Текст книги "Свет мой зеркальце, скажи… (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– О, – протянули на том конце провода. – Ты не в духе. Муж вернулся? Хотя, мне плевать. У тебя выключен мобильный, и ты пропустила примерку! Я вызвал этого грёбаного дизайнера из Москвы, а ты не пришла! Вот я и спрашиваю: ты офонарела? Кто у кого работает, ты не забыла?
Я молчала, в неудовольствии обдумывая возможный ответ. В конце концов, сказала:
– У меня… семейные обстоятельства.
– Обстоятельства? Какие ещё обстоятельства? Плевал я на все твои обстоятельства!
Я уже готова была ответить что-то то резкое, но у меня неожиданно трубку отняли. Я голову подняла, встретилась с предостерегающим взглядом Романа Евгеньевича. Он трубку к уху поднёс, послушал, потом сказал:
– Здорово, Аркаша, что вопишь? – Снова слушал, а смотрел при этом на меня. Я же гордо отвернулась. А над моей головой послышалось: – Не явилась? На примерку нового наряда? Я в шоке. – Роман деланно рассмеялся. – Ну, я виноват. Вернулся, и у моей любимой жёнушки всё напрочь из головы вылетело. Да, я старался. Завтра? Конечно, будет, в десять. Привезу сам. Что ты, Аркаша, я уже смирился. – Его тяжёлая ладонь легла на мою макушку, я втянула голову в плечи, моментально насторожившись. – Да, да, привыкаю быть мужем самой красивой женщины города.
Я руку его скинула, не стерпев, а Роман Евгеньевич вдруг кулак мне показал. Я грозно сдвинула брови. А когда он телефон отключил, гневно начала:
– Что это, вообще, такое? – Я поправила примятые его рукой волосы. – Моё удивление, Роман Евгеньевич, относительно побега вашей жены, начинает стремительно таять. У вас странная привычка относиться к женщине, как к лучшему другу человека. Позвать свистом, между ушами потрепать…
Он усмехнулся, головой качнул.
– Липа, сколько слов. Если честно, подобного за своей благоверной я точно не подмечал.
– Верю. Десять моих слов Лада легко заменяет одним, более веским.
– Да.
– Кто звонил?
– Аркаша. Твой… В общем, работодатель. Ты пропустила какую-то примерку.
– Какую примерку?
– Липа, я что, похож на твоего рекламного агента? Знать об этом ничего не знаю. Завтра съездишь, и тебе всё расскажут.
Я хлопнула ресницами.
– Я не поеду.
– Поедешь.
– Роман Евг!..
Он посмотрел на меня в упор.
– Я сказал, что ты поедешь. Разговор закончен.
Он направился обратно в спальню, а я на месте не усидела и кинулась за ним.
– Но я не она! Я не хочу туда ехать! Я, вообще, не люблю, когда на меня смотрят и фотографируют, мне это совершенно не свойственно.
– Липа, это бесполезный разговор.
– Что это значит? – Я в дверях остановилась и развела руками.
Роман перед кроватью остановился, устало потянулся и зевнул.
– Это значит, что пока ты моя жена, ты для всех моя жена. И ты занимаешься своими привычными для всех делами. Ходишь по магазинам и иногда на свою работу, светить лицом.
Я обдумывала, затем решила уточнить, зачем-то.
– Вам это нравится?
Роман снова устроился на постели, вытянулся и подложил под голову руку. На меня взглянул с интересом.
– Что именно?
– Что ваша жена… «светит лицом».
– Это работа. – Он глянул на меня из-под руки, с намёком. – Моей жене она нравится.
Я усмехнулась.
– Понятно. Три месяца брака слишком маленький срок, чтобы приучить жену сидеть дома и ждать вас. Вам, на самом деле, нужно было завести собаку, а не жениться.
– Липа, я от тебя устал, – предупредил он.
– И я от вас устала. От вас, от этой ситуации, и от этого города в целом!
Я подошла к шкафу и достала с верхней полки плед. С кровати сдёрнула соседнюю подушку.
Роман голову приподнял, взглянул с интересом.
– А ты куда?
– На диван в гостиную! – выкрикнула я. – Надеюсь, что завтра проснусь, и всё это окажется кошмаром!
– Ты серьёзно про диван?
Я в дверях оглянулась на него, в искреннем изумлении.
