Текст книги "Квартирный вопрос (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Я немного понаблюдала за тем, как Мартынов разглядывает резные двери, потом указала на табличку у двери.
– Они работают с четырёх, Глеб.
– И что? Я к ним не ужинать при свечах пришёл. – Он повернулся к дверям спиной и постучал ногой. Я лишь снисходительно усмехнулась, ни на секунду не веря, что это принесёт хоть какой-то результат, но не прошло и минуты, как дверь распахнулась и кто-то рявкнул:
– По шее дать?
Я испуганно вытаращилась на высокого парня в строгом сером костюме с бейджиком на груди, но Мартынов, без всякого признака беспокойства, повернулся и с вежливой улыбкой поздоровался. Охранник в ответ кивнул, но тон его, после того, как он окинул нас внимательным взглядом, более любезным не стал.
– И чего вам надо?
– Поговорить.
– Нет никого.
Глеб усмехнулся.
– Ты один, что ли здесь заперся?
Я едва Мартынова не треснула опять. Этот охранник на нас и так волком смотрит, а этот ещё выпендривается. Но, к моему удивлению, вместо того, чтобы щёлкнуть Глеба по носу за неуместное любопытство, молодой человек смерил его ещё одним взглядом, и вдруг вышел, прикрыл за собой дверь и совсем другим тоном переспросил:
– Что надо?
– Натку надо. Она здесь ещё работает?
– Какую? – всерьёз нахмурился парень, а Глеб показательно вздохнул.
– Птичку нашу певчую.
Охранник, на бейджике которого весело значилось Юрик, ухмыльнулся во весь рот, словно старого знакомого встретил, и переспросил:
– Дроздову?
Глеб кивнул.
– Так она у нас уж давно не работает. Полгода точно.
– А где сейчас? Знаешь?
– А она тебе зачем?
– Сто лет она мне не нужна. Жену бывшую ищу, а она её подружка. Если не разругались, конечно. Бабы, – вдруг развёл Мартынов руками и посмотрел так, будто это всё объясняло.
Юрик, вместо того, чтобы как-то на подобное наглое замечание отреагировать, уставился на меня. Я, признаться, занервничала и снова подняла глаза на дохлую рыбину.
– В "Кольце" она теперь. Говорят, неплохо там устроилась.
Глеб выразительно приподнял брови.
– Вот так значит... Ну, что ж, поищем там. Благодарю, за мной должок.
Мартынов хлопнул новоприобретённого приятеля по плечу, подхватил меня под руку и мы бодро зашагали прочь.
– Что такое "Кольцо"? – спросил Мартынов, когда мы отошли на почтительное расстояние. – Ресторан новый?
– Ты же говорил, что не помнишь, как её зовут! – осенило меня.
– Кого?
– То ли Наташу, то ли Надю, – передразнила я его.
Глеб улыбнулся в сторону.
– Ну, вот видишь, я угадал.
– Что ты врёшь?
Мартынов нагло приобнял меня за талию, мы перешли дорогу и оказались на детской площадке. Я села на пустые качели, оттолкнулась ногами, а Глеб упёрся руками в металлическую перекладину.
– Так что там с "Кольцом"?
– "Кольцо" – это развлекательный комплекс. В гостинице нашей.
– В "Золотом Кольце", что ли? – с глупым видом переспросил он.
– Ну да. А ресторан там "Золотой дождь", около года назад открылся. Казино там есть, дискотека... ну и ещё что-то.
– И ещё что-то, – повторил задумчиво Глеб. – И Натка там работает.
– Понятия не имею. И вообще, ты же говорил, что она в казино работала?
– Ну да.
– А при чём тут птичка певчая? Из-за фамилии?
Мартынов наклонился к самому моему лицу и улыбнулся.
– Из-за профессии, – шепнул он. – Она мужиков на бабки разводила. Пела им на ушко, пела, а они бабки выкладывали, выкладывали...
– Фу, гадость какая. – Я оттолкнула его.
– Каждый зарабатывает, как может, – равнодушно пожал он плечами.
– Сейчас туда поедем?
– А толку? Поедем вечером. Только...
– Что?
– Нужно кое-что сделать до вечера.
– Что именно?
– Машину помыть, например. Прекрати вопросы задавать постоянно.
– Хорошо, отныне я буду молчать, – съязвила я, но он лишь фыркнул недоверчиво.
