Текст книги "Ветер прошлого (Забытая мелодия для флейты) (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

6

Зря Таня разрешила Стержакову звонить, чтобы в случае чего вызвать её на работу. То есть, чтобы по телефону с ним поговорить – она совсем не против, а вот насчёт приехать… Борис воспользовался этим её обещанием уже на следующий день.

Таня с Артёмом гуляли в парке – и вдруг звонок, и Борис, сбиваясь на взволнованное придыхание, заговорил о неожиданно возникших трудностях.

– Мне необходимо, чтобы ты приехала. Хотя бы на полчаса. Нужно срочно просмотреть документацию, а я никому больше не доверяю в таких вопросах, ты же знаешь.

– Боря… – начала Татьяна умоляюще, но Стержаков вновь её перебил.

– Таня, ты же сама мне говорила, что если что, то приедешь! Вот это и случилось. В чём проблема? Чем ты вообще занимаешься?

– Мы с Артёмом гуляем.

Борис пренебрежительно фыркнул, Самойлова расслышала, но затем ровным тоном продолжил:

– Вот и прогуляетесь. Татьян, ну не заставляй меня тебя упрашивать!

Она тут же застыдилась и пообещала, что приедет через полчаса.

Утащить Артёма с горки оказалось делом не простым, пришлось пообещать вернуться потом и позволить ему прокатиться ещё несколько раз.

– Тань, только честно! Ещё придём?

– Я же пообещала, – ответила она и присела перед мальчиком на корточки, чтобы отряхнуть его штаны от налипшего снега. – Ноги не промокли? Не замёрз? Давай домой зайдём?

Он помотал головой и натянул шапку на уши.

– А ты долго будешь работать? – спросил Артём, когда они шли к остановке такси.

– Да нет, кое-что просмотрю, и поедем домой.

– Мне надоело сидеть дома, – заявил он. – Давай пойдём к кому-нибудь в гости.

Таня удивлённо посмотрела на него.

– В гости? Артём, воспитанные люди в гости так запросто не ходят. Без приглашения, то есть. К кому ты хочешь в гости?

Он пожал плечами.

– Можно сходить к дяде Вите…

– Так его, наверное, дома нет, – поспешно ответила Татьяна, придя в ужас от такой идеи. Только походов в гости к Ставрову ей не хватает!

– Раньше мы к нему ходили в гости вместе с папой. Тётя Марина нам блины пекла.

Таня помогла ему сесть в машину, сказала водителю адрес, а потом спросила:

– А кто такая тётя Марина?

– Дяди Витина жена, – с готовностью ответил Артём, поглядывая в окно. – Правда, она сейчас уехала и с ним не живёт. Как мама уехала, так и тётя Марина… Жалко. Она вкусные блины пекла, – вздохнул он напоследок.

Татьяна ничего не ответила. Прокручивала в голове полученную информацию и пришла к выводу, что ребёнок имеет в виду развод. Значит, Ставров всё-таки женился, а потом развёлся.

– Ты тоже генеральный директор? – деловито поинтересовался Артём, когда они шли к входу в здание, в котором располагался офис Стержакова.

Таня засмеялась.

– Нет. Все директорами быть не могут, тем более генеральными. Я экономист, – подумала и добавила: – Главный экономист.

– Главный? Это хорошо, – кивнул он.

Она засмеялась.

– Ты весь в папу.

– А чем занимается экономист?

Татьяна принялась ему объяснять, пытаясь красиво обрисовать суть своей работы, а Артём удивлённо смотрел на неё.

– Ты на работе занимаешься математикой? Это же скучно!

Она пожала плечами и вздохнула.

– Для кого как. Мне интересно.

Сотрудники, попадающиеся им на пути, смотрели с любопытством, и Таню это даже разозлило немного. С ней здоровались, а сами разглядывали Тёмку, и видимо гадали, откуда она взяла ребёнка. Она, отъявленная карьеристка, вольная птица и вдруг у неё выявилась какая-то тайная личная жизнь, помимо шефа, отношения с которым все уже давно обсудили.

– Татьяна Николаевна, – секретарша поднялась ей навстречу и заулыбалась, – а Борис Владимирович уже несколько раз интересовался, появились ли вы!

– У Бориса Владимировича что-то чрезвычайно важное, да? – решила повредничать Самойлова, помогая Артёму развязывать шарф.