– А есть сомнения?
– Скорее уж предложение.
Я лишь головой качнула.
– Вы не в своём уме.
На диване, кстати, было не так уж и плохо. Я устроилась со всеми удобствами, закуталась в плед, было мягко и удобно. Я свет выключила, было ещё не поздно, но хотелось темноты и тишины. Правда, быстро заснуть я не мечтала, просто лежала, таращила глаза в темноту и вздыхала время от времени. А потом Рома появился. Сначала просто вошёл в гостиную и остановился в темноте, но я знала, что он на меня смотрит, к дыханию прислушивается. Я постаралась дышать глубоко и ровно, я хотела притвориться спящей. Ни единой минуты спора и пререканий я больше не выдержу. На сегодня с меня хватит. И когда он, наконец, ушёл, вздохнула с облегчением, а потом отвернулась лицом к спинке дивана.
Утро следующего дня началось с бодрого приветствия, которое заставило меня подскочить на диване.
– Доброе утро, жена!
Я села, глаза вытаращила, поначалу бестолково присматривалась к высокой мужской фигуре, потом глаза потёрла. Припомнила вчерашний день, и захотелось снова с головой в одеяло закутаться и заснуть. Но кто бы мне позволил? Но одеяло к груди я в качестве предосторожности прижала покрепче.
– Что вы делаете? Который час?
– Буду отвечать в обратном порядке. Время восемь утра, и я тебя бужу, самым бессовестным образом.
Роман Евгеньевич, кстати, не смотря на ранний час, выглядел бодрым, выспавшимся, был свежевыбрит и готов ко встрече с всякими жизненными перипетиями. Про себя я такого сказать не могла. Только пробормотала:
– То, что бессовестным, я согласна.
– Липа, хватит жаловаться. К десяти мне надо тебя к Аркаше отвезти.
Я снова легла и всё же пожаловалась:
– Я бы ещё час могла спать!
Рома подошёл ближе, и теперь разглядывал меня, стоя прямо надо мной.
– Липа, не пугай меня. И не пугай Аркашу. Думаю, что он тебя без боевой раскраски не видел ни разу.
Я с тоской на него смотрела.
– Я должна притворяться ею?
– Да.
– Зачем?
– Я тебе скажу, когда пойму. Но раз ей нужно было, чтобы тебя видели и принимали за неё, тебе нужно постараться так себя и держать. Так что, давай, подъём. Краситься, мазаться и одеваться.
– А если я не хочу? Если мне всё равно кто и что подумает? Я даже не знаю этих людей!
– Зато они тебя знают. И заметь, под твоим именем и по твоим документам. Этого довода тебе мало? Могу ещё парочку подкинуть.
Я в бессилии стукнула кулаками по одеялу. На Романа посмотрела, снова села.
– Ладно, – проговорила я со всем своим недовольством. – Отвернитесь. – Он молчал, и мне пришлось повторить: – Отвернись!
Он хмыкнул, развернулся и ушёл на кухню.
Наверное, от меня ожидалось больше старательности и ответственного подхода к общему делу.
Но я собралась за полчаса, даже душ успела принять. Подкрасила глаза, губы, выбрала наряд.
Пришлось воспользоваться гардеробом сестры, отвергла всё яркое и вызывающее, выбрала лёгкий сарафан и широкий пояс со стразами. У Лады, кстати, было очень много разных поясов, видимо, они были её слабостью. Была и ещё одна – бижутерия, и я, вспомнив об этом, надела на руку объёмный браслет, а на шею круглые, тяжёлые бусы. При моей работе в банке, излишества не приветствовались, и в своей обычной жизни из украшений я носила только золотую цепочку с крестиком и часы на запястье. А вот у Лады выбор был огромный.
– Как я выгляжу? Похожа? – спросила я, когда на кухне появилась.
Рома обернулся, окинул меня придирчивым взглядом. Ни капли насмешки или бравады, он был сама серьёзность. В конце концов, кивнул, а тон был сдержанным.
– Конечно, похожа. Только не болтай.
– В смысле?
– В смысле, не трещи, как сорока. Липа… тфу ты. В общем, моя жена не любитель обсуждать и рассуждать. Говори, как есть.
Я задумчиво хмыкнула. Аккуратно Романа Евгеньевича обошла, достала из буфета чашку и налила себе кофе.
