Текст книги "Изъян в сказке: бродяжка (СИ)"

Автор книги: Екатерина Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава девятая. Женская красота

В какой момент рядом оказался милорд Эскот? Мэгг не поняла, просто вдруг услышала рядом его голос, обернулась и покраснела от смущения, увидев в его глазах ничем не прикрытый восторг.

– Леди Магарет, – проговорил он, кланяясь.

– Милорд Эскот, – Мэгг сделала реверанс и улыбнулась.

Госпожа Сиан придвинулась поближе, задевая своими юбками платье Мэгг, но ничего не сказала.

– Как вам нравится дворец?

– В отличие от эмирского посла, я никогда не видела ничего великолепнее, – ответила Мэгг, надеясь, что рассказ дуэньи был не её же собственной выдумкой. Судя по тому, как хмыкнул Эскот, не был.

– Золото и магия способны поражать. Возможно, именно поэтому мы и стали чтить ведьм – чтобы они сделали блеск богатства ещё более великолепным.

– К счастью, ведьмы приносят Стении куда больше пользы, – ответила Мэгг и едва не вскрикнула: госпожа Сиан наступила ей на ногу – по её мнению, девушка должна была говорить в основном «да» и «нет». Эскот, впрочем, ничуть не рассердился, напротив – его лицо оживилось, глаза засверкали.

– Рад, что вы так считаете. Не многие юные девушки способны думать о чём-то постороннем, оказавшись в этом дворце.

Мэгг обвела взглядом роскошную обстановку и произнесла, надеясь, что Сиан не убьёт её на месте:

– Сначала все эти чудеса завораживают, но потом я вспоминаю о том, что леди Майла одним желанием останавливает град и возвращает плодородность землям, спасая тысячи крестьян от голода, и понимаю, что это и есть настоящее чудо.

Каблучок дуэньи вонзился в ногу, и Мэгги послушно опустила глаза, ещё раз сделала реверанс и добавила:

– Извините.

– Не извиняйтесь, леди! – воскликнул Эскот даже чуть громче, чем было пристойно в частном разговоре. – Мне чрезвычайно интересно вас слушать.

К счастью для ног Мэгги, павана закончилась, и распорядитель объявил менуэт. Эскот поспешил обратиться к госпоже Сиан с просьбой разрешить подопечной танцевать с ним, и та согласилась. Милорд подал Мэгги руку и повёл в центр.

В прошлый раз они танцевали быструю куранту, и на разговоры времени не было, едва удавалось переводить дух между прыжками и подскоками. Менуэт был совсем другим. Задумчиво-плавный, чуть менее торжественный, чем отзвучавшая павана, он напоминал хороводы остеррийских крестьян и их же песни. В нём не было нужды спешить, ловить такт – его было так же легко танцевать, как дышать. И разговор ему не мешал.

Эскот сделал первый грациозный поклон, снова подал ей руку, выстраиваясь за прочими парами, и произнёс:

– Я видел вас сегодня на балконе, леди. Надеюсь, вам понравились лошади, которых выбрал ваш дядя.

– Которых выбрали вы, милорд, не так ли? – уточнила Мэгг чуть насмешливо, хотя и помнила, что насмешливость не пристала благородной леди.

Кажется, Эскот был рад её замечанию, во всяком случае, ответил:

– Так вы заметили наш маленький спор? Признаюсь, я положил глаз на одну из кобыл в вашей паре, но не мог не уступить. Я бы подарил её вам, если бы не был уверен, что лорд Кэнт проткнёт меня за это фамильным мечом.

– Вам стоит не меньше опасаться вязальных спиц госпожи Сиан.

– «И оставил на страже зверя чёрна, грозна, и даровал ему о восьми глаз», – процитировал Эскот, и Мэгг добавила ему в тон:

– «И четыре глаза не спали днем, а четыре – ночью, и не укрыться от взора его», – впервые в жизни она была рада тому, что Рей заставлял её цитировать Святейшую книгу наизусть.

