Текст книги "Скошенная трава [СИ]"

Автор книги: Екатерина Бердичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Тетушки! – Королева подбежала к ним и обняла каждую по очереди.

– Я смотрю, все хорошо закончилось? – поинтересовалась Старшая, приспустив очки на кончик носа. – Со степенью родства уже разобрались? Вопросов больше не осталось?

– Я не верю, что Вьюговей, похитивший меня у родителей – это мой брат Хьюго! Этого не может быть! – Стукнула кулачком по спинке кресла Анджелин.

Младшая улыбнулась и посмотрела в заплаканные очи девушки:

– Но это можно легко узнать!

– Как?

– А ты позови его!

– Как?

– Как всегда, по имени. Зови: быстрее позовешь, быстрее все узнаешь!

Лиин встала с дивана и вышла на середину комнаты.

– Хью! – отчаянно крикнула она в пустоту. – Хьюго, я тебя жду!

Пространство снова пошло волнами и из них, озираясь, вылетел Хьюго.

– Лиин! – бросился он к ней, не замечая ничего вокруг.

– Стой! – девушка выставила руку перед собой. – Остановись.

Хьюго остановился, недоуменно смотря на Лиин.

– А теперь посмотри вокруг. Тебе это ничего не напоминает?

Хью поднял холодные глаза и медленно огляделся. Потом шагнул к Лиин.

– Я не знаю, сможешь ли ты меня простить когда-нибудь…

Лиин перебила:

– Значит, Вьюговей, похитивший меня у родителей, это ты?!

Хью опустил голову:

– Я.

– Зачем?! Как ты мог? – Лиин потрясла ладошками перед его лицом.

– Ты меня не простишь? – он тяжело посмотрел ей в глаза.

– Ты ничегошеньки не понимаешь! Обожать брата, который, оказывается, вовсе и не брат… Я так тебе верила…

Хью медленно опустился перед ней на колени. Голубые глаза затянула серебристая пелена. Белые волосы заискрились инеем и рассыпались по плечам, закрыв лицо. А тело начало покрываться льдом.

– Хью! Ты чего? – девушка бросилась к мужчине и, дотронувшись до плеча, отдернула руку. Перед ней сидела ледяная статуя.

– Хью! Ты сошел с ума! Что он делает? – Она несчастно оглянулась на мать с отцом и тетушек.

Те недоуменно пожали плечами. Тогда Лиин медленно, словно в полусне, опустилась рядом с ним. Перед ней – застывшее лицо человека, которого она видела с детства. Того, кто радовался ее маленьким победам и огорчался ее неудачам. Кто защищал ее от холода внешнего мира и дарил ей нежность своей души. Теплыми руками она развела в стороны серебряные пряди, с которых с тихим шорохом осыпался иней. Посмотрела в пустые холодные глаза.

– Дурак ты, Хью! – грустно сказала она. – Как все-таки хорошо, что ты – не мой брат! Я так безумно люблю тебя!

Она приблизила свои теплые розовые губы к синим и ледяным губам Вьюговея. Секунду подумав, она зажмурилась и впилась в него горячим поцелуем. Она целовала губы, глаза, лицо…

Постепенно с белых волос начала капать вода. Потом промокла одежда. А через пять минут они оказались в небольшой лужице. Только Лиин этого не замечала. Она целовала Хью до тех пор, пока его руки не сомкнулись на ее талии.

– Что ты делаешь, Лиин? Ты должна меня ненавидеть!

– Я тебя возненавижу, если ты сам не поцелуешь меня!

Три тетушки и королевская семья с умилением смотрели на эту сцену.

– Вот тебе и зятек нарисовался. – Прокомментировала Старшая тетка.

Король хохотнул:

– На сколько там миллионов лет он старше моей венценосной особы?

– Зато как любит твою дочь! Я думаю, ему похищение пошло на пользу, и он, наконец, научился любить! – Тетка махнула пальчиком, высушив костюм Вьюговея и штаны с майкой, в которых была Лиин.

Выяснив отношения, Хью и Лиин встали и взялись за руки.

– Простите меня, Ваши Королевские Величества! – Склонил голову Вьюговей.

– Прощаем. – Махнул Король рукой. – Но Лиин надо учиться. И не только там, в параллельном мире, но и здесь. Надеюсь, ты не запрешь ее в свой Ледяной замок?

Мужчина усмехнулся и привлек к своей груди золотую головку любимой девушки:

– Разве можно спрятать солнечный луч? Но я все же буду ее оберегать!