– Я на такое счастье даже не рассчитываю.
В общем, мы немного поругались. Слово за слово и остановиться было очень трудно. Я сама на себя удивлялась. Получается так, что Глеб прав – я скандальная особа. Утешаться приходилось только тем, что это он на меня так действует. Это его я с трудом выношу, поэтому и зло на нём срываю. Раньше за мной подобного не водилось.
Глеб довёз меня до дома, высадил у подъезда и тут же куда-то сорвался. Я гневно посмотрела вслед машине, вздохнула глубоко, стараясь унять гнев, который во мне вызывал этот человек и решила о Мартынове не думать. Совсем. Надо признаться, у меня это получилось. Я приготовила замечательную запеканку, поставила в духовку яблочный пирог, посмотрела на часы и поняла, что мне понадобилось всего каких-то два часа, чтобы привести нервы в порядок. И о Мартынове я совершенно не думаю. Дома тихо, дома вкусно пахнет, никто не шумит, не мешает, не загружает меня проблемами и я спокойна. Выглянула в окно, с удовольствием отметила отсутствие "танка" у своего подъезда и решила принять ванну, для полного, так сказать, счастья.
Встрепенулась только, когда в дверь ванной требовательно постучали.
– Жень, ты там?
– Ты меня потерял? – не слишком любезно осведомилась я.
– Я есть хочу. Тут запахи такие, а ты спряталась.
Я невольно заулыбалась.
– Я уже выхожу.
– Так выходи.
Мне показалось, что я слышала, как хлопнула дверь спальни, закрываясь, и поэтому из ванной комнаты вышла совершенно спокойно, завёрнутая лишь в полотенце. Увидела Глеба и застыла поражённая.
– Ты что здесь делаешь?!
Мартынов, правда, на меня не смотрел. Стоял перед зеркалом и с удовольствием себя разглядывал. Грудь выпятил колесом, живот втянул и, по всей видимости, сам себе нравился. Пока Мартынов себя созерцал, я сдёрнула с крючка халат и на себя поспешно накинула.
– Ну, как тебе? – поинтересовался он.
Я поначалу нахмурилась непонимающе, а потом догадалась, что Глеб демонстрирует мне новый костюм. Оглядела его внимательнее и благосклонно кивнула.
– И это всё? – усмехнулся он.
– Тебе идёт.
– Чёрствая женщина, ничем тебя не проймёшь.
Я отвернулась, чтобы спрятать от него свою улыбку. Выглядел он на самом деле хорошо. Чёрный, по фигуре, костюм, бледно-голубая рубашка, расстёгнутая у ворота, цвет подчёркивал пронзительность взгляда. Вот только ухмылочку самодовольную с лица убрать, тогда выглядел бы более солидно. Но об этом я ему говорить не буду.
– Ты никак на свидание собрался?
– Что-то вроде того. Обедать будем?
– Когда ты успел оголодать?
– У меня жизнь тяжелая, есть надо, когда возможность появляется. Впрок то есть.
– Всё так грустно?
Мартынов привалился спиной к шкафу, сложил руки на груди и на меня уставился.
– Я бы не стал этого утверждать.
Его взгляд мне не понравился.
– Ты почему так смотришь?
– Ты такая румяная.
– Что? – Я в первый момент ахнула, и тут же указала ему на дверь. – Вон отсюда! – Он продолжал стоять, и тогда я повторила, но тон на этот раз был куда более серьёзный. – Я сказала – уходи.
Он отлепился от шкафа и из комнаты вышел.
– Не злись на меня, – попросил Глеб, когда я появилась на кухне. Он уже переоделся и даже на стол накрыл. Как умел, конечно. Ни тебе салфеток, ни стаканов, к этой скатерти подходящих, а плетёнка с хлебом прямо посередине стола – главное украшение. Я всё быстренько переиначила по-своему, стаканы поменяла, тарелку с салатом из холодильника достала, и всё это под настырным взглядом Мартынова. – Жень.
– Никогда так больше не делай.
– Да я ничего и не сделал!
Я остановилась и на него посмотрела.
– Глеб, я тебя не знаю. Ты появился в моей квартире вчера, наплёл мне с три короба, а теперь ещё взял в моду появляться в моей спальне, когда тебе заблагорассудится, да ещё намёки какие-то мне делаешь.