– Ваши учителя и наставники времени даром не теряли, – непритворно восхитился Эскот. Если бы он знал, что этими учителями был безродный музыкант, вынужденный скрываться от внимания стражей закона!

– Боюсь, я слишком часто ленилась на занятиях, – ответила Мэгг, одновременно следуя правилам хорошего тона и обращаясь к собственным мыслям о том, что, возможно, она и правда недостаточно прилежно слушала Рея и не всегда выполняла его указания, потому что не верила, что когда-нибудь и правда станет леди.

– Если это так, то я боюсь и думать, что было бы, учись вы прилежно. Нашим академикам пришлось бы опасаться за свои места.

– Женскому уму никогда не достанет силы и глубины мужского, – вздохнула Мэгг, хотя и не была с этим полностью согласна. Рей, к примеру, всегда говорил, что иные женщины умнее любого мужчины будут, хоть мужика, хоть вельможи. Да и неприятно было думать, что она от природы глупее даже самых глупых мужчин.

– И поэтому природа одарила женщин красотой, которая даже умнейшего из мужчин лишает разума, – Эскот снова поклонился, как того требовал танец, но посмотрел так пристально, что Мэгги невольно подумала о том, насколько её собственная красота лишила разума его, и покраснела.

После менуэта, увы, Эскот был вынужден откланяться, и дальше танцы приносили куда меньше удовольствия. Лорд Кэнт поздравил её с представлением ко двору и отправил танцевать с каким-то толстым лысым лордом, а когда она вернулась, уже собирался передать в руки худого юноши из дебютантов, как вдруг рядом раздалось:

– Лорд Кэнт! Вы опять желаете спрятать этот цветок?

Мэгг обернулась первой и оторопела – к ним шли рука об руку принц Афран и леди Майла. Ведьма была удивительной. Мэгг не могла бы сказать, насколько она красива, но от неё исходило особое сияние, а каждый её шаг отдавался где-то в душе волшебной музыкой. Она приблизилась, Кэнт начал кланяться, Мэгги поспешила опуститься в реверансе, а ведьма улыбнулась ей и сказала:

– Поздравляю вас, лорд Кэнт.

– С чем, Ваша Милость? – неуверенно переспросил старик.

– С тем, что побеги вашей семьи снова расцветают в Шеане, – леди Майла вздохнула. – Мы все помним о вашей утрате, лорд, и нам отрадно видеть, Что у рода Кэнт есть надежда.

Кэнт помрачнел:

– Я никогда не оправлюсь от гибели детей, Ваша Милость, но я благодарю Всевышнего за то, что он оставил мне Магарет.

– Кажется, она – что-то вроде чуда, – заметил принц Афран, – и сотворила невозможное: примирила два враждующих клана.

Лицо Кэнта словно бы почернело, подбородок закаменел, но ответил он любезно:

– Я слишком стар для ссор, Ваше Высочество, и не хочу уносить их в могилу. Признаюсь, я ненавидел покойного Эскота и был бы рад своей рукой всадить в его сердце кинжал, но Всевышний меня опередил. Мальчик же ни в чём не виновен передо мной и перед моим родом.

Мэгги не понимала, почему старика так разозлили слова принца и леди Майлы, но даже в его ответе она чувствовала едва сдерживаемую ярость.

– В таком случае, – ласково заметила леди Майла, – мы будем счастливы видеть соединение двух старинных ветвей. Счастливого вам года, лорд Кэнт, – потом повернулась к Мэгги и прибавила: – Желаю тебе счастья, дитя.

– Спасибо, Ваша Милость, – едва сумела выдавить из себя Мэгг, не пытаясь даже понять, почему один взгляд на верховную ведьму приносит ей столько счастья.

Принц и леди Майла ушли, а Кэнт прорычал себе под нос:

– Подавись, рыжая кошка!

