Текст книги "Такое вот кино (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Я нашла!
– Вот ты молодец.
– Не кидай его куда попало, он между подушек диванных провалился.
Сашка подошёл, рядом со мной сел, телефон в карман сунул, а сам на меня смотрел. Пытливо так, разглядывал, после чего поинтересовался:
– Чем займёшься по возвращении?
– Буду работу искать.
– Хорошее дело. С новыми силами?
Я с готовностью кивнула. Он подбородка моего коснулся, большим пальцем очертил мою нижнюю губу, щурился почему-то. Мне очень хотелось отвернуться, но я не осмелилась, только глаза опустила.
– Тань, нам было хорошо вместе. – Сашка улыбнулся. – Кстати, я понял, что будет хорошо, ещё в самолёте.
– Врёшь.
– Честное пионерское. – Он взял меня за руку, поднял её и поцеловал в запястье. А сам с меня глаз не спускал. Но я не волновалась, не млела от его прикосновений и ласк, мне наоборот прекратить всё хотелось, а ещё лучше сбежать. Мне не нравилось это прощание. А Сашка ещё и пообещал зачем-то: – Всё у тебя будет отлично. Только Ленку слушай. Хоть иногда.
– Чтобы она меня окончательно испортила?
– Ну, думаю, до «окончательно» тебе ещё очень долго. Но иногда отвлекаться надо. А то ты слишком любишь думать и анализировать, когда-нибудь взорвёшься.
Меня раздражало, что он мнит из себя знатока моей души, в конце концов, он обо мне ничего не знает, и какая я на самом деле – тоже не знает. Для того, чтобы узнать человека – мало с ним спать. Но мне опять же не хватило смелости это сказать, глядя Сашке в глаза, не хотелось портить последнюю встречу. Да и к чему? Он не знает меня, и не узнает никогда. В этом и есть изюминка наших отношений.
Я ответила на поцелуй, потом на ещё один, но затем я Сашку оттолкнула. Он хотел секса напоследок, на прощание так сказать, но для меня это было слишком.
– Когда тебе номер сдавать?
– Через полчаса.
– Ну и отлично.
Он всё понял и отодвинулся, правда, усмехнулся. И повторил за мной эхом:
– Отлично. – А позже, когда мы из номера выходили, сказал: – Я могу оставить тебе свой номер.
Я вроде бы удивилась.
– Зачем?
Сашка понимающе усмехнулся.
– Не нужен?
– Нет. Звонить-то я не буду.
– Жить – штука странная, Танюш.
– Не настолько.
Пока в лифте спускались, молчали. Это было странно, мы раньше никогда не замолкали, а уж тем более неловкости не чувствовали, а сегодня всё шиворот навыворот. Я даже порадовалась, увидев сестру в холле. Она Сашку на прощание обняла, расцеловала, словно он родным человеком был, и расставились они надолго, но не навсегда, а я за ними со стороны наблюдала полным скептицизма взглядом. У меня внутри всё бурлило, я злилась, но не могла понять, на кого именно – на себя или на Сашку. Перед тем, как в такси сесть, он ко мне подошёл, а я краем глаза заметила, что Ленка поторопилась убраться подальше от нас, видимо, чтобы не смущать, меня в первую очередь. А Сашка стоял передо мной, руки в карманы лёгких брюк сунул и на пятках качнулся. Несколько секунд меня разглядывал, а потом сделал шаг, придвинул меня к себе.
– Тань, всё ведь хорошо? Это была классная неделя. – Наклонился ко мне и коснулся лбом моего лба.
– Да.
– Да?
Я растянула губы в улыбке.
– Не переспрашивай меня. Ты же знаешь…
– Раздражает, знаю. – Подбородок мне пальцем приподнял и поцеловал. Поначалу едва коснулся губами моих губ, даже отстранился, но потом вроде одумался, и поцеловал по-настоящему. А когда отодвинулся, я так и осталась стоять с закрытыми глазами. Почему-то в этот момент я себя ненавидела. А Сашка попросил: – Будь умницей. – И пошёл к такси. Я поняла это только, когда глаза открыла, и поняла, что его рядом уже нет. Махнула рукой на прощание, потому что он на меня обернулся, а когда машина отъехала, тихо и несчастно поинтересовалась у самой себя:
– Ну почему я должна была его провожать? Судьба у меня такая, что ли?