Он едва слышно хмыкнул.
– Я просто отметил твой румянец. Это не намёк.
– Правда?
Нет, конечно, мысленно ответила я себе вместо него. Глеб так показательно отвёл глаза, что и слов никаких не надо.
– Мой румянец тебя никак не касается, запомни это, пожалуйста.
Он рассмеялся.
– Жень, я всё понял. Давай забудем, хорошо? Ценитель твоего румянца у тебя имеется, больше объяснять ничего не надо.
Я кивнула.
– Именно. Мы найдём твою жену, решим возникшее недоразумение и расстанемся. Раз и навсегда. Всё так, Глеб?
Секундная пауза, а потом мне подарили очаровательную широкую улыбку.
– Так.
– Ты помыл машину, – умилилась я, замерев перед его джипом.
Мартынов обжёг меня взглядом, но дверь мне открыл. Пришлось принять его помощь, чтобы сесть в машину. Узкое платье, высокие каблуки... Глеб поддержал меня под локоток, а я, вместо того, чтобы поблагодарить, пожаловалась:
– Зачем ты заставил меня так вырядиться?
– Мы едем в ресторан. Что здесь удивительного?
– Мы едем добывать сведения, это совсем другое дело.
– Как ты сказала? Сведения добывать? – Он рассмеялся. – Тоже мне, Мата Хари. Мы едем в ресторан, ужинать. Что может быть лучше, чем провести вечер в обществе красивой девушки?
Я не позволила ему захлопнуть дверь.
– То есть, ты меня в ресторан пригласил? А как же Натка Дроздова?
– Жень, ну почему ты всегда всё усложняешь? Приедем туда и посмотрим.
Пока Мартынов обходил машину, я одёрнула платье, а колени прикрыла сумкой.
– Мне всё это не нравится, – проворчала я, когда Глеб уселся рядом. Он скрипнул зубами и посмотрел на меня так, как муж смотрит на опостылевшую за двадцать лет брака сварливую жену. Этот взгляд на меня подействовал, и я послушно замолчала.
Гостиничный комплекс "Золотое кольцо" встретил нас оживлением и мерцающими огнями. Глеб оставил машину на стоянке, а когда мы оказались перед крыльцом, остановился и закинул голову, чтобы посмотреть на внушительное здание.
– Давно я тут не был.
– Да? Большие перемены?
– Есть некоторые. Ну что? Пойдём?
– А если столиков нет свободных?
Мартынов вдруг обнял меня за талию и притянул к себе.
– Расслабься, наконец. Хватит думать о неприятностях. Ты когда-нибудь отдыхаешь?
– Я не могу отдыхать, находясь под угрозой выселения.
– Очень даже можешь, я тебе докажу. Сыграть хочешь?
– В смысле?
– В смысле, в рулетку. Пойдём. И плечи расправь, – сказал он, когда мы вошли в просторный холл. Я удивлённо посмотрела и тут же почувствовала его ладонь между своих лопаток. Рука надавила, я невольно выгнулась, а Мартынов довольно ухмыльнулся, хотя даже взглядом меня в этот момент не удостоил. – Вот так.
Я, признаться, занервничала. Вдруг осознала, что делать мне здесь, по сути, нечего. А уж тем более под руку с человеком, которого я не знаю практически, и который ведёт себя достаточно подозрительно. Я на Глеба покосилась, оценила его сосредоточенное лицо, взгляд с прищуром, и откровенно затосковала. Какого чёрта я здесь делаю, да ещё вырядившись, как на самый важный праздник в жизни?
В казино Глеб меня всё-таки затянул. Мы совсем недолго посидели за столом, выпили вина, а потом он потащил меня "играть". По пути Мартынов постоянно оглядывался, словно выискивая кого-то глазами, я решила, что высматривает он ту самую Натку Дроздову и очень надеялась, что он её вот тут же увидит, мы с ней поговорим и спокойно поедем домой, потому что ужинать здесь мне совершенно не хотелось.
– Сыграешь? – поинтересовался Глеб, протягивая мне фишки.
– Я не играю в азартные игры, – нравоучительно проговорила я.
Мартынов ко мне наклонился и шепнул, обдавая мою щёку горячим дыханием.
– И чем же ты занимаешься в свободное время?
