Текст книги "Слепой кролик (СИ)"
Автор книги: Екатерина Радион
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 3
– Николь! Николь, просыпайся, мы доехали… – теплый голос Гена вырвал меня из столь дорогого красочного мира. Я дернулась, будто надеялась, что могу вновь попасть туда.
– Доехали? Мне снился такой хороший сон…
– Не ворчи, – он поцеловал меня в макушку, и я испуганно съежилась, таким непривычным оказался этот жест. Так делала только Корнелия, когда укладывала спать. – Я старше, так что давай ты будешь хорошей девочкой и будешь меня слушаться…
– Я взрослая, – нахмурилась я, пытаясь подняться.
– Да никто не спорит, что ты взрослая… Пойми, ты – маленький слепой котенок и тебе нужна моя помощь. Понимаешь?
Пришлось неуверенно кивнуть. Да, я не вижу, я вообще бесполезная… конечно мне нужна помощь! Но как можно ее вот так легко принять?
– Все, успокойся, слепой котенок. Я помогу тебе спуститься. Тут неудобная ступенька. И вообще, держись рядом, не хочу ловить тебя потом, – в его голосе появились нотки, столь знакомые по общению с Дрейком: легкое презрение, пренебрежение и собственное превосходство.
Против воли я сжала кулачки. Я не беспомощная! Сама смогу выйти.
Ну да… вышла. Проигнорировав протянутую руку, легонько коснувшуюся моей ладони, я сделала уверенный шаг вниз, но нога ушла дальше, чем я рассчитывала, и мне показалось, что я падаю. Зашипела, больно ударившись носом о плечо Гена.
– Дурочка, – прошептал он на ухо, помогая встать на ноги. – Будь хоть чуточку слабой. Да, тебе не нравится, но слабость не порок, а способ выживания.
Я гордо подняла голову и встала. Демоновы туфли на высоком каблуке. Как будто постоянно ходишь по натянутому канату: то влево накренит, то вправо. Будь проклят тот, кто их придумал!
Я услышала смешок Гена рядом и мысленно выругалась. Да, я должна сейчас смешно выглядеть: девочка в пышном платье, которую шатает от порывов ветра и у которой драконье гнездо на голове.
– Чего смеешься, думаешь, лучше выглядишь? – обиженно спросила я, поджав губы.
– М-м, ну да. Я хотя бы волосы расчесал, жертва похищения неведомой тварью, – я почувствовала, как он приблизился, и его рука прошлась по моим волосам. Острые когти чуть царапнули кожу. – Думаю, я успею и тебя в порядок привести, если ты не будешь дергаться.
Я испуганно застыла, понимая, что в такой одежде, да еще и в незнакомом месте мне с ним не справиться. У меня даже кинжала не было, а он отращивает оружие по желанию, вчера я не чувствовала этих когтей! Я неуверенно кивнула, и Ген начал приводить меня в порядок. Чувствовала, как он вынимает длинные шпильки и вкладывает в мою ладонь, после острые когти перебирали волосы на манер расчески, почесывая кожу головы. Надо признать, это было безумно приятно, но я сделала все возможное, чтобы этого ненароком не показать.
Ген заплел косу вокруг головы, отчего казалось, что я в короне. Судя по интонациям, которыми он разговаривал, ему это безумно нравилось.
– Я не понимаю, почему ты так радуешься…
– Ты красивая. А когда аккуратная красивая вдвойне.
– Тоже мне повод для великой радости, – хмыкнула я, отступая на шаг.
– Когда радуешься по всем возможным поводам, жить становится легче. Ты, похоже, еще не узнала о таком маленьком секрете. Ничего, я попробую научить.
Он говорил со мной, как отцы обычно разговаривают с маленькими дочерями: покровительственно и с огромным добром. Когда-то я безумно хотела, чтобы со мной кто-то поговорил именно так… Сейчас это вызывало лишь раздражение и желание уйти. Я взрослая! Я самостоятельная.
– Ты смешная, – судя по интонации, Ген улыбался, – И чем-то похожа на обиженного кролика. Когда-то у меня был такой…
– У рабов не бывает домашних животных, – огрызнулась я.
