Текст книги "Скошенная трава [СИ]"

Автор книги: Екатерина Бердичева

Глава семнадцатая. Крым

Посадка сквозь плотную облачность и атмосферные вихри была сложной. Самолет болтало и трясло. Тем более, что Глеб не был профессиональным пилотом, а учился летать, в-основном, по симуляторам. Налет какой-то был, но на военных машинах, и явно недостаточный, чтобы управлять пассажирским лайнером такого класса. Спас команду авиадиспетчер, который чуть не подавился, услышав в пустом эфире голос Косарева.

– Диспетчерская Севастополя, борт хрен знает какой запрашивает посадку. Аварийную.

В наушниках хрюкнуло, и раздался кашель.

– Вы что, спите на посту, дебилы?

– Кто говорит? – раздался изумленный голос.

– На радар смотри! Эшелон 3000. Заходим со стороны Харькова. Это Косарев Глеб. Веди, родной! Я никогда не сажал Боинг!

Встречать чудом севший самолет прибежало и приехало все военное руководство Севастопольского гарнизона. На поданный трап сначала вышел Глеб. Огонь прожектора мигом осветил его лицо. Он невольно заслонил глаза рукой.

– Вот, чертяка! – раздалось снизу. – Живучий, скотина!

– Эй, – отозвался Глеб. – Без выражений, мужланы! У меня тут дети.

И тогда, следом, стали выходить Надя за руку с Полиной, Арсюха, рыжие волосы которого сразу заискрились в лучах света и каплях моросящего дождя, Стас, наоборот, натянувший капюшон поглубже. За ним вышел Степан, которого под руки придерживали Артем и Кирилл. Завершила процессию Айка с Беллой на руках и щенком за пазухой. Они медленно сходили по ступеням, разглядываемые чужими людьми. Глеб с кем-то обнимался, ругался и даже матерился. А они стояли и не знали, что делать. «Земля обетованная, а нужны ли мы тебе?» – задалась Айка грустным вопросом.

Потом из военных кто-то спохватился и им подогнали автобус.

– Куда? – недовольно спросил заспанный водитель, вырванный из теплых объятий дородной жены.

– В госпиталь. – Распорядился тот же чин. – Я позвоню главврачу, их разместят.

Ребята залезли в автобус, который тут же понесся по темным городским улицам. Все подавленно молчали.

Потом между деревьями мелькнули два фонаря и распахнутые настежь ворота.

– Вылазьте! – приказал водитель и открыл дверь. Затем автобус, взрыкнув старым движком, развернулся и уехал. Брюзгливому дядьке не было никакого дела до военных заморочек и чужих детей.

Они опять остались одни на темной улице.

– Ждите! – сказала решительно Айка и, поднявшись на крыльцо, двинула прикладом автомата в запертую дверь.

Грохот эхом прокатился по спящей улице.

Внутри зашаркали шаги.

– Кто там? – раздался тихий голос. – Вы что шумите?

– Здесь госпиталь? – рявкнула Айка. – Или богадельня?

– Госпиталь. – Голос упал до шепота.

– Открывайте на хрен! Иначе разнесу тут все к чертовой матери! – Вызверилась она.

Тапочки ушлепали, видимо, звонить.

Айка тогда достала из кармана пистолет.

– Подержи-ка, Надя, песика. Добавим блеска в местную жизнь. – Подняв в воздух ствол, Айка выпустила несколько пуль. Взрывающее тишину эхо понеслось между домов.

Через пять минут приехала машина с солдатами, окружившими их с автоматами наизготовку. Пацаны, затолкав детей в середину, тоже ощетинились стволами, встав спина к спине.

– Сдавайтесь! – заорал мужской голос.

– В ж…пу. – Ответила Айка. – Боишься, стреляй! – И, обращаясь к ребятам, сказала: – Какие же местные мужики боевитые – принеслись с детьми воевать.

Голос заколебался:

– А у вас дети?