Секретарша неопределённо пожала плечами, при этом не сводя глаз с мальчика. Таня посоветовала себе успокоиться и по пустякам не раздражаться. Девушке мило улыбнулась (слишком мило, аж скулы свело) и отвернулась сразу же. Прежде чем войти в кабинет шефа, постучала. Так, на всякий случай, ради соблюдения приличий. Дождалась разрешения войти и только после этого открыла дверь.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась она и посмотрела на Артёма, который послушно проговорил:

– Здрасти.

Борис привстал при их появлении и удивлённо воззрился на ребёнка, а потом кивнул.

– Здрасти, – повторил он, но опомнился и быстро исправился: – Добрый день.

Татьяна с трудом сдержала улыбку, глядя в его растерянное лицо.

– Боря, ты не против, если Артём здесь посидит? Артём, это Борис Владимирович, мой начальник.

Ребёнок кивнул, правда, без особого интереса. Таня подвела его к дивану, а после этого подошла к столу и выжидательно посмотрела на шефа.

– Что случилось?

Стержаков чуть сдвинулся в сторону, чтобы мальчика видеть, а затем поднял на Татьяну удивлённый взгляд. Очень тихо, но не без ехидства, поинтересовался:

– Сколько ему лет? Он что, не может один посидеть дома?

Таня с упрёком посмотрел на него.

– Ты за этим меня пригласил? – Села на стул и открыла первую попавшуюся папку, которая лежала на краю стола. – Что у тебя случилось?

Борис тут же позабыл о действительности и мгновенно превратился в делового человека.

– Это бумаги, которые привёз нам Салтыков. Помнишь его?

Таня задумалась на секунду, а потом кивнула.

– Мне кажется в них что-то не так. Я всё просмотрел не один раз, вроде всё в порядке, но в итоге у меня не сходится. Я хочу, чтобы ты сама всё просчитала.

Самойлова нахмурилась, внимательно всматриваясь в колонку цифр.

– Я не могу сейчас ничего сделать. Мне нужно спокойно сесть и пересчитать.

– Ну, так садись и пересчитывай!

Она в упор посмотрела на него.

– Я не могу. Артёму обедать пора, а тут работы на несколько часов.

Стержаков недовольно поджал губы.

– Начинается! Таня, это срочно!

– Я понимаю… Ладно, я возьму их с собой и вечером всё сделаю. А завтра привезу. Так тебя устраивает?

– В последнее время меня вообще ничего не устраивает!

Она легко улыбнулась.

– Я заметила. – Поднялась, обернулась на Артёма, который сидел со скучающим видом, и сказала: – Тём, я вернусь через пять минут, хорошо? Только кое-что в кабинете своём возьму. Посидишь?

Он кивнул и стал накручивать на шею шарф, видимо, уйти ему просто не терпелось.

А вот Стержаков перепугался.

– Тань, ты куда?

– Сейчас вернусь, – пообещала она и вышла. В приёмной послышался быстрый стук каблуков, она явно торопилась.

Стержаков побарабанил пальцами по столу, покосился на ребёнка, и ему показалось глупым сидеть с постным видом и притворяться, что не замечает необычного гостя в своём кабинете. Заметил, что мальчик осматривается, и довольно добродушно поинтересовался:

– Тебе нравится кабинет?

Артём задумался, а потом пожал плечами.

– У папы кабинет больше.

Борис насторожился после такого ответа.

– Да? А кто у тебя папа?

В этот раз задумчивости не возникло.

– Генеральный директор.

– Генеральный директор чего? – задал логичный вопрос Борис.

– «Вексол». Это компания такая.

– А-а, понятно… – а сам задумался, пытаясь вспомнить что-нибудь об этом самом «Вексоле». – Компания, значит… А с Таней вы чем занимаетесь целыми днями?

Артём поёрзал на диване и оттянул от горла замотанный шарф. Видимо, ему стало жарко.

– Играем. И уроки учим. И гуляем, – принялся перечислять он. – Жалко, что в школу скоро! Было бы здорово дома сидеть! С Таней.

Борис заставил себя улыбнуться.

– С Таней? Но у неё работа, как и у твоих родителей. Да и они наверняка это понимают.

Артём навалился на подлокотник и тяжко вздохнул, а потом покачал головой.

– Папе Таня нравится… – уверенно заявил он.

Борис выпрямился на кресле и посмотрел на ребёнка с проснувшимся интересом.

– Но папа это ещё не всё. Решает-то, наверняка, мама.