По коже побежали волнующие мурашки, и я поспешила от него отодвинуться.
– У меня не бывает свободного времени, я художник.
– Как всё запущено, – тихо рассмеялся он, и его ладонь снова оказалась на моей спине. – Пойдём.
Я попыталась незаметно толкнуть его локтем.
– Прекрати меня лапать.
Он обиженно на меня посмотрел.
– Да я даже не начинал.
– Вот и не начинай.
– А ты не сутулься. Что ты зажалась?
Я гордо отвернулась, но плечи расправила.
Первые минут пятнадцать я ещё с интересом наблюдала за игрой, за горкой фишек, которая то росла перед Мартыновым, то убывала. Глеб же выглядел ко всему безразличным, даже когда перед ним осталась сиротливо лежать всего пара фишек, он и бровью не повёл, а я мысленно прикидывала, сколько же он за этот вечер спустил. Выходило не мало. И это заставило меня взглянуть на своего неожиданного соседа по-иному. Опять появилось чувство, что меня за нос водят.
Мужчина за столом, сидящий рядом с Мартыновым, вдруг громко вскрикнул, хлопнул в ладоши и жадно огляделся, не зная, с кем разделить свою радость. Увидел меня, скромно стоявшую за спиной Глеба, схватил за руку и поцеловал в раскрытую ладонь.
– Удача сегодня на моей стороне!
Я руку свою отняла и незаметно вытерла её о платье.
– Поздравляю, – промямлила я. Глеб на меня обернулся, оценил комичность ситуации и засмеялся, за что и получил кулаком в бок.
– Что, продул? – немного злорадно поинтересовалась я, когда он, наконец, поднялся из-за стола.
– Конечно, продул, – спокойно отозвался Глеб. – А всё ты виновата.
– Я?!
– Упёрлась взглядом в мой затылок... Я так думать не могу.
– Да что тут думать? – пренебрежительно фыркнула я.
– Заноза, – шепнул он и положил мою руку на свой локоть.
Мы отошли в сторону и остановились, неторопливо оглядывая зал. Со стороны, наверняка, казались респектабельной семейной парой, пришедшей развеяться сегодняшним вечером, отвлечься от семейных дел. Глеб для полноты картины прикрыл мои пальцы своими, и вот так мы и замерли, с фальшивыми улыбками на губах.
– Как она выглядит?
– Её здесь нет.
– Ты всех успел разглядеть?
– Конечно.
– Так это ты у нас Джеймс Бонд.
– А ты сомневалась? Я даже похож на него. Красивый, решительный и под руку с красоткой. Чем не шпион?
Я прыснула от смеха и отвернулась.
– Между прочим, я тебе комплимент сделал.
– Когда это?
– Я назвал тебя красоткой.
– Глеб, прекрати болтать глупости и смотри по сторонам. Если мы здесь не найдём эту Дроздову, где мы её искать будем? Как она хоть выглядит?
– Ну, она такая... видная.
– В каком смысле?
– В смысле, роковая женщина. Высокая брюнетка с четвёртым размером. – Последние слова он проговорил с особым благоговением, а я насмешливо на него уставилась.
– Вот это ты забыть не мог точно, да?
– Да ладно. Не комплексуй.
– Ах ты гад.
И всё-таки он меня веселил. Злил, конечно, тоже, из себя своим самодовольством порой выводил, насмешничал, но кровь у меня рядом с этим человеком бурлила, в этом сомневаться не приходилось.
Мы вернулись в ресторан, сели за стол и Мартынов снова принялся оглядываться. А когда подошёл официант, спросил:
– Вы не подскажите, мы можем увидеть Наталью Дроздову?
– Наталью Викторовну?
Глеб довольно громко крякнул и кивнул.
– Ну да... Викторовну.
– Натальи Викторовны сегодня не будет, к сожалению.
Я смотрела на Глеба и замечала, что он всё больше мрачнеет.
– А как мы можем её увидеть? – настаивал он.
Официант призадумался.
– Вы можете поговорить с управляющим, возможно он...
– Позовите управляющего, – важно потребовал Глеб.
– Позовите управляющего, – передразнила я его, когда официант отошёл от нашего стола. Но Глеб на мой сарказм внимания не обратил и задумчиво хмыкнул.
– Видно, птичка наша на самом деле неплохо устроилась. Викторовна, надо же.