– Ну… смотря у каких. Мне одно время пришлось помогать на ферме. Знаешь… это был первый раз, когда я в осознанном возрасте попал на поверхность. Мне так понравилось! Солнце, оно такое яркое, и, хоть и слепило глаза, это было прекрасно. А эти запахи, ветер! Под землей нет жизни… там лишь ее подобие… Ты должна это знать лучше меня… Впрочем, я отвлекся. Я занимался кроликами, и был у меня один любимчик… И…
– Что «и»? – нахмурилась я, ожидая подвоха.
– Когда узнали, что я к нему привязался, его убили. С тех пор я не привязываюсь ни к чему. Чтобы у меня было нечего забрать, все просто, Николь. Но ты улыбнись.
– Чему улыбаться? Разве есть что-то, что заслуживает улыбки в этом дне?
– Конечно есть, – его пальцы легли мне на подбородок, и я почувствовала, как он заставляет меня смотреть вверх, как будто бы я могла заглянуть ему в глаза, – Ты на поверхности, у тебя новый хозяин, который может быть лучше предыдущего, разве это уже не прекрасно?
Я промолчала. Он выглядел слишком воодушевленным для того, чтобы ломать ему крылья. Я знаю, насколько это больно, Дрейк умудрялся делать это по нескольку раз за день. Я тоже умею. Но не хочу. Не хочу опускаться до уровня мерзкого чудовища!
Повисло молчание, вовсе не неловкое, но от этого не менее давящее. Оно будто шаль укутало нас, лишь шелестящий листвой ветер и шумное дыхание драконорожденного нарушали эту тишину. Подсознание говорило, что сейчас могли бы петь птицы, но крылатые молчали, оставляя наедине с собой.
Я наслаждалась этими моментами. Солнце больно жгло кожу, но мне было в радость. Все эти забытые ощущения действительно заставляли улыбаться. Хотелось как в детстве: прыгать и кричать, повалиться на траву и покатиться по полю. Собирать цветы и составлять букеты или плести венки. Это было великолепное чувство искреннего восторга.
– Вот видишь… я же говорил, что всегда можно найти радость, – прервал молчание Ген, приложив палец к моим губам.
Я поняла, что ему не нужен ответ и вновь нахохлилась. Он был странным и непонятным. Эти попытки то ли вывести на откровенность, то ли продиктовать свою волю, наплевав на мои чувства. Я не понимала, что движет им, и от этого было страшно.
А после нас разлучили. Люди в чуть позвякивающих доспехах, появились словно из ниоткуда. Мгновение назад вокруг была звенящая тишина, а потом я услышала лязг металла о камень и уловила кисловатый запах пота.
Меня, как вещь, закинули на плечо, после того как я несколько раз споткнулась. Я побоялась пикнуть, что металл наплечника больно упирается мне в живот, и что переноситься вниз головой неудобно. Я вещь… у вещей нет личного мнения. Вся радость вмиг улетучилась, как будто и не было ее вовсе. Я всей душой ненавидела это свое положение и мечтала от него освободиться, но не имела никакого, даже самого крошечного шанса.
Моим новым домом оказалась просторная, насколько я могла судить, комната. Полная женщин. Они пахли духами и сладостями, шуршание ткани их платьев напоминало скрежет металла о камень. А еще они не умолкали ни на секунду. Это напомнило мой личный филиал бездны. Как будто специально подбирали место, где мне будет как можно хуже. Змеиное логово, полное тех, кто сразу же возненавидел меня. Эти шепотки, которые, как они думали, были достаточно тихими для того, чтобы никто не услышал. Но обострившийся за годы слепоты слух доносил их услужливо, будто какой-то деликатес. Предположения кто я и что: игрушка, фаворитка, шлюха, конкурентка?
Я сидела на мягких подушках и гадала вместе с ними. И, надо признать, мне не нравились мои умозаключения, совсем не нравились. Еще когда я жила на поверхности, слышала о том, что многие богатые мужи заводят в своих поместьях специальные “женские” крылья, где находятся их любовницы. Пожалуй, это худшее из того, что могло мне достаться. Умереть на войне – хоть какая-то доблесть, честь или что-то в этом духе. Возвышенное, абсолютно бессмысленное, но воодушевляющее. Быть же чьей-то подстилкой… тем более если придется изображать радость и верность – пожалуй, весьма и весьма унизительно, если не сказать хуже. Это настолько низко, что впору попытаться наложить на себя руки.