– Иди в зад и вызови начальство. – Емко ответил Темка. – Мы, до выяснения вопроса, никуда не поедем. Приблизитесь – будем стрелять!

Через пять минут молчаливого противостояния в ворота залетела машина с военными чинами и Глебом. Отправив словесно местных бойцов в те края, где Макар гонял телят, Глеб бросился к ребятам:

– Что вы успели натворить?

– Мы? – Айка сузила глаза. – Когда тебя, полудохлую сволочь, мы притащили домой, то не спрашивали паспорт и перечень свершений, а поверили на слово. А ты, увлекшись друзьями, даже забыл про свою дочь!

Глеб, сверкнув на нее глазами, подошел к чину и обрисовал создавшуюся ситуацию на великом и могучем.

Двери госпиталя тут же открылись, и испуганная тетка в белом халате со свечой в руках пропустила всю делегацию внутрь. Тут же нашлась комната для девочек и, на другом этаже – для мальчиков. Им показали, где душ и даже неуверенно предложили перекусить.

Когда чистые Белочка и Полинка видели десятый сон под накрахмаленным белым бельем, Надя, вместе с не до конца просохшим щенком, забрались на Айкину кровать.

– И что мы теперь здесь будем делать?

– Не знаю, Надь. Наверное, жить. Дадут какое-нибудь жилье, работу… Мальчишки пойдут в армию, кроме Арсюхи и Стаса. Детей возьмут в школы.

– Нас разлучат?

– Надь, не говори глупостей. Между прочим, кто-то решительно настраивался на завоевание сердца Глеба.

Надя грустно улыбнулась:

– Видела, как вокруг него забегали офицеры? Значит, и женщины тоже бегают!

– Здесь женщины какие? Незакаленные, домашние. Тихие и робкие. А мы с тобой? Прошли волков, радиацию и инфернальное чудище. Мы круче, девочка! – Айка подмигнула, заворачиваясь в одеяло. – Утро вечера мудренее!

А с утра за них взялись врачи. Таскали на анализы, осмотры. Качали головой и что-то бормотали на латыни. Потом их отпустили, накормили, в том числе псенка Архана, и усталые ребята снова завалились спать.

На следующий день к ним приехали военные. Собрали всех в зале и подробно все выспрашивали, особенно про даму с голубой кровью. Кстати, Степан пришел в чувство, но был на редкость задумчив и молчалив.

А через неделю, когда были готовы анализы, и они уже отлежали на кроватях бока, к ним снова приехали военные. И собрали совет вместе с врачами.

– У нас есть новости для вас. Хорошие и не очень. Хорошие – это про то, что не смотря на истощение, все физические показатели в норме. Глеб, для тебя новость просто отличная – мы сделаем операцию твоему ребенку, и девочка сможет видеть.

Глеб улыбнулся, и Айка вдруг пригляделась к нему повнимательней. Вместо длинных волос на голове мужчины красовался короткий стриженый ежик. Смешной! А за маленькую Белочку она была очень рада. Теперь девочка сможет жить спокойной и полноценной жизнью без нянек и постоянной помощи.

– Я смогу забрать ее домой? – поинтересовался Глеб.

– Как хочешь. Операция не сложная и провести ее можно в любое время.

– Нет! – Вдруг громко сказала Белочка, сидящая у Нади на коленях. – Сейчас! Я хочу видеть лица моих друзей, пока они не ушли из моей жизни!

Взрослые изумленно посмотрели на Беллу. Видимо, говорить и что-то решать ей не полагалось.

– Как хочешь, дочка… – растерянно сказал Глеб. – Но там тебя ждут дедушка с бабушкой…

– Если бы они ее так хотели видеть, то давно бы приехали в больницу. – Отрезала Айка.

