоминал. Вот только кого?
– Я разберусь, – сказала совсем как Неррс недавно.
И вот теперь разбиралась. В узкой нише одного из коридоров южного крыла. Выбор места для тайных встреч, безусловно, прекрасен, это крыло было закрыто на ремонт еще три года назад – но, видимо, что-то пошло не так.
Ларика, не подозревавшая о том, что я за ней полдня следила, уже десять минут ждала профессора Рана в одной из “закрытых” аудиторий. Мужчина появился еще через десять – шел по коридору вальяжно, насвистывая какой-то мотив песни популярного барда.
Активировала артефакт повторно, зафиксировав, как мужчина проходит внутрь. Выждав пару минут, подошла к двери. Оттуда раздавались двусмысленные звуки. И сейчас бы открыть дверь, сделать еще один кадр и… молиться всем богам, чтобы меня не заметили. Вот только я не смогла.
Стояла подле и неуверенно перетаптывалась с ноги на ногу.
Нет, плодить сплетни про чужую личную жизнь и копаться в нижнем белье – это не мой вариант. И не мой путь развития. Покрепче вцепившись в артефакт, я развернулась на каблуках от Гимми Шу и направилась к выходу. У меня есть достаточно информации для того, чтобы что-то предпринять – узнавать новую для достоверности я не стану.
Найдем какую-нибудь другую сенсацию. Пусть даже времени для сдачи первого номера осталось феникс наплакал.
***
Что меня по-настоящему удивило, так это то, что мою идею со сменой цвета формы почти единогласно одобрил весь факультет искусств. Да, были споры. Да, нашлись несогласные – включая Фирса, кстати. Но победил коллективизм – те, кто выступал против, сдался под напором большинства.
Чудеса начались, когда мы пытались выбрать новый цвет. Я узнала для себя много нового. Пожалуй, слишком много.
– Нужен цвет шейки виверны! Просто, не броско, но при этом вкусно и сочно!
– Протестую! Его и так слишком много! Голосую за гуляфный цвет.
Это, блин, вообще какой?
– Может, жонкилевый?
– Ты бы еще фениксовы глаза предложила, – фыркнула одна из девушек. – Давайте цвет влюбленной жабы.
– А мне нравится массака, – тихий голос с первых рядов.
Забираю свои мысли обратно. Гуляфный вызывает меньше вопросов, чем цвет влюбленной жабы. А что это за загадочная массака я и думать боюсь.
– Предлагаю проголосовать, – громко произнесла я, но меня не услышали. Если бы не Нира, играющая в этой задумке роль голоса, меня бы вообще слушать не стали.
– Так! Ну ка тихо! – Нира оглушительно свистнула – не думала, что она и так может! – и в огромной аудитории стало тихо.
– Массака – отличный цвет! – раздалось в полной тишине.
– Сейчас староста курса напишет свое предложение по цвету на бумаге и сдаст мне, – твердым голосом произнесла Нира. – После чего каждому из вас будет дан лист с этими вариантами на выбор. Иные варианты учитываться не будут. Это понятно?
Это оказалось вполне понятным, но не сразу. Под гвалт к нам за преподавательскую кафедру легло около сотни бумаг. В две руки мы с Нирой расформировали стопку и победителем стал… темно-красный с синим отливом цвет – именно это тут называли массакой. Так мне пояснила Нира, уловив мое непонимание.
Очень надеюсь, что ни боевые маги, ни артефакторы истинное название этого оттенка не узнают, иначе шуток не оберемся.
Следующим этапом нашего перекрашивания факультета искусств стал поиск людей, которые хоть немного понимали в магии. Благо, нашлась целая треть – в противном случае из аудитории за такой объем использованных чар за раз меня бы выносили. И уже через полчаса мы все стали обладателями отличной темно-красной, ближе к бордо, формы!