– Я так не могу, – призналась я. – Я привыкла обдумывать, прежде чем что-то сказать или сделать.
– Так обдумывай, – разрешил он, – только про себя. На твои рассуждения никаких нервов не хватает.
Я возмущённо посмотрела ему вслед, но в спор вступать не стала. Пусть думает, что хочет.
Автомобиль у моего супруга оказался больше похожим на танк. И по стоимости, наверное, отставал мало. Огромный внедорожник, надо будет, он через таёжные дебри проедет. Я машину разглядывала, отстала от Романа на пару шагов, он даже оглянулся на меня в какой-то момент.
Потом переднюю дверь для меня открыл и руку подал. Помощь пришлось принять, автомобиль был достаточно высоким. Рома машину обошёл и сел на водительское место, сразу тёмные очки надел, и когда на меня глянул, я про себя посетовала: бандит бандитом. Хотя, возможно, так оно и есть. Что означает «охранная фирма» мне доподлинно неизвестно. Кого они охраняют, что за контингент Роман Евгеньевич под своим началом собрал? И что за тренировочные базы, о которых он упоминал?
Я отвернулась к окну, некоторое время молчала, стараясь справиться с очередной неприятной темой для размышления. И поэтому решила спросить о другом.
– Что мне там нужно будет делать? Как себя вести?
Рома на меня посмотрел.
– Без понятия, если честно. Липа всегда лишь смеялась и отмахивалась. Ну, примеряешь пару нарядов, поулыбаешься фотографу, если надо будет.
– Не люблю фотографироваться, – призналась я. – У меня точно не получится.
Но Роман Евгеньевич лишь отмахнулся. Конечно, ему хорошо говорить.
А потом на одной из улиц я неожиданно увидела на билборде у дороги своё лицо. То есть, не своё, конечно, это была Лада, но впечатление было неизгладимым. Мы проехали мимо, а я даже на сидении назад крутнулась. И чтобы с кем-то поделиться, неожиданно для самой себя схватила Рому за руку.
– Ты видел?
– Что?
– Там я! На рекламе! То есть, не я, Лада, но… Господи, её лицо в центре города!
Роман Евгеньевич жевал жвачку и впечатлённым совсем не выглядел.
– Пара фоток по городу, да реклама самого салона. Но ты права, такую красавицу на капоте дорогой тачки увидишь, долго не забудешь. По собственному опыту тебе говорю.
Я аккуратно разгладила подол сарафана на коленях, раздумывала.
– Вы так и познакомились?
Он не ответил, зато я заметила, что его подбородок отяжелел, и жевать он ненадолго перестал.
Мой вопрос ему почему-то не понравился, хотя, вопрос был банальным и не опасным.
Вскоре мы подъехали к автомобильному салону. Трёхэтажное здание, стена фасада полностью стеклянная, через неё видно ряд новеньких, сверкающих автомобилей. На втором этаже, у самого стекла стоял красный кабриолет. Я застыла, задрав голову и открыв рот. Даже собственную физиономию на плакате рядом не сразу заметила.
– Закрой рот, – попросил меня Роман Евгеньевич, останавливаясь за моей спиной. Рот я закрыла, а он меня за плечи обнял и повёл к распашным дверям. Я плечом пару раз дёрнула, пытаясь избавиться от его руки, но добилась только того, что его пальцы крепче моё плечо сдавили.
Как только мы вошли в салон, к нам тут же направился серьёзный охранник, и поприветствовал Романа, а не меня.
– Роман Евгеньевич, доброе утро.
– Здорово, – лёгко отозвался мой «супруг». – Как дела?
– Всё хорошо, – отрапортовали ему, и уже после этого обстоятельно кивнули мне. – Олимпиада Викторовна.
Я вяло поздоровалась, а когда мы с Романом направились через зал к лифту (зачем в трёхэтажном здании лифт, никто не знает?), я негромко спросила:
– Все охранники города вам отчёт дают?
– Только те, кто на меня работает.
Я в лифт вошла, руки на груди сложила.
– А в «Canape»?
Роман на меня посмотрел.
– Почему ты спрашиваешь?
– Вспомнила одного заботливого охранника…
Роман кивнул.
– И в «Canape».
