Текст книги "Квартирный вопрос (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

   – Почему ты её так не любишь? – озадачилась я.

   – А кто она такая, чтобы я её любил?

   Иногда Калинин вёл себя гадко. Я старалась этого не замечать, списывала эти вспышки гнева и неприязни на его непростой характер, Димка порой становился раздражительным и практически несносным. Такое его настроение нужно было просто пережить. Димка успокаивался довольно быстро и становился прежним – невозмутимым и уравновешенным.

   Решив больше на провокации не поддаваться, я проигнорировала ещё несколько возмущённых реплик по поводу Соньки-хищницы, закинула пробный шар в сторону Димкиной эпопеи с Москвой, на что получила таинственный ответ, что он уже всё продумал и знает, как надо поступить, чтобы все – а в особенности я, были довольны. Я потребовала объяснений, а Димка притянул меня к себе, поцеловал, а пока я приходила в себя, пытаясь вернуть важные мысли, которые испарились после первого же поцелуя, он уже засобирался и ушёл.

   Но его обещания никак меня не успокоили. Скорее уж наоборот. И поэтому когда Сонька заявилась ко мне – очень деятельная и довольная собой, я пожаловалась:

   – Димка что-то задумал.

   Сонька только фыркнула.

   – Твой Димка всё это задумал уже давно. Я подозревала, конечно, но сейчас точно знаю – сволочь он!

   Я застонала в голос.

   – Как же я устала от вас обоих. Что вы делите всё время?

   – То есть он про меня тебе гадости говорит? – ехидно поинтересовалась подружка.

   – Ты же про него говоришь?

   – Вот гад, а? Ехидна.

   – Сонь!

   – Ну что?

   Сонька плюхнулась на стул, принюхалась и сунула нос под полотенчико, которым была прикрыта тарелка. Нахмурилась.

   – Морковный пирог? Ты сильно переживаешь?

   Я вздохнула. Все знали, что когда я пеку морковный пирог, значит, что-то меня беспокоит. Рецепт этот мне тётя Люся по наследству передала, рецепт совсем не сложный, но само название "Морковный пирог" заставляло людей насторожиться. И желающих попробовать его было немного, хотя я и уверяла всех, что это очень вкусно. А я его очень любила. Не есть, а печь. Тёрла морковь, аккуратно всё смешивала, наслаждаясь красивым цветом, а потом сама придумала специально к этому пирогу апельсиновую глазурь. Получалось очень здорово, я собой гордилась, и все гнетущие мысли, поневоле отступали.

   Но не сегодня.

   – Я просто не понимаю, что происходит, Сонь. Димка какой-то таинственный, ничего мне не рассказывает, только твердит о том, что всё придумал. – От полноты чувств, я даже руками взмахнула. – А что придумал – не говорит!

   – А хочешь, я тебе расскажу?

   Я подозрительно на неё уставилась.

   – Ты о чём?

   Сонька отрезала себе кусок пирога, чем меня, признаться, очень удивила, и широко ухмыляясь, сообщила:

   – Сейчас такое тебе расскажу. Боря в шоке, отойти не может.

   – Что случилось? – окончательно перепугалась я.

   Сонька неторопливо прожевала, потом сказала:

   – Для начала скажи мне – ты в Москву с Димкой собираешься?

   Я села.

   – Ты откуда знаешь? Я ещё не говорила никому.

   – Ты же знаешь нашу деревню – все всё друг про друга знают. Калинин твой только подумал, а полгорода уже знает, что он бежать задумал.

   – Не бежать, – покачала я головой, хотя на душе в одно мгновение муторно стало. Почему бежать? – Просто он мечтает о чём-то большем...

   – Ещё бы, – хмыкнула Сонька, – он мечтает!..

   – Ты прекратишь меня раздражать или нет? Говори, как есть!

   – Ладно, только ты Боре не говори, ладно?

   – То есть?

   Подружка сделала неопределённый жест рукой и глаза в сторону отвела.

   – Ну... я подслушала. Димка твой к Боре приходил сегодня утром.

   – Зачем?!

   На губах подружки появилась ехидная улыбочка, но она постаралась её убрать и, кашлянув, торжественно сообщила:

   – Димка попросил твоей руки.

   Я молчала долго, затем головой мотнула.

   – Что?