Последний вечер мы с Ленкой провели скромно. Сходили в ресторан поужинать, а после устроились на балкончике своего номера, в плетёных креслах и с бокалами вина в руках. Смотрели на небо, на море, дышали особым отпускным воздухом, и по большому счету молчали. А утром сходили на пляж, попрощаться с морем, искупались в последний раз, а затем отправились в номер, собирать вещи. Я всеми силами старалась не думать о Сашке. Как он долетел, к кому и вспоминает ли обо мне, или всё оставил здесь, в Испании, а в самолёт сел с лёгким сердцем, без всяких сожалений. А вот у меня они есть. Вряд ли я ещё когда-нибудь осмелюсь повторить сей опыт, как выяснилось, а точнее, подтвердилось: я не способна на лёгкие, бездумные отношения.
– Вот и всё, – сказала Ленка, когда мы устроились в самолёте. Достала из сумки шоколадный батончик, разделила его по-честному, и протянула мне половину. – Отпуск всегда быстро кончается, – пожаловалась она мне.
Я кивнула, хотя не была с ней согласна. Мне прошедшая неделя годом показалась. Я посмотрела в иллюминатор, и вдруг поняла, что хочу домой. На самом деле хочу, я соскучилась и кое в чём запуталась, а разобраться в себе можно только дома.
Чёрт с ним, с этим отпуском!
4
Родной город встретил проливным дождем. Я из такси вышла и тут же промокла до нитки. К тому же, таксист попался абсолютный хам, не чуткий и не вежливый, помогать мне совершенно не собирался, даже носа из машины не высунул, и поэтому мне пришлось самой доставать чемодан из багажника. Я все на свете прокляла, пока дотащила его до подъезда, и только за дверью вспомнила, что забыла в машине шляпу. Выглянула на улицу, но автомобиля уже и след простыл. Оставалось только сплюнуть с досады. Хорошо хоть дома никого не было, я не была настроена общаться, если честно. Но родители, видимо, успокоились, как только отправили меня в Испанию, и поспешили вернуться на дачу, где проживали круглый год и лишь изредка появлялись в нашей городской квартире. Сейчас я была рада тишине. Полет, дорога от Москвы – меня попросту вымотали. Больше всего хотелось принять душ и лечь спать. Где-то посреди пути от столицы я пожалела о том, что не приняла приглашение сестрицы остаться на ночь у нее, но сейчас, добравшись до родного дома, была рада. Чемодан бросила у дивана в гостиной, скинула с ног насквозь промокшие босоножки и тяжело опустилась в кресло. Глаза закрыла. Дома. Я дома! Вот и приехала из Испании, а ведь, помнится, десять дней назад уезжала с тяжелым сердцем и с таким чувством, будто навсегда уезжаю. А точнее, сбегаю.
Не успела я перевести дух, как зазвонил телефон. Я недовольно покосилась на него, нехотя потянулась за трубкой.
– Слушаю.
– Ты дома! Слава Богу! – Мама, кажется, всерьез обрадовалась. – Я уже переживать начала. Ну как дела? Все хорошо? Как долетели? Как ты доехала?
– Мама, – я попыталась вклиниться в ее монолог. – Я за тобой не поспеваю, – пожаловалась я.
– Потому что я волнуюсь! И папа волнуется, – уверенно заявила она, но тут же исправилась: – Правда, он еще на работе.
Я усмехнулась.
– Конечно.
– Ты попала под дождь?
Я пригладила сырые волосы.
– Вымокла немного.
– Немедленно прими горячую ванну. И чаю выпей!
– Вообще-то, я есть хочу.
– Тогда поешь, – согласилась мама, а когда я поинтересовалась, что у нас в холодильнике, в задумчивости промолчала.
– Пиццу закажу, – благосклонно отозвалась я.
– Расскажи мне про Испанию. Что ты там видела? Я подумываю папу в отпуск туда завлечь. Стоит?
Я в смущении потёрла кончик носа, после чего принялась сочинять на ходу, пытаясь не думать о том, что стыдно врать родной матери.