– А мама с нами не живёт, – спокойно заявил Артём, а сам в этот момент с интересом разглядывал статуэтку на полке книжного шкафа. – Я с папой живу. И с Таней.

– Как это – с Таней? – забеспокоился Стержаков, но в этот момент вернулась Самойлова, и ни о чём спросить он больше не успел. Только уставился на неё с претензией, но и этот взгляд никакого эффекта на неё не возымел. Она сразу подошла к ребёнку, на Бориса не обратив никакого внимания.

– Вот зачем ты шарф накрутил? Вспотел? А сейчас на улицу!

– Мы уходим? – поинтересовался Артём, поднимаясь. Татьяна кивнула. Размотала шарф и стала завязывать его как следует.

– Надевай шапку.

Повернулась к Борису, который с хмурой задумчивостью наблюдал за ними, и улыбнулась ему ничего не значащей улыбкой.

– Я документы заберу. Взяла диск со всеми расчётами и к завтрашнему дню всю сделаю. Обещаю.

Борис поднялся и решительно заговорил:

– Таня, мне надо с тобой поговорить.

Самойлова удивилась его серьёзному тону.

– Что ещё случилось?

– Это у тебя случилось, насколько я понимаю. И я хочу знать…

Она обернулась на ребёнка, а потом снова посмотрела на шефа, и тихо проговорила:

– Боря, давай завтра, хорошо? Нам идти пора.

Он испепелял её взглядом, пока не понял, что её это волнует не так уж и сильно. Она думала о ребёнке, постоянно оборачивалась на мальчика и, по всей видимости, надеялась поскорее уйти.

– Иди, – сказал Борис. – Иди. Ты теперь всегда торопишься. Раньше на работу торопилась, а теперь у тебя другие дела.

Татьяна с укором посмотрела на него.

– Вот что ты говоришь?

Он только рукой махнул.

– Таня, а тебе кто больше нравится – папа или этот дядя? – спросил Артём, причём на полном серьёзе, когда они вышли на улицу.

Таня запнулась, остановилась и изумлённо посмотрела на него.

– Что?

Он пожал плечами.

– Кто-то из них тебе должен нравиться.

Она задумалась всего на секунду, а потом осторожно проговорила:

– Они мне оба нравятся.

– А кто больше? – продолжал допытываться он, а Таня от смущения разозлилась.

– Ты под ноги лучше смотри! И почему ты спрашиваешь? Борис тебе не понравился?

– Не знаю, – честно признался Артём. – Он непонятный.

– Почему? – удивилась Таня.

– Про папин кабинет расспрашивал. Но ведь у папы кабинет и правда, больше! Я не врал!

Татьяна вздохнула.

– Ладно, разберёмся… с кабинетами. Домой поедем?

– А в гости?

– Артём, ну к кому мы в гости пойдём?

Он забежал вперёд, чтобы посмотреть ей в лицо.

– А к кому ты хочешь?

– Я? – несказанно удивилась Таня, а Артём так смотрел на неё, что она поневоле задумалась. Уж очень ему не хотелось домой, видно, действительно надоело сидеть в четырёх стенах. А потом нашла очень простое решение. – Давай я тебя в гости приглашу?

Но Артём сначала задумался, а потом покачал головой, не соглашаясь.

– Нет, тогда получится, что ты в гости не пойдёшь. Я так не хочу.

Она закинула голову назад и выразительно посмотрела на хмурое небо.

– Боже, что за ребёнок?

– Ну, Таня! – он смеялся, но смотрел на неё обеспокоено и даже за руку подёргал.

– Хорошо. Пойдём в гости. Поехали.

– К кому? – заинтересовался Артём, обрадовано улыбнувшись.

– К моим родителям, – решила она. – Я как раз давно у них не была, вот и проведаем.

Возможно, это была глупость с её стороны, приводить Артёма к родителям, но Тане очень хотелось поговорить с матерью. Срочно требовался её совет. Уж слишком многое случилось в её жизни в последнее время и что со всем этим делать, и как правильнее поступить, было совершенно непонятно. Надо было посоветоваться.

Родители встретили её радостно, но потом замерли в удивлении, заметив ребёнка, который в первый момент спрятался за её спиной. Таня обернулась и вытянула Артёма вперёд. И с воодушевлением заговорила:

– Мам, пап, знакомьтесь, это Артём. Мы к вам в гости!

Те с недоумением переглянулись, а потом мама засуетилась.