– Ну здравствуй, слепая девочка, – я так сильно погрузилась в свои мысли, что не заметила, как рядом оказалась одна из местных дам. Она шептала мне прямо в ухо, и от ее теплого дыхания мурашки поползли по спине.
Я резко отскочила в сторону, покатившись по полу.
– Лирия, а ты умеешь внушать ужас. Даже тем, кто тебя не видел, – захихикала девушка в стороне. Вскоре ей завторили другие.
Я попыталась встать, но острый каблук придавил мою кисть. Я зашипела от боли.
– Здравствуй, слепая девочка. Что надо отвечать, когда с тобой здороваются? Или ты невоспитанная дикарка? Девочки, она дикарка? – они, эти ядовитые змеи, согласно загомонили, – А дикарке не нужны украшения.
Каблук еще сильнее впился в мою руку и та, что звалась Лирией, начала вынимать шпильки из моих волос. Это было унизительно. Я потянулась рукой, чтобы достать одну из них.
– О, она не такая дура, как могла бы быть, смотрите, сама помогает. Какие красивые украшения, я обязательно разделю их с вами.
– О, Лирия, ты лучшая!
Лучшая? Да она просто местный тиран. Перехватив поудобнее мое импровизированное оружие, я со всей силой, что была в левой руке, воткнула его ей в ногу. Послышался жуткий вой, каблук, причинявший мне неудобства, исчез, и я накинулась на свою обидчицу. Пусть у меня не было острых когтей и клыков, как у Гена, я все еще могла постоять за себя. Рот заполонил безумно приятный солоноватый вкус крови. Похоже, я была голодна, и этот импровизированный завтрак очень понравился моему организму. Я попыталась откусить кусок от Лирии, но не успела. Множество рук оттащило меня от моей жертвы, оставив в награду лишь ее жалобное поскуливание. Много позже, размышляя над этим моментом, я начала осознавать, что есть другого человека не самая хорошая идея, но тогда желание отомстить обидчице было сильнее.
– Да она и вправду дикая! Охрана! Охрана! – заверещали девушки, пытаясь вдавить меня в пол.
Я улыбалась. Возможно, этот порыв был и слишком рискованным, но в то же время он давал шанс на смену обстановки. Опасных существ держат отдельно, чтобы не попортили все остальные вещи. Да, уведите меня отсюда, лучше привычный каменный мешок, чем общество этих змей.
Неожиданно в глаза ударила яркая вспышка цвета. Я уже и забыла, что могу различать цвета вне сна. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. И я провалилась в странное место…
Сложно было понять сплю я или это реальность. Никогда раньше не видела этого города, и он отличался по запаху от того места, где мы с Геном расстались. Я была в парке, утопающем в зелени. Он чем-то напоминал прекрасный сад Корнелии, но вместо роз здесь росли странные кусты с огромными колокольчиками голубого, розового и белого цветов. Они одурманивающе-нежно пахли, хотелось лечь на траву и смотреть на барашки облаков, скачущих по небу. Я где-то уже видела такие растения, но никак не могла вспомнить, где. У них на одном соцветии росли разноцветные бутоны, от чего они были безумно красивы. Раннее утро, когда солнце еще стыдливо прячется за крышами домов, и этот райский уголок пустовал. Я подошла к небольшому пруду, на поверхности которого плавали кувшинки всех тех же нежных цветов, и попыталась разглядеть свое отражение. В этом странном сне я с удивительной легкостью могла управлять собой и мне было интересно, что за картинка покажется на водной глади. А вдруг увижу что-то похожее на правду?