– Благословляем! – кивнул Король. – Когда свадьба?

– Вот закончу Академию, получу права пилота, тогда можно и свадьбу… – засмеялась Лиин, глядя в голубые глаза Вьюговея.

– Миллионы лет ждал, когда для меня вырастет этот цветок. Четыре года как-нибудь подожду. – Он улыбнулся Лиин. Потом нагнулся, взял в свои руки ее лицо и нежно поцеловал в губы.

– Спать сегодня можете наверху. Там вроде протопили. – Улыбнулся Король Королеве.

Девушка покраснела, а Хьюго обнял ее за плечи. Потом подумал и достал из кармана штанов маленькую красную коробочку.

– Открой! – попросил он Лиин.

Та взяла, открыла и засмеялась от радости:

– Это для нас?

На подушечке внутри лежали два помолвочных кольца: белый платиновый ободок был переплетен с золотым. На большем кольце в одно из переплетений был вставлен синий камень, а в меньшем – голубой с серебряной искрой.

Девушка достала то, что с синим камнем и, взяв руку жениха, надела кольцо на палец:

– И в радости, и в смерти…

Хью взял маленькое колечко:

– Навечно…

Довольные Король с Королевой смотрели с веранды на вечернее небо.

– Вот и дочь выросла, а мы и не заметили… – Сказала Королева.

– У меня есть предложение. – Сказал Король.

– Какое, дорогой?

– Давай попробуем вырастить сына. А? – он развернул Королеву лицом к себе и поцеловал.

– Ну, – она мило покраснела, – его сначала надо зачать…

– Так за чем дело стало! – он подхватил жену под ручку и повел в замок.

– Только никаких гостей, дорогой!

– И никаких тетушек, дорогая!

В темно-синем небе сияла яркая луна. Из маленького озерца, что рядом с верандой, выбралась Царевна-Лягушка N33 и со вздохом сказала:

– Ежели праздников не будет, где ж пьяного Ивана для оплодотворения икры искать? Ох-хо-хо…

И опять ушла в прозрачную воду.

А на небе светили яркие звезды. В саду пел соловей. Сказочная страна продолжала жить своей невидимой для неверящих глаз чудесной жизнью.

Глава четырнадцатая. Новые обстоятельства

Айка вздохнула и допила воду. Посмотрела на часы. Потом на ребят.

– Ау, люди! Три часа ночи. Давайте-ка спать!

– Аюшка! – позвала Белла. – А я похожа на принцессу?

Айка посмотрела на девочку. Нет, конечно, с тех пор, как появился отец, она похорошела и поправилась. Но сросшиеся веки и короткие жидкие белые волосики, серенькие бровки…

– Конечно, похожа! – уверенно сказала Айка. – Только ты еще маленькая! Если хочешь, чтобы в твоей жизни случилась сказка, надо хорошо кушать, начинать самой ходить и заниматься.

– Да! Я обязательно буду принцессой! – откинулась Белка на подушку.

Все остальные сидели, пригорюнившись.

– Ай, а ты правду сказала, что мы просто не видим сказочную страну?

– Да, Тем. Пока мы маленькие и живем своими чувствами, мы видим домовых, леших, кикимор, ангелов и демонов. А потом, увлеченные этой реальностью, мы перестаем верить в сказки, и волшебная страна закрывается для наших глаз. Вот только Белочка немного знает об этом мире.

– Да! Там светит Солнышко. Растет зеленая травка. Гуляют белые лошади, и в маленьком домике живет мама.

Айка встала:

– Спать, спать!

– Ай, – тихо отделилась от стенки Татьяна. – Как ты думаешь, а меня можно любить?

– Конечно. Главное – чтобы любила ты. Чтобы душа была чиста, без зависти и черноты.

Айка зевнула и открыла дверь спальни. Но тут повернулся запор входного люка. Все замерли, глядя на него. Люк открылся, и в нем показалась светлая Степкина макушка. Потом он влез целиком. За ним – Глеб.

– Вы что, не спите? – удивились вошедшие.

– Степушка! – С криком бросилась на шею Степки Татьяна. Рыжий Арсюха подбежал сбоку и обхватил его за талию.

– Глеб! – С сияющими глазами подошла к мужчине Надежда. – Мы так ждали!

– Папка! – Белла спустила с кровати ножки и сделала несколько неуверенных шажков.

Айка быстро подхватила ее заваливающееся тельце на руки.