   – Вот у меня было точно такое лицо, как у тебя сейчас. Я чуть в кабинет не влетела, до того обалдела.

   – Замуж?

   – Замуж, замуж, – закивала Сонька, внимательно за мной наблюдая. – Ты хочешь замуж за Калинина?

   Я встала и нервно прошлась по кухне, потом вышла на крышу и глубоко вздохнула.

   – Что за глупость? Он мне ничего не говорил, – пробормотала я, когда почувствовала за спиной Сонькино присутствие.

   – Ему это глупостью не кажется. – Сонька прошла мимо меня, подошла к бортику, глянула вниз, а потом на этом бортике устроилась. Огляделась. – Ты права, Женьк, квартира шикарная. Особенно, крыша. На одну только крышу польститься можно. Никто тебя не видит, а ты хозяйка...

   – Соня!

   – Ну что?

   – Как он жениться на мне может? Он же...

   – Жень, вот ты глупая какая, а? Ну любовь мужика сразила, в самое сердце. Не может он больше чувствовать себя негодяем. Он Боре прямо так и сказал.

   То, что Сонька теперь дядю Борей именовала, вызывало лёгкий всплеск недоверия в душе, но его заглушало изумление, которое я испытывала, выслушивая Сонькины новости. Димка разговаривал с дядей и просил моей руки? По-настоящему?

   Подружка наблюдала за мной чуть насмешливо.

   – Женя, очнись!

   – А дядя что сказал?

   – А что он может сказать? Он к тебе приедет и спросит. Но судя по твоему зачарованному взгляду, ответ очевиден, – недовольно закончила она.

   – Я всё равно не понимаю. Зачем он к дяде пошёл? Почему не поговорил со мной? Глупо как-то... Дима терпеть не может церемонии.

   – Ага. Зато очень уважает твоё предполагаемое приданное.

   – Соня!

   – Ну что Соня? Глаза-то открой! В Москву он собрался!.. А на что он собрался? Да ещё тебя тянет за собой.

   Я замотала головой.

   – Прекрати.

   – Ты который год мне это говоришь? Прекрати! Ему очень неплохо жилось всё это время здесь, и жена его любит, и ты. А сейчас ему в Москву захотелось! А кто-то должен всё это оплатить, у самого-то в кармане ни шиша!

   Я обиделась и отвернулась от неё. И самое обидное было не в Сониных словах, а в том, что я понимала – отчасти она права. Но Димка такой, какой он есть. Он никогда не прикидывался бескорыстным, он любил деньги, а ещё больше он ценил своё удобство. Для него важно, что о нём подумают люди, как посмотрят, как он выглядит в новом костюме, сколько этот самый костюм стоит, обожал шикарные жесты, он честолюбив и в меру тщеславен. И весь этот коктейль недостатков делал его практически неотразимым. Да и у кого их нет, недостатков? У меня их немереное количество, так как я могу других учить?

   – Не преувеличивай, пожалуйста.

   – Конечно! – фыркнула Сонька. – Богатый человек. Квартиру, машину, дачу оставит жене и сыну, себе оставит галерею, которая приносит баснословный доход, а тебе купит особняк на Рублёвке.

   – Не нужен мне особняк.

   Сонька приуныла.

   – Жень, ты на самом деле за него замуж хочешь?

   – Я люблю его.

   – За что?

   – Что значит, за что? – растерялась я.

   – А то и значит. За что ты его любишь?

   – Как можно знать за что?

   – Очень даже можно, – уверенно заявила Сонька. – Я вот Борю люблю... – Она задумалась и принялась загибать пальцы. – За то, что он мужественный, умный, интересный, сексуальный...

   – Да, и верный, – подсказала я.

   Сонька скривилась.

   – Не греши на родного дядю. Как тебе не стыдно?

   Я только отмахнулась.

   – Ладно, Сонь. Что ты мне доказать пытаешься? Что Димка за моим приданным охотится? Можно подумать я наследница царской семьи. А то, что он о будущем думает, о нашем с ним будущем, это не так уж и плохо.

   – Не думал, не думал, а тут резко задумал!

   – Ну и что!

   – Какая ты упрямая, – разозлилась Сонька. – С тобой разговаривать невозможно!

   – А ты не разговаривай, – посоветовала я.