На меня смотрела девушка лет двадцати пяти. Она улыбалась, губы ее были бледными, едва-едва розовыми, щеки впалые, как будто от недоедания. Серые глаза, светлые волосы, которые когда-то были уложены в косу вокруг головы, а сейчас скорее напоминали драконье гнездо: то тут то там выбивались пряди, торчащие вверх на манер короны. Если я сейчас так выгляжу, то все очень печально. От той меня, которой себя помнила, не осталось почти ничего. Нечто тощее и измученное. Как такое может понравиться мужчине? Впрочем, это даже на руку. Вон там, в том гадюшнике, куча дам, мечтающих угодить своему господину. Пусть они будут более красивыми и более желанными.
Мое одиночество нарушил мужчина. Он обеспокоенно посмотрел на меня, почтительно коснувшись моей голой ладони рукой в перчатке.
– Доброе утро, леди. Неужели это вы, снова? – он звучал обеспокоенно, и я повернулась на этот обволакивающе-добрый голос. – Я не знаю, что с вами случилось, но позвольте я провожу вас в свой дом или любое другое место. Вам надо привести себя в порядок.
Я настороженно вглядывалась в черты его лица, он казался смутно знакомым, но никак не могла вспомнить, где его видела. Определенно, он не был связан с домом леди Корнелии.
– Ох, похоже вы снова забыли меня, Николь. Я Алистор. Алистор Линхерт.
И тут меня осенило! Я же видела его много раз во сне. Я помнила его историю о том, как он провалился в какой-то странный портал и попал в другой мир. Разочарованно выдохнула. Значит, это всего лишь сон… И я так и не узнаю правды ни о моей реальной внешности, ни о том, что происходит.
– Леди, я вас умоляю, проследуйте со мной. Вы же не хотите навредить своей репутации? Моя горничная умеет делать прически, она с удовольствием вам поможет, – он галантно подал мне руку, и я согласилась.
В конце концов, почему даже во сне я должна отказывать себе в удовольствии побыть истинной леди? Прогулка с высоким мужчиной, между прочим, с весьма незаурядной внешностью, доставляла удовольствие. Его длинные пепельные волосы были заплетены в три косы, которые толстыми змеями лежали на его спине. Его глаза напоминали жидкое серебро – такие же живые и озорные, тонкие аристократические черты лица. А еще у него были прекрасные манеры и образование. И собеседник он был просто замечательный.
Правда, я не особенно вдавалась в детали. Раз это всего лишь сон, а значит, все его слова не будут иметь смысла. Ведь все происходящее, по сути, не более чем плод моего воображения, измученного долгими годами рабства.
– Алистор, почему вы так радуетесь мне? – спросила, когда его горничная принесла нам чай и начала колдовать над моими волосами.
Конечно же, Алистор пытался уговорить меня соблюсти приличия и вначале привести себя в порядок, а уже после разделить с ним завтрак, но я настояла на своем. Судя по заигравшим в его глазах веселым огонькам, ему это нравилось. Правда, никак не могла понять, чем. Он ведь благородный человек, такое поведение леди для него должно быть неприемлемым. Но он улыбался и разговаривал как ни в чем не бывало. Эх, даже во сне не быть мне леди с моим-то характером!
– Вы так счастливы, как будто сбылась какая-то ваша мечта, – прошептала я, отпивая чай. Надо отметить, что напиток был хорош, даже у Корнелии такой подавали нечасто.
– Вы помните мой рассказ о том, что этот мир моя своеобразная временная ловушка? – неожиданно серьезно спросил Алистор, заглядывая мне в глаза.
Я смущенно отвела взгляд в сторону. Даже во сне, смотреть так глаза в глаза незнакомому человеку было очень неловко. Я кивнула, давая утвердительный ответ на его вопрос.
– Так вот… Николь, вы единственная, кого я встречаю здесь не каждый цикл. Правда, наши встречи заставляют мир вновь переродиться. Но я счастлив каждой минуте, проведенной с вами!
Это было очень похоже на лесть, глупую и безрассудную, безумно приятную, но все-таки лесть. Вот только зачем кому-то пытаться получить мое расположение во сне? Все же логики здесь не очень много!
– Или вы хотите обворожить меня и сменить невесту? – улыбнулась я, пристально за ним наблюдая.