Трое богатырей: Артем, Кирилл и Стас с улыбками до ушей смотрели на вернувшихся. Полинка прыгала и хлопала в ладошки.

Степка в растерянности крутил головой и пытался отлепить от себя Татьяну.

Айка подошла к Глебу и посадила ему на руки Беллу. Потом прошла на кухонку и поставила греть суп.

Когда, наконец, все страсти улеглись, и мужчины были накормлены, Айка разогнала всех ребят спать. Даже Степан, постоянно смотревший на нее с улыбкой, потер глаза и, сказав, что денек выдался трудный, ушел в комнату мальчиков. Айка помыла и протерла посуду, убрала на полку. Глеб полулежал на Беллиной кроватке, что-то шепча ей на ушко.

– Глеб! – негромко позвала Айка. – Свет выключаю?

– Выключай, Аюшка.

Девушка щелкнула выключателем и взялась за ручку двери своей спальной комнатки.

– Подожди! – прошептал ей на ухо тихий голос.

Айка вздрогнула. Она не слышала, как Глеб встал и подошел к ней. Также бесшумно он приоткрыл дверь кладовой и включил свет там.

– Присядь. Только тихо. – Он взял ее за руку и посадил за стол. Узкий луч света падал из приоткрытой двери. Глеб сел рядом и внимательно посмотрел ей в лицо, словно сомневаясь, стоит говорить что-либо или нет.

– Что случилось, Глеб? – Тревожно спросила Айка шепотом.

– Любуюсь тобой. – Усмехнулся мужчина. Потом опустил глаза и взял ее за руку. – На самом деле, наши дела несколько… печальны. Кроме нас, на собрании у Волкова были долгопрудненские, химкинские и даже митинские бойцы. Черные машины видели все. Митинских хорошо пощипали, но у них склады с боеприпасами и безбашенный народ из Тушино и Строгино на подхвате. Но самое плохое, что начали с вертолетов бросать такие сейсмобомбочки, которые вызывают обрушение пород.

– Зачем?!

– Затем, что в столицах и крупных городах осталось много ценностей и реликвий. А также коллекторов, в которых могут прятаться выжившие люди. Настоящие артефакты надежно спрятаны в хранилищах под землей, и взрывы их вряд ли повредят. Но, как ты понимаешь, живыми могут остаться владельцы. А кому нужны судебные разбирательства? Это первое предположение. Второе, – он показал рукой на потолок, – все бывшие города кто-то хочет уничтожить, чтобы и памяти о них не осталось. Ведь в образовавшиеся пустоты можно свалить все обломки и мусор. И этот кто-то, видимо, очень хочет извести человечество. Короче, если мы не уйдем, то погибнем.

– Это говорили пойманные солдаты? А что говорят долгопрудненские?

– Говорят… Из Долгопы бойцы ходили до Дмитрова. Город есть, но жителей – нет. Трупов тоже. Никто ничего не знает.

– Может, их свозят в резервации, а потом будут продавать как рабов? – закрыла лицо ладошкой Айка.

– Не знаю, Ай.

– И что решили?

– Волкову деваться некуда. Он, как крыса, закопался в метро и коммуникациях. Будет сидеть до последнего.

– А остальные?

– Все кричат, что «ни шагу назад» и тому подобное.

– А ты, Глеб? – она осторожно заглянула в синие глаза, в темноте комнаты казавшиеся черными.

– Что я? – он улыбнулся и, взяв Айкину ладошку, приложил к своей щеке, а потом поцеловал.

Айка несильно дернула руку.

– Нет. – Улыбаясь, покачал Глеб головой. – Моя. Не отдам.

Айка хотела рассердиться, но потом рассмеялась и, протянув другую руку к его голове, провела по волосам:

– Это я не отдам! Из наших загребущих ручек просто так не выбраться! Ну, а если серьезно, – она отняла руки и положила перед собой на стол, – что будем делать? Дети – это не бойцы.

Глеб, прикрыв глаза, откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул.

– У меня есть даже не план, а набросок плана. И я еще не знаю, как его осуществить в свете последней информации.

– Говори.

– Если то, что нам рассказали – правда, то и дача твоя не поможет. Нас там найдут и, либо убьют, либо заставят работать на благо неизвестной разбойничьей морды. Так?

Девушка кивнула.

Поэтому я хочу попробовать довести вас всех до Крыма. Нас там не тронут. Там мой дом.

Айка посмотрела на Глеба ошарашенными глазами:

– Но как мы пойдем с Беллой и Полли? Арсений тоже маленький. Мы не унесем с собой столько еды! Да и идти придется долго. Где будем зимовать?

