Текст книги "Свет мой зеркальце, скажи… (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Танками будешь торговать? – захохотал Ян Ефимович, а вот Рома хмыкнул.

– А почему нет?

– Перестаньте оба выдумывать, – одёрнула я их мечтания о будущем. – Кому нужны танки?

Рома придвинулся ко мне, ладонь прогулялась по моему открытому плечу.

– Милая, ты даже не представляешь, какие запросы бывают у людей. И на танки тоже желающие находятся.

– Липа, вы не переживайте. Ваш муж – везучий. На вас посмотреть, и всё становится ясно. Он ещё вам на годовщину «Бентли» купит.

– Ян, ты сдурел? Не подавай ей таких идей.

Я на Рому взглянула, а чтобы его поддразнить, изобразила задумчивость, будто приценивалась к его персоне.

– Ладно, – Ян Ефимович снова потянулся к бутылке коньяка, – давай ещё выпьем. За встречу. Ну, и за любовь, конечно. А я и подарочек припас, очень кстати.

– На «Бентли» тянет? Раз уж наболтал.

– Ты не наглей.

Не смотря на ворчание, Ян Ефимович полез во внутренний карман пиджака и достал свёрток. На стол положил. Я из любопытства шею вытянула, разглядывая бархатный лоскут – то ли салфетка, то ли платок носовой. А вот Рома долго раздумывать не стал, сразу развернул. И мне на мгновение захотелось зажмуриться, когда электрический свет заиграл на гранях драгоценных камней. Рубины, бриллианты… золото. Похоже на колье, и явно не из магазина. Интуиция подсказывала, что я подобную красоту впервые вижу. А, скорее всего, первый и последний раз.

– Они настоящие? – вырвалось у меня. Мужчины на меня глянули снисходительно.

– Обижаете, Липа, – проговорил Ян Ефимович. – Я его не в скупке лома нашёл. Пришлось постараться. Но это из твоих «потеряшек», Ром.

– Похоже, Ян, очень похоже, – пробормотал Роман, вмиг протрезвев. Без всякого трепета колье на столе разложил, секунду-другую разглядывал, после чего достал из кармана телефон, и что-то принялся в нём выискивать. Затем показал фото на экране, сначала Яну, потом мне. На снимке было это же колье, без сомнения, но фотография была сделана профессионально, явно для каталога, а не просто со стола.

Мы дружно кивнули.

– Оно.

Рома его взял, в руке взвесил.

– Ты проверил? Его не трогали?

– Не успели. Только позавчера принесли. Какой-то парень, и отдал за бесценок. Они сбывают стекляшки, Рома. Поняли, что продать их по реальной цене не смогут. Кто купит?

– Да купить-то купят, но сомневаюсь, что у них выходы на таких людей есть. А, может, и к лучшему. Придушат идиотов на сделке.

– Ага, – Ян Ефимович покивал, прихлёбывая коньячок. – Но если не дураки, в Сочи они вряд ли ещё что-то достойное скинут. Так и проедутся по стране, и будут брюллики сбывать. А ты катайся за ними и собирай.

– Вот поэтому и надо их выловить здесь, Ян. Очень надо.

Тот вздохнул.

– Аккуратно?

– Весьма.

Ян Ефимович снова на меня посмотрел.

– Не попортив красоту?

Я глаза таращила на мужчин. Затем потребовала:

– Ни в коем случае не попортив. Рома, ты слышишь меня? Я её потом сама убью! А вы не смейте.

Рома колье снова завернул и сунул в карман. И, явно, чтобы отделаться от моего беспокойства, сказал:

– Конечно, милая.

– Вот только попробуй, только попробуй, – говорила я ему, не в силах усмирить волнение. За последний час, наблюдая, как Рома чинно выпивает с приятелем, который всерьёз собирался разыскивать Ладу и что-то серьёзное предпринимать по этому поводу, я вся извелась. Роман Евгеньевич отказывался на меня смотреть, только отстранённо улыбался, чтобы отделаться от меня, и все подробности происходящего ловко замял. Ян, видимо, намёк понял, и тему розысков тоже свернул. Они говорили о бизнесе, только им понятными терминами, посмеивались, а мне время от времени доставались комплименты, которые меня всерьёз раздражали. Я сама, не заметив того, вцепилась в Ромину руку, и едва дождалась момента, когда ужин мужчины решили закончить, и мы, наконец, расстались у дверей ресторана. Ян Ефимович сверкал глазами, выглядел захмелевшим и довольным, как и Рома, надо сказать. А на прощание поцеловал мне руку. Я старательно улыбалась ему, всё-таки человек нас привечал, угощал, можно сказать, что в своём ресторане. И помогает нам, Ладу ищет, поэтому нужно быть благодарной. А вот как только мы с Ромой наедине останемся, я ему всё скажу, всё!..