– Может, её повысили?
– Ну, конечно. Интересно, что за должность у неё была?
– Тебе лучше знать. Глеб, что нам теперь делать? Мы же не можем каждый день сюда ходить, в самом деле!
– Придумаем что-нибудь. Не переживай.
Я презрительно фыркнула.
– Я не за себя переживаю, а за тебя. Если мы будем ходить сюда каждый день, ты спустишь в казино все деньги.
– Так ты всерьёз за меня волнуешься?
– Вот ещё...
Он покачал головой.
– Почему ты всегда всем недовольна? Мы с тобой сидим в ресторане, музыка играет, рядом с тобой мужчина, можно сказать, что неотразимый, а ты всё равно возмущаешься.
Я улыбнулась.
– Неотразимый мужчина – это ты погорячился, конечно.
– Ладно, – усмехнулся он, – ты у нас сегодня более неотразима, я сдаю позиции.
– У меня такое чувство, что эта погоня за неизвестностью никогда не кончится. И как я могла вляпаться во всё это? Ведь в моей жизни никогда ничего не происходит.
– Совсем ничего? – поразился Глеб. – Тогда тебе повезло, что я тебе встретился.
– Очень в этом сомневаюсь.
– Вина тебе ещё налить?
– Немного.
– Ты боишься опьянеть?
– Я боюсь, что ты этим воспользуешься.
– Это в каком же смысле? – Мартынов уставился на меня настолько поражённо, моргнул и замер с бутылкой в руке. Я, конечно же, покраснела, а этот гад расхохотался, нисколько не заботясь о том, что привлекает к нам внимание.
– Ты невыносим, – пожаловалась я и уткнулась взглядом в свою тарелку.
Когда появился управляющий, Глеб поднялся из-за стола, и они вместе отошли и заговорили о чём-то. Я украдкой за ними наблюдала, но понять, о чём они говорят, было невозможно. Управляющий, пухлый нервный коротышка, к Мартынову приглядывался с подозрением, постоянно кивал, видимо, в такт истории Глеба, а после руками развёл и что-то затараторил.
Я взяла бокал, отпила вина и окинула взглядом зал ресторана. Заметила парочку знакомых и с тоской подумала о том, что моё появление здесь в обществе незнакомого мужчины, незамеченным, конечно, не останется. Потом объясняться придётся – кто это и что ему надо от меня. Эта мысль развеселила. А что Мартынову от меня надо? Денег за квартиру? Так ведь не поверит никто.
– Ну что? – спросила я, когда Глеб вернулся.
Он выглядел надутым и недовольным немного. Пожал плечами.
– Мне выдали номер телефона, по которому можно связаться с Натальей Викторовной.
– И что же тебя так злит? – поинтересовалась я, поднося к губам бокал с вином.
– Я не злюсь. Просто удивляюсь, как можно было за год подняться от певчей птички до Натальи Викторовны. – Подмигнул мне. – Ты видишь, как люди карьеру делают?
– Такой карьеры я не хочу. Я уж как-нибудь... поскромнее.
Глеб улыбнулся.
– И это правильно.
– И что мы делать будем?
– Завтра позвоню, может нам назначат аудиенцию. – Весело хохотнул. – Нет, мне даже любопытно!..
– Завтра своё любопытство удовлетворишь. Пойдём домой?
– Зачем?
– А что здесь делать? Мы узнали, что хотели.
– А отдохнуть? Хорошо сидим, Жень.
– Что за дурацкая присказка?
– Надо же, всё оказалось намного запущеннее, чем я думал.
– Вот почему мне совсем не хочется знать, что ты сейчас имеешь в виду?
Мартынов широко улыбнулся.
– А я всё равно скажу.
– Не сомневаюсь.
– Почему ты постоянно выпускаешь колючки? На любое моё слово? – Я молчала и тогда Глеб с улыбкой добавил. – Мне очень приятно провести этот вечер с такой красивой женщиной.
Он старался говорить проникновенно, а глаза смеялись. Наверное, поэтому я не вспыхнула от смущения, как обычно, когда слышала комплимент, и не разозлилась, потому что его взгляд, не смотря на насмешку, был вполне добродушным.
– Ты болтун, – пожаловалась я.
– Да почему болтун-то? Сказать женщине приятное, без всяких намёков на что-то большее... Почему нет?