– Конечно, стоит, мам! Очень красивая страна. А сколько там достопримечательностей! Мы столько всего посмотрели… с Ленкой. Столько всего, что я совершенно запуталась в названиях. Но зато привезла тебе путеводитель! – вдруг вспомнила я. – Он с фотографиями. Посмотришь и решишь. Но съездить стоит. Кстати, когда у папы отпуск?
– Когда он решит, что выдохся. Не знаешь, что ли? Познакомились с кем-нибудь? – совсем другим тоном поинтересовалась любопытная мама.
– Что ты имеешь в виду?
– Людей, Таня. Женщин, и мужчин, конечно, тоже.
– Да так… Мы были заняты. Экскурсии, экскурсии… – Я ужасная дочь, это точно. – А все свободное время на пляже проводили. А у нас дождь, – тяжеловесно перевела я разговор на другую тему, точнее, попыталась это сделать.
– Да уж, третий день льёт. Но ты какая-то загадочная. Точно ничего от меня не скрываешь?
Я скрестила пальцы.
– Нет.
Услышала, как мама недоверчиво хмыкнула.
– Ладно, я приеду завтра и допрошу тебя, как следует.
Я мысленно приуныла, но что могла сказать? Не приезжай? Поэтому отозвалась, как послушная дочка:
– Хорошо, мама.
Распрощавшись с матерью, я заказала пиццу, узнала, что доставка будет только через полчаса, и решила, что за это время вполне успею принять душ. Чемодан так и остался в гостиной, только чуть накренился, привалившись к дивану, видно тоже устал, но я его проблемы была не в состоянии решать. Через полчаса встретила курьера из пиццерии, завернутая с ног до головы в махровый халат, расплатилась, заперла за ним дверь и прошла на кухню. Из коробки вкусно пахло, пицца была горячая и на вид аппетитная – моя любимая, с салями и огурчиками. Я включила чайник, присела на стул у кухонного окна и, взяв из коробки кусок пиццы, принялась жевать, слушая кряхтение закипающего чайника и глядя за окно, на пасмурное небо и капли дождя, упруго бьющие по асфальту. Вдруг стало не по себе, даже чуточку тоскливо. Невольно задумалась о том, чем бы мы в это время занимались в Коста дель Соль, с сестрицей, с её Фредом, с Сашкой. А сейчас я сидела одна в большой квартире, и это была моя жизнь. Именно такая, с пониманием того, что и завтра никто не приедет и ничего не изменит. Мама, конечно, наведается, задаст мне сто и один вопрос, а потом поспешит к папе, кормить его ужином. А мне снова нечем будет заняться. Конечно, можно поехать к родителям и пожить с ними… сколько захочу, но суть в том, что я не хочу. Я хочу чего-то нового, а не одиночества.
За всеми этими мыслями, я не заметила, как умяла три куска пиццы, и из-за этого опять же расстроилась. Я из тех женщин, которые свои проблемы заедают, как бы банально это не звучало. Мне срочно нужно придумать какую-нибудь цель, чтобы времени на дальнейшие страдания и тоску не осталось. Как назло, словно подслушав мои мысли, мимо моего дома прошёл Вовка: широко шагал, перескакивал через лужи и придерживал чёрный зонт, который рвало ветром из его рук. Конечно, он и понятия не имел, что я за ним из окна наблюдаю, он торопился домой, к жене, а я даже со стула привстала, чтобы проводить его взглядом до угла дома. Конечно, в своих мечтах, все прошедшие с нашего расставания месяцы, я рисовала себе, что в один прекрасный день Вовка одумается, придёт ко мне и будет на коленях умолять его простить. Мне на самом деле этого хотелось. Но он не пришёл. А уж когда я узнала о беременности его суженой, то и мечтать перестала. Стало ясно, что если Вовка и одумается когда-нибудь, то это уже ничего не изменит.