Глеб потер лоб.

– Но детей я не оставлю. Лучше погибнуть вместе. – Продолжила Айка.

– Ай, дай мне неделю. Я попытаюсь что-то придумать. – Глеб встал.

Айка тоже встала, осторожно отодвигая стул.

– Спокойной ночи, Глеб!

Тот улыбнулся и, неожиданно для нее встав на одно колено, поцеловал ей руку:

– Я сражен Вашим добрым сердцем, прекрасная леди!

Айка сузила глаза и нагнулась к его уху:

– Не ерничай, Глеб Анатольевич! Я ведь могу подумать что-нибудь не то… Да и Степа может… А нам ведь не нужно проблем, правда?

Тот поднялся, отряхивая штанину:

– Только собрался признаться в нежных чувствах прекрасной даме, как вдруг оказывается, что у нее есть сердитый брат и, вообще, она не верит в сказки. Спокойной ночи, Аюшка! Olsun iyi uyu! (Доброго сна! – турец.)

– Ve senin de! (И тебе – турец.)

Утром все встали поздно, даже девичий будильничек – Полюшка – проспала. Мальчишки, позевывая, выбирались из душа и рассаживались за стол. Стас занял привычное для себя место у плиты и разогревал то, что вчера с избытком наготовили девушки.

– Так вы едете в деревню, или нет? – не выдержал паузы Артем.

Степа посмотрел на Айку:

– Тебе Глеб рассказал?

Она кивнула.

– А нам? Или мы – не в счет? – выпятил губу Кирилл.

– Покушаешь кашку, расскажу. Знаешь, на сытый организм информация воспринимается и усваивается легче. – Степа взял ложку и, подавая всем пример, начал кушать.

Айка посадила Беллу за стол рядом с собой и учила девочку есть самостоятельно. Та смеялась, проносила ложку мимо рта, но не пыталась завалиться или капризничать. Она действительно старалась. Полли, глядя на нее, съела свою порцию в два раза быстрее.

Ну а когда стол был убран, и тарелки помыты, Степка начал рассказывать. В нужных местах слушатели ахали, удивляясь его смелости и сноровке, а также острому уму. Айка не выдержала, опустила глаза и улыбнулась краешками губ. А когда подняла голову, то наткнулась на смеющийся взгляд Глеба.

– Степочка, – тихим голосом сказала Айка. – Давай опустим то место, где ты, пробиваясь через бандитов со зверскими рожами, швырял гранаты, а приступим к решению вопросов по-существу.

– Ну да. – Согласился покладисто Степан и вкратце повторил то, что рассказывал вчера Айке Глеб.

Повисло тягостное молчание. Выжить в ядерном аду, чтобы потом умереть, не хотелось никому.

– Что будем делать? – Тихо спросил Темка. – Уйдем жить совсем глубоко?

– Не выход. Дымовые шашки, гранаты. Завалят все входы-выходы, пройдут техникой сверху – и, здравствуй привидение по имени Тёма. – ответил Кирилл.

– Ну, хоть этих кретинов попугаю. Какая-то польза! – пробурчал Артем и задумался.

– Значит, дача – не вариант? – уточнил Стас.

– К сожалению. – Согласился Степан.

– Если нас из дома гонят, значит, это был не дом! – Тоскливо сказал Артем.

– Мы пойдем, а нас догонят, наваляют, мы с трудом заползем в одну канаву. Значит, так тому и быть. Нет у нас такого права: думать, верить и любить. – Закончил Кирюха.

– Может, пойти в бойцы к долгопрудненским? Десяток рож завалим точно.

– А Айка, Надя, Полли, Белочка? Они куда? – спросил Глеб молодежь.

– Ну, Айка убьет – не поморщится. – Сказал Артем.

– Спасибо, Тема. В следующий раз, когда придется тебе делать уколы, всажу в зад шприц и не поморщусь. – Ответила Айка.

– А чего по ним плакать? Они сами к нам пришли. Мочить гадов! – неожиданно воинственно выступил Стас.

– Короче. – Айке надоело слушать бесполезный базар. – У Глеба есть предложение. Давайте выслушаем, а потом каждый решит, кого или чего ему мочить.

Все глаза с интересом обратились на Глеба.

– Я предлагаю идти в Крым. – Просто сказал он. – Если мы дойдем, то у нас есть перспективы дальнейшей жизни. Там занятие найдется каждому.