Мэгги хотела спросить, в чём дело, но Сиан удержала её. Позднее, уже в карете, Мэгг снова вернулась мыслями к этому разговору, вспомнила каждую фразу и каждый жест, но так и не сумела его разгадать.

– Почему лорд Кэнт так разозлился на принца и Её Милость? – спросила она у Сиан. Та поджала губы, как делала всякий раз, стоило Мэгг сказать что-то неподобающее.

– Не вашего это ума дело, дорогая, – сказала она и отвернулась к окну. А потом неожиданно ответила: – Принц известен ненавистью к знатным владыкам вроде нашего лорда. Будь его воля, он сровнял бы с землёй каждую крепость в Стении. Когда-то дочь лорда Кэнта собиралась выйти замуж за милорда Грейвза, и принц едва не разрушил их брак.

– Что он сделал?

Этого явно не подобало знать молодым леди, Мэгг не сомневалась. И действительно, госпожа Сиан сказала:

– Этого не подобает знать молодым леди. Но я вам скажу, чтобы вы были настороже. Покойной леди Орионе в бокал подлили любовного напитка, а потом друг принца увлёк её с собой на балкон, чтобы обесчестить. Если бы это произошло, Грейвз ни за что не взял бы её в жёны. Лорд Кэнт вовремя заметил неладное и вместе с лордом Грейвзом спас бедняжку.

Мэгг охнула и пробормотала:

– Но зачем это было принцу?

Сиан вздохнула:

– Наверное, он не желал счастья дочери своего врага. Наш лорд ведь ни за что не согласился разрушить свои крепости, и принц Афран на него был сильно зол, да и до сих пор злится.

Больше Сиан ничего не сказала, и Мэгг ещё некоторое время размышляла о странных мотивах лордов и принцев, думая, что бы сказал на это Рей. «Не забивай себе голову тем, в чём не можешь разобраться, малышка», – сказал бы он. И добавил бы: «Нам лучше держаться подальше от игр королей». Так она и поступила, выбросив всю эту чепуху из головы. Тем более что у неё было о чём подумать, причём куда более приятное. Милорд Эскот. Тео Эскот – у госпожи Сиан она узнала его полное имя. Сегодня на балу он смотрел на Мэгги так проникновенно, что её бросало в непонятный жар. И его слова о красоте женщин, которая лишает ума мужчин, – действительно ли он говорил о ней?

Эта мысль не оставляла её до самой ночи. В своей комнате, уже отпустив служанок и забравшись в постель, Мэгг в полутьме попыталась рассмотреть свои руки. Они были маленькие и бледные, с чистой кожей – никаких веснушек или пятен. Ногти очень ровной формы были лишь чуть темнее кожи и поблескивали от полировки. Она никогда не думала о себе как о красавице, но взгляды Эскота и что-то ещё неясное, но ощутимое, заставляли её спрашивать себя: «Неужели я действительно красива?»

Руки были красивыми. Знакомыми и в то же время незнакомыми. Мэгг смотрела на них сейчас как будто со стороны и удивлялась – неужели они принадлежат ей?

Правой рукой она провела от кончиков пальцев вверх, до плеча, по левой, и хихикнула вслух: было щекотно.

Вдали загудел колокол, оповещая о наступлении полуночи, и Мэгг вздрогнула от его низкого рокочущего голоса. Когда он затих, она робко вылезла из постели и подошла к большому стеклянному зеркалу, установленному в углу её спальни. В ночном полумраке оно отобразило не девушку, а призрака – из-за плотных штор пробивался бледно-голубой лунный свет, в котором самой себе Мэгг показалась ненастоящей. Она подошла к зеркалу так близко, что почти коснулась носом его глади, и уставилась в глаза самой себе.