– Но они живут в Красноперекопске, это далеко…

– Ты туда ездил? Ездил… Но я не об этом. Пусть они увидят внучку не слепой калекой, требующей ухода, а прекрасной принцессой, вышедшей из сказки! А дети в городе пусть дерутся за счастье подержать ее за руку. – Айка фыркнула и откинулась на спинку жесткого больничного стула и сложила перед собой руки. Ребята и приехавшие взрослые дружно рассмеялись. А Глеб смотрел на девушку. Там, в московских подземельях, она казалась ему взрослой и самостоятельной. А сейчас, в больничном халатике, перед ним сидел худенький и маленький подросток, потерявшийся в здешних реалиях. Но темные глаза по-прежнему горели силой, уверенностью в своей правоте и отвагой. «Умница!» – неожиданно подумал Глеб.

– Хорошо. – Сказал один из врачей. – Тогда откладывать не будем и с утреца, помолясь, начнем.

– Теперь об остальных. – Это уже сказал какой-то военный чин. – На полуострове военное положение. Людей у нас много. Их надо чем-то кормить и как-то охранять. Поэтому для Степана у нас есть два предложения: либо идти в армию, либо обрабатывать землю и сажать овощи. В-общем, тепличное хозяйство на материке. Кормежку и оплату гарантируем.

– Армия. – равнодушно выбрал Степан.

– Мальчики Кирилл и Артем. Вы еще несовершеннолетние, но достаточно взрослые…

– Мы бы хотели учиться и работать на производстве. Ремонтный завод у вас наверняка есть? – Спросил Кирюха.

– Думаю, мы можем это организовать. Школы у нас неплохие. А учениками на производство я вас устрою. – Кивнул головой какой-то чин при погонах.

– Дети Полина, Арсений и Стас. У нас есть интернат. Очень хороший. Там много детворы и интересных занятий. Как вы к этому относитесь?

Ребята всей командой посмотрели на Айку. Та кивнула головой.

– Мы хорошо относимся. Маленьким надо учиться. А тем, кто постарше, приспосабливаться к новой жизни.

Полина всхлипнула и прижала к глазу кулачок.

– Полли! Детка, – Айка встала со стула и подошла к девочке. – Я вас всех обязательно возьму к себе, когда устроюсь сама. Но это – процесс небыстрый. Помоги мне немножко, ладно?

Девочка отняла от лица мокрые ладони и улыбнулась:

– Ты обещаешь?

– Полина! Когда я не исполняла обещанное? – Айка нахмурила черные брови.

– Хорошо, Аечка! Я поеду в интернат с мальчиками.

Взрослые, не выносящие детских истерик, облегченно вздохнули.

– Теперь Айше и Надежда. Вам мы можем предложить только парники.

Айка посмотрела на Глеба. Мужчина, нахмурившись, смотрел в больничное окно.

– Хорошо. – прошелестела Надя.

– Айше?

И Айка решилась.

– Господа, касательно меня, ситуация такая. Я точно знаю, что вы поддерживаете отношения с турецкими властями и даже заключаете какие-то договора.

Военные посмотрели на Глеба.

– Я слышала это в госпитале. Так что тайной подобная информация не является. И поскольку моим отцом был турок Шамил Доган, я бы хотела найти там своих родных.

Военные переглянулись.

– Ну, можно сделать запрос…

– Как вы работаете, я знаю. И повторюсь: Я хочу найти родных. Отец рассказывал, что он из большой и состоятельной семьи, живущей в Измире, в Каршияке.

Военные сразу начали переглядываться.

– Поэтому, говорю сразу: если не отпустите – убегу.

– Хорошо, мы подумаем и объявим свое решение.

– Думайте. – Согласилась девушка. – Пока Белочка не начнет видеть, я буду здесь, рядом с ней. В качестве компенсации проживания на территории госпиталя и еду для себя и собаки, могу убирать палаты.

– Ну, уборщицы у нас есть, а вот медперсонала не хватает. – Сказал один из медиков. – Может, Вы что-то умеете?

Айка наклонила голову и взмахнула черными ресницами:

– Уколы: внутривенно, внутримышечно. Капельницы. Промывания.