– Ты зачем меня сюда привёз? – зашипела я на него в машине. – Чтобы я тебе алиби обеспечивала?

Рома всё ещё улыбался, полупьяно, но улыбка уже выглядела натужно. Машина, со знакомым водителем за рулём, тронулась с места, Ян Ефимович остался у ресторана, а Рома улыбаться перестал. Посмотрел на меня в полумраке, и только проговорил негромко, но выразительно:

– Липа, закрой рот.

Я не возмутилась, возмущение через беспокойство пробиться не смогло. Только отвернулась от Ромы, уставилась в затылок молодого водителя. А Рома меня за шею обнял. Был не трезв и оттого не контролировал свою силу, и поэтому объятие его было достаточно крепким, я невольно упала ему на грудь. В первый момент неловко забарахталась, но объятие не ослабло, и я затихла, выбраться всё равно бы не получилось. Рома наклонился к моему лицу, дыхнул на меня запахом коньяка, и прошептал, я даже чувствовала, как губы его шевелятся, он ими к моей щеке прижимался.

– Молчи сейчас. Ты ведь умная девочка?

Я молчала, ждала, когда он меня отпустит. Но Рома не торопился. Навалился на меня, дышал горячо и молчал. Я даже подумала в какой-то момент, что он заснул. Шевельнулась, Рома вздохнул, чуть отодвинулся, я уже ждала, что отпустит, но он вдруг поцеловал меня. Дыхание жаркое, пьяное, и никакой осторожности или вопроса в его поцелуе не было. Языком мои губы раздвинул, руку мою перехватил, когда я предприняла попытку вырваться, прижал её к сидению, плечом прижал моё тело, и мне ничего не оставалось, как сдаться ему. Приняла его поцелуй, даже потерялась в нём, но особо поощрять не стала. Никакого открытого проявления желания или страсти, хотя, надо признать, что внутри что-то шевельнулось. Волнительное, тягучее, тёплое. И его губы и дыхание, ставшая чуть колючей щека, всё доставляло удовольствие. Оно будто кололо острыми, короткими иголками куда-то под лопатку, и я первая же этого испугалась, и всё-таки сумела Рому оттолкнуть от себя. Но попросила вполне миролюбиво, даже чуть смущённо, кивнув на водителя.

– Отпусти, Рома.

Он после недолгого осмысливания отпустил, отодвинулся, а я аккуратно вытерла губы. Сердце колотилось, и униматься не собиралось.

Но поцелуй атмосферу совсем не разрядил. Мы молчали, и даже когда вышли у Олимпийского парка, решив прогуляться до своего отеля, молчали. Вокруг отдыхающие, огни, после жаркого дня пришла долгожданная прохлада, и люди заметно взбодрились. Кто-то сидел в кафе, кто-то танцевал и подпевал уличному оркестру, кто-то собрался компаниями, люди отдыхали и смеялись. А мы шли мимо них и молчали. Правда, Рома меня за руку взял. Но я была уверена, что просто боялся моего бегства.

– Ты колье не потерял?

– В кармане.

– Господи, мне плохо от одной мысли, сколько оно стоит, а ты несёшь его в кармане!..

– А что мне с ним делать прикажешь? – огрызнулся он.

– Да делай, что хочешь, – не осталась я в долгу.

Рома был недоволен, пальцы крепче обхватили мою ладонь, а он сам направился к воротам отеля. Я спорить не стала. Не с такими ценностями по улицам гулять.

Но оказавшись с глазу на глаз в номере, стало только хуже. Я босоножки скинула, присела на кресло в гостиной, а сама с настороженностью наблюдала за Ромой. Тот, к моему неудовольствию, открыл дверцу бара и достал бутылку коньяка. Что за сервис, чересчур навязчивый? Все тридцать три удовольствия в номере.

– Собираешься продолжать? – спросила я, и тут же себя отругала, но было поздно, на меня уже устремили въедливый взгляд.