Аркаша оказался мужчиной колоритной внешности. Достаточно высокий, дородный, абсолютно лысый, как бильярдный шар, а на переносице у него была морщинка беспокойства и непроходящей заботы. Сразу становилось понятно, что угодить этому человеку трудно. К тому же, выяснилось, что он является владельцем автосалона, и, стало быть, забот у него и, правда, достаточно.
При виде нас с Романом, он не улыбнулся, из-за стола поднялся и выразительно развёл руками.
И обратился непосредственно ко мне.
– Душа моя, как я рад тебя видеть! Спасибо, что почтила!
Это была откровенная ирония, и я послушно изобразила вину.
– Прости. Так вышло…
Роман Евгеньевич незаметно пихнул меня в спину. А Аркадию улыбнулся, тёмные очки снял.
– Ладно, Аркаша, не зверствуй. Я всё оплачу.
– Оплатишь, оплатишь, – заверил его находчивый владелец салона. – Я тебе всё посчитаю, и свои нервы заодно. А это, знаешь ли, дорогое удовольствие.
А я взяла и брякнула:
– Коньяком пахнет. Кто-то нервы с утра лечит.
Мужчины на меня посмотрели, а я отвернулась от них. А Аркаша указал рукой на дверь.
– Иди, тебя там второй день ждут. Сама ведь этого дизайнера мне сосватала, весь мозг мне вынесла, и сама же не явилась.
Роман Евгеньевич рядом усмехнулся. Снова меня за плечи обнял, на этот раз прижав к себе, а Аркаше сказал:
– Заноза она, но за это и люблю. – А в следующее мгновение я заполучила крепкий поцелуй в губы. На меня пахнуло теплом, незнакомым одеколоном и мятным ароматом зубной пасты. На несколько секунд я всерьёз растерялась, Роман Евгеньевич уже отстранился, а я всё глаза на него таращила. Ему снова пришлось осторожно меня толкнуть кулаком в поясницу. Я очнулась, моргнула и повернулась к Аркаше. Он смотрел на меня странно, непонимающе, потом снова указал пальцем на дверь. Я направилась туда, но Рома меня за руку удержал. Я обернулась.
– Я заеду за тобой в двенадцать.
Я кивнула.
Оказывается, он, при всей своей фактуре и твердолобости, весьма неплохой актёр. Вон как душевно мне улыбается.
Следующие два часа ничем мне особо не запомнились. Да, дизайнер, да, новые наряды, наверное, дорогие, и я, вроде как, модель. Меня фотографируют, причёсывают, подкрашивают глаза и губы, но я чувствовала себя куклой и удовольствия точно не получала. Меня крутили из стороны в сторону, просили улыбнуться, принять то одну позу, то другую. И это всё ещё были примерки, ко мне в новом образе только присматривались. И я довольно быстро затосковала.
Наверное, платили Ладе на этой работе неплохо, но у меня наслаждаться, даже своей красотой, о которой все твердили, никак не получалось. И поэтому я, вырвавшись наконец на волю, готова была плеваться. Аркаша меня ещё задержал, за талию приобнял и зачем-то принялся выспрашивать, чем я вчера занималась. Даже сделал попытку в глаза мне заглянуть. И тогда я тоже заинтересовалась:
– А тебя почему это интересует?
Аркаша повёл широкими плечами, погладил себя по животу.
– Просто спрашиваю. Могу я о тебе позаботиться, чуть-чуть?
– Позаботиться? – «Только этого не хватало», пронеслось у меня в голове.
А Аркаша тем временем продолжил:
– Странная ты в последнее время. А сегодня вот на тебя с Романом так сказать Евгеньичем глянул, и вспомнился мне наш недавний разговор.
Я нахмурилась.
– Какой разговор?
Аркаша откровенно закатил глаза, затем по сторонам зачем-то огляделся. А я не сразу, но сообразила, что он охранника высматривает. Не пасётся ли тот рядом. После чего Аркаша взял меня за локоток и ещё в сторонку немного отвёл.
– А ведь я тебя предупреждал, – заговорил он негромко. – Подумай, подумай, а ты взяла и выскочила за него замуж. А теперь глаза на него таращишь.
– Я таращу?
– А то я сегодня не видел. – Аркаша даже сочувственно скривился. – Ох, Липа, Липа. С ним ведь не разведёшься, по своему желанию.
Я моргнула раз, потом другой, затем решительно освободила свою руку.