Самое трудное в нашем расставании было привыкнуть к отсутствию этого человека в своей жизни. Ленка права, я отдала Вовке десять лет. Да даже больше! Мы учились в параллельных классах, и я влюбилась в него с первого взгляда, как только увидела на линейке первого сентября, когда перешла в седьмой класс. Как оказалось, Вовка перевелся к нам из другой школы, и хотя жил недалеко от моего дома, мы до этого момента почему-то не встречались. Зато для меня эта встреча стала судьбоносной. Ленка с Дашкой надо мной посмеивались, поддразнивали, а я продолжала грезить о нём, о нашей любви и будущей счастливой жизни. И это всё при том, что Вовка до десятого класса о моём существовании и не подозревал. Он всегда был симпатичным, я бы даже без лишнего стеснения сказала – красивым, и отбоя от девушек у него не было, еще со школы. Я же никогда неземной красотой не отличалась, к тому же, без конца комплексовала и худела, и поэтому любила Вовку издалека, ни на что особо не надеясь. Со стороны наблюдала за тем, как он общается с моими одноклассницами, и по-черному тем завидовала. Но, в конце концов, судьба нас всё-таки свела, на подготовительных курсах в институт. Встретились, выяснили, что Вовка всё же знает, как меня зовут, и сели за одну парту. Помнится, я на первом занятии сидела в полуобморочном состоянии, не веря, что предмет моих мечтаний совсем рядом – только руку протяни, и даже разговаривает со мной, рассказывает что-то, а я лишь бездумно киваю и улыбаюсь. Парой мы стали далеко не сразу, но всё равно как-то неожиданно для всех окружающих. Для моих родителей появление Вовки ознаменовало начало новой эры – дочка выросла, а вот для Вовкиных друзей его выбор показался весьма странным. Но и это прошло со временем. Мы хоть и ссорились порой, скандалили, но не расходились, и, в конце концов, все смирились, и иначе, как единое целое, нас не воспринимали. Родители – и мои, и его, – всерьёз ждали, когда мы объявим о приближающейся свадьбе, да и я ждала, что скрывать-то, но у Вовки постоянно находились какие-то причины и доводы, чтобы подождать и на мне не жениться. Ленка обвиняла меня в отсутствии гордости и характера, говорила, что нужно взять Вовку… за одно место, чтобы не отвертелся, и сделал, наконец, важный шаг. Ведь где это видано, шесть лет ходить вокруг да около, и не жениться? А мне не хотелось заставлять. Мне хотелось, чтобы он сам захотел, чтобы понял, насколько сильно я его люблю, насколько хочу сделать его счастливым, и что семья – это не страшно и не рано, мы ведь уже институт успели закончить. Вовка это на самом деле понял, вот только не со мной. Не успел он устроиться на новую работу, как на него снизошла великая любовь, вот только мне он об этом сообщить как-то позабыл. Наверное, по привычке продолжал приходить ко мне, что-то обещать, кивать, слушая мои наставления, а потом в один прекрасный день сообщил, что женится, но не на мне, а на какой-то непонятной Олесе. И ещё так трогательно попросил:
– Прости.
Вот так я и осталась неудел. Была я девушка занятая, почти замужняя, и в один день превратилась в брошенную и несчастную. Не скажу, что я с Вовкой была особо счастлива, особенно в последние три года, но он был родным, близким и понятным, и все наши проблемы воспринимались, как само собой разумеющееся, и у меня мысли не возникало, что что-то идет не так. Я готова была бороться и проблемы решать, но это я была готова, а он – нет, попросту не захотел. У него появилась Олеся, и с неё он пылинки сдувал. Иногда мы сталкивались на улице, всё-таки живём рядом, и мне приходилось отворачиваться, хотя и понимала, что нужно одарить бывшего возлюбленного убийственным взглядом и гордо прошествовать мимо, но у меня никак не получалось. Вот Ленка или Дашка, они бы смогли, точно. А я дефектная, что ли?
– Чем собираешься заняться? – спросила мама, когда приехала следующим утром. – План составила?
– Нет, – покаялась я и вытянула босые ноги, провела ступнями по мягкому ворсу ковра. – Но что его составлять, мам? Нужно искать работу. Нужно разослать резюме, расписать свои идеи. А идеи у меня есть!