Глаза были большие, широко распахнутые, с очень широкими зрачками. Мэгги хихикнула, и зеркальный двойник беззвучно хихикнул вместе с ней. Девушка дотронулась до своих волос, заплетённых на ночь в длинную, до пояса, косу. Коса была толстой, в руку толщиной, и шелковистой на ощупь. Надо лбом волосы вились смешными кудряшками. Мэгг распрямила один из завитков, но тот снова свернулся в колечко. Она опустила глаза чуть ниже – через ночную сорочку едва заметно угадывались очертания её тела – грудь, живот, бедра. Неужели однажды её муж (воображение нарисовало на его месте Эскота) когда-нибудь увидит её такой, в одной сорочке, с заплетёнными волосами? От этой мысли на спине выступили капельки пота, щёки запылали, и Мэгг опрометью кинулась обратно в постель, накрылась одеялом, зажмурилась и громко рассмеялась, а потом, обхватив подушку руками, заснула.

Наутро вспоминать о том, как она рассматривала себя в зеркало, было немного стыдно, но долго размышлять об этом не пришлось: сразу после завтрака в спальне (лорд Кэнт был занят) Мэгг отвели в малый зал, и с ней два часа занимался учитель танцев. Как пояснила госпожа Сиан, в этом сезоне в столицу привезли несколько новых танцев, и рано или поздно они обязательно прозвучат.

Учитель был высокий, узкий, похожий на стеклянный сосуд, только гибкий и вертлявый. Он изъяснялся на странной смеси стенийского и какого-то незнакомого языка, но показывал движения быстро и точно. Мэгг за час заучила основные па и фигуры, а к концу второго легко шагала вместе с маэстро Зэнном по залу под одобрительные восклицания Сиан.

После обеда Мэгг снова дали немного свободного времени, которое она провела в библиотеке с поучительной историей безымянной девицы, не поверившей посланнику Всевышнего и закончившей очень плохо. Правда, ей показалось, что стоящая на полке выше книга о приключениях моряка Робина в дальних странах была бы увлекательней, но госпожа Сиан решительно запретила к ней прикасаться.

После отдыха снова нужно было собираться на бал: с началом сезона не стоило пропускать ни одного светского события.

Глава десятая. Своими руками

Кто-то мог бы назвать жизнь Мэгг однообразной, но это было упоительное однообразие. Каждый её день походил на предыдущий, то есть был таким же приятным, лёгким и увлекательным. И каждый вечер она встречалась с милордом Эскотом, который, не выходя за рамки пристойности, всё яснее показывал ей своё расположение, всё приветливее общался со стариком Кэнтом и всё легче вытанцовывал сложные фигуры модных танцев.

– Не сомневаюсь, – часто повторяла Сиан, – ещё до Большой осенней охоты он попросит вашей руки, а если не успеет до неё, так непременно сделает это по возвращении.

Мэгг отмахивалась от этих слов, но внутри у неё все замирало, и сладко-болезненно начинало стучать сердце. В глазах Эскота она видела признания, которые не сходили пока с его губ.

Жизнь в столице, сытная здоровая пища и неустанное внимание служанок сделали её из просто хорошенькой девушки настоящей красавицей, а то, как мало она осознавала свою красоту, придавало ей особое очарование. Вдали от неё нет-нет да и вспыхивали ссоры между молодыми лордами или старшими сыновьями, не поделившими право танцевать с леди Магарет Кэнт следующий танец.

И так же вдали, незаметно для её глаз, эти ссоры утихали, стоило милорду Эскоту показаться в бальной зале. Он не заявлял ещё своих прав, но общество даровало ему их заочно. И, пожалуй, даже самые строгие матроны не упрекнули бы Мэгги, решись она станцевать с Эскотом лишний танец помимо допустимых двух за вечер. Их называли «Южной парой», лорды хмыкали в усы, рассуждая о том, как повезёт их сыну унаследовать почти весь юг Стении, самые плодородные земли страны. «От Эсков на границе с Лиррией остались одни воспоминания. Пожелай Эскот женить своего кузена на одной из девиц Эск, и они преподнесут ему свой клочок земли на блюдце, – говорили знатоки и прибавляли: – И тогда мы посмотрим на единый юг и поглядим, как рыжая сука попытается ставить Эскоту свои условия».