– Нет. Возможно, для вас это и звучит как план, я не могу спорить, вы ведь почти не помните ничего о наших разговорах… И вы даже правы в том, что я бы с радостью не то что бы променял Сабрину на вас, но и попросту от нее избавился… Но увы, это невозможно. Я думаю, скоро мир опять устроит обновление. Видите ли, сегодня Сабрина решит нанести мне внезапный визит. Она будет одета в изумрудно-зеленое платье и у нее на голове будет невообразимо глупая прическа.
– Глупая? – неуверенно переспросила я.
– Да, это проще увидеть, чем описать… и вот когда она увидит вас, в мире произойдет сбой, в том укладе, что должен быть, и все исчезнет. Понимаете?
– Звучит как бред сумасшедшего, если честно, – искренне ответила я, отпивая еще немного чая.
– Благодарю за прямоту. Что ж, допустим, я мог знать о том, что она придет. Но вот о платье – не думаю. Давайте продолжим беседу ни о чем, и вы сами все увидите.
Неуверенно кивнув, я все же согласилась. Будь этот мир реальным, я бы, конечно, ушла, громко хлопнув дверью, чтобы не запятнать свою репутацию. Но это был всего лишь сон, и здесь я могла делать все что угодно.
К моему огромному удивлению, Сабрина действительно пришла… в зеленом шелковом платье, которое прекрасно подчеркивало ее фигуру. И на голове у нее было нечто! Клетка из волос, в которой бился в истерике попугай.
– Али, милый, как я тебе? Это новый писк моды – прически с живыми животны… – защебетала девушка, но осеклась на полуслове. – Алистор, что это за шлюха рядом с тобой?
Я только и успела подумать, что мода пищит в истерике от происходящего идиотизма
Его глаза на мгновение стали темнее ночи, и я испугалась, что он кого-то убьет, настолько грозным он был.
– Сабрина, разве так себя ведут порядочные леди? Что это за кошмар у тебя на голове? Неужели ты хочешь ходить и благоухать пометом этой птицы? Немедленно в ванну! – строго приказал он ей, даже не вставая со стула.
– Да как ты смеешь! Сам, значит, тут со всякими ш… дамами легкого поведения общается, хотя у него есть невеста. Ты чудовище, Алистор!
Мир вокруг дрогнул, но казалось, что Сабрина этого не заметила, продолжая отчитывать Алистора. Зазвенели, лопаясь, стекла, форма предметов стала меняться, будто они были жидкими.
– Вот видите, леди Николь, я же говорил, что мир решит переродиться. Ничего не бойтесь, я уверен, что с вами все будет в порядке…
У меня не было сил ответить, жизнь как будто вытекала из меня. А мир плавился, менялась сама его суть. Стол, за которым мы сидели, пошел в другой угол комнаты, шторы меняли фактуру и цвет. Я закрыла глаза от ужаса, и реальность Алистора перестала существовать.
Хвост третий. Сонные гости
Глава 4
Темнота. Она снова заполонила мой мир, заставляя полагаться лишь на слух и осязание. После таких ярких снов было особенно обидно возвращаться в реальность, но я пыталась не падать духом. Все равно такие сны лучше, чем их отсутствие. Вокруг было холодно и сыро. Похоже, меня действительно наказали за мое неподобающее поведение и бросили в темницу. Так им и надо! Нечего обижать маленьких слепых девочек. Или так надо мне? За строптивость и ершистость? Наказание глупой самонадеянной идиотки! Почему было не промолчать, не стерпеть… И не остаться там, наверху, в тепле и чистоте. Там, где свежий воздух и пахнет едой. Нет, надо было показывать характер!
Я села и засмеялась в голос. Похоже, начинаю медленно сходить с ума из-за отсутствия свободы. Даже собственная жизнь постепенно переставала казаться чем-то ценным и важным. Как будто… и не было меня самой. Лишь оболочка и обрывок разума.
– Алистор… надеюсь, если ты существуешь, то ты сейчас счастлив, – я улыбнулась, нащупывая ногами холодный пол.
– Проснулась, сучка? – услышала довольный мужской голос и отшатнулась. Стена была сложена из неровного острого камня, который не преминул оцарапать мою кожу. – Вот и славно. А теперь давай поговорим. Меня зовут Жакен, господин Жакен. Запомни это имя и постарайся сделать так, чтобы мы с тобой больше не встречались.