– Это очень хорошо. – Мама прогуливалась по нашей гостиной с таким видом, будто не дома находилась, а в гостях. Оглядывалась и хмыкала время от времени. Потом присела за стол, придвинула к себе вазочку с вареньем и поднесла ложку ко рту. А я невольно пригляделась к ней. Мама у меня красивая, и молодая, я очень ею горжусь. Папе повезло, это без сомнения, и самое главное, что он это понимает, и жену старается баловать. Единственное, что в маме меня смущает, так это то, что с тех пор, как мы с Дашкой достигли определённого возраста, она всеми силами старается стать нам подругой. А выходит у неё не очень, материнское беспокойство всё равно вылезает на первый план, смешивается со стремлением сгладить наши отношения дружбой, и получается полная ерунда. Не знаю, как Дашке, а мне совсем не хочется с мамой откровенничать, а уж тем более, когда она начинает лезть в душу. Делает это заведомо лёгким тоном, а мне всё равно хочется покраснеть и убежать. Но и маму стараюсь поддерживать, понимаю, что она изо всех сил старается быть в курсе радостей и тревог своих дочерей, пусть те и выросли, но она стремится оставаться для нас главным советчиком и тихой гаванью. Разве это не достойно уважения?
– А может мне податься, как Вовке, в рекламу? Как думаешь, мам?
Та ложку облизала, а сама нос сморщила.
– Ты же не любишь рекламу.
– Зато есть люблю, и желательно не один раз в день.
– Прекрати! – Мама легко отмахнулась. – У нас папа есть. Когда мы женились, он клялся, что мечтает лишь об одном: содержать меня и наших детей всю оставшуюся жизнь. И заметь, у него неплохо получается.
Я рассмеялась.
– Но мне же стыдно!
– Ты творческая личность, Тань, тебе нужно вдохновение. Ты же говорила, что хочешь поработать над одним проектом…
– Но это опять: ждать у моря погоды.
– У тебя денег нет?
– Есть пока…
– Вот и замечательно. Лучше расскажи мне про отпуск. Не поверю ни за что, что вы там ни с кем не познакомились. Зная нашу Ленку!
Я поневоле улыбнулась.
– Это точно. Она уже на третий день выбрала себе постоянного поклонника.
– А ты? – Мама не на шутку заинтересовалась, и наградила меня тем особенным взглядом – смесь женского любопытства и материнского беспокойства, от которого мне и хотелось краснеть.
– Ну, мам…
Она ткнула в меня пальцем.
– Так, ты уходишь от ответа, смущаешься, значит, кто-то у тебя появился!
– Как появился, так и растворился в неизвестности. Мама, это было в другой стране!
– Курортный роман? – ахнула она, а на меня кинула незнакомый взгляд, изучающий. Мама прищурилась, а я поторопилась нахмуриться и пока по-хорошему попросила:
– Не смотри на меня так.
– Откуда он?
Я помедлила с ответом, но знала, что мама не успокоится. Легче рассказать. Придумать что-нибудь, чтобы успокоить, а потом заверить, что курортные отношения абсолютно меня не волнуют.
– Из Москвы.
– Молодой, красивый?
– Что есть, то есть, – признала я, правда, весьма неохотно.
– Вот видишь! А я тебе говорила, что эта поездка пойдёт тебе на пользу. А папа не верил! Вы обменялись телефонами?
– Нет, конечно.
– Почему «конечно»?
– Потому что курортные романы заканчиваются на курорте. Разве нет?
Мама развела руками.
– Откуда мне знать? Я всегда отдыхать езжу с твоим папой.
– Тебе везёт.
– Это, конечно, спорный вопрос, но… Ладно, главное, что в твоей жизни случилось что-то, а вернее, кто-то, кроме этого мелкого пакостника.
Я согласно кивнула. Просто для того, чтобы не спорить. Родители так и не смогли простить Вовке предательство. Столько лет считали его зятем, а когда он отколол номер с женитьбой на чужой девице, не на шутку обиделись за меня. И всё ещё ждали от него объяснений и полноценных извинений, хотя я и говорила, что мне это совершенно не нужно. Толка от его извинений, если он потом к жене беременной вернётся, а меня только в дурацкое положение поставит.