– Спасибо, конечно, что ты беспокоишься, но не стоит. У меня всё хорошо.
– Хорошо? И поэтому ты разговариваешь и ведёшь себя сегодня, как замороженная рыба?
Вот после этого я едва не ахнула. Значит, я замороженная рыба?
– Я просто сегодня не в форме, – проговорила я в возмущении и свысока. – У меня, знаешь ли, вчера муж приехал. После трёхнедельного отсутствия. Некоторая усталость простительна.
Аркаша смотрел на меня во все глаза.
– Липа, что с тобой?
Вот тут я уже решила рассердиться всерьёз и послать его. Правда, хватило меня только на:
– Иди ты, Аркаша! – После этого я на каблуках развернулась и направилась к выходу. Дверь передо мной охранник открыл и чересчур вежливо попрощался.
– Всего хорошего, Олимпиада Викторовна.
Я даже обернулась на него. Кажется, не зря Аркаша в собственном салоне по сторонам опасливо озирается. Кругом глаза и уши.
Роман Евгеньевич уже ждал меня на стоянке. Я когда к машине подошла, через стекло увидела, что он по телефону говорит, но разговор он закончил, как только я дёрнула ручку двери. А я в машину села, вздохнула и руки сцепила. Рома ко мне с интересом приглядывался, затем поинтересовался:
– Ну, как?
– Я думала, будет веселее.
Он усмехнулся.
– Липе было весело.
Я посмотрела на него.
– Липа – это я, – проговорила я каменным голосом.
Он равнодушно кивнул.
– Конечно.
– Ты не веришь?
– Я предпочитаю проверять. И именно этим мы сейчас займёмся.
– Заставишь меня пройти «детектор лжи»?
– Нет, зачем? Мне сообщили адрес приёмных родителей Шаталовой Клавдии Юрьевны. Вот к ним мы сейчас и отправимся.
Я нервно облизала губы.
– Прямо сейчас?
– Да. А ты против?
– Я… Просто немного волнуюсь. Я с ними никогда не встречалась.
– Вот и встретишься. Они в Рубцово живут.
– Где это?
– Примерно час езды.
Я откинулась на спинку, смотрела на дорогу. Мы некоторое время ехали молча, я дождалась выезда на трассу, время от времени на Рому поглядывала, потом спросила:
– Вы с Ладой хорошо жили?
– Что значит, хорошо?
Я плечами пожала.
– Любили друг друга?
Этот мерзавец ещё шире ухмыльнулся.
– Что значит, любили?
– Меня все тобой пугают, – сказала я, желая убрать с его лица усмешку. – И Аркаша тоже.
Роман улыбаться на самом деле прекратил.
– Что он сказал?
– Что я плохо подумала, когда замуж за тебя решила выйти. Что ты меня отпустишь только тогда, когда сам захочешь.
– Вот стервец лысый.
– Он прав?
Роман Евгеньевич кинул на меня быстрый взгляд.
– А что ты спрашиваешь? Ты сама всё проверишь, из первых уст узнаешь.
– Не смешно, – заметила я.
– А я и не смеюсь, любимая.
Я обиделась и отвернулась.
К Рубцово мы подъехали ровно через час. Большой посёлок, добротные дома, по окраинам несколько улиц панельных пятиэтажек, в центре магазины и административные здания. Роман Евгеньевич пару раз сверялся с навигатором, но, в конце концов, мы оказались на нужной улице, проехали мимо ряда похожих друг на друга кирпичных коттеджей среднего класса.
Улица была обжитой, было понятно, что люди здесь не первый год живут, деревья и кустарники в палисадниках успели подрасти и распушиться.
– Вот пятнадцатый дом, нам сюда.
Машина остановилась у кованых ворот, а я заволновалась с новой силой. Сделала пару глубоких вдохов, потом в зеркало на себя посмотрела, облизала губы. Не знаю, почему волновалась. Рома к этому времени из машины вышел, обошёл её и открыл мою дверь.
– Выходи.
Я приняла его руку и осторожно из машины выпрыгнула. Пожаловалась:
– Для твоей машины стремянка нужна. Танк, а не машина.
– Она не для девочек.
– Она для мальчиков. С автоматами.
– Не преувеличивай.
Я отошла от него, осмотрелась, втянула в себя свежий деревенский воздух. Пахло цветами и почему-то молоком.