– Замечательно! – воскликнул врач. – Я забираю ее в свое отделение!

– В какое? – Айка послала ему солнечную улыбку.

– Хирургия… Гноя, крови и грязи не испугаетесь? Ассистировать сможете?

– Расскажете, где что лежит и как называется, смогу!

– Тогда я Вас никуда не отпущу. – Торжественно заявил доктор. – А комнату мы вам найдем в нашем общежитии. По рукам?

– Хорошо. – Еще раз выстроила радостную гримасу Айка.

– Забыли спросить, – это опомнились штатские. – Скажите, ребята, ваши фамилии.

– Арсентьев. – Сказал Степан.

– Аргунова. – Продолжила Надя.

– Ну а все остальные, – Артем обворожительно улыбнулся, – Доган. Простите, свидетельства об усыновлении не сохранились…

Полина сползла со своего стула и решительно взобралась на колени к Айке, подвинув щенка.

– Я тоже Доган! Вот.

– Да, моя маленькая. Ты тоже Доган. И поэтому будешь умницей. Поняла?

– Конечно, я же не малявка! Мне уже скоро семь!

Мужчины дружно поднялись. Степан сходил в палату и переоделся.

– Я готов! – вернулся он. Потом подошел к ребятам и всем пожал руки. Даже Полинке. К Айке подошел в последнюю очередь.

– Прощай.

– Прощай.

Он немного постоял и подумал.

– Я все знаю и понимаю. Но мое тело помнит то чувство экстаза, охватившее каждую клеточку, когда со мной говорила ОНА… Я осознаю, что это было внушение, но это было так… волшебно!

– Прости.

– Да, ты сделала то, что должна была сделать… но я не могу простить тебе эту пустоту в моей душе. Прощай, Айка.

– Я понимаю. Прощай, Степан.

И Степа, такой родной и близкий когда-то, повернулся и ушел, оставив повисшее в воздухе общее разочарование.

– Аечка! Я буду тебя навещать! – Надя бросилась на шею подруге.

– Я тебе всегда рада! А как же Глеб? – прошептала на ушко Айка.

Надя приблизила свои губы к Айкиным волосам:

– Это птица не моего полета. Я – воробей. Он – орел. Мы летаем на слишком разных высотах. Увы.

И девушки засмеялись.

– Заскочи, расскажешь, где тебя разместят!

– Конечно!

Айка попрощалась с остальными, взяв у военных и гражданских адреса интерната и общежития для мальчишек. И они остались с Беллой вдвоем.

– Я тоже хочу жить с тобой, Айка!

– А я хочу, чтобы ты, наконец, открыла глаза! Посмотрела на отца, на мир, бабушку и дедушку. Ручаюсь, они тебе понравятся.

В палату вошел Глеб, провожавший ребят. На его лице играла улыбка. Он сел рядом с дочерью, но обратился к Айке:

– Я бы хотел, когда Белке сделают операцию, ты поехала с нами в Красноперекопск.

– Зачем, Глеб?

– Просто. Посмотришь мой дом, познакомишься с родителями. У нас красивый город.

– И что дальше?

– Можешь там остаться жить.

– У тебя?

– Ну да.

– В качестве сиделки твоей дочери? И ты согласен мне за это платить?

– В качестве гостьи.

– И долго меня будут кормить бесплатно?

Глеб закусил губу и отошел к окну.

– С тобой тяжело.

Айка усмехнулась.

– Клевая стрижка. Тебе идет.

– Папа! Ты отрезал свои волосики?

– Да, детка. Ты рядом со мной, и все неприятности закончились. Такая долгая память мне не нужна. – Он повернулся. – И я надеюсь на более радостное будущее.

Он посмотрел на Айку. Та сидела рядом с Белкой и мило улыбалась.

– Ай, я хотел тебе сказать…

Тут в палату вошел тот доктор, который пригласил девушку на работу.