– Проходите, проходите! Замёрзли, наверное? Рукава у куртки сырые, что ли?

– Я с горки катался, – осторожно сообщил Артём, расстёгивая молнию на куртке. – А чем так пахнет вкусно?

– Наш человек, – засмеялся отец. – Правильный вопрос! Пошли на кухню пироги есть!

– Танюш, ему надо носки надеть ещё одни! С горки катался, ноги, наверное, ледяные!

Но Артём уже был на кухне и его довольный голос разносился по всей квартире. Татьяна неожиданно для себя замерла в прихожей, прислушиваясь. Сколько лет в этой квартире не было слышно детского голоса?

– Таня, чей это мальчик? – тихо спросила у неё мама, а она лишь поцеловала её в щёку и шепнула:

– Мам, я тебе чуть позже расскажу.

Татьяна с самого начала немного беспокоилась по поводу того, как родители отреагируют на такой сюрприз, но Артём в момент их очаровал. А уж когда увидел миску с пирогами, издал такой довольный вопль, что Тамара Михайловна едва не расплакалась от умиления и жалости к несчастному ребятёнку, который явно не доедает.

– Артём, – решила пристыдить его Татьяна, – что о тебе люди подумают? Ты хотя бы с набитым ртом не говори!

– Оставь его в покое, – махнул отец рукой. – Том, а ты ему молока ещё налей!

Ребёнок жевал с самым довольным видом, мотал ногой и поглядывал на всех с улыбкой. А потом вдруг посмотрел на Таню и пожаловался:

– А ты не хотела мне яблочный пирог печь! – это было сказано таким тоном, что поневоле становилось стыдно. Таня посмотрела на родителей, которые смотрели на неё укоряюще, и слегка возмутилась:

– Я плохо пеку пироги. Мама, ты же знаешь! А ты прекрати на меня жаловаться!

– Откуда у тебя ребёнок? – поинтересовался Николай Сергеевич, когда Артём поел и пошёл осматривать квартиру.

Таня замялась. Глаза к потолку подняла, потом в окно посмотрела, но тянуть дальше было невозможно, и она призналась:

– Это Ромкин сын…

– Какого Ромки? – не понял отец, а мать сразу повернулась к ней и изумлённо посмотрела.

– Что? Таня, ты серьёзно?

Она кивнула, старательно избегая взгляда матери.

– Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? – возвысил голос Николай Сергеевич, переводя взгляд с жены на дочь. – Я хочу знать! Я имею право!

– Коля, успокойся, – попросила Тамара Михайловна. – Мы говорим про Баринова. Романа Баринова. Ты его помнишь? Таня работала…

– Я помню, – нетерпеливо оборвал жену Самойлов, и перевёл взгляд на дочь. – Это серьёзно? Это его сын?

Та покаянно кивнула, но тут же бросилась на свою защиту.

– А в чём дело? Теперь это уже не ребёнок?

– Что ты говоришь глупости? – разозлился Николай Сергеевич. – Просто я хочу знать, где ты его взяла?

– Папа, он не чемодан! И я его не брала… я с ним сижу. Временно! – быстро добавила она, пугаясь изумленных и непонимающих взглядов родителей.

– В смысле сидишь?

Таня развела руками.

– У них няня заболела, а Роме некогда. Он не может сидеть дома, ему работать надо, вот и…

– Сумасшедший дом, – пожаловалась Тамара Михайловна.

А Николай Сергеевич логично поинтересовался:

– А мать его где?

– Да нет у него матери, – тихо проговорила Таня. – В этом то и проблема.

Родители переглянулись и больше ничего спрашивать не стали, но Татьяна знала, что это лишь временное отступление. Весь основной допрос ещё впереди, в этом она была уверена. Стоило только на отца посмотреть, увидеть его нахмуренные брови, чтобы это понять.

– А чего это у тебя лоб-то заклеен? – поинтересовался Николай Сергеевич у Артёма, когда тот вернулся на кухню. Есть ребёнок уже не мог, сидел, облокотившись на стол, и с удовольствием разглядывал большую тарелку посреди стола, полную румяных пирогов.

– А я с Филиновым подрался, – спокойно сообщил он. – А Таня меня потом в больницу водила. Но больно почти не было, только страшно… чуть-чуть.

– Ух ты, – покачал головой Самойлов. – Значит, это у тебя медаль за боевые заслуги?

– Какая медаль?

– Такая. За битву под Москвой.