– А нас пустят? – с сомнением спросила Надя. – Все-таки закрытая территория!

– С мой – пустят. – Уверенно сказал Глеб.

– И сколько лет мы потратим на это? – скептически поинтересовался Артем.

– У меня есть мысли. Озвучивать пока не буду. Найду на них ответы – сообщу. Теперь, если вы согласны с этим планом, надо потихоньку собираться в дорогу. Продукты, оружие, вода, питание. Думайте.

– Ну вот. И на велосипедиках не покатались! – Пустил слезу в голос Артем.

– Возможно, не только покатаемся. – Глеб встал из-за стола. – Степ, подойди. Надо сегодня сходить к долгопрудненским.

И они о чем-то зашептались.

– Хорошо. – Степка кивнул головой и вышел одеваться.

Глеб тем временем оглядел всех оставшихся:

– А, собственно говоря, вы чего рассиживаетесь? Пацаны, Таня и Надя – наверх и учиться ездить! Кирилл, сделай Белле и Полли сидения на рамы. Как корзиночки. Понял?

– Так точно! – Кирюха схватил брата за шею и поволок на выход. Сзади Артема пинал Арсюха.

Потом вышли девушки и Стас. Айка осталась с Глебом вдвоем.

– Ты ведь ездить умеешь?

– Да. Что мне делать, Глеб?

– Собирай медикаменты, продукты. Плотную и теплую одежду. Но не торопись. Делай все аккуратно. Готовь сразу рюкзаки. Поняла?

– Да, Глеб. Что ты задумал?

– Девочка моя, если срастется то, что я задумал… Придет Степан, посмотрим.

Глеб взглянул на часы. Вид у него был отрешенный и сосредоточенный одновременно.

Айка вздохнула, посадила Полинку и Беллу лепить, а сама вывалила на стол запас медикаментов.

– Перевязочные материалы в отдельный рюкзак. Туда же в стерильной коробке шприцы, спирт, иглу, нить и скальпель.

Немного постоял у стола, глядя на склоненную головку дочери.

– Ай, – позвал он девушку. Та подняла голову. – Если что, ты ее не оставишь?

Айка холодно посмотрела на мужчину:

– Хоть ты умный человек, Глеб Анатольевич, но – дурак.

– Спасибо, Аюшка. – Глеб улыбнулся и ушел.

Через три часа вернулся довольный Степан с полным рюкзаком. Посмотрев на катающуюся по площадке публику, он фыркнул и изрек: – Цирк! Только собачек с бантиками не хватает! – И нырнул в люк. За ним – Глеб.

Из-за покрышек неподалеку поднялись кончики мохнатых ушей.

Глава пятнадцатая. Разведка

Вечером, после ужина, Глеб и Степан зашли в кладовую. А через несколько минут вышли в черной оккупантской форме, с черными же автоматами. На голове у каждого вместо привычного капюшона – шлем с ушами.

– Вы куда? – дружно выдохнули все.

– Спасать наши задницы. – Гордо задрал нос Степан.

– Велосипеды забираем, – сказал Глеб. – И если вы, молодые люди, их некачественно собрали…

– Вы придете и сделаете а-та-та. – Кивнул головой Артем.

– Аюшка, – подошел к ней Глеб. – Спите, нас не дожидайтесь. В лучшем случае, вернемся завтра, в худшем – через пару дней. И с нами точно ничего плохого не случится! Ben beklerim bizim toplanti! (Я буду ждать нашей встречи – турец.)

– Geri d'on… (возвращайся – турец.)

Глеб и Степан вышли в ветреную черноту ночи. Включили на шлемах фонарики.

– По коням? – Степан схватился за руль.

– Пока конями поработаем мы. – Глеб взвалил на себя велосипед, и, внимательно смотря себе под ноги, стал выбираться в сторону Дмитровского шоссе.

Через полчаса, уставшие, они, наконец, поставили велосипеды у железнодорожных путей.

– Сейчас перейдем, там будет асфальт. – Отдыхиваясь, сказал Степан. – О чем ты говорил с Айкой?

– Когда? – Глеб взял велосипед за раму и начал шагать через пути, кое-где заваленные обломками эстакады.

– Перед выходом. И на каком языке вы говорите?

– А-а. На турецком. Однажды захотелось проверить правильность своего предположения касательно ее национальности.

– А спросить?

– А если бы соврала?

– Айка не врет!

– Ну, не сказала бы… А мне интересно.

– Откуда ты знаешь турецкий?

– Вырос в Крыму. Там тоже живут турки. Дружил. Учился.