Дамы, слух которых подобные приземлённые речи оскорбляли, говорили о другом – о том, как хорошо смотрятся рядом высокий, с тонкой, почти девичьей талией и широкими плечами черноволосый милорд Эскот и маленькая светленькая леди Магарет.

Впрочем, Мэгги не слышала ни одних, ни других сплетников, наслаждаясь каждым мгновением новой жизни. Единственное, что омрачало её счастье, было отсутствие известий от Рея. «Смогу – передам весточку, скажут, что от Соловья», – пообещал он на прощанье, но прошёл уже месяц, а весточки не было, и Мэгг грустила по наставнику.

Теперь, вдали от него, рядом с милордом Эскотом, она смогла разобраться в своём сердце и не нашла там страстной любви к Рею, только огромную, почти сестринскую нежность. Будь он рядом, она желала бы прижаться к нему, спрятать голову у него на плече и рассказать обо всём – об Эскоте, о балах и танцах, о платьях, об уроках танцев и этикета, об огромной библиотеке и о красавицах-кобылах в карете.

Но Рея не было, и она была вынуждена довольствоваться тем, что каждый вечер прибавляла к обычным молитвам: «Всевышний, храни моего Рея, где бы он ни был».

Одним утром лорд Кэнт пригласил Мэгг позавтракать с ним – такое бывало нечасто, обычно старик предпочитал проводить утро в одиночестве. Мэгг спускалась в малую столовую с некоторым опасением – Кэнт неизменно пугал её, потому что именно от него зависело в любой момент разрушить её жизнь. Впрочем, в этот раз он выглядел вполне добродушным, пожелал ей доброго утра и спросил, как спалось.

– Отлично, лорд Кэнт, благодарю вас, – ответила она вежливо, – а как ваш сон?

– Как у всех стариков, – без злобы покачал головой Кэнт, – его всё меньше, а подагра всё сильнее. Но это пустяки, дорогая племянница.

Он молча съел несколько ложек жидкой каши, которую ему подавали к завтраку, и снова обратился к Мэгг:

– Знаешь ли ты, что до Осенней охоты лорды обычно устраивают балы и приёмы у себя в домах?

– Я слышала об этой традиции, дядя, – осторожно отозвалась Мэгги, – и позавчера мы были у лорда Харроу.

– Да, верно, – покивал Кэнт, – в моём доме уже семь лет как не даются приёмы – с тех пор, как погибли мои дети. Пора закончить траур, тем более что теперь есть женщина, которая может взять на себя все хлопоты.

Если бы не выучка госпожи Сиан, Мэгг охнула бы вслух. Неужели он хочет, чтобы она организовала приём? Она ведь ничего не знает и не умеет! Кэнт, между тем, продолжил:

– Я выделю известную сумму на расходы – наймёшь дополнительных слуг, возьмёшь повара, чтобы приготовил ужин не хуже королевского. Госпожа Сиан тебе поможет – она была когда-то домоправительницей у лорда Грейвза и знает, как это делается.

Мэгг сглотнула, но не показала своей растерянности, только спросила:

– На какой день вы желали бы назначить приём, дядя? И кого хотели бы видеть в числе гостей?

– Список гостей передаст Тэрри. Сегодня у нас четвёртое, – Кэнт пожевал сухими губами, – думаю, к двенадцатому ты управишься.

К себе в комнаты Мэгг вернулась ошарашенная и напуганная, и госпожа Сиан тут же кинулась к ней, опасаясь, что ей сделается дурно. К счастью, Мэгг была не такой слабой, как обычные леди, так что решительно отмахнулась от нюхательных солей и сказала:

– Лорд Кэнт желает, чтобы двенадцатого в этом доме состоялся приём и бал, – и жалобно прибавила: – Госпожа Сиан, я никогда этого не сделаю!