   – И ты на самом деле хочешь поехать в Москву?

   – Нет, не хочу! – Я сбавила тон. – Я думаю об этом. А по поводу твоих беспокойств... С чего ты взяла, что дядя ему денег даст?

   – Если ты с ним поедешь? – Сонька вздохнула. – Даст.

   Эти слова меня почему-то сильнее всего задели. Да ещё Димка под вечер явился с бутылкой вина и шикарным букетом роз, как я поняла, опять руки просить, теперь уже у меня. Сюрприза у него не получилось, за что опять досталось Соньке и оставалось только радоваться, что подружка этого слышать не может. А я вместо того, чтобы броситься Димке на шею после того, как он меня осчастливил, села на диван, рассматривала цветы, которые по-прежнему держала в руках.

   – А как же сын?

   Димкина улыбка поблекла.

   – Ева, мне казалось, что мы уже объяснились.

   – Ты всегда говорил, что ты хочешь быть рядом с ним, видеть, как он растёт. Что для тебя это важно. А теперь ты хочешь уехать, и всё остальное стало не важно?

   – Не говори так, – попросил он подозрительно спокойно. Букет у меня отобрал и присел рядом. – Думаешь, я зря это всё затеял?

   – Не знаю, Дим.

   – Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

   – Только я? Боюсь, у меня не получится.

   – Но почему? Зачем всегда думать о других? О себе хоть раз подумай. Вспомни, как ты мечтала о персональных выставках, хотела, чтобы люди смотрели на твои картины и улыбались. Хотела донести до них свои чувства. Я тоже этого хочу.

   – А твоя жена?

   – А моя жена останется здесь. И поверь мне, несчастной она не будет. Я уже говорил с ней... Я ей всё оставляю. Будем начинать сначала, с тобой вместе. – Калинин залихватски улыбнулся. – Трудно, конечно, будет, но где наша не пропадала? – Он подал мне руку и посмотрел с ожиданием.

   Я не сомневалась, нет, но смотрела на его руку и чувствовала непонятную нервозность. Какое-то предчувствие, что ли? Перевела взгляд на Димкино лицо. Он улыбался и смотрел с нежностью.

   Я положила руку на его ладонь. Калинин разулыбался шире и поднёс мою руку к губам, поцеловал.

   – Ты просто умница. Никогда в этом не сомневался.

   Он поднялся и снял пиджак.

   – Понимаешь, милая, нельзя осчастливить всех, это невозможно. Приходится делать выбор. – Димка усмехнулся. – Когда счастливы все – это даже как-то ненормально.

   – Дядя тебе денег дал?

   Калинин секунду помедлил, потом жёстко усмехнулся.

   – Вот ведь проныра. Слух как у совы.

   – Он дал тебе денег, Дима?

   – Не дал. Но даст.

   Я молчала.

   – А как ты хотела? Он деловой человек, и племянницу свою любит. Борис Владимирович прекрасно понимает, что нужно с чего-то начинать. – Калинин обернулся на меня. – Ева, не хмурься ты так! Нет ничего страшного в том, что мы возьмём у него денег в долг. Не у чужого же берём!

   – Не нравится мне всё это. Дима, зачем нам уезжать? Квартиру только купили... – Из-за этого я всерьёз расстраивалась.

   – Ева, ты опять? Тебе как маленькой всё объяснять надо? В конце концов, я не говорю тебе, что мы в Москву переезжаем насовсем! Но нужно начать бизнес, надо предпринять какие-то шаги, заинтересовать, а потом... возможно, вернёмся. Если уж тебе здесь спокойнее.

   Димка сел за стол, положил в свою тарелку немного салата, который я специально для него приготовила. Я наблюдала за ним, и вдруг поняла, что он никуда не торопится. Он теперь весь мой. И его дом теперь там, где я. В первую секунду я потерялась в своих эмоциях, захлестнувших меня с невероятной силой, а потом вдруг испугалась. Что я теперь со всем этим делать буду?