Я молчала. Похоже, он старался запугать меня, но, видя тщетность своих попыток, злился. Потная мужская ладонь легла на горло, чуть сдавливая. В нос ударил запах Жакена. А вонял он не меньше, чем свинья!
– Запомни, сучка. Ты одна из многих, многих милых безделушек нашего господина.
Я зарычала в ответ. Пусть лучше убьет сейчас, чем всю оставшуюся жизнь стелиться под неизвестно кого.
– О, а девочка с норовом. Запомни, господин Жакен занимается починкой сломавшихся безделушек, а сейчас ты сломана, потому что не слушаешься.
Он еще сильнее сжал мое горло, и стало не хватать воздуха. Я вцепилась в его руку, пытаясь освободиться, но он лишь смеялся.
– Похоже, ты совсем глупенькая и даже дикая, как и говорила Лирия. Забавно, когда-то я также чинил и ее, а сейчас она верно мне служит, как комнатная собачка. Жаль, тебя пока нельзя починить полностью, – он шумно выдохнул мне в ухо, облизывая его. – Ты, конечно, не идеал красоты, но я бы с удовольствием посмотрел, как ты бы изображала наслаждение, оказавшись подо мной. Впрочем, кое-чему я могу научить тебя прямо сейчас.
По его интонациям я поняла, что произойдет что-то действительно ужасное. Для меня. Захотелось кусаться, вырываться, но Жакен был намного сильнее. Как тряпичную, он схватил меня за руки, заставил подняться на ноги. Тонкий лязг металла возвестил о том, что мои руки зажаты кандалами.
– Ах ты сволочь! – злобно зашипела, пытаясь его пнуть.
Но все было тщетно, он лишь посмеялся, лишая меня возможности двигать и ногами. Я ощущала себя бабочкой, приколотой булавкой. Было безумно горько, что все годы тренировок оказались пустой тратой времени, когда противник заведомо сильнее и может видеть. Моим оружием была ловкость и неожиданность, и в этой схватке я проиграла еще до ее начала.
– Ну что ж, давай начнем наш маленький урок, – его руки легли мне на плечи и начали плавно спускаться вниз. Это было безумно неприятно, как будто два огромных червя ползли по коже, оставляя на ней свою вонючую слизь. А он тем временем лапал мою грудь. Бесцеремонно и с явным наслаждением.
– Убери руки, сволочь, – зло зашипела я, получая пощечину в ответ.
– Ты, сучка, кажется не понимаешь, в каком ты положении. Ты должна быть счастлива, что господин Жакен проводит с тобой время, ты должна умолять меня о том…
– Чтобы ты свернул себе шею? А?! Как тебе такой вариант?
Мужчина зарычал и ударил меня кулаком в живот. Я закашлялась, радуясь, что и так ничего не вижу и не испытываю прекрасных эффектов потемнения в глазах.
– Нет, сучка, чтобы я продолжал, продолжал трогать твое никчемное некрасивое тело.
Я не умоляла, но он продолжил. Казалось, это длилось вечно. Жакен прикасался и прикасался, сжимая до боли, заставляя рычать и мысленно желать ему смерти. Тело протестовало и бунтовало, будто бы говоря разуму, что проще смириться и стать продажной девкой, получать от всего происходящего удовольствие, вымолить у мучителя какие-нибудь поблажки. Но я не хотела сдаваться, не могла. Даже годы рабства не выбьют из леди леди. Это подобие ласки лишь сильнее разжигало огонь ненависти в моей душе.
Все закончилось, когда ему надоело. Действительно, какое удовольствие мучить жертву, если та никак не реагирует: не вырывается, не подчиняется, а просто висит безвольным куском мяса. Он сыпал угрозами, прежде чем позволил мне упасть на мой соломенный тюк и провалиться в беспамятство. Хотелось как можно скорее забыть обо всем. Возможно, мне даже вновь приснится Алистор, и я снова почувствую себя героем, которому удается изменить мир к лучшему.
Засыпая, ощущала себя грязной и опороченной. Даже грубые подкаты, иначе не назовешь, Дрейка не были настолько болезненными.