– О, время посещений уже закончилось, Глеб Анатольевич. Айше, пойдемте со мной, я покажу вашу комнату и выдам форму. И к работе! У нас много дел.

– Хорошо. – Айка встала и достала из шкафа комбез и ботинки.

– Это все, что у Вас есть?

– Ну да.

– А вот это – плохо. Идемте! – он взял ее под локоток. – Я сейчас дам вам денег, вы пойдете на рынок и подберете себе одежду…

Их шаги удалялись, и голоса звучали все тише.

– Но я не могу…

– Потом, с первой зарплаты, отдадите!

– Папа! – позвала Белла. – Почему ты ее не остановил?

Глеб подошел к окну и дернул занавеску.

– Дочка! Ты уверена, что я ей нужен, старый и глупый осел, заставивший молодую девушку убивать?

– У тебя не было выбора, папа.

– Знаю, дочь. И я знаю, что она меня не простила за тот страх, за Степку, за мою нерешительность.

– Глупый ты, папка! Иди ко мне, я потрогаю твои волосики!

Глеб сел на кровать и подставил ручке дочери свою макушку.

– Колется!

– Да, Белочка. Волосики отрастут, но она не вернется. Найдет себе в Турции жениха, выйдет замуж…

– Папа! Ты не глупый, ты – дурак. Она очень сильная. И найти такого мужчину, чтобы был сильнее ее… нет, она не выйдет замуж.

– Дочка! – Глеб даже подскочил. – Ты – мой маленький гений! И откуда в твоей головке водятся такие мысли?

– От мамочки. Она очень хочет для нас счастья.

На следующее утро Белке сделали операцию и положили повязку на глаза. Через неделю, после лечения и перевязок, ее привели в темную комнату, пригласив Айку и Глеба.

– Ну что, девочка, готова посмотреть на мир?

– Да! – прошептала Белла.

И доктор осторожно снял плотную повязку.

– Глазки открой, не бойся!

Пятеро человек напряженно всматривались в прикрытые веки ребенка. И вот, они дрогнули, и на тревожно ожидающих взрослых взглянули яркие синие глаза.

Немного постояв, девочка повернулась всем корпусом к Айке.

– Ты кто?

– Я.

– Айка! – тоненько завизжала Белла и протянула руку к ее лицу. – Какая ты красивая! Я тебя вижу! А где папа?

– Это я.

Мужчина встал на колени и обнял дочь.

– Ты у меня настоящая принцесса!

У девочки закружилась голова и она пошатнулась.

– На первый раз хватит! – объявил доктор и вновь надел ей повязку.

Прошел месяц. Айка работала, Белла поправлялась. Правительство, как и обещало, отправило туркам запрос об Айкиной родне. Но все, действительно, решалось очень нескоро. Связи, как таковой, не было, поэтому ждали оказию с очередной делегацией на корабле. Ребята устроились в интернате и хорошо учились. Надя ездила в теплицы и уже познакомилась с симпатичным молодым человеком, чем была очень довольна. Темка и Кирилл занимались вечером, а днем работали на заводе. Их поставили учиться к станкам. Они ремонтировали двигатели кораблей, лодок и оставшихся в городе машин. Иногда, в выходной, они выбирались все вместе посидеть на набережной в кафе. И только о Степке ничего слышно не было. Все постепенно входило в спокойную бытовую колею.

А с некоторых пор, заходя в палату к Белочке, Айка начала замечать новые игрушки. Сначала думала, покупает отец. Потом – больные, заходившие с ней поболтать. Но когда их количество перевалило определенный критический порог, Айка все-таки поинтересовалась:

– Бель, а кто накупил тебе столько игрушек?

Белла стрельнула в Айку хитрющими синими глазами:

– Тетя Света. Она иногда приходит ко мне вместе с папой. А иногда – одна.

– Вот как?

– Ну да! И эту куколку она принесла, и эту! И вот этого медвежонка!

– А помнишь нашего большого медведя?