   Но решение я приняла неожиданное. Димку удивила, дядю, да и себя саму. Дело уже шло к отъезду, Калинин суетился, ему вообще ни до кого было, лишь бы только никто не приставал и палки в колёса не вставлял. А я словно в стороне стояла и наблюдала за ним, испытывая неловкость и даже стыд, за то, с какой лёгкостью он всё оставляет позади. Всё что важно ему было, в чём он меня так долго уверял, оставил без всякого сожаления. Димка готовился начать всё сначала, но то, как он это делал, мне упорно не нравилось. Правда, ему я об этом говорить опасалась. Но беспокойства мои дали свои плоды и поэтому за семейным ужином, который мне тоже пришлось пережить, я и сообщила, что в Москву я не еду. По крайней мере, пока. А Димка может поехать один и если будет уверен, что нам есть смысл переезжать туда, тогда я и приеду, а сейчас мне там делать нечего. Я всё это сказала и уставилась на дядю, очень рассчитывая на его поддержку. За столом воцарилась тишина, Димка сверлил меня негодующим взглядом, Сонька откровенно ухмылялась, а дядя Боря меня разглядывал. И я знала, что всё сейчас зависит только от него. Если он скажет, что мне стоит поехать с Димкой и самой...

   – Наверное, ты права, – кивнул он. – С твоей любовью к большим городам присутствовать при начальной суете совсем ни к чему. – Улыбнулся, правда, немного криво. – Сбежишь обратно через неделю.

   – Не преувеличивай, – попросила я, упорно уворачиваясь от Димкиного взгляда.

   Калинин помолчал, откинулся на спинку стула, затем пожал плечами.

   – Что ж, если ты считаешь, что так будет лучше.

   Я ему улыбнулась.

   – Дим, мне там на самом деле сейчас делать нечего. У тебя дела, встречи, а я ничего в этом не понимаю.

   Он кивнул и взял меня за руку.

   Правда, оказалось, что обрадовалась я рано и после ухода дяди Бори и Соньки мы ещё немного поспорили по этому поводу.

   – У меня такое чувство, что я тебя пытаю! Если ты не хочешь ехать, то так и скажи. Что ты предлоги ищешь?

   Я не удержалась и напомнила ему, что ехать я и правда не хочу, и никогда этого не скрывала. Вот только он меня словно не слышит. Димка посмотрел на меня люто и выдал:

   – Конечно, ты не хочешь ехать! Зачем? Здесь тебя дядя караулит! Каждое желание твоё предугадывает! Может, хватит быть девочкой избалованной? Самой не надоело? Смотреть противно.

   Я обиделась жутко, настолько, что даже разревелась. А Димка меня успокаивать не стал, и в итоге расстались мы не очень хорошо. Он уехал в Москву, а я осталась, переживая свою обиду.

   Зато дядя радовался тому, что я осталась в городе. Таким довольным я его давно не видела и в ответ на его улыбки, я хмурилась.

   – Не страдай, Женька, – успокаивал он меня, обнимая за плечи. – Куда он от тебя денется? Вернётся. А если и не вернётся, то...

   Соня вовремя толкнула его в бок, и он неловко замолчал. Потоптался рядом, пытаясь придумать, что бы ему такое сказать в продолжение, но при этом меня не смутить и не обидеть.

   – Борь, отпусти её уже, – потребовала Сонька, дядю от меня оттесняя. – Иди лучше чемодан проверь. Вдруг я что-то забыла тебе положить?

   Дядя с Сонькой собирались в отпуск. Я как раз пришла их проводить, поклялась себе, что своей унылой физиономией их расстраивать не буду, буду улыбаться и смеяться, но ничего не получалось. Когда дядя скрылся за дверью спальни, Сонька схватила меня за руку и отвела в сторону.

   – Ну что ты киснешь, Жень?

   – Да не кисну я.

   – Ты ему звонила?

   – Звонила. Опять поругались, а потом он и вовсе телефон отключил.

   – Ну и фиг тогда с ним, – возмутилась Сонька. – Подумаешь, кронпринц! Где он себе ещё такую принцессу найдёт?

   После этого следовало рассмеяться, но я не рассмеялась. И тогда Сонька сказала:

   – Хочешь, мы останемся?

   Я посмотрела изумлённо.

   – Вот ещё! Вы так в отпуск хотели. Поезжайте спокойно. Что со мной будет? Я же дома.

   Сонька прищурилась.

   – Точно?

   – Точно, Соня! И с дядей не надо меня обсуждать, иначе он точно никуда не поедет.

   Подружка рассмеялась и согласилась.