Время тянулось медленно, настолько, что я даже не пыталась его считать. Иногда приходил Жакен, экзекуция повторялась, но всё так же безуспешно. С каждым разом он был все настойчивее и злее, а я все больше уверялась в том, что нельзя сдаваться. Как только дашь слабину – сразу же сломаешься. Жакен был профессионалом своего дела, но ему очень далеко до уловок Дрейка. Я разгадывала его ход легко, и ни смена рациона, ни разные условия содержания не приближали его к цели. Где-то внутри я ликовала. Пожалуй, доставлять проблемы иногда до безобразия приятно.
Наконец, меня оставили на долгое время одну. Раз в день забирали ведро и давали пищу и воду. Так я начала считать время своего заключения. Дни тянулись медленно и монотонно. Единственной радостью стала привычка к упорным тренировкам. Пища была питательной, сил с каждым днем становилось все больше. Это был долгий, но очень приятный процесс.
Иногда в ведре приносили воду, и я могла смыть с себя смрад, и пусть это было редко, нынешнее положение определенно лучше подземного заключения с Дрейком. Да, мне было не с кем поговорить, зато никто не топтался по моему сердцу. Я научилась притворяться слабой. Как и говорил Ген, это было весьма полезно. Мои мучители, спустя долгих двадцать дней, начали входить в каменную клетку. Правда, бежать я все равно не думала. Наверное, хоть в где-то, да поломали меня эти холодные стены. Сильный слепой боец не сможет сбежать, сколь бы велика ни была его мощь. Но я все равно продолжала учиться, развивать то зрение, которое по словам Дрейка делало меня придурковатой. К сожалению, я различала лишь что-то живое, но это уже было лучше, чем ничего. Я научилась определять пол существа… и его примерную силу. Это давало надежды на побег. Но перед этим нужно было провести еще много-много часов в упорных тренировках на пути к сильной себе.
– Здравствуй, Николь, – я оживилась, услышав знакомый голос с той стороны двери.
– Ген? Как ты? – только и смогла спросить, не в силах подняться и подойти ближе. Он пришел как раз после очередной тренировки.
Я переживала за него все эти дни. Хотя это было совершенно бесполезно, я ничего не могла изменить.
– В порядке. А ты? – он шумно дышал, как будто пробежал несколько километров.
– Жива, то ли к сожалению, то ли к радости. Мне кажется, тебе не стоит здесь быть, это может быть опасно для тебя. Оставь меня, – я улыбнулась. То, что кому-то было небезразлично такое ничтожество, как я, грело душу, но эта связь была обоюдоострой. Если я хочу быть сильной, я должна отказаться от нее. Чтобы его не ранила моя боль, а меня не могли ранить через него. И отбросить эти глупые мысли о том, что я ничтожна!
– Я… все в порядке, – его голос звучал немного разочарованно.
Я задумалась о причине этой странной грусти. Не могла я стать ему столь близка за такое короткое время, меньше дня общались же! Нет, это глупость какая-то, не сходится!
– Все будет хорошо, – тихо прошептала я, улыбаясь.
Когда-то он утешал меня, теперь моя очередь.
– Да, будет. Тебя забирают наверх. Отойди, пожалуйста, в дальний угол.
– В смысле в угол? Объясни, Ген! – я нахохлилась помимо воли. Интуиция подсказывала, что это не к добру.
– Ты слишком своевольная вещь, Николь. Тебя будут контролировать. Мне надо… надеть ошейник. Отойди к углу, пожалуйста, и не сопротивляйся. Я… не хочу применять к тебе силу.
Ах он! Предатель! Впрочем, какой он предатель, просто более исполнительная вещь, чем я. И мне стоит быть хитрее и выполнять их приказы. Пусть расслабятся.
Я встала и подошла к стене. Шершавый камень привычно почесал ладонь, будто прощаясь со мной. Да, я хотела бы расстаться с ним навсегда, но вдруг снова не смогу быть удобной? Почему «вдруг»? Скорее всего не смогу! Вопрос лишь в том, не доведет ли это меня до могилы.