Пока отец общался с Артёмом, Таня увлекла мать в свою комнату. Закрыла дверь и, вздохнув, присела на диван.

Тамара Михайловна села рядом и покосилась на дочь.

– Ну что? Что случилось?

Татьяна грустно улыбнулась и закрыла лицо руками, но всего на несколько секунд.

– Мама… мне так твой совет нужен. Я… пропала, мам. И, кажется, ошибку совершила.

Мать покачала головой, а потом спросила:

– Из-за него, да? Опять всё из-за Баринова?

Таня коротко кивнула.

– Я действительно ошиблась, мам. Тогда ошиблась и сейчас тоже. Я вообще всё делаю неправильно!

– Ты успокойся, хорошо? И рассказывай по порядку. Где ты с ним встретилась опять?

Татьяна рассказывала, сбиваясь, путаясь от волнения, но чувствовала, что на душе становится легче. Хоть с кем-то поделиться, получить хоть какой-то совет…

– Значит, судьба, – сказала Тамара Михайловна, когда дочь замолчала. – Судьба вас столкнула. Да ещё так…

– Он меня предупреждал, что ничего не получится! Ромка всё знал, а я… Я просто не знаю, как теперь быть! Я не могу уйти, я не могу оставить Тёмку, просто не имею права! А как жить рядом с Ромой – не знаю. Я не могу просто наблюдать за ним!

Тамара Михайловна покачала головой.

– Таня, неужели до сих пор не забыла? Сама ведь говорила, что он предал, обманул, что не достоин тебя. А теперь всё изменилось?

Самойлова закусила губу и стала смотреть в пол.

– А мы с папой надеялись, что у вас с Борисом всё получится… У вас же вроде всё хорошо было…

– Было, – кивнула Таня. – Было! И с Костей было, да ничего не осталось! – Она встала и сделала несколько шагов по комнате. – Я сама себе вру. У меня ничего не получается, я постоянно оборачиваюсь назад, сравниваю… Я понимаю, что это неправильно, но я ничего не могу сделать! А теперь… Мам, а Ромка ведь меня предупреждал. Просил уйти, чтобы Артём ко мне не привыкал, он всё знал с самого начала! А я опять не поверила, опять всё наперекор ему сделала… А что теперь делать? Я даже пожаловаться никому не могу!

– А на что пожаловаться? Если хочешь уйти – уходи, пока не поздно. Думаю, Рома тебя поймёт.

– И не осудит, да? – горько усмехнулась Таня. – Но я не хочу уходить! В этом-то и проблема. У меня такое чувство, словно мои сны стали явью, что мне только снится, что я опять рядом с ним, что вижу, слышу… А у него своя жизнь, я ему не нужна. Точнее, нужна, временно, пока его няня снова не начнёт работать. А я не знаю, что с этим делать. Я чувствую, что Ромке неприятно меня видеть, после всего… Он хоть и говорит, что это не так, но я же чувствую!

– По-моему ты запуталась, – сказала Тамара Михайловна. – Тебе надо разобраться в себе. Иначе ты наделаешь ещё больше ошибок. А если, как ты говоришь, Рома не хочет с тобой общаться…

– Я не знаю, мам. Хочет или не хочет… Но уйти я не могу. И дело не во мне и не в нём. Есть ребёнок, которому я нужна. У этого мальчика больше никого нет, понимаешь? Только его отец, которому постоянно некогда, и я.

– Ты привязалась к ребёнку, да?

Тая отвернулась, чтобы мама не видела её слёз.

– А как может быть иначе? Он же… такое сокровище. Он самый замечательный, самый лучший мальчишка! Ты даже представить не можешь!..

– И на папу похож, – кивнула мама, а Татьяна не нашлась, что на это ответить. – Очень похож.

Она опять села рядом с матерью и прижалась к ней.

– Мам, что мне делать?

Тамара Михайловна помолчала, а потом спросила:

– Ты поговорить с ним пробовала? С Романом, то есть? Вам надо объясниться, поговорить о том, что было… Между вами столько недосказанного. Может, после этого станет легче, и ты поймёшь, что делать дальше.

Таня рассеянно покачала головой, а в следующий момент поспешно выпрямилась и смахнула слёзы, когда дверь приоткрылась, и в комнату осторожно заглянул Артём.

Татьяна похлопала себя по щекам и улыбнулась ребёнку, надеясь, что он не заметит её состояния.

– Любопытный! Иди сюда.