– А здесь красиво. Правда?
– Да, – отозвался Роман Евгеньевич, оглядывая улицу с таким видом, будто снайперов по кустам и крышам высмотреть пытался. Я дожидаться, пока у него обострение подозрительности пройдёт, не стала, и прошла к калитке. Нажала кнопку звонка. Потом мне пришло в голову:
– А если она здесь?
– И что?
– Что ты будешь делать?
Я повернулась к нему, и мы встретились взглядами. Выражение его глаз мне не понравилось, но что-то менять было поздно. В доме хлопнула дверь, и я увидела на крыльце женщину. Конечно, я её узнала, хотя видела до этого только на старых фотографиях в бабушкином альбоме.
Невысокая брюнетка приятной внешности, но тонкие губы и длинноватый нос делали её лицо немного хищным. За прошедшие годы она изменилась, но несильно, немного поправилась, и волосы теперь забирала в строгую причёску. Тётя Надя, родная сестра отца. Она меня увидела, кажется, в первую секунду удивилась не на шутку, после чего руками всплеснула и поспешила вниз по ступенькам крыльца.
– Лада, ты приехала! И не предупредила! Отец-то как обрадуется.
Краем глаза я уловила движение рядом, поняла, что Роман смотрит на меня, очень внимательно.
Видимо, именно в этот момент к нему пришло окончательное понимание ситуации. И он был крайне недоволен. Но в данный момент мне было не до его чувств и ожиданий. Я смотрела на женщину, отпиравшую для нас калитку, видела её радостное лицо, и чувствовала огромную неловкость. Мы вошли во двор, тётя Надя протянула ко мне руки, желая обнять, а мне пришлось отступить.
– Тётя Надя, здравствуйте. Я Липа.
Её руки опустились, и улыбка померкла. На мгновение, но её разочарование было ощутимым и осязаемым. Она сделала шаг назад, присмотрелась ко мне, потом снова руками всплеснула, уже по мою душу.
– Липа, надо же… Совсем взрослая стала. А как на Ладу похожа, просто удивительно.
Я нервно улыбнулась.
– Не так уж и удивительно. Мы же близнецы.
Женщина закивала.
– Да, да, конечно. – Её взгляд остановился на мужчине за моей спиной. Я несколько растерялась, не знала, как его представить, а Роман сам прекрасно с этим справился. Даже руку тёте Наде протянул.
– Меня зовут Роман. Я муж Липы.
Я моргнула, потом кашлянула от неловкости. А нас, тем временем, в дом пригласили.
– Проходите, проходите. Юры, правда, нет, но он должен скоро вернуться. Вот он удивится. – Она снова оглянулась на меня через плечо. – Хорошо, что ты приехала, Липа. Мы ведь так и не встретились.
Эту тему я развивать не хотела, и поэтому лишь неловко улыбнулась. Мы прошли в дом, осмотрелись, на кухне нас за стол усадили, а на газ поставили чайник. Я не знала, что сказать, молчала и только осматривалась. Пока Роман Евгеньевич меня осторожно ногой не толкнул.
Тогда уже я к тётке обратилась, правда, перед этим поймала себя на мысли, что она тоже, по всей видимости, не горит желанием общаться, или, как я, не знает, что сказать.
– Тётя Надя, а Лады нет? Я так хотела с ней встретиться.
– Лады? Ну что ты, она здесь не живёт, она в городе.
– В Нижнем?
– То в Нижнем, то в Москве.
– В Москве? – не утерпел Роман.
– Ну, так у неё же работа. Она модель. Липа, ты знаешь? Ладочка для рекламы снимается.
Мы с Ромой переглянулись, а тётушке я поддакнула.
– Да, я видела.
– Она очень красивая.
«И мы совсем не похожи», съязвила я мысленно. Но заставила себя продолжить разговор.
– А в Москве она тоже снимается?
Тётя Надя налила нам чая, а сама обстоятельно кивнула.
– У неё много работы, но в Москве, в основном, на показах. Как уедет туда, бывает, по два месяца не появляется. Вот недавно только приехала на выходные, и обратно.
Рома рядом со мной кашлянул в кулак. Выражение на лице невесёлое. И чтобы как-то себя развеселить, он взял пряник из вазочки и откусил сразу половину.
А я решила «подивиться».