– О чем ты с ней говорил?

– О любви!

– Врешь!

– Зачем спрашиваешь, если не веришь?

– Как ты к ней относишься… черт…

– Что?

– Ногу подвернул. – Степа остановился и растер ногу. – Норм. Пошли.

Они снова подхватили велосипеды. И минут через двадцать уже стояли на более-менее ровном асфальте.

– Поехали?

– Может, фонари выключим?

– Нет, я бойцам сообщил, что едем. Стрелять не будут. Да тут и недалеко, километра четыре – пять.

Они сели на велосипеды и поехали рядом. Асфальт хоть и потрескался, и из разломов торчала трава, все-таки можно было ехать спокойно.

– Глеб, – снова начал Степан прерванный разговор, – мне Айка очень нравится. Если в нашей жизни все устроится, я женюсь на ней.

– Мне велосипед тоже нравится. Но это не значит, что я буду ездить на нем всю жизнь. Она хоть раз говорила тебе о своих чувствах?

– Нет, ей просто не до того. Но если все выгорит…

– Вот когда выгорит, ты с ней и поговоришь.

– А зачем ты говоришь с ней по-турецки?

– Это язык ее отца. Ее второй родной язык. Ей приятно говорить на нем.

– А-а…

– А если ты хочешь связать с этой девушкой свою судьбу, то не прижимайся к Татьяне.

– Так она сама… жмется!

– Я предупредил.

– Да ладно, Айка умная!

– Тогда не надо делать из нее дуру.

Они подъехали к бывшему Хлебниковскому мосту. От широкой и длинной эстакады остались сиротливо стоящие в воде опоры и огромные куски бетона, хаотично рассыпанные в воде. Оставив велосипеды в кустиках, они спустились вниз. Степа свистнул. От большого дерева отделилась фигура в черном.

– Степ, Глеб?

– Да, Макс, мы.

– Пошли.

Ступая за Максом в след, они спустились к воде.

– Здесь – трос. Два – для рук, один – для ног. Справитесь? С той стороны, как поднимитесь, справа, стоит аппарат. Зажигание автоматическое. Управление – рычаги. Есть ночное видение. Разберетесь, не сложно. Удачи!

Макс растворился в черноте прибрежных кустов.

– Я – первый. – Сказал Глеб. – Перейду, свистну.

Он нащупал руками верхние тросы. Потом поставил ноги. Одну – прямо, другую – боком. Выключил фонарь, привыкая к ночной картинке.

– И тебе советую выключить. Так виднее. Свистеть не буду, моргну фонарем. Все, я пошел.

И Глеб легко заскользил по качающемуся тросу, перебирая руками. Степан положил руку на один из них. Трос вибрировал. Страшно – то как! Но, в конце концов, не страшнее рабства! И когда с того берега мигнул фонарь, Степан, не колеблясь, встал на шаткий «мосток». Медленно, стараясь не обращать внимания на то, что варилось под ногами и страшно шумело водоворотами, он продвигался все ближе к противоположному концу. Темный силуэт берега медленно разрастался в размерах и, наконец, на него пахнуло ночной свежестью мокрой зелени. Он сделал последние шаги и спрыгнул на тропу.

– Штаны не намочил? – поинтересовался Глеб.

– Нет! – с вызовом ответил Степа.

– А меня вот всего обрызгало каким-то порывом ветра! – пожаловался тот. – Даже рубаха мокрая.

Степка усмехнулся: – Мне повезло!

– Тогда идем.

И они начали подниматься вверх, оставляя позади темные радиоактивные воды канала им. Москвы.

Сто метров по старой дороге и они снова вышли на асфальт.

– Видишь, где аппарат?

Оба завертели головами по сторонам и скоро обнаружили темный прямоугольник, наполовину съехавший в кусты.

– Лезем! – Глеб прыгнул на черную броню БТРа, и включил фонарик. Немного повозившись, открыл крышку люка и махнул Степке рукой: – Прыгай ко мне!

Сам же подтянул ноги и скользнул внутрь. И скоро оттуда потусторонним огнем вспыхнул красноватый свет приборов. Степан последовал за Глебом, прикрывая за собой люк.

– Забрался? Молодец, присаживайся! – Глеб щелкнул переключателями и нажал на кнопку пуска. Мотор зарычал с пол оборота. Степка поднял большой палец. Глеб повозил пальцем по сенсорной панели, выстраивая маршрут. Потом включил инфракрасный прибор ночного видения и взялся за рукоятки.