   – В общем, не грусти, – советовала она, за минуту до того, как сесть в машину. Мы поспешно расцеловались, потом Сонька наклонилась к моему уху и зашептала: – Оторвись по полной. Нас две недели не будет, надеюсь, когда вернёмся, ты станешь совсем другим человеком.

   – То есть? – озадачилась я.

   – Любовника себе заведи.

   Я даже возмутиться не успела, потому что дядя Соньку от меня оторвал и сунул в машину. Потом сжал меня в объятиях, поцеловал, попросил вести себя хорошо и не делать глупостей (как в детстве!), и тоже сел в машину. Немного обалдевшая от такого прощания, я махала рукой вслед отъезжающей машине и с трудом приходила в себя. Затем качнула головой, поражаясь тому, что мне подружка предложила. Мне вот сейчас как раз нового любовника не хватает! Для полного комплекта неприятностей.

   Вечером стало ужасно тоскливо, я даже рисовать не могла. Убрала мольберт, присела за кухонный стол и за пять минут нарисовала грустного тролля перед молчавшим телефоном. Телефон был именно молчавший, и это было очень символично. Я немного посомневалась, потом набрала Димкин номер. Но снова включился автоответчик, и я отключилась, не сказав ни одного слова. Ночью всё ворочалась с боку на бок, всё надеялась, что Димка позвонит, пусть и поздно ночью, потом принялась себя уговаривать, что он просто не хочет меня будить. Но легче стало совсем ненадолго. Я ещё покрутилась на огромной постели и уснула только под утро.

   А на следующее утро проснулась от того, что почувствовала чьё-то присутствие рядом. Открыла глаза, совершенно ни о чём не думая, и увидела перед кроватью незнакомого всклокоченного мужика, который разглядывал меня с насмешливым изумлением. Заметив, что я проснулась, он кинул на пол объёмистую спортивную сумку и нараспев проговорил:

   – Чего-то я не понял. Ты кто?

   Мне потребовалось несколько секунд для того, чтобы понять, что это не сон. Моргнула раз, потом другой, и вот уже нелепо забарахталась на огромной постели, запуталась в одеяле и чуть с кровати не свалилась, пытаясь дотянуться до телефона. Оглянулась на мужчину, боясь, что тот решит мне воспрепятствовать вызвать милицию, но он стоял на прежнем месте и приглядывался ко мне с недоумением. С кровати на пол я всё-таки съехала, но уже по собственной воле, схватилась за телефон и тогда уже грозно предупредила:

   – Я милицию вызываю!

   – Зачем?

   – Я на самом деле милицию вызову! Уходите немедленно!

   – Интересно, – хмыкнул он, совершенно не испугавшись моих угроз, и сложил руки на груди. – Я возвращаюсь домой, в моей постели какая-то баба незнакомая, да ещё милицией грозит. Не много ли наглости, дамочка?

   Я перестала лихорадочно тыкать по кнопкам телефона, от страха не в силах вспомнить номер телефона милиции, посмотрела на незваного гостя и вместо того, чтобы закричать и позвать на помощь, прищурилась.

   – Куда домой? Вы кто такой?

   – Вообще-то, я здесь живу. – Его губы скривились, что, видимо, означало ехидную улыбочку.

   – Нет, это я здесь живу!

   – Очень интересно.

   Он упёр руки в бока и внимательным взглядом обвёл недавно отремонтированную спальню, потом уставился на кровать-мечту. Причём смотрел с таким явным интересом, что я занервничала. Натянула на себя свалившееся вместе со мной на пол одеяло и совсем другим тоном ещё раз поинтересовалась:

   – Вы кто такой?

   – А ты?

   – Да что же это! Почему вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

   – А я ещё не решил, стоишь ли ты того, чтобы я тебе отвечал.

   Он ещё и хам, очень мило. Я настолько разозлилась, что даже бояться перестала. Да и мужчина явно на меня набрасываться не собирался, и взгляд у него был скорее удивлённый. Оглядывался непонимающе и хмурился.

   – Отвернитесь, – потребовала я.

   – Что?

   – Отвернитесь, говорю. Я встану.

   Его брови взметнулись вверх, взгляд стал насмешливым, но потом качнул головой и вовсе из спальни убрался. Я вздохнула с облегчением.