Тёмка вошёл, аккуратно закрыл за собой дверь, и подошёл к дивану. Тамара Михайловна улыбнулась ему, а Татьяна притянула мальчика к себе. Поцеловала в щёку и крепко обняла.

– Хороший мой… Я тебя так люблю.

Артём отстранился и заинтересованно посмотрел на неё.

– Правда, любишь?

Она кивнула, а Артём просительно затянул:

– Тогда давай поговорим с папой насчёт собаки? Я у него уже давно прошу!

Таня в первый момент растерялась, посмотрела на мать, а потом рассмеялась.

– Вот хитрюга.

7

Музыку, доносящуюся из своей квартиры, Роман услышал ещё в подъезде. На секунду притормозил у собственной двери с ключами в руке, прислушиваясь. А уж как дверь открыл, у него даже уши заложило.

Баринов нахмурился. Вошёл в квартиру и, не раздеваясь, прошёл на кухню. Когда подошёл совсем близко, понял, что слышит не только голос певицы, которая с чувством исполняет песню из любимого мультфильма сына, но и Таня с Артёмом поют в полный голос. Татьяна пела уверенно, и голос был у неё достаточно сильный и приятный, и она вполне успевала за бешеным ритмом песни. У Артёма всё получалось не столь ладно. Он стоял на стуле и неотрывно смотрел на листок бумаги, который держал в руке. Роман так понял, что это шпаргалка, на котором написаны слова. Но, несмотря на это, от удовольствия даже подпрыгивал и с радостью подпевал, а точнее, выкрикивал слова, стараясь перекричать звонкий голос Дженнифер Сандерс.

Но поразило Романа совсем не то, что они распевали на кухне и ничего больше не замечали. Поразило его, что его сын пел на английском языке. Постоянно запинаясь, коверкая некоторые слова, но он пел, изо всех подражая правильному произношению.

Роман остановился на пороге кухни, понаблюдал за ними, а затем усмехнулся. Его не замечали, настолько увлеклись, что даже его приход (всегда долгожданный для сына!) остался незамеченным. Таня стояла у плиты, повернувшись к нему спиной, пританцовывала и пела. Артём уткнулся в текст и очень старался не сбиться и допеть всё правильно.

В кульминационный момент песни, Татьяна обернулась и взмахнула ложкой на манер дирижёрской палочки, а на лице такое счастливое выражение лица, что Баринов поневоле засмотрелся. Но вот Таня замерла, увидев его, и рука с ложкой медленно опустилась. Её вмиг потускневший взгляд неприятно кольнул, Роман незаметно вздохнул, но тут его заметил Артем, и анализировать свои чувства стало некогда.

– Папа! – радостно выкрикнул Тёмка, запросто перекричав громкую музыку. Соскочил со стула и кинулся к нему.

Роман легко подхватил его и вздохнул с облегчением и даже головой слегка потряс, когда Таня выключила магнитофон. Теперь уже тишина показалась оглушающей.

– Папа, ты слышал, как мы пели? Здорово, да?

Роман кивнул и снова на Таню взглянул.

– Вас на улице слышно было, – нарочно насмешливо сказал он. Перехватил сына другой рукой, а потом аккуратно поставил его на ноги.

Артём этому заявлению очень обрадовался.

– Правда? Слышно? Ух ты!

– А ты больше не хочешь быть гонщиком? – усмехнулся Баринов и погладил сына по голове. – Будешь певцом? Вторым Миком Джаггером?

– Мы учили английский, – вдруг сказала Татьяна. Роман быстро глянул на неё, а она кивнула, подтверждая свои слова. – Так интереснее, понимаешь?

– Папа, я хорошо пел? – снова затеребил его Артём. – Хорошо?

– Просто отлично, – улыбнулся ему Роман.

– А ты чего не раздеваешься, пап? Ты опять уйдёшь?

Он покачал головой.

– Не уйду. Сейчас разденусь.

Баринов вернулся в прихожую, а Таня занервничала. Засуетилась, беспомощно оглянулась, не зная, что бы такое важное сделать и тем самым показать ему, что в себе уверена, независима от его мнения и насмешливых взглядов.

Артём подбежал к ней и начал прыгать вокруг.

– Тань, здорово, что папа рано приехал, да? А мы чай пить будем?

– Чай? – переспросила она, продолжая думать о своём. А потом посмотрела на него, опомнившись. – Ты есть хочешь?