– Собираешься мне запретить?

Я отвернулась, притворно фыркнула.

– Да пей, мне-то что. Только колье в сейф убери, а то завтра хватишься, а я искать не буду.

– Ты думаешь, я алкаш?

– Не знаю. И не хочу знать.

– Фу-ты ну-ты, – проговорил он мне в спину, когда я мимо него на балкон прошла. Там было приятно свежо, слышался шум волн невдалеке, а внизу огни и люди. Музыка, смех и миллион огней. Я оперлась на балюстраду и стала смотреть вниз.

– Ты думаешь, что я ревную?

Вспомнилась фраза из известного фильма: «Когда я пьяный – я буйный». Насчёт буйства пока до конца не ясно, но то, что покоя и расслабленности в Романе Евгеньевиче в алкогольном дурмане нет, это к гадалке не ходи.

Но сказала я ему правду, так и не повернувшись к нему.

– Я так не думаю. Я думаю, что ты злишься. А злость не слишком хороший советчик.

– Плевать я хотел. Слышишь? Я всё равно её найду. И шкуру с неё спущу. Потому что заслужила, потому что сука, потому что врала мне почти год!..

Я повернулась к нему.

– Не кричи.

Рома ткнул в меня пальцем.

– А ты её защищай больше!

– Я не собираюсь её защищать, Рома! Но она моя сестра! Что ты хочешь от меня? Чтобы я носилась с тобой по городу, и строила кровавые планы? Как ты?

– Я не строю никаких планов!

– Тогда зачем ты её ищешь? Зачем мы, вообще, сюда приехали? Ты мог бы попросить Яна, он бы всё сделал, сам бы их нашёл.

Рома стоял передо мной хмурый, смотрел грозно и недовольно, потом вспомнил про бокал с виски, и отхлебнул. А ответ нашёл не слишком убедительный.

– Я должен лично всё контролировать.

– Да ничего ты не должен, – расстроилась я. – Ты приехал её искать. И меня сюда притащил. Для алиби.

Он зло хмыкнул.

– А не ты ли рвалась её искать?! Хотела всё выяснить!

Я отвернулась от него, руки на груди сложила.

– Хотела, – созналась я. – Поначалу. А теперь понимаю, что смысла в этом нет. Я и так всё поняла. Что она меня провела, обманула и уехала. Что я могу ей сказать?

– То есть, искать ты её отказываешься?

– А я её искала? Или что-то могу? Я просто присутствую здесь. И чего-то жду. Но сделать что-либо не в моих силах. Единственное, что я могу, это обратиться в суд, когда вернёмся, и аннулировать этот брак.

Рома хищно усмехался, он злился, но что мне сказать – не знал. И поэтому только угрожал, правда, не совсем понятно кому. Лада-то его не слышала.

– А я могу. Я очень много могу. И мне всё равно, что ты думаешь, поняла? Я её найду, и вот тогда посмотрим…

– Я не буду в этом участвовать, – предупредила я его. – Не хочу и не буду. Если ты собираешься что-то с ней сделать…

– Ты даже не представляешь, что я с этой тварью сделаю! – перебил он меня, опасно сверкая глазами. И опять же смотрел на меня так, будто это Лада перед ним стояла, угрожающе.

– Это твои проблемы! – повысила я голос, чтобы докричаться до него. – Но я тебе ещё раз говорю: я в этом не участвую! Она моя сестра. И если ты не успокоишься, я завтра же улечу домой. Мне всё это надоело.

– Тебе надоело?!

– Да! Это не мои проблемы, я, вообще, не при чём! Я понимаю твою злость, что ты обижен на неё, что ты хочешь найти её и убить, но меня в это не вмешивай! – Я рискнула пройти мимо него, вернулась в номер, потом оглянулась и добавила: – И перестань меня с ней путать. Не говори со мной, как с ней, не смотри на меня, как на неё, и, вообще… не лезь ко мне. Найди свою жену и выскажи всё это ей. О том, какая она тварь и шлюха. Мне это слушать надоело. – Я смерила его выразительным взглядом. – И ложись спать, Рома. Я не собираюсь караулить тебя всю ночь. Я тебе не жена.

Он смотрел на меня волком, угрожающе выдвинув подбородок, но я решила больше не реагировать на его попытки продолжить выяснение отношений, развернулась и ушла, плотно прикрыла за собой дверь спальни.