– Поехали?

– Вперед!

Мотор плавно набрал обороты, Глеб повернул рукоять. Гусеничная машина легко развернулась на месте и выползла из кустов на асфальт, а потом, ускоряя ход, поехала по шоссе, подминая юные деревца и легко перескакивая ямы.

– Едем! – радостно заорал Степан.

Глеб кивнул головой. Они ехали в Дмитров.

– Ай! А мы отсюда уедем?

– Не знаю, малыш, как получится.

– Это папа делает так, чтобы получилось?

– Да. И Степа. А мы должны им помогать.

– Как?

– Не приставать с глупыми вопросами и болтаться под ногами. Это к вам, братцы-кролики, относится.

– А мы к кому-то пристаем?

– Мы вообще рюкзаки собираем! И даже есть не требуем!

– Еще не заработал.

– Ты это моему животу скажи! Знаешь, как он булькает! Хочет чего-нибудь переварить, а нечего!

– А там, куда мы поедем, небо голубое?

– Не знаю, Полли.

– А лошадки там есть?

– Не знаю, Бель.

– А море там теплое? В нем купаться можно или тоже радиация плавает?

– Стас! Ставь греть суп!

По обочинам мелькали то черные деревья, то черные остовы сгоревших домов. Лишь едва светящаяся полоса отбойника говорила о том, что они едут по дороге. Машина, хоть и на гусеничном ходу, шла очень мягко. Степка удивился:

– Думал, весь зад отобью. Как на тракторе.

– А ты ездил на тракторе?

– Ну да, в деревне у бабушки.

– Почему она оставила тебя у матери?

– Так не дали забрать. Я и сам бы у нее остался. Она хоть кормила. Молоко, плюшки, котлетки…

– Амортизаторы.

– Что?

– На машине амортизаторы.

– А-а.

– Подъедем к посту, говорить буду только я. О чем бы тебя ни спрашивали, молчи.

– Типа, немой?

– Типа, да. Смотри, справа канал. Сейчас подъедем к Икше. Через часик будет светать. Нам проскочить бы…

При въезде в темный город, где был разворот и железнодорожная колея, светился отраженным светом шлагбаум. И он был опущен.

– Молчишь!!!

Глеб ловко обогнул сидящего Степку и открыл наружу люк.

– Хей! – крикнул он в безмолвную черноту.

– Kas tur? (Кто там? – латыш.)

– I don`t understand you are saying… (Я не понимаю тебя – англ.)

– Where are you from and where you`re going? (Откуда и куда? – англ.)

– Intelligence… (Разведка – англ.)

Шлагбаум поднялся. Глеб, весь мокрый, рухнул на кресло водителя.

– Ну что? – шепотом поинтересовался Степка.

– Едем.

Двигатель заурчал, разгоняя по асфальту тяжелое железо, и машинка двинулась дальше по шоссе.

– Карту доставай, будем смотреть, куда и где поворачивать.

– Смотри, Глеб, шлюзы! Они такие старые! Их еще делали, когда прокладывали канал заключенные!

Глеб повернул голову к Степану. Красная приборная подсветка делала его бледное лицо неправдоподобно инфернальным.

– Хочешь поучаствовать?

Степана передернуло:

– Я как представлю Полинку, Белочку, Айку… Господи! – Степан с тоской посмотрел в потолок. – Только бы вырваться!

– Тогда не зевай! Нам сюда. – Черная машина сползла с дороги и, набирая обороты, начала карабкаться вверх по холмам Клино-Дмитровской гряды.

– Ты уверен, что нам сюда? Темно, как в коллекторе!

– Не уверен. Но нам сюда. Здесь раньше был небольшой аэропорт. Частная авиация, спортивная… Полоса хорошая для небольших самолетов.

– Глеб, ты решил полетать над Москвой?

– Степа, думай лучше. Они все разбомбили. Все большие аэропорты. Полосы завалены обломками. Так скажи мне, откуда тогда появляется пополнение с Востока и Европы?

– Прилетают?

– Вот! И мы должны с тобой найти аэропорт. У меня было два варианта. Жуковский и Дмитров. В Жуковский нам не пройти. Скорее всего, у них там главная база. И шли они с той стороны. А здесь может быть запасной аэродром.

– Ты хочешь захватить самолет?

– Если он там будет, Степа.

– А…

– Не знаю, мой мальчик.

– Надюш, веди Полинку спать. Мальчики, хватит тереть полусонные глаза. Наши приедут еще не скоро.