Женщина заохала, сама приложилась к флакончику с солями, опустилась на диван, а после воскликнула:

– Какая радость! Какая честь! Ох, дорогая, у меня так бьётся сердце! И вы будете хозяйкой бала – подумать только!

– Я никогда этого не делала! – не сдержавшись, воскликнула Мэгг, и госпожа Сиан тут же напустила на себя строгий вид:

– Подумаешь, никогда не делала – это ваша обязанность, милочка, – вести дом и устраивать всевозможные увеселения. Уж помяните моё слово, милорд Эскот – не такой затворник, как наш лорд, у него зимой наверняка что ни неделя, то ужин или приём.

Не то упоминание Эскота, не то собственный здравый смысл позволили Мэгг успокоиться и взять себя в руки. Она выдохнула и задумалась: что бы посоветовал ей Рей?

Первым делом он, конечно, запретил бы ей метаться, как курице с отрубленной головой. «Перво-наперво, если дело кажется трудным, определи в нём начало, середину и конец», – посоветовал он ей однажды, когда она не могла справиться с заданной задачкой.

Так и следовало поступить. С чего начинается приём? Мэгг полагала, что сначала нужно знать, сколько ожидать гостей.

Потом на любом приёме должны подаваться кушанья – значит, нужно найти повара и сговориться с ним об оплате. Так как сейчас сезон, поваром надо озаботиться пораньше, чтобы не остаться вовсе без него к урочному часу.

Вводить гостей в старый дом, где убираются изредка две служанки и одна поломойка, неприлично – так что нужно подыскать ещё рабочих, которые отмоют и отчистят все полы, люстры и плафоны, а чтобы они не поворовали серебро и золото из буфетов, госпоже Илин, домоправительнице, надо поручить внимательно за ними смотреть. А раз она будет за ними смотреть, так пусть сама и наймёт из знакомых служанок, достаточно дать ей денег и потребовать потом отчёт.

Так как будет бал, потребуется оркестр, им может заняться домоправитель. И, конечно, нужно будет не забыть о приглашениях, иначе гости о приёме не узнают. Их она сможет написать сама, а госпожа Сиан подскажет, в какой день приличнее их будет послать.

Мэгг слабо улыбнулась и сказала:

– Мы подождём от лорда Кэнта список гостей, а потом примемся за работу.

Госпожа Сиан всплеснула руками и сказала:

– Какая вы умница!

План Мэгг выглядел хорошо, пока оставался у неё в голове, а в жизни обернулся сумасшедшими хлопотами. Дважды она даже пропустила бал, потому что к вечеру валилась с ног от усталости, хотя в её распоряжении были все слуги и солидная сумма – шестьсот золотых.

Лорд Кэнт пожелал видеть у себя всё высшее общество Шеана, более двухсот человек, в том числе и принца Афрана – королю слать приглашение на подобные мероприятия не полагалось, он приходил по своему желанию, если имел на то время.

Когда закончились основные хлопоты, были наняты все слуги, повар и два его помощника, выбран оркестр, когда были разосланы приглашения, началась новая морока – нужно было решить, как кого рассадить за столом.

Мэгги готова была плакать от бессилия, когда госпожа Сиан в очередной раз вздыхала, качала головой и замечала: «Эх, не дело это – старуху Трил сажать рядом с лордом Харроу. Она когда-то была влюблена в его покойного батюшку, а тот взял и сбежал от неё на войну, так что ей теперь имя Харроу – что красная тряпка быку», – и приходилось снова переписывать план.

Когда-то в детстве Рей загадывал ей загадку про волка, зайца и пучок моркови, а также безумного лодочника, решившего переправить их всех на другой берег реки так, чтобы волк не съел зайца, а заяц – морковь. Попытка рассадить гостей напоминала эту загадку, только волков, зайцев и морковок было две сотни, и все друг друга норовили сожрать.