– Глеб, что тебе от меня нужно?
Он вздохнул.
– Чтобы ты расслабилась, наконец. Сидишь здесь с таким видом, словно я тебя к стулу привязал. А я просто хочу провести вечер в приятной атмосфере. У меня слишком давно этого не было.
– Не пугай меня. А может, сделаем проще? Я поеду домой, а ты продолжишь развлекаться. И найдёшь себе другую... ту, что с удовольствием выслушает твои комплименты.
– А почему они тебе удовольствия не доставляют? Ты не воспринимаешь меня всерьёз? Или себя?
– А ты, оказывается, не только неотразимый мужчина, но ещё и психолог хороший?
– Джемсов Бондов этому учат, – с таинственным видом сообщил он.
Я легко отмахнулась от него.
– Ладно, Глеб, давай оставим эту тему. Вообще не понимаю, почему тебя так заботит моя персона. Дай бог, уже завтра всё выяснится и мы...
– Расстанемся раз и навсегда. Я помню.
– Я хотела сказать, что мы снова сможем жить спокойно.
– А, ты в этом смысле?
– Именно. И прекрати придираться к тому, что я говорю.
– Может, ты мне просто улыбнёшься?
– Обойдёшься.
– Чёрт, всё-таки испортила аппетит. Но учти, дома тебе придётся меня кормить.
Я спорить не стала и с радостью встала из-за стола.
Проходя по холлу, Глеб меня остановил и развернул к огромному зеркалу на стене.
– А мы неплохо смотримся. Как тебе кажется?
Он запросто обнял меня за талию и прижал к своему боку. А я, вместо того, чтобы его оттолкнуть, рассмеялась.
– Да, цвет моего платья удачно гармонирует с твоей рубашкой.
– Ты заметила, да?
Я упёрлась ладошкой в его бок, пытаясь отодвинуться, но со стороны это, наверное, казалось некоторым кокетством. Рука Глеба сжалась сильнее, ухмыльнулся, готовый продолжить словесную битву, причём с удовольствием, а прямо за моей спиной раздалось язвительное восклицание:
– Надо же, какая встреча!
Я обернулась, позабыв оттолкнуть руку Мартынова, и застыла, с приклеенной улыбкой на губах.
Передо мной стояла Димкина жена, и взгляд её не предвещал ничего хорошего. Наши предыдущие встречи тоже приятных воспоминаний не вызывали. Для меня самым ужасным во всей этой ситуации было то, что эта женщина прекрасно знала, что я любовница её мужа. Их отношения с Калининым мне понятны до конца никогда не были, она знала о его изменах, о его увлечениях, и, видимо, терпела или смирилась. Димка оправдывал это не столько их личными взаимоотношениями, как ребёнком и финансовыми интересами. Но это он так говорил, а жена его ревновала. Ревновала сильно, страстно и весь её гнев выливался на меня, что, по моему мнению, было справедливо. А уж теперь, когда Калинин решил развестись, виноватой, естественно, осталась я.
Меня смерили многозначительным взглядом, обратили внимание на Мартынова и чрезвычайно удивились.
– Правильно говорят, в тихом омуте черти водятся. Или ты, наконец, успокоилась? Получила, что хотела и вся любовь прошла?
– Здравствуй, Рая, – проговорила я притворно-равнодушным тоном и руку Мартынова со своей талии, наконец, скинула.
– Здравствуй, – сладко улыбнулась моя соперница. Она, не стесняясь, разглядывала меня и Глеба, который выглядел несколько обескураженным, а вот я на её спутника только один взгляд кинула и тут же отвернулась, но и это без внимания не осталось. Рая развела руками. – Да, вот такой у нас Димочка несчастный. Уехать, бедняжка, не успел, а жена с любовницей, уже замену ему подобрали. Ты как, довольна?
Стало нестерпимо стыдно. Не из-за того, что она говорила, гадостей от Раи я наслушалась в избытке, но сейчас, было особенно стыдно. За спиной стоял Глеб и с некоторым удивлением наблюдал этот спектакль. А ещё я взгляд его чувствовала и...
– Пойдём, – попросила я и, не дожидаясь его ответа, направилась к выходу.
Бегом спустилась по широким ступеням и остановилась, глупо озираясь, и не зная, в какую сторону дальше бежать. Глеб догнал меня и схватил за плечи.