7

Следующим утром мы проснулись в одной постели. И это было никакое не романтическое утро, благо, что огромная кровать позволяла спать друг от друга на приличном расстоянии, а в шкафу оказалось запасное одеяло. Им я и воспользовалась, завернулась, будто в кокон с вечера, отодвинулась на самый край, решив, что не буду думать о Романе Евгеньевиче и задумываться, чем он занят. Кстати, он на меня тоже разозлился не на шутку, потому что через пару минут после окончания нашего спора, ссоры или назовите вчерашний скандал как угодно, он номер покинул, громко хлопнув дверью. Обиделся он, видите ли. Я некоторое время стояла в дверях спальни, глядя на захлопнувшуюся дверь номера, и пытаясь для себя понять, насколько меня это беспокоит. Наша ссора и его уход. Беспокоило, но не настолько, чтобы кидаться следом за ним.

Поэтому я приняла душ и легла спать. Правда, частенько посматривала на часы. Время шло, а Рома не возвращался. Я ногой отпихнула на другой край кровати одеяло, оставленное для него, повздыхала в темноте и тишине, и всё-таки смогла заснуть. Но как он вернулся, услышала.

Услышала, почувствовала и даже почуяла. Потому что алкоголем от него прилично тянуло. Но до постели он добрался самостоятельно, и даже не качался, я наблюдала за его передвижением по комнате в темноте. Рома только шумно вздыхал, стянул рубашку через голову, кинул её куда-то не глядя, после чего лёг. Точнее, упал на кровать.

Вот же повезло связаться с алкоголиком. Я всегда подобных знакомств пыталась избегать, но судьба оказалась злодейка.

И поэтому этим утром особого желания смотреть на Романа Евгеньевича у меня не было. Я проснулась, на постели села, сразу повернулась к соседу по кровати спиной, потянулась и откинула одеяло. На мне была коротенькая сорочка, но стесняться было некого. Рома спал без задних ног, и даже посапывал. Видимо, не смотря на похмелье, спалось ему сладко и комфортно. Я всё-таки не удержалась, постояла рядом с кроватью, разглядывая его (раз уж провела с ним ночь в одной постели, можно себе позволить, правда?), решила, что с моей головой явно происходит что-то не то, раз закралась хотя бы одна мысль о том, что его можно пожалеть. После того, что он мне вчера наговорил и как себя вёл, мне не стоит удивляться тому, что Лада от него сбежала. Конечно, её поступок тоже аморален, так сбегать, да ещё участвовать в непонятном то ли ограблении, то ли полномасштабном мошенничестве, не дело, но супруг её ох как не прост.

Правда, он ей совсем не супруг. Он мне муж, и с этим нужно что-то решать. Иначе я с ума сойду.

– Липа! Липа, ты где?

Молоденькая горничная как раз принесла завтрак в номер и расставляла тарелки на небольшом столике на балконе. Услышала больной, недовольный мужской голос, немного насторожилась, на меня взгляд кинула, но я хранила спокойствие, и ждала, когда она закончит сервировку и поставит на стол кофейник.

Роман Евгеньевич появился в дверях с заспанной физиономией, в одних шортах, увидел сразу двух особей женского рода и в первый момент впал в нешуточный ступор. Хмурился и соображал. Через несколько секунд мозг, видимо, включился, и мужской взгляд, направленный на меня, стал вполне осмысленным. Настолько, что Рома несчастно вздохнул и покаянно опустил голову. А я поняла, что всё не так трагично. С этим субъектом вполне можно жить, он ещё помнит, что такое совесть.

– Спасибо, – поблагодарила я девушку негромко. Та в ответ мне коротко улыбнулась и поспешила прошмыгнуть мимо Ромы, чтобы из номера уйти. Даже про чаевые позабыла.

– Липа. – Это почти напоминало мольбу о прощении.

– Ты завтракать будешь? – поинтересовалась я. Я с ним говорила, этого ведь уже достаточно, правда?

Рома опустился в плетёное кресло поблизости, то под ним немного закряхтело, и я кинула подозрительный взгляд, но ничего не произошло. Рома лишь устроился с удобством, ноги вытянул, и потёр голую грудь ладонью.

– Тебе плохо? – решила уточнить я.

Он удивился.

– Конечно, плохо. С чего мне может быть хорошо?