– Конечно. Жаль, что он остался там.

– И мне жаль. – Айка помолчала. – А когда к тебе заходит эта тетя?

– Ну, может прийти сегодня с папой! Выходной же!

– Хорошо. Ну, я пойду? Вечером зайдем к тебе с Арханом.

Айка сделала пробежку по этажам и вернулась обратно. Но не к Белле, а в палату напротив, попросив разрешения приоткрыть дверь. Мужики, лежавшие в ней, рассмеялись:

– Давно пора!

Айка погрозила им кулачком и присела за дверь. Через полчаса ожидания в больничном коридоре раздались веселые голоса мужчины и женщины. Послышался цокот каблучков. Айка накинула на голову белую косынку. Один из мужчин вскочил с кровати: – Сейчас! – И подмигнув Айке, вышел за дверь.

– У вас сигарет не найдется? – услышала она. – Нет? Ой, а мы тут с мужиками поспорили…

Глеба притормозили, а цокот каблучков приблизился к противоположной двери. Айка, надвинув на лоб косынку, вышла из палаты. В Белкину дверь входила кучерявая миниатюрная блондинка с очередной куклой. Перед тем, как открыть дверь, она нацепила на лицо улыбку.

– Здравствуй, бельчонок! – услышала Айка. – А я тебе куколку принесла!

Айка снова нырнула в палату.

– Ну как? – спросил вернувшийся мужик.

– Спасибо! – Рассмеялась Айка. – Вы – артист!

– Да нет, как подружка?

– Бе-е. – Скорчила рожу Айка, вызвав у больных искренний смех.

А еще минут через сорок из окна коридора она наблюдала за силуэтами мужчины и женщины, удаляющимися в сторону набережной.

Вечером, как и обещала, она зашла к Белле.

– Как дела?

– Хорошо! – обняла ее девочка. – Меня завтра выписывают.

– И что?

– Света предложила мне поехать в интернат к Полли.

– А папа?

– Стоял и слушал.

– И молчал?

– Ну да. Потом сказал, что может отвезти меня к бабушке.

– А ты?

– Я хочу быть с тобой, Айка.

– Пока нет, Бель. Я должна сделать свою жизнь такой, чтобы снова вас всех собрать. Но для этого нужен большой дом. Много денег или карточек. Я обещаю, что заберу вас… Но это дело нескольких лет. А интернат… Соглашайся, Бель. Там Полинка, Арсюха, Стас. Они за тебя и в огонь и в воду!

Айка поцеловала Белку.

– Спи, ничего не бойся. А мне надо идти на дежурство.

Утром следующего дня к ней в процедурную вошел рассерженный Глеб.

– Глеб Анатольевич? Чем обязана? – подняла она глаза.

– Что ты наговорила моей дочери?

– А что случилось?

– Она отдала все игрушки чужим ребятишкам. А они денег стоят!

– Тебе стало жалко денег, потраченных на ребенка?

– Дело в том, – Глеб замялся, – что эти игрушки ей дарила одна моя хорошая знакомая. Ей очень нравится Бель.

– Знаешь, у детей, особенно слепых, очень чуткое сердце.

– Это ты ее подговорила. Ты у нее постоянно бываешь!

– Глеб, у меня есть пять минут и я хочу рассказать тебе одну маленькую притчу, которую мне когда-то поведал отец. Выслушай, пожалуйста!