Однажды утром, когда отчаяние Мэгг достигло высшего пика, слуга передал ей корзину цветов, а госпоже Сиан вручил записку. Та с любопытством развернула её и прочитала:

«Досточтимая госпожа, засвидетельствуйте леди Магарет мое почтение и передайте, что я с нетерпением жду приёма в доме лорда Кэнта и благодарен за приглашение. Пусть эти цветы порадуют леди и напомнят ей о лете, которое мы все провожаем. С поклоном и наилучшими пожеланиями, и т. д., и т. п., милорд Тео Эскот».

– Эх, проказник! – рассмеялась она так, что её необъятная грудь заколыхалась. – Не имея права писать вам, он вздумал написать мне!

Мэгг выхватила записку и вчиталась в ровные строчки, написанные твёрдой рукой благородного вельможи. У Эскота был изящный почерк с длинными хвостиками букв, широкими росчерками и твёрдыми линиями.

Госпожа Сиан снова взглянула на записку и заметила:

– Пишет скорее по-военному, обратите внимание – ни завитушек, ни виньеток.

– Он человек решительный, – проговорила Мэгг и рассмеялась. Всю её хандру как рукой сняло, цветы были прекрасными, а рассадить гостей за столом показалось простейшим делом. Она схватила свой исчёрканный лист, перевернула его, взялась за перо и в десять минут составила идеальный план, в котором госпожа Сиан не нашла ни единой ошибки.

Наконец, последнее, о чём следовало подумать, это собственный наряд. Но здесь Сиан и Фанни постарались на славу, замучив указаниями портниху. В результате вечером двенадцатого Мэгг облачили в светло-голубой наряд, который Сиан назвала «похожим на летнее облако, укрывающее солнце», а сама Мэгг, менее поэтичная, «голубым чудом». Это было платье из светло-голубого эмирского шёлка с пышной юбкой из лиррийских кружев того же цвета. Плечи и грудь Мэгг оказались низко открыты, а руки – закрыты почти до середины предплечья. Её волосы зачесали наверх и закрутили во множество локонов, а сверху перехватили жемчужной сеткой.

Лорд Кэнт уже ждал её в зале, и они вместе вышли в холл, встречать гостей. Старик оделся в тёмно-синий камзол и держал спину так ровно и прямо, что нельзя было догадаться о его немощи и многочисленных болезнях. Мэгг едва ощутимо опиралась на его руку, приветствуя каждого гостя и приглашая в дом.

Все её планы, все её задумки исполнялись у неё на глазах – приём, до сих пор бывший нереальным прожектом, обрёл плоть, ожил. Гости всё прибывали, холл и зал для приёмов наполнялись смехом, слуги сновали с бокалами вина и закусками, оркестр играл лирические мелодии.

Прибытие Эскота Мэгг почувствовала сердцем: оно забилось чаще ещё прежде, чем слуга объявил его имя.

– Лорд Кэнт, леди Магарет, – милорд грациозно поклонился, – для меня большая честь получить приглашение в ваш дом.

– Забудем прошлое, милорд Эскот, – проговорил старик, – ради будущего.

– Ради будущего, – повторил за ним Эскот и прибавил: – Лорд Кэнт, я желал бы иметь с вами частный разговор. Если вам будет угодно, я мог бы навестить вас завтра утром.

– Моя племянница сегодня устроила всё так хорошо, что мне не осталось никаких дел в собственном доме, – хмыкнул Кэнт, – если ваш разговор не займёт много времени, сегодня после ужина, до начала танцев, я мог бы побеседовать с вами.

– Вы сделаете меня счастливейшим человеком на свете, – Эскот снова поклонился и обратился к Мэгг: – Леди Магарет, не соблаговолите ли вы оставить мне первый и последний танцы?

Мэгг смущённо улыбнулась и заверила его:

– Они ваши, милорд Эскот.