К реальности я вернулась довольно быстро, оставив воспоминания об отпуске в прошлом. Она сама меня догнала и пнула. Деньги стремительно заканчивались, у папы просить гордость не позволяла, и я решила, что пора искать серьёзную работу. Даже если и в рекламе. А что? Я вполне могу потерпеть, некоторое время, пока не стану знаменитым дизайнером интерьеров. Конечно, мысль о том, что придется придумывать интерьеры для мебельных каталогов, меня в тоску вгоняла, мне хотелось работать для людей, творить, радовать окружающих своим творчеством, но пока никто не спешил доверить мне свои дома и квартиры. За всю мою карьеру, правда, хочу заметить – недолгую, мне удалось воплотить в жизнь лишь два своих проекта, и то это были конкурсные работы. Но меня хвалили и пророчили большое будущее, которое, видимо, задерживается где-то и не спешит свершиться. Вот и приходится мне о рекламе задумываться всерьёз. Кстати, есть у меня где-то визитка, что мне вручили с предложением о работе. Вот только было это год назад, но я так и не позвонила, была окрылена похвалами, полученными после удачного открытия кафе, и уверена, что в дальнейшем мне по мелочам размениваться не придётся, заказы пойдут один за другим. Надежды не оправдались, а воспользоваться номером телефона на визитке гордость не позволила. Но теперь, думаю, гордость надо попросить помолчать, если она не хочет вместе с хозяйкой с голода умереть. Мои финансовые дела находятся в плачевном состоянии, даже мой отпуск в Испании папа с мамой оплатили. Вот до какой степени всё плохо. Может, не отмахиваться от предложения Ленки в Москву перебраться? Если в родном городе с работой не сложится, так и придётся в столице счастья искать.
В поисках работы прошли две недели. Я рассылала резюме, распечатывала дипломы и грамоты, и пока ещё не теряла надежды, и до рекламных агентств дело ещё не дошло, но каждый день проверяя электронную почту и не находя ответов, впадала во всё в большее уныние; и на всякий случай наметила ходы к отступлению, то есть несколько агентств, предложения о работе от которых я могу принять с благосклонностью и смирением. Правда, в этом списке не было самого крупного городского агентства, в котором вот уже полгода трудился Вовка. Туда меня и медовым пряником не заманишь.
Ленка моими успехами в поиске работы тоже сильно интересовалась и звонила через день, в ожидании результата. А когда понимала, что порадовать мне её пока нечем, приказывала не унывать и знать себе цену.
– Нельзя продавать себя задёшево, – поучала она меня. – Иначе они и будут к тебе относиться, как к дешёвке. А ты – талант, так им и говори!
– Обязательно скажу, – усмехалась я. – Городской уникум.
– Главное, правильно себя подать, – презрительно фыркала Ленка, которая свято верила в то, что наглость – второе счастье. С этим я спорить не осмеливалась, проблема в том, кому в какой мере этой самой наглости отмеряно.
– Приезжай на выходные, – позвала она меня позавчера. – Сходим куда-нибудь, проветримся.
– Не знаю, – засомневалась я.
– Купим тебе обалденный деловой костюм. В нём тебя на любую работу возьмут!
– На обалденный у меня денег нет, – пожаловалась я, потому что сама идея мне пришлась по душе.
– У меня есть, – успокоила Ленка. – Потом отдашь, с первой зарплаты. Приедешь?
Я сомневалась ещё пару секунд, но потом согласилась.
– Приеду. Дашку навещу заодно.
– Вот, посмотрим, кого она на этот раз заарканила.
Надо сказать, что сестра, Дашка то есть, а не Ленка, нашему визиту не слишком обрадовалась. Её заметно перекосило, когда она нас на пороге узрела, но в квартиру впустила, совести, видимо, не хватило выгнать. О чём ей Ленка торжественно и сообщила, перед этим похвалив за сдержанность. Надо сказать, что мне к тому моменту было абсолютно всё равно – рада Дашка моему приезду или нет. Я настолько устала, что просто рухнула в кресло и тут же туфли с ног скинула. Всё-таки пятичасовая поездка из родного города в Москву (это считая полуторачасовую пробку на въезде!), а потом эпопея с магазинами в поисках сногсшибательного костюма, меня заметно утомили, я попросту обессилила. О чём Ленке и сообщила, пытаясь намекнуть, что к Дашке я уже совсем не хочу, а хочу в ресторан, в тот итальянский ресторанчик, в котором мы ужинали в прошлый раз, и где подают изумительную карбонару. Но Ленка была непреклонна. Её разобрало любопытство, а это очень серьёзно. Она хотела выведать у Дашки все подробности и сделать это немедленно, даже посмотрела на меня с обидой, когда я на ресторан намекнула.