   Мне потребовалось меньше пяти минут, чтобы натянуть на себя спортивный костюм, умыться, причесаться, дважды споткнуться о чужую сумку с вещами, и тогда уже побежала в гостиную.

   – Так что вы там говорили о квартире? – К тому моменту моя злость заметно ослабла, и я занервничала, потому что поняла – мужик этот не просто так в моей квартире появился, он даже не вор, он на неё претендует!

   – А почему здесь всё не так? – поинтересовался он, не оборачиваясь на меня. Стоял посреди кухни и оглядывался. – И кто вы такая?

   Столь неожиданный переход с бесцеремонного "дамочка" на "вы" меня, признаться, обескуражил. И совсем не успокоил. Голос незнакомца зазвучал официально, и ничего хорошего это не предвещало. Так мне показалось, по крайней мере. И это – кто вы такая, окончательно меня убило.

   – Как это – кто я такая, – залепетала я, разглядывая его спину. Спина была широкая, руки сильные, пальцы цеплялись за карманы донельзя обшарпанных джинсов, и почему-то на эти самые джинсы я и уставилась. На карманы интересно простроченные и далеко не сразу сообразила, что карманы эти хоть и на джинсах, а джинсы-то на... ниже спины, в общем, и смотреть туда как бы неприлично. Я ужаснулась своим мыслям, а мужчина ещё и обернулся, видимо, не дождавшись продолжения объяснений, насмешливо глянул, и я тут же покраснела. И от этого агрессивнее, чем было необходимо, выпалила: – Я – хозяйка квартиры! А вот кто вы такой?!

   Он развернулся и уставился на меня голубыми, как небо глазами. Глаза были, как у младенца, в смысле, такие же невинные. Настолько, что это показалось издевательством.

   – И как вы в квартиру вошли?

   Он пожал плечами и улыбнулся.

   – У меня ключи есть. От моей квартиры.

   Я чуть не застонала вслух. Ну конечно. Я ведь всё в этой квартире переделала под свой вкус. Всё, кроме входной двери, даже не подумала замки сменить. Да и зачем, если дверь изначально напоминала сейфовую, и я чувствовала себя в полной безопасности.

   Пока я пыталась прийти хоть к какому-то логическому выводу, мужчина прошёлся по просторной кухне, затем привычным движением распахнул балконную дверь, выглянул на крышу, и вдруг, уцепившись за перекладину над дверным косяком, подтянулся. У меня сердце упало. Да, я теперь поняла предназначение этой перекладины (а я ведь не позволила её убрать, собираясь шторку на неё повесить), но при этом стало совершенно ясно, что этот человек действительно имеет отношение к моей квартире. Но это ведь моя квартира!

   – Я ничего не понимаю, – снова начала я и голос мой звучал всё тревожнее. – Это моя квартира, я её купила... то есть, мне её подарили.

   – Хорошие тебе подарки делают, – хмыкнул пришелец. Я так поняла, что выдержки ему хватило ненадолго, и он снова принялся язвить.

   – Какое вам до этого дело?!

   Он вернулся в квартиру, остановился, разглядывая меня. Я решила в долгу не оставаться, и, умоляя себя, выдержать его взгляд, тоже на него уставилась. Не могу сказать, что его вид меня обрадовал. Русые волосы всклокочены, небритый, угрюмый, губы неприятно кривились, и ярко-голубые глаза смотрели пронзительно, утратив своё невинное выражение. Да и вообще этот человек выглядел опасно, и я вдруг подумала, почему сижу здесь и слушаю его, собираюсь что-то с ним обсуждать. Почему милицию не вызову? Пусть они с ним разбираются. В конце концов, это моя квартира!

   – Где моя жена? – вдруг спросил мужчина.

   Я растерянно моргнула.

   – Ваша жена?

   – В этой квартире жила моя жена! Где она?

   – Откуда я знаю?!

   – У кого ты квартиру покупала?

   Я попыталась вспомнить. Мысли путались, чужой взгляд нервировал, и я уже готова была поддаться панике.

   – Как же... Фролова... Да, точно, Фролова Галина Андреевна! Это ваша жена? Вы Фролов?

   – Я не Фролов. Но это моя жена. Бывшая.

   Я вдруг почувствовала облегчение.

   – Ах, бывшая...

   Он стоял и смотрел на меня, всё больше хмурясь, а потом вновь спросил:

   – Где она?