– Я хочу пить чай! С пирогами! У нас есть ещё пироги?

Она кивнула.

– Я сейчас поставлю чайник…

– Кто тут что про пироги говорил? Признавайтесь! Я всё слышал! – Баринов вошёл на кухню и улыбнулся вполне искренне. – Не стыдно издеваться над уставшим, измученным человеком?

Артём засмеялся и опять подбежал к отцу. Таня видела, как мальчик радуется тому, что Роман дома. Лицо Артёма просто светилось от счастья и он, как щенок, крутился возле отца, не зная, чем ещё привлечь его внимание. А иногда подбегал к Тане, словно прося у неё поддержки.

– Папа, у нас есть пироги! С яблоками, а ещё с мясом! Да, Тань?

Она кивнула, старательно избегая взгляда Романа. Снова отвернулась к плите и поставила чайник на огонь.

– И откуда такие вкусности?

– Тётя Тамара дала! – с готовностью просветил отца Артём. – Она много дала, но я уже съел!

Баринов недоумённо нахмурился и посмотрел на Татьяну, а та обернулась и сразу принялась оправдываться.

– Мы к моим родителям заехали… ненадолго. Мама целую сумку собрала. Я говорила, что не надо, а она…

– Надо! – воскликнул Артём, забираясь к отцу на колени. – Пирожки очень вкусные!

Роман отвёл взгляд от смущающейся Татьяны и с улыбкой посмотрел на сына.

– Вот как ты вкусное любишь, – усмехнулся Баринов, обнимая сына. – Вот только куда всё это уходит? Бабушка приедет, и опять ахать будет, что ты по-прежнему худой, как щепка! – пощекотал его, а мальчик засмеялся и заелозил на его коленях.

Таня поневоле улыбнулась, глядя на них. Быстро накрыла на стол, поставила тарелку с пирогами в центр стола и слегка ударила Артёма по руке, когда он потянулся к угощению.

– Руки мыть.

– Опять, – с совершенно несчастным видом вздохнул ребёнок.

– Опять, – кивнула Таня. – И побыстрее, а то чай остынет.

Артём убежал в ванную, Роман вслед ему глянул, а затем повёл носом, вдыхая вкусные запахи, и вдруг поймал на себе внимательный Танин взгляд.

– Что?

– Думаю, тебе стоит подать сыну положительный пример. Перед тем, как сесть за стол, надо помыть руки.

Баринов закатил глаза.

– Такое ощущение, что мама приехала, – пробормотал он, но поднялся и вышел из кухни.

Они вполне мирно попили чаю, Артём с воодушевлением рассказывал отцу об их сегодняшних путешествиях, а Таня, как могла, старалась скрыть своё волнение. Баринов посматривал на неё исподлобья, но к ней не обращался. Она молчала, и он её не тревожил.

– Таня, – Артём посмотрел на неё, прожевал и продолжил: – А мы ещё какую-нибудь песню учить будем? Или только эту?

Она поглядела на Романа, а потом поспешно кивнула.

– Конечно.

– А какую ещё будем?

– Какую захочешь. Что тебе ещё нравится?

Он загадочно улыбнулся, задумался и встал из-за стола. Допил чай, вытер рот ладонью, за что удостоился укоряющего взгляда Татьяны. Виновато улыбнулся и сказал:

– Спасибо! Я пойду песню выбирать. Можно?

Роман кивнул, пряча улыбку.

– Иди.

Оставшись с Бариновым наедине, Татьяна окончательно растерялась. Пила чай маленькими глотками и «с увлечением» разглядывала цветы на фарфоровом чайнике.

– И как ты до этого додумалась?

Она посмотрела на Романа, не сразу сообразив, о чём он говорит.

– До песен, – пояснил Баринов. – Он ведь пел по-английски, я слышал.

Таня сдержанно улыбнулась.

– Если бы ты знал, сколько раз мы эту песню спели, прежде чем результат появился. Раз пятнадцать. Я, если честно, думала, что Артёма так надолго не хватит, но… Хорошо, если поможет.

Баринов покачал головой.

– Я бы никогда не додумался… песенки с ним петь.

Да и не стал бы, закончила про себя Таня его мысль.

– Его нужно просто заинтересовать. Видишь, получилось. Мы сегодня «Шрека» смотрели, и я заметила, что эта песня ему очень нравится. Вот и решила попробовать. Перевод написала, чтобы он понял, о чём поёт и… Всё.