– Эй, эй, ты куда собралась?
– Отстань, – всхлипнула я.
– Ты плачешь, что ли? Жень. Из-за этой крашенной стервы?
– Отстань, сказала. – Ладонью вытерла слёзы и попыталась выскользнуть из-под его руки. – Ты ничего не понимаешь...
– Может, и не понимаю, – не стал спорить он, – но стоять посреди улицы и реветь – глупо. Тебе так не кажется? Пойдём. Ты же домой хотела.
Я хотела домой, действительно, хотела. И была очень Глебу благодарна за то, что с вопросами не полез. Даже не смотрел на меня, видимо, чтобы не смущать. Я глядела за окно, на знакомые улицы, на огни, которых теперь в нашем городе ночью было в избытке, и думала, почему же я такая дура? Почему снова промолчала, почему ни слова в свою защиту не сказала, почему к чёрту её не послала, в конце концов? Сколько можно чувствовать себя виноватой? Почему Димка своей вины перед женой не ощущает, а я за нас обоих переживаю и терплю. Почему Рая его давно не выгнала, раз ей так надоели его измены... и я.
Дома Глеб сразу отправился к холодильнику, а я ушла на крышу и присела на маленький топчанчик. На улице заметно посвежело, ветерок прохладный подул, и вскоре я почувствовала озноб. Зябко поёжилась и вздрогнула, когда хлопнула балконная дверь. Глеб принёс мне плед, я закуталась, а он уселся напротив и протянул мне тарелку с куском яблочного пирога.
– Не хочу, – отказалась я.
Мартынов лишь плечами пожал и откусил сам. Он жевал, я смотрела на тёмное небо, и оба молчали. Потом Глеб всё-таки спросил:
– Вина хочешь? Или ты не держишь алкоголь в доме?
– В холодильнике водка есть.
Он хохотнул.
– Серьёзная девушка. Налить тебе водки?
Я, наконец, оторвалась от своих мыслей и на него взглянула удивлённо.
– Зачем?
– Может, тебе полегчает?
– Глеб, я тебя прошу...
– Да ладно тебе расстраиваться. Что ты слёзы льёшь? Было бы из-за чего.
– Что ты знаешь о моей жизни?
– А что тут знать-то? Всё и так ясно.
– Неужели? – огрызнулась я.
– Я проницательный.
– Замолчи и катись отсюда. Дай помучиться в одиночестве.
Он дожевал пирог, вытер руки о кухонное полотенце, которое было перекинуто через его плечо, и сказал:
– А по какому поводу мучиться? Гордись.
– Это чем, интересно?
– Ну как... Мужа у этой стервочки увела. А у таких трудно что-то вырвать, они зубастые, вцепятся – и, считай, конец. А ты её за пояс заткнула, вот она и бесится.
– О Господи, великая мужская логика! Это не соревнование, Глеб!..
– Именно соревнование. Как же иначе? За ценный приз. Приз-то, кстати, ценный?
– Не твоё дело.
Он усмехнулся.
– Ясно... Ну, такие, как она, за неудачников замуж не выходят, так что, думаю...
– Ты заткнёшься или нет?
Глеб замолчал. Мы посидели в тишине, внизу шумели машины, а мы молчали.
– Иди спать, – сказал он, когда заметил, что я ещё плотнее закуталась в плед.
– А тебе не холодно?
– Нормально. Брось его.
– Что? – я непонимающе посмотрела.
– Если ты несчастлива с ним, если тебе сложно, тогда брось его. И мучиться не придётся.
– Всё так просто, да? – не удержалась я от язвительности.
Глеб уверенно кивнул.
– Конечно. Если радости никакой, а одни неприятности, то какой от них толк?
– Почему ты думаешь, что никакой радости?
Он странно посмотрел, а потом легко поднялся, и на меня уже взглянул с улыбкой.
– Действительно. Это тот мужик с фотографии? Презентабельный.
– Какой мужик? – нахмурилась я.
– На книжном шкафу фотография, я видел. С тобой в обнимку.
– А-а, – я от облегчения даже рассмеялась. – Нет, это дядя мой. Они с Сонькой в отпуске сейчас.
– А Сонька кто такая?
– Подружка моя.
– Как интересно, подружка с дядей, ты мужа уводишь... А говоришь, что в твоей жизни ничего не происходит.