– Не надо было пить.

– У меня душа болела.

– А теперь что болит? Всё, кроме души?

Он попытался заглянуть мне в лицо, когда я к столу наклонилась.

– Что ты вредная такая?

Я спокойно пожала плечами.

– Ещё злюсь на тебя.

– А-а. – Странно, но мой ответ его, кажется, успокоил. – Нальёшь мне кофе? И который час?

Меня Ян ждёт к одиннадцати.

Я подала ему чашку, и сама присела за стол. Наблюдала за ним украдкой.

– Зачем?

– Дело есть.

– Как загадочно прозвучало. Мне, значит, знать не полагается?

– Я берегу твои нервы, любимая.

По поводу «любимой» я едва заставила себя смолчать. Пила кофе, потом намазала себе тост мёдом. Возмущение заклокотало внутри, и как я не старалась его скрыть, решив, что больше не буду подавать вида, насколько меня всё происходящее беспокоит, наверное, Рома его заметил, потому что примирительно добавил:

– Я обещаю тебе, что ничего противозаконного делать не стану. В данный момент я делаю свою работу. Ищу вора.

Я ела тост и смотрела на море невдалеке.

– Липа.

– Если хочешь успеть к одиннадцати, не сиди. Тебе ещё в порядок себя привести надо.

– В смысле? – Рома провёл ладонью по коротким волосам, потом колючий подбородок ладонью потёр. А я кивнула.

– Да, хотя бы побриться. Нечего пугать людей своей помятой физиономией.

– Липа, это Сочи. Здесь с утра большинство так выглядят. – Он попытался свести всё к шутке, даже улыбнулся мне. Я не поддалась на его уловку, и Рома вздохнул. Кофе допил одним глотком, тяжело поднялся. – Пойду в душ.

– Завтракать не будешь?

– Как-то неохота…

Можно было решить, что атмосфера разрядилась. Мы говорили друг с другом, я по натуре человек не злопамятный, и если по утру скандал сам собой заново не разгорелся, то я первой его не продолжу. Я за мир. И совсем не ожидала, что Роману Евгеньевичу ещё есть, что сказать.

Правда, развивать тему своей неудачной женитьбы он, к счастью, не собирался, подошёл ко мне, чего я не ожидала, и даже не слышала его шагов. Рома совершенно бесшумно приблизился, я в этот момент искала в своей сумке помаду, и замерла, почувствовав его руки на своих плечах.

Не знала, чего ждать, если честно, насторожилась. И руки его не просто легли на мои плечи, они обняли, погладили, и у меня вдруг сердце сжалось в томлении. Это было глупо, это был чужой муж, и вчера я его видела во всей нетрезвой красе, должна была бы здорово разочароваться, а меня непонятно почему в жар кинуло. А Рома ещё и проговорил мне на ухо:

– Липа, а ты злишься сильно?

Я помаду в сумке нащупала, достала тюбик и покрутила между пальцев.

– Рома, ты меня напугал вчера.

– Я немного выпил, – покаялся он, и ткнулся лбом мне в макушку. – И наговорил тебе всяких глупостей.

– Глупостей? – уточнила я.

Он погладил меня по плечам, а его дыхание, как мне показалось, стало горячее. И он как-то странно на меня навалился, ещё чуть-чуть, и я сама к стене прислонюсь. Но пока мне удавалось его вес удерживать, это даже особый трепет внутри будило. Просто знакомые люди так друг к другу не прижимаются. Я же взрослая девочка, я это доподлинно знаю.

– Ну, конечно, глупостей.

– Мне бы хотелось тебе верить, Рома. Потому что иначе всё слишком серьёзно.

Он вдруг потёрся щекой о мою щёку. От Ромы пахло свежим ароматом одеколона, а щека была гладкой, только что выбритой.

– Не бери в голову. Я тебе клянусь, что это была пьяная злость, и ничего больше. Ты не уедешь?

Я молчала, выдерживала паузу. Но надолго меня не хватило, и я пообещала:

– Не уеду. – Но сказать это постаралась, как можно сдержаннее, не выдавая силы своих эмоций.

Рома же довольно улыбнулся. Я почувствовала, как дрогнули его губы.

– Обещаю быть хорошим, – сказал он.

А я подсказала:

– И трезвым.