Его пристальный взгляд сбивал с мысли. Роман разглядывал её со странным любопытством. Пил чай, откинувшись на стуле, и поглядывал на Татьяну. А в глазах появилось прежнее выражение – смотрел на неё как когда-то, с неподдельным интересом, словно, до этого момента никогда не встречал таких, как она. Изучал, гадал, удивлялся и не понимал. Тане так казалось, что не понимает. А возможно и смеётся над ней.

Из комнаты послышалась музыка, но не очень громкая, и Роман только оглянулся в сторону гостиной, но говорить ничего не стал.

– Значит, вы сегодня по гостям ходили?

Тане послышались в его голосе недовольные нотки, и она насторожилась.

– Да… Артёму захотелось чего-то нового. Он же сидит дома уже несколько дней, Ром… Вот мы и развеялись немного.

– А что ты так нервничаешь? Я не прошу тебя оправдываться передо мной. Просто спросил.

– Да? – она вздохнула с облегчением. – А я думала, что ты против.

– Да нет, почему? Только мне кажется, что на твоей работе ему делать нечего. Он спокойно сидеть не может, мешать будет.

– Мы зашли всего на несколько минут… А потом к родителям. – Таня специально быстренько перевела разговор на родителей, боясь, что Роман может ещё что-то спросить о её работе, а потом и заинтересоваться, и поспрашивать у сына. А что Артём может ему рассказать… остаётся только надеяться, что без подробностей. Улыбнулась. – Мама его всё кормила. А Тёмка так на пироги набросился!

Роман задумчиво хмыкнул.

– А твои что?.. Как отреагировали?

Таня замялась.

– А почему они должны были как-то странно отреагировать? Всё хорошо. Артём им очень понравился.

Баринов задумался о чём-то, а потом попросил:

– Налей мне ещё чаю, пожалуйста.

Татьяна поднялась и засуетилась вокруг него. А Роман снова посмотрел в сторону гостиной и крикнул:

– Тёмка! Иди сюда!

Мальчик заглянул в кухню, и с интересом посмотрела на них. А Роман спросил:

– Ты что делаешь? Иди к себе в комнату. Я просил тебя почитать сегодня. Читал или только гулял?

Артём вздохнул и кинул быстрый взгляд на Таню, но Роман повторил:

– Тёмыч, ты слышал? С тебя десять страниц. Иди, потом мне перескажешь.

Ребёнок ушёл, а Татьяна настороженно продолжала смотреть на Баринова.

– Зачем ты его отослал?

– Не хочу, чтобы он случайно нас услышал. Тебе не кажется, что нам надо поговорить?

– О чём?

Он усмехнулся.

– Тань, а тебе совсем неинтересно, да? Неинтересно, что происходило со мной все эти годы? Кто… мать Артёма? Ты ни одного вопроса по этому поводу не задала.

Она замерла с чайником в руках, а потом отвернулась и отошла к раковине, якобы для того, чтобы начать мыть посуду.

– Мне показалось, что это меня не касается. Это не моё дело. Ты же сам мне это говорил. Вот я и не спрашиваю.

– А ты, конечно, сразу разобиделась, – усмехнулся он.

Татьяна обернулась и недоумённо посмотрела на него.

– Что за глупости? Разве я имею право обижаться? Это твой ребёнок и ты сам решаешь… что для него лучше.

Роман всерьёз задумался, вот только взгляд ещё оставался недоверчивым. Почесал кончик носа, а потом сказал:

– Тёмка считает своей матерью Катю. И я говорю тебе это не для того, чтобы поболтать о том, о сём. Просто не хочу, чтобы возникло какое-нибудь недоразумение, которое расстроит Артёма. Ты по незнанию можешь что-нибудь такое сказать или он что-нибудь спросит… – развёл руками и усмехнулся. – Раз уж так получилось, ты должна знать. Да и скрывать мне нечего. Может, ты всё-таки повернёшься ко мне? Я с тобой о серьёзных вещах поговорить пытаюсь, а ты? Сядь, в конце концов.

Таня отложила полотенце и вернулась к столу. Но никакого желания выслушивать о тайнах семьи Бариновых, почему-то не было. Несколько дней назад было жутко любопытно, а вот как только Роман сам об этом заговорил, Таня испугалась. А вдруг он ей сейчас такое расскажет… о какой-нибудь своей роковой любви, о женщине, которая тронула его сердце… Что ей тогда делать?