– Давай, я на гитаре поиграю? Белочка лучше уснет!

– Арсений! Не испытывай мое терпение. Если сейчас не пойдешь в кровать, я тебя вместе с гитарой отправлю наверх.

– Джеку песни петь?

– Круто! Арсюха играет, стая – воет! Давай билетики продавать?

– Кому, тупая башка? Волкам на выступление собак? И ждать, кто кого быстрее схарчит?

– Тёма и Кирилл! Я начала обратный отсчет.

– Потом кинешь гранату?

– Подниму рано. Нам хотя бы еще два велика нужно. С припасами и малышней на четырех восьмерым далеко не уехать.

– Семерым. Арсюху на плечи посадим!

– Акробатический номер! Слабонервным не смотреть! Степан крутит педали, на плечах – Арсений с гитарой, на нем – Полинка песни поет.

– А сейчас пока пою я. Тема, а где у нас веник?

– Бить будешь? – состроил грустную мордаху Тёмка.

– Тебе дам. Ночь длинная, уборки много…

– Я – спать!

– И я.

– Вот оно – счастье!

– Глеб! В окнах свет!

– А теперь – заезжаем вот в эти симпатичные кустики и идем на разведку.

Это был корпус какой-то базы отдыха с большим холлом внизу. Глеб и Степан подошли и осторожно заглянули в освещенное окно. На обшарпанном паркете стояли когда-то дорогие кресла и круглый столик. В стене присутствовал незажженный камин. От красивой люстры остались осколки и две электрические лампы, светящие в полнакала. За углом гудел генератор. За столом сидело несколько человек в расстегнутой у ворота черной форме. Они играли в карты и изредка перебрасывались английскими словами. Створка окна по летнему времени была открыта, поскольку уровень радиации здесь был некритичным.

– Я пас. Что-нибудь раскопали?

– Пока нет. Я не думал, что столько крыс выживет после десятка ракет. А они не только выжили, но и активно сопротивляются.

– Да, Лис, когда привезут подкрепление?

– Хочешь сказать, пушечное мясо?

– Крыс тоже надо чем-то отвлекать. На днях делали фотосъемку и измеряли уровень радиации над центром.

– И?

– Только в высшей защите.

– Тогда привлечем энтузиастов, как в Вене?

– В Вене не стреляли. – После паузы сказал один из игроков, выкладывая на стол свои карты.

Мужчины откинулись на спинки кресел.

– Винца?

– Нет, я тут ездил на зачистку, попался интересный дедок. Откупался «самогоном». Говорят, отличное русское пойло. Я взял бутыль. Попробуем?

Степка под окном потер руки. Слово «самогон» он знал с детства.

Через полчаса «пробований» разговор оживился. Карты были брошены в сторонку, и разговор плавно перетек на женщин. Степка скучал, не понимая ни слова. Зато Глеб слушал внимательно. Сдерживающий болтовню рассудок давно утонул в чистых волнах деревенского традиционного напитка.

– Слышали, скоро прилетает Сама.

– Да ты что? И когда же?

– Через два дня. Работы тормозятся, и ей это не нравится.

– Туда?

– Нет, говорят, к нам. Ин-спек-ти-ровать. – С трудом выговорил один из мужчин.

– Все им мало! Весь мир ограбили и испоганили! Сидят себе, в своем Буэнос-Айресе, золото считают, да картинами любуются!

– И что за радость жить вот так, без чистого неба?

– Говорят, им без разницы.

– Теперь только на картинах и осталось.

– А еще говорят, – один нагнулся над столом, приблизив красное лицо ближе к собутыльникам, – она и другие из центра – не люди!

– А кто?

– Г-гуманоиды! Какими бы президенты и армейские дураками не были, все равно не смогли бы подстроить одновременный пуск ядерных ракет по всему миру!

– Компьютеры!

– А теперь их нет. Ничего нет.

– Вот увидите, соберет она все ценности, а нас – в расход.

Мужчины опять откинулись на кресла и задумались.

– Русские – молодцы. Даже дети и бабы стреляют.

– У них – метро глубокое. Хрен выковыряешь кого оттуда.

– А от нас она чего хочет?

– От тебя – ничего. Будет смотреть рабов, ну и брюлики свои заберет.

– Ты мечтал, чтобы она от тебя что-то захотела? – один из сидящих расхохотался. – Видел я ее. Издалека. Глаза страшные, черные. Словно колодцы. Смотрит, словно душу перетряхивает. И рабы после нее тихие-тихие.