– Заходи, – прошептала. Слишком тихо, но он услышал
Скрипнула дверь, с надрывом поворачиваясь на проржавленных петлях. Я бы зажала уши, если бы скрип резко не прервался. Тихие уверенные шаги, ладонь, ложащаяся сзади на шею и давящая на какую-то точку. Тело враз онемело и закружилась голова. Это было весьма непривычное ощущение. Я слышала о том, что некоторые умельцы владеют подобным искусством, но не ожидала такого от Гена.
– Потерпи, ты скоро придешь в себя, – он подхватил мое безвольное тело и отнес на постель.
Холодная металлическая полоска поползла по шее ледяной змеей, которая грозилась задушить. Стало очень неуютно, но вскоре все прошло: металл нагрелся быстро, и я почти перестала его чувствовать.
– Николь-Николь… я же говорил тебе, будь слабой, и в этом будет твоя сила.
Я попыталась ответить, но из горла вылетел лишь хрип.
– Помолчи, ты пока не можешь говорить, просто помолчи и послушай.
Его ладонь осторожно коснулась моей щеки, чуть поглаживая. Этот жест нежности одновременно был очень приятным и раздражающим. Хотелось дернуться в сторону, избавиться от навязанной ласки, но я не могла… Он такой же, как и Жакен: прикасается, когда хочет, делает, что хочет.
– Не злись, тебе не идет. Когда ты злишься, становишься похожа на змею, а ты ведь красивая, Николь. Особенно когда ухоженная.
Он замолчал, взяв меня за руку и поглаживая мои пальцы своими. Этот жест успокаивал, заставлял сердце биться медленнее. Я позволила себе расслабиться, а зря. Сквозь дымку спокойствия, я почувствовала, как его губы коснулись моих. И тут же контроль над телом вернулся ко мне. От обиды я укусила его до крови и отвернулась к стенке. Зачем? Зачем он так поступает? Он не имеет права!
– Прости, – его ладонь легла мне на плечо, и я вновь дернулась, ударяясь головой о стену. – Николь, ну что ты.
Он с силой прижал меня к себе, усаживая рядом на кровати и целуя в затылок. Я шипела как дикая кошка, пытаясь вырваться. Но все было тщетно, он был во много раз сильнее меня. Мускулистые руки придавливали к месту, заставляя сидеть смирно.
– Прости… ты безумно красивая, даже… в таком жутком состоянии. Я не удержался. Я не должен был…
Его слова льстили мне, они согревали в этом подземелье, давая призрачную надежду на то, что хоть кто-то еще видит во мне личность. Я прижалась к нему, силясь не заплакать. Я чувствовала себя безумно грязной, во всех смыслах, как будто даже мою душу умудрились испачкать. Я ощущала бессильную злобу внутри от того, что ничего не могла изменить.
– Ты сильная, Николь, – он вновь поцеловал меня в макушку, поглаживая по плечу. – Не ломайся, пожалуйста… я уверен, мы сможем найти выход отсюда. Я сделаю все, чтобы мы его нашли. А ты, главное, не потеряй себя. Притворяйся, лги им, но будь собой внутри. Идем, надо вымыть тебя. Давай, обнимай меня за шею, я отнесу тебя.
Ген подхватил меня и осторожно пошел по коридору куда-то вдаль. Сложно было понять, поднимаемся мы или опускаемся. У него была слишком мягкая походка. Мягкая и убаюкивающая. Но я старалась не спать, а слушать. Его сердце стучало ровно, а дыхание иногда сбивалось, как будто ему становилось чуточку тяжелее. Наверное, в такие моменты мы поднимались.
Становилось теплее, воздух наполнялся свежестью и ароматами цветов и еды. Опять закружилась голова, и я сильнее вцепилась в Гена, боясь упасть.
– Все в порядке, ничего не бойся. Сейчас я за тебя отвечаю. Я смогу тебя защитить, не переживай.
И вновь тепло разлилось по сердцу. Меня защищают… это было приятно осознавать, эдакое изысканное угощение, которое достается только тебе.
– Господин Ген, вы прив… принесли ее? – голос, женский, немолодой.
– Да, леди. Но я сам вымою ее. Надо проверить, работает ли ошейник, не хочу подвергать вас опасности, идите.