   – Да откуда же я знаю? Я видела её один раз в жизни, у нотариуса. Документы подписали и всё.

   – Интересное кино, – хмыкнул мужчина и вдруг пошёл на меня. Я замерла, не сводя с него безумного взгляда, но он лишь сел на соседний стул и стащил полотенце с тарелки с морковным пирогом. Осмотрел его со всех сторон, взял самый большой кусок и откусил. Он не торопясь жевал, а я на него смотрела. Потом сглотнула и попыталась отодвинуться от него вместе со стулом. Но как только стул заскрежетал по полу, мужчина повернулся ко мне. Взглядом буквально впился в меня и неожиданно ухмыльнулся.

   – Она на самом деле продала тебе квартиру?

   Я осторожно кивнула и чуть в обморок не грохнулась, когда он в сердцах рыкнул:

   – Вот сука, а? Квартиру мою продала и свалила!

   Меня со стула, как ветром сдуло. Я обежала большой кухонный стол, чтобы быть от мужчины подальше и заметалась, не зная, что предпринять.

   – Давно? – заинтересовался он.

   – Что? А... Полтора месяца назад.

   – Значит, я совсем немного опоздал.

   Я до боли сцепила пальцы.

   – Послушайте, может, вы уже пойдёте?

   – Куда это? – вроде бы удивился он.

   – Куда-нибудь! Вашей жены... то есть, бывшей жены, здесь нет, она не живёт здесь больше. Это теперь моя квартира, и, пожалуйста, уходите!

   Он наблюдал за мной почти с умилением. Прожевал и тогда уже заулыбался.

   – По-моему, ты не поняла. Это моя квартира, и продавать её Галка не имела никакого права. И я понятия не имею, что ты купила и у кого.

   Ноги перестали меня держать, и я села на широкий подоконник.

   – Как?..

   – А вот так, – весело закончил он и поднялся. Я наблюдала за ним настороженно. А он направился прямо к моей спальне.

   – Вы куда? – не выдержала я, перепугавшись окончательно.

   – В душ. А ты бы поесть чего-нибудь приготовила, – он добавил в голос просительных ноток. Обернулся и вдруг подмигнул мне. – Я всю ночь к тебе мчался, десять часов за рулём.

   Я даже не возмутилась в ответ на такую наглость. Он ушёл, а я осталась сидеть на подоконнике совершенно обалдевшая. Что значит, она не имела права продавать квартиру? Раз она её продала! Как такое может быть? Это же моя квартира, я её так полюбила, я душу в неё вложила, я... жить без неё не смогу! Без этой кухни, без этой крыши, вида из окна. Даже без моей кровати-мечты, которая больше ни в одну спальню на свете не поместится! А теперь является какой-то нечесаный мужик и заявляет, что я здесь никто. Как это понимать?!

   Нужно что-то делать. Срочно, вот пока он в душе... Подумать только, он в моём душе! Спокойно. Нужно позвонить в милицию, пусть они приедут и заберут его. Прямо из душа, голого. Или лучше дяде позвонить и спросить у него, что делать. Он всегда всё знает, скажет, как поступить и чем этого неандертальца припугнуть.

   Ага, я дяде позвоню, и он тут же сорвётся обратно, а они только вчера улетели. Сонька мне этого не простит. Она так мечтала об этом отпуске, о пляже, океане, и они с дядей Борей вдвоём, отлив и всё такое... Что-то я увлеклась Сонькиными мечтами. Думать надо совсем о другом. Нужно просто решить...

   Что делать?!

   Вызвать милицию, пусть они разбираются.

   – Куда ты звонишь?

   Я вздрогнула и чуть трубку не выронила. Оглянулась испуганно.

   – В милицию. Пусть они разбираются, – начала я и замолкла на полуслове, приглядываясь к новоявленному хозяину квартиры. Он побрился, влажные волосы были зачёсаны назад, да и в целом выглядел посвежевшим. Одну футболку сменил на другую, тоже не слишком новую, а вот джинсы остались прежние. Видно, любил он их очень и старался не замечать неприглядной поношенности.

   – Милиция – это дело хорошее, – согласились со мной. – Как позвонишь, сразу иди вещи собирай свои.

   Я вернула трубку на рычаг.

   – Почему я?