– Догадываюсь я, о чём этот молодчик желает со мной говорить, – пробормотал Кэнт, а потом снова обратился к приходящим гостям.

Принц и верховная ведьма прислали письмо с сожалением, что не могут присутствовать, но остальные были в сборе. Большая столовая заполнилась по мановению руки домоуправителя, и Мэгг заняла место во главе стола, напротив Кэнта – она сегодня была хозяйкой, а не просто родственницей.

Повар расстарался: стол был уставлен лебедями, запечёнными целиком и так умело украшенными, что казались живыми и готовыми вот-вот взлететь; блюдами с заячьим жарким – густым, под прозрачной плёнкой застывшего чистейшего бульона; в центре расположился крупный поросёнок, напичканный яблоками в меду, а возле него в узких поддонах лежали полупрозрачные форели с лимоном и эмирскими пряностями. По краям в многоярусных менажницах высились горы из слив, персиков и груш. Не было недостатка ни в соусах, поданных в широких чашах, ни в вине, которое из больших кувшинов разливали проворные слуги, ни даже в оливках, выписанных из имения Кэнта.

И по глазам гостей Мэгг видела: они не разочарованы, ничто не оскорбляет их утончённые вкусы. Старик Кэнт выглядел гордым, пожалуй, Мэгг ни разу не замечала подобного выражения у него на лице.

После ужина дам пригласили в бальную залу, а мужчины остались за столом – говорить и курить. Когда они вернулись и оркестр заиграл вступление к первому танцу, лорд Кэнт подошёл к Мэгг, взял её за локоть и сказал:

– Поговорим, дорогая племянница.

– Лорд Кэнт, я обещала этот танец…

– Милорд Эскот удовольствуется вторым.

Мэгг подчинилась и последовала за ним на балкон, пока пары начинали собираться на танец.

Кэнт облокотился о перила и произнёс:

– Ты удивила меня, Магарет, – кажется, он впервые обратился к ней по имени, – удивила в хорошем смысле. Ты лучше меня знаешь, как много у тебя прав на то, чтобы быть хозяйкой в этом доме, и не скрою, я подозревал, что приём будет провалом.

Мэгг не возразила, только молча наклонила голову.

– Я ошибся. Ты действительно настоящая леди, и не важно, чья в тебе кровь – хватку я вижу нашу, Кэнтов. Сегодня милорд Эскот просил у меня твоей руки. Ты согласишься на этот брак?

Сердце Мэгг чуть не выскочило из груди, но она сдержала радостный возглас и ответила так, что госпожа Сиан наверняка бы её похвалила:

– Мне самой это будет приятно, но я поступлю так, как решите вы, лорд Кэнт.

Старик кивнул, словно такого ответа и ждал.

– Прежде я обещал тебе достойное приданое, если ты выйдешь замуж за подходящего человека. Я изменил своё решение. Если ты выйдешь за Эскота, то получишь всё, что получила бы моя родная дочь – и деньги, и земли, в том числе те, которые будут принадлежать только тебе, а не твоему супругу. После моей смерти управление всеми владениями Кэнтов перейдёт в руки твоего мужа, а ваш старший сын унаследует всё – земли двух лордств, и именоваться станет милордом Эскотом; лордом Кэнтом станет ваш второй сын, но земли его будут неотчуждаемы.

Мэгг всё-таки тихонько охнула. Кэнт улыбнулся беззубым ртом и сказал добродушно:

– Не благодари. Я рад, что род Кэнтов не прервётся на мне, старом пне. Иди в зал и присоединись к танцующим, а вечером я сам объявлю о вашей помолвке.

– Спасибо, дедушка! – вырвалось у Мэгг, старик снова хмыкнул и показался ей на удивление приятным и заботливым.

В зале её уже ждал Эскот, и его взгляд обещал Мэгг множество счастливых дней в будущем. Долго и счастливо, навеки, в этом мире и в садах Всевышнего.