– Я и так долго жду! А тебе не интересно разве? Эх ты, она твоя сестра родная!
Стало немножко стыдно, но скорее от Ленкиного тона, а не от слов. И я согласилась. А как только увидела тоскливое выражение на Дашкином лице, снова пожалела о том, что не настояла на ресторане.
– Могли бы и позвонить, – проворчала Дашка. – Вдруг бы меня дома не оказалось?
– Поэтому и не позвонили. Когда звоним, тебя дома никогда не оказывается, и ты об этом заранее предупреждаешь.
Дашка презрительно фыркнула. Затем присмотрелась к нам повнимательнее.
– Какие-то вы странные… Загорелые.
Я глаза закатила, а Ленка важно подбоченились.
– Так испанские пляжи – это тебе не хухры-мухры.
– Вы в Испанию ездили?
– Звонила бы почаще родителям, знала бы, – съязвила я, а сама уставилась на вечернее платье сестры, что висело на приоткрытой дверце шкафа. Надо сказать, что квартира у Дашки не очень, не смотря на загадочного «крутого мужика», о котором мне Ленка все уши прожужжала. Как жила Дашка в съёмной однокомнатной «хрущёвке», так и живёт до сих пор, и трудится всё там же – обыкновенной секретаршей мелкого пошиба, хотя и врёт время от времени, что заделалась фотомоделью. Ленка, если сравнивать, вперёд вырвалась: и квартира, пусть и маленькая, ей принадлежит; и роман у неё с шефом, кажется, серьёзный, жаль только, что он женат. Что-то мне подсказывает, что Ленка не отказалась бы за Бурова замуж сходить.
Дашка после моих слов скривилась.
– Мне они вряд ли путёвку оплатят.
Я вспыхнула.
– С чего ты взяла, что это они?.. Я сама…
– Ври кому-нибудь другому.
– Дашка, расскажи о своём новом ухажёре, – не утерпела двоюродная сестрица. Уселась за стол и нагло долила в пустой стакан остатки апельсинового сока из графина. Дашка всегда пила только свежевыжатые соки, не жалела на это времени, и говорила об их пользе всегда назидательным тоном, чем меня жутко раздражала. – Я вас в ресторане вместе видела. А ты даже не подошла, – с обидой закончила Ленка.
– Я была несколько занята, если ты не заметила, – едко проговорила Даша. Присела на диван и закинула ногу на ногу. Выглядела вызывающе и в то же время, торжествующе. Я заподозрила неладное.
– Ты замуж собралась?
– Ну хоть кому-то надо в этой семье замуж выходить. А не только ждать у моря погоды.
Я не стерпела, нахмурилась, обдумывая возможный ответ, ничего достойного не придумала и лишь пробормотала:
– Посмотрим, посмотрим…
Дашка фыркнула.
– Тань, в этом вся твоя проблема: ты все и смотришь, и смотришь. Вместо того, чтобы действовать.
– Действовать? На аркане в загс тащить?
– Сама не потащишь, так и останешься стоять посреди улицы. Так хочешь?
– Что ты к ней пристала? – решила за меня Ленка вступиться. – Ты сама еще не больно развыходилась.
– А ты вообще молчи, со своим Буровым.
– Тань, скажи ей, а?
– Что? Я тебе говорила, что нам не нужно было приходить. Она вся из себя, нового поклонника нашла, а толку, как всегда, ноль.
– Это от тебя толка ноль!
Я с кресла поднялась, на сестру взглянула с превосходством и сообщила:
– К твоему сведению, у меня роман!
– Вовка от жены сбежал? – с некоторым пренебрежением подивилась Даша. – Быстро он, однако.
– Это не Вовка.
– Всё интереснее и интереснее. Ну-ну, и что за принц?
Я в легкой панике глянула на Ленку, а та вдруг заважничала, выпрямилась, плечи расправила, сразу мою идею поняла. И уже вместо меня, прежде чем я успела решиться, выдала жареный факт:
– Москвич, молодой, красивый. Зовут Александром. Думаешь, она просто так приехала?
Дашка наигранно всплеснула руками.
– Я в шоке.