– Надо же, какая она молодец.
– Да, да. Лада выросла очень целеустремлённой девочкой. А ты? У тебя как?
– А я в банке работаю. Я экономист.
– Правда? Надо же. Это ты в Витю пошла. У него ведь бизнес, он тоже в Москве живёт. А там всё так сложно.
Я пила чай маленькими глоточками и мечтала уйти поскорее.
– Но у тебя зато семья, муж. Детишки есть?
Роман Евгеньевич положил руку на спинку моего стула, и ответил за меня.
– Нет, детей пока нет. Мы поженились недавно, три месяца назад. Да, милая? – Я кивнула через силу. – Надежда…
– Антоновна, – подсказала та.
Рома кивнул.
– Антоновна. А вы не могли бы нам дать номер Лады? Липа так хотела с ней встретиться. Мы и на свадьбу её хотели пригласить, а не смогли с ней связаться.
– Да где же с ней свяжешься! Она три месяца назад в Питере была.
Рома сокрушённо покивал.
– Да, какая бурная у неё жизнь, сплошные разъезды. А сейчас она где?
– Так уехала! Отдыхать уехала, в этот… Как его? Таиланд!
– А позвонить ей можно?
– Она сама звонит, вчера вот звонила, сказала, что всё хорошо у неё. Может, подольше останется, работу ей там предложили.
– С ума сойти, – потрясённо вздохнул Роман Евгеньевич. На меня посмотрел, а Надежде Антоновне сказал: – Хотя, я верю. Если она такая же красивая, как моя Липа, то должна быть нарасхват.
Тётя Надя снова ко мне присмотрелась, сравнивая. Но особого удовольствия я в ней от увиденного не замечала.
– Они очень похожи, даже причёски одинаковые.
Я тётке улыбнулась.
– Лада настояла на этой стрижке.
Тётя Надя непонимающе моргнула.
– Ты виделась с Ладой? Когда?
Пришла моя очередь «удивиться».
– А она вам не рассказывала? Она приезжала ко мне совсем недавно. Мы так хорошо поговорили, посидели. – В пылу истории я протянула руку и накрыла ладонью пальцы Романа Евгеньевича. – Жалко Рома был в командировке, не получилось у них встретиться. Вот мы и решили заехать, повидаться. Не думали, что она в отъезде. Да и Лада не рассказывала особо про свою карьеру. Наверное, поскромничала.
Тётя Надя присела с нами за стол, подбородок рукой подпёрла, кивала, слушая наши сказки. В общем, разговор наш ни к чему не привёл. Разве что Роман Евгеньевич удостоверился, что про сестру я ему не вру, и даже фотографии смог в гостиной посмотреть. Кстати, одна из них была точной копией портрета, что висел в его квартире. Когда он снимок увидел, его лицо почернело, как грозовая туча. А я поняла, что можно уходить. Пообещав ещё обязательно их с дядей Юрой навестить (как-нибудь, лет через пять), я с тётушкой простилась, и с огромным облегчением покинула её дом. Рома кипел от возмущения, причём не стеснялся в выражениях, и пока мы выезжали из Рубцово, я услышала от него много познавательного. И про сестру, и про всю женскую половину человечества в целом. Я молчала, ни спорить, ни обсуждать не собиралась.
Смотрела в окно, а Роман Евгеньевич душу отводил. Я не вникала и не вслушивалась в его слова. А потом он тронул меня за плечо, я от мыслей своих очнулась, голову повернула, и поняла, что мы стоим на светофоре, а Рома молчит и смотрит на меня. Потом кивнул.
– Ты чего?
Я головой покачала, но в следующую секунду у меня вырвался судорожный вдох, выдававший моё внутреннее состояние, и пришлось признаться:
– Я ей была не интересна. У них Лада есть, а я… Чужая.
Он помолчал, обдумывал, потом спросил:
– Сильно расстроилась?
– Я не знаю. Может, именно расстроилась. Потому что мне не обидно, я понимаю… Просто я знаю, что они не хотели, чтобы мы с Ладой общались. Никогда не хотели, а сейчас мы взрослые, но ничего не изменилось. Я всегда буду чужой. И непохожей на неё.
– А ты хочешь быть похожей?
Я помолчала, отвернулась, и тихо призналась:
– Я бы хотела быть кому-то нужной. Как она.