   – А кто? Я только что домой вернулся. А здесь бардак.

   – До вашего появления никакого бардака здесь не наблюдалось! – не удержалась я, он в ответ ухмыльнулся.

   – Огрызаешься?

   – Почему я должна вещи собирать? – с отчаянием воскликнула я.

   – Потому что, хоть и косвенно, но ты участвовала в мошенничестве. А так как Галку ещё найти нужно, необходимо будет назначить крайнего. Ты догадываешься, кто это будет? – С каждым словом он улыбался всё шире и очаровательнее. Лицо разгладилось, взгляд сиял, что делало его почти симпатичным. Конечно, это я от злости про "почти", экземпляр мне попался вполне, но не в моём вкусе, слишком мужиковатый и опасный. Да ещё такие гадкие вещи мне говорил, что в пору было его возненавидеть.

   – Хватит, замолчите!

   Он послушно замолчал, а я отвернулась и уставилась в окно, старалась дышать глубоко и размеренно.

   – Кормить меня ты не собираешься, как я понимаю?

   – Чтоб ты подавился, – еле слышно пробормотала я. Он не мог этого слышать, не мог, но вдруг весело хмыкнул.

   – Ладно, тогда я сам. – Открыл холодильник и присвистнул. – Я смотрю, ты хорошая хозяйка. Для кого стараешься? Муж есть?

   Он загремел кастрюлями, я же нервно притопывала ногой, не справляясь с нервным напряжением, но не желала оборачиваться и видеть, как незнакомый мужик хозяйничает на моей кухне. То есть, на его кухне, но это было очень – очень-очень! – несправедливо.

   – Да ладно, что ты так переживаешь, – заговорил он, аккуратно обходя меня, стараясь не задеть локтём. – Попытаемся найти Галку, я ей быстренько шею сверну, деньги вернём, всё это дело утрясём с квартирой, и разойдёмся, как в море корабли.

   – Как утрясём? – заинтересовалась я.

   – Я же сказал, деньги вернём. Если она их не истратила, конечно. Хотя, спустить такую сумму за такой короткий срок, даже Галке, думаю, не под силу.

   – Мне не нужны деньги.

   – Да? – удивился он. – Так это здорово. Деньги можешь отдать мне, раз ты такая богатая.

   – Я не богатая! – от злости я даже ногой топнула. – И деньги мне не нужны, мне квартира нужна!

   Он развернулся, упёрся рукой в холодильник и широко ухмыльнулся.

   – Хочешь, чтобы я пустил тебя пожить? – Окинул меня довольным взглядом, улыбнулся по-особенному, отчего на его щеках появились очаровательные ямочки, а я по-дурацки покраснела, и от этого ещё больше разозлилась.

   – Я хочу получить свою квартиру, – чеканя каждое слово, проговорила я. – Потому что это моя квартира, я здесь живу. А вы можете разбираться со своей женой, как хотите! Сворачивать ей шею или любить до гроба, мне всё равно!

   Он помолчал. Глаза стали серьёзными, призадумался о чём-то.

   – Сколько стоила квартира?

   Я назвала сумму. На его лице ни один мускул не дрогнул, хотя сумма была внушительная. Я, помнится, ахнула, когда в договоре купли-продажи её увидела. Но зато, не смотря на внешнюю невозмутимость, я услышала то, что хотела.

   – Согласен. Ищем Галку, я забираю деньги, а тебе остаётся квартира.

   – И я могу вам верить? – засомневалась я.

   – А у тебя есть выбор?

   Он был прав, выбора не было.

   На плите зафыркал чайник, я оттеснила гостя от плиты и занялась завтраком.

   – Садитесь за стол, вы мне мешаете.

   Он спорить не стал, сел и объявил:

   – Меня зовут Глеб. Мартынов. И можно на "ты".

   – Не могу сказать, что рада знакомству!

   Глеб рассмеялся.

   – Что ты злая такая?

   – А чему мне радоваться? – Я грохнула на стол тарелку. – Я просыпаюсь, а перед моей кроватью стоит какой-то страшный мужик и говорит, что моя квартира совсем не моя!

   Он нахмурился.

   – Почему это я страшный? – Взял начищенный заварочный чайник из нержавеющей стали, и стал вглядываться в своё чуть искажённое отражение.