Я разозлилась, как посчитала, совершенно справедливо, поднялась и подхватила края пледа, а на Мартынова взглянула с таким достоинством, словно была, как минимум, царственной особой.
– А кто тебе дал право говорить о моей жизни в таком тоне? – Глеб выразительно закатил глаза, а я заявила: – Я иду спать!
– Самое время, – согласился он и в спину мне поинтересовался: – Спокойной ночи?
– Иди к чёрту!
– Замечательное пожелание на сон грядущий, – вздохнул он.
Наутро мы с Димкой поругались. По телефону, то есть. Он позвонил рано утром, за что я уже на него разозлилась. Потому что почти до утра проворочалась с боку на бок, в ожидании его гневного звонка. Почему-то мне казалось, что он непременно позвонит сразу, как только узнает... а узнать, по моим предположениям, должен был сразу, как только мы с Раей расстались в ресторане. Но ничего этого не произошло, и отзвонился Калинин только утром. И сразу начал с обвинений. Я пыталась ему объяснить, пробовала перебить, но у меня, как всегда, ничего не получалось. А у Димки выходило так, что я чуть ли не предательница. Хотя, при чём тут – чуть? Совсем не чуть. Я вдруг, в один день, превратилась в коварную изменщицу. Кто бы мог подумать?
Димка всё спрашивал – кто он, кто он? А мои доводы и объяснения до него вроде бы и не долетали, я даже со злостью уставилась на телефон, который, кажется, работал только в одном направлении – я Калинина слышу, а он меня нет.
– Ты поэтому отказалась ехать в Москву? Потому что у тебя кто-то появился?
Я стояла на крыше, ветер дул в лицо, а я смотрела на серый, какой-то неприветливый этим утром город.
– Дима, ты меня не слушаешь... Это просто мой знакомый!
– С которым ты ходишь по ресторанам и обнимаешься у всех на глазах!
– И что? Я же с ним не целовалась у всех на глазах!
– Ева, ты меня удивляешь, – глухим, безжизненным голосом пожаловался Димка, а я вдруг усмехнулась, причём довольно громко.
– Правда?
– Да! Я здесь... я всё для нас делаю, ночей не сплю, можно сказать!..
– И чем же ты занят? – поинтересовалась я.
Повисла тяжёлая пауза. Стало не по себе, и пока я пыталась придумать, как ситуацию разрулить, как попытаться Димке объяснить, а может и быстренько с ним помириться, Калинин заявил:
– Я всё бросил ради тебя, сначала начал, а ты ведь об этом совсем не думаешь, правда?
Стало стыдно. Я закрыла глаза и ногой с досады топнула.
– Дима!..
– Ну что? – Его печальный вздох на другом конце провода окончательно меня доконал. – Не думал я, что у нас с тобой когда-нибудь возникнет такой разговор.
Сказывалась нервозность, которой в последние дни мне перепало с лихвой, наверное, поэтому трагизм в Димкином голосе всё-таки больше злил, чем пугал. Откликнуться на его боль я не пожелала, извинений моих ему почему-то упорно не хватало, видимо, я должна была перекреститься в знак того, что говорю ему правду и только правду, но Калинин, по понятным причинам, видеть этого не мог, и оттого верить не спешил. В общем, разругались в пух и прах и Димка, в итоге, отключился первым. Я в сомнении, но продолжая кипеть от негодования, посверлила замолчавшую трубку взглядом, всё ещё ожидая, что Калинин всё-таки перезвонит. Ведь есть же у него совесть? Хоть немного... Но телефон молчал, и вот тогда я разозлилась уже по-настоящему. Решила, что сама ему звонить не буду, ни за что.
Вдруг поняла, что это первая настолько серьёзная наша с Димкой ссора. Подумать только, почти за два года!.. А я от злости даже расстроиться по-настоящему не могу. Ногой топнула, ожидая, что рыдания всё-таки подкатят и можно будет от души пореветь, себя пожалеть и, возможно, тогда легче станет. Но вместо рыданий в квартире вдруг грохнула музыка, я вздрогнула от неожиданности и обернулась. Сквозняк пузырём выдувал на улицу новую штору, а с кухни нёсся знакомый каждому в нашей стране голос, который пел про розовый вечер и предлагал послать нерадивого возлюбленного куда подальше.