 
Давно человек жил у темной воды.
Вдруг видит однажды, на глине следы,
Ведут, вылезая из ила на свет.
Страннее следов этих, в-общем то, нет.
Мужчина по этим следочкам пошел.
По капелькам мокрым в свой двор он зашел.
И что же он видит: сынишка сидит,
На дядьку чужого с восторгом глядит.
А дядька игрушки ему подает,
С собой прогуляться на речку зовет.
За искрами яркими блещет вода.
Отец подскочил: – Ты собрался куда?
– Смотри, папа, милый какой господин,
Ко мне он пришел сообщить, что один
Богатый ребенок мне хочет отдать
Свой велосипед и солдатиков рать.
Прошу, отпусти, и я скоро вернусь,
Мне будут ребята завидовать пусть!
В прибытке отец не увидел беды.
– Наш дом недалеко от быстрой воды!
А Вы – превосходный, счастливый отец.
Ваш мальчик, что любит, возьмет, наконец.
Улыбка пришедшего льстива, сладка
 
 
И гладит сынишку чужая рука.
Мужчина мальчонку за локоть берет
С собою по улице к речке ведет.
Вдруг в лужу вступил: отпечаток копыт
Отчетливо виден – стаканом стоит!
Отец за виски: я поверил, болван,
В бесценный подарок. Бесчестный обман!
К реке побежал: на песке два следа,
Замытые речкой, ведут в никуда.
Мораль этой сказки проста, как дрова.
Не верь тем, кто льстивые скажет слова.
Они своей выгоды ждут до поры…
Не верь незнакомцам, дающим дары!
 

– Вот как-то так, Глеб. И, знаешь, если ты действительно собрался жениться, отдай девочку в интернат. Там ее братья и сестра. У тебя будут другие, здоровые дети, а Белле я дам свою фамилию.

– Ты сошла с ума, Айше. Что люди скажут?

– До свидания, Глеб. Мне надо работать.

Глеб вышел из кабинета и треснул кулаком в стену. Друг дал плохой совет: Айка не только не приревновала его к Светлане, но и начала презирать.

Прошло два месяца. Бель уговорила отца отдать ее в интернат. Он много работал, а ехать к бабушке и дедушке она отказалась.

Тем временем из Турции пришел почтовый корабль с дипломатическими депешами и очередной делегацией. Ведь Турция сотрудничала с Крымом по некоторым жизненно-важным вопросам.

Когда делегацию провели в переговорный зал, и пришел Председатель Совета Крыма, то первым вопросом после взаимных уверений в дружбе и почтении, заданным главой делегации, был:

– Скажите, где сейчас Айше Доган?

– Кто? – Генерал недоуменно посмотрел в серые глаза высокого седого турка.

– Айше Доган.

– Та девушка, которую Косарев притащил из Москвы. – Шепнул ему на ухо секретарь.

– А-а. Так вы нашли ее родственников?

– Да. Я ее дед. Хасан Доган. В бумагах наши имена. – Он кивнул на верительные грамоты.

У Председателя округлились глаза. Одного из богатейших людей Турции Хасана Догана знало все правительство. Именно от этого человека зависели многие аспекты взаимоотношений его страны с другими выжившими и пытавшимися встать на ноги государствами.

– Да, конечно, сейчас мы ее найдем!

Секретарь пулей вымелся за дверь.

Пока делегация и Совет пили кофе и поговорили о ценах, погоде и природе, на которые турки сводили любые поднимаемые темы, дверь снова открылась, и на пороге показалась медсестра в белом халатике и косыночке на черных волосах. Недовольным взглядом смерив военных, она сказала:

– И какого черта меня выдернули с операции?

И тут высокий турок поднялся:

– Айше?

– Вы кто? – сверкнула глазами Айка.

Он, волнуясь, сделал к ней несколько шагов:

– Айше Доган?

– Я – Айше Доган. – Она вгляделась в его лицо.

– Sen benim torunum… (Ты – моя внучка – тур.)

– Dede… – Она подошла к Хасану вплотную, глядя ему в глаза. – Ben nasil sevndim… (Деда… Я так рада!)

В ее темных глазах медленно разгорались пока неуверенные, но счастливые звездочки.

– Geldim sana. Benimle geliyorsun? (Я приехал за тобой. Ты поедешь со мной? – тур.)

– Evet! (Да!)

И тут Айка сделала то, чего никогда себе не позволяла. Она подпрыгнула и подняла вверх руки: – Спасибо, Господи!