– И трезвым, – согласился Рома. Снова меня погладил. И моей щеки уже коснулись его губы, он явно хотел меня поцеловать, но я устояла, и от его рук на своём теле постаралась освободиться.

Рома это понял, и отступил. Но с ощутимым сожалением. Правда, тут же выдал бравую улыбку.

– Чем займёшься, пока меня нет?

– Я записалась на маникюр и к косметологу. Говорят, при отеле отличный косметический кабинет. Вот и проверю.

– Замечательно, – порадовался за меня Роман Евгеньевич. – Отдыхай, занимайся собой. А я вернусь, и пойдём на пляж.

– А когда ты вернёшься, Рома?

– Надолго тебя не брошу, не волнуйся. – Он сунул в карман телефон, потом ко мне потянулся и поцеловал в лоб, и этим действием, признаться, поставил меня в тупик. А он давать объяснения не желал, улыбнулся, подмигнул мне на прощание, и ушёл. А у меня после его ухода самым натуральным образом руки опустились, от волнения что ли? Я присела в кресло, несколько минут сидела, прислушиваясь к себе и пытаясь разобраться, опять в себе же. То, что я волнуюсь, когда Роман Евгеньевич ко мне прикасается, мне активно не нравилось. Но справиться с этим не получалось. Точнее, получалось, но только в те моменты, когда его рядом не было. Оставалось надеяться на то, что дело совсем не в Роме, а во мне самой, что я попросту заскучала. Вот ещё вчера моё одиночество отвечало моим внутренним желаниям и стремлениям, а сегодня уже претило. Но Роман Евгеньевич Явза явно не слишком подходящая кандидатура, даже для короткого романа. С ним проблем не оберёшься в последствии.

Но это всё слова, и даже на меня они особо не действуют.

Рома вернулся довольно быстро, даже раньше, чем я успела покинуть кабинет косметолога. А он, по всей видимости, решил меня контролировать, не соберу ли я в одночасье вещи и не покину ли его второпях. И, скорее всего, не рассчитывал, что я замечу его в дверях салона, подловлю на этом самом контроле, но я заметила. Лежала в удобном кресле, девушка трудилась над моим лицом, а я невольно повернула голову на звук колокольчика, что весело звякнул над входной дверью, но смогла увидеть только мужскую спину, Роман Евгеньевич тут же вышел, но я знала, что это он. Зашёл убедиться, что я здесь, что сказала правду.

Я решила быть выше этого, подобными глупостями не заниматься, и поэтому, когда вернулась в номер, ни словом не упомянула о том, что видела его. Рома ждал меня, устроившись в кресле на балконе, закинув ноги на хрупкий столик, совсем для этого не предназначенный, и пил пиво. В шортах и расстёгнутой рубашке, с большим стаканом в руке и довольно щурясь, он напоминал обычного отдыхающего, которых на улицах курортного города тысячи. Меня увидел и улыбнулся.

– Привет, красавица. Как настроение?

– Улучшилось, – не стала я скрывать, правда, честно его предупредила: – Счёт тебе придёт солидный.

Роман Евгеньевич лишь отмахнулся.

– Бог с ними, с деньгами. Такую красоту надо холить и лелеять.

Я присела в соседнее кресло.

– Я не Лада, зачем мою красоту лелеять? Мне для рекламы не сниматься.

– Липа, перестань. Дело не в рекламе. Дело в твоём личике.

– Это что, был комплимент?

– Самый что ни на есть настоящий, – подтвердил Рома.

– Я польщена, спасибо.

– Ты любишь поворчать, да? – Рома пива отхлебнул, а на меня кинул многозначительный взгляд.

Я же брови сдвинула, хмурясь.

– Поворчать?

– Ты частенько ворчишь. Всегда ищешь какой-то негатив. В себе в первую очередь. Это был просто комплимент, а ты сразу начала фыркать. Тебе никто не говорил, что ты красавица?

Я смотрела мимо него, на голубую даль моря.

– Я не красавица, Рома. Просто мне повезло, а, может, не слишком повезло, родиться блондинкой. Почему-то мужчины падки на блондинок.

– Мужчины, милая, падки не на блондинок. А на блондинок с длинными ногами, красивой грудью, синими глазами и родинкой на щеке. И это всё у тебя есть. Какие доказательства ещё тебе нужны? Липа, у меня складывается впечатление, что там, где ты росла, все через одну такие. Иначе не объяснить того факта, что ты до сих пор не замужем.