– Между прочим, это правда, – встряла я, устав от насмешек и подколок родной сестры. – Мы в Испании познакомились.
– Да? И ты ему объяснила, сколько лет ему придётся изображать из себя трепетного рыцаря? А потом – непременно жениться!
– Можно подумать, что ты замуж не хочешь! Только и делаешь, что всем своим «женихам» мозги крутишь, а они все сбегают от тебя, никто ещё не женился!
Мы с сестрой замерли, в гневе глядя друг на друга, совсем как в юности. В душе сплошные претензии и обиды.
– Женится.
– Не женится, – попыталась обуздать я её самолюбие.
– Спорим?
– Вот ещё!
– Спорим, что женится? А ты со своим курортным принцем пролетишь. Как всегда, впрочем.
Я руку в бок упёрла. Если честно, раздумывала. В том, что я с «принцем» пролетаю – уже свершившийся факт, а вот на то, что и сестра останется не удел в очередной раз, поспорить как раз можно. Только нужно выяснить каков будет приз.
– Если я выиграю, отдашь мне свою машину, – выдвинула Дашка условие. – Ты всё равно ею пользуешься три раза на году. А мне пригодится.
Ленка попыталась возразить.
– А тебе зачем? Тебе муж купит.
Даша одарила её едким взглядом.
– А я хочу.
– А я что получу? – заинтересовалась я. Ленка дёрнула меня за руку, видимо, предостерегая, но я не вняла совету. Смотрела на Дашку и с нетерпением ждала ответа. Та пожала плечами, оглядела свою маленькую комнату, будто выискивая достойную компенсацию. И тогда я придумала сама: – Отдашь мне бабушкины жемчужные сережки.
– Вот ещё!
Я ядовито улыбнулась.
– Они мне всё равно идут больше. К тому же, ты же не собираешься проигрывать?
Ленка печально покачала головой, а когда мы покинули Дашкину квартиру, и за нами с силой захлопнулась входная дверь, пожаловалась:
– Ты всерьёз обменяешь машину на сережки?
– Ты забыла, как я езжу? Это будет акт милосердия, по отношению к окружающим. – Я хлопнула ладонью по кнопке вызова лифта, и усмехнулась. – К тому же, машина оформлена на папу, вот пусть она с ним и договаривается потом.
Ленка почесала кончик носа, затем хмыкнула.
– Умно. А сережки тебе на самом деле больше идут.
– Да.
– А где ты возьмёшь парня?
– Какого парня? – не на шутку растерялась я.
– На Сашкину роль.
Я отвернулась от неё.
– Можно подумать, что можно найти копию. Другого такого бабника на свете нет.
Ленка вошла в кабину лифта, привалилась к стене, и призадумалась, сложив руки на груди.
– Не знаю, я бы на твоём месте попыталась придумать, как Дашку вокруг пальца обвести. И машину при себе оставить, и сережки заполучить.
Я поневоле призадумалась, но надолго меня не хватило, отмахнулась в итоге.
– Ладно, посмотрим.
Вернувшись из Москвы, я прямиком отправилась на дачу, навестить родителей и рассказать им о Даше. Мама, узнав, что я к ней собираюсь, настоятельно попросила меня вызнать все подробности. Вызнать я, конечно, ничего не вызнала, но сделала вид, что с заданием справилась. Поведала родителям то, что они хотели знать, успокоила их. Я всегда так поступала. Потому что с сестрой по-другому не получалось. Не буду же я рассказывать им об очередном ухажёре и мечте стать замужней дамой, о походах в ресторан, о дорогущем вечернем платье, на которое она, без сомнения, всю свою зарплату потратила, и теперь живёт неизвестно на что. Нет уж, пусть всё это Дашка им сама рассказывает, если захочет, а после выслушивает наставления и слова переживания. Мне чужие проблемы не нужны, у Дашки никогда в запасе ни слова благодарности нет. Вместо этого я похвасталась матери обновкой, покрутилась перед ней, а потом рассказала, в какой конторе собираюсь счастья попытать.
– Чем чёрт не шутит, да, мам?
– Конечно. Я давно тебе говорила, что не нужно скромничать. Нужно брать быка за рога. Нужно прийти к ним, показать все свои дипломы и награды, а затем сделать им одолжение, согласившись на работу.