– Лада тоже замуж не спешила.

– Твоя Лада расчетливая стерва. Которая долго выгадывала, и то без вранья не обошлась.

Я украдкой наблюдала за ним, видела, как Рома досадливо морщится, а на его лбу даже глубокая морщина появилась. Каждый раз, как он упоминал имя Лады, он вмиг становился мрачным и нетерпимым. Пытался показать, что к ней, а на самом деле, к самому себе. Видимо, простить не мог, что попался в ловушку. Это здорово ударило по его самолюбию, что и доказал вчерашний инцидент, его злость и слова, что он мне говорил.

– Рома, а почему ты думаешь, что я не такая? – вырвалось у меня.

Он голову повернул, и мы встретились взглядами. Повисла недолгая пауза.

– Я же говорю, ты не настолько себя любишь. А вот она… она собой упивается.

Я отвернулась.

– Я не очень хорошо её знаю.

Рома кивнул, соглашаясь, после чего заметил:

– И слава Богу.

Это заявление показалось мне странным, но пока я раздумывала над его словами, Роман Евгеньевич меня поторопил:

– Иди, переодевайся, и пойдём на пляж.

– А что тебе Ян сказал? Есть что-то интересное?

– Я расскажу тебе по дороге. Переодевайся, Липа, ещё пообедать надо. И, кстати, на кровати подарок. Для тебя.

– Подарок? – Я шаг замедлила, обернулась на Рому, но он уже не смотрел на меня. Меня так и тянуло спросить: по какому поводу подарок и, вообще, для чего? Но решила сначала взглянуть, а после уже решить, как реагировать.

В спальне на кровати лежал фирменный пакет с узнаваемым для меня логотипом. Я его увидела, и у меня тут же мелькнула мысль, догадка, и поделать что-то с собой стало проблематично. Я заглянула внутрь, трясясь от предвкушения, и увидела именно то, что и ожидала. То самое платье, что вчера мне так понравилось в бутике торгового центра. Я смотрела на него с восторгом, но стоило оно столько, что мне бы совесть не позволила… Да что там совесть, обыкновенное трезвомыслие.

Рома в спальню заглянул, когда я уже смотрелась в зеркало, приложив к себе платье.

– Я угадал? – спросил он.

Я задохнулась от эмоций.

– Рома, я не просила…

– Не просила, – согласился он, – но так на него смотрела. Как я не мог не купить? И не думай, что это из-за вчерашнего. Просто хочу увидеть тебя в этом платье. За своё свинство я извиняюсь, не откупаюсь.

Я смотрела на своё отражение, провела ладонью по шелковистой ткани. В конце концов, поблагодарила.

– Спасибо, Рома.

– Пожалуйста, – ответил он, при этом голос его звучал проникновенно и чуть насмешливо.

Подошёл и остановился у меня за спиной. – Зачем нужны деньги, если некого радовать. Я ведь прав?

– Наверное, прав. – Я платье аккуратно разложила на кровати. – Я надену его вечером.

– Жду не дождусь.

Я ещё раз улыбнулась, собиралась проскользнуть мимо него, но Рома поймал меня за руку.

Ситуация сложилась понятная, Рома смотрел на меня с ожиданием, а я мучилась сомнениями.

Понимала, что он не ждёт благодарности за подарок, это было бы слишком глупо, в том смысле, что за платье я бы его целовать точно не стала. И он, по всей видимости, это понимал. И поэтому его прикосновение было крепким, но пальцы едва ощутимо поглаживали моё запястье, он намекал и ждал. А у меня не хватило воли, чтобы просто уйти. Рома это понял и победно улыбнулся. За одну эту улыбку его стоило оставить ни с чем, но я сама уже ждала этого поцелуя. Хотя, это было жутко неправильно, а для моего внутреннего спокойствия даже вредно.

Но Рома меня поцеловал, и я ответила. Для самой себя назвала это минутной слабостью, которую я, без сомнения, смогу контролировать, но это было последней чёткой мыслью. Я вся отдалась поцелую, чутко прислушиваясь к своим ощущениям, и не могла отказать Роману Евгеньевичу в том, что управлять женским телом он умеет. Он меня целовал, он меня гладил, широкая ладонь поддерживала под спину, и от меня уже ничего не зависело. Я не могла спорить, потому что у меня не было голоса, не могла ему воспротивиться, потому что не было сил и возможностей, да и попросту не хотелось его отталкивать. Я на самом деле соскучилась по мужской воле и сильному плечу. Да и знала ли их когда-то? Проблема всех моих отношений с мужчинами заключалась как раз в том, что я вновь и вновь возвращалась к тому, что я за всё отвечаю и решаю. И Рома абсолютно точно угадал: я каждый раз выбирала не того мужчину и оставалась неудовлетворённой. По крайней мере, в эмоциональном плане. Всегда считала, что в моём вкусе мужчины интеллигентные, с которыми всегда можно договориться и всё обсудить, каждую мелочь. И, в итоге, все обсуждения приводили к тому, что я говорила, я поступала так, как считала правильным, а мой избранник рассеянно соглашался с моим мнением, зная, что я всё сделаю и всё устрою. А вот так, чтобы «пошёл и сделал», не спросив меня, как-то не случалось. Не в том смысле, что меня спрашивать не надо, очень даже надо, и я всегда найду, что сказать, но бывают моменты, когда хочется услышать доходчивое:

– Я уже всё сделал. – А ты после сидишь и гадаешь: хорошо, что он всё сам сделал и решил, или тебя что-то не устраивает? Но он же сделал! Это проявление характера.

Лишь бы не чрезмерно. Вот как с Ромой. Он точно совета спросить забудет, а то и не подумает.

Зато целуется очень здорово. Настолько, что это становится опасным.

Я вцепилась в его руки, которые поддерживали меня уже не за спину, а заметно ниже, и попыталась их расцепить. А вот поцелуй прервать оказалось, куда сложнее. Я попыталась увернуться, отклониться, да так, что едва не повалилась назад, спасибо Роме, что его руки всё ещё лежали на моих ягодицах, и в нужный момент он меня поддержал. Поймал меня, притянул обратно и непонимающе посмотрел. А я сдавленно кашлянула, возвращая себе способность говорить.

– Рома, ты обещал на пляж.

Он моргнул.

– Прямо сейчас?

– Да. Иначе от нашего поцелуя родятся дети. А это чисто физиологически невозможно. Так что, предлагаю сделать паузу.

– А я не против.

– Паузы?

– Детей. Я, вообще, детей люблю. А мама говорит, что мне пора.

Руки его я со своей задницы убрала, с трудом, но Рома смирился и отступил. А я решила согласиться с его мамой.

– Ещё бы тебе не было пора, тебе скоро сорок.

– Вот это было низко, Липа, и обидно. Я был занят. Я много работал. У меня не было времени заводить семью.

– Мне тебя жаль, конечно, но мне зачем всё это знать?

– Странный вопрос. Ты моя жена.

– Ты опять!.. – Я его слегка пихнула в живот, и Рома послушно сел на край кровати, освобождая мне дорогу. – Мы идём на пляж?

– Идём, если ты хочешь.

– Если ты не хочешь, я могу сходить одна. А ты… прими холодный душ.

– Сдурела? Чтобы я тебя одну на пляж отпустил? В том купальнике? Тебе охрана нужна. А лучше муж.

– Перестань набиваться мне в мужья. Ты женатый человек.

– На тебе женатый. Скажи спасибо своей родственнице.

– Обязательно скажу, – зловеще проговорила я себе под нос.

На пляже почти не разговаривали. Рома весьма успешно изображал мужа, лежал на соседнем шезлонге, дремал, опустив на глаза тёмные очки, но при этом всё видел и ситуацию контролировал. Я занималась своими делами, моим первостепенным делом был идеальный загар, а разомлевшая под жарким солнцем, разговаривать я желанием не горела. Мы только по дороге к морю поговорили о том, какие новости принёс этот день и Ян Ефимович, с которым Рома встретился по утру. Ничего интересного я не узнала, и немного загрустила. А на пляже поглядывала по сторонам, всматриваясь в загорелые лица и тела. Понимала, что надеяться увидеть Ладу среди них – из разряда невероятных совпадений и, наверное, удач, не ждала этого, но всё равно к людям присматривалась. А Рома всё больше на меня смотрел. За чёрными стёклами очков я глаз его не видела, но пристальный взгляд чувствовала. В какой-то момент он выразительно крякнул, видимо, выдержка закончилась, с шезлонга поднялся